ОСТРОВ ОТВЕРЖЕННЫХ

 » ОСТРОВ ОТВЕРЖЕННЫХ

Никто не ведает, где искать его в небе. Говорят, что сам остров не просто парит над гладью воды, а еще и перемещается по воздуху, словно летучий корабль, отчего еще никто не смог найти его, если не знал точно, как это сделать. Хотя, может сей факт и к лучшему, так как нравы на острове совершенно дикие. Там собираются самые отъявленные воры и бандиты.

Почти все жители острова - перевертыши. Те, кто может обращаться в зверя, если это нужно. Отверженные обществом, тут они находят дом и семью, пускай и разгульную. Здесь свою вторую сущность не проклинают, а воспевают ей благодарности, ибо она дает силу, о которой простые люди могут лишь мечтать. Посему тут есть жертвенные места, где зверю, чья половина живет в душе каждого жителя, возносятся дары после охоты*. Главное - признать новый дом своим, отречься от прежнего. Забыть прежнюю семью и принять новую с готовностью в сердце. Только до этого не раз придется доказывать свою верность...

На острове есть пристань для воздушных пиратов и просто захватчиков земель - те находят новые острова, народ которых не защищен именем Владыки Столицы Мира. Захваченный остров, сдавшийся на милость захватчикам, платит откуп от набегов, кто чем может.

На острове живут разгульно, убийствами никого не удивишь, хотя все и по справедливости. Это как их воровской Отец, то бишь, владыка над ворами, усмотрит. Последний выбирается путем строжайшего испытания, проводимого ворами раз в 50 лет. На трон воров хотят воссесть многие – это сулит защиту и почет среди воровской братии, посему испытание то бесчестно. И, как следствие, на троне восседает самый хитрый из всех...

Остров Отверженных, по сути, это большая летающая каменная глыба. Своей растительности нет. Поэтому Перевертыши тесно сотрудничают с пиратами. Давая им кров и место для стойбища, получают запасы еды и прочие нужные атрибуты для жизни. Часто нападают на груженные торговые корабли стихийно окружая жертву. В наличие имеется маленький флот. Состоящий из модернизированных кораблей. Материал для строительство домов, (которые настраиваются друг на друг, и со стороны выглядят как трущобы) берут из отходов старых судов, или разоряют "плененные" корабли, не годные для продажи. Здесь же можно найти Механиков самоучек, которые попали под опалу трона и находятся в не закона. 


♦охота – охотиться вместе в стае - большая честь. Это позволяется только прошедшим посвящение, в результате которого перевертыш должен принять свою вторую половину как дар, а не как проклятие.

♦Прием в семью - для этого оборотень отрекается от прошлой жизни и делится своей кровью с семьей так же, как и полученным в охоте трофеем.

♦Не смотря на разгульность нравов, принятые в семью находятся под защитой членов Семьи. Сами Семьи образовываются стайно, порой преследуя меркантильные интересы. Сильная Стая, часто ворует командно, отчего выручка возрастает в разы. Любой член Семьи вносит ворованное в семью, где оно делится поровну. На острове может быть любое количество «Семей», но все они дают клятву на крови защищать тайну острова. Предателей казнят со всей Семьей. Так же избирается вожак, который и представляет стаю перед Отцом Воров. Одиночек не любят, ибо считают, что таким есть что скрывать. Их стараются убрать при первой возможности, дабы сохранить тайну острова. Если же пришедший выказывает желание быть в Семье, то ему приставляют старшего, который следил за новичком. Он же не может покидать остров целый год с момента прибытия. А если и покидает, то только с разрешения Отца Воров...

♦ Путь к острову знают только те кто поклялся на верность. Им делают зашифрованные татуировки с возможностью знать где остров находится, и в какой точки моря он сейчас будет. Без нее на остров попасть не возможно. Тот кто показывает путь на остров без разрешения Отца Воров - ждет смертная казнь. Если на остров был привезен чужак и тот нарушил законы острова - смертная казать ждет всю семью того кто привел чужака. 

♦ Пираты платят за стоянку на острове процент от наворованного товара. Процент оговаривается с Батькой острова лично. 




