Долина царей

 » Долина царей

Давно стемнело, а Дональд Колдер всё ещё сидел за своим столом в кабинете и слепо смотрел перед собой. Перед ним лежали документы, чьё содержание он знал наизусть. Два письма, карта - тайна, способная изменить многое, прославить или стоить жизни.

"Уважаемый сэр!

Отправляю Вам это письмо в надежде, что Вы пребываете в добром здравии. Излишним было бы упоминать, какое огромное влияние окажет на человечество сам факт недавней находки, о которой я даже в этом письме не стану упоминать подробнее. Я с тревогой узнал о Вашем намерении предать гласности те материалы, которые надежно хранятся в известном ограниченному кругу лиц месте. Настоятельно прошу Вас, друг мой, пересмотреть это решение - ибо одному Господу известно, как подобное знание сможет перевернуть нынешние устоявшиеся представления о жизни и происхождении древних египтян, а также привлечь внимание людей, в отличии от нас с вами, заботящихся только о собственной выгоде".


"...Сын, мне осталось недолго. Я долго думал и решил оставить тебе карту и письмо своего друга - доктора Фаннинга. То, о чём он говорит в письме, но не называет своим именем - гробница второй жены Рамзеса II - Иситнофрет. У нас есть карта и однажды мы уже отправлялись на её поиски. Фаннинг и я - единственные, кто вернулись из той экспедиции. Проклятие шло за нами попятам забирая своих жертв одного за другим. Несчастные случаи, болезни, неизвестные приступы - мы так и не нашли гробницу. Когда заболел и Фаннинг, мы решили вернуться. Веришь или нет, ему стало лучше, как только мы покинули долину. Проклятие фараонов отпустило нас.
Дональд, я считаю, что местонахождение гробницы должно оставаться тайной, во избежание больших смертей и беды. И все же, я не смог уничтожить карту, у меня рука не поднимается. Спрячь её, Дональд, и забудь".


Отец умер восемь лет назад. Неожиданно, скоропостижно. Письма и карту Дональд обнаружил в двойном дне одного из ящиков отцовского стола три года назад. И с того момента не было ни одного дня, когда бы не думал о гробнице, проклятии и несметных сокровищах. И, наконец, решился.
Завтра он, Дональд Колдер, в сопровождении учёных и археологической группы, отправиться по стопам отца на поиски последнего пристанища царицы Иситнофрет.



Место действия: Долина Царей, Египет
Время: 20-ые годы ХХ века
Экшн: Да
Продолжительность игры: 6 дней = 3 игровым суткам
Растяжка времени: Да
Когда: с 9-го по 14-ое июля (включительно)


Заявки на участие в игре присылать мне.


  Добавить тему в подборки

Английский миллионер ищет в Египте вторую жену
фараона Рамзеса II.

Дональд Колдер, британский миллионер, в сентябре этого года отправляется в Египет на раскопки. Он надеется отыскать гробницу царицы Исинофрет, второй жены фараона Рамзеса II, величайшего правителя Древнего Египта. Представитель "Daily Mail", Ребекка Бенсон, войдёт в состав экспедиции и будет держать наших читателей в курсе самых интересных находок и событий экспедиции Колдера.
Перед отъездом Ребекка Бенсон взяла интервью у мистера Колдера, которое мы предоставляем вашему вниманию.

Ребекка Бенсон:- Мистер Колдер, буквально парой слов, расскажите о своей экспедиции для наших читателей.
Дональд Колдер (уверенно): - Нас ждут великие дела! -(смеётся, а затем более серьёзно продолжает): - Ко мне в руки попал документ, после длительного изучения которого, я берусь утверждать, что мы стоим на пороге открытия гробницы царицы Иситнофрет и, кто знает, быть может и других великих открытий.

Р.Б.: - Мистер Колдер, какое отношение вы имеете к Древнему Египту? Насколько серьёзно вы занимаетесь историей и археологией? Вы основываетесь на знаниях, или уповаете на счастливый случай и удачу, как торговец Генрих Шлиман, пятьдесят лет назад раскопавший Трою Гомера и повергший учёных в шок тем, как в процессе раскопок варварски повредил другие, более поздние слои Трои?
Д.К.: - Интерес к Древнему Египту мне, можно сказать, перешёл по наследству от отца и сопровождает меня всю жизнь. Я не занимаюсь археологий, хоть не раз был на раскопках, возможно мне не хватает каких-то знаний и в области истории - их достаточно у учёных, сопровождающих нашу экспедицию, я же обладаю двумя другими важными составляющими успеха предприятия. А все вместе мы справимся со всеми задачами.

Р.Б.: - Шлиман нашёл не только саму Трою, но и сокровища Приама. Вы тоже рассчитываете найти сокровища?
Д.К.:- Я уверен, что нас ждёт прорыв в науке и наши находки смогут пролить свет на историю и культуру Египта, времён правления Рамзеса II. Это бесценно.

Р.Б.: - Вы бывали в Египте ранее?
Д.К.:- Да, бывал. Последний раз около десяти лет назад.
Р.Б.:- Это была туристическая поездка или тоже археология? Если раскопки, то удачные ли?
Д.К. (медлит с ответом): - Желание навестить давнего знакомого.

Р.Б.: - И немного личный вопрос. Известно, что с вами на раскопки едет ваша дочь. В процессе будут задействованы и другие женщины, в том числе и ваша покорная слуга. Что вы посоветуете женщинам, отправляющимся в подобную экспедицию? Что им нужно знать и что брать с собой?
Д.К. (кивает):- Я рад, что Виктория хочет и сможет соприкоснуться с великим, а не просто посмотрит на выставленные в музее экспонаты. Правда ради этого ей придётся познакомиться со всеми неудобствами походной жизни. Об этом нужно подумать и другим дамам. (Скупо улыбается) - Мисс Бенсон, я не лучший советчик, но крепкую обувь, светлые блузы с длинным рукавом и головной убор нужно иметь в своем гардеробе любому, кто собрался в Египет.

Как видите, мистер Колдер уверенно настроен на успех. Учитывая состояние мистера Колдера и его амбициозные планы на великие открытия, можно предположить, что он найдёт славу и признание, что в любом случае пойдёт на пользу и ему, и Британии. Впрочем, вряд ли кто сомневается, что при любом размере состояния, мистер Колдер не станет отказываться от сокровищ. Состав экспедиции, в которую входят профессионалы своего дела, учёные-египтологи, опытные реставраторы и археологи, позволяет надеяться, что раскопки пройдут на высшем уровне и не нанесут непоправимого урона никаким историческим древностям.

Читайте в следующих выпусках:
Впечатления от нетуристического Египта;
Раскопки глазами нашего журналиста;
Интервью с участниками экспедиции;
Свежие новости с раскопок.

«Токай происходил из старого рода неджесов, бывших верными слугами прежних фараонов, но со сменой династии устраненных и обедневших. Он был обучен наукам и стал писцом начальника Заячьего сепа. Случилось так, что он полюбил дочь строителя, требовавшего крупного обеспечения. Потеряв голову от любви и отчаявшись в возможности быстрого обогащения, Токай решил достать нужную сумму во что бы то ни стало и сделался грабителем царских усыпальниц. Знание письменности давало ему большие преимущества в этом страшном, жестоко каравшемся деле. Скоро в руках Яхмоса было много золота, но его невеста оказалась выданной замуж за чиновника с крайнего юга.»

Похоже всё таки недостаточно жестоко, раз это не останавливало. Дональд протёр очки и посмотрел в сторону комнаты дочери. Из-за двери не раздавалось ни звука - должно быть уснула. Теперь, когда дела были улажены, а разрешение на начало раскопок получено, Виктория стала самой большой его проблемой. Тепличный цветочек под нещадными лучами египетского солнца – выдержит ли она? Если придётся отправлять её обратно... Дональд представил сколько времени и хлопот это будет стоить, бросил ещё один беспокойный взгляд на дверь смежной комнаты и снова уткнулся в книгу.

«Токай пытался скрасить горе веселыми пирами, покупкой наложниц — деньги быстро исчезли. Понадобились другие. Темные пути богатства уже были знакомы, и Токай вновь принялся за свое страшное дело, но в конце концов был схвачен, подвергся жестоким пыткам, товарищи его казнены или умерли от мучений. Его приговорили к ссылке на золотые рудники. Каждая новая партия отправлялась туда во время наводнения, раз в год, и Токай пока был отдан в шене, так как не хватало рабочих рук для постройки новой стены храма Пта...»

Дай-то Бог и гробница Иситнофрет не будет разграблена.
Вздохнув, отложил книгу и очки, и погасил свет. Ночь поглотила очертания комнаты. Тревога снова зашевелилась в груди. «Проклятие шло за нами попятам, забирая своих жертв одного за другим». Всё чушь. Выдумки. Проклятия не существуют, их выдумали для того, чтобы отпугнуть от гробниц воров. «Фаннинг и я - единственные, кто вернулись из той экспедиции». Но не в этот раз. Колдер решительно прогоняя сомнения, закрыл глаза, словно это могло помочь отгородиться от преследующих мыслей, и велел себе спать.

***

Вещи и снаряжение были тщательно упакованы, проводник сообщил, что всё готово и они могут отправляться в путь.
Легко касаясь кончиком пальца карты, Дональд в который раз читал древние письмена. «И каждый полдень взгляд Атона загорается, задерживаясь на ней». Что бы это значило? Всё остальное он давно истолковал, но загорающееся в полдень солнце над гробницей? Дональд посмотрел на дочь. Виктория ещё завтракала и читала газету. Аккуратно сложив карту, мужчина надёжно её спрятал и, пообещав скоро вернуться, спустился вниз.
Нужно было нанять чернорабочих из местных. Эта экспедиция уже стоит ему маленького состояния, но всё это окупится, когда о нём – Дональде Колдере – заговорит весь мир.
У входа в номер Дональда ждал Батлер – один из охранников – и они вместе спустились к ожидающим у отеля мужчинам в национальных одеждах и Сильверу.

Лондон, 1914 г.
Редакция "Daily Mail", кабинет главного редактора.

- Чем обязан, миссис Бенсон? - Альберт Гарфилд, с некоторым подозрением уставился на неожиданную посетительницу, ожидая от неё чего угодно, в том числе и громкого скандала.
- Зовите меня Ребекка, - молодая женщина немного грустно улыбнулась, - У меня, как и у вас, фамилия Бенсон вызывает не лучшие чувства.
- Вот как? - редактор отбросил мысли о скандале и стал опасаться уже потока слёз, - Вы ведь?..
- Да. Роберт Бенсон - мой муж. И я знаю о том, что вы его застали на горячем с вашей супругой. И о других его изменах тоже.
- Хм... - Гарфилд всё более терялся в догадках по поводу её визита.
- Простите, мистер Гарфилд, - повинилась Ребекка, - Понимаю, что эта тема не слишком вам приятна, но она является одной из причин, почему я к вам пришла.

Молодая женщина выдержала паузу, продолжая после очередного невнятного хмыканья редактора.
- Мистер Гарфилд, у меня к вам предложение. Полагаю, вы бы не прочь досадить моему мужу в ответ? Досадить, разозлить, отомстить, наконец.
- Ээээ, миссис Бен...
- Ребекка, пожалуйста, - женщина настойчиво его поправила, - И, мистер Гарфилд, это предложение не того рода, которое обычно приходит в голову первым в подобных ситуациях. Я предлагаю вам иной способ, более действенный. Возьмите меня на работу в вашу газету.

Нужно признать, что Ребекке всё-таки удалось удивить Гарфилда.
- ...Я нашла работу и ушла от него несколько месяцев назад, но зарплаты машинистки едва хватает на отдельное проживание, а родители отказались меня поддержать. Развестись я тоже не могу, оснований недостаточно, - женщина фыркнула. - Робу вообще не нравилось, что я работаю, а уж если я буду работать на конкурирующую с "Таймс" газету, он взбесится. А если к тому же кажусь способной обеспечить себе достойную жизнь без него, Роберт будет безумно зол.
- Вы сами это придумали, мисси... Ребекка? - редактор заинтересованно откинулся в кресле. - И много в вашей головке таких нестандартных идей? - добавил он после её кивка.
- Смею надеяться, что достаточно, - самоуверенно заявила его Ребекка.
- Машинистка, значит? - Гарфилд потарабанил пальцами по столу, - Я поставлю вас в пару к Брэду Стинсону. Он давно жалуется, что не успевает следить за всеми светскими событиями. Покрутитесь сначала рядом с ним, поможете печатать статьи, ну и там посмотрим, чего вы стоите, Ребекка. По рукам?
- По рукам, мистер Гарфилд.



Май, 1915
"Дэйли Ньюс": "Известный журналист погиб при крушении "Лузитании"
"... Роб Бенсон, популярный журналист "The Times", погиб при крушении гигантского британского океанского лайнера "Лузитания", атакованного немецкой подлодкой. Известно, что мистер Бенсон должен был вернуться из Нью-Йорка неделей раньше, но отложил своё возвращение, увлёкшись американской актрисой. Этот роман стал роковым для любвеобильного журналиста. Вдова Бенсона, миссис Ребекка Бенсон, журналист "Daily Mail", более года живущая от него отдельно и, по нашим данным, ранее безуспешно подававшая на развод, комментарии по поводу гибели мужа давать отказалась".



Август, 1920
Редакция "Daily Mail".

- Мистер Гарфилд, мне сказали, вы хотели меня видеть?
Молодая женщина, уверенно вошедшая в кабинет, мало чем напоминала ту, что впервые вошла в этот кабинет шесть лет назад. Модная короткая стрижка, блеск в глазах, уверенная улыбка на лице.
- Ребекка, ты едешь в Египет, - с ходу озадачил её главный редактор, - Мой старый друг, Дональд Колдер, едет откапывать очередную гробницу, обещает сенсационные находки. Мы договорились, что наш представитель примет участие в его экспедиции.
- Египет? Раскопки? История? Разве это не территория Джима? - с сомнением уточнила Ребекка.
- Джим сейчас не может поехать, - отмахнулся Гарфилд, - У него обострение язвы, строгая диета, он не перенесёт походные условия.
- Я ничего не знаю об этом...
- Тебе и не надо. Наши читатели тоже во всём этом не разбираются. Пиши так, чтобы все эти древности были понятны и интересны простым обывателям.
- И как долго?
- Неделя. Две. Месяц. Сезон. Будь готова к любому сроку, будешь там, пока сам Колдер не решит завершить раскопки. Будет крайне досадно, если ты уедешь, и именно тогда-то и сделают открытие. Поэтому - до самого конца, Ребекка. Статьи шли минимум два раза в неделю. Можешь чаще, я выберу, что пускать в печать, а что того не стоит.
- Что можно писать об одних и тех же событиях месяцами?
- Ты журналист, Ребекка Бенсон. Должна уметь находить то, о чём написать, даже в обыденности. Взгляд того, кто ни разу не участвовал в подобном, возможно, женский взгляд на раскопки, особенности быта, какие-то происшествия, взаимоотношения между тесной группой людей... Пиши всё, что может быть интересно, и пиши так, чтобы это было интересно. Возьмёшь у Тэда фотоаппарат и пару уроков по съёмкам в полевых условиях.
- Хорошо, мистер Гарфилд, - Ребекка задумалась. Колёсики в голове закрутились, запуская процесс возможных тем.
- Организуете мне встречу с этим Колдером? - попросила она, - И нужен список всех участников экспедиции. Пошлите кого-нибудь из наших фотографов сделать снимки каждого. Возможно, я сделаю серию репортажей или интервью о них. В любом случае в редакции не помешает иметь фотографии, чтобы иллюстрировать статьи, в которых будет упоминаться кто-то из них.


Через неделю в "Дэйли Мэйл" вышла статья о будущей экспедиции, а ещё через две миссис Ребекка Бенсон оказалась в Египте, стране фараонов и древних пирамид.

Из писем Виктории Колдер.

«Дорогая Джейн, когда ты получишь это письмо, меня уже не будет в Лондоне. Планы отца внезапно, чему не приходится удивляться, изменились, и уже завтра мы уплываем в Египет на поиски захоронения в Долине Царей. К сожалению, я не успеваю навестить тебя в Бате, чтобы обнять на прощание. Обещаю писать так часто, как только смогу, и обязуюсь среди сувениров привести что-нибудь из гробницы...».
***
«Милая подруга, половина пути осталась позади. Наш корабль сделал остановку в маленьком испанском городке Тарифа. Африка настолько близко, что полоску побережья можно разглядеть со стены возвышающейся над поселением мавританской крепости. Как жаль, что ты не можешь увидеть это своими глазами и разделить со мной все прелести поездки. Надеюсь, воды Бата идут на пользу твоему здоровью…».
***
«…Вчерашний день выдался суетным и богатым на впечатления. Комфортабельное морское путешествие первым классом закончилось прибытием в Порт-Саид. Он представлялся мне совсем не таким, каким оказался на самом деле: жарким, непривычно шумным и пыльным, словом далеким от привычной цивилизации. Отец говорит, что это типичная для Египта картина и, шутя, предлагает мне вернуться домой в Англию. Однако ты знаешь, дорогая Джейн, я не могу лишить себя возможности прикоснуться к тысячелетним древностям и проверить правдивость ореола мистики...».
***
«Милая подруга, пишу тебе из сердца Египта. Ты будешь удивлена – песок в пустыне на удивление мелкий, будто мука, перемолотая невидимыми жерновами ветров. Постепенно я привыкаю к высоким температурам и обилию песка вокруг, поддаваясь чарам города тысячи минаретов. Позавчера мы были в каирском египетском музее, общались с археологами и учеными. Вчера выезжали в Гизу, чтобы увидеть глядящие с высоты тысячелетий пирамиды. Любуясь ими невольно задумываешься, как люди того времени смогли построить такое. Однако на полномасштабную экскурсию рассчитывать мне не приходится, отец очень спешит утрясти все вопросы с правительством, чтобы как можно скорее получить разрешение и начать раскопки. Джейн, признаться, он восхищает и одновременно пугает меня своим упорством, словно идет на зов мертвецов-фараонов. Впрочем, я преувеличиваю, опасаться нечего, ведь с нами будет опытная команда исследователей. По крайней мере так утверждает отец...» .
***
«Дорогая мама, спешу отчитаться, все твои опасения и переживания оказались напрасны. В пути нас с папой не съели крокодилы и не искусали ядовитые змеи. Мы благополучно добрались до Луксора и живем в гостинице «Зимний дворец». Уверяю, все не так мрачно, наоборот, тепло, солнечно и очень красиво – настоящий рай для ученых-египтологов и искателей сокровищ…
… С уважением, твоя дочь Виктория.».
***
«Милая Джейн, наконец-то я могу выслать свой адрес и надеяться, что твое письмо, не затерявшись в дороге, благополучно попадет ко мне в руки, чего очень жду. Мы добрались до Луксора, сегодняшний день важен для истории, он попадет в мировые газеты и учебники как начало поисков усыпальницы Иситнофрет, жены Рамзеса II. Как же волнительно, не терпится и, по правде, в предвкушении даже не спалось ночью. Вдруг, эта мания достигла и моего разума?».
Поделившись с подругой всеми новостями и даже подшутив над ней, Виктория сложила пополам лист бумаги со своими завитками и аккуратно запечатала конверт. Пришлось проснуться чуть раньше обычного, чтобы разобраться с почтой и успеть к завтраку. Меню гостиницы предлагало традиционную европейскую кухню, но девушка отдавала предпочтение местной экзотике: щедро приправленным блюдам и сваренному по-арабски кофе с кардамоном.
За столом, накрытым белоснежной скатертью с вышивкой, царила тишина. Даже за завтраком Дональда Колдера занимала разложенная рядом карта Долины Царей. Виктория очень хотела предложить свою помощь, но, понимая, что ее знания иероглифов и египтологии в целом весьма поверхностны, молча развлекала себя газетой «Таймс», изредка поверх печатного издания бросая взгляды на сосредоточенного отца. В такие моменты девушке казалось, что родитель совсем далек от реальности и скажет «да», даже попроси она увенчанный уреем* пшент**.
Нежиться в тепличных условиях викторианского отеля оставалось недолго. Очень скоро они встретились с командой исследователей, переправились на другой берег Нила и верхом на верблюдах отправились в Долину Царей. Еще с детства для дочери слово отца было законом, непреложной истиной, которой она безоговорочно верила. Сегодня робкая тень сомнения впервые закралась ей в душу.
- Отец, - она обратилась к мужчине, привлекая его внимание, - вы уверены, что все получится?
_________________
*Урей – изображение богини-кобры, символ власти.
**Пшент – корона фараона.

- Мисс Олдмен, - постучав, деликатно замолчал, давая женщине возможность отозваться, – меня послал за вами мистер Колдер. Мы готовы отправляться и ждем только вас.
Подумаешь, немного сгустил краски. Если этого не сделать, женщины не поторопятся.
- Мисс Олдмен?
Так и не услышав движения за дверью, повернул ручку.

Только такой подарок мог сделать Ричард Кмит-Мар своей единственной дочери.
Ричард сел за свой стол в кабинете с бокалом виски и неторопливо вспомнил историю замужества своей Калерии.
Когда-то он не поддержал её в желании выйти замуж за недостойного, по его мнению, человека. И почти 13 лет наблюдал за подтверждениями своей правоты.
Не внушающий доверия, Уилл Смит, с бегающими глазками, невероятно смазливый, совсем не подходил его дочери. Воспитанная в добрых английских традициях, из богатой семьи, добрая и увлечённая медициной, студентка института, была завидной невестой. Но Калерия вся отдавалась учёбе и на поклонников у неё не было времени и желаний. А вот на последнем году обучения, после трагедии- смерти матери и с отцом, ушедшим от горя в работу, её и подловил на чувстве одиночества этот умный и хитрый молодой человек.
Как потом понял Ричард, Уилл, сделал очень верный расчёт, что будущему, даже очень хорошему психологу, совсем не помешает фамилия жены, если эта фамилия известна далеко за пределами города и графства. Покорить Калерию у него получилось очень быстро. Неизбалованная мужским вниманием девушка после горя была в таком состоянии, что все жесты, порывы и слова ложились на благодатную почву. Дочь влюбилась, и это бросалось в глаза. Разговор злого отца с молодым человеком, только усилил напор жениха, и молодые тайно вступили в брак. После такой новости, Ричард совершил самую большую глупость в своей жизни и отлучил дочь от семьи. Чем ничего не выиграл, а на шесть лет лишился общения с дочерью и оставил её без видимой поддержки. Даже свой диплом врача Калерия, по настоянию Смита, получила на фамилию Ия Смит.
Теперь даже сама Калерия удивляется, почему тогда это требование мужа и рассказ, что так она будет чувствовать себя настоящим врачом, всего достигающим не фамилией, а умом, не казалась нелепой. Особенно, если сам зять, под её фамилией и на деньги из её наследства от матери открыл свой кабинет психолога. И уже благодаря фамилии обзаводился небедной клиентурой.
Тут Ричард признавал, что Уилл обладал деловой хваткой, в отличии от порядочности, которой не было никогда. Наблюдая за семьёй дочери, он точно знал, что первая любовница у зятя появилась через 7 месяцев их брака. Он помнил своё состояние и желание разорвать сукиного сына до сих пор пульсировало в руках. Не понимание, которое охватывало Ричарда, смотрящего на дочь со стороны и пытающего анализировать походы Уилла по женщинам. Красивая, стройная, яркая, вся в мать, с невероятными глазами и пылкая. Он видел большинство любовниц зятя, с некоторыми даже общался и как мужчина определил их в проигрышную команду.
Так хотелось открыть глаза любимой дочери, но он понимал, что после своей глупости этим, просто потеряет её окончательно. Ведь такой лис, как Уилл мог выкрутиться и разыграть всё так, что ещё неизвестно, кто был бы виновным.
Через 6 лет, мать Ричарда, умирая, оставила завещание на внучку и выразила последнее желание- примирение семьи. Вот так произошло чудо, о котором Ричард мечтал. В его жизнь вернулась его дочь, а завещание, составленное семейными адвокатами с учётом этой ситуации, дали возможность отцу облегчить жизнь и обезопасить её доходы. И жизнь потекла новым потоком. Кое-что даже радовало отца и вызывало чувство гордости. То, что характер дочери стал более твёрдым, она стала больше походить на самого Ричарда и могла ответить поступком и действием, давало надежду Ричарду, что в случае если Смит будет пойман дочерью на его делишках, то дочь станет свободной от этого гулёны и проходимца. От той неуверенной девочки остались только воспоминания. Толи так повлияла работа, которую она не бросила, не смотря на недовольство Смита, толи это частые скандалы по поводу рождения ребёнка, против которого был зять.
Нежелание зятя иметь детей он понимал, а вот бедная Калерия нет, что ещё больше огорчало Ричарда.
И ещё почти семь лет они прожили вот так. Отец наблюдал эту попытку дочери стать счастливой и осознавал, что этот мужчина не сможет этого сделать.
А в один из вечеров, Калерия, забежала после своей работы на курсах переподготовки к Смиту. Его новая помощница, в этот момент оказывала ему услуги не входящие в её обязанности, и появившаяся Калерия стала этому свидетелем.
У Ричарда сложилось мнение, что скандал, который закатила дочь, был больше из-за ущемлённого чувства самоуважения и давней несбывшейся мечты стать матерью. Ему казалось, что то чувство влюблённости, которое горело в глазах его Калерии, давно угасло и от этого, ссора вышла такой поворотной. Прибежавшие на крик водитель и служащие из соседнего офиса стали свидетелями измены Смита, что помогло в суде оставить зятя практически без средств и запретом использовать фамилию Кмит-Мар, что тому придётся очень несладко ещё долгое время. Единственное, что огорчило Ричарда в этой истории, это повышенный интерес газетчиков к Калерии.
Нет, не Калерия, а Рии Мар! Улыбнувшись, Ричард допил виски и глянув на часы, решил проверить всё в последний раз.

Забежавшая через десять минут дочь, улыбнувшись, поцеловала его в щёку.
-Ну, что пап, получилось?-спросила она,пытаясь скрыть волнение, поправляя коротко стриженые яркие волосы.
-Да, дорогая! Всё даже будет лучше, чем могло быть. Смотри билеты, новый паспорт, все твои документы, чековая книжка, медицинская карта, наличные.
- И едешь ты не в Берлин, а чуть дальше.
- Времени нет объяснять, но такой шанс! Терять тебе нечего, а в дороге будет возможность и время всё обдумать. Для твоего последнего слова у тебя есть время. Твой отказа возможен, но это будет некрасиво. Я так напрашивался, но решать тебе. В Лондоне всё купишь для поездки, а сейчас поторопимся.- показывая на дверь, поторопил Рию на выход.
-И помни, ты-Рия Мар и никак иначе.
-Фивы!!!-воскликнула не спешащая Калерия, рассматривая документы, поданные отцом.
-Это не конечное место твоего путешествия и это не совсем путешествие.-виновато улыбнувшись, сказал отец.
-Папа, а что это!?-прямо смотря в лицо Ричарда, спросила дочь с напором.
-Это твоё волшебное приключение, мой тебе подарок!
-Только прошу, береги себя, будь профессионалом и не забывай, что ты женщина!- обнял и поцеловал дочь. Пряча заблестевшие глаза, быстро собрал всё со стола в сумку дочери и повёл удивлённую на улицу.
Уже сидя в купе поезда и рассматривая все документы, отданную отцом, я поняла, что подарил отец. Это был лучший подарок мне за многие годы. Возможность отвлечься работой, поездкой, новыми знакомствами и делами.
Возможность забыть грязь, в которой ощущала себя вымазанной после истории с Уиллом.
Его слова и слёзы, про «бес попутал», против папиных доказательств, что это было давно и часто. Моя злость из-за собственной глупости и доверчивости и полное безразличие по поводу долголетнего предательства.
Перегорело? Видимо, да. А может с самого начала было просто влюблённостью и желанием кого-то рядом. Что всегда мог Уилл, это манипулировать и давить на болевые точки. 13 лет глупости!
А ведь мне давно это надоело!-вдруг пронзило меня. И ведь, если быть честной с собой, то какие-то подозрения давно появились, но разум требовал подтверждений. Получила и как отрезало. Ни капли сожалений. И вот теперь эта поездка, как праздник.
Засыпая, всё продумывала покупки одежды и медицинских препаратов и инструментов.
-Побольше масок! Как там предупреждал Кох,про места куда не заглядывает солнце.
-Боже, меня ждёт родина мумий,анатомии, окклюзионных пессарий и первых презервативов-пробормотала я перед погружением в Страну Морфея.
Фивы встретили жарой, многолюдностью и пестротой.
Дорога была не близкой и не такой сказочной, как мечталось вначале. Газетные статьи улучшили знакомство с экспедицией. Книг и записи, скрасили путешествие. Осталась самая сложная часть пути- через пустыню к месту раскопок.
День решила посвятить прогулкам, знакомствам и последним закупкам нужного, заказанного ещё из Лондона.

- Знаешь, чем отличается виски от воды, Кеб? - Уилл с усмешкой смотрел на пожилого араба, пытаясь сохранить равновесие на треногой табуретке. Проведя почти треть жизни в Египте, мужчина привык, что каждое дело сопровождается вот такими глупыми проверками: слишком острая еда, чай с незакипевшей водой или сломанный стул. Правда, обычно в роли просителя выступал он сам, поэтому считал такие проделки своеобразной платой. Местные предвкушают, как он простоволоситься, а Уиллу доставляет удовольствие не оправдывать их ожиданий.
Но сейчас Кеб сам прислал за ним пацанёнка. Значит, старому пройдохе что-то нужно, причем настолько, что у Уилла будет хорошая возможность поторговаться. Кеб пригладил бороду и взял свою пиалу с чаем:
- Чем? - Наконец спросил он.
- Воду можно пить, - Уилл улыбнулся и тоже взял пиалу, сначала он просто поднес напиток к губам, глоток делал только поле того, как Кеб отпил чай.
- А виски?
- А виски - нужно!
Кеб вежливо рассмеялся, Уилл вторил ему куда как менее вежливо. Смех над его шутками, закипевшая вода, целых три ножки табурета и даже лукум на столе, дельце обещает быть занятным. Уилл медленно пил чай, нахваливая хозяина за радушный приём и чудные сладости, которые делают честь хозяйке, он нарочно тянул время, наслаждаясь нетерпением, которое то и дело мелькало на лице дельца. Наконец, Уилл отставил пиалу и пристально смотрел на Кеба. В кои-то веки время принадлежало именно ему, и это, черти его побери, было крайне приятно. Кеб против обыкновения не принялся рассыпаться в любезностях и перешел к главному
- Приехал англичанин, богатый англичанин, он оставит много денег в Фивах, очень много денег. И ты, мой добрый друг, не забудешь о скромном Кебе, который не раз и не два доказывал свою дружбу помогая тебе с деньгами и людьми.
- Мой старый добрый друг, - Уилл быстро принял условия новой игры, - но ведь ни ваш Аллах, ни наш Иисус не может гарантировать, что богатый-богатый англичанин обратит свой взгляд на скромного проводника, который едва сводит концы с концами...

Ещё около часа Уилл с Кебом договаривались о том насколько же они не чужие друг другу люди, принимали заслуженные похвалы о мастерстве каждого в своём деле и обговаривали бакшиш, который один добрый друг непременно отдаст другому, если тот приведёт богатого-богатого англичанина в лавки к другим не менее хорошим друзьям хозяина, а значит и самого Уилла.

Как и ожидалось особых проблем с мистером Колдером не возникло,как и многим европейцам, ему было куда проще доверится соотечественнику. Поэтому уже вечером Уилл Сильвер стал официальным проводником экспедиции. Особых проблем возникнуть не должно бы, а те что возникали легко решались монетами, единственное, что смущало Уилла - слишком много женщин среди них. Молодых и довольно привлекательных, что хуже белокожих и даже белокурых.

Отправляться решили ближе к вечеру, Уилл ещё раз обошёл верблюдиц, которые достались им далеко не дешево. Он усмехнулся и вспомнил, как те клялись Колдеру здоровьем своих ста тётушек, что надо брать именно выносливых самцов, и только появление Уилла заставило их замолчать. Уж он, как никто другой знал, что брать в караван можно только верблюдиц, да пусть они болтливы, но будут драться при каждом удобном случае, а заодно не будут пытаться сбросить незадачливого седока. Деньги быстро переходили из рук в руки, частично оседая и в карманах. Сёдла выглядели крайне удобными, хотя не спасут от некоторых неудобств тех, кто не особо утруждал себя поездками верхом.
Себе и Коулдеру с дочкой Уилл лично подтянул подпруги, а ещё купил по подушке, чтобы прислонить к горбу. Об остальных заботится он не стал, пусть уж сами, не они ему платят.
Уилл быстро распределил чернорабочих, в дороге они будут следить за поклажей, а заодно помогать тем европейцам, кто не справится с верблюдом самостоятельно.

- Мистер Колдер, - Уилл легко дотронулся до шляпы, заменяя рукопожатие. В такой жаре он уж точно не хотел трогать кого-либо, затем кивнул охраннику, кажется, Батлеру.

- Мисс Колдер, - ещё раз выражение почтения при помощи шляпы. Весьма удобная вещь, надо сказать.

Уилл подозвал одного из разнорабочих и поручил ему собирать лепешки за верблюдами, топливо им понадобится в любом случае, а брать его с собой из Фив слишком накладно. Второму приказал проверить подпруги у остальных верблюдов, но не сметь приближаться к трём впереди, не хватало ещё, чтобы кто-то из этих баранов проверял его работу.
После этого он снова вернулся к англичанам.
- Когда выедем из города, мы перестроимся, если кто-то не умеет обращаться с верблюдами, следует дать знать об этом мне. Если кому-то в дороге становится плохо, мне тоже надо об этом знать.

- Господи, ну и жара! - эта мысль регулярно появлялась в голове Ребекке с того момента, как она ступила на землю Египта. Мысль настойчивым рефреном стучала в висках даже когда Ребекка моталась по Луксору, их последнему цивилизованному пристанищу, разыскивая и убеждаясь в работоспособности средств связи, с помощью которых можно было бы связываться с Лондоном.

Верблюды повергли молодую женщину в шок.
- Мы поедем на этом??? Машин не будет? - она-то планировала периодически выбираться с места раскопок в Луксор, чтобы передавать в редакцию статьи всеми возможными средствами связи. Не на верблюде же ей совершать эти поездки?

Кивнув проводнику, Дональд обвёл глазами их караван, работников, собирающихся на улице членов экспедиции. Задерживаться не хотелось - темнеет в Египте рано, а двигаться по пустыне куда приятнее вечером.

- Виктория, - мужчина уверено улыбнулся, - а ты сомневаешься? С нами не только удача, но и ты, моя Победа. Мы просто обречены на успех!
Потрепав дочь по щеке, Дональд нахмурился:
- Спрячь свои волосы под шляпу, дочка, они своим блеском привлекают внимание не меньше золота.

Глаза Дональда сузились, когда он наблюдал за проводником. Но похоже хвалили парня ему не зря - он знал своё дело.

- Слушай внимательно, Виктория, - обратил внимание дочери на слова проводника, - этот человек тот, кто сможет помочь тебе избежать неприятностей.

- Машины имеют прискорбную особенность, мисс Бенсон, - Дональд посмотрел на журналистку, - они ломаются. Верблюды сослужат нам лучшую службу.

Собирающийся караван, вызывал любопытство.
Восклицание симпатичной молодой женщины удивило:

-Может машины это более дорого и менее практично?
-Рия Мар, врач экспедиции.-улыбнувшись, кивнула девушке, восседая на "корабле пустыне".
Познакомившись, высказалась по поводу удобства.
-Правда, не так уж и плохо по ощущениям. Но точно скажу после прибытия.
Замечание мужчин:

Заставило обратить всё внимание на проводника и мистера Колдера с дочерью и прислушаться к советам опытных людей.
Неторопливая, покачивающаяся походка животного даже вызывала сонливость.
____________________________________-
До 15.30 реал

Мерная, размеренная поступь верблюдов, палящее солнце и бесконечные пески вокруг. Клэр, которая сначала с любопытством новичка глазела по сторонам, сейчас с трудом боролась с подступающей дремотой. Интересно, как их проводник определяет направление среди этого однообразного пейзажа? Сама Клэр могла заблудиться даже в городе, поэтому с трудом представляла себе, как можно отличить одну кучу песка от другой. А как жить в таких условиях, она понимала еще меньше. В рассказах отца это все звучало намного увлекательнее. Она поправила на голове сбившуюся шляпу с широкими полями, которая почему-то не очень спасала ее от солнца и посмотрела на местных, сопровождающих их небольшой караван и закутанных с ног до головы. Сначала ей показалось, что так кутаться по такой жаре - это самоубийство, но теперь, глядя на них, бодро вышагивающих рядом с верблюдами, в то время как она изнемогала от жары, она подумала, что может быть в этом есть какой-то смысл?

Изогнувшись, она развязала завязки на своем мешке и вытащила тетрадку с привязанным к ней бечевкой карандашом, привычка, усвоенная от отца. Кое-как пристроив ее на коленке, она стала писать:

Сегодня мы покинули Фивы и, наконец, выдвинулись в сторону Долины. Как нас предупредили заранее, дорога займет несколько часов, но мне уже кажется, что мы в пути целую вечность. Я с нетерпением жду, когда же мы доедем до Долины, но эти пески кажутся такими бесконечными. И совершенно безжизненными. Тем не менее, я счастлива. Я столько читала об этой удивительной стране, и вот я здесь, хотя, кажется, уже умудрилась совершить почти все ошибки новичка.

Убрав тетрадку обратно в мешок, Клэр отвинтила крышку от болтающейся на поясе фляги и сделала несколько глотков неприятно тёплой воды. А ведь перед выездом из гостиницы в Фивах она сама наливала ледяную. Вздохнула, может стоило прислушаться к совету и налить в термос горячего чаю? Плеснув немного воды на платок, она протёрла горящее лицо и улыбнувшись, помахала рукой раскачивающимся на соседних верблюдах товарищам по копчению на солнце.

- Долго нам ещё ехать, не знаете?

- Ребекка Бенсон, - кивнула она, - Журналист экспедиции.

- Вы верхом уже ездили? На лошади? Возможно, владеющим верховой ездой этот способ передвижения кажется более привычным, чем городским жителям.

Хоть слова Колдера и не относились к ней, Ребекка тоже приняла их к сведению и даже записала в блокноте. Пригодятся.


- Машины так же имеют отличную способность двигаться намного быстрее и везти больше груза, чем любое вьючное животное, разве не так, мистер Колдер? - парировала она.

Солнце в Египте печет нещадно. Даже находясь вне его досягаемости, в номере отеля, духота атакует.
Меня всегда влекли тайны, зарытые на глубине нескольких метров и веков. Это страсть впиталась с молоком матери, передалась через кровь отца. Родители были учеными, археологами, на их счету несколько необычных находок, но что больше меня вдохновляла, это то, с какой любовью мать подходила к каждой из таких находок. Я тогда, будучи ребенком, с любопытство наблюдала, как молодая женщина, брала в свои тонкие пальцы специальную кисточку и тщательно счищала верхние слои найденного сокровища. Неважно, что это было: расколотая ваза или часть от статуэтки, хранящейся в домах правителей древнего Египта, важно, насколько точно и аккуратно она проделывала эту ювелирную работу с настолько хрупкими вещами. И как из бесформенной массы, образовывалась поистине ценная вещь.
«Важно знать, что ни в коем случае не должна была быть задета целостность, иначе находка теряет свои стоимость, да и значимость для изучения в целом, » - так любила повторять мама, когда ловила мой восхищенный взгляд.
А когда родители погибли, я поняла, что должна продолжить их детище. Ведь еще столько всего, чего не найдено, не изучено и не освещено. Я же дочь своего отца. Ученого, археолога и заядлого авантюриста.
Когда поступило предложение, отправиться в экспедицию на поиски гробницы царицы Исинофрет, я отнеслась скептически. Не из-за древнего проклятия – признаться этой сказкой любили потчевать новичков и мнительных ученых, а именно из-за пустой траты времени. Ни раз экспедиции снаряжались для этих поисков, но каждый раз возвращались лишь с разговорами о странном «шепоте» постоянно проявляющегося в пустыне, но без долгожданных находок. Их разочарованию не было предела. Не хотелось еще и мне пополнять их ряды. Сейчас у меня скучная профессия. Преподаю археологию и реставрацию древних археологических находок, в одном из университетов Англии.
Семь недель я не была на раскопках.
Как правило, реставраторов редко вызывают на раскопки, обычно справляются ученые, археологи, владеющие начальными знаниями реставрации. Поэтому предложение Дональда Колдера, признаться, заставило сердце подпрыгнуть от предчувствия чего-то… необычного. И авантюрист, живущий в глубине моей души заглушил мой скепсис.
Так я оказалась в составе экспедиции, снаряженной британским миллионером Дональдом Колдер.
Я укладываю последние вещи, когда слышится стук в дверь, и голос за ней.

Аккуратно складывая в специальную упаковку бытовые и хирургические ножи, кисти разных размеров (щетинные, с мягким волосом), пульверизаторы, отзываюсь:
- Да, я почти готова! - собираюсь идти открыть дверь. – О, черт! - как кисточки выпадают из рук, и, замешкавшись, наклоняюсь, чтобы поднять, краем глаза замечая, что в номер вошли.

Оглядываюсь через плечо, попутно собирая инструменты, виновато, точнее я надеюсь, что выходит виновато, улыбаюсь:
- Форс мажор, простите, - показываю кивком головы на разбросанные предметы. Продолжая ползать и собирать их по полу. Собрав все до конца, выпрямляюсь, тщательно упаковываю, укладывая в сумку. – Теперь все, можем идти.
Взяв внушительного размера сумку, обхожу мужчину, мимолетно улыбнувшись, направляюсь к двери.
- Идемте мистер Мортимер, не будем заставлять мистер Колдера ждать.

Виктории захотелось вернуться в «Зимний дворец», как только она, одетая в песочного цвета штаны и белую блузку из дорого шелка, вышла из холла под безжалостно палящее дневное солнце. Раскаленный за день воздух дышал жаром, а верблюды не внушали доверия. Впрочем, доверия ей не внушали и люди, которые участвовали в экспедиции. Девушка унаследовала это от отца.

Виктория улыбнулась и поцеловала Дональда в щеку. Иногда ей казалось, что отец любит ее намного больше, чем мать, более строгая и дотошная в своем желании воспитать дочь чопорной молодой леди.


В детстве у Виктории была пони. Кажется, она выпросила девочка у Санты на Рождество, когда ей минуло пять. Со временем живая игрушка ей наскучила и забылась, затерявшись во множестве других забав. Вернуться в "Зимний дворец", заказать свежую прессу и рахат-лукум захотелось еще сильнее. Но сдаться, значило проявить слабость, отказавшись после того, как проделан путь в сотни километров.
- Благодарю, мистер Сильвер, я обязательно обращусь к вам, если возникнут сложности, - "а они возникнут"добавила девушка про себя, трезво оценивая свое умение держаться в седле.