Регистрация   Вход
На главную » Переводы »

Джулия Куин "Бриджертоны. Вторые эпилоги"



Mic: > 23.11.14 17:21


Большое спасибо за переводы. С нетерпением жду продолжения. Понимаю, что это не легкое дело и требует времени. К сожалению в переводе помочь не могу. Может быть была бы полезна в редактировании .И обращаюсь с просьбой подсказать, где можно прочитать другие Вторые эпилоги ,в частности Где властвует любовь" и "Все в его поцелуе".т.е 2е эпилоги про Пенелопу, Колина, Гарета и Гиацинту На форуме было сообщение Кати, что их ранее можно было найти в клубном архиве но ,я к сожалению, не смогла найти.Помогите ,пожалуйста. Заранее всех благодарю.

...

KattyK: > 23.11.14 22:44


Mic, я выложу и эти эпилоги, просто сейчас начали про Грегори и Люси, значит надо сначала его закончить. Ok
Спасибо всем за комментарии и интерес к теме, нам с Ларой очень приятно Flowers Flowers Flowers

...

Татьянка: > 24.11.14 21:05


Девочки, что то туплю.Это продолжение и как ее читать Только не смейтесь.Уже не первый день просматриваю и не доходит , что к чему

...

KattyK: > 24.11.14 21:09


Татьянка писал(а):
Девочки, что то туплю.Это продолжение и как ее читать Только не смейтесь.Уже не первый день просматриваю и не доходит , что к чему

У Джулии Куин есть законченная и переведенная на русский серия "Бриджертоны". Со временем автор решила написать дополнительно вторые эпилоги к своим романам и даже издала сборник.

...

Татьянка: > 24.11.14 21:31


KattyKя све книги прочитала кроме этой, и не поняла как эту читать

...

Татьянка: > 24.11.14 21:48


KattyKя читала все серии давно, думаю нужно будет все скачать и заново перечитывать что бы все понять, что и как , что бы не мудрить сильно .Спасибо

...

KattyK: > 04.12.14 02:18


 » "На пути к свадьбе", 2 эпилог (часть 2)

Перевод - KattyK
Редактура - Lorik
"На пути к свадьбе", 2 эпилог (часть 2)


