Успеха липкие конфеты (СЛР, 18+)

Михаил Галин
Стоп-кадры мраморного тела,
Пикантный привкус варьете,
Зал, напряжённо онемелый,
И фуэте... И фуэте...

Биенье музыки и плоти
В тончайшей жилке у виска...
Бетховен и Буонарроти –
И мир на кончике носка!

А там, за сценой, зов столетий
Сквозь дверь заветную в стене,
Усталых рук немые плети,
а долгим стоном боль в спине.

Триумф и горечь эстафеты,
Бесперспективная борьба,
Успеха липкие конфеты
И вероломство... И судьба...

Но снова – тело на поруки,
И снова – счастье и тоска,
И расколдованные звуки,
И мир на кончике носка!

***
Пленница балета
© Copyright: Лиза Солнцева, 2011 
И снова взмах рукою, пируэт,
И вспышки рампы встретили Жизель.
И кажется, что целый белый свет
Пришёл взглянуть на танца акварель.

Прыжок, прыжок и лёгкий поворот,
Дарить свою улыбку залу!
Для этого она живёт, для этого цветёт,
Для этого забыла про усталость.

Конец. И шквальный гул аплодисментов.
Жизель погибла, но вместе с нею
Вновь балерина родилась на сцене.
Вновь ожила, как добрая душа Жизели.

Она сегодня подарила всё.
Всё, что могла, всё, что умела.
И зритель не забудет про неё -
Принцессу, что так дивно танец пела.

И сквозь века, и время, и пространство
Летит её прекрасный арабеск.
Она ведь тоже муза. Муза танца.
Балета пленница навек.

***
© Валерий Раппопорт
И каждый раз на фоне «Травиаты»
Я к нашим чувствам возвращаюсь вновь.
Мы здесь ни в чём не виноваты,
Что жизнь нам дарит благодарную любовь.

Сверканье музыки из оперных искусств,
Оно рождает вдохновенье.
Оно так обостряет нежность чувств
И сердцу дарит наслажденье.

И я не просто вижу глаза родные.
И я не просто ощущаю сладость нежных губ.
Они блестят, как струны скрипок золотые.
И поцелуй венчает хор фанфарных труб.

И я не просто обнимаю твой нежный стан.
И я не просто так целую волосы и плечи.
Взметнулся скрипок огненный султан,
И в театре тихо гаснут свечи.

Как музыка меняет мир людей
И вместе с ней меняется Любовь.
И нежный мир накала и страстей
Нас накрывает вновь и вновь.

Ничто для нас людские страсти.
Ничто для нас соседей пересуд.
Над музыкой никто не властен.
И звуки музыки в нас нежность обретут.

И я хотел бы, чтоб, качаясь,
Занавес бы расходился вновь.
И мы, друг к другу прижимаясь,
Вдыхали музыкой рождённую любовь.

***
Елена Ухова
Балерина
(стихотворение старое, давно забытое, ему лет 20 наверное)
Я видела девушку в платье из снега
Она танцевала под музыку Баха
И руки сплетались, как сладкая нега,
А зал, завороженный охал и ахал.

Пуанты порхали, как белые птицы
А взгляд был заснеженный, и с поволокой.
И надо же было такому случиться-
Упала она, оступившись немного.

Вдруг в зале послышался шёпот и вздохи:
«Провал выступленья! Какое несчастье!»
Лишь в первом ряду один зритель захлопал,
И «Браво!» кричал, невзирая на страсти.

Она подняла голубые ресницы,
И в знак благодарности гордо и чинно
От боли сжимаясь, смогла поклониться
Тому, кто по праву зовётся мужчиной.

«Где-то там»*
Где-то там, за рекой, куст сирени цветёт.
Где-то там, за водой, я оставил свой дом.
Где-то там, в высокой траве, потерял я имя своё.
Где-то там, за окном, я увидел твой силуэт.
Позабыл на миг о том, что тебя уже нет.
Мне приснилось, но, может быть, ты и правда жива?
Вокруг одиночества дым, и пожухла листва.
Отчего холодна судьба? Не найду я ответ.
Сколько дней я тебя искал, растворяясь во мгле…
Жаль, что было напрасно всё, только ветер шумел…
Он мне напоминал о том, что ничего уже нет.
Счастье ушло навсегда, и не вернётся уже никогда.
Да, я увидел в окне твой силуэт, но ведь тебя уже нет.
Всё равно я решил зайти, испытать вновь судьбу.
Одиноко стояла ты, вглядываясь в темноту.
Неужели и правда жива? Неужели узнала меня?
Заметали листья следы, когда я тебя искал…
А сейчас, хотя весна, снова грусть и печаль…
Поспешила навстречу мне… Смотрю, плачешь так же, как я…
Рассказала, что потеряла меня, известили: меня уже нет…
Хоть искала меня тогда, судьба шансов нам не дала.
Но теперь будем вместе мы, даже если станет бушевать океан…
Ведь сегодня я понял, кто развеет в душе туман.
Я узнал, что теперь отец, у меня есть дочь.
Всё, истории нашей конец, мы уходим от осени прочь…
*Моя песня, выкладывалась в сборнике "Стихотворный переплёт"

Эта история случилась в 1879 году в Париже. Сирота Фелисия Миллинер живёт в приюте. Она дружит с сиротой Виктором, который тоже мечтает сбежать. Фелисия мечтает стать известной балериной, а Виктор - архитектором. Однажды попытка бегства всё-таки удаётся, и Фелисия с Виктором покидают приют. В городе они замечают строящуюся Эйфелеву башню и уже практически готовую Статую Свободы. Фелисия находит неожиданную поддержку в лице бывшей балерины, а ныне уборщицы Одетты, которая становится её учителем и наставником. Фелисия попадает в балетную школу при легендарном театре "Гранд-Опера". Правда, для этого ей приходится выдать себя за Камиллу, дочь хозяйки дома, в котором работает Одетта. Виктор попадает на обучение к легендарному Гюставу Эйфелю. Он давно влюблён в Фелисию, но не решается ей признаться в своих чувствах. Неожиданно у него появляется соперник в лице русского князя из балетного мира. Фелисия поначалу решительно не понимает, чего от неё хочет преподаватель-балетмейстер Рудольф, влюблённый в Одетту. Но благодаря упорству, целеустремлённости и вере в мечту она начинает делать успехи. Фелисия мечтает станцевать в "Щелкунчике" вместе с балериной Розитой Маури, но неожиданно открывается правда о том, как она попала в балетную школу. Теперь Фелисии придётся выдержать сложный конкурс, в котором они с Камиллой будут бороться за роль в спектакле "Щелкунчик". Это будет нелегко, потому что мать Камиллы готова буквально идти по головам, чтобы дочь получила ведущую роль. У Фелисии сдают нервы, но именно в этот трудный момент ей снится мама, которая держит в руках музыкальную шкатулку, талисман Фелисии. Мама когда-то тоже любила танцы, возможно, она была балериной. И хотя Фелисия - сирота, но у неё есть Одетта, Виктор и Рудольф. Именно благодаря их поддержке она сможет осуществить свою мечту. Фелисия наконец поверила в успех, ведь у неё есть то, чего нет у Камиллы - ей никто не навязывал мечту о балете, именно поэтому она танцует сердцем.

Кэти Бьюкенен: Гадкие лебеди кордебалета
Париж. 80-е годы XIX века. Посетители Гранд Опера - лощёные господа во фраках и их спутницы в вечерних платьях - наслаждаются изысканными балетными постановками. Но знают ли они, какую цену платят юные балерины, чтобы иметь возможность блеснуть на знаменитой сцене? Как пробиваются из самых низов, считая жалкие гроши, порой голодая, отбиваясь от похотливых лап "покровителей"... Не всем удаётся воплотить свою мечту в жизнь: кто-то, не выдержав лишений, заканчивает карьеру в борделе, кто-то ищет забвения в абсенте. Судьба трёх сестёр, "гадких лебедей" кордебалета, заставит читателя до последней страницы сопереживать им и надеяться на счастливый поворот в их судьбе.

1. Национальный бестселлер №1 в Канаде, бестселлер New York Times, лучшая книга года по версии Goodreads
2. На страницах романа "оживают" реальные персонажи XX века: Эдгар Дега, Эмиль Золя, сёстры ван Гётем
3. Автор воссоздаёт яркую и реалистичную панораму Парижа конца XIX века
4. В романе описана история создания одного шедевра - скульптуры Дега "Маленькая четырнадцатилетняя танцовщица"
5. Закулисная жизнь балетного мира, публичных домов, тюремные будни, нищета и роскошь: откровенно и пронзительно

Балетную пачку придумал балетмейстер Филиппо Тальони специально для своей нескладной дочери. У девочки были короткие ножки, и когда отец попросил её встать на пуанты, высота ног увеличилась и появилась та самая воздушность, без которой невозможно представить балерину.
Балерины с удовольствием отказались от тугих корсетов и тяжёлых юбок. "Воздушная" мода сразу покорила Европу, и только почти через полвека Россию. Но русские балерины оказались очень своенравными. Так, например, известная прима Большого театра Аделина Джури сама укоротила свою юбку. В короткую пачку балерины переоделись только в середине ХХ века, потому что длинная юбка мешала танцевать. Сначала это была просто гладкая пачка, потом её стали украшать.
Сегодня пачки делают по той же технологии, что и век назад – несколько слоёв сетки и металлический каркас. На классическую пачку в 8 слоёв уходит примерно 26 метров ткани. Готовые пачки отдают декораторам. Затем к расшитой пачке пришивают корсет. Мелкие крючки и петельки крепят в шахматном порядке. Так они точно не расстегнутся и не будут мешать балерине. Век пачки недолог - примерно два месяца.
Существует легенда: когда Мария Тальони пересекала границу России, на таможне её спросили: "Мадам, а где же ваши драгоценности?" Тальони приподняла юбки и, показав на ноги, ответила: "Вот они". Да, её ноги и впрямь были бриллиантовыми, а её танец в буквальном смысле слова заставлял зрителей плакать от счастья. А ещё - она была первой балериной, вставшей на пуанты.