Игрок может выбрать для себя роль:

Оборотня любого из видов и занятий (Исключение Волки и Медведи)
Воздушного пирата
Захватчика земель
Механика

  Содержание:

  Добавить тему в подборки




»» 17.10.13 22:00 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Трактир недалеко от пристани. 17 лет назад.

Наберись смелости, если хочешь что-то изменить.
Наберись терпения, если что-то изменить невозможно.
И будь мудрым, чтобы знать, когда нужна смелость, а когда терпение. (с)

- Вставай, щенок! – Сапог пролетает в сантиметре от лица. Спасибо отличной реакции.
Отец не в духе. То ли проигрался в пух и прах, то ли было опрометчиво с моей стороны привести очередную «любимую и единственную» на отцовский корабль.
Еще минуту назад гудевший трактир замолкает. За разыгравшимся представлением наблюдают, даже не думая вмешаться. Хозяин флегматично потирает стаканы. Пара посетителей в дальнем углу быстро теряет интерес к спектаклю. Видимо, угол обзора не слишком удачен, поэтому они с удовольствием возвращаются к выпивке. Остальные, кому посчастливилось занять места в первых рядах, с интересом наблюдают, ожидая, когда же прольется первая кровь. Кто-то даже умудряется рыкнуть в нетерпении.
- Ты слышал, что я тебе сказал, щенок! – Увесистая рука хватает за шкирку, резко дернув вверх.
Удивительно, как еще рубаха не пошла по швам, от такой отеческой любви и заботы. Резко втянув воздух, захожусь в приступе кашля, стараясь поскорее встать на ноги и не задохнуться от собственной рубашки, сдавливающей горло. Пуговицы, словно на смерть пришиты. Так что, скорее уж я задохнусь, чем эта проклятая костяшка отлетит от ворота. Отец всегда знал толк в добротных и качественных вещах, надо отдать ему должное.
- Хам, ты же задушишь парня, - Рисса старается взять на себя роль миротворца.
Всегда знал, что у хозяина трактира чудесная дочка. Протестующие голоса зрителей недовольно гудят, требуя продолжения.
- Какого черта, я тебя спрашиваю, ты привел эту шлюшку на мой корабль? – Пальцы с силой сжимают затылок, впиваясь так, что темные круги начинают плясать перед глазами под звон в ушах.
- Убери руку, - еле слышный хрип вырывается из горла, - руку.
Отец с силой толкает лицом вниз, резко надавив на затылок. Успеваю выставить руки вперед, чтобы не расквасить нос о каменный пол. Откашливаюсь, ловя воздух быстрыми, короткими вдохами.
- Еще раз выкинешь что-нибудь подобное, - взгляд фокусируется на сапогах с металлическими носами и, кажется, я начинаю понимать, почему отец отдает предпочтение подобной обуви, - сдохнешь.
Тело рефлекторно напрягается, давая почувствовать каждый мускул, отзываясь болью.
- Она не шлюха, - подняться сходу не получается, поэтому приземляюсь на задницу, вытирая кровь тыльной стороной ладони. Все-таки умудрился приложиться носом об пол.
- Заговорил, - с издевкой хмыкает отец, присев рядом на корточки, - я думал ты язык себе откусил, мальчик мой.
Хохот проносится по залу, вперемешку с комментариями. А голос хозяина трактира, (черт, никак не могу запомнить его имя) победным рыком заглушает остальные:
- Десять драхм, тигр! – Показывает на пальцах цифру «десять», продолжая улыбаться, - десять. Я же говорил тебе, что твой щенок никуда не годная тварь. Хоть ты его на куски режь, он не перекинется.
Скрипнув зубами, отец рывком поднимается на ноги, явно сдерживаясь, чтобы не пнуть сапогом снова. На стойку рядом со стаканами падает россыпь монет, а спустя мгновение, я снова подлетаю в воздух, моментально оказавшись на ногах.
- Пошел вон щенок, - увесистый пинок в спину по направлению к выходу, - возвращайся на корабль и не попадайся мне на глаза.
Не впервой было видеть отца в таком добродушном настроении, поэтому я не придал особого значения его вспышке гнева. Да и битым быть не впервой. Что-то мне подсказывало, что это не последний раз, когда перед глазами мелькнут железные носы отцовских сапог. Так что, у меня было два варианта: найти способ заставить своего зверя скалить зубы или сдохнуть. Второй вариант меня совершенно не устраивал.