Люси силилась открыть глаза, желая увидеть лицо мужа и заверить его, что с ней все хорошо. Вот только это было не так. Боли она почти не чувствовала, во всяком случае тело ныло не сильнее, чем обычно после родов. Люси не могла описать свои ощущения, просто что-то пошло не так.
– Люси? Люси! – Голос Грегори прорвался сквозь туман. Муж сжал ее руку и потряс.
Люси хотелось его успокоить, но она словно находилась где-то далеко. И это неприятное ощущение расползалось от живота по ногам до самых кончиков пальцев.
Все не так уж плохо, если не шевелиться. Возможно, сон…
– Что с ней случилось? – требовательно спросил Грегори. Младенцы пронзительно орали за его спиной, но, по крайней мере, розовые малышки извивались, а вот Люси…
– Люси? – Он настойчиво пытался ее дозваться, но в голосе слышался страх. – Люси?
Лицо жены побелело, губы были обескровлены. Она не потеряла сознания, но никак не отзывалась.
– Что с ней?
Повитуха бросилась к изножью кровати, заглянула под покрывала и вскрикнула. Ее лицо стало таким же бледным, как у Люси.
Грегори опустил глаза и успел заметить алое пятно на простыни.
– Принесите мне еще полотенец, – потребовала женщина, и Грегори повиновался без разговоров.
– Мне нужно еще. Давайте, поспешите! – мрачно приказала она, сунув несколько тряпок под бедра роженицы.
– Я принесу, а ты оставайся, – предложила Гиацинта.
Сестра бросилась в коридор, оставив Грегори подле повитухи. Он чувствовал себя беспомощным невеждой. Какой мужчина будет стоять как истукан, пока его жена истекает кровью?
Но он не знал, что еще делать, помимо того, что передавать полотенца повивальщице, которая изо всех сил прижимала их к Люси.
Грегори открыл рот, попытавшись что-то сказать. Кажется, у него даже получилось выдавить слово. Возможно. Скорее даже звук, ужасный стон страха, рвущийся из глубины души.
– Где же полотенца? – спросила повитуха.
Грегори кивнул и выбежал в коридор, чувствуя облегчение от полученного задания.
– Гиацинта! Гиа…
Люси закричала.
– О боже! – Грегори пошатнулся и уцепился за дверной косяк.
Дело было не в крови – ее он не боялся, – а в крике. Грегори даже не подозревал, что подобный вопль способно издать человеческое существо.
– Что вы с ней творите? – спросил он дрожащим голосом, отрываясь от косяка. Смотреть было тяжко, а слушать и подавно, но, возможно, ему следует подержать жену за руку.
– Я массирую ее живот, – проворчала повивальщица, с силой нажимая и стискивая.
Люси еще раз закричала и едва не сломала Грегори пальцы.
– Не думаю, что это хорошая мысль. Вы выдавливаете из нее кровь, ей нельзя терять…
– Доверьтесь мне, я уже видела подобное бессчетное множество раз, – отрывисто произнесла повитуха.
У несчастного супруга на языке вертелся вопрос: «Выжили ли те пациентки?» – но он ничего не сказал. Повитуха слишком уж помрачнела, ему не хотелось знать ответ.
Теперь Люси уже просто стонала, но отчего-то так стало еще хуже. Она дышала часто и неглубоко, зажмурившись от боли из-за грубых прикосновений.
– Остановите ее, умоляю, – захныкала бедняжка.
Грегори с тревогой посмотрел на повивальщицу, которая теперь орудовала обеими руками: одной сверху…
– О господи! – Он отвернулся, не в силах наблюдать за ее манипуляциями, и попытался увещевать жену: – Позволь ей помочь тебе.
– Я принесла полотенца! – Гиацинта вбежала в спальню, застыла, глядя на Люси, и произнесла дрогнувшим голосом: – О боже мой! Грегори?
– Заткнись!
Он не хотел ни слышать сестру, ни говорить с ней, ни отвечать на ее вопрос. Он не знал! Боже милостивый, разве Гиацинта не видит, что он понятия не имеет, что происходит?
И заставить его признаться в этом вслух – худшая из пыток.
– Больно! Мне больно, – прорыдала Люси.
– Знаю, знаю. Если бы я мог взять твои муки на себя, то так бы и сделал, клянусь.
Грегори стиснул ладонь жены обеими руками, пытаясь передать ей свои силы. Ее хватка слабела, напрягаясь, лишь когда повитуха массировала особо энергично.
И тут пальцы Люси разжались.
Грегори перестал дышать и с ужасом посмотрел на повитуху, которая все еще стояла у кровати и с мрачной решимостью продолжала свои манипуляции. Та вдруг остановилась, прищурилась и отступила, но ничего не сказала.
Гиацинта застыла, все еще держа в руках полотенца.
– Что… что… – Сестра Грегори говорила так тихо, что даже не смогла закончить предложение.
Повивальщица дотронулась до окровавленной постели рядом с Люси и сообщила:
– Кажется… все.
Грегори взглянул на пугающе неподвижную жену, а потом на повитуху. Он заметил, что женщина дышит свободнее, чего не позволяла себе, пока занималась молодой матерью.
– Что значит «все»? – едва выдавил он.
– Кровотечение прекратилось.
Грегори медленно повернулся к Люси. Что значит «кровотечение прекратилось»? Разве так происходит не всегда?
Почему же повивальщица просто стоит на месте? Разве она не должна что-нибудь делать? И разве он не должен что-нибудь делать? Или Люси…
Грегори снова обратил внимание на повитуху, чувствуя, как в душе нарастает тревога.
– Ваша жена жива, – быстро проговорила та. – По крайней мере, мне так кажется.
– Вам так кажется? – переспросил Грегори погромче.
Повитуха пошатнулась. Она была вся в крови и выглядела измученной, но Грегори было наплевать, даже если она с ног свалится от усталости.
– Помогите Люси, – потребовал он.
Повивальщица взяла больную за запястье, чтобы нащупать пульс. Кивнула, уловив ритм, а затем заявила:
– Я сделала все, что могла.
– Нет, – отрезал Грегори, не желая верить, что на этом все. Всегда можно что-то сделать.
– Нет! – снова повторил он. – Нет!
– Грегори, – прервала Гиацинта брата, коснувшись его плеча.
Он стряхнул ее руку и угрожающе навис над повитухой:
– Сделайте же что-нибудь! Вы должны что-то сделать!
– Она потеряла очень много крови, – ответила повивальщица, привалившись к стене. – Нам остается только ждать. Я не знаю, как все сложится. Некоторые роженицы поправляются, а другие… – Она замолчала. Возможно, потому, что не хотела об этом говорить. А возможно, увидев выражение лица перепуганного супруга.
Грегори сглотнул. Обычно он был довольно сдержан и не выходил из себя, но сейчас его снедало желание взорваться, завопить, заколотить по стенам, найти способ собрать всю эту кровь и залить обратно в Люси…
Он едва мог дышать под гнетом этих эмоций.
Гиацинта тихонько подошла к брату и взяла его за руку. Он машинально переплел свои пальцы с ее, ожидая, что сестра скажет: «С ней все будет хорошо» или «Все будет хорошо, только верь».
Однако она молчала. Ведь это была Гиацинта, а она никогда не врала. Но она была здесь. Слава богу, сестра тут.
Гиацинта пожала его руку, и Грегори знал, что она останется ровно столько, сколько будет ему нужна.
Он заморгал, глядя на повитуху и пытаясь выдавить хотя бы слово.
– Что если… – Нет! – Когда, – сбивчиво произнес он. – Что нам делать, когда она очнется?
Повитуха сначала посмотрела на Гиацинту, что по какой-то причине рассердило Грегори.
– Она будет крайне слаба.
– Но с ней все будет хорошо? – спросил он, едва ли не цепляясь к словам повивальщицы.
Она посмотрела на него с ужасным выражением лица: смесью жалости, печали и смирения и, наконец, ответила:
– Трудно сказать.
Грегори внимательно рассматривал ее, отчаянно пытаясь найти что-то еще, кроме недомолвок и банальностей.
– Какого дьявола это значит?
Повитуха избегала его взгляда.
– Нередко в таких случаях начинается инфекция.
– Почему?
Женщина моргнула.
– Почему? – почти прорычал Грегори, чувствуя, что Гиацинта сильнее сжала его руку.
– Не знаю, просто так происходит.
Повивальщица отступила на шаг.
Грегори повернулся обратно к Люси, не в силах больше смотреть на повитуху, покрытую кровью его жены. Может, в этом не было ничьей вины, но он не мог более ни минуты выносить вид этой женщины.
– Доктор Джарвис обязан вернуться, – глухо потребовал Грегори, взяв Люси за безвольную руку.
– Я за этим прослежу, а еще прикажу служанке поменять простыни, – сказала Гиацинта.
Грегори не поднял глаз.
– Мне тоже пора уходить, – сообщила повитуха.
Несчастный супруг ничего не ответил. Не сводя глаз с лица жены, он услышал удаляющиеся шаги, а затем тихий щелчок закрывающейся двери.
– Люси, – прошептал он, пытаясь добавить в голос нотки поддразнивания. – Ла-ла-ла Люси. Ла-ла-ла Люси. – Этот глупый припев придумала в четыре года их дочурка Гермиона.
Грегори изучал лицо любимой. Неужели она только что улыбнулась? Кажется, выражение ее лица чуть изменилось. Он продолжил дрожащим голосом:
– Ла-ла-ла Люси, ла-ла-ла Люси.
Грегори чувствовал себя идиотом, повторяя эту ерунду, но не знал, что еще говорить. Обычно он за словом в карман не лез, особенно с Люси, а теперь… что можно сказать в такую минуту?
Вот поэтому он и сидел тут. Сидел, кажется, уже несколько часов. Сидел, пытаясь не забыть, как дышать. Сидел и прикрывал рот каждый раз, когда чувствовал, как рвется из горла рыдание, потому что не хотел, чтобы его услышала Люси. Сидел и отчаянно пытался не думать о том, как ему жить без нее.
Она была для него целым миром. Затем, с появлением детей, пусть уже не заполняла его жизнь полностью, но оставалась ее центром. Солнцем. Его солнцем, вокруг которого вращалось все самое важное.
Люси. Девушка, которую он едва не потерял, потому что слишком поздно понял, как ее обожает. Такая идеальная – попросту его вторая половинка, – что он чуть ее не упустил. Ждал любви, полной страсти и драматизма; ему даже в голову не приходило, что настоящая любовь может быть настолько уютной и простой.