Рассматривая работы Зинаиды Серебряковой, обращаешь внимание на этот прелестный портрет красивой девушки. Оказалось, что художница писала её портрет не один раз.Такое нежное красивое лицо с томными глазами. Кто же это? Что за очаровательная особа? Оказалось, что на картине Екатерина Никодимовна Гейденрейх, солистка балета Мариинского театра. Сложная выпала ей судьба. Артистка балета, педагог. Родилась в Киеве в 1897 году. Свою немецкую фамилию она унаследовала от отца, который происходил из обрусевших немецких мещан. Родители её умерли рано, и в 6 лет она осталась на попечении бабушки, которая привезла её в Петербург.
Про балет она знала только по рассказам маминого брата – артиста кордебалета Мариинского театра, но именно благодаря им в душе девочки зародилось страстное желание оказаться в сказочном балетном мире. В 1915 году после окончания Императорского Театрального училища в Петербурге была зачислена артисткой в Мариинский театр, где исполняла ведущие партии. Екатерина Гейденрейх испытала всё сполна: жила и бедно, и богато, играла роли «повелительница нереид» и «царица вод», кружила головы, была любимой моделью Зинаиды Серебряковой. В апреле 1942 года была арестована по доносу на 10 лет за «антисоветскую агитацию», отбывала наказание в Усольском исправительно -трудовом лагере Соликамска Пермской области.
Была освобождена из лагеря в декабре 1942 года благодаря настойчивым хлопотам Агриппины Вагановой, Кировский театр, где она блистала когда-то — оказался в эвакуации недалеко, в двухстах километрах, в городе Молотове. По крайней мере, её отпустят из лагеря с формулировкой «инвалид», а реабилитируют только в 1956-м. С 1943 года она работала педагогом в Ленинградском хореографическом училище, которое тоже находилось в эвакуации в Молотове. Когда оно реэвакуировалось, она создала ныне знаменитое Молотовское (теперь — Пермское) хореографическое училище и стала там первым художественным руководителем и ведущим педагогом. Потом ей разрешили вернуться, и она, конечно же, уехала в Ленинград. А дело, которому она отдала столько сил, не разрушилось, а наоборот, развилось ещё больше — ведь она всё делала правильно.
По сути, благодаря ей Пермь вошла в элиту балетных городов мира. О том, каково ей пришлось здесь, Екатерина Гейденрейх никому не рассказывала — слишком дорого ей обошлись слова, сказанные во время блокады. Но её здесь до сих пор помнят, любят и — очень правильное слово — боготворят.
Художник - Зинаида Серебрякова

