Гордость и предубеждения (романтическое фэнтези)

— Вы с ним близко знакомы?
— Ровно настолько, чтобы не желать знакомства более близкого!
Джейн Остин


Натан наблюдал за новым соседом, не скрывая насмешливой, саркастической усмешки. С пригорка открывался прекрасный вид на заброшенную ферму: обрушившийся забор, просевшая крыша, зияющие темнотой покосившиеся окна. Дом пустовал недавно: семь зим тому зверьё растерзало престарелого хозяина с женой, неплотно заперших на ночь двери. Дети фермера давно перебрались в деревню и обзавелись своим хозяйством, так что с тех пор жильё пустовало – ни один из сыновей или дочерей покойного владельца прав на землю не предъявил. Да и кому охота жить у самого леса, за пределами пусть малочисленного, но худо-бедно защищённого поселения, когда свободной земли кругом – валом? Выбирай клок пожирнее да обрабатывай, коли силы есть. Хоть в этом жителям Предела повезло.

Натан закончил точить копьё и выпрямился, разминая затекшую спину. Солнце сегодня светило непривычно ярко, и, несмотря на ранний вечер, в деревне всё ещё слышались оживлённые голоса. Сюда, к кромке подступавшего вплотную к полю леса, звуки поселения доносились редко, и это устраивало и Натана, и односельчан. За десять лет обособленной жизни охотник уже и забыл, как это – жить забор к забору, слышать, как ругаются хозяева в соседнем дворе. Свой дом он выстроил в стороне от узких улочек, и от деревни его отделяла мелководная речка с переброшенным через неё единственным хлипким мостом. Когда требовалась его помощь – к нему направляли просителей, зачастую целой толпой. Сам Натан в деревне появлялся раз в две седмицы – продать шкуры, мясо, выменять припасы, одежду, проверить кузню оружейника – а ну как разжился ценной рудой – присмотреть чего по мелочи в деревенской лавочке. К нему привыкли не сразу; даже сейчас, спустя десять лет после приезда, деревенские раскланивались с ним вежливо, дружелюбно, но спиной старались не поворачиваться и перед его светлыми очами не задерживаться.

Натан их прекрасно понимал. Он бы обошёлся и без их общества, но без него не могла жить Ирида. Девушка тосковала в одиночестве, и не раз и не два Натан замечал её грустный взгляд, направленный в сторону деревни. Живая, весёлая, игривая Ирида сходила с ума, предоставленная сама себе и их немногочисленным, однообразным развлечениям.

Появление соседа обрадовало её несказанно.

- Может, хоть он составит мне… нам компанию? – щебетала девушка, в упоении порхая по дому. – Ох, Натан, ты должен с ним познакомиться! Я хочу знать о нём всё, слышишь?!

Охотник внимать мольбам любимой не спешил.

Он прекрасно помнил, как сам приехал в эту деревню – самую удалённую от столицы, расположенную в глухом и гиблом месте. В гильдии все поселения, расположенные вдоль Предела, считались безнадёжными; мастера даже не посылали туда охотников, приберегая их силы для других, более безопасных мест. Как здесь выживали безрассудные безумцы – в жуткой близости от исчадий тьмы, при почти постоянно мёрзлой погоде, лишённые протектората имперских стражников, предоставленные сами себе – их мало волновало. Натану такое равнодушие к судьбе проживавших на окраине людей сыграло лишь на руку.

Он ушёл из гильдии охотников на нечисть в самом расцвете сил – здоровый, крепкий мужчина тридцати лет, известный и уважаемый в своих кругах воин. Прихватил заработанное за годы верной службы золото, подал прошение об отставке – чтобы не сочли беглецом – и покинул ряды гильдии. Исчез вместе с последней своей целью – молодой вампиршей по имени Ирида.

- Да чтоб тебя Мор забрал!.. – донеслось со стороны заброшенной фермы.

Натан усмехнулся, глядя, как прыгает на одной ноге новый сосед. Видела бы его сейчас Ирида – мигом растеряла бы весь свой восторг. Безрукий чистоплюй, не способный две доски сбить, чтобы не пораниться. Сам Натан всегда не без оснований считал себя человеком мастеровитым, чем втайне гордился: обученный изничтожать нечисть любой ценой, бывший охотник открыл в себе массу талантов, когда пришлось строить собственное жилище и налаживать хозяйство. Они с Иридой не бедствовали: он охотился, она смотрела за домом, находя в этом какое-то своё, особое женское удовольствие. В пасмурные дни – каковых здесь было, хвала Единому, предостаточно – у неё даже получалось выходить из дому, не опасаясь губительных солнечных лучей. Зимой, когда зверьё лютовало особенно, Натану приходилось вспоминать старые навыки, уступая просьбам односельчан. В самом деле, кто, как не он, способен справиться с докучавшей людям стаей оборотней?..

К нечисти Натан относился по-прежнему непримиримо. Оборотни, вампиры, колдуны и ведьмы – гнойник на теле человечества. Так их учили, так он продолжал считать. Ирида стала исключением, подтверждающим правило. И, по правде, он больше не встречал подобных ей.

Поднявшись, охотник неторопливо вытер руки о тряпицу и так же неспешно направился в сторону соседней фермы. Незадачливый сосед оставил жалкие попытки починить просевшую дверь и сейчас сидел на пороге, обхватив руками голову и вперив тоскливый взгляд в землю. Остановившегося у разрушенного забора Натана он и вовсе не заметил – сидел без движения всё то время, что охотник приближался, и сосредоточенно кусал губы.

- Эй, - не стал терять времени Натан, - помощь нужна?

Тот вздрогнул всем телом – и впрямь не услышал мягких шагов – вскочил, вскидывая на него отчаянно-злые глаза. Бывший охотник на нечисть усмехнулся, разглядывая нового соседа, прислонился к единственному уцелевшему столбу от ворот.

- Да я… то есть… нужна, конечно… только…

Натан терпеливо ждал. Он прекрасно понимал человека напротив – сам всё ещё помнил это чувство злой беспомощности, одиночества, неприязни и тоски. Охотник никогда не жалел о том, что оставил в другой жизни – но ведь ему и нечего было терять. А вот этому…

На вид новому соседу казалось не больше тридцати – на десять зим младше самого Натана. Пепельные волосы, тёплые карие глаза, худощавое и не слишком крепкое телосложение. Охотник обратил внимание на руки – чистые, гладкие, без шрамов, царапин или синяков, явно не привыкшие к грубому труду. Одежда – простая рубашка и штаны тонкой работы – сразу выдавали в нём человека высокого полёта, который явно неслучайно забрёл на далёкую окраину империи.

- Скрываешься от кого? – в лоб спросил Натан, наблюдая за реакцией.

Сосед к такому беспардонному вопросу готов не был – лицо его выдало ответ прежде, чем он успел набрать воздуха для возмущённой тирады.

- Да ты не переживай, - успокоил его охотник. – Ты тут не один такой. Я Натан, твой сосед, - представился он. – И я тоже… не старожил здесь. Звать-то как?

- Эрик, - помолчав, ответил сосед. – Я… лекарь.