С Люси он мог часами сидеть в молчании. А мог болтать, как сорока. Сказать какую-нибудь глупость и не переживать. Заниматься любовью всю ночь напролет или несколько недель просто обнимать ее во сне.
Это неважно. Все неважно, потому что они оба знали, что любят.
– Я не смогу жить без тебя, – выпалил Грегори. Черт побери, он молчал целый час, и это все, что он сумел придумать? – То есть, смогу, потому что придется, но это будет ужасно, и, честно сказать, справлюсь я плохо. Я хороший отец лишь потому, что ты такая замечательная мать.
Если она умрет…
Грегори плотно зажмурился, пытаясь отбросить эту мысль. Он так старался не думать об этих трех словах.
Три слова. Обычно под ними подразумевается «Я тебя люблю», а не…
Он сделал глубокий прерывистый вздох и попытался подумать о чем-то другом.
В приоткрытое окошко дул легкий бриз, и Грегори услышал радостный крик снаружи. Один из его детей – судя по голосу, сыновей. День выдался солнечным, и дети, наверное, играли в догонялки на лужайке.
Люси любила смотреть, как они носятся на свежем воздухе, и сама бегала с ними, даже когда была уже на сносях и переваливалась, словно утка.
– Люси, – прошептал Грегори, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Не оставляй меня, умоляю, не покидай!
– Им ты нужна больше, – выдавил он, передвинувшись так, чтобы держать ее ладонь обеими руками. – Наши дети нуждаются в тебе сильнее. Ты же знаешь это. Хоть в жизни не скажешь, но ты знаешь. И мне ты необходима. Мне кажется, тебе и это известно.
Однако жена не ответила и не пошевелилась.
Но дышала. Слава богу, хотя бы дышала.
– Отец?
Грегори вздрогнул, услышав голос старшей дочери, и быстро отвернулся, чтобы взять себя в руки.
– Я пришла посмотреть на малышек. Тетя Гиацинта разрешила, – пояснила вошедшая Кэтрин.
Он кивнул, но не ответил.
– Они миленькие. Я о младенцах, а не о тете Гиацинте.
К своему сильному изумлению, Грегори улыбнулся.
– Да, тетю Гиацинту нельзя назвать милой.
– Однако я все равно ее люблю, – выпалила Кэтрин.
– Знаю, я тоже, – ответил он, наконец повернувшись к дочери. Его Кэтрин была воплощением преданности.
Кэтрин подошла и остановилась в изножье кровати.
– Почему мама все еще спит?
Грегори сглотнул.
– Ну, она очень устала, лапочка, роды и так нелегкое дело, а тут еще и вдвойне.
Кэтрин серьезно кивнула, но он не знал, поверила ли ему дочь. Она, нахмурив брови, смотрела на мать: не слишком обеспокоенно, но с изрядной долей любопытства. Наконец она заметила:
– Мама побледнела.
– Ты уверена? – спросил Грегори.
– Она белая как простыня.
Он и сам так считал, но попытался не показать своего беспокойства:
– Возможно, немного бледнее обычного.
Кэтрин посмотрела на отца и устроилась в кресле рядом. Она сидела прямо, чинно сложив руки на коленях, и Грегори не переставал дивиться чудесной дочке. Почти двенадцать лет назад на свет появилась Кэтрин Хейзел Бриджертон, и Грегори стал отцом. В ту же секунду, как взял ее на руки, он осознал, что это его истинное призвание. Младший сын, которому никогда не достанется титул, и который никогда не хотел стать ни военным, ни священником, занял свое место благородного фермера и родителя.
Посмотрев на малышку Кэтрин, в ее темно-серые, еще не поменявшие цвет младенческие глаза, он понял, для чего существует в этом мире, и осознал свое предназначение… именно тогда. Он обязан воспитать это маленькое чудесное создание, защищать ее и заботиться о ней.
Грегори обожал всех своих детей, но у него навсегда останется особая связь с Кэтрин, потому что именно она показала ему его предназначение.
– Остальные дети захотят ее увидеть, – заметила она, опустив глаза вниз и покачивая правой ногой взад-вперед.
– Лапочка, маме нужен покой.
– Знаю.
Грегори ждал, что еще она скажет, пусть Кэтрин и не поделится с ним всем, что у нее на уме. Ему казалось, что это именно старшей дочери хотелось увидеть маму, посидеть на краешке постели, посмеяться, похихикать, а затем подробно рассказать о прогулке на природе с гувернанткой.
Другие дети помладше, возможно, не понимали, что происходит.
Однако Кэтрин всегда была очень близка с Люси. Характером мать и дочь походили друг на друга как две капли воды, хотя внешность их разнилась как небо и земля: Кэтрин была на удивление похожа на свою тезку, невестку Грегори, нынешнюю виконтессу Бриджертон. Это казалось тем более странным, что обе Кэтрин не являлись родственницами по крови, и тем не менее у обеих были черные волосы и овальное лицо, а также одинаковый разрез глаз, хотя цвет их все же отличался.