Ксения Атласова сегодня почему-то никак не могла сосредоточиться. Все уже были в зале, в то время как она по-прежнему оставалась в раздевалке. Наконец Ксения достала из своей большой сумки что-то похожее на гигантский пончик из воздушной пены. Атласова собрала волосы резинкой в хвост, потом протиснула его через этот пончик. Натренированными движениями она наколдовала на голове пучок, закрепив его сверху ещё одной резинкой, на которую были нашиты бледно-розовые цветочки. Хотя некоторые пришивали ленты, но ей так больше нравилось. В Америке балерин называли bunheads, то есть булочки – из-за причёски. В Нью-Йорке в метро можно увидеть много девушек с такими булочками, когда они едут в балетные классы. Эти девушки делают подобные причёски для того, чтобы показать всем, что они балерины, чем, как правило, очень гордятся. Некоторые балерины из практических соображений делают такие причёски прямо в автобусе, пока едут в балетный класс. Это происходит в тех случаях, когда в гримёрной мало зеркал. Некоторые считают, что недопустимо трясти волосами в зале, ведь настоящая балерина никогда не собирает волосы прямо на сцене. Однако Ксения придерживалась другого мнения, поэтому свои волосы она собрала только сейчас. Глубоко вздохнув, Атласова наконец решилась надеть пуанты. Они оказались на удивление тяжёлыми, в носках было что-то туго набито. Пуанты совсем не похожи на обычные чешки. Как известно, на них разрешается вставать только с десяти-двенадцати лет. Детям более младшего возраста нельзя, иначе можно легко сломать ступню. Некоторые используют длинные палки для того, чтобы отстукивать ритм, однако Ксения старалась обходиться без такой довольно устрашающей на вид палки. В качестве музыкального сопровождения она принципиально не использовала труд пианистки, предпочитая старомодные теперь уже грампластинки и кассеты. Ещё раз глубоко вздохнув, она приготовилась наконец-то показаться на глаза своим ученицам. Балетный класс поражал своими размерами. Перед зеркалами во всю стену были установлены длинные станки.
- Всем привет. Простите за то, что заставила вас так долго ждать. – Ксения улыбнулась, однако чувство тревоги по-прежнему не покидало её. – Давайте попробуем потренироваться. Балет – тяжёлая работа, но все мы без исключения вкладываем в него всю свою душу. – Девушки внимательно смотрели на свою наставницу, ожидая её первой команды. – Пожалуй, начнём. «Пор де бра», «деми плие», «плие», «ревеле». Молодцы, у нас с вами всё получается так здорово и слаженно! А теперь давайте повторим всё ещё раз. Марина, что случилось с твоим подъёмом? Мне кажется или ты действительно слишком сильно выворачиваешь ногу?
Многочисленные команды Ксении Атласовой доносились до Сергея Платова сквозь матово-прозрачные стеклянные двери балетной студии. Неожиданно что-то в сердце отозвалось острой, но тупой болью. Вероятно, он и предположить не мог, что пятилетняя разлука совершенно ничего для него не значила. Казалось бы, это большой срок, за который всё давно должно было забыться. Но теперь стало очевидно, что те былые переживания вернулись и с новой силой нахлынули вновь. От одного лишь звука её голоса по телу побежали мурашки. Сергей почему-то никак не мог успокоиться, он злился на себя за собственную слабость. Чтобы прийти наконец-то в себя, Платов вплотную прислонился к стене. Так ему гораздо удобнее было наблюдать за тем, как работает Ксения. С момента их последней встречи она мало изменилась: всё те же блестящие светлые волосы, нетронутые краской для волос (как-никак, натуральная блондинка!), так же, как и прежде, были аккуратно закручены на затылке в тугой узел. Очень изящный чёрный купальник с таким же чёрным ремешком подчёркивал стройную изящную фигуру. Правда, розовые колготки вызывали много вопросов, однако всё вместе с атласными пуантами создавало столь памятное по их последней встрече ощущение хрупкости.
Непроизвольно горькая улыбка мимолётно коснулась его губ, однако она практически сразу исчезла. Кому, как не Сергею, знать, что Ксюша со стороны только казалась хрупкой тростинкой. Ведь Платов точно знал, что за такой манящей и притягательной беззащитной внешностью скрываются на редкость твёрдый характер и абсолютная непреклонность.
В тот самый завораживающий момент, когда она показывала своим ученицам, которые внимательно наблюдали за каждым её движением, выполнение самого грациозного в мире арабеска, линии её рук и ног, как того и следовало ожидать, являли собой само совершенство. Вот только эта видимая лёгкость, невесомость и воздушность являлись результатом долгих лет упорных тренировок и по-настоящему железной силы воли. Карьера у всех балерин складывалась по-разному, однако Ксения была буквально рождена для балета. Оставаясь внешне спокойной и невозмутимой, в нужные моменты она умела сдерживать свой природный темперамент, несмотря на бушевавшие внутри тщательно скрываемые чувства и эмоции.
Сергей по-прежнему еле сдерживался, чтобы не выругаться громко, во весь голос. Хотя ему, разумеется, совершенно не хотелось думать о прошлом, ни сейчас, ни позже. Ведь теперь, спустя пять долгих лет, всё это уже не имело абсолютно никакого значения. Но разве можно забыть, с каким тонким и холодным расчётом Ксения заявила о том, что будущая блестящая карьера всемирно известной балерины для неё гораздо важнее случайной беременности, никак не входящей в их совместные планы. Она решительно и безоговорочно отказалась выйти за него замуж, причём без всякого видимого сожаления, нисколько не пощадив его больного самолюбия. В тот роковой во всех возможных отношениях вечер на её лице выражалось не больше грусти, печали и раскаяния, чем сейчас, в эту самую минуту, когда они наконец-то снова встретились. Вот она, та самая женщина, поставившая карьеру на первое место. Сергею показалось, что он сейчас взорвётся, как бомба.
Время тянулось бесконечно медленно. Но вот Ксюша, закончив показывать очередную сложную комбинацию, снова направилась к находившемуся возле двери проигрывателю, чтобы включить музыку. И вдруг она будто бы случайно повернула голову, вдруг заметив чью-то тень в вестибюле. От неожиданности мелкая дрожь пробежала по её телу, сердце заколотилось как бешеное, толпы мурашек уже вовсю маршировали по ставшей такой чувствительной коже. Сергей! Боже мой, как ему удалось спустя столько лет покоя наконец отыскать её? И как ей сразу не пришло в голову? Очевидно, он уже всё знает, именно поэтому появился здесь. В один миг страх сменился самой настоящей неконтролируемой паникой. Софья – только моя, и он ни за что на свете не получит её!
Как и тогда, много лет назад, в их самую первую встречу, Сергей по-прежнему стоял, вплотную прислонившись к стене. Всё так же внимательно и пристально он наблюдал за ней. Ксюша сразу же заметила, насколько крепко он сжимал губы, очевидно, не находя себе места от злости. Внутри у неё уже буквально бушевал вулкан. Она и забыла, какими чувственными и соблазнительными казались эти губы, когда Сергей не скупился на улыбку! Однако сейчас, в этот самый момент, он был непривычно угрюм, сосредоточен и явно недоволен тем, что его всё-таки заметили.
Необходимо было как можно скорее привести мысли и чувства в полный и абсолютный порядок. Если Сергей пришёл только для того, чтобы отобрать у неё дочь, то Ксения будет бороться за своего ребёнка до победного конца, не жалея никаких сил и средств. Пусть ему остаются деньги и слава, которых он, очевидно, добился за это время. Но Соня принадлежит только ей одной, и больше никому.
В который уже раз за этот день Ксюша глубоко вздохнула и, наконец, нашла в себе силы, чтобы поставить очередную пластинку. Обернувшись к классу, она сразу же взяла себя в руки и тотчас успокоилась. Очевидно, её замешательство продолжалось всего лишь какие-то доли секунды, поэтому ученицы ничего не успели заметить. Но в следующее мгновение они тоже увидели Сергея, то и дело бросая в его сторону пока ещё робкие взгляды. Поняв, что девушки взволнованно переглядываются друг с другом, очевидно, молча делясь впечатлениями об увиденном, Ксения не выдержала и громко захлопала в ладоши, чтобы как можно скорее переключить их внимание на себя:
- Начнём всё с самого начала. И... раз... два... три... четыре... Молодцы! У вас отлично получается! Вы сегодня явно преуспели!
В конце урока, показавшегося всем без исключения бесконечным, она всё-таки решила напомнить, что уже к началу следующей недели все девушки должны приобрести соответствующие случаю и ситуации костюмы, однако вряд ли её слова были услышаны, потонув в восторженных возгласах. Ученицы окружили Сергея Платова со всех сторон, юные танцовщицы наперебой просили у него автографы на память, что, разумеется, не слишком понравилось Ксении Атласовой.
Пока количество автографов неизменно увеличивалось, всё больше умножаясь на разноцветных тетрадных листках, небрежно разорванных конвертах и старых магазинных квитанциях, сознание Ксении медленно, но верно приходило в порядок. Она даже нашла в себе наконец-то силы, чтобы внимательно рассмотреть его. Оказывается, Сергей теперь носил длинные волосы, в произвольном порядке завивавшиеся у воротника синей рубашки. Его фигура, когда-то довольно-таки стройная, чуть располнела, что, несомненно, являлось весьма убедительным и весомым доказательством большого успеха. В памяти сразу же всплыли те самые счастливые дни, проведённые в нищете. И хотя сейчас, вероятно, Сергей не мог и подумать о том, чтобы питаться самыми дешёвыми продуктами быстрого приготовления, но и он, вполне возможно, тоже считал, что именно тогда они были по-настоящему счастливы. Вероятно, они были счастливы так, как никогда в жизни.
Ксения за это время успела разобраться со всеми без исключения пластинками и расставить их по местам почти в тот самый знаменательный момент, когда последняя почитательница знаменитого певца получила долгожданный автограф. Как только в зале не осталось никого, Серёжа наконец решился повернуться лицом к Ксении. Ей почему-то сразу же захотелось убежать и спрятаться где-нибудь далеко-далеко, как это произошло уже однажды, в далёком прошлом, пять лет назад, когда она исчезла из его жизни, казалось бы, навсегда. Но на этот раз бежать бессмысленно, поэтому она осталась стоять на том же самом месте. Время для рассуждений и размышлений закончилось, и пора было прямо взглянуть Сергею в глаза.
Хотя её нервы сейчас были на пределе, а сердце колотилось как бешеное, Ксюша всё равно старалась ничем не выдать внутреннее волнение и сотрясающую её мелкую дрожь. Мысленно молясь, чтобы голос не дрожал, она как можно твёрже произнесла:
- Привет, Серёжа! Кажется, тысячу лет тебя не видела! Как твои дела?
- Очевидно, ты могла бы увидеть меня гораздо раньше, если бы только оставила свой новый адрес.
В ответе Сергея явно слышалась неприкрытая ирония, и Ксению почему-то снова охватило чувство вины, от которого с годами она уже, казалось бы, успела окончательно избавиться.
- Очень интересно, каким же образом тебе удалось разыскать меня?
- Ты поверишь, если я скажу, что нанял детектива?
- Что? Это ещё зачем? - вырвалось у Ксении, поначалу воспринявшей всё за чистую монету. Но она практически сразу сумела снова взять себя в руки, сделав вид, что ничего особенного не случилось. - Прошло целых пять лет, ты мог в любое время меня отыскать, у тебя были все возможности для этого! Так зачем же тебе понадобилось встречаться со мной именно сегодня?
- Я просто хотел узнать, как ты жила без меня всё это время. – Сергей, не отрываясь, смотрел на Ксению. – К тому же, мне стало любопытно, почему ты вдруг перестала появляться на сцене...
Только сейчас она заметила слабые, но почему-то весьма ощутимые морщинки вокруг глаз Сергея, и ещё нечто такое, что определённо отсутствовало в его взгляде в ту пору, когда они ещё были вместе. Как теперь казалось Ксении, в своё время Сергей и правда питал к ней немалый интерес, но при этом всегда ясно и чётко давал понять, что не собирается жениться. И всё же, узнав о её беременности, он, как любой порядочный человек, счёл себя обязанным сделать то самое предложение, о котором в глубине души мечтает каждая женщина, но которое в данных обстоятельствах ничуть не было похоже на долгожданное признание в любви.
- Когда-то мы были очень близкими друзьями, и даже больше, чем просто друзьями. Я надеюсь, ты не забыла об этом? - неловко усмехнулся Сергей.
- Да, я всё прекрасно помню. Однако я помню и о том, что однажды ты сказал мне нечто вроде «пошла вон». Очевидно, после этого нас вряд ли можно назвать друзьями…
- Ты же прекрасно знаешь, что я не хотел этого. Просто мы оба были на взводе, поэтому сказали друг другу те неприятные вещи.
- Нет, ты говорил абсолютно серьёзно. Ты уже давно мог разыскать меня, если бы только захотел. Но ты, очевидно, так и не захотел. Именно поэтому я не видела тебя так долго…
- Никто тогда так и не рассказал мне о том, куда же ты исчезла. У тебя очень преданные друзья. - Несмотря на дружелюбную улыбку, взгляд Сергея по-прежнему оставался холодным. - Ну что же... Предположим, тебе и в самом деле не хотелось, чтобы я отправился за тобой, поэтому у меня появилась уникальная возможность посвятить всего себя без остатка музыке. Благодаря новым влиятельным знакомым и полезным связям я, как и следовало ожидать, получил ряд превосходных предложений, касающихся моей дальнейшей творческой деятельности. Турне по многим странам и городам, полный и безоговорочный успех, головокружительная слава, целые толпы поклонников, блестящие перспективы и, разумеется, запах больших денег... Вернувшись домой, я наконец понял, что, вероятно, нам действительно давно уже следовало расстаться. Возможно, потому, что в моей новой жизни для прежних сожалений к тому моменту уже практически не осталось места. К тому же, Лёша так и не дал мне твоего нового адреса.
Сергей по старой привычке взъерошил свои тёмные волосы - этого было вполне достаточно, чтобы Ксения отчётливо поняла, в каком подавленном настроении он находится в настоящую минуту.
- Но ты так и не ответила на мой вопрос. Почему ты ушла из труппы? - Этот очевидный и логичный вопрос, тем не менее, прозвучал неожиданно, поэтому у Ксении не было времени, чтобы как следует подготовиться и продумать свой ответ.
- Потому что была беременна, и ты это прекрасно знаешь. - Она старалась сохранять спокойный и ровный тон. - Разве твой так называемый детектив не всё тебе рассказал?
- Я всего лишь поручил ему узнать, где ты живёшь, а не шпионить за тобой, - резко возразил Сергей. - И вообще, будет гораздо лучше, если ты ответишь на мои вопросы сама, чем если это сделает кто-то другой.
- Какие ещё могут быть вопросы, Серёжа?
- У меня вопросов к тебе накопилось много, буквально целый водопад! Одним словом, огромный вагон и ещё маленькая тележка в придачу. Например, почему я до сих пор не забыл тебя, хотя прошло столько лет... Или вот ещё что - стоит ли всё время страдать и чувствовать себя виноватым, хотя прошла уже целая вечность с того самого памятного дня, как ты однажды бросила меня? - Голос Сергея внезапно охрип.
- Полагаю, тебе обо всём известно, Сергей. Иначе не стоило искать меня. Если тебе по-прежнему не известна вся правда, я не вижу никакого смысла в твоём внезапном и неожиданном появлении.
Толпы мурашек побежали по его спине. Неужели это правда? Значит, она всё-таки не решилась на аборт и родила от него ребёнка!
Но почему она тогда солгала ему, почему решила навсегда исчезнуть из его жизни? Ведь Сергей же предлагал ей выйти за него замуж. И никогда не отказывался признать себя отцом. Он даже был согласен навсегда бросить музыкальную карьеру и устроиться работать на юридическую фирму своего отца. И хотя в глубине души Платов ненавидел право, всё равно готов был пойти на это, лишь бы их финансы наконец перестали петь романсы. Ко всем прочему, это открывало возможности для постоянного заработка, и была хорошая гарантия, что отныне они ни в чём не будут нуждаться. Ведь в своё время именно по настоянию отца он всё-таки получил юридическое образование, хотя по специальности никогда не работал.
Неужели это правда? Ксения воспитывает моего ребёнка!
Осознание этого простого факта потрясло Сергея до самой глубины души. Он одновременно испытывал изумление и замешательство.
Я - отец.
Непривычное сочетание слов мелодично отзывалось в сознании. Ни одна песня, ни один альбом, ничто другое не могло сравниться с этим мгновением.
- Девочка или мальчик? - Это всё, что он хотел теперь знать. Остальное сейчас не имело совершенно никакого значения. Его голос, задавший вопрос, доносился как будто издалека, сквозь толстый слой плотной ваты, пробиваясь через упорно повторявшееся эхо: я отец, я отец, я отец...
- Девочка, - в ответ прозвучало всего лишь одно короткое слово.
Сергей наконец очнулся, словно от сильного удара. И теперь на него смотрела прежняя Ксюша. Её взгляд был одновременно осуждающим и виноватым.
- Значит, ты всё-таки решилась родить дочь...
- Да, иначе и быть не могло. Я назвала её Софьей.
Софья. Его дочь звали Софьей. Какое красивое имя! Сергей закрыл глаза, пытаясь разобраться в себе. Непонятно, каких ощущений сейчас больше, боли или радости. Наконец поняв что-то важное для себя, уже не отрываясь от глаз Ксении, он произнёс только:
- Мне необходимо срочно увидеть её.
- Это случится завтра. Ты обязательно увидишь её завтра.
Ясные голубые глаза внезапно и неожиданно напомнили Сергею о весеннем небе. Ведь Ксения однажды вошла в его жизнь, подобно весенней волшебнице, околдовав своими необыкновенными чарами, а потом, по злой и жестокой иронии судьбы, покинула в то же необыкновенное время года. О чём-то подобном он, кажется, читал однажды в далёком детстве в сказках, будучи ещё маленьким ребёнком.
- Сергей, - Ксения осторожно, будто боясь спугнуть, коснулась его руки, - я должна тебе кое в чём признаться, прежде чем ты встретишься с ней. - Атласова неожиданно крепко и сильно, почти до боли, сжала руку Сергея, будто готовила его к какой-то очень важной новости. - Когда ей исполнился год, Соня заболела менингитом.
Сергей вдруг ощутил во рту металлический привкус страха. Живот непроизвольно втянулся, как будто из него хотели выпустить сразу все внутренности.
- Теперь она ничего не слышит и практически совсем не говорит, Сергей, - Ксения на один короткий миг, показавшийся бесконечным, опустила глаза, затем вновь посмотрела ему прямо в лицо. – К сожалению, Соня - глухонемая.
Потрясённый до самой глубины души, Сергей, не отрывая взгляда, молча смотрел на Ксению, не в силах сказать хоть что-нибудь в ответ. Глухонемая? Этого просто не может быть! Его дочь никак не могла быть глухонемой. Ведь это же его дочь. В это мгновение он ощутил смятение, будто бы не знал, что следует предпринять. Нет! Кто угодно, но только не его ребёнок! Пожалуйста!
Бледный, как полотно, Сергей очень долго сидел неподвижно, лишь изредка покачивая головой из стороны в сторону, как будто отрицая сам факт случившегося. За всё это время Ксения не проронила ни звука, прекрасно понимая, что ему необходимо прийти в себя. Пристально глядя на Сергея, она сейчас вместе с ним словно заново переживала весь тот страшный и ужасный кошмар, который случился тогда, три года назад. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.
- Почему же ты не сообщила мне эту важную новость раньше?
- Что Софья перенесла менингит? - Невесёлая усмешка на миг тронула её губы. - А тебе не кажется, что это показалось бы немного странным? Ведь тебе даже не было известно о существовании дочери.
Лицо Сергея неожиданно ожило, синие глаза засветились неподдельным гневом. Ксения провела рукой по его плечу, будто бы стараясь успокоить и утешить. Почувствовав лёгкое прикосновение, Сергей внутренне сжался и стиснул челюсти изо всех сил, но по какой-то причине не отстранился.
- Ты ведь всегда считал, что я заботилась только о себе, именно поэтому решила, что нам стоит расстаться. Разумеется, я всегда думала только о себе, своей собственной карьере, финансовом успехе и благополучии. Уверена на все сто процентов, ты бы даже не захотел говорить со мной по телефону. Само собой разумеется, что ты бы не поверил, если бы я сказала, что у нас родился малыш, которого вначале я, по собственному утверждению, совершенно не собиралась оставлять.
- По крайней мере, ты должна была дать мне хотя бы один, пусть даже самый крошечный, шанс, - упрямо возразил Сергей. - Поверь, я бы не смог отказаться от нашей девочки, впрочем, я и сейчас не собираюсь от неё отказываться.
- Мне всегда казалось, что так будет лучше для нас обоих. У тебя была карьера певца, у меня – мысли о балете. Может быть, сейчас это кажется глупым и нелепым, но тогда мне казалось, что всё правильно...
Сергей по-прежнему старался управлять своими эмоциями, чтобы не дать им ни единого шанса выплеснуться наружу. Ничего подобного ему не приходилось испытывать никогда прежде. Во рту внезапно пересохло, в глазах и носу отчаянно щипало, как от кислоты. Ксения не дождётся его слёз, ведь он не собирался демонстрировать ей свою слабость, до самой глубины души потрясённый собственной отвратительной ролью в этом жестоком жизненном сценарии.
Он по-прежнему пытался прокрутить в уме всё, что недавно рассказала Ксюша. К тому времени, когда с Софьей случилось это ужасное несчастье, переживания по поводу совершенно нелепого и странного отказа Ксении стать его женой и последовавшего за этим бесследного исчезновения настолько извели и издёргали Сергея, что, скорее всего, он и в самом деле не захотел бы отвечать на её звонки... даже если бы она и вправду решилась позвонить. И он, конечно, сразу выбросил бы письмо, даже если бы Ксения всё-таки решила ему написать, даже не подумав распечатать его.
Ксения всё ещё держала его руку, и Сергею наконец-то передалось тепло её тела. Внезапно он ощутил нежное, прекрасное и ласковое беспокойство за него. Лицо Ксении вдруг показалось ему самым родным на всём свете. Злость вдруг куда-то исчезла, будто её и не было никогда, уступив место растерянности и замешательству.
Сергей не мог больше просто стоять и молчать, это показалось ему чем-то неправильным. Платову захотелось немедленно уйти, чтобы в одиночестве разобраться во всём. Ему надо было побыть наедине с самим собой.
- Я приеду завтра, - отрывисто произнёс он. Быстро развернувшись, Сергей широким шагом направился к двери, больше не глядя на Ксению и не оборачиваясь.
В машине Сергей с такой силой ухватился за руль, что даже при слабом свете уличного фонаря было отчётливо видно, как побелели костяшки его пальцев.
Он тихо выругался про себя.
Чтобы прямо сейчас не наделать каких-нибудь глупостей, Сергей заставил себя немедленно разжать пальцы, по-прежнему державшие руль мёртвой хваткой. Не хватало ещё, чтобы из-за его плохого настроения кто-нибудь пострадал! Наконец он откинулся назад и сделал несколько глубоких вдохов, постаравшись полностью расслабиться.
Ксения ещё несколько долгих минут, показавшихся ей целой вечностью, стояла, никак не решаясь сдвинуться с места. Она пристально смотрела в ту сторону, куда ушёл Сергей. Казалось, что ещё чуть-чуть, и она прожжёт взглядом дыру в этом месте. То, как она случайно увидела его сегодня в дверном проёме, очень напоминало вечер их первого знакомства.
Атласова буквально с головой погрузилась в воспоминания. Вечеринка была в самом разгаре. Все поздравляли друг друга с очередной громкой премьерой, прошедшей, как всегда, блестяще. Партнер Ксении, отличный танцор и просто хороший друг Алексей Орлов как раз отправился за шампанским, которого, как всегда, оказалось на удивление мало для такого роскошного приёма. И вдруг в этот самый момент Ксения неожиданно и внезапно увидела около самой двери прислонившегося вплотную к стене Сергея. От его внимательного и пристального взгляда ей вдруг стало очень жарко, а оценивающая ироничная улыбка заставила сердце учащённо забиться. Заметив, что в данный момент Ксения смотрит как раз в его сторону, он жестом выразил ей своё восхищение.
Через некоторое время, показавшееся Ксении целой вечностью, наконец-то возвратился с полными до краёв бокалами шампанского Лёша. Они залпом выпили свои бокалы. Когда Ксения наконец решилась снова взглянуть на дверь спустя некоторое весьма продолжительное время, Сергея там уже не было. Мгновенное огорчение, которое она при этом почувствовала, сильно удивило её. Каким-то необъяснимым образом этот странный незнакомец заставил её столько времени помнить о себе. Ксения огляделась вокруг, покрутила головой в разные стороны, разыскивая его глазами, и, поняв наконец, что, вероятно, её поиски напрасны, внезапно обнаружила Платова в углу комнаты, где он, очевидно, обсуждал что-то с членами небольшого уютного ансамбля, приглашённого на вечер художественным руководителем труппы Германом Ивановичем, который был также учителем и наставником самой Ксении.
Атласовой тогда показалось, что в этом определённо есть что-то особенное. Её будто током ударило в тот самый момент, когда Сергей наконец взял гитару и подошёл к микрофону, пока остальные занимали свои места вокруг него. Не объявляя номера, все начали исполнять лирическую балладу. Ксения помнила, что от Платова тогда исходила просто бешеная энергетика.
Ксения никогда раньше не слышала эту песню, может, именно поэтому слова и музыка тронули её до самой глубины души. По спине бежали целые толпы мурашек, а пристальный взгляд его синих глаз буквально прожигал насквозь. Танцуя с Алексеем, она всё больше отдавалась нежной мелодии, которая заворожила её с самых первых аккордов. Когда музыка наконец стихла, Ксения взглянула на синеглазого незнакомца. Каким-то непостижимым образом она сразу же догадалась, что песня была написана именно им и никем другим. Почему-то ей сразу же пришло в голову, что сейчас он пел только для неё одной и больше ни для кого. Подобных эмоций Атласова никогда не испытывала прежде – ни до, ни после того самого памятного мгновения.
В конце этого бесконечного во всех отношениях вечера они всё-таки познакомились. Ксения не стала упрямиться и согласилась встретиться с Сергеем на следующий же день у кинотеатра. Свидание возле кинотеатра. Ксения горько усмехнулась и грустно улыбнулась. Как безоблачно начинались их отношения. И неужели только затем, чтобы потом превратить всё вокруг в хаос и полную неразбериху, оставившие после себя лишь выжженное поле и пепел болезненного сожаления о том, что когда-то случилось?
В этот момент с улицы раздался грохот грузового автомобиля, показавшийся Ксении слишком громким. Из-за этого звука она, всё-таки сумев оторваться от своих воспоминаний и раздумий, стала закрывать безлюдную и пустую студию на ночь. Погасив весь свет, за исключением одной-единственной дежурной лампы, одиноко горевшей в темноте, Ксения прошла через вестибюль и поднялась по лестнице прямо к входу в свою квартиру. Наверху она легко повернула выключатель, и танцевальный зал сразу же погрузился в кромешную темноту.
Войдя в свою квартиру, тускло освещённую всего лишь двумя старинными светильниками, Ксения миновала небольшую, но уютную столовую и заглянула в гостиную. Надежда, являвшаяся одновременно её верной подругой, соседкой, няней Софьи и секретаршей, дремала в большом кресле, обитом ярко-красной тканью. Ксения осторожно разбудила женщину. Вероятно, Ксения Атласова и Надежда Кольцова были примерно одного возраста, может, именно поэтому так легко и быстро нашли общий язык и подружились. Надежда не стала задерживаться, решив тут же отправиться к себе домой, прежде заверив, что Софья крепко спит.
Тщательно заперев за подругой дверь и проверив все замки, Ксения наконец прошла на кухню. Она быстро поставила на стол большую кружку с нарисованным на ней котёнком, потом встала на табуретку и достала из висевшего над холодильником шкафчика запылившуюся полупустую бутылку с красным вином, оставшуюся после какой-то очередной по счёту вечеринки. Её взгляд внезапно упал на холодильник, на котором, очевидно, красовался новый яркий магнит. Атласова улыбнулась, вспомнив о пристрастии Софьи украшать холодильник разноцветными магнитами. Казалось бы, на нём уже давно не осталось места, однако это не мешало дочери продолжать тащить в дом магниты всех цветов радуги. С особой тщательностью и большим старанием приготовив крепкий, горячий и ароматный глинтвейн, Ксения возвратилась в гостиную.
Наконец она попала в свою уютную, изысканно обставленную, ласкающую глаза светло-голубыми тонами комнату, которая, очевидно, была её самым любимым местом во всём доме. Однако даже здесь Атласова тоже почему-то не почувствовала ни капли облегчения. Тяжело вздохнув, Ксения опустилась на кушетку напротив застеклённой двустворчатой двери, ведущей на балкон прямо над танцевальным залом.
Внезапно она поняла, что ей срочно нужно помолиться. Ксения была верующей и регулярно ходила в церковь, которая находилась недалеко от дома. Атласова не ограничивалась посещением храма на Рождество, Вербное воскресенье и Пасху. Она всё ещё верила в чудо и надеялась на то, что однажды Софья снова будет слышать. В этом её очень поддерживал священник, к которому она часто приходила за советами.
Неужели после стольких лет разлуки она всё ещё продолжала любить его? Но разве Ксения может отрицать тот факт, что, стоя в вестибюле студии и мучая Сергея всеми теми жестокими словами, она, в то же самое время, страстно желала заключить его в свои объятия, чтобы больше никогда уже не отпускать? Ей хотелось успокоить его, чтобы он больше не чувствовал той самой острой невыносимой боли. Ей хотелось... Впрочем, она и сама не знала точно, чего именно ей хотелось. Ксюша откинулась на подушки, не решаясь признаться даже самой себе в том, что... И всё же, вероятно, стоило хотя бы самой себе честно и откровенно признаться в том, что ей очень хотелось заняться с ним любовью.
Ксения резко выпрямилась и тряхнула головой. Довольно с неё! Не так уж важно, что именно требовалось её телу. Всё равно далёкое прошлое, которое и сейчас причиняет ей столько боли, уже никогда не вернётся. И это, вероятно, только к лучшему. Если Платов и не испытывал к ней чувства ненависти тогда, пять лет назад, когда она ушла от него, то сейчас дела наверняка обстояли совершенно иначе. Атласова поняла это сразу же, всё было отчётливо видно по выражению его глаз, метавших громы и молнии перед тем, как он уехал.
Ксения резко поднялась. Пора было наконец-то перевести дух перед предстоящим тяжёлым днём. Ей понадобятся все возможные силы, чтобы больше не поддаваться колдовским чарам Сергея. Взяв с низкого столика большую кружку с глинтвейном, она сделала всего лишь один маленький глоток и сразу же скривила лицо, поморщившись. Даже любимый аромат корицы сейчас вызывал у неё самое настоящее отвращение. Затем, уже вновь вернувшись на кухню, она решила вылить остаток так старательно приготовленного ещё совсем недавно напитка в раковину. Очевидно, ей сейчас не стоит пить, ведь ясная голова Ксении определённо ещё понадобится. Следующий день опять не сулил ей решительно ничего хорошего.
Приняв душ в крошечной ванной, Ксения вошла в спальню. Софья сладко посапывала и улыбалась во сне. Слабый ночной свет лишь чуть-чуть освещал её. Убрав с личика Сонечки сбившиеся завитушки волос, таких же светлых, как у неё самой, Ксюша осторожно поцеловала нежные веки, обрамлённые густыми бархатными чёрными ресницами, под которыми скрывались сияющие синие глаза - точь-в-точь как у её отца Сергея Платова.
Лишь с огромным трудом преодолев вдруг накатившую усталость и добравшись, наконец, до своей кровати, Ксения, облегчённо вздохнув, смогла скинуть жёлтый халат и залезть под тонкое, но тёплое белое одеяло.
Ей опять снился тот самый на редкость странный и слишком навязчивый в последнее время сон. Они снова занимались любовью. Ксения буквально всей кожей чувствовала, как Сергей не спеша гладил её своими большими руками, щекоча затвердевшими на подушечках пальцев мозолями, и от получаемого невероятного наслаждения ей с каждой минутой становилось всё труднее дышать. И вот ей уже начало казаться, что она вот-вот задохнётся. Горячими губами он целовал её шею, покусывая особенно чувствительное место под ухом, о котором знал только один лишь Сергей. Затем он медленно опускался всё ниже, пока наконец не добирался до затвердевших розовых сосков-бутонов.
В возбуждении Ксюша постоянно шептала во сне его имя, обмирая от прикосновения таких горячих и сладких губ. Их тела были так плотно прижаты друг к другу, что она отчётливо ощущала, как сильно напряжены его сильные мускулы.
Внезапно Ксения почувствовала, что руки будто бы больше ей не подчиняются. Тщетно пытаясь высвободить их, борясь с невидимым противником, она всё-таки заставила себя открыть глаза. Атласова едва не вскрикнула, лишь теперь осознав, что всё только что виденное снова происходило с ней во сне. Опять этот навязчивый сон!
Интересно, что это: предвестник будущего счастья или новый кошмар? Она резко выпрямилась и села в кровати, охваченная сильным возбуждением и волнением от только что приснившейся в очередной раз сцены. Но не прошло и нескольких минут, как Ксения безжалостно отругала себя за то, что в первый раз за годы их разлуки легла спать полностью раздетой. Окно балкона было настежь открыто. Врывавшийся в комнату ночной воздух дышал прохладой наступившей осени. Следовало немедленно одеться, чтобы случайно не подхватить простуду. Да и балкон тоже следовало немедленно закрыть. Тело Ксюши опять покрылось целой толпой мелких мурашек. Тем не менее, она заставила себя всё-таки встать с кровати и достать из гардероба старомодную фланелевую ночную рубашку с высоким воротником. Вновь уютно устроившись в постели, Атласова постаралась взять себя в руки и избавиться от недавнего навязчивого наваждения, преследовавшего её уже довольно-таки длительное время. Однако глаза стали сами собой закрываться, и сон окончательно сморил её. Она была уже не в силах ему сопротивляться.
Вздрогнув, Ксюша резко проснулась и огляделась по сторонам. Она сразу же поняла, в чём дело: Соня, изо всех сил цепляясь за простыню, карабкалась к ней на кровать, будто поднимаясь по лестнице. Зажмурив глаза, Ксюша решила притвориться, что крепко спит и видит десятый сон.
Наконец преодолев препятствие, Соня уселась у матери на животе, крепко обхватив её своими маленькими ножками. Потом, гортанно хихикая, принялась весело подпрыгивать. Очевидно, девочка всё-таки догадалась о том, что мама лишь притворяется крепко спящей. Наконец после очередного такого прыжка Ксюша не выдержала и приподнялась, с громким и звонким смехом повалив Софью на спину и принявшись её щекотать. Дочь, заливаясь в ответ таким же громким и звонким смехом, осторожно сползла обратно на пол. Через несколько минут она так же осторожно выглянула из-за спинки кровати, исподлобья следя за матерью светящимися синими глазками, но Ксюша уже успокоилась и снова улеглась обратно в постель.
- И-и-и-и-и-и! - решительно произнесла Соня, снова привлекая к себе внимание, соединив вместе пальчики одной руки и указывая на свой рот. Очевидно, ребёнок проголодался, поэтому о том, чтобы снова предаться объятиям Морфея, можно было благополучно забыть.
Ксюша так любила этот яркий румянец на её щёчках и алые губки. Появлявшиеся при улыбке глубокие ямочки придавали Соне ещё больше сходства с её родным отцом. Искреннее счастье и неподдельная радость доверчиво светились в сияющих глазках девочки. Тяжело вздохнув, Ксения поняла, что больше понежиться в постели точно не удастся. Наконец найдя в себе силы окончательно встать, она отправилась на кухню готовить завтрак для дочери.

- Соня, что ты будешь есть: яичницу, омлет или кашу? - делая непривычно быстрые жесты рукой, спросила Ксения.
- Яичницу, - такими же быстрыми знаками без колебаний ответила девочка, - с беконом.
Ксюша тут же остановилась и с большим удивлением внимательно посмотрела на дочь.
- Что ты сказала? - снова жестами руки поинтересовалась она. - Я тебя не поняла.
На один крошечный миг, показавшийся вечностью, радостное выражение милого детского личика сменилось печалью и грустью, но затем Соня постаралась взять себя в руки и вновь улыбнулась матери, попытавшись повторить вслух трудное для неё слово "бекон".
- Ты моя умница! - похвалила Ксюша дочь и в порыве чувств как можно сильнее стиснула девочку в своих объятиях. Однако Соня практически сразу стала вырываться из её крепких рук, очевидно, ей требовалась свобода. - Я люблю тебя, - жестами показала Ксюша, наконец выпуская дочь, которая мгновенно помчалась на кухню, чтобы как можно скорее получить такой желанный и необходимый завтрак.

- Всё просто отлично! Девочки, я уверена, вас ждёт блестящее будущее, если вы будете упорно трудиться и продолжите в том же духе. Сейчас ваши успехи несомненны, и конечно, я не могу не отметить, что у вас всё получается уже гораздо лучше, - как могла, подбодрила Ксюша окруживших её плотным кольцом учениц. Барышни часто и тяжело дышали, всё ещё не в силах прийти в себя после чрезмерного напряжения от больших физических нагрузок. Впрочем, Атласова и сама за всё это время насквозь промокла. Очевидно, даже ей непросто дался показ довольно сложных па танца нежных и хрупких снежинок из второго акта знаменитого на весь мир балета "Щелкунчик". Наконец получив возможность снять тёплые розовые гольфы, надетые на время разминки, в которых Ксения уже буквально умирала от жары, она добавила: - Не забывайте, что вам следует держаться на равном расстоянии друг от друга. Также нужно всё время следить за своими руками. Помните, что в природе снежинки не похожи друг на друга, хоть и выглядят они, на первый взгляд, совершенно одинаково. Таким образом, танцующие снежинки должны делать всё одинаково, чтобы их нельзя было отличить друг от друга.
Ксюша наконец получила возможность повернуться лицом к огромным зеркалам, установленным по всей длине стены. Она с большим интересом и воодушевлением наблюдала за тем, как двенадцать самых способных, перспективных и талантливых учениц занимают исходную позицию, одновременно приходя в себя после сложных физических нагрузок. Утро выдалось на редкость напряжённым. После репетиции начальной сцены балета по плану была ещё намечена работа над танцем снежинок, потому что пока далеко не всё у её подопечных получалось гладко. Резко обернувшись к девочкам, Атласова поняла, что они по-прежнему терпеливо и смиренно ожидают её дальнейших указаний. Ксюша сразу успокоилась, мгновенно забыв про вдруг посетившее её сильное волнение, и с прежним энтузиазмом принялась показывать движения, одновременно называя каждое своё действие, чтобы не повторять потом всё ещё раз для тех, кто с первого раза не понял:
- А сейчас давайте все вместе ещё раз повторим всё с самого начала. Итак, начали! Вам нужно делать всё как можно легче, нет, ещё легче! Вот так, хорошо! А теперь все одновременно замерли. Отлично, просто отлично! Теперь взмахните руками. Кристина, мне кажется, у тебя ещё не всё получается так, как нужно. Думаю, тебе следует сильнее сгибать локти. Да, вот так правильно. Ты большая молодец! Всё верно, продолжай в том же духе! Сейчас у тебя стало получаться гораздо лучше.
Ну что же, всё оказалось не так уж и плохо, как она думала. За полтора часа упорных занятий, после которых все без исключения чувствовали себя выжатыми как лимоны, им удалось на редкость продуктивно и слаженно поработать. Сейчас всего лишь половина второго, а это значит, что при заданном весьма высоком темпе уже к двум часам вся сцена будет отрепетирована до самого конца.
Нетерпеливый и напряжённый взгляд Ксении переместился в сторону вестибюля. Однако её ждало большое разочарование, ведь там по-прежнему никого не было. Она попыталась взять себя в руки и успокоиться. Сергей ведь сказал, что приедет. Но всё это было слишком абстрактно, ведь он не указал точного времени. Атласова сильно нервничала и уже даже не пыталась этого скрывать.
Отрабатывался уже самый конец сцены, и все с нетерпением ждали, когда же, наконец, появится возможность отдохнуть после тяжёлой изнурительной работы. И вдруг Ксения интуитивно почувствовала, что Сергей находится где-то совсем рядом. Но при всём своём нетерпении она, тем не менее, по какой-то неведомой и неизвестной причине надеялась ещё хоть чуть-чуть отсрочить их неизбежную встречу. Однако теперь, в эту самую минуту, ей даже не нужно было оборачиваться, ведь Атласова и так была на все сто процентов уверена, что он стоит в коридоре.
Девочки наконец-то закончили танец, точно зафиксировали последнюю позу и практически одновременно с облегчением выдохнули. Ксюша выключила музыку. Теперь, когда всё уже закончилось, можно было расслабиться и отдышаться.
Она медленно повернулась к Сергею:
- Извини, я всё ещё занята, но уже почти освободилась. Это не займёт много времени.
- Ничего, я подожду столько, сколько нужно. - Тон его был на удивление миролюбивым.
Ксюша внезапно почувствовала себя неловко, ведь на ней был всего лишь тонкий зелёный купальник, обтягивающий стройную фигуру, и прозрачные колготки. Вероятно, в любое другое время она не придала бы этому совершенно никакого значения, потому что давно уже не обращала внимания на то, как выглядит. Но сейчас был особый случай.
Очевидно, ей нелегко было после появления Платова заставить себя вновь вернуться мыслями к своим ученицам. Девочки послушно выполняли упражнения для расслабления мышц, чтобы прийти в себя после изматывающей тренировки. Кристина решила последовать примеру Ксении, поэтому она тоже сняла промокшие насквозь тёплые гольфы. В это время Марина развязывала на редкость тяжёлые пуанты. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ведь на этой репетиции им пришлось потрудиться как минимум в три раза больше обычного.
- Молодцы! Я думаю, сегодня нам удалось сделать всё, что было запланировано. Теперь можете отдохнуть, ведь этот отдых вы по праву заслужили, - наконец объявила Ксения. - И не забудьте: Ольга хочет, чтобы ваши костюмы были полностью готовы уже в понедельник к вечеру. Постарайтесь прийти ко мне пораньше в этот день.
Сергей посторонился, освобождая ставший вдруг непривычно тесным проход. Некоторые девочки робко улыбнулись ему. Он решил не смущать их ещё больше, поэтому вежливо кивнул в ответ. От этих юных танцовщиц исходил смешанный запах цветущей молодости, пота и канифоли. На короткое мгновение в памяти признанного маэстро ожили те знаменательные дни, когда он поджидал Ксению после многочасовых репетиций.
Когда Сергей всё-таки решился сделать шаг через порог, очутившись внутри большого танцевального зала, его встретили уже совершенно другие, но тоже давно и хорошо знакомые запахи: пыльного бархата, средств для чистки стёкол и... самой Ксении, её запах невозможно было перепутать ни с каким другим. Как и накануне, Ксюша всё так же тщательно расставляла по местам внушительную коллекцию грампластинок и кассет. Судя по тому, как неловко она засовывала очередную большую пластинку в яркую разноцветную обложку, Сергей с удивлением отметил, что Ксюша тоже сильно волнуется. Сам он провёл совершенно бессонную ночь. Перед его глазами то и дело один за другим разворачивались различные варианты встречи с Соней, и в итоге он, как и следовало ожидать, чувствовал себя абсолютно разбитым и не готовым ни к одному из них.
Одно было ясно: у него есть дочь. Эти слова по-прежнему приходили к Сергею сквозь какую-то пелену из уже давно забытой лирической песни, будто бы звучавшей в нереальном придуманном мире. Мысленно он всё время старался представить себе образ Сони, но в итоге у него ничего так и не получилось.
Как только ушли последние ученицы, Ксения всё-таки решилась произнести:
- Ты этого пока не знаешь, поэтому я сразу должна сказать, что моя квартира расположена наверху.
Не дожидаясь ответа, она быстро и решительно направилась к дверям, которые находились в самом дальнем конце огромной студии.
Быстро поднимаясь следом за ней по ступеням лестницы, Сергей всё ещё пытался подыскать хоть какие-нибудь, пусть даже ничего не значащие, слова, чтобы разрядить витавшую в воздухе нервную обстановку. Внезапно и неожиданно Ксюша остановилась, повернувшись вплотную к нему. Вместе с колебаниями воздуха Сергей уловил слабое, но такое отчётливое благоухание её тела, пробудившее в нём, казалось бы, тщательно похороненное, а может быть, и вовсе навсегда забытое желание немедленно увидеть Ксению обнажённой. Все заранее подготовленные фразы, как и следовало ожидать, сами собой мгновенно улетучились и растворились без остатка.
- Сонечка пока ещё спит, но уже совсем скоро она должна проснуться, - тихо сказала Ксюша, как только они оказались в квартире. – Подожди меня, пожалуйста, мне срочно нужно переодеться.
Сергею вдруг показалось, что она читает его мысли. Из-за этого ему даже стало немного не по себе. Однако он никак не мог оторвать взгляд от её пленительных твёрдых сосков-бутонов, розовевших сквозь облегающий купальник, который ничего не мог скрыть от него. Почему-то залившись краской, Ксения быстро отвернулась от его обжигающего горячего взгляда. Всё ещё смущаясь, она решительно направилась к двери.
Только в этот самый момент Сергей вдруг осознал, что его дочь спала где-то совсем рядом.
- Ксюша, постой. - Ему была противна собственная неуверенность, но он ничего не мог с собой поделать. - Я знаю, что Соня спит, но если пообещаю тебе, что не стану будить её...
Ксения открыла дверь, и только тогда он заметил, что это была ванная, а вовсе не спальня. Решительно показав рукой на другую дверь, она ответила:
- Договорились, Серёжа. Сонечка всё равно не проснётся раньше положенного срока.
Как только дверь ванной закрылась за Ксенией, Сергей собрал в кулак всю свою возможную храбрость. Накануне вечером после тяжёлого во всех отношениях разговора ему пришлось ждать около часа, прежде чем он восстановил своё душевное равновесие хотя бы до такой степени, чтобы со скоростью шестьдесят миль в час добраться до пригорода Санкт-Петербурга. Всё это время он боялся, что обязательно сорвётся и попадёт в аварию, но, к счастью, ничего страшного и ужасного с ним не случилось.
Если бы это произошло в прежние времена, теперь казавшиеся такими далёкими, то он сразу бы обратился к самому известному, эффективному и простому выходу из трудного положения, а именно под завязку нагрузился алкоголем, чтобы наконец забыться, успокоив расшатанные от нервного напряжения нервы. Однако с годами Сергей стал с удивлением замечать, что результат всегда был одним и тем же, и вовсе не тем, на который можно было рассчитывать. Наутро его преследовала жуткая головная боль, являвшаяся неизбежным последствием выпитого накануне большого количества алкоголя. Самое интересное, неожиданное и странное, что после этого его всё так же преследовали не решённые проблемы и задачи.
Подходя вчера к застеклённой двери студии, Сергей не сомневался, что предстоящий нелёгкий разговор с Ксенией станет последней эффектной точкой в их некогда красивом и ярком романе. Он рассчитывал встретить с её стороны холод, равнодушие, пренебрежение и сопротивление. Вся эти многочисленная палитра эмоций его вполне устраивала. Вероятно, потом он даже сочинил бы прощальную лирическую песню, посвятив её Ксении. А затем летящей походкой человека, освободившегося от тяжёлого груза прошлого, пошёл бы дальше по жизни своим независимым путём, в котором Атласовой больше не было места ни в его сердце, ни в его жизни. Но на самом деле всё вышло совсем не так, как ожидалось, и теперь ситуация стала ещё более неоднозначной, сложной и запутанной.