Натан посмотрел на него с новым интересом. Знахарей в деревне не было, даже повитух – и тех не осталось: последняя померла той зимой от старости. Принимали местные жёны друг у друга, но справлялись из рук вон плохо – роженицы жили лишь благодаря милости Единого.

- Голодным не останешься, - хмыкнул Натан. – Лекарей в наших краях отродясь не бывало. Ни здесь, ни в соседних деревнях. Нарасхват придёшься.

Эрик слабо улыбнулся, и настроение у Натана мгновенно ухудшилось: лишь теперь он заметил, что новый сосед – Мор его забери! – хорош собой. Мысль пригласить его на ночёвку домой и познакомить со скучавшей Иридой бесследно пропала.

- Давай сюда, - грубее, чем хотел, потребовал Натан, протягивая руку за молотком.

Следующие пару часов оба работали над хлипкой дверью – или, точнее, работал один Натан, собственным примером обучая неумелого соседа держать в руках инструмент. Тот белоручкой, против ожиданий, всё же не оказался: старался вовсю, подносил материал, следил за охотником внимательно, не спуская глаз.

- Ты ведь уже в деревне целую седмицу живёшь, - заметил Натан, когда с дверью было покончено: исхудавшее дерево укрепили досками да металлом, приладили добрый засов, повесили новый замок. – Отчего в доме не ночуешь?

- Местные предостерегли, - честно признался Эрик, вытирая замаранные руки о грязную тряпицу. – Ночью у вас тут оборотни лютуют, я сам слышал. А в такой близи от леса… сам видишь, окон нет, дверь вот лишь благодаря тебе сделали…

- У бывшего хозяина погреб добрый был, - просветил нового владельца Натан. – Там и дверь потяжелее, и оборотни не так страшны. Холодно вот только, ну так укутался бы, до рассвета, глядишь, и дотянул. В своём доме-то всяко лучше, чем у старых вдов по комнатам ныкаться.

Эрик замялся, и охотник нехорошо усмехнулся: угадал мысли заезжего лекаря прежде, чем тот решился их озвучить.

- Ты прости меня, Натан, - повинился он, - я стараюсь не обращать внимания на слухи – сам знаю, что вымыслов в них больше, чем правды. Вот только, говорят, жена твоя… ты прости, если глупость скажу… но… из нечисти она?

Натан помолчал, жуя сорванную травинку, склонил голову набок, разглядывая растерянного соседа. Тот и вправду не хотел его обидеть – смотрел на него виноватыми глазами, неловко переминался с ноги на ногу.

- Моя жена, - сказал, как сплюнул, Натан, - падаль не ест. И таких, как ты, тощих – тоже. Пока пузо не нажрёшь, гуляй спокойно.

- Натан… - растерялся лекарь, нервно тиская в руках тряпицу. – Я… я же…

- Темнеет, - кивнул на алеющее солнце охотник. – В деревню не успеешь воротиться. Тёплые вещи-то с собой есть?

Эрик сник, пожал плечами.

- Плащ и пара одеял. Как ты сказал – до рассвета дотяну.

Натан коротко кивнул, развернулся, направляясь к собственному дому, – однако у разрушенного забора всё же не выдержал и обернулся. Лекарь по-прежнему растерянно стоял на пороге нового жилища и явно думал о своём. Заброшенная ферма зияла тёмными провалами окон, веяла холодом стылого жилья. Со стороны леса раздался злой, голодный вой, и Эрик вздрогнул, лишь теперь вырвавшись из плена нерадостных мыслей.

- Мор тебя забери, - пробурчал Натан под нос и позвал уже громче, - эй, лекарь! Спрячь инструменты да ступай за мной.

Дожидаться, пока сосед определится, что страшнее – оборотни у полуразрушенных стен или ночёвка с нечистью под одной крышей – Натан не стал. Он двинулся дальше – но не дошёл даже до пригорка, когда Эрик догнал его, на ходу заправляя рубашку.

- Жена твоя возражать не станет? – осторожно поинтересовался он.

- С чего бы? – хмыкнул охотник. – Она любит дичь.

Лицо Эрика слегка побледнело, но при звуке жуткого потустороннего воя невдалеке тотчас вновь преисполнилось решимости. От Натана он теперь не отставал ни на шаг, так что к двери дома оба подошли почти одновременно. В окнах горел свет: Ирида уже проснулась от дневного сна и сейчас хлопотала по хозяйству.

- У нас гости! – громыхнул от порога Натан, открывая дверь в сени. – Ирида!

Эрик мигом утратил всю уверенность – так и продолжал держаться у охотника за спиной, пока тот возился с засовом, а затем с замком в горницу.

- Ставни-то затворила? – ворчливо поинтересовался Натан, распахивая дверь и оглядывая комнату.

- Конечно! – радостно уверила возлюбленная, подлетая к бывшему охотнику на нечисть.

Закинула обе тонкие руки ему на шею, впилась в губы поцелуем. Эрик, по-прежнему находившийся за спиной у хозяина, хотел деликатно опустить глаза, однако в последний миг всё же передумал – настолько жена соседа притягивала взор.

Тонкая, изящная, чрезвычайно подвижная – движений не сковывало даже грубое крестьянское платье – с коротко стриженными медными волосами, она казалась мечтой любого мужчины. От пламенного поцелуя, которым Ирида наградила супруга, у лекаря самого подкосились ноги. Хозяйка же без тени смущения оторвалась от мужа, глянула с улыбкой на гостя.

- Натан! Ты самый лучший! – выдохнула она, и Эрик нервно сглотнул: даже голос у неё оказался жарким, обволакивающим, вызывающим самые недвусмысленные желания. – Ты всё же уговорил его прийти! Ох, вы простите нас, в доме не прибрано, - обратилась Ирида уже к гостю. – Я мигом!

Натан усмехнулся, похлопал лекаря по плечу, указывая на стул у печи. Эрик послушно сел, куда сказано, откинулся на тёплую стену.

- У нас почти не бывает гостей, - продолжала щебетать девушка, выкладывая на стол горячий ужин, - раньше бабушка Мелинда заходила, повитуха, да умерла прошлой зимой...

Она продолжала рассказывать что-то ещё, время от времени бросая заинтересованные, быстрые взгляды на гостя, а Эрик тщетно боролся с пылающими щеками и нервной дрожью. Потому что миловидное личико хозяйки было бледно, как смерть, глаза не отражали блики весёлого огня в печи да пламя нескольких свечей, а из-под алых, нежных губ виднелись острые треугольные клыки.

- Присаживайтесь к столу, - ласково обратилась к гостю Ирида, положив ладонь ему на плечо. – Я сделаю вам с Натаном горячего грога. А потом забросаю вопросами! – шутливо пригрозила она.

Эрик подскочил – не столько оттого, что его пригласили, сколько от пробирающего холода ледяной руки. А потом вздрогнул ещё раз, потому что у самых окон, за крепкими ставнями, раздался жуткий звериный вой.

- Ненавижу оборотней, - спокойно призналась Ирида, уставляя стол яствами. – Меня от одного их запаха мутит.

- А вы их нюхали? – нашёл в себе силы пошутить Эрик.

Хозяйка весело рассмеялась, ужаснув гостя видом острых, удлинённых клыков, и помотала головой, отчего короткие красные пряди хлестнули её по бледному лицу.

- По пятам не ходила, конечно, - расставляя блюда, с улыбкой отвечала она. – Но… я хорошо различаю запахи. Вас, к примеру, почуяла… ну, вот как вы с Натаном во двор заходили.

Эрик поблагодарил, усаживаясь на лавку. Хозяин дома уже давно сидел на своём месте, внимательно наблюдая за женой. Ни к горячей похлёбке, ни к поджаренному хлебцу он прикасаться не спешил; хмурился, разглядывая юркую фигурку, разливавшую грог по чашам.

- Ты сама-то ела? – мрачно спросил он. – Кожа белая, круги под глазами… ну, признавайся. Не успела позавтракать?

Ирида сникла, махнула рукой.

- Как проснулась, решила сперва тебе ужин приготовить. А потом… уж и стемнело. Я на улицу выходить не стала, сам знаешь… эти меня ненавидят так же сильно, как и я их.

Натан кивнул, сосредоточенно глядя в наглухо закрытое ставнями окно. Запасы крови, аккуратно рассортированные им по кувшинам да графинам, хранились в погребе, глубоко под землёй, где изморозь на стенах выступала даже летом. Так кровь лучше сохраняла свои свойства, хотя порой Ирида жаловалась, что когда-нибудь простудит горло из-за холодного «пойла». Натан был неумолим: кровь любимая получала только таким образом, в виде напитка, за которым, увы, приходилось выходить во двор да спускаться в погреб. Ирида пила «лекарство» без удовольствия: кровь животных горчила, а постояв в погребе, и вовсе превращалась в гадостную на вкус и цвет настойку, потреблять которую доводилось лишь ради поддержания жизни.

С оборотнями у вампиров всегда отношения не складывались. Натан, как охотник на нечисть, это знал прекрасно, хотя и никогда не вдавался в причины подобной вражды. Его делом было истреблять и тех, и других – а междоусобица среди нечисти лишь играла на руку ему и таким, как он.

- Я схожу, - решительно встал из-за стола Натан. – Ты же на ногах еле держишься. И голодными глазами на нас смотришь…

- Нет, Натан! – испугалась вампирша, подлетая к мужу и оплетая его тонкими, крепкими руками. – Там же…

Охотник молча отцепил от себя ледяные руки, накинул плащ, взял отточенное накануне копьё – и шагнул в сени.

- Натан! – тотчас подорвался с места лекарь. – Помочь чем?

Тот задержался у входной двери, возясь с засовом, бросил полупрезрительный взгляд через плечо.

- Запрись в доме, - велел он, - да за Иридой приглядывай. Помощник…

Дверь хлопнула, и оба остались в неловкой тишине. Её нарушил лишь вой, а затем ещё и ещё один. На улице что-то глухо ударилось о стену, раздался скрежет.

- Дверь погреба, - прислушавшись, негромко проронила Ирида.

Прошло несколько минут, наполненных рёвом, топотом мощных лап – под стенами околачивалось не менее трёх зверей – а затем в уже привычные звуки ворвался злой крик и шум борьбы.

- Нет! – крикнула Ирида, бросаясь на дверь. Эрик дёрнул засов ещё раз, но вампирша держала крепко. – Не надо! Натан справится! Ты… я… мы только мешать будем!

Она не ошиблась. Спустя несколько минут в дверь глухо бахнул чей-то кулак, раздался хриплый голос хозяина, и они вдвоём, торопясь, отодвинули тяжёлый засов.

- Во имя Единого! – выдохнул лекарь, когда окровавленный охотник вломился внутрь.

Он поддержал Натана, обрушившегося на него всем весом, помог пройти в горницу, пока Ирида затворяла дверь. Вой снаружи сменился тонким скулежом; оборотень, оставленный товарищами, пытался отползти подальше от опасного человеческого логова.

- Вот… лекарство… - запыхавшись, произнёс Натан, протягивая плотно закрытый кувшинчик. – Тут тебе на ночь хватит…

Ирида приняла «лекарство» со странным выражением на лице; Эрик принялся раздевать осевшего на лавку хозяина, поочерёдно стягивая с него сапоги, плащ и меховую жилетку, пропитанную кровью. Одна штанина тоже промокла насквозь, и лекарь нахмурился, разглядывая покромсанную рубашку.

- Плечо и бок? – уточнил он.

- А, заживёт… - отмахнулся охотник, откидываясь на широкую лавку.

Ирида отодвинула стол с безнадёжно остывшим ужином, поставила на него кувшин с таким трудом добытой кровью, встревоженно, но отнюдь не растерянно глянула на Эрика.

- Я лекарь, - просветил он вампиршу. – Помогу твоему мужу. Принеси воды и чистой ткани для перевязки. Всё будет хорошо.

Она с сомнением глянула на хлещущую из ран кровь, побледнела ещё больше и отошла.

Эрик времени не терял. Несмотря на бахвальство, охотник пострадал серьёзней, чем предполагал: укушенное плечо, располосованный бок, порванная артерия на бедре. Он знал, чем заканчиваются таким ранения, и потому спешил. Перевязка оказалась делом лёгким, а вот обработать раны в конце концов оказалось нечем: крепкого вина в доме хозяин не держал.

- Вспоминай! – жёстко приказал лекарь. – Или ещё до рассвета шерстью покроешься!

Ирида, всё время сидевшая в углу и лишь время от времени подносившая свежую воду, побледнела ещё больше – до синевы. Алые губы посерели, под немигающими глазами пролегли глубокие тени.

- Если зараза попала в кровь, то уже поздно, - поморщился бывший охотник на нечисть, борясь со слабостью. – Не суетись…

- Ты гордость свою брось, - ровно посоветовал внезапно посерьёзневший лекарь. – Ты своё дело знаешь, а я своё. Зараза не всегда проникает сразу. Дай себе шанс.

Натан секунду или две напряжённо разглядывал внимательное лицо соседа, затем неопределённо махнул рукой:

- Там… в сенях…

Эрик вылетел за дверь тотчас. Когда вернулся, неся в руках запотевшую бутыль деревенского самогона, то с перепугу шатнулся назад; да не рассчитал и треснулся затылком о дубовую стену.

Ирида виновато оторвалась от тела мужа, отвернулась, вытирая раскрасневшееся, румяное, довольное лицо от крови. Сыто икнула, отходя подальше от остолбеневшего лекаря, облизала перепачканные губы языком, принялась водить им по зубам, оттирая остатки крови.

Эрик сделал несколько нетвёрдых шагов к раненому, опустился на ватных ногах перед лавкой, откупоривая бутыль.

- Голодная я была, - тихо пояснила вампирша, глядя на бледного соседа. – Да, понимаю, животная кровь есть… Натан старался ради меня… Но… его кровь тёплая, вкусная… пойми, лекарь!

Эрик отказывался понимать. Молча обработал он раны впавшего в забытьё хозяина, молча перевязал, укутал. Тревожила его лишь рана на бедре – кровь не желала униматься, раз за разом пропитывала свежую повязку.

- Течёт… - тихо заметила Ирида, глядя на окровавленную ногу.

Эрик видел и сам: монстр располосовал бедро, порвав артерию – вдоль, а не поперёк. Охотник вытечет весь за несколько минут, если… если только…

- Во имя Единого, - выдохнул Эрик, складывая руки в молитвенном жесте.

Ирида вскрикнула, вскочила, когда ладони лекаря засияли золотистым светом, вспыхнули фонтаном ярких брызг. Продолжая шептать неслышные слова, Эрик положил обе руки на бедро охотника, сосредоточился. Поражённая вампирша, прикрывая глаза от режущего света, присела в углу, подальше от дивного знахаря, закусила острыми зубками губу. Золотистый огонь перебросился на больную ногу Натана, засверкал сотнями разноцветных брызг, сияющими ручейками стёк с пальцев лекаря на рану, вспыхнул беспощадным белым светом…

Когда вампирша открыла глаза, Эрик уже сидел у печи, опустив усталые веки, и грел спину, облокотившись на стену. Ирида подскочила к лежавшему на лавке мужу, тревожно заглянула в спокойное серое лицо.

Натан спал; рана его на бедре затянулась бесследно – ни шрама, ни царапины – повязки на груди и животе перестали окрашиваться розовым.

- Исцелил! Ты исцелил его! – взвизгнув, всплеснула руками Ирида. – Ты… ты…

- Я уйду на рассвете, - пообещал заезжий лекарь. – И… ты прости меня, я к вам больше не вернусь. Понадобится чего – обращайтесь. Но… я не одобряю… вашего союза. И… и тебя – тоже. Прости.

Вампирша закусила губу, коротко кивнула. Затем уселась подле спящего мужа и не проронила ни слова до самого утра.

Эрик молчал тоже; с рассветом, когда смолкли последние звуки пугающей ночи, так же, не произнося ни звука, поклонился хозяйке и покинул их дом.

Натан очнулся ближе к обеду; измученная, не смыкавшая глаз Ирида, выпившая весь запас крови, но уже едва державшаяся на ногах от усталости, поведала ему и о лекаре, и о его дивном даре, и о том, что он сказал на прощание.

Бывший охотник на нечисть лишь усмехнулся. Теперь он понимал причину, по которой молодой, умный, образованный и на редкость способный столичный доктор приехал в глушь у самого Предела, из которого в мир лезла всяческая нечисть. Здесь его не сразу найдут. Но найдут, как понимал Натан, обязательно – гонения на колдунов, ведьм и знахарей по-прежнему не прекращались. Должно быть, неопытный и потому жалостливый до чужой беды Эрик попросту исцелил в своё время не того человека – кого-то, кто счёл своим долгом тотчас донести на целителя-колдуна власть имущим, отплатив молодому лекарю за его труд с лихвой. Об этом говорило и то, что, несмотря на богатую одежду, в деревню у Предела Эрик приехал без вещей и практически без денег. Натан бы пожалел его, если бы сам не прошёл тот же путь. И если бы новый сосед не имел таких предубеждений против их с Иридой союза.

Честным браком их отношения назвать было, конечно, нельзя – они с вампиршей по понятным причинам так и не обвенчались перед ликом Единого, – полноценной семьёй – тоже. Ирида не могла иметь детей, да и если бы могла, вряд ли бы решилась, опасаясь передать ребёнку свой отвратительный недуг.

Натан понимал соседа – бывший охотник на нечисть и сам не питал любви к прочей нечисти – но простить ему его предубеждений не мог. Лекарь отказался якшаться с ними – не велика потеря. Жили вдвоём, проживут и дальше. Меньше хлопот со смазливым соседом, на которого так заинтересованно поглядывала Ирида.

Сам Натан на Эрика не обижался: у всех свои тараканы, никто не без греха. Ему самому, например, совсем не нравился новый сосед; соседу не понравилась его жена; а малышке Ириде… ну, она, например, недолюбливала оборотней.

Впрочем, надеждам на прежнюю спокойную жизнь сбыться не довелось.

Лекарь худо-бедно обустроился на новом месте даже без его помощи: криво-косо отстроил забор, вставил окна, установил крепкие ставни, занялся крышей. Не раз и не два приходили к нему из деревни мужики – помогать со стройкой – и Натан сообразил, что новый жилец посельчанам пришёлся по вкусу. В переносном смысле, конечно же.

Очевидно, Эрик всё же не сумел скрыть свой дар от людей. Натан видел, как быстро приняли лекаря в деревне – кланялись едва ли не в пояс при встрече, подносили маленькие и не очень узелки, отзывали в сторону, жарко шептались – не иначе, приглашали какую болячку излечить – шушукались друг с дружкой, передавая новости про последнее виденное «чудо», сотворённое его воистину золотыми руками.

К чести лекаря, подобные знаки внимания его не трогали. Натану даже казалось, что соседу они доставляют хлопот больше, чем беснующаяся по ночам нечисть. Эрик был неизменно вежлив, внимателен; справлялся о здоровье излеченных им людей, не ленился заходить к идущим на поправку; однако доброй славой своей не обманывался: уже раз ею обжёгся. В столице-то его поначалу тоже небось на руках носили, слухи шёпотом передавали да улыбались при встрече. А потом с тою же улыбкой страже предали. Как Эрику удалось избежать пыток и костра, Натан не знал, но зато прекрасно понимал скованность соседа, его замкнутость да нелюдимость.

А вот чего не понимал, так это того, зачем вдруг молодой лекарь стал в лесу задерживаться да чахнуть всё больше день ото дня. Деревенские о частых походах Эрика «по лечебные травы» знали мало: надо – так надо. Натан оказался единственным, кто подметил перемену в Эрике, но предпочёл оставить всё, как есть: его, что ли, проблема? Бывший охотник на нечисть даже начал нарочно избегать и без того малообщительного соседа, хотя и видел, что тот не прочь вновь наладить контакт. Может, сожалел о сказанном в запале, может, и впрямь одиноко ему среди деревенских приходилось, а может, и ещё чего – вот только стал лекарь беспокойным, дёрганым, подавленным. Натан помогать ему не спешил, ответил гордостью на гордость. Пусть хоть сгноит себя на старой ферме – ему-то что?

Время для откровений Эрик выбрал, с присущим ему везением, самое неподходящее.

Натан закрылся на ночь рано: зима выдалась морозная да неприветливая, как и всегда в этих краях. Пасмурная погода стояла уж вторую седмицу, к вечеру посыпал первый пушистый снежок, и охотник решил скоротать остаток вечера в объятиях родной жены.

Ирида на его предложение откликнулась с жаром: впилась в губы горячим поцелуем, прильнула всем телом, потёрлась мягкой грудью, жадно требуя ласки. Натан упрашивать себя не стал: дёрнул ткань крестьянского платья, обнажая желанное тело, повёл плечами, сбрасывая с себя рубашку, и подхватил возлюбленную под колени, усаживая на широкий стол. Ирида игриво мурлыкнула, оплела его ногами, притянула за шею, принявшись ласкать язычком ухо мужа. Подействовало, как всегда, безотказно: Натан застонал сквозь зубы, пошатнулся, вцепился руками в хрупкие плечи, с трудом вырвался из жаркого плена – и прильнул к острому, дразнящему соску. Остановился лишь когда вампирша зарычала, неистово задвигала бёдрами, требуя всего и сразу – и навалился всем телом, опрокинул навзничь, пригвождая к столу.

Этот миг единения он ценил больше всего. Чувствовать под собой маленькое, податливое тело, ласкать прохладную кожу, нагревавшуюся от их близости, мять нежную грудь, всё ускоряя темп. Ирида была женщиной чувственной, и каждое соитие с ней превращалось в упоительное приключение, всегда желанное, всегда особенное. Натан частенько взымал супружеский долг как минимум дважды: утолив первую острую страсть, любил лежать с любимой, гладить гибкое тело, пропускать медные волосы сквозь пальцы, любуясь их тёмно-красным цветом, целовать отзывчивые губы, проводить языком по острым зубкам. Вампирша рядом с ним казалась всегда голодной – оплетала сильное тело руками, льнула обнажённой плотью, призывно двигала бёдрами, не позволяя вырваться из сладкого капкана, не давая уснуть до самого утра.

Так произошло и в этот раз: едва отдышавшись, Натан подхватил супругу со стола, донёс до тёплой, разогретой печи, залез вместе с ней наверх, зарывшись в ворох одеял. Ирида быстро теряла жар, впитанный от его горячего тела, и охотнику приходилось согревать прохладную кожу если не собой, то раскалённой печью. После продолжительных соитий на таком ложе Натан обливался потом, в то время как гибкое тело вампирши лишь слегка теплело.

- Слышишь? – задыхаясь от новых поцелуев, шепнула Ирида. – Воют…

Бывший охотник на нечисть слышал. Вой раздавался с запада – от соседской фермы. Судя по рваным подвываниям, скулежу и дикому рёву, там собралась едва ли не вся стая. Брали хлипкий дом штурмом, что ли? Впрочем, долго размышлять на эту тему Натан не стал. Милостью Единого, дотянет лекарь до рассвета. Если нет – что ж, у всех своя судьба и своя смерть. Не собирался же сосед Эрик жить вечно, в самом-то деле?

- Полнолуние, - хрипло отозвался он. – Повылезали…

Больше тратить время на разговоры Натан не стал – рывком развернул охнувшую жену, приподнял за бёдра, резко подался вперёд, сходу задавая высокий темп. Не удержавшись на коленях, навалился сверху, пригвождая всем телом к горячему ложу. С наслаждением вслушивался в сладострастные стоны, всхлипывания и жаркий шёпот при каждом толчке, приближаясь к вожделенной развязке.

Ирида вскрикнула первой, задрожала всем телом, заскребла руками по смятым простыням; ему понадобилось ещё несколько секунд, чтобы последовать за возлюбленной.

И в этот самый миг в дверь постучали.

Вначале Натан подумал, что показалось. Но ошарашенное лицо вскинувшейся Ириды доказывало обратное: жена тоже слышала. Скатившись с распластанного, размякшего тела, охотник на нечисть спрыгнул с печи, натягивая сброшенные на пол штаны.

В дверь постучали снова, и явно не рукой. Тот, кто находился снаружи, всё рассчитал верно: чтобы хозяева услышали сквозь запертые сени, нужно было постараться.

Когда Натан отпер засов в горницу и подошёл к крепкой входной двери, ночной визитёр – Мор его забери, кем бы он ни был – уже барабанил руками и ногами, не подавая, однако, голоса. Мудро с его стороны – если оборотни всё ещё не унюхали человечину, то людской голос услышат наверняка.

Натан подобрал в сенях топор, взялся за входной засов.

- Кого нелёгкая несёт?! – гаркнул он недовольно: после горячей печи и любовных утех холод зимней ночи пробирал насквозь.

- Натан, это я, Эрик! – отозвались из-за двери. – Сосед Эрик, - зачем-то уточнил он. – Впусти быстрее!

Грязно выругавшись – сквозь зубы, чтобы не услышала встревоженная Ирида – Натан отодвинул засов, провернул щеколду, распахивая тяжёлую дубовую дверь перед носом посетителя.

Эрик ввалился в сени почти синий от холода – прибежал в одной рубашке да штанах – дождался, пока хмурый, неприветливый хозяин закроет дверь, и вцепился обеими руками в его запястья.

- Мне нужна твоя помощь, - выдохнул, заглядывая в глаза.

Натан приподнял бровь, осторожно отцепил от себя словно судорогой сведённые пальцы, внимательно вгляделся в белое лицо с лихорадочно горящими глазами. От напускной чопорности лекаря не осталось и следа: губы дрожали – от холода ли, или от пережитого шока – пепельные волосы, припорошенные падающим на дворе снегом, намокли и прилипли к лицу, всегда аккуратная одежда потрёпана и смята.

Бывший охотник на нечисть поднял руку, коснулся обвисшего плеча Эрика. То, чего он не мог видеть в темноте, он угадал по запаху да перекошенной осанке. От лекаря пахло звериным духом и кровью; рукав свисал порванными бурыми лохмотьями; лицо кривила болезненная гримаса.

- Ну проходи, - процедил Натан, кивая на дверь в горницу.

Эрик послушался с радостью – скользнул внутрь, едва Натан приоткрыл створку, и тут же застыл на пороге. Охотнику пришлось оттолкнуть его с пути, чтобы войти внутрь и затворить дверь на крепкий засов.

- Эрик! В такое время, в такую погоду – как ты дошёл?! – воскликнула Ирида, усаживаясь на печи. Вампирша лишь слегка обернулась тонким одеялом, свесив вниз голые ноги, и лицо лекаря пошло красными пятнами.

Стойкий запах недавних любовных утех в чужом доме он едва ли мог не почувствовать. Натан усмехнулся, подбирая с пола свою рубашку, уселся на лавке, накидывая её на плечи. Топор бывший охотник на нечисть взял с собой; положил рядом, не сводя глаз с потерянного соседа.

- Так что случилось-то? – равнодушно поинтересовался хозяин. – Поцапался с кем или превращение прошло неудачно?

Эрик вздрогнул.

- Нет! Что ты, нет! Я не оборотень. Это, - отвечая на немой вопрос, продолжал лекарь, - зверь задел. Я рану обработал, конечно, первым же делом… Я не потому пришёл, Натан! – взвыл Эрик с отчаянием. – Мне… помощь твоя нужна. Как… охотника.

Натан удивлённо приподнял бровь, вскинул подбородок – продолжай, мол.

- Ты же охотишься на них, мне местные докладывали, - ухватившись за перевязанное плечо, торопливо заговорил лекарь, стараясь не смотреть на бесстыжую хозяйку, ничуть не смущённую собственной наготой. – Мне… оборотня выследить надо. Сегодня… сейчас, Натан! – почти выкрикнул Эрик. – Это важно! Прошу… я… я прошу тебя. Пожалуйста…

Охотник сумел оценить то, как столичный лекарь наступил на горло собственной гордости, выталкивая из себя эти слова. Да и не только гордости – предубеждениям тоже. И всему, что его натуре свойственно…

Сумеет ли он сам преодолеть свою неприязнь к соседу – это вопрос.

- Сейчас тебе грогу горячего выпить нужно, - подала голос Ирида, мягко спрыгивая с печи. Одной рукой она придерживала одеяло, второй держала смятое платье. – И отогреться. Одеться потеплее. Коли о здоровье-то своём не думаешь, подумай о запахе. Кровь твоя… пахнет очень. И… ты прости, лекарь, но она вкусно пахнет. И не одна я это чувствую.

На лице Эрика отразилось сразу столько эмоций, что даже Натан на миг проникся сложной внутренней борьбой в душе соседа. Усмехнулся собственным мыслям и поднялся из-за стола.

- Отвернись, - велел он, выразительно указывая глазами на жену. Эрик вспыхнул, торопливо последовал приказу. – Права Ирида. Нельзя сейчас идти. В любую другую ночь – да. Но не в полнолуние, соседушка. Сожрут ведь – и тебя, и меня. Я хороший охотник, но и я не совершенен: могу умереть. И ты, светлый маг, сдаётся мне, отнюдь не бессмертен…

Лекарь пошатнулся, и Натану пришлось ухватить его за локоть, усаживая на лавку.

- Утром пойдём, - пообещал он. – Никуда твой оборотень не денется. Они на редкость живучие твари…

Эрик вздрогнул, как от удара, вгляделся встревоженными глазами в спокойное лицо хозяина. А потом сник, облокотился обоими локтями о стол – и закрыл усталое, бледное лицо ладонью.

Из дома вышли незадолго до рассвета. Натан одолжил соседу свою одежду – меховые штаны и телогрейку, тёплый плащ, перчатки – оделся сам, закинув за плечи походный мешок. Много вещей с собой не брал, из оружия – только пару топоров у пояса. Эрику он тоже подобрал тесак – ради уязвлённой гордости лекаря, не из ложных надежд на помощь. Натан был хорошим следопытом и охотником, но и хорошим воином тоже: он прекрасно видел, что в бою лекарь едва ли окажется полезен.

Ирида сделала, что могла, для успокоения ночного визитёра: напоила горячим грогом, усадила у печи, чтобы прогреть содрогавшегося от холода, шока и потери крови соседа, говорила об отвлечённом, стараясь облегчить Эрику душевные муки – какими бы ни были их причины.

Натан первым делом направился к соседней ферме, увидев на месте то, что искал: следы драки, исцарапанную дверь, клоки шерсти, кровь. Бойня ночью разгорелась нешуточная, - оставалось лишь гадать, что же не поделили между собой обыкновенно дружные зверолюди.

Бывший охотник на нечисть не поленился и заглянул в дом, за что оказался вознаграждён сполна: звериный запах тут чувствовался особенно остро, вот только… вот только женщиной здесь пахло тоже.

Натан поддел обухом топора аккуратно сложенные женские вещи – рубашку, юбку – выразительно кивнул на гребень с застрявшими между зубьями длинными чёрными волосками, поцокал языком на две кружки, оставшиеся на столе.

- Может, всё же начистоту, лекарь? – ровно поинтересовался охотник. – Так дело, глядишь, быстрее пойдёт. Кого ищем-то – зверя или бабу?

Эрик обречённо выдохнул и честно признался:

- Не знаю! Она сейчас в любом обличье может быть…

Некоторое время охотник рассматривал соседа со странным выражением на лице, затем не выдержал и расхохотался.

- Ну ты… ну ты даёшь! Хитёр, святоша! Меня-то за греховную связь с нечистью порицал, а сам-то… чем лучше?! Сказано ведь в священных книгах: не суди ближнего! Ха-ха! Ну, ответь теперь, каково это?!

Эрик слабо улыбнулся и пожал плечами.

- Как зовут-то твою зазнобушку? – поинтересовался Натан, покидая дом.

- Роксана…

- Роксана, - эхом повторил охотник, присаживаясь у ворот на корточки. Следы вели в сторону леса.

Пока шли каменистой тропой к первым вековым деревьям, Эрик поведал свою историю. Роксана оказалась тем самым оборотнем, который ранил Натана в памятную ночь первого визита. Натан в свою очередь тоже зацепил зверя – и потому когда лекарь добрался до дома, то наутро обнаружил в развалинах старой фермы раненую молодую женщину, которая всё силилась, но никак не могла убежать. Она оказалась также нагой, голодной и замерзающей – и сердце Эрика не выдержало.

С тех пор он целый месяц выхаживал необычную гостью – до нового полнолуния. Роксана исчезла за день до того, но после нескольких опасных ночей вернулась вновь. И осталась ещё на месяц. Чудесный месяц, наполненный домашним уютом и тихими ночами, когда она не испытывала мук превращения.

А потом за ней пришли они.

Эрик к тому времени уговорил её переждать полнолуние у него в погребе, даже укрепил и без того прочную дверь, уверяя, что там она ночью никому не навредит, зато днём сможет быть вместе с ним. Роксана после некоторого раздумья согласилась – но их планы так и не сбылись.

Оборотни действительно жили семьями. И вызволять Роксану из рук человека пришли всей стаей. Пока часть монстров ломилась в дом, остальные возились с тяжёлой дверью погреба. Когда худо укреплённые ставни всё же сорвались под жутким напором, и в дом прыгнул первый зверь, прочие сородичи всё же «освободили» Роксану «из плена». И очень кстати, потому что лишь благодаря её заступничеству лекарь отделался располосованным плечом да испугом. Возлюбленная оказалась свирепее собратьев: бросалась на каждого поочерёдно, оттесняла подальше от дома и от Эрика.

- Я всегда считал, что они не осознают себя в звериной шкуре, - удивлялся лекарь. – Оказывается, в определённые моменты всё же наступает просветление…

Роксана увела их за собой. И теперь Эрик сходил с ума, не зная, простит ли ей стая сожительство с человеком.

- А теперь тихо, - прервал поток излияний охотник. – Дальше след в след, и дыши через раз. Да за топор не цепляйся, не с руки он тебе. Здесь где-то деревня их, недалеко уже…

Эрик едва не вскинулся, глянул недоверчиво:

- Ты про их деревню знаешь? – изумился он. – Стало быть, с тем, что они в период покоя как люди живут, тоже знаком? Мне Роксана рассказывала…

Натан нахмурился, остановился у толстенного дерева, присаживаясь на корточки. Впервые различил он вместо звериного – человеческий след. Что оказалось не так уж легко – в чащу леса, куда они углубились в поисках беглянки, дневной свет почти не проникал. Впрочем, бывший охотник на нечисть эти края знал хорошо. Недалеко уж была деревня нечисти, а сразу за ней – плотная багровая пелена, откуда в мир лезли такие, как они.

- Ну, - нехотя отозвался он.

- Так ты… ты знаешь, что убиваешь не зверей? Ты… людей убиваешь, Натан! – осмелившись, шёпотом просветил его Эрик.

- И что? – выпрямляясь, хмуро спросил охотник.

Лекарь открыл и снова закрыл рот. Натан повернулся, чтобы идти дальше, но Эрика всё же прорвало:

- Так ты палач, а не охотник!

Натан раздумывал секунду-другую – дать зарвавшемуся соседу по морде или спустить всё, как есть – затем коротко вздохнул, не разжимая губ.

- Скажем так, я чрезвычайно хороший охотник, - сказал он. – И прекрасно знаю, что в человеческом обличье нечисть давить проще. Ловушки на зверей тоже, конечно, ставлю. Но больше толку от них, когда недочеловек попадётся…

Эрик слушал его с ужасом, но таки не сдержался, выпалил:

- Ирида твоя – тоже… недочеловек?

Натан нахмурился, подтолкнул застывшего столбом лекаря в нужном направлении. Эрик тотчас споткнулся о корягу, рухнул в ворох припорошенных снежком листьев, ударился больным плечом о пенёк.

- Ирида – исключение, - перешагивая через кусавшего губы лекаря, ровно ответил Натан. - Как для тебя – Роксана.

- Я… я не так о них думаю, - с трудом выдавил Эрик, поднимаясь на ноги. – Они все… вампиры, оборотни… нечисть… просто больные и очень несчастные люди… и если бы я только мог найти лекарство от их недугов…

Натан не сдержался, фыркнул, качнул головой, затем развернулся и схватил соседа за перевязанное плечо.

- Делай своё дело, лекарь, - разглядывая побледневшего от боли Эрика, серьёзно посоветовал охотник. – И не мешай мне делать моё.

По лицу Эрика было видно, что он уже давно пожалел о том, что попросил помощи соседа, но сыпать упрёками всё же перестал.

Дальше шли молча – вплоть до самого края поредевшего леса. Звуки животной лесной жизни здесь затихали, уступая отрывистым голосам, скрипу свежего снега, негромким постукиваниям – всему, что человеческому жилью присуще. В лесную чащу ворвался наконец и свет – не белый, не солнечный, но багрово-красный, тяжёлый, обволакивающий: Предел был совсем близко.

Натан присел за одним из раскидистых кустов, которые даже зимой оставались надёжным убежищем, кивнул на открывшийся им вид. Эрик рассматривал небольшое мрачное поселение внимательно: не мелькнёт ли где знакомая фигура?

Почти все дома оказались каменными – удивительно, учитывая окружавший деревню лес – с крошечными окнами и чадящими трубами. Местных, по человеческим меркам, снаружи почти не было – трое или четверо зверолюдей сидели у порогов своих домов практически без движения. Носили они плохо обработанные шкуры, накинутые поверх грубых рубах и штанов, лица их казались усталыми, невыразительными. Удивляться этому Эрик не стал: хотя солнце давно уж перевалило за полдень, предыдущая дикая ночь явно сказалась на здоровье оборотней. Муки превращения, по словам Роксаны, были невыносимы.

- Да чтоб вас Мор забрал! – вдруг крикнул, вскакивая на ноги, Натан.

Эрик даже удивиться не успел: словно из-под земли выскочили несколько здоровых парней, окружили незадачливых соглядатаев. Особенно негодовал охотник: впервые в роли жертвы вдруг оказался он. И всё из-за неудачливого соседа, который просто притягивал неприятности!

- А ну не рыпаться, - глухо велел здоровый мужик с рыжей щетиной. – Ты, борзой, руки от топоров-то убери. Мы твою ловкость уж много раз в деле видали…

Им живо скрутили руки за спиной, столкнули с пригорка на поляну, поближе к каменным домам. Их обитатели на гостей отреагировали с отстранённым интересом – провожали голодными взглядами, поворачивали головы вслед, и лишь затем нехотя поднимались со своих мест, следуя за пленными и их конвоирами к обширному пепелищу в центре деревеньки.

- Кого привёл? – грозно спросил седой крепкий мужчина, окидывая охотника и лекаря цепким взглядом. – Зачем они здесь?

- У самой деревни взяли, - пожал плечами рыжий. – Вот этот, - Натана бесцеремонно пихнули в плечо, - тот самый убийца, который на нас охотится…

- Вы убиваете наших, причём всей стаей, - мрачно вставил Натан. – В ответ я – и только я один – убиваю вас. Это более чем честно.

Упавшая вслед за этим тишина внезапно разорвалась криком:

- Эрик!!!

Метнулась от крайнего дома высокая фигура, оттолкнула ставшего на пути рыжего, бросилась на шею лекарю.

- Что ты… делаешь здесь?! Безумец, мы могли тебя убить! – отстранившись, выкрикнула Роксана. – Ещё и этого… с собой притащил! От него несёт кровью наших собратьев и вонью его… кровососки! Ты с ума сошёл, Эрик!

- Я беспокоился, - возразил связанный лекарь. – Не знал, что с тобой…

Роксана умолкла, закусив губу. Натан чуть скосил глаза, оценивая избранницу соседа. Та оказалась высокой – едва ли не выше самого Эрика – молодой женщиной с длинными, до пояса, волнистыми чёрными волосами. На лице её, чумазом после дикой ночи полнолуния, сверкали серые волчьи глаза, а в крепких руках Роксана держала короткое копьё. Одета она была так же, как прочие – в грубые штаны да шкуру, накинутую на голое тело. Талию охватывал толстый пояс, у которого Натан заметил длинный кинжал.

- Лорд Грегори, - перебила лекаря Роксана, поворачиваясь к седовласому, - это тот самый человек, который помог мне!

- А это, - кивнул Грегори на Натана, - тот, который ранил?

Роксана нахмурилась, признала через силу:

- Да… но мой лорд! Ты дал своё согласие на то, чтобы я жила с этим мужем, - женщина бесцеремонно ухватила Эрика за локоть, и Натан едва подавил усмешку: похоже, бойкая избранница соседа взяла, что хотела, попросту не оставив бедолаге выбора. – Отпусти же его… его друга… в этот единственный раз. Прошу тебя, мудрейший! Пусть это будет твоим мне свадебным подарком!

Лекарь слегка побледнел, выдавил слабую улыбку, тотчас стушевался под строгим взглядом старейшины оборотней.

- Отец, - сменила тон Роксана, обхватывая его руку обеими ладонями, - пожалуйста!

Лорд Грегори высвободил пальцы, поджал губы. Коротко, через силу, кивнул.

- С одним условием. Ты, лекарь, будешь лечить и нас тоже. Благодаря твоему… другу… нас становится меньше. И наши человеческие тела болеют так же, как ваши. Если ты помог Роксане, то сможешь помочь и нам. Днём, конечно! Мы не хотим, чтобы ты пострадал.

- А я не хочу, чтобы страдали жители деревни, - тихо ответил Эрик, и Натан мысленно проклял соседа за его принципиальность: нашёл время для переговоров! Пусть бы только отпустили – и ходу отсюда, ходу! – Прошу вас, постарайтесь… обезопасить… себя и людей… в ночи превращений. Ведь есть же подвалы, есть… пещеры…

- Я понял тебя, лекарь, - кивнул лорд Грегори. – Я переговорю со своими людьми. Вот только… уверен, не все захотят последовать твоему совету или подчиниться моей просьбе. Нужно время. Вы с Роксаной станете проводниками наших миров, нитью, которая скрепит их воедино. Близость Предела… не нравится и нам тоже. Поверь, лекарь, Предел доставляет неприятности не вам одним. Возможно, если люди захотят объединиться с нами…

- С такими, как этот, - кивнул рыжий на Натана, - никогда!

- Нужно время, - торопливо повторил старейшина. – А теперь ступайте… ступайте! Не все ещё проснулись после ночных терзаний, и не все будут вам рады.

- Беги, любовь моя, - шепнула Роксана, привлекая к себе лекаря. – Беги, уж больно кровь твоя… пахнет. Мои братья держатся лишь ради меня, но только вы очутитесь за пределами деревни, в лесу… ты же знаешь, мы и при свете дня оборачиваться можем. Беги, а я приду позже… Ты только дождись! А ты, - обратилась Роксана уже к охотнику, - не радуйся! Не ради твоей шкуры просила, а ради его, - кивок на Эрика, - спокойствия!

Едва дождалась, пока пленникам распутают руки, оттолкнула с дороги мрачных конвоиров, обожгла быстрым поцелуем – и подтолкнула в спину.

- Беги! – махнула яростно…

…Очнулись Натан с Эриком, лишь когда деревня оборотней осталась далеко позади. С трудом отдышались, сменили бег на быстрый, но куда более осторожный шаг.

- Не хватало только медведя с лёжки поднять, - бормотал недовольный охотник. – Мор бы тебя забрал! И зачем я только согласился тебе помочь! Ушёл от мира, живу у самого Предела – так ведь и тут от соседей не избавиться! А такой сосед, как ты – чистая заноза в заднице!..

Ругаться Натан перестал, лишь когда лес значительно поредел, и окончательно умолк, когда оба вышли на каменистый холм с видневшимися невдалеке домами – его и соседской фермой – и далёкой деревней за тонкой змеёй мелководной реки. Солнце уже клонилось к западу, но до темноты ещё оставалось время.

- Тебе ведь дом снова разворотили, - вдруг вспомнил Натан. – Ставни повыбивали, дверь с петель снесли. Если хочешь…

- Я с радостью, - тотчас принял предложение лекарь.

Натан кивнул, и до дома, где их уже наверняка заждалась Ирида, дошли молча. Вампирша, как оказалось, и впрямь проснулась от дневного сна, и сейчас хлопотала по хозяйству, замешивая тесто под хлеб.

- Вернулись, - блеснула клыкастой улыбкой хозяйка. – Я знала, что вы справитесь! Запах-то звериный на вас остался, а на тебе, лекарь – ещё и женский!

- Ты завтракала? – вместо приветствия спросил Натан. – Я сейчас спущусь в погреб…

- Погоди! – одёрнула мужа вампирша. – Тут староста деревенский приходил…

- Не побоялся? – хмыкнул бывший охотник на нечисть.

- Так стучал, что я проснулась, - продолжала вампирша. – Ожидал тебя увидеть, но и меня не особо испужался. Говорит, мол, спрячьте вашего соседа у себя до поры, до времени. В деревню королевский отряд прибыл – рыцари да столичная стража. Ищут барона Эрика Рассмуссена по обвинению в колдовстве да сговоре с тёмными силами Мора… Завтра поутру к тебе придут, допрашивать. Ты всё-таки свой авторитет охотника на нечисть в глазах стражи не потерял…

Натан глянул на побледневшего барона Рассмуссена, поцокал языком, ухмыльнулся да вышел – в погреб за кровью.

- Не переживай, лекарь, - успокоила Эрика вампирша, отправляя хлеб в печь, - люди здесь хорошие. Хоть к нам с Натаном лишний раз на глаза не кажутся, а всё-таки по-своему принимают. Да и тебя в деревне полюбили. Не выдадут…

…Ирида оказалась права. Утром, когда смолк последний жуткий вой, и долина наполнилась блаженным безмолвием, королевский отряд во главе со столичным капитаном прибыл к дверям охотничьего дома.

Эрик, укрывшийся на чердаке, сквозь щели в досках видел целую толпу поселян, сопровождавших воинов до самого порога, во главе с деревенским старостой. Натан встретил людей на пороге, сделал удивлённое лицо.

- Чего надо? – поприветствовал он визитёров.

- Господин охотник, - обратился к нему капитан стражи, - мастера твоей гильдии докладывали, что ты человек надёжный. Знаешь ли такого человека, как барон Эрик Рассмуссен? Он обвиняется в чёрном колдовстве да сговоре с…

- Я не знаю даже жителей деревни, почтеннейший, - перебил Натан, - сам видишь, живу на отшибе. Мне эти твои Рассмуссены без интересу.

- Он мог представиться любым другим именем, - снова попытался капитан. – Но наверняка не оставил своего чёрного дела. Барон Эрик занимался врачеванием…

- Если бы у нас здесь появился лекарь, - широко улыбнулся Натан, - мы бы такое событие не пропустили. Верно, ребята?

- Верно! Правильно! – тотчас подхватил дружный хор голосов.

- Не было тут никого!

- Давно уж просили у властей знахаря-то прислать, так ни один не едет!!!

- Лучше б сами настоек да порошков лечебных нам завезли!

- Как нам помощь нужна – так дуля с маком, а как им…

- Барон? У нас?! Да вы в своём ли уме?!

- Усю деревню перерыли, ничо не нашли, сюды прибёгли! Грабить, чай, приехали, а чёрными знахарями прикрываются!

- И имечко-то какое выдумали – Размуздзен!

- Нет тут никого, родимые!

Капитан слушал недолго: плюнул с досады, махнул рукой – мол, обыскать дом – отвернулся от разгневанной толпы. Натан спокойно прислонился плечом к косяку, терпеливо подождал, пока воины вернутся ни с чем, сдержанно поклонился разозлённому капитану, помахал рукой убравшемуся восвояси отряду. Переглянулся с деревенским старостой, коротко улыбнулся расходившейся толпе и скрылся наконец в доме.

- Как ты это сделал?! – скатился с чердачной лестницы Эрик. – Они были тут, они смотрели на меня… нет, они смотрели сквозь меня! И не видели! Обошли кругом, потоптались и ушли! И Ирида… она ведь тут, на печи, спит! А они на неё даже не взглянули! Как… как?!

Натан улыбнулся, сел на лавку. Не оборачиваясь, щёлкнул пальцами – погасший огонь в печи вспыхнул вновь, ярко и весело, захрумкал остатками поленьев.

- Маленькие фокусы, - пояснил он поражённому соседу. – Они в моём деле очень полезны. Я оттого и взъелся на тебя – из зависти к твоей магии, соседушка. Она во много раз сильнее моей, потому что дарована самим Единым, а ты – куда могущественнее меня. Соперников я не терплю, уж извини. Думал, ты у меня хлеб заберёшь. Предубеждения, предубеждения, сосед.

- Да… ничего, - по-прежнему поражённо выдохнул Эрик. – Я ведь тоже… жену твою обидел… по глупости…

- А жена моя с твоей волчицей не сразу поладит, - ухмыльнулся Натан.

- Как и Роксана не сразу примирится с тобой, охотник, - закончил мысль Эрик.

Натан коротко хохотнул, поднялся, хлопнул лекаря по плечу.

- Как там волчий старейшина-то говорил? Нужно время? Ну так у нас с тобой его предостаточно, сосед! Будем дружить семьями!

Эрик широко улыбнулся и пожал протянутую руку.

- Вопреки всем предубеждениям! – с радостной готовностью подтвердил он.

Во сне, словно соглашаясь, тихо вздохнула Ирида, сопровождая крепкое мужское рукопожатие счастливой улыбкой.