Однако в душе Кэтрин – его Кэтрин – была совсем как Люси. Она обожала порядок и любила все классифицировать. Если бы она могла рассказать матери о вчерашней прогулке на природе, то начала бы с увиденных цветов. Пусть не вспомнила бы все из них, но точно бы знала их количество по оттенкам. И Грегори бы не удивился, если бы позже к нему пришла гувернантка и сообщила, что Кэтрин настойчиво требовала пройти еще милю, чтобы число «розовых» совпало с «желтыми».
Его Кэтрин требовала справедливости во всем.
– Мимси сказала, что малышек назовут в честь тетушек Элоизы и Франчески, – выпалила старшая дочь, помахав ногой тридцать два раза.
(Грегори подсчитал. Невероятно! Он с каждым днем все больше становился похож на Люси.)
– Мимси, как обычно, права.
Из всех знакомых Грегори няня и кормилица его детей Мимси была первой кандидаткой на канонизацию.
– Однако она не знает, какие у них будут вторые имена.
Грегори нахмурился:
– Кажется, мы еще не решили.
Кэтрин посмотрела на него, нервируя своей прямотой.
– Мама уснула до того, как вы выбрали?
– Э-э, да, – ответил он, отводя взгляд. Гордиться тут было нечем, но только так он мог удержаться от слез в присутствии ребенка.
– Мне кажется, одну из них следует назвать Гиацинтой, – заявила Кэтрин.
Грегори кивнул.
– Элоиза Гиацинта или Франческа Гиацинта?
Кэтрин задумчиво поджала губы, а потом решительно ответила:
– Франческа Гиацинта звучит очень мило, однако…
Грегори ждал, пока дочь закончит мысль, но после недолгого молчания все же повторил:
– Однако?..
– Слегка вычурно.
– Этого вряд ли избежишь с таким именем, как Гиацинта.
– Верно, но что если сестричка не вырастет милой и изящной? – задумчиво спросила Кэтрин.
– Как твоя тетя Гиацинта? – прошептал Грегори. Он не мог этого не сказать.
– Она ужасно энергичная, – ответила девочка без тени сарказма.
– Ужасно энергичная или внушающая ужас?
– Ой, нет, только энергичная. Тетушка Гиацинта совсем не страшная.
– Только не говори об этом ей.
Кэтрин недоуменно моргнула.
– Думаешь, она хочет быть страшной?
– И энергичной.
– Очень странно, – прошептала девочка. И, посмотрев на отца блестящими глазами, добавила: – Полагаю, тетушка Гиацинта обрадуется, если малышку назовут в ее честь.
Грегори улыбнулся. По-настоящему, а не для того, чтобы успокоить ребенка.
– Да, разумеется, обрадуется, – прошептал он.
– Она, наверное, полагала, что до нее очередь не дойдет, – продолжала Кэтрин, – ведь вы с мамой называли детей по порядку. Мы все знали, что следующая девочка станет Элоизой.
– И кто мог знать, что у нас родятся близнецы?
– Даже в этом случае остается еще тетушка Франческа. Для того, чтобы использовать имя тети Гиацинты, маме пришлось бы родить тройню.
Тройню. Грегори не был католиком, но все равно едва сдержался, чтобы не перекреститься.
– И все они должны были оказаться девочками, что, по-моему, математически невозможно, – добавила она.
– Ты права, – прошептал отец.
Кэтрин улыбнулась, вызвав улыбку у Грегори, и они взялись за руки.
– Я тут подумала… – продолжала она.
– О чем, лапочка?
– Если у Франчески второе имя будет Гиацинта, тогда Элоизу можно назвать Люси. Ведь наша мама – самая лучшая на свете.
– Да, так и есть, – выдавил Грегори, с трудом сглотнув комок в горле.
– Думаю, маме это понравится. А ты как считаешь?
Грегори умудрился кивнуть.
– Она, вероятно, скажет, чтобы мы назвали малышку еще в чью-то честь. Наша мама – сама доброта.
– Знаю, поэтому мы должны это сделать, пока она спит и не может поспорить. Ты же понимаешь, что она будет возражать.
Он усмехнулся.
– Она будет твердить, что мы не должны были, но в глубине души обрадуется, – заметила Кэтрин.
Грегори сглотнул еще один комок в горле, но этот, к счастью, был вызван отцовской любовью.
– Похоже, ты права.
Кэтрин просияла.
Грегори взъерошил ей волосы. Скоро она станет совсем взрослой для подобных проявлений внимания и попросит не портить ей прическу. Однако пока что он будет гладить ее по волосам столько, сколько пожелает.
Он улыбнулся своей умнице:
– Откуда ты так хорошо знаешь маму?
Девочка снисходительно посмотрела на него, ведь они уже говорили об этом раньше:
– Потому что я ее копия.
– Точно, – согласился он. Они посидели еще немного, держась за руки, пока ему не пришло в голову поинтересоваться: – Люси или Люсинда?
– О, Люси. Она не похожа на Люсинду, – заявила Кэтрин, точно зная, о чем спрашивает отец.
Грегори вздохнул и посмотрел на все еще спящую жену.
– Нет, не похожа, – прошептал он и сжал маленькую теплую ладошку дочери.
– Ла-ла-ла Люси, – произнесла Кэтрин со спокойной улыбкой в голосе.
– Ла-ла-ла Люси, – повторил Грегори и, к своему удивлению, также улыбнулся.

