Оборотни: Большая охота

 » Оборотни: Большая охота

Мир, где царит Луна и жажда свободы, где побеждают инстинкты и ум, сила и характер. Все это – мир оборотней.
Они живут среди нас в человеческом облике. Но приходит «День первой Луны», время Большой Охоты. Это время неконтролируемых страстей и звериных инстинктов. В этот день вся стая собирается в одном месте. И звериная сущность берёт своё - происходит обращение. В этот период стая прирастает новыми членами. Именно в день Первой Луны решается вопрос о иерархии стаи, кто-то уходит на покой, а кто-то доказывает своё превосходство и получает преимущества перед другими. Для молодых и сильных – это пора показать себя, для опытных – возможность проявить свой ум и мощь, для пожилых – пора гордости за потомство.

Луна вошла в максимальную фазу, окрашивая ночное небо холодным светом.
Время Большой охоты началось.


Время: Современность
Экшн: Да
Продолжительность игры: 3 дня
Растяжка времени: Нет
Когда: с 23 по 25-ое ИЮНЯ (включительно)


По всем вопросам обращаться ко мне или anel.


  Добавить тему в подборки

Здесь присутствует игра за другого, но все действия Тэмсин и диалоги согласованы и одобрены.

Его разбудили какие-то звуки. В последние дни это стало нормой. Он просыпался от малейших шорохов и еле слышного шума. Зверь внутри него все чаще и чаще давал о себе знать и Ридж буквально считал дни, когда наступит этот день. Вернее ночь. Ночь большой охоты.
Ридж мгновенно вскочил с постели и, на ходу одевая спортивные штаны, спустился вниз. Так и есть. Это Тэм уже суетилась на кухне. Она собирала сумки с едой в дорогу, одновременно разговаривая со старшим сыном Джефом. Именно их шёпот и разбудил его.
- О чем шепчемся, семья? - Ридж вошел на кухню, взъерошил волосы сыну и направился прямо к жене. Встав позади нее, слегка приобнял за талию и поцеловал в шею. Тэмсин на мгновение замерла, а потом развернулась в его руках и оказалась к нему лицом.
- Да так, обсуждаем кое-что.
- Отец я хочу поехать с вами. – перебивая мать, Джеф вскочил с места.
Ридж искоса поглядел на Тэм и усмехнулся. Его жена была категорически против того, чтобы их пятнадцатилетний сын заранее увидел все прелести обращения.
- Мне уже почти шестнадцать. – Джеф продолжал настаивать, видя, что Ридж не так тверд в решении не брать его с собой.
- Я сказала нет, - твердо произнесла Тэмсин, - ты присмотришь за Мэгги. Пока нас не будет, дом останется на тебе.
- Послушай Тэм, может все же..
Взгляд волчицы пригвоздил его к полу. Если бы не присутствие сына, она могла бы обратиться в зверя и наброситься на него. Ридж предостерегающе сощурил глаза.
- Ридж, мы это уже обсуждали. Мое окончательное слово – нет!
- Дорогая, он давно уже не ребенок. По волчьим законам ему надо быть уже готовым к тому, что ему предстоит. В следующем году это будет необратимо.
- Ну так пусть он этот год побудет человеком. Он еще ребенок.
- Рррррр, - Ридж сжал кулаки, пытаясь усмирить своего волка.
- И не рычи на меня, волк. – Тэмсин встала в стойку.
Ридж тихо произнес:
- Джеф, сходи, посмотри проснулась ли Мэгги.
Подождав, когда кухню нехотя покинет сын, Ридж так же тихо и категорично произнес.
- Я не хочу, чтобы из нашего сына вышло черт те что. Он давно готов.
- Это опасно, Ридж. – Тэмсин решила сменить тактику, она подошла к мужу и обняла его за талию, - Ну пусть он останется. Ты сам сказал, что это необратимо и в итоге все равно случится. Ну так пусть это случится позже. А мы с тобой в последний раз насладимся одиночеством.
Она потерлась носом о его мощную шею и Риджу ничего не оставалось делать, как согласиться. Против таких действий жены ему было не устоять. Его мускулы напряглись в предвкушении.
Ридж открыл дверь кухни, зная, что сын и не подумал выполнять волю отца. Он стоял за дверьми в ожидании решения Риджа.
- Ничего не поделаешь, сын. Мама сказала нет. И мы с тобой должны подчиниться.
Джеф в сердцах двинул кулаком об косяк и быстро покинул помещение, выбежав на улицу.