»» 19.12.13 13:52 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

Трактир недалеко от пристани. 17 лет назад

Спасибо всем, кто живой!
Спасибо милой родне!
Лежать по окрику "Стой!" не мне.
Я забираю слова,
Я собираюсь идти,
Желайте трудностей мне в пути. (с)

«Глаз капитана» был пришвартован неподалеку. Поэтому дорога от трактира не заняла много времени. Торговый корабль. Огромный, если сравнить с другими однотипными посудинами, мерно покачивался, словно на волнах. Практически вся команда сошла на берег. Остались только несколько дозорных и Олли, наш механик. Хотя, «наш» - это было громко сказано. Я никогда не чувствовал себя частью отцовского ремесла. Сколь часто он не пытался привить своему любимому чаду любовь к море- и воздухоплаванию, результат был плачевным. Чаще всего, расквашенный нос или несколько синяков на мне и гнев с отвращением на лице моего отца. Что тут скажешь, любимый ребенок, - это вам не просто так. Им надо заниматься. И Хаммад ибн Адиб аль Амир в полной мере следовал этому принципу.
- Брай, - оклик с палубы заставил задрать голову вверх, - ты что-то рано.
- Уже наелся, Олли, - демонстративно прижал руку к ребрам, сдерживаясь, чтобы не делать глубоких вдохов, - досыта.
- Твой отец сущий дьявол, сынок, - старик вытер руки куском материи и присел на бочку рядом со сходнями, - поэтому тебе не мешало бы стать достойным его продолжением.
Меня удивила такая реакция пожилого изобретателя. Соврал, если бы сказал, что не рассчитывал хоть на каплю сочувствия. В конце концов, детям ведь нужен тот, кто пожалеет и скажет, что все будет хорошо. Или не нужен?
- Ты забываешь кто ты, Брай, - Олли сделал приглашающий жест рукой, - ты забываешь кто живет в тебе, дорогой, - костлявые пальцы несильно нажали в районе солнечного сплетения.
Прикосновение заставило поморщиться и выдохнуть сквозь стиснутые зубы. В чем-то старик был прав. Я забывал. Я не мог помнить того, чего не было со мной.
- Это всего лишь предположение, - едва заметно удается отстраниться от ладони, - и я понятия не имею есть ли во мне то, чего все так жаждут увидеть.
- Ты зря так, Брай, - Олли продолжал крутить в руках какую-то часть механизма. Несомненно, очень важную, если даже в разговоре он не мог выпустить ее ни на минуту. – Твой отец хочет гордиться тобой. Несмотря на его не совсем стандартные методы, поверь мне, это так. Ты должен понять его. Он не просто человек. Для его зверя и того, на что этот зверь способен, можно сказать, у твоего батюшки ангельский характер.
- Да, ангельский, - губы машинально эхом повторили слова.
Хотелось возразить. С каким-то диким, детским чувством врожденного противоречия, хотелось начать спорить и доказывать, что отец несправедлив, жесток и груб по отношению к своему ребенку. Но слова Олли всегда глубоко врезались в память и обладали непонятным для меня авторитетом. Его влияние даже на отца было ощутимо. Возможно, потому что он был талантливым механиком. Хотя, что-то подсказывало, эта причина не основная. Я не спрашивал, как Олли оказался на отцовском корабле и как они познакомились. Сам отец не рассказывал никогда. А я помню нашего механика всю свою сознательную жизнь.
Отец вернулся под утро. Я не услышал. Я это почувствовал. Странное ощущение вдоль позвоночника. Будто натягивают струной нервы и заставляют выгнуться. Давящее ощущение в затылке и желание … подчиниться более сильному. Звериное, нечеловеческое желание признать в человеке лидера, главу, вожака.
- Брайанир! – Рев на палубе невольно заставил поморщиться. – Черт тебя задери, Брай!
Выйдя из своей каюты, пригладил волосы, расчесывая их пальцами на ходу. Картина перед глазами вызвала удивление. Хотя это мягко сказано. Недоумение и подступающий к горлу гневный комок, из-за которого рефлекторно пришлось сглотнуть и сжать руки в кулаки.