Шум льющейся воды тотчас же напомнил Сергею, что Ксюша вот-вот должна выйти из ванной. Подумав об этом, он тотчас почувствовал, что ему вдруг стало очень жарко, поэтому решительно, но тихо направился в сторону спальни.
Соня лежала в своей кроватке у противоположной стены, свернувшись калачиком. С обеих сторон её постели были разбросаны в беспорядке мягкие игрушки. Все, кроме одной – плюшевой жёлтой собачки, которую Соня крепко обнимала во сне. Многочисленные картины, которые, будто яркие слайды, то и дело прокручивал в своём воображении Сергей, вдруг в один миг слились в не менее яркую действительность. Недавнее сильное волнение, не дававшее ему покоя всё это время, мгновенно сменилось непривычными эмоциями тепла и благоговения.
Такие же, как у мамы, золотистые волосы, в беспорядке разметавшиеся по подушке, обрамляли хорошенькое детское личико. Сергей с огромным трудом сглотнул что-то, подступившее к самому горлу. От неожиданных слёз, которые он столько времени пытался удержать, перед глазами всё внезапно и неожиданно стало расплываться. Поняв, что из-за этих непрошеных слёз совершенно ничего не видит, он часто и быстро заморгал, чтобы лучше разглядеть дочурку. Господи, какой же она была крошечной... и в то же время уже такой большой. Ведь ей четыре года, а это значит, что… Его маленькая девочка так долго росла без него. Как же много счастливых мгновений он упустил в своей жизни! Её первую улыбку, первые зубки, первые шаги. Интересно, может ли Соня говорить?
И что же ему делать теперь, спустя столько долгих лет? Сергей снова посмотрел на такое милое и невинное личико. Он мгновенно почувствовал, что в нём уже сейчас просыпается невероятная нежность и желание во что бы то ни стало защищать это беспомощное создание. Он обязательно удочерит Соню, если даже его имя и не записано в свидетельстве о рождении. Он сделает всё возможное и даже невозможное, чтобы больше никогда ничего не упускать, даже если Ксения будет против.
Сонечка тихо вздохнула во сне и перевернулась на животик, уткнувшись лицом в подушку и покрепче обняв свою жёлтую собачку. Серёжа наклонился к ней, чтобы поправить её мягкие локоны. Однако он сумел сдержаться, боясь разбудить девочку до прихода Ксюши. Он даже на всякий случай спрятал руки в карманы, чтобы больше не поддаваться соблазну дотронуться до неё, заключить в свои крепкие объятия и убедиться в реальности происходящего. Как бы горько и обидно не было признавать этот факт, однако в данный момент Сергей являлся для дочери всего лишь незнакомцем, поэтому мог в любой момент напугать её.
Шум льющейся воды в ванной смолк, и через несколько минут в дверном проеме появилась Ксюша. Она была без тапочек, босиком, в одном только пушистом белом халате. Сергей с огромным трудом выговорил, не узнавая своего дрожащего голоса:
- Дочка очень похожа на тебя. И у неё твои золотистые волосы.
- Зато у неё твои синие глаза.
Они пристально смотрели друг на друга, не в силах дальше продолжать разговор. Соня опять заворочалась в своей кроватке, поэтому Ксюша осторожно заметила:
- Может быть, будет лучше, если мы вернёмся в гостиную? Иди, я скоро тоже приду.
Вернулась она уже в поношенных джинсах и просторном зелёном свитере. От предложения выпить чая со льдом Платов решительно и твёрдо отказался, ведь в горле всё ещё стоял ком, из-за которого ему трудно было глотать.
Они сели друг напротив друга, он - на самый край дивана, она - в кресло. Вновь воцарилось молчание.
- Серёжа...
- Ксюша...
Они заговорили практически одновременно, сразу смолкли и молчали до тех самых пор, пока Ксения жестом не показала, чтобы он продолжал. В голове вертелись разные мысли, путались обрывки многочисленных вопросов, однако ни одну мысль он не мог ухватить, так же, как ни один из вопросов он не в состоянии был чётко сформулировать. Наконец ему всё-таки удалось спросить:
- Зачем? – Хорошенько откашлявшись, Серёжа попытался как можно яснее и чётче выразить свою мысль: - Зачем ты тогда солгала, Ксюша?
- Мне казалось, ситуация безвыходная, поэтому я не знала, что ещё делать.
- Но я ведь не отказывался признать дочь, я предлагал тебе стать моей женой...
- Верно. Именно по этой причине мне и пришлось так жестоко обмануть тебя.
- Даже если бы ты тогда не вышла за меня замуж, я всё равно заботился бы о тебе… о тебе и о Софье, - не унимался Сергей.
- Знаю, но сейчас нам обоим от этого не станет легче, ведь всё уже давно в прошлом.
- Не смеши меня! - Вместо былой неуверенности откуда-то вдруг стало подниматься раздражение, которое нарастало с каждой минутой. - Возможно, я испытывал к тебе неосознанное чувство ненависти в тот вечер, но ничего другого не следовало ожидать после того, как ты сначала решительно отказалась выйти за меня замуж, а потом сказала, что отцом ребёнка и вовсе является другой мужчина. - Сергей прислонился к разноцветным диванным подушкам и бросил на Ксению вызывающий взгляд. Однако его вспышка гнева длилась недолго, поэтому он практически сразу сбавил тон, в котором теперь отчётливо слышались нотки сожаления. - Мне не следовало прогонять тебя, Ксюша. Ведь, несмотря ни на что, я точно знал, что ребёнок мой.
- В любом случае, я бы всё равно ушла в тот вечер. Невозможно представить, что я смогла бы остаться, после всех тех жестоких слов, которые наговорила тебе!
- И куда же ты поехала? – всё-таки рискнул спросить он. - Когда я обнаружил, что твой гардероб пуст, то сразу же, не мешкая, отправился в студию Германа. Почему же ни он, ни Лёша так мне ничего и не сказали? Ты сама попросила их молчать? И где же пряталась? Уехала к своим родителям?
- Нет, к родителям я бы в любом случае не поехала. У нас слишком натянутые отношения для подобных откровений. - Ксения грустно улыбнулась. - Ты же знал, что туда я не смогу поехать, даже если сильно этого захочу. - Она пристально посмотрела на него глазами, полными боли и невыплаканных слёз. - Сергей, пожалуйста, давай больше не будем говорить о прошлом и наконец вернёмся к настоящему.
- Хорошо. Только сначала расскажи мне всё о Соне.
- Я совершенно не жалею о том, что всё-таки родила её. - При мысли о дочери глаза Ксении сразу же засияли, а выражение напряжения на лице вдруг исчезло, как по волшебству. - Я никогда не считала ребёнка своей ошибкой, даже несмотря на то, что поначалу он совершенно не входил в мои ближайшие планы. Серёжа, она просто чудо, а чудо, как всем известно, не может быть ошибкой.
- Как ты узнала, что она ничего не слышит?
- Я тогда чуть не потеряла её. - Голубые глаза Ксении снова сделались печальными, однако она постаралась сдержаться, чтобы не заплакать. До крови закусив нижнюю губу, она тряхнула головой и, глубоко вздохнув, всё-таки продолжила: - Здесь особенно нечего рассказывать. Однажды Соня долго не просыпалась, и тогда я решила проверить её. Войдя в спальню, я увидела, что она почему-то лежит в кровати с открытыми глазами, но какая-то вялая и безразличная ко всему происходящему. Первое, о чём я тогда подумала, - режутся зубки. Лишь когда у неё началась рвота и поднялась высокая температура, я решила отвезти её в больницу. Я ждала в коридоре всё то время, пока её обследовали. - Ксюша закрыла глаза, погрузившись в тяжёлые воспоминания. - Через три часа полной неизвестности, которые показались мне целой вечностью, наконец вышел врач и сказал, что после сильных конвульсий девочку частично парализовало, но это должно скоро пройти. Необходимо было дождаться результатов обследования, но врач уже тогда ни минуты не сомневался в том, что у Сони менингит. Он, конечно, предупредил меня о возможных осложнениях, но я была счастлива уже оттого, что Сонечка жива. В тот момент меня больше ничего не волновало.
В течение нескольких долгих минут Сергей неподвижно сидел, не смея пошевелиться. Ксюша терпеливо ждала его реакции, всё ещё оставаясь в плену собственных тяжёлых воспоминаний, и, когда он вдруг заговорил, даже вздрогнула от неожиданности.
- Выходи за меня замуж, Ксюша. Я удочерю Соню и дам ей имя.
Ксюша сразу же напряглась.
- Что значит - дашь ей имя? - холодным, спокойным и ровным голосом, в котором не отражалось ни единой эмоции, бесцветно произнесла она. - У Сони уже есть имя. Оно записано в её свидетельстве о рождении. Сейчас явно не то время, когда женщине приходилось выходить замуж лишь затем, чтобы иметь положение в обществе или чтобы её внебрачный ребёнок не стал изгоем. Серёжа, мы давно уже живём не в 18 и даже не в 19 веке, когда незамужняя женщина с ребёнком могла считаться позором семьи.
- Я сейчас говорю вовсе не о том. - Сергей чувствовал, как у него внутри всё сильнее растёт негодование, поднимаясь наверх подобно испепеляющей огненной лаве. – Я просто хочу быть Соне настоящим отцом. Ведь всё произошло по моей вине.
- Тебе абсолютно не в чем себя упрекать. Я сама решила родить ребёнка, и поэтому вся возможная ответственность за это решение лежит только на мне. Я могла пойти совершенно другим путём и просто сделать аборт.
- Знаю. - Сергей уже еле сдерживался. - Ты говорила мне об этом в тот самый знаменательный и памятный во всех отношениях вечер, когда ушла от меня. - Он взъерошил волосы. – Пойми наконец, мне просто хочется быть частью её жизни. Я и так уже слишком многое упустил.
- Для того, чтобы быть рядом, совершенно не обязательно связывать себя брачными узами.
- Ты хочешь сказать, что позволишь мне воспользоваться своими отцовскими правами и время от времени навещать её? – недоверчиво спросил он тем самым вкрадчивым тоном, за которым легко угадывалась настоящая ярость. - Отец по выходным дням. Ну что же, это, вероятно, будет неплохим выходом из сложившейся ситуации. - Сергей рассмеялся так звонко и громко, что Ксюша от неожиданности даже вздрогнула. - Я уже видел нечто подобное на практике.
- Брак ведь тоже отнюдь не гарантирует решение всех возможных проблем, - мягко заметила Ксюша.
Её тихий и спокойный голос звучал на редкость примирительно, и Сергей, мгновенно успокоившись, смягчился, осторожно взглянув на неё.
Ксюша выпрямилась и с чувством собственного достоинства добавила:
- Я приглашаю тебя на день рождения Ксюши, Сергей. И если ты останешься по ту сторону забора лишь потому, что не умеешь правильно разрезать пирог, то это будет твоя вина, а вовсе даже не моя.
Он больше уже не злился, но всё-таки не собирался просто так отступать и сдаваться без боя.
- Ты забыла об одной важной мелочи, Ксюша.
- О какой именно мелочи ты говоришь?
- Сейчас я уже не тот простой и доступный Сергей Платов, которого ты когда-то знала. Я давно уже не тот, кем был раньше, в далёком прошлом. Когда станет известно, что я - отец Сони, журналисты превратят твою жизнь в самый настоящий ад. А случится это, поверь мне, очень скоро. Они так любят со вкусом и аппетитом смаковать многочисленные истории о бывших любовницах и внебрачных детях. Но в том случае, если мы всё-таки поженимся и я удочерю Соню, вы сможете жить совершенно спокойно.