Спустя несколько часов
Ведя машину Ридж искоса поглядывал на жену. Они были в дороге более восьми часов. За это время Джеф ни разу не взял трубку, от чего Тэмсин все больше хмурилась и нервничала.
- Он отойдет. Дай ему время, - Ридж повернул направо и выехал на шоссе ведущую к месту назначения.
- Сколько времени ему нужно? Уже восемь часов прошло. – Тэмсин бросила хмурый взгляд на мужа, - Характер в отца.
- Не лги. Я отхожу быстро. Час, максимум два. – не получив никакого ответа против, Ридж озадаченно нахмурился, - Тэмсин, милая, ничего с нашими детьми не случится. Джеф взрослый парень. Учись доверять ему. Наверняка он и думать забыл о своей обиде и сейчас укладывает Мэгги спать. И ты бы прикорнула. Дорога дальняя.
- Ридж, у меня нехорошее предчувствие.
- Ты устала. Приляг. – Ридж правой рукой нажал на рычаг у соседнего кресла и откинул спинку назад, - Все будет хорошо.

Спустя еще несколько часов.
Им оставалось полчаса дороги. Пора будить жену. Ридж перевел взгляд с дороги на рядом спящую Тэмсин. И залюбовался. Мягкие каштановые волосы, подчеркивали тонкие черты лица, брови более темные даже во сне были едва нахмурены, мягкие губы – приоткрыты. Он только на миг отвлекся на ее губы и джип съехал на обочину. Как много бы он отдал за что, чтобы почувствовать это нежное, податливое тело под своим, отведать обещание этих раскрытых губ. Волк рвался на волю, чувствуя приближение Большой Луны и желая обладать этим телом.
Ридж, с огромным усилием подавил зверя в себе. В последнее время это делать становилось все труднее. Сильно нажал на газ, увеличив скорость.
Они прибыли гораздо раньше, чем планировали. Тэмсин легко и непринужденно выскочила из машины. Забота о детях уже не тревожили мысли волчицы. Джеф таки отзвонился и сообщил, что у них все в порядке.
Ридж медленно опустил ногу на землю, потом вторую. Встав, он потянулся, расслабляя мышцы. Он чувствовал, что скоро будет смеркаться. Здесь на севере, ночи опускаются слишком быстро.
- Ридж, я и забыла, как здесь красиво!
Тэмсин оглядывала все вокруг. Хвойные деревья окружали опушку и несколько маленьких затхлых домишек, в которых никто не жил. Дикий лес манил и притягивал своей первозданной дикостью. А вдалеке ели и сосны поднимались по склонам раскинувшихся со всех сторон острых горных пиков, покрытых белыми шапками никогда не таявшего льда. Ридж вдохнул свежий воздух, смакуя бесчисленные запахи дичи и предвкушая охоту.
- Мы как всегда первые. Ну что пойдем распакуемся и разожжём костер. С минуты на минуту появятся сородичи.
Ридж вытащил спортивную сумку и рюкзак из джипа и понес в самый первый домик, встретившийся на пути.
_________________

- Хватит.

Альфа клана Полумесяца говорил тихо, но его услышали все присутствующие члены стаи.

Мгновение назад казалось, что они не смогут больше сдерживать волчьи инстинкты и будут пытаться перегрызть друг другу глотки прямо здесь и сейчас.

Но теперь воцарилась мертвая тишина.

Адам смотрел на свою стаю и видел под строгими деловыми костюмами всю их сущность. Сущность зверя. Полная луна никого не оставила равнодушным.

Его правая рука и незаменимый помощник, Петра, не могла сидеть спокойно и, то и дело, поправляла длинную рыжую косу. То закидывая ее за спину и открывая глубокий вырез на полупрозрачной блузе, то снова перекидывая толстую косу на плечо и скрывая соблазнительную ложбинку. Привлекая, тем самым, внимание всех свободных от уз брака самцов. Но внимание этой сильной волчицы нужно заслужить, она не за красивое тело, а по праву сильного, стала Бэтой стаи.

Сэм, Омега и сердце клана, теребил галстук, желая скинуть с себя деловой костюм и почувствовать под лапами сырую землю и мягкий шелк травы. Ждать волку становилось все тяжелее, ведь эмоции всей стаи бурлили в нем.

Адаму пришлось признать, что обсуждение вывода на рынок новейшей научной разработки по производству солнечной энергии придется отложить. По крайней мере, на одну ночь.

- На сегодня все свободны.

Конференц-зал быстро опустел.

Адам задумчиво наблюдал за Петрой, которая легко покачивая бедрами ходила вокруг большого круглого стола и собирала папки с раздаточным материалом.

Красива. Сильна. Исполнительна.

Любой волк был бы рад иметь такую пару, но не он.

- Альфа, я уже все сделала и собираюсь уходить. Может тебе нужно что-то? - Петра стояла у двери в пол-оборота и ждала дальнейших указаний. И пусть слова ее были сдержанны, гибкое тело говорило о большем.

Трепет ресниц и взгляд украдкой. Часто вздымающаяся грудь. И терпкий аромат желания.

- Нет, Петра, спасибо. Удачной охоты.

Мягко захлопнулась дверь. Адам остался один.

Когда солнце начало клониться к горизонту, пробиваясь сквозь застилающие его облака, Адам уже летел на своей красной Kia Cerato Coup в Вулф-плейс.

Долгая дорога утомляла бездействием. Слишком много времени требовалось провести, сидя на одном месте. Их внедорожник, помимо большой проходимости, обладал и комфортным внутренним содержанием, но одно место всё равно прилично отсиживалось. Вместе с тем останавливаться лишний раз не хотелось. Чем быстрее приедут, тем скорее будут свободны делать всё, что захочется.
Тэм усмехнулась. Упрямство и злопамятность в их семье раздавалось по её линии. Неплохие качества, между прочим. Запомнить, упрямо дождаться своего часа и отомстить - разве плохо?
Конечно, мужу она мстить не будет, но всё же утром на кухне Тэм была на него зверски зла. Зря Ридж давал парню надежду. Они сто раз уже обсудили, что нечего делать ребёнку, ещё не вошедшему в пору обращений, присутствовать там, где будут одни взрослые. Джеф, как бы он ни был развит, и каким бы взрослым он не казался самому себе, в сравнении с остальными всего лишь ребёнок, не более. Зачем ему туда, где все перекинутся в зверей и разбегутся по окрестностям? Сидеть в машине, ждать и играть на планшете он может и дома, с большим комфортом. А в лес ему нельзя, чтобы кто бы не говорил. Он ребёнок, неспособный обращаться, неспособный защитить себя без клыков и зубов. Само обращение, если так уж хочется, он может посмотреть и на отце.
И почему дети всегда вьют из своих отцов верёвки? На их горе, помимо отцов ещё имеются непреклонные зубастые мамы, точно знающие, чего детям пока позволять не следует. Ох, а что будет, когда Мэгги подрастёт?..

- Разминался? - Тэм открыла глаза, выныривая из сна, решив, что машина не останавливается, а уже начинает движение после остановки. Быстрый взгляд на часы, а так же на деревья за окном, дал понять, что они уже скоро будут на месте, и Тэмсин подняла спинку кресла, не в силах спокойно спать. Невзирая на внешнее спокойствие, кровь уже бурлила в предвкушении.
Женщина - пока ещё женщина - вышла следом из машины, горящими глазами оглядывая всё вокруг.
- Ридж, я и забыла, как здесь красиво!
...И дико. Вулф-плейс не идёт ни в какое сравнение с городскими парками и лесочками вокруг их города, где в течение года они с Риджем потихоньку перекидывались. Здесь не пахнет бензином, выхлопами машин и запахами производств, не воняет отходами, нюх не забивает тяжёлый запах больших скоплений людей, побывавших тут. Нет ни людей, ни камер видеонаблюдения, коими сейчас заполнены все уголки городов. Не надо соблюдать стопроцентную осторожность так, как вблизи города. Можно беспечно бегать в зверином обличье всю ночь до рассвета. Вулф-плейс. Волчье место. Волчий рай.

- Милая каморка, - Тэм зашла следом за мужем в заброшенный дом и насмешливо уточнила, - ты уверен, что нашим вещам не будет безопаснее в машине?

Мифы и правда о Гиенах:
лекарства, изготовленные из внутренних органов этих существ, обладают чудодейственной силой:
печень лечила глаза, шейный позвонок успокаивал нервную систему.
А вот мозг был признан вредным: кто его съедал, сходил с ума. (С-National Geographic)

У него страшно болит голова. Звенит в виске. Жужжит в правом ухе. Отдает в скуле.
Он готов с разбегу удариться лбом о каменную стенку.
И еще раз.
И еще раз.
Пока не утихнет эта боль. А она не утихнет. Он знает что не утихнет.
Эту паскуду ничем не выведешь. Кроме бега и крови.
Он трет пальцами висок. Он смотрит на красный кусок мяса. Он облизывает губы, кусает ребро языка и гипнотизирует стейк, что закрыт полиэтиленовой пленкой, заперт в холоде холодиной камеры, маленького придорожного магазина - заправки.
Мясо протухло и так сладко пахнет. Сладко. Смертью. Ему нравится. Так сильно нравится, что боль виске становится нестерпимой.
Он открывает дверь холодильника, вынимает бутылки с пивом, но все еще смотрит на мясо.
Где-то в гортани рождается звук. Какой-то песни. Он не помнит слов, но напевает простой мотивчик.
Будто если добавит звуки в тишину, запах тухлятины станет не столь притягателен. Будто баюкает псину внутри себя и может её успокоить.
Вот так с мотивом песни без слов, он подходит к кассе. Ставит бутылки с пивом и пока к песне прибавляется пискливый звук сканера смотрит в окно, на машину.
- Спит что-ли сучара? - проносится в голове. - Нашел время
Вагнер не помнит когда спал последний раз. Слишком болит голова. Когда луна ближе, он вообще не может спать.
На прилавок кладется пакет со стейком. Пленка порвалась. Запах ударяет в нос все сильней.
Вагнет замолкает. Кусает язык. И вываливает из карманов брюк пару смятых купюр парню кассиру. Тот смотрит на деньги собирает их.
Потом Вагнет будет вспоминать, что у парня тряслись руки. Он, мать вашу, уверен, что у они у него тряслись.
Он уверен, что пацан не смотрел его в глаза. Он, мать вашу, знает что значит, когда тебе боятся смотреть в глаза.
Он спрашивает: "Все в порядке?" и улыбается. Хотя знает, что ему нельзя улыбаться.
Его улыбка пугает. Мамочка давно говорила...все говорят:"Когда ты улыбаешься хочется сделать две вещи - ударить тебя по морде или убежать"
Вагнеру нравится улыбаться.Иногда он любит боль, сравнивает с той что есть в его жизни. И очень любит когда убегают.
Ему отвечают: "Да, конечно. Сейчас разменяю и принесу сдачи"

Он бросает пиво в ТиДжея. Садится рядом. И вынимает кусок стейка из упаковки. Впивается зубами в мякоть.
Боль утихает. Или ему кажется, что она утихла. И это, конечно, из-за стейка. Это не из-за мальчика подростка, тело которого сейчас лежит в хоз-комнате.
Боль утихает. Или ему кажется, что она утихла. И это, конечно, же из-за стейка. С чуть тухловатым вкусом. Он не предлагает рядом сидящему. Это не правильно. Его учили делится едой.
Пара капель крови стекают на светлые джинсы. И это единственные, что его волнует.
Испачканные в крови новые джинсы. Больше ничего.
Он вытирает пятно смятой в кулаке бумажкой. Та только размазывает и почти не впитывает. Почему, бл*ть, они печатают ориентировки на такой хреновой бумаги?
- Мы едем или как... - говорит он прожевывая новый кусок. И улыбается. Хотя знает, что улыбаться ему нельзя.

Войдя в заброшенный домик, Ридж присвистнул. Всё в лучших традициях голливудских фильмов-ужасов: грязь, скошенные стены, полуобвалившиеся потолки. Пахло сыростью и плесенью. При виде всего этого оставалось ощущение чего-то мистического и зловещего. Сзади раздался голос жены:

- Пожалуй ты права. Тебе не кажется, что в прошлый раз здесь было гораздо чище? Придется нам обживаться вне стен этой холупы.
Не выпуская из рук рюкзак и спортивную сумку, Ридж вышел из домика.
- Может вот здесь расположимся?
Он кивнул на место возле домика.
- Нам много и не надо. Чувствую, что в этот раз мне подольше надо побыть в звере. В этом году он силен как-никогда.
Подтверждая его слова, раздался утробный рык и Ридж еле сдержался.
_________________

- Взяла и укатила! – нахохлившись в углу у окна на заднем сидении, возмущался пострадавший от женского коварства Хью.
Пылая праведным гневом, он не замечал, что уже два раза изложил события сегодняшнего вечера и пошел по третьему кругу. Водитель и его спутница переглянулись и снова промолчали, не давая ему возможности продолжить тему.
Хью был неудачником. О чём бы ни шла речь: учебе, карьере или женщинах – ему всегда приходилось довольствоваться тем, что перепало, и никогда он не получал то, что действительно хотел. За тридцать лет можно было бы и привыкнуть, но где-то в глубине души Хью верил, что когда-нибудь ему крупно повезет. И он два раза в неделю ходил в киоск, заполнял бланк лотто и ждал. Ждал, когда удача ему наконец улыбнется.
Двое впереди возобновили свой разговор, в котором Хью было не место и он раздосадовано уставился в окно.
Когда-нибудь обязательно повезёт. Вот тогда и начнется его счастливая жизнь. Все до этого – затянувшееся вступление, испытания на пути к счастью.

Много лет назад

В свете полной луны на лесной поляне играли два волка, оказавшиеся истиной парой, они стали счастливыми многодетными родителями.




Июнь, 2016

Выросший в большой и дружной семье, Алекс обожал общение и компании. То что сейчас он был далеко от своих делало это общение ещё более важным и особенным. А уж сборы на природе и охоту во второй ипостаси мужчина вообще считал праздником.

Алекс катил по трассе на своём мотоцикле к месту сегодняшнего мероприятия.
Не смотря на пасмурность и невысокую температуру воздуха, которой встречал его Вулф-плейс, тело молодого оборотня дышало жаром. От предвкушения внутри всё чаще порыкивал зверь, готовый оторваться по полной.
Через час он уже будет на месте. И пусть ранее он здесь не был, но был уверен, что эту охоту он запомнит надолго.
_________________

Они говорили, нужно жить. Рваться, метаться, стремиться. К чему? Ответа пока нет. Все инерция.
Нужно позвонить своему врачу, сказать, что со мной все в порядке, что согласно его предписаниям, я взяла машину в прокате, по указанному маршруту почти добралась до Вульф-плейс и… и что? Я не знаю, не имею ни малейшего представления, как выполнить то, что он требует. «Я хочу, чтобы ты начала жить, Майя. Понимаешь, меня?» Понимаю. Почему нет? Я же не имею проблем с развитием: слышу, соображаю, свободно изъясняюсь на двух языках. И я не сумасшедшая. Но не могу. Не могу жить, потому что уже умерла. Не физически, конечно же. А жаль.
Впереди виднеется селение и внутри просыпается неуверенность. Не знаю, зачем я здесь, приехала в эту людьми забытую глушь и занимаю на окраине один из неживых пустующих домов. Мне уже приходилось видеть подобное. Не в древних поглощенных джунглями городах исчезнувших цивилизаций. Ближе во всех смыслах этого слова. В Детройте целые улицы и районы безмолвной безжизненной пустоты. Это селение такое же мертвое.
В брошенном доме затхлый воздух пахнет сыростью. Снять признаки ее присутствия сложно. Камин работает, аромат хвойной древесины замаскирует их, но не вытравить из старых досок чердака и скрипучих половиц лестницы гниение. Его и из человека не изгнать, растет как рак и убивает.
Осмотревшись, через полупустую гостиную иду на кухню, чтобы заварить травяной чай. Мята и вербена успокаивают. Приятно греть руки теплом фарфоровой чашки, пока смотрю на лес за окном, расчерченным черными металлическими прутьями. Решетки на окнах первого этажа, наверное, для защиты. Глядя на них с улицы, я так думала, но взгляд изнутри всколыхнул воспоминания о том малоприятном месте, где провела несколько месяцев.
Прежде чем выйти из дома смотрю на себя в зеркало. Поправляю шарф, затягивая потуже узел, чтобы не развязался. Чтобы оставленный зверем уродливый шрам не привлек внимание. Чтобы не ловить взгляды и не отвечать на глупые вопросы. Не хочу вспоминать тот день. Хотя умом понимаю, что завязла в нем, как в болоте. Тогда закончилась моя жизнь.
Точка.
Точка…
Многоточие?…
Так появилась она, рысь.

- Ты доверяешь мне?
Киваю, не в силах отвести сияющих глаз от родного лица. Он берет мои ладони в свои горячие руки - они всегда горячие, даже когда холодно - сжимает мои пальца, нежно перебирая своими, а потом подносит к губам и по очереди целует костяшки.
- Я доверю тебе свою жизнь, - произношу на выдохе и своим лбом касаюсь его темных волос у кромки лба в момент, когда он целует мои руки. Непослушная прядь, всегда падает ему на лоб, придавая ему несколько залихватский вид.
Я освобождаю одну ладонь из его горячих рук, чтобы снова отвести назад непослушный локон с его лба. Приподнимаюсь на цыпочки и целую его в щеку. Замираю, прикрыв глаза. Любое прикосновение к нему, как ток по венам.
- Я так люблю тебя, Дэни, хочу, чтобы всегда были вместе…
Его глаза обжигают. То, как он смотрит. Так может смотреть только он, проникая в сердцевину моей души. Будто я единственная на всем свете.
Я его… Навсегда…
- Я тоже этого хочу.
Невозможно отвести глаз. Будто заворожённая. Его голос, и я как послушная змейка на звук дудочки факира. Я готова на все… лишь бы с ним…
А дальше смерть…
Я умираю.
Я плохо помню, разворачивающиеся события, но помню, что я ощутила прикосновение смерти. Я молю ее не уходить. Остаться и забрать меня. Мое тело горит огнем, он сжигает, так что закладывает уши от собственного крика. Я корчусь в болезненных муках и молю о смерти. Это единственное о чем я молю.
А яд бежит по венам.
Я умираю?
Постоянные голоса вокруг. Хочу, чтобы все ушли, и я умерла. Одна. В тишине.
Что это? Клетка?
Уходите.
- Она не выживет.
- Она сильнее, чем ты думаешь.
- Женщины не выдерживают первого обращения.
- Только не она.
Я снова слышу крик. Не человеческий, скорее звериный. Я не понимаю, что кричу сама. Тело продолжает меняться, кости продолжают ломаться, а яд бежать по венам.

Наши дни.
- Ты опоздала!
Я едва приоткрываю тяжелую дверь бара, впуская в полутемное помещение, заполненное людьми, свежий вечерний воздух. Люси – моя сменщица – недовольна моим опозданием. Я это чувствую, как только переступаю порог и интонация ее голоса и слова, сказанные полушепотом, долетают до меня, смешиваясь с басами John Paul Jones и гулом шумной толпы.
- Я опоздала, - киваю на ее молчаливое раздражение, - прости-и.
Мое лицо выражает страдание и сожаление.
Она суетится за стойкой бара, угождая толпе. Смешивает коктейль, слоями вливая в стопку кофейный ликер, сливочный ликер и ликер Куантро. Поджигает зажигалкой и на поверхности Б-52 играет голубой огонек. Постоянная клиентка бара всасывает коктейль через трубочку, промокает губы салфеткой. Она показывает жестом руки, чтобы Люси повторила.
- Что на этот раз? – из пивного кранчика Люси наливает темное пиво в большой бокал, держа его под наклоном, для сидящего справа грузного мужчины.
Люси поворачивает голову и смотрит на меня.
- Ничего, - пожимаю плечами и улыбаюсь, - просто не хотела приходить.
Я снимаю кожаную куртку черного цвета и вместе с сумкой-мешком опускаю на небольшой табурет, за барной стойкой у кассы. Остаюсь в коротком черном платье, облегающем каждым изгиб молодого тела – форма девушки из бара под названием «Звериный вой».
- Эй, мне кто-нибудь нальет текилы?
Киваю подруге, что сама с ним разберусь, и Люси уходит к другому клиенту, а я приступаю к работе.

Спустя несколько часов это происходит. Внезапно. Просто понимаю, еще чуть-чуть и все узнают мою тайну. Интересно, а что будет, если обращусь здесь, на глазах у сотни человек? Наверное, банальное чувство страха заставит их бежать, противно визжа. В ком-то проснется охотник, и он начнет убивать…
Как я ненавижу это. И как это пугает.
Чувствую, как жар опаляет мое тело.
- Давно, слишком давно, - шепчу под нос.
Хватаюсь рукой об угол барной стойки. Наклоняюсь, обхватывая второй рукой ребра.
- Эй, ты окочуриться решила что ли?
Глумиться клиент. Он смеется своей шутке, локтем тыча своего друга в бок, показывая на меня. Но и так все видят.
- Дэни, ты в порядке? – рядом оказывается Люси.
Ее голос, как и взгляд – встревоженный.
- Да я… буду в порядке, - голос звучит слабо, - мне надо выйти… Замени меня, все чаевые твои.
Я не жду, что ответит Люси, быстро иду к выходу, прихватив с собой куртку и сумку. На ходу я слышу мужской разговор. Такие же, как и я. Они здесь в баре. Останавливаюсь, чтобы найти их. Вот они сидят за самым дальним столиком. Их глаза и мои встречаются. Она также чувствуют меня. Они говорят про сбор с себе же подобными. Я запоминаю, не знаю зачем, ведь я не хочу ничего ни чего знать. Ну, а вдруг можно от этого избавиться? Или только смерть?
Оказавшись на улице, заворачиваю в переулок – сырой и глухой. В углах валяются пустые бутылки. Смердит. Я прохожу, нет, я пробегаю его. Потом еще в один, и следующий.
На улице ночь, все мирные горожане Сиэтла давно спят. Осматриваюсь по сторонам. Мое лицо кривится в яростной муке. Кидаю на землю сумку и поверх нее куртку. Я не хочу, но снимаю платье и бросаю его на вещи. Еще сверху нижнее белье и медальон – подарок - память о том, кто я и кто сделал меня такой.
А потом боль, напоминающая предсмертную агонию. Непреодолимая. Выматывающая. Я опускаюсь на четвереньки, выгибаю спину. Тело и голова деформируется, слышится треск ломающихся костей. Пытаюсь сдержать крик, но он вырывается сквозь плотно зажатые губы.
Это недолго, всего несколько минут, но я ненавижу эти минуты. Я ненавижу себя в эти минуты и последующие часы.
Когда долго не обращаешься, противишься, вторая сущность требует воли. Она рвется наружу. Ей неважно хочу я этого или нет. Она требует, чтобы ее выпустили здесь и сейчас.
Я уже не я. Теперь она дышит ночным воздухом. Она смотрит вокруг своими миндалевидными глазами цвета сочного янтаря. Отряхивает серую шерсть, разбавленную охристыми цветами и бурыми подпалинами. Она прислушивается. Она чувствует непреодолимый голод.
Аккуратно она выступает вперед. Когти царапают поверхность асфальта. Ее не должны видеть. Убедившись, что все спокойно, она срывается с места.
Бар «Звериный вой» находится на окраине города, а дальше лесопарк, где ночью ни души. Где темные деревья скрывают хищника среди густых ветвей, клонящихся к земле. Зверь ведет носом, впитывая запах и не чует опасности. Теперь она свободна. Она бежит по непротоптанным дорогам, среди деревьев, по оврагу. Ей нравится ощущать себя свободной. Она ищет жертву. Ей нужно утолить голод. Мелкие животные – все, что она может себе позволить
Волчица вырывается на волю.

Спустя несколько часов, она возвращается. Так же осторожно. Она помнит, что ее не должны видеть. Все тот же переулок и вещи. Она вертит мордой, убеждается, что вокруг ни души. Она уходит.
Я надеваю белье, оно слегка влажное и прохладное от ночного воздуха. Платье и цепочку с медальоном на шею. В бар я не вернусь, значит, единственный путь, это дорога домой.
А дома всплывают воспоминания разговора тех оборотней и спустя несколько дней я отправлюсь в путешествие.

Вулф-плейс
Горы, сплошные леса, поля и тишина.
Эддисон вышла из машины оглядывая пока еще пустую стоянку. Скоро здесь все будет битком набито. Еще бы, ночь Большой охоты ни кто не пропускал. Первое обращение молодняка, выборы нового главы стаи и самое интересно - охота.
Первое и второе для Эддисон было мало интересным, но вот охота. Позволить себе стать самой собой, распушить хвост и наконец побегать в свое удовольствие. Можно конечно еще и поохотиться на мелочь -белка там или зайчик. Ням.
Зуд предстоящего обращения пробежался по телу. Но еще было слишком рано. Совет кланов не был лояльным к оборотням, которые не дожидались "старта".
Эддисон посмотрела на часы. Еще слишком рано. И слишком долго до вечера.
Забрав сумку из машины, девушка направилась к домам.
Нужно немного отдохнуть перед предстоящим.

Добираться до Вулф-плейс Софи пришлось автостопом.
Можно было попросить машину у Джули, но как объяснить подруге-человеку для чего девушке хочется съездить к чёрту на куличики и остаться в лесу с ночёвкой, среди непонятной компании людей.
Конспирация, мать её так.
Иногда, Софи думала, что если бы люди знали о них, жизнь была бы легче. Но вспоминалась семейная Библия тёти Роуз, в конце которой были имена всех родственников, погибших от выстрела человеческих охотников и это сразу меняло мнение.

Кто сказал, что медведи неуклюжие животные? Тот кто от них не бегал.

Последнюю часть пути Софи преодолевала неспешным бегом.
В голове вертелись ответы на вопросы к зачёту по анатомии млекопитающих. Рюкзак с вещами ритмично стучал по спине, но это было единственным недостатком этой прогулки, которую не портила даже погода.

Негромкое урчание мотора, шелест шин, улетающее назад полотно дороги. Мощный автомобиль незаметно проглатывал милю за милей, несясь на юг, подальше от крупных городов. Где-то впереди их ждали несколько дней отдыха, наедине. Если не считать бескрайние прерии и почти диких лошадей. Несколько лет назад, Марку удалось убедить друга, владеющего небольшой скотоводческой фермой, доверить ему свои весьма скудные сбережения. Ферма едва сводила концы с концами, и старый приятель даже думать не хотел сначала об инвестициях, но всё же сдался под настойчивыми уговорами. За несколько месяцев пакет акций, приобретённый Марком для него, вырос в цене в несколько раз, друг смог расплатиться со всеми висящими долгами, и с тех пор мог спокойно заниматься выращиванием лошадей. Скромная ферма скоро превратилась в процветающее ранчо, на котором в распоряжении Марка всегда было одно из отдалённых бунгало, куда он мог заявиться в любое время, едва только ему хотелось отдохнуть от удушающей суеты городов. Сегодня, впервые, он ехал туда не один.

Чувствовать себя пассажиром в собственном авто было не привычно, но устоять перед обманчиво умоляющим взглядом Умы Марк не смог, и пока он укладывал в багажник их сумки, довольная девушка устраивалась на водительском месте его ровера, хотя её было почти не видно за рулём.

Посматривая на профиль девушки, Марк любовался вздёрнутым носиком и пушистыми ресницами, скрывающими глаза, не отрывающиеся от дороги. Эта маленькая операционистка, что появилась в их банке пару месяцев назад - сразу привлекла его внимание. Но когда лёгкий флирт перерос в нечто большее, Марк и сам не заметил. И сейчас сам удивлялся себе, посмеиваясь. Желание показать ей своё тайное убежище от мира, это ещё куда ни шло. Но доверить женщине ключи от своего автомобиля! Что же будет потом? Букет роз и кольцо в коробочке? Он поймал быстрый взгляд из под пушистых ресниц и усмехнулся. А почему бы и нет?

Бурчание за спиной нарушало его предвкушающее настроение.


Этого странника они подобрали голосующим на пустынной дороге. Оказалось по пути, почему бы и не подбросить, сделать доброе дело. Но своими стенаниями по поводу обманувшей его подружки, этот страдалец уже вывел Марка из себя. Понимающе переглянувшись с Умой, Марк посмотрел на часы. Скорее бы доехать до Крик-пойнта, там шоссе пересекается с федеральной трассой, и ходят рейсовые автобусы.