Отец стоял посреди палубы, недалеко от центральной мачты. Практически вся команда «глаза» собралась вокруг. Были и незнакомые мне люди. Кто они и что делают ждесь ни свет ни заря? Но сейчас явно не этот вопрос занимал все мое внимание.
- Брай, - голос девушки был взволнованным и испуганным, - ты не говорил, что твой отец придет.
- Да, - перебил ее Хаммад, - мой сын бывает излишне робок порой, - пальцы сильнее обхватили девичью руку. Такую тоненькую, что казалось еще чуть надавить и запястье хрустнет. – И забывает, что я не желаю видеть на своем корабле всякую мразь.
- Отец, - я не узнал свой голос и стальные нотки, пронизавшие его насквозь, - я не понимаю к чему это представление. - Люди вокруг молчали, словно в ожидании. Будто зная гораздо больше меня. Матросы жались у борта корабля, дозорные у сходней внимательно наблюдали, а Олли старался не смотреть на меня. Он ни разу не посмотрел в глаза. Хотя, видят Боги, он не мог не догадываться о том, что я буду искать его взгляд в попытке понять хоть что-то. Это настораживало, если не сказать больше, это пугало до чертиков. Потому что иногда отца посещали поистине дикие идеи. Кажется, эта имела все шансы стать одной из таковых.
- Сын, - хрипловатый уверенный голос отца заставил отвлечься от рассматривания всех этих лиц вокруг и сосредоточиться на капитане корабля, - ты знаешь, что я люблю тебя. Люблю и дорожу тобой. Ты мой сын. И я желаю тебе только добра.
- Отпусти ее, - не заметил как подошел ближе, словно ноги сами вели меня.
- Ты забыл, сынок, - вторая рука сжала горло девушки, - забыл одну маленькую деталь, когда притащил на корабль человеческую шлюшку. Одну. Без защиты.
Глаза девушки округлились, сделавшись большими, словно блюдца. Она пыталась прохрипеть что-то протестующее, но из горла вырывались лишь нечленораздельные звуки.
- Ты знаешь наш закон, мальчик, знаешь и все равно упорно следуешь человеческим, - гнев поднимался из груди моего отца, закипая с каждым сказанным словом.
Я уже понял, что он собирался сделать, но не хотел в это верить. Понимание никак не помогало облегчить чувство вины за то, что неминуемо случится. Осознать случившееся после удалось не сразу. Будто наблюдая за всем со стороны, я видел, как отец перекинулся. Практически мгновенно, уверенно. Эта картина вызвала не прошенное чувство зависти и восхищения. Но лишь до того момента, как когтистая лапа с размаху полоснула по Ней. Просто, мягко, одним движением, словно горячий нож по сливочному маслу. Крик. Оглушительный, неожиданный и рычание. Боль, переплетенная кровавыми нитями застилала глаза пеленой. Она кричала? Ей было больно? Потом понял, что кричал я сам.
Боль. Во всем теле нестерпимая с металлическим привкусом во рту. Сплюнуть не получилось. Мешали клыки. Клыки? Я лежал на палубе. Я чувствовал ее запах. Заплесневелый, соленый запах моря, рыбы, крови. Тело не слушалось меня. Ощущение, что на спину положили здоровый булыжник никак не проходило. Я старался подняться, открыть глаза, посмотреть что с Ней. Я не смог. Слух обострился до такой степени, что мне казалось, будто я слышу, как кровь вытекает из Ее тела. Толчками, пульсируя. Пусть это прекратиться. Пусть стихнет все. Голоса в одобрении что-то кричали, перемежаясь с хлопками ладоней и поздравлениями. Что за бред?
- Твой сын здоровый котяра, Хам…да, он еще даст тебе фору…гордиться будешь им, Хам…в семье теперь будет на одного тигра больше…поздравляю Хам…
Голоса, голоса, голоса. Один сплошной гул. Нестерпимый и непрекращающийся. А я лишь слышал как ее сердце качало кровь, стараясь выжить, не захлебнуться, урвать еще кусок жизни. Жизни, которую отобрал…я.
- Сын, - увесистая рука опустилась на шею, но привычного прикосновения кожи к коже не последовало. Я чувствовал давление, но не знакомое касание горячей ладони.
Из горла вырвалось рычание. Наконец-то удалось разлепить отяжелевшие веки и сфокусировать взгляд перед собой.
- Добро пожаловать в семью, сын,- я видел ладонь отца, выпачканную в крови. Он гладил меня по лапе, вытирая Ее кровь о мой мех.

»» 28.12.13 11:41 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

Корабль Хаммада ибн Адиб аль Амира "Глаз Капитана". 17 лет назад

За дверью ждет тишина
Доведенная до отчаянья
Вижу в небе свои глаза
Хочу сохранить состояние. (с)

С этого момента жизнь моя круто переменилась. Я не мог точно определить, пошла ли она в гору или стремительно покатилась под откос. Она просто стала другой. Неоспоримый факт, который теперь мне предстояло осознать, понять и принять.
Отец был горд и не скрывал своего восхищения. Это согревало мое сердце и вселяло некое подобие надежды. Теперь я чаще видел улыбку на его лице. Улыбку, а не оскал, которого удостаивался в последнее время. Хаммад регулярно заглядывал в мою каюту под предлогом что-то поручить или просто осведомиться, как у меня дела. Хотя, я понимал, негласно он следил за мной. Из лучших побуждений, разумеется, и потому, что так было положено поступать с новичками. Сейчас я был новичком. Новой, свежей кровью в артериях блуждающего острова. Кровью, которая по традиции должна влиться в русло кровавых ритуалов многочисленных семей Отверженных. Отец настаивал, чтобы я наконец-то выполз из своего укрытия на корабле и обосновался в городе, поближе к будущим родственникам. Кровные узы для оборотня имели гораздо большее значение, нежели семейные. Каждый оборотень негласно следовал непреложному закону острова, свято чтил его правила и обычаи. Одиночек не любили. Да и слово «любили» не очень отражало истинное положение вещей. Одиночек убивали. Быстро, тихо и без особых разбирательств. Если ты не со всеми, значит ты против всех. И будь ты трижды самостоятельным, сильным и независимым, если ты отрекаешься от того, что предначертано судьбой, то смерть твой удел.
Олли, подобно отцу, стал чаще приходить ко мне. Развлекал меня диковинными изобретениями и фантастическими рассказами о неизведанных землях, богатых городах и бесконечных странствиях. Я не знал, просил ли его отец о подобном внимании, чтобы удостовериться в моей адекватности или, быть может, старый механик проникся неизменной любовью и ко второй моей сущности.
Все меньше времени оставалось до приближающегося ритуала посвящения. Город гудел об этом событии. То там, то тут перешептывались, стремясь поделиться радостной новостью о скором всеобщем обращении в ночь ритуала. Отец Воров жаждал лицезреть нового сына острова. Да, фактически этот остров был моим домом сколько я себя помню, но домом для моего тигра этот остров еще не стал. Для каждого оборотня праздник Обращения был знаменательным моментом. Час, когда ты обретаешь новую семью. Независимо от того, живы ли твои мать и отец, есть ли у тебя братья и сестры. Ты становишься частью великого целого, частью общего, несоизмеримо большего и величественного, нежели твоя человеческая семья. С подобными мыслями и застал меня Олли. «Глаз Капитана» встретил очередное утро с первым проблеском солнца на бескрайней багровеющей линии горизонта.
- Брай, не спишь, шельмец? – в дверь каюты протиснулся Олли, отряхивая с плеч капли дождя, - вот погодка, да? Прям как по заказу. Дождь – это хорошо для ритуала. Он быстро смоет кровь с мостовых.
Механик осекся, не рискуя продолжить мысль, и настороженно следил за моей реакцией. Утро давно разбудило меня. Теперь мне не было необходимости видеть рассвет, чтобы почувствовать его приближение. Под кожей словно были впаяны датчики температуры, давления, влажности. Черт, да просто ходячая метеостанция. Олли рассказывал мне про нечто подобное. Складывалось впечатление, что сейчас я и есть это самое метео…нечто.
Кровать была задвинута в специальную нишу, освобождая тем самым больше места. На столе громоздилась целая куча книг, многие из которых я не читал никогда. Сегодня все было по-другому. Сегодня меня с самого утра колотило как в лихорадке и то и дело кружилась голова. Особенно до тошноты это ощущение накатывало в минуты активности моего второго «Я».
- Как ты сегодня? Волнуешься? – Олли кивнул в сторону книг.
- Я? Нет, не очень, а Он не дает мне покоя, - признание конечно унизительное, но я до сих пор не мог свыкнуться с мыслью, что есть только Я. Нет его и меня. Мы – одно целое. Мы – это и есть я.
- Ты хочешь слишком много и сразу, Брайанир, - костлявая рука механика потрепала по волосам, как в детстве, а затем потянулась к столу за открытой книгой.
Я рыкнул. Утробное, хрипловатое перезвучие. Не думал, что мои голосовые связки способны на подобный звук, тем более в человеческом обличии. Я машинально дернулся к стене, а Олли даже с места не сдвинулся. Старик улыбнулся, пригладив бороду и примирительно выставил руки ладонями перед собой.
- Успокойся, тигр, успокойся.
В его глазах не было страха. Там была…гордость. Да. Гордость и радость. Похоже, боялся себя только я сам.
- Извини, Олли, - уселся обратно на кровать, зачесав пальцами непослушные пряди.
- Что ты, дорогой, что ты, - отмахнулся механик, хлопая по многочисленным карманам в поисках чего-то одному ему ведомого, - не старайся совладать с Ним, Брай. Раз уж тебе так проще воспринимать мои слова, не старайся подавить Его или загнать в угол. Любое действие имеет свое противодействие. И поверь, сынок, из вас двоих не ты окажешься победителем. Поэтому прими его. Прими как самого себя принимаешь. Он – это ты, а ты – это он. Вы едины и вы неразделимы.
- Олли, я чувствую себя как на проповеди, - усмехнулся я, стараясь скрыть за этой ухмылкой внутреннее напряжение и неловкость.
- Дурак ты, - отмахнулся старик, выходя из каюты, - а тигр твой красивый, шельмец, - слова были сказаны шепотом, но Олли знал, что я услышу. Похоже, это его очень забавляло.
На столе осталась книга, которую старик все же успел пролистать и небольшой медальон с изображением тигриной морды. Металлическая пластина овальной формы с выгравированной надписью на обратной стороне: «Со вторым рождением». Незатейливый, идеальный в своей простоте и четкости линий, этот медальон стал тем рычагом, который помог мне осознать кто я есть. Кем был всегда и кем еще стану. Я долго крутил его в руках, согревая металл и размышляя о сегодняшней ночи.
- Сын, - отец был в свободных брюках и без рубахи, - пора.
- Да, отец, - медальон звякнул, упав на дно прикроватной тумбочки, а я вышел следом за отцом, подставляя спину под непрекращающийся ливень.

 » Обряд посвящения.

Обряд посвящения. 17 лет назад

Мне обратно больше нет хода:
В небе ветер тучи рвёт в клочья,
А звезда, откуда я родом,
Лишь безоблачной видна ночью.

Ночью скалится луна в море,
Бьётся оборотень в твой терем:
Это я стал по ночам, с горя,
Оборачиваться, вдруг, зверем. (с)

Сумерки сгустились плотной пеленой, наплывая с моря пуховым, невесомым одеялом. Дождь не прекращался ни на минуту. Хватило и сотни метров, чтобы промокнуть до нитки, но отец, кажется, не обращал на это никакого внимания. Он уверенно шел рядом, изредка похлопывая меня по плечу. Мы молчали и это молчание нагнетало и без того скопившееся за день напряжение. Хаммад ибн Адиб аль Амир смело смотрел вперед, а я по привычке еще озирался по сторонам. Сначала «Глаз капитана» скрылся из виду, а потом и вся пристань. Остров Отверженных нельзя было назвать огромным, подобно Царю Островов, но каменные улочки и многочисленные постройки, которые и на дома-то походили с большой натяжкой, могли запутать кого угодно. Дорога к Верховному Дому то поднималась вверх, извиваясь блестящей змейкой, искусно отполированной дождевыми каплями, то спускалась вниз, петляя между захудалых трактиров и небольших лавочек со всевозможным наворованным добром и снедью. Полупустые улицы неприветливо щурились щербатыми оконными проемами. Жители встречались крайне редко, да и то, перебросившись парой слов с Хаммадом, спешили поскорее к Верховному. Сегодня весь остров был там.
- Ты все запомнил, Брайанир? - отец уже раза три переспрашивал последовательность всех этапов церемонии и настойчиво заставлял повторять, пока мы шли к месту действа.
- Да отец, - я кивал и уверенно пересказывал все, чему меня научили за это время.
Церемония посвящения делилась на несколько этапов.
Сначала, если человек впервые обретал своего зверя, проходил обряд «единения с внутренним зверем». Он заключается в том, чтобы в присутствии всех собравшихся словами подтвердить то, что смог осознать и принять. Это была своеобразная клятва-откровение. Произнесенное вслух становилось частью всеобщего познания. Сказанное уже нельзя забрать назад, ибо единожды изреченное в присутствии Всеотца, оно становилось историей, занесенной в летопись всеобщего рода.
Из легенд:
И стоял пред очами людей. И были их глаза звериными, а тела человеческими. И были те, чей дух неподвластен контролю, являя облик зверя своего наполовину. Не боялся я их отныне. Они часть меня. Они моя семья. И спросил тогда Всеотец, принимаю ли я зверя своего. И ответил я, как учили меня.
Эта часть обряда соблюдалась не всегда, потому что многие оборотни попадали на остров уже в достаточно зрелом возрасте. И подтверждения их внутренней сущности не требовалось. Отец говорил, что «отреченцев» было немного. Всего несколько человек за последнее столетие. Те немногие, чья судьба была не столь милосердна. Они не могли смириться с долей, уготованной богами. Страшна участь их и незавидна. Кто был не в силах принять свою вторую сущность - начинает борьбу с ней. Но человеку никогда не победить в этом противостоянии и не одолеть зверя. Такие либо уходили на Стену, смирившись со своей судьбой, либо сходили с ума, полностью теряя контроль. Во втором случае такой оборотень представляет наибольшую угрозу для Семьи и уничтожался не раздумывая, как и одиночки.
Второй этап посвящения – самый важный и самый сокровенный. Назывался он «Обретение новой семьи и кровное единение». К этому действу готовились с особой тщательностью и благоговением. Специально добытое в процессе охоты животное помещали в надежную клетку посередине огромного каменного помоста. Ступени к возвышению украшались всевозможными фигурами, изображающими перерождение оборотня и человека, сцены охоты и пиршеств. На момент церемонии все семьи собирались по периметру помоста на нижнем уровне. На верхней ступени восседал Всеотец, являя собой оплот верховенства власти, порядка и незыблемости закона.
Тот, чей час обретения новой семьи наступил, становился на колени перед первой ступенью еще в образе человека, выказывая тем самым почтение и признавая единого Главу над собой. Затем происходил процесс выбора семьи. Оборотень выказывал желание присоединиться к одной из семей (не обязательно той, к которой принадлежали мать, отец и прочая родня, если таковая имелась). Если договоренность была достигнута, то ритуал обретения семьи проходил как в человеческом облике, так и в зверином. Всеотец спускался со своей ступени и осуществлял обряд кровного единения при помощи кинжала. Кинжал представлял собой символ власти, и все ритуалы проходили только с его использованием. Всеотец наносил небольшой шрам Главе семьи, принимающей оборотня, а затем каждый член семьи передавал кинжал следующему, нанося аналогичный порез поперек ладони. В конце концов кинжал возвращался ко Всеотцу, который, протянув его новому оборотню, велел закончить ритуал, замкнув кровную цепь. Если зверь принимался в общину, то все члены семьи являли свой истинный облик, тем самым выказывая согласие и одобрение. Новичок, в свою очередь, должен был перекинуться следом за ними. Потом следовало символическое ритуальное убийство и совместное поедание приведенного на заклание животного.
Завершающим этапом было всеобщее пиршество и веселье до самого утра. Тут не было никаких особых требований или канонов. Звери пускались во все тяжкие, руководствуясь только своими инстинктами и весельем, бурлящим в крови.
Голос Всеотца был словно звон сигнального колокола на палубе «Глаза капитана». Мощный и величествнный в противовес всеобщему молчанию нескольких сотен оборотней. Я искал глазами Олли, не сразу сообразив, что человеку запрещено было посещать подобные мероприятия. Олли остался на корабле, а отца я никак не мог отыскать. Стоя на коленях перед первой ступенью, я тщательно рассмотрел каждую щербинку и каждый выступ каменных плит перед моими глазами. Кровь гудела в ушах, а сердце выскакивало из груди, ведомое волнением и ликованием. Вступительная речь правителя была краткой, и вскоре он обратил свой взор на меня:
- Брайанир Алистас аль Амир, урожденный сын Хаммада ибн Адиб аль Амира , Главы многочисленного и уважаемого семейства острова Отверженных, принимаешь ли ты зверя своего?
- Отныне и до смерти моей едины зверь и человек во мне. – Слова слетали с губ, словно я читал книгу, лежащую передо мной. - Принимаю его как себя самого. Он моя сила и слабость, он моя гордость и отчаяние, он мое благословение и проклятие. Жизнь одна на двоих и смерть одна. Да будет так.
- Да будет так! – Всеобщий глас сотен человек огласил священное таинство, отражаясь от каменных колонн по периметру площади.
- Какой семье ты желаешь быть предан до конца жизни своей?
И я выбрал.
На следующее утро «Глаз капитана» отчалил от острова Отверженных, ведомый к новым берегам. Впервые меня не было на его борту. Отец так и не простил мне мой выбор. А я впервые стал свободным.
Тосковал я разве что по Олли (он один щедро одаривал меня отеческой любовью и заботой), но не по тому, кто был моим отцом по рождению. Я не считал себя предателем. Теперь мне хватило сил осознать одну простую истину – отца у меня никогда не было.

»» 04.02.14 14:08 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

Покинуть остров я планировал уже давно, оседлая жизнь на одном месте не для меня.
Мне всегда нравилось, xто на Острове отверженных я чувствовал себя свободно, и никто, зная мою сущность, не сторонился меня и при этом не пытался предложить войти в семью. Принимали таким как есть, тут нельзя по иному. К тому же все просто знали - шелки не смогут долго быть в одном месте и хранить целостность семьи. И я не мог. Мог быть только другом, помощником или соратником, но не частью общины.
Мне всегда хотелось нового. Как каждую ночь воды океана обновлялись и очищались, мне каждый раз хотелось новых мест и впечатлений, новой непривычной для меня жизни. На острове все углы давно были облазаны, с большинством из его жителей я давно имел удовольствие познакомиться и пообщаться. Нет этого мне уже было мало. Мало места.
Мне хотелось идти дальше, за горизонт.
Я часто всматривался в море. Бескрайнее, безмятежное, а иногда бурное и суровое. Любое каким О'Шьен захочет чтобы оно было для своих детей.
Оно манило меня, но не к себе в глубину, а туда в даль, там должны быть другие места, другие возможности. И желание отправиться в путь становилось день ото дня все больше. Душа хотела в высь, чтоб ее паруса наполнились дыханием Н'Габаха. Хотелось любоваться сверху на бескрайние красоты моря и чувствовать себя частью всего этого мира, благодарить Богов за каждое их творение, за каждый прожитый день. Словно драгоценные жемчужины дни нанизывались на нить жизни, и я понимал, что каждый новый день, должен быть не менее ценен чем предыдущий, иначе все, что было до этого, станет подделкой.

И вот наконец-то представится удобный случай - пиратский корабль с награбленным добром отплывал сегодня на Остров Греха. С капитаном удалось договориться сразу, звонкая монета делает свое дело всегда. Корабль набирал высоту в соленый ветер сулил приключения.

»» 21.11.15 13:33 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир