Нюрочек: 14.10.14 10:01
LuSt: 14.10.14 10:08
Мел Эванс: 14.10.14 10:13
LuSt: 14.10.14 10:16
Утром в день своей свадьбы я проснулась с жуткой головной болью. Скорее всего, из-за того, что перебрала с вином за ужином, который мы в шутку назвали репетицией, но на самом деле он был серьезной проверкой на стойкость жареным мясом и каберне. Впрочем, возможно, раскалывающийся череп был реакцией на сочетание слов «брак», «свадьба» и «Джесси Маккуэйд» в одном предложении.
Я сошла с ума, но не знала точно, когда именно.
Может, в тот день, когда призналась Уиллу в любви? Или в тот вечер, когда он попросил моей руки, а я не осмелилась снова отказать? И уж точно я уже была не в себе, когда согласилась на свадебную церемонию со всей полагающейся случаю мишурой.
Застонав, я приподнялась и отдернула занавеску. Яркое июньское солнце словно ледоруб резануло по глазам, и я поспешно вернула штору на место.
— До сих пор не верится, что ты на это согласилась.
От неожиданности я вскрикнула и развернулась. От резкого движения боль вспыхнула с новой силой, и я прижала руку ко лбу, чтобы голова не отвалилась.
— Я тебе говорила, что не надо допивать последнюю бутылку, но ты не послушалась.
Незваной гостьей оказалась Ли Тайлер-Фицджеральд, одна из последних моих оставшихся в живых подруг. В такой ранний час она выглядела хрупкой светловолосой милашкой, как и всегда.
— Кто, черт возьми, дал тебе ключ?
— Ай-ай-ай. — Ли покачала бумажным стаканчиком. — Вот как ты встречаешь человека, который принес тебе кофейку?
— Дай сюда.
Я протянула руки, словно ребенок, желающий добраться до конфеты, и Ли надо мной сжалилась.
Наверное, надо прояснить, почему у меня мало друзей. Их и раньше-то было немного, а в последнее люди вокруг меня мерли как мухи. У меня опасная профессия. То же самое можно сказать о Ли. Наверное, именно поэтому мы так сдружились.
Мы — ягер-зухеры, или, если хотите, охотники-следопыты. Мы охотимся на тех, кто предпочитает ночной образ жизни. Специализируемся на оборотнях.
Ну да, поначалу я тоже в них не верила, но когда смотришь в лицо смерти, а ее глаза принадлежат кому-то любимому или хотя бы знакомому, мировоззрение как-то резко меняется.
Ягер-зухеры — это тайное элитное подразделение, которое пытается сделать мир безопаснее. Не для демократии, а для людей, не обрастающих в полнолуние мехом. К несчастью, конца и края нашей работе не видно. Оборотни любят не только убивать, но и размножаться — как и прочая нечисть.
Я залпом выпила полстакана кофе. Голова все еще болела, но уже не так сильно.
— Сколько у нас времени до церемонии?
— Достаточно.
— Сомневаюсь.
— Ты так говоришь, словно на похороны собралась. — Ли села на кровать. — Что такое, Джесси? Я не встречала двоих настолько любящих друг друга людей, как ты и Уилл Кадотт.
Если не говорить о самой Ли и ее муже Дэмьене. Но мы о них промолчим, во всяком случае, сегодня.
— Да не в любви дело.
— А в чем?
— Я не хочу замуж.
— Тогда зачем выходишь?
Я посмотрела ей в глаза:
— Без понятия.
— Ты совсем меня запутала.
— Уилл почти год просил меня за него выйти.
Мы с Уильямом Кадоттом познакомились при необычных обстоятельствах. Мы совсем разные. Уилл работал преподавателем и изучал тотемы североамериканских коренных народов. Я служила в полиции — ну, тогда. Он индеец-оджибве, гражданский активист, очкарик, любитель природы и книжный червь. А еще он красив как бог. Женщины на улице буквально головы сворачивают, когда он проходит мимо. Любовь к книгам не мешает ему тренироваться. Уилл занимается тай-чи — это такое единоборство, которое укрепляет не только тело, но и дух — дольше, чем я хожу с оружием. Но больше всего, если не брать во внимание золотую серьгу в виде пера, меня в нем привлекает чувство юмора.
Так до сих пор и не понимаю, что Уилл во мне нашел. Обычно такие парни западают на девушек вроде Ли, но Уилл не проявил к ней никакого интереса. Я бы подумала, что он гей, если бы лично много раз не убеждалась в его стопроцентной гетеросексуальности.
Я большая девушка во всех смыслах слова. Волосы ни светлые, ни темные, а взгляд скорее настороженный, чем мечтательный. Я вполне могла бы придать себе презентабельный вид, но всегда находились дела поинтереснее.
Я высокая, сильная и мускулистая, потому что или так, или смерть. Я могу пронзить пулей чей угодно глаз на расстоянии до ста метров. У меня есть любимая работа и любимый мужчина. Замужество... ну, оно на моей повестке дня не стояло.
До того, как Уилл снова сделал мне предложение, и я непонятно почему сказала «да».
— Даже сосчитать не могу, сколько моих знакомых пар жили душа в душу до обмена клятвами и кольцами, — сказала я. — А потом хлоп — и через два месяца после свадьбы уже ненавидят друг друга.
— С тобой и Уиллом такого не случится. Вы всегда будете вместе.
— В нашей профессии «всегда» — это не слишком долго.
На лице Ли отразилось понимание.
— Так вот что тебя гложет? Что мы можем завтра умереть?
— Или сегодня, — пробормотала я.
Это всегда происходит внезапно.
— Здесь мы в безопасности.
— Нам везде опасно находиться, Ли, и ты об этом знаешь.
Она пожала плечами:
— Ну, здесь-то точно не так стремно. Тут к нам никто не подберется.
Мы сняли домик на озере Верхнее в Миннесоте. Уилл хотел скрепить наш союз у священного дерева: узловатой гигантской туи, о которой говорили, что ей то ли триста, то ли четыреста, то ли пятьсот лет — смотря у кого спрашивать. Дерево считалось священным у оджибве ветви Гранд-Портидж, к которой принадлежал Уилл.
Он вырос в резервации. После отъезда оттуда родителей его растила бабушка. Когда она умерла, Уилл кочевал по семьям дядьев и теток. Сейчас их всех тоже уже не было в живых, но Уилл всегда с любовью вспоминал это место и уважительно относился к дереву.
Так как у меня подобных любимых мест не имелось, я легко согласилась на свадьбу в Гранд-Портидже.
— А если кто-то все же сюда пролезет? — спросила я у Ли.
— Тогда мы сразу поймем, что это оборотни, и отправим их прямиком в ад. Это наша работа, Джесси.
— Все же на собственной свадьбе заниматься отстрелом монстров не хочется.
Черт, да мне и замуж не хочется! Тогда почему я все же собираюсь вступить в брак?
Потому что, даже будучи крутой ягер-зухершей, из-за Уилла Кадотта я сразу теряю голову. Я не хочу его лишиться. Ну разве не жалкое признание?
Однажды ночью он изумил меня серебряным кольцом с бриллиантом в форме полумесяца. Нас окружали тела волков — вернее, не совсем волков, — а Уилл достал из кармана кольцо, надел мне на палец и уговорил сказать «да».
А может, меня просто зачаровала луна. Как волков на поляне.
— Если Эдвард считает, что тут мы в безопасности, так оно и есть, — заверила меня Ли, и я знала, что она права.
Наш шеф, Эдвард Манденауэр — довольно странный старик, но лучший охотник на планете. Он знает все об обеспечении безопасности. Если он сказал, что оборотни не заявятся на мою свадьбу, так оно и будет, или же он умрет в борьбе. И я вверила ему свою жизнь и, что более важно, жизнь Уилла.
Во время Второй мировой войны Эдварда послали с заданием уничтожить самую страшную тайну Гитлера: армию оборотней. Жаль, что они успели сбежать до того, как шеф до них добрался. Но не беспокойтесь, попыток все же завершить миссию он не оставил до сих пор.
— Есть хочешь? — поинтересовалась Ли.
— Фу, — я сымитировала рвотный позыв.
— Чудесно. Понимаю, почему Кадотт от тебя без ума.
— А я нет.
Ли склонила голову набок:
— Думаешь, он тебя не любит?
— Я знаю, что любит. А я люблю его.
— Тогда в чем проблема?
— Брак — это вышедшая из моды традиция, давно уже неактуальная.
— Ла-а-адно, — протянула Ли, вертя на пальце обручальное кольцо.
— Не обижайся, — тут же исправилась я.
— Не вопрос.
Я, сдаваясь, подняла руки вверх:
— Не могу понять, почему сказала «да».
— Да ты просто трусишь.
В груди внезапно затрепетала надежда.
— У тебя тоже так было?
— Вообще-то, нет.
Надежда тут же испарилась. Что-то со мной и вправду не так, если я не способна заключить союз с единственным мужчиной, которого смогла полюбить. Но я уже давно подозревала за собой такое.
— Может, стоит поговорить с Уиллом, — предложила Ли.
— Я думала, что в день свадьбы жениху с невестой встречаться до церемонии плохая примета.
— Гораздо хуже выйти замуж, когда ты не уверена в правильности этого решения.
Ли, конечно, права, вот только...
— Каждый раз, когда я его вижу, мне очень хочется...
— Трахнуть его. Прекрасно понимаю.
Я закатила глаза:
— Я собиралась сказать «согласиться на все, что он предложит».
— Непохоже на тебя, — нахмурилась Ли.
— Вот именно.
Всё же нужно наконец разобраться, почему я оказалась на севере Миннесоты со свадебным платьем в шкафу и назначенной на четыре часа у священного дерева церемонией с участием мирового судьи.
Пришлось немного побегать, чтобы получить разрешение на проведение свадьбы в этом месте, поскольку оджибве ветви Гранд-Портидж несколько лет назад оформили дерево в частную собственность и теперь желающим подойти к нему требовался лицензированный проводник. Я предложила, чтобы нашу церемонию провел шаман, но Уилл настаивал на регистрации брака в соответствии с законом, что не понравилось его соплеменникам.
Уилла арестовывали за протесты столько раз, что и не счесть. Из-за выступлений за права коренных жителей Америки фамилия «Кадотт» оказалась внесена во все возможные надзорные списки органов правопорядка, включая такие, о которых я и понятия не имела. Его полицейское досье всегда меня вроде как возбуждало. Какой позор для женщины, всегда игравшей по правилам — по крайней мере, до встречи с Уиллом.
В конце концов Уилл смог получить разрешение на проведение церемонии благодаря тому, что он происходит из Гранд-Портидж и поэтому является частичным собственником дерева. Как по мне, так полная чушь, но Уиллу всегда удавалось убедительно доказывать свою правоту.
Я почистила зубы, надела джинсы и футболку и, махнув Ли на прощение, пошлепала по коридору и постучала в дверь комнаты Уилла.
Никто не ответил. Возможно, он в душе.
Я воспользовалась своим ключом, просунула голову в щель между дверью и косяком и позвала:
— Уилл?
Ни шума воды, ни иных посторонних звуков. Чувствуя себя слегка виноватой, я проскользнула в комнату.
В кровати явно спали. Свадебный костюм был аккуратно разложен на постели. Никакого смокинга — Уилл наденет традиционный наряд оджибве: лосины, кожаную юбку, вышитую бисером хлопковую блузу и украшенные яркими бусинами мокасины.
Все его вещи были здесь, но самого Уилла и след простыл, и мне стало не по себе. А вдруг кто-то из сбежавших оборотней — они постоянно удирали — похитил Уилла, чтобы добраться до меня?
Я была охотником, а Уилл — профессором. Да, он убил несколько мохнатых и клыкастых демонов, но по сравнению с моим боевым опытом это капля в море. Я была самым опасным ягер-зухером после Эдварда и Ли. Вероятно, за мою голову уже объявлена награда, и эти существа без колебаний убьют человека, которого я люблю.
Ликантропия — вирус, передающийся через слюну оборотня в волчьем обличье. До недавних пор единственным лекарством от нее была серебряная пуля. Точнее, не совсем лекарством, но вы меня поняли. Заразившись, люди на закате превращаются в волков-оборотней, которые живут убийствами, разрушениями и превращением невинных людей в себе подобных. Их эгоизм и злобу мы именуем демоном — вполне подходящее слово для такого явления.
На свободе гуляют сотни, а то и тысячи созданий, которые днем выглядят как обычные люди, а ночью превращаются в чудовищ. Любой из них мог похитить Уилла, пока я спала.
Я поспешила к телефону, намереваясь позвонить Эдварду и организовать поисковую группу. Но, проходя мимо кровати, заметила, что из кармана свадебной блузы Уилла что-то выпирает.
Поскольку подозрительность — мое второе имя, я достала мешочек, похожий на индейскую аптечку, хотя я видела такие только на картинках в книгах. Некоторые оджибве хранили в них важные мелочи, но у Уилла, насколько я знаю, такого мешочка не водилось.
Я перевернула «аптечку». На белоснежную простыню посыпались травы, семена, какая-то тряпочка. Ничего необычного. Но мое внимание привлекли маленькие деревянные фигурки в форме мужчины и женщины, связанные вместе.
Раньше мне встречались талисманы. Уже дважды оборотни пользовались ими в попытках обрести мировое господство. Но те тотемы изображали волков — один белый, другой черный, — и оба таили в себе магию.
Без понятия, что могут обозначать эти деревянные мужчина и женщина, но то, что я нашла их в день своей свадьбы, вряд ли сулит что-то хорошее.
Пальцем я поковыряла травы и семена, затем взяла тряпочку, и внезапно по коже поползли мурашки. Лоскуток, кажется, отрезали от моих любимых треников, которые я носила со времен училища и везде с собой таскала.
Чувствуя себя без оружия голой, я запихнула все обратно в мешочек и поспешила в свою комнату, чтобы посмотреть на треники.
Ани: 14.10.14 12:35
очаровашка: 14.10.14 14:56
LuSt: 14.10.14 15:16
Marigold: 14.10.14 15:48
LuSt: 14.10.14 16:09
Marigold: 14.10.14 16:13
lanes: 15.10.14 06:34
Natala: 15.10.14 23:23
LuSt: 17.10.14 09:55