Продолжение следует...

...

mada: > 04.12.14 08:34


Катя, Лорик, спасибо за очередной кусочек!
Бедная Люси, надеюсь все будет хорошо.
Я уже что-то так соскучилась по этой семейке, что так и подмывает перечитать всю серию.

...

Nafisa: > 04.12.14 11:46


Какие ужасные роды, врача нет... и переливаний крови тоже, будем надеяться что все обойдется..., но как то страшно. Катя и Лорик, СПАСИБО.

...

janemax: > 04.12.14 15:24


Катюша, Ларочка, спасибо огромное за продолжение. Очень переживательный кусочек.
Хочется верить в благополучный исход дела. Ok

...

Suoni: > 04.12.14 16:34


Должно всё закончиться хорошо. Должно! Дочка какая у них замечательная! Как она поддерживает Грегори в эти трудные минуты!

Катя, Лорик, спасибо вам за перевод!

Буду ждать окончания этого переживательного рассказа.

...

Свет Андреевна: > 04.12.14 22:51


Катя и Лорик, большое спасибо за продолжение! Читаю и слезы на глазах, так их всех жаль. Бедная Люси, как тяжело ей пришлось. Надеюсь, что все закончится хорошо и Люси выздоровеет и не осиротит свою большую семью. С нетерпением жду продолжения и хэппиэнда.

...

vetter: > 05.12.14 10:35


Спасибо, девочки!
Очень переживательный кусочек. Лишь бы все закончилось хорошо.
Мы радуемся, что наступил хеппиэнд, когда герои наконец понимают, что любят друг друга и остаются вместе.
Но... испытания, увы, на этом не заканчиваются.
И хочется пожелать всем любимым героям множества хеппиэндов во всех последующих трудных ситуациях в жизни.

Ждем окончания

...

KattyK: > 30.12.14 14:52


Поздравляю своего редактора Лару и читателей с наступающим Новым годом! Спасибо тем, кто уже с нами, и тем, кто еще только собирается читать! Желаю всего самого хорошего! Продолжение будет уже в следующем году!

...

Зарегистрируйтесь для получения дополнительных возможностей на сайте и форуме
Полная версия · Регистрация · Вход · Пользователи · VIP · Новости · Карта сайта · Контакты · Настроить это меню


Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение