Титан и Птица. Ведомый тобой, я не слышу боли... 18+

 » Титан и Птица. Ведомый тобой, я не слышу боли... 18+  [ Завершено ]

Приветствуем всех тех, кто любит читать романы в нашей теме.
Да, вы не ослышались - именно Мы.
Russet и Изума представляют вашему вниманию совместный проект, которым мы, не скрывая, гордимся.
Поэтому... с наслаждением. Всех нас.

Рейтинг: 18+

Аннотация:

Такая недоигра друг с другом.
Игра в обещания.
Обещай, что будешь меня целовать.
Олег смотрит на ее губы. Наклоняется, почти коснувшись.
Обещаю.
Обещай, что будешь меня ласкать.
Олег поглаживает ее бедра, пальцами прощупывая край белья.
Обещаю.
Обещай, что будешь во мне. Глубоко.
Елена прижимается к нему тесней, ощущая животом его эрекцию. Еле-еле потирается. Слышит, как со свистом Олег втягивает воздух.
Обещаю.
Обещай, что будешь меня любить...



Баннер для тех, кто желает поддержать авторов:



  Содержание:

  Профиль автора

  Показать сообщения только автора темы (Russet)

  Подписаться на автора

  Открыть в онлайн-читалке

  Скачать вычитанный файл PDF

  Добавить тему в подборки

  Модераторы: Russet; Дата последней модерации: 28.05.2019


_________________

Здрасте, я тут это посижу
_________________

Яся, Изумчик, какая интересная аннотация) И название очень цепляющее. Я остаюсь *ставлю палатку, окапываюсь, в общем разбиваю лагерь*

_________________

Занимаю местечко
___________________________________

Зацеплюсь и я тут.
Девочки, музы вам откровенной и бесшабашной.

___________________________________

я тоже хочу......

О да, ура, это здорово, и вы молодцы
Я тут, посижу на диванчике
___________________________________

Ура!
Наконец-то!
Давно обещанный роман)


Легкого пера, девочки!
Я в читателях.

Изя, обложка и баннер о*рененные!
Ты Best Of The Best!
_________________

И я с вами !

 » Вводное слово автора - Изума

Девочки, спасибо всем кто пришел в темку.
Для меня это вообще впервые. Ибо пишу обрывками и по чуть чуть. Крупных работ нет.
Так что эта работа фактически первый деть. Волнуюсь страшно)

Что хочу сказать:
Наверное, спасибо.
Спасибо Яське за то, что позвала писать. Ибо герои реально торкнули. И видятся очень зримо.
Ей же спасибо за терпение. Ибо самого вредного соавтора найти сложно.
Кстати, тут надо бы предупредить читателей, что мы улитки... Окей я улитка. Пишу медленно. Бывают паузы. Надеюсь, Яськина Лопата действительно работает так, как она рекламирует.

О романе.
Что могу обещать точно:
Дурацкий, ломаный стиль письма - от меня. Готовьтесь ломать мозг.
Любителям высокой словесной литературы явно не сюда (и не говорите, что мы вас не предупреждали).
Мы писали честно. И старались писать не сколько красиво, а правдиво. Хотя бы, по эмоциям.
Эмоции... это, наверное, второе, что мы можем вам пообещать.
У меня вообще, пока я писала, первые части казались сплошными Американскими горками. То вверх, то вниз на безбашенной скорости.

Обещаем:
Розовые сопли. Как же без них...
Резкость.
Мат (уж простите... так вышло).
Секс... дааааааа) Мы же на книжечку повесим рейтинг, Яся? *кричит Ясе * В этом плане воообще загадывать что-то страшно, ибо я люблю физиологично, Яся Эстетично... Вообще))) Секс будет (уведите детей от экранов).

И еще.
О чем роман?
О жизни. И о желании жить.

*Недоавтор перекрестился и... махнул рукой. С Богом...*
_________________

 » Вводное слово автора - Russet

Как и сказала Изя - добро пожаловать всем отметившимся, и тем, кто засел в кустах без таблички "занято".
Тем, кто у нас официально - печеньки, диван и какава. Мы рады вас видеть)))

О романе:
Он вышел... неожиданным.
Как ребенок, который вырастает сам по себе, вне желания родителей привить ему что-то.
Мы постарались дать самое хорошее, но некоторые детали даже для меня самой сюрприз.

О тексте:
Не так давно я пришла к резкому, изломанному стилю письма, и он мне очень нравится.
Знаю, не все воспринимают его, как нечто красивое и слаженное, но, тем не менее, здесь он процветает.
Надеюсь, вы оцените и полюбите - так же, как и мы.

О героях:
Они мои детки, да))
Олежка больше - Лену Изя забрала под крыло.
Но люблю обоих со всеми закидонами.
Так что прошу любить и жаловать)))

Спасибы:
Изе - потому, что без тебя книги не было бы. Была бы задумка, коих в блокноте до-фи-га. Ты знаешь, как сложно мне выражать эмоции. Так что... ты поняла)) Я тя лю, мой друг и соратник)))
Всем, кому мы уже надоели своими заманиваниями. Потому что, как ни крути, вы давали стимул писать.
Всем, кто пришел и придет в эту тему с отзывами - потому что вы - тоже стимул, не только писать, но и делать это лучше.
Спасибо.

И... продолжим?)
_________________

 » Часть 1. Он.

Тяжелые капли барабанят по плечам, стекают по спине и ниже, по пояснице и ногам. Он не в силах выключить душ, просто стоит и ощущает.
Во рту остается горечь, пальцы дрожат так, что приходится опереться на стену.
Снова проснуться от того, что носом шла кровь.
Опять.
Можно собрать волю в кулак и пойти к врачу, чтобы услышать неутешительный диагноз.
Можно попытаться забить и жить, как ни в чем не бывало.
Можно впасть в депрессию, например.
А он просто стоит в душе и тупо смотрит в стену.
Пялится, как дурак.
Потому что знает – сделать нельзя ничего.
Еще год назад сказали.
Хотя, стоп. Почему же нельзя? Например, можно еще успеть выбрать себе гроб, если уж это так важно. Или получить порцию сочувствия друзей и братишки с Илоной, хрен бы их побрал.
Господи, ну почему снова он, а?!
Ну почему опять?
Со всех сил лупит по стене кулаком. Закрывает глаза. Прислушивается.
Легче не становится. Никогда не становилось.
Главное, чтобы не узнали мать с отцом.
Во-первых, их не хочется волновать, а во-вторых, совершенно нет сил слушать причитания над собой, еще не умершим. Он этого еще в первый раз наелся сполна.
Черт.
Черт!
Черт!!
Ну почему же снова он?!
Почему?
На этот вопрос ответа нет.
Только тридцать пять процентов статистики, в которые он, как оказалось, все же не входит.
Господи, ну за что, а?
Выключив воду, Олег тяжело прислоняется к стене.
Нужно собраться. Что-то делать, жить обычной жизнью. Решать и решаться.
Неделя.
Он решает дать себе неделю. На отрицание. У всех же он должен быть, правильно? Этот период. Так говорит психолог. Вот и ему теперь требуется время на осознание и принятие факта, что болезнь все еще не покинула тело, не отступила.
Через неделю нужно будет обратиться к врачу.
Если он не решит обратного.
Умереть.
Практически, почти покончить с собой.
Вздох.
Да.
Так он и поступит.

Чай горчит, будто совсем без сахара.
Олег пьет его маленькими глотками, отправляя в горло обжигающую жидкость. Раз за разом.
Насухо вытирается – теперь следует следить за сквозняками и всякой заразой. Расчесывается. Одевается.
Господи, зачем и кому, кажется, теперь нужен этот парад?
Тогда, после выздоровления, почти полностью потеряв вес, Олег первым делом пошел в тренажерку. Хотел, чтобы Илона пожалела. Не то чтобы Андрей плохой или не красивый в глазах баб... просто Олегу хотелось, чтобы она поняла, что потеряла. Теперь и это не важно.
Черт, как много всего теряет смысл, когда понимаешь, что все-таки умрешь.
Сегодня он решает пропустить тренировку. Просто пройтись. Прогуляться.
Посмотреть по сторонам. Может заявиться пораньше на работу.
Или подумать.
Хотя думать еще будет когда. У него еще тьма времени подумать.
Время. Вот чего в избытке, когда один в палате лежишь. И хорошо, если один, а не с каким умирающим соседом.
Отодвинув тарелку с завтраком, Олег допивает чай и идет за сумкой с формой.
Подумать он успеет.
Времени будет ой как много.
Потом.

На улице ветрено, словно при шторме. И солнечно, как ни парадоксально.
Хотя к парадоксам в собственной жизни Олег уже привык.
Быть благодарным тому, кто увел у тебя девушку. Не обижаться на нее, потому что ушла, не выдержав гонки за его здоровье. Не рявкать на мать, когда они ссорятся, и не помнить, как однажды она сказала, что лучше бы ее сын умер.
Все в порядке вещей.
Парадокс.
Как бы то ни было, он может осилить.
Пережить.
Переехать при первой возможности, чтобы не озлобляться и не обвинять. Давить в себе голос обиженного ребенка. Думать как взрослый состоявшийся человек.
Думать, что помогло.
Ошибаться.
Все всплывает в памяти еще ярче, чем раньше.
Он не может больше подвергать близких такому испытанию. По второму кругу.
Нет.
Не это снова.
К тому же не хочется снова процедур, больниц, капельниц, терапии.
Устал.
Сжав ключи от байка, Олег глубоко вдыхает.
Существует шанс, что он передумает, конечно. Для того и требуется это время. Семь дней, чтобы решить – умереть или жить.
Много или мало?
В конце концов на тренировку он решает не ехать. И вообще забить на ближайшее расписание большущий болт. Конечно, совесть давит, но успешно посылается в нокаут воспоминанием о красных пятнах на подушке.
Хотелось сделать так много...
Время безжалостно убывает.
Не судьба.
Впрочем, скорость очищает мысли, а дорога, как обычно, дарит ясность мышления, поэтому Олег задвигает панику подальше и начинает думать разумно.
Отметать полностью возможность, что он ошибся с самодиагнозом, нельзя. Первой реакцией все же идет в самом чистом виде паника, а она, как известно, не лучший советник.
Необходимо сдать анализы.
А вот тут уже пресловутая паника возвращается. Как и мысли о недельной отсрочке. Он сможет. Выдержит все. Но не прямо сейчас.
Нужно приучить себя к мысли.
Додумать.
Дорешать.
Убедить себя.
Хотя бы в том, что есть ради чего жить.
Найти причину не умереть.
А нужно ли?
В первый раз он, не задумываясь, сказал «да». Что же мешает сейчас?
Вывернув руль, Олег резко останавливается возле парка. Нужно пройтись. Просто посмотреть на людей, как они ходят, дышат, улыбаются.
Тогда, в первый раз, когда ему сказали, что болезнь отступила, он просто взял такси и поехал в парк. Было лето и жара, и он, в одних больничных штанах и куртке на голое тело. Совсем же слабый был, но злой и жить хотел. И как хотел! А сейчас... опустошение.
Олег садится на скамейку. Он не курит, но именно в эту самую минуту хочет затянуться. Хотя бы на секунду почувствовать то, от чего появлялось такое удовлетворение на лицах курильщиков. Глупость такая. Самому смешно.
Вдыхает холодный воздух.
Запрокинув голову смотрит в небо – бездну в серых пухлых облаках.
Закрывает глаза. Выдыхает.
И едет на тренировку.

– Ну что, Олежа, скоро перестанешь быть великим нехочухой? Тренировать молодежь будешь? – Славка хлопает его по спине.
– Может, – Олег пожимает плечами.
Он привык к медвежьим попыткам нынешнего тренера, а кроме того еще и друга, вовлечь его в преподавательскую деятельность. И неизменно отказывается. За себя бы ответственность вытянуть, какие уж там дети.
– Давно согласился бы, – продолжает бубнить высокий и крепко сбитый мужик, – что тебе стоит попробовать. Все же свои: Фила сын, Макса, Данькины двое.
– Мы тысячу раз с тобой говорили, – Олег поворачивает голову влево и вправо почти до хруста в шее, пока не начинает приятно тянуть в мышцах. – Я не тренер. Я циркач. Я не-мо-гу.
– Да ну тебя, это все отговорки, – машет рукой Слава. – Сам заниматься можешь, образование преподавателя есть.
– Сам не могу. Сломался. Значит – не могу.
Встав прямо, Олег заводит руки назад, сцепляет в замок и поднимает вверх, не сгибая в локтях. Тянет в груди и спине, так, что сразу понятно – все сделал правильно.
– Ты не сломался, черт, – обиженно замечает друг. – Ты упал, Титан. Из-за болезни. Но теперь-то все в порядке.
Красные капли на подушке.
Молча.
Ни слова.
– Не называй меня так. Я больше не Титан, – вслух.
– Ну а кто же ты тогда? – с сарказмом.
– Олег Титанов? – он заканчивает разминку на корпус и садится на пол, чтобы потянуть ноги. – Из меня выйдет плохой тренер, честно. Зато бармен хороший.
– Дурак из тебя хороший вышел, – беззлобно вздыхает Славка.
Пожав плечами, Олег надевает наушники и нажимает кнопку воспроизведения. В его плей-листе только одна песня.
Шопен. Ноктюрн № 2.

И на повтор.
Во время тренировок он не думает.
Просто не требуется.
Сосредоточен на движениях, жаре в мышцах, тянущем ощущении в сухожилиях. Так сильно, что мысли теряются. Главное – зацепится за полотна, за балку, за поддержку – хоть за что-то.
И лететь.
Выше.
Дальше.
Под купол.
Чтобы ощущать, как сердце стучит в ребра, гулко ухая в горле, а на плечах вырастают крылья.
До стали в мышцах и ощущения, что он бог и может все.
Тут.
Под куполом.
И лишь чуть не дотянув, как всегда в итоге, он скользит кончиками пальцев по балке.
Даже не пытаясь ухватиться покрепче – паники давным-давно нет. Просто сложив руки на груди, ухнуть в бездну.
Знает, что там натянута сетка.
Всегда знал.

– Скотина ты, Олег, – Славка смотрит с укоризной. – Можешь же. Можешь! Не хочешь.
Бинт собирает в руку молча, скатывает в рулон. Он слышит это уже сотни, тысячи раз. И объясняет в ответ, что нет. Не может.
– Раз не сам, так детей научи! – друг пыхтит от переполняющих чувств.
Капли крови на белоснежной наволочке.
– Нет. И давай больше не будем, – и уже тише, – я тебя очень прошу.
– Дурак ты, Олежа, – устало откликается Славка.
И правда, дурак.
Это уж как пить дать.
Оба молчат.
Думают о своем.
Один – про то, что снова обидел друга, который так изменился за три с лишним года. Другой про капли крови на подушке. Он просто не может про них забыть, как бы ни хотел.
Есть в жизни то, что все меняет, готов ты или нет.
– Едем на сходку сегодня? Или работа? – примирительно предлагает первый.
– Ночная смена, – откликается второй. – А вообще скоро отпуск возьму.
– Давно пора. А то пашешь, как конь, – соглашается Славка. – Уже и забыл, наверное, что такое отдых.
Отмахивается.
На том свете все отдохнем.
Кое-кто даже быстрее, чем все думают.
– Я возьму рюкзак, и поедем, хорошо?
Славка хлопает Олега по спине, и тот радуется, что ничего не сказал другу. В тот первый раз он искренне поддержал. Во второй его окунать вот так не хочется. Хочется еще немного оставить в неведении, подарить дорогому человеку спокойствия и уверенности в завтра.
– Давай, – соглашается он, пряча тренку в пакет и натягивая свитер.
Лежалая одежда холодит тело, заставляет ежиться.
Ну и хорошо.
Значит, еще живой.
На улице немного развиднелось. Ветер пропал, солнце разлило свои лучи по улицам и ласкает тротуары и случайных прохожих. За тренировкой почти и день прошел.
Олег застегивает куртку, точно зная, что его ожидает скорость и ветер в лицо. Теперь уже искусственный, но так похожий на полет.
Быстро.
Еще быстрее.
Не сорваться бы. Тут ведь сетки не будет.
Надевает шлем, подстегиваемый предвкушением. Натягивает перчатки.
Ожидание зудит в пальцах, покалывает.
– Только не гони, Титан, – кричит ему Славка.
Поздно.
Сердце рвется из груди птицей.
Трепещет крыльями.
Вздымается вверх.
Быстрее, выше, туда, еще...
Со старта сотку взять.
Не думать, главное не думать.
Ввысь.

_________________

 » Часть 1. Она.

Она отгородится от мира. Наденет наушники, несущие резкие звуки с четкими барабанами и сделает под них первый шаг.
Первый шаг – самый сложный и легкий одновременно. Дыхание еще не жмет камнем в груди, а сил обманчиво много.
Хватит, чтобы оббежать целый мир…
Обманчиво.
Кажется, легко бежит вдоль парка.
Мамочки с колясками отходят в сторонку, пропуская вперед.
Симпатичной девушке подмигнет бегун, спешащий навстречу.
Вдох через нос – выдох ртом.
В наушниках – новый трек. Подгоняет под музыку саму себя.
На «слабо». Она живет на «слабо».
Слабо еще один круг?
«Нет. Не смогу», – мысль живет секунду.
Новый круг начинается автоматически.
Мышцы горят.
Сдавливаются легкие в груди, назло телу наращивая темп.
Сердита на себя за упрямство.
Согнуться хочется где-то на половине пути, сделать один большой вдох сжатыми в тиски легкими.
Слабо до поворота?
«Слабо...» – но почему-то продолжает бежать.
Смотрит только на асфальт, не отрывая взгляда.
Музыка в наушниках затихнет. Дотронется до уха приглушенный реальный мир.
Услышит свое дыхание. Резкое. Сильное. Протестующее.
Зажмурится и с рыком, который перебьет начало новой песни, добежит до цели.
Уже там согнется и будет жарко глотать ртом воздух.
Сделала.
Она это сделала.
Улыбнется своей маленькой новой победе.
Стерев пот со лба, взглянет на часы – девять сорок.
Пора возвращаться в реальный мир.

Она, б**дь, долбаная фея.
Зацепиться за эту мысль. Прицепить к подкорке мозга и не забывать.
Феям не положено думать о кишках на люстре и кровавой жиже на полу.
Улыбаемся и машем. Если надо – пукаем бабочками и снова улыбаемся.
Елена уже в какой раз читала мантру «не-имей-ближнего-своего-только-из-за-того-что-тот-дурак», кусала себя за внутреннею сторону щеки и думала о сигарете, что сиротливо лежала где-то на дне сумочки.
– То есть, вы ходите сказать, что красные, прости-боже-мой, стринги и упражнения Кегля спасут наших героинь от домашнего насилия, депрессии и прочих несчастий?
Ведущая шоу, рыжая зараза с явно слепленными сиськами, смотрела на Елену тем самым взглядом, из-за которого так хотелось быть не феей, а как минимум троллем.
Троллем, жрущим рыжих дур.
– Я хочу сказать, – фея, б**ть... я фея… – Я хочу сказать, что боже-мой-трусы и упражнения, как минимум, напомнят женщинам, кто они есть.
– А они – забывают?
– Забывают.
– И поэтому их избивают мужья? Бросают с детьми? Поэтому они не могут выйти замуж? Неужели вы думаете, что нашим героиням может помочь ваша... книга? – при слове «книга» ведущая чуть было не подавилась.
Елена посмотрела на героинь программы, в которую ее пригласили гостем.
Как там говорил Максим?
Реклама методики.
Раскрутка личности.
Вау-эффект.
Елена готова была убить своего редактора, подбившего ее на этот эфир, самой страшной, мучительной смертью.
В задницу. Каблуком. Вот это – вау-эффект.
А это...
Елена обводит глазами студию. Рассматривает каждого, от оператора за камерой, до героинь и зрителей, сидящих в зале. Скепсис. Недоверие. Брезгливость.
Таких, как она, не любят. На таких, как она, вешают ярлыки.
Сразу же. Не давая открыть рот. Подписывая приговор.
– Моя книга не поможет вам, – говорит Елена, глядя на героинь. Улыбка «Я-фея» так же держится на ее губах. Возможно, слишком циничная в контексте ситуации, – моя книга не может спасти от идиота-мужа,. от хамки-соседки. Не поможет вам стать красивой, если вы считаете себя уродом. Моя книга поможет напомнить, кто вы есть.
Прибить глазами Рыжую-Ведущую к стенке.
Как ее там по Ф.И.О?
Аллочка.
Иди в жопу, Аллочка. В са-а-мую ее глубину.
– Алла. Вы говорили здесь о домашнем насилии, об избиении женщин? Хотите, я расскажу вам о настоящем насилии? Над самим собой?
Елена улыбается уже по-настоящему. Горько.
– Это когда ты, родив троих детей, ненавидишь свой истерзанный живот в шрамах от кесарева и растяжках. Это когда ты смотришь в зеркало и презираешь свое отражение. Это когда ты ревешь в подушку... тихо. Так тихо, чтобы не слышал муж. Он опять тебя не захотел. Снова. Уже месяц или три, а может быть, год у него не встает. Но ты знаешь, что у него есть любовница – она звонит ему раз в неделю, в выходные, и ты знаешь, что она плачет. И ты ненавидишь... Ненавидишь себя за то, что отпустить не можешь этого урода. И ее ненавидишь, потому что ее он **ахает. Насилие – это когда ты орешь на своих детей, потому что устала. Устала до слез, боли в груди. Потому, что кроме секций по карате у Пети и танцев у Маши ты нигде не бываешь. Потому что ты – женщина, а в тебе ее убили. Вот это, Аллочка, еще одно насилие. И от этого насилия моя книга поможет.
Тихо в студии.
Тихо выдохнуть.
Глядя в глаза и добивая взглядом.
Думать о сигарете.
Улыбнуться.
Аллочка в ответ кривит улыбку и обращается к зрителю. Из всего Елена слышит лишь слова: Книга. Пауза. Гость... Автор Методики «Я – женщина». Свое имя.

На парковке не самое лучшее место.
Елена вынимает из сумки сигарету. Тонкую, коричневую с запахом ванили. И сжимает ее между ладонями.
Легко потирает, чтобы та развалилась. И подносит руки к носу.
Дышать. Дышать.
Табак и ваниль.
Три года и четыре месяца.
Столько она не курит.
Столько она насилует сигареты подобным способом.
Три года и четыре месяца Елена пашет, как вол.
Она обожает свою работу. Она живет ей. Или так было раньше?
Но как же все ее достало…
Когда это началось? Когда?
Тот волшебный момент смены сказки на реальность?
Контракт от издательства. Еще одна книга. Написанная больше из-за удачно распроданной предыдущей.
Стала, мать твою, великим писателем?
Немой вопрос самой себе почему-то звучит с интонацией старой учительницы русского языка.
Елена усмехается этой мысли.
Да та бы в гробу перевернулась, узнав, что Елена Соколова стала автором собственной книги.
Отряхнула руки от табака и лезет в сумку за влажной салфеткой.
Одно спасает – больше не надо возвращаться в студию, улыбаться Аллочке и создавать вау-эффект.
Отказалась. Сослалась на недомогание и ушла.
Максим – редактор ее книги, с нее все соки за это выжмет. Лучше бы вые**л. Прямо на столе, на своем рабочем столе. В нормальное, приспособленное для этого место. А не в мозг. Каждый раз в мозг. Может, он только так и способен?
Кажется, ей опять нужна сигарета.
На парковке глухо раздаются шаги. Елена закрывает глаза и думает, как натянуть улыбку на мину так, чтобы та была максимально достоверной.
У нее получится. Всегда получается. Магия, да и только. Может это губная помада? Та самая, знойно-алого цвета, которой приличная женщина не пользуется. Может, это она приклеивает улыбку к фейсу намертво? Ну, что ж, спасибо тебе, бл*дская помада, спасаешь репутацию, если она у меня вообще существует.
Елена видит фигуру, идущую к ней. Видит, но почему-то решает уйти. Нет желания говорить. Улыбаться.
Она устала...
– Елена... – Павел, ее помощник, салютует рукой и подходит ближе, – куда же ты пропала?
Я сбежала.
Быстро, чеканя шаг, совсем не по-женски. Каблуки царапают бетонный пол парковки.
Если смотреть со стороны, то не поймешь, как от такой маленькой женщины может исходить столько шума.
– Ты отлично держалась. Честно!
Убейте меня. Паша ее подбадривает. Это пол. Это плинтус.
– У меня времени нет. Мне еще в трех местах побывать надо и это по пробкам. Ты говори, что хотел. И желательно быстро.
Уже на подходе к машине начинает расстегивать блузку. Павел тараторит что-то о новом помещении для студии. Потом о ремонте, и наконец, о редакции и Максиме.
Блуза расстегнута почти до середины, черный корсаж обнимает ее бюст и «о-да-родинка» на правой груди должна сделать свое дело. Она поворачивается к Павлу. Натягивает улыбку «фея».
– Паш, я не могу к Максиму.
– Ммм...
«О-да-родинка» хорошо умеет отвлекать от ненужных разговоров.
Мать, ты дошла до ручки. Ты трясешь сиськами перед помощником.
Перед помощником геем.
Снова шаги.
Снова цокающий звук резких каблуков.
Писк разблокирования дверей автомобиля.
Лена подходит к багажнику и, открыв его, роется в вещах. Из недр железного коня вынимается новый комплект одежды.
– Подержи, – одежда вручается Павлу, и тот безропотно кивает, придерживая врученный пакет за вешалку.
Елена стаскивает с себя блузку и остается в белье. Быстро расстегивает молнию на чехле, вынимая платье.
– Я к Максиму не поеду. Пускай сам себя удовлетворяет. В задницу, как он любит.
Павел морщится от грубости. Елена кидает ему извиняющуюся улыбку.
– И что я ему скажу? У тебя завтра фото-сессия в цирке.
– В цирке? В клоуна меня оденет? Максик тот еще шалун, да? – не может сдержать яда, – Паша, ты умный человек. Не первый день на работе. Скажи, что я ... сдохла. – Елена надевает на себя платье и, повернувшись спиной к помощнику, говорит через плечо, – давай, сладкий, поработай ручками.
Тот покорно застегивает молнию. Елена не сразу может повернуться к нему, собираясь с мыслями. Дико хочется быть сукой. Настоящей такой, зазнавшейся сукой. Послать все на х*р и уехать в закат.
Но почему-то начинает объяснять.
– У меня сегодня тренинг вечером. Как видишь. – Елена поворачивается к Павлу, демонстрируя наряд «то ли кофточка, то ли платьице». – И я не буду его переносить. Я ради этого книгу и писала. Понимаешь? Один вечер передышки. А дальше опять встречи, беседы и фотосъемки в стиле ню, если нужно... Хоть в цирке, хоть на Северном полюсе. И в конце концов, после встречи с этой... Аллой. Я просто обязана напиться текилы и устроить себе оргию с дикими байкерами.
– Опять?
– Что опять, Паша? Я не так часто пью текилу.
Елена улыбается – уже искренне – и садится в машину. Рефлекторно достает из косметички губную помаду и рисует губы.
Улыбка. Приклеенная к лицу.
Не отрываясь от зеркальца, смотрит на помощника:
– Если что, скажи Максиму, что я готова расплатиться натурой.
– Рано или поздно он согласится.
– Чему быть, того не миновать, – философски.
Елена смеется, пока Павел стоит рожу: «Я бы не дал», закрывает дверь автомобиля и включает радио.
«А с вами Классик FM, и мы слушаем Шопена, Ноктюрн номер два»...

_________________

 » Внехи героев

И в дополнение к частям. Визуалочка.
Птица. Птица Леночка)


Конечно, же брутальный. И, конечно, же ахресивный Титан.

_________________

Изума, Яся, спасибо за первую главу Еще раз с новым начинанием и в добрый путь.
Прочла на одном дыхании. Рваный стиль добавил резкости, но не испортил главного - смысла. Прибавил характера повествованию.
Олег. Сильное мужское имя. А про фамилию Титанов можно и промолчать. Говорящая. Легкий и твердый металл. Но при этом Живой человек, подкошенный болезнью. И даже уход девушки к другому уже воспринимается спокойно. Бренное существование и неделя на нелегкий выбор. Сложить руки и ждать либо бороться. По-моему, такой человек выберет второе(обязан выбрать).
___________________________________