По мере того, как Сергей говорил, Ксюшу охватывал самый настоящий страх. Она и не задумывалась, что за это время действительно слишком многое поменялось. Боже мой, каким же знаменитым он стал! Но может быть, Сергей преувеличивал, рассказывая о своей известности и славе?
- Тем не менее, я не изменю своего решения и не уступлю тебе, - наконец твёрдо сказала она, уже без растерянности и страха глядя ему прямо и глаза. - Мы обязательно что-нибудь придумаем, найдём решение, позволяющее тебе оставаться рядом с Соней. Однако в данный момент свадьба - это точно не выход из сложившейся ситуации. Я не собираюсь выходить замуж ни за тебя, ни за кого-то другого лишь затем, чтобы у Сони был отец. По крайней мере, в ближайшем будущем марш Мендельсона меня точно не интересует.
- Интересно, по какой причине ты так боишься выходить замуж?
- Мне ничего не нужно, я отлично справляюсь со всем сама, без мужчин жизнь гораздо проще, - резко ответила Ксюша. – И к тому же, мне противны мысли о каких-то обязательствах и правах.
- Думаешь, я сильно от тебя отличаюсь? Считаешь, я специально предлагаю тебе брак по расчёту, как в старые добрые времена? - Сергей вновь громко рассмеялся. – Обещаю и торжественно клянусь, что наш брак будет таким, каким и должен быть. Мы не смогли бы долго жить под одной крышей и не заниматься любовью. Думаю, ты отлично помнишь, благодаря чему появилась на свет Софья. - Наклонившись вперёд, чтобы максимально сократить между ними расстояние, он крепко взял её за руку и совсем тихо добавил: - Ты ведь ничего не забыла, правда?
Сергей прижался горячими губами к её ладони, обдав своим обжигающим дыханием, и ей вдруг сделалось жарко.
Потом он потянул Ксюшу за руку, заставив встать с кресла и сесть рядом на диван.
- Поцелуй меня, Ксюша, - прошептал он. - Пусть мои мечты наконец-то сбудутся...
Ей не хотелось слышать никаких слов, потому что они оказывали на неё буквально колдовское воздействие, укачивая, словно колыбельная песня. Ей хотелось оказать сопротивление его рукам, неизбежно притягивающим всё ближе и ближе. Но ещё больше хотелось забыть обо всём, уступить и поцеловать, как он и просил, чтобы можно было соединить их мечты.
Ксюша скользнула руками по его плечам и спине, разглаживая напряжённые мышцы, которые с годами сделались ещё более упругими.
Сергей целовал её в губы, оставляя на них влажный след. В ответ она постоянно шептала его имя, чувствуя, как глубоко внутри снова разгораются тлеющие до этого угольки страсти, обволакивая жаром всё тело. Как можно сильнее прильнув к нему, она доверчиво ожидала продолжения.
- Как долго мы не были вместе, Ксюша, - наконец оторвавшись от её манящих сочных губ, хрипло произнёс Сергей.
В тот момент, когда Сергей опять захотел попробовать на вкус её влажные губы, всё ещё хранящие следы поцелуя, какое-то движение около самого дивана вдруг остановило его. Насторожившись, он отодвинулся как можно дальше от Ксении, постепенно успокаиваясь и приходя в себя.
Почувствовав его замешательство, Ксения слабо прошептала:
- Что случилось?
Она медленно открыла глаза, проследив за его внимательным взглядом, который был обращён куда-то в сторону. Соня! Мгновенно распрямившись, Ксения неловко поправила растрепавшиеся волосы и только потом обернулась к дочери.
Замерев на месте, Софья таращила глаза на огромного мужчину ростом под два метра, который вдруг резко поднялся с дивана. Её недоумение и удивление практически сразу сменилось интересом и любопытством, особенно в тот самый момент, когда мать тоже последовала его примеру и вдруг резко встала.
Ксюша колебалась как минимум в течение целой минуты, прежде чем наконец-то ответить хоть что-нибудь дочери, которая жестом задала так сильно интересовавший её вопрос.
- Соня спрашивает о том, кто ты такой, - наконец взяв себя в руки, пояснила Ксюша на удивление спокойным и ровным голосом. В её тоне не было абсолютно ничего, хоть немного напоминавшего о том, что всего лишь несколько мгновений назад она была охвачена пьянящей страстью. - Я ответила, что ты - её отец.
Сергею вдруг показалось, что его сердце уже готово выпрыгнуть из груди - такое непередаваемое счастье он испытал в этот незабываемый момент.
- Огромное спасибо тебе за это чудо, Ксюша.
Он снова с большим трепетом взглянул на свою маленькую дочь. Ксюша была совершенно права – оказалось, что у Сони такие же сияющие синие глаза, как и у него самого, и такой же тёмный, почти чёрный, ободок вокруг радужной оболочки.
Девочка, в свою очередь, тоже пристально, не отрывая взгляда, во все глаза смотрела на незнакомого мужчину, потом внезапно подошла к тумбочке, на которой стоял проигрыватель, и, открыв дверцу, принялась перебирать хранившиеся внутри многочисленные пластинки.
- Интересно, что это может означать?
Ксюше трудно было ответить, непрошеные слёзы всё ещё застилали ей глаза.
- Вероятно, Соня пытается найти один из твоих альбомов, - наконец с огромным трудом вымолвила она.
От неожиданности они оба одновременно сели на диван.
- Как только Соня выучила азбуку для глухонемых, я сразу же показала ей твою фотографию и сказала, что ты - её отец, однако я не была до конца уверена в том, что она меня правильно поняла.
Тем временем девочка вплотную приблизилась к дивану. С самым серьёзным и невозмутимым видом она принялась сравнивать лицо своего отца с фотографией на альбоме.
- Серёжа, улыбнись ей, - попросила Ксюша.
Как ни старался Сергей оставаться спокойным, невозмутимым, уравновешенным и сдержанным, к его огромному огорчению, из этого ничего так и не вышло. Широкая улыбка, которую он какое-то время пытался сдерживать, осветила его лицо. Соня неуверенно и робко улыбнулась ему в ответ. Повторив недавний жест матери, девочка положила альбом на низкий сервировочный столик. Всё ещё пребывая в сильном возбуждении, она стала делать какие-то быстрые знаки рукой. Однако из-за спешки и волнения её маленькие пальчики постоянно путались, поэтому было очень трудно разобрать, что именно она пытается сказать.
- Сбавь темп, - рассмеялась Ксюша, воодушевлённая тем, что Соня, ни минуты не колеблясь, сразу же признала в Сергее своего отца.
Наблюдая за движениями рук девочки, она продолжала переводить ему:
- Соне интересно узнать, где ты был всё это время, почему сейчас оказался здесь, и ещё... - замолчав на минуту, Ксюша решительно и твёрдо произнесла: - и ещё ей интересно, собираешься ли ты в дальнейшем жить вместе с нами, как папа Оли. Она имеет в виду, что с Олей живёт не только мама, но и папа, - на всякий случай пояснила Ксюша и принялась делать Соне знаки рукой, одновременно отвечая вслух: - Нет, твой папа, как и прежде, будет жить у себя дома, как папа Димы.
- Ксюша... – прошептал Сергей.
- Нет. - Ксюша бросила на него быстрый взгляд. - И не спорь со мной.
Она сразу догадалась, что Сергей чувствовал себя так, будто бы находился отдельно от них, несмотря на то, что между ними было расстояние всего лишь в несколько дюймов. Тем не менее, между ними действительно существовала огромная пропасть, которая образовалась за время долгой разлуки. Но сейчас, в этот самый момент, ощущая всю глубину отчаяния Сергея, Ксюша безуспешно ломала голову, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход, однако никак не могла придумать, чем ему помочь.
Наконец-то полностью удовлетворённая запутанными поначалу объяснениями матери, Софья ткнула себя маленьким пальчиком в грудь и показала на свой ротик.
- Очевидно, Соня просит дать ей что-нибудь сладкое, - усмехнулась Ксюша. – Кажется, у нас должно было остаться несколько конфет. Я даю ей по одной, когда она просыпается. Подожди, я сейчас вернусь.
Радуясь появившемуся наконец-то предлогу, позволившему ей покинуть комнату и остаться наедине со своими мыслями, Ксюша поспешила на кухню. Вернувшись в комнату, она опустилась на колени и раскрыла пакет перед Соней, чтобы дочь сама смогла принять решение, достав себе всё, чего ей захочется. Впрочем, выбор был не таким уж и большим - на дне пакета лежали лишь зелёный леденец на палочке, жёсткая ириска и две мягкие сладкие булочки - одна с маком, другая с корицей. Соня долго раздумывала, что же ей выбрать. Сначала она хотела взять одну из булочек, но, так и не сумев выбрать между булочкой с корицей и булочкой с маком, наконец взяла зелёный леденец. Однако прежде, чем Ксюша закрыла пакет, она быстрым движением схватила ту самую жёсткую ириску и протянула её Сергею.
- Спасибо, Соня, - как можно серьёзнее произнёс он, чувствуя, как душа буквально до самых краёв наполняется огромной гордостью и большой любовью.
Опустившись на колени, Сергей решительно протянул к дочери руки. Он далеко не сразу сообразил, что для неё пока ещё по-прежнему остаётся всего лишь незнакомцем, хоть девочка и понимала теперь, что этот самый странный человек - её отец. Соня в ответ лишь застенчиво улыбнулась и убежала в гостиную.
- Тебе стоит набраться выдержки и терпения, Серёжа, - тихо вымолвила Ксюша, когда он всё-таки опустил руки и поднялся. – Какое-то время придётся подождать.
- Хорошо, я подожду столько, сколько нужно.
Наконец-то решившись войти в гостиную, они застали Соню сидящей перед телевизором. Крепко сжимая липкий леденец в кулачке, она с большим интересом смотрела какой-то детский спектакль.
- Наша дочь может читать по губам? – удивлённо спросил Сергей, постаравшись как можно отчётливее произнести два первых слова.
- Она пока ещё только учится этому. - Ксюша снова устроилась в кресле напротив дивана. После недавнего неконтролируемого и внезапного взрыва эмоций ей следовало держаться от него как можно дальше. – Сергей, пойми же, всему своё время. Единственное, что я могу сказать: для четырёхлетнего ребёнка то, что она уже делает, считается большим успехом.
- Она смогла понять, что я поблагодарил её?
Сергей машинально скручивал концы ярко-жёлтой обертки, в которую была завёрнута та самая жёсткая ириска.
- Думаю, ей удалось понять твоё намерение. - Ксюша попыталась уйти от прямого ответа, решив немного слукавить, ведь именно сейчас ей хотелось сделать ему хоть что-то приятное.
Однако Сергей мгновенно уловил оттенок сомнения в её голосе:
- Что значит "намерение"?
Прекрасно зная, что он всё равно будет настаивать на объяснениях, Ксюша постаралась, чтобы её голос звучал как можно мягче:
- Пойми, читать по губам очень трудно. Это непростое испытание даже для взрослого человека, особенно если говорящий - незнакомец. Ещё труднее догадаться, о чём он говорит, если его рот прикрыт руками. В таком случае глухонемые совсем не видят губ, точнее, того, как они двигаются.
- Конечно, я всё прекрасно понимаю.
Она не хотела обижать его, поэтому непредумышленно называла незнакомцем. Ксении не хотелось быть с ним жестокой, однако ей с самого начала хотелось говорить обо всём открыто, честно и откровенно.
- Я надеюсь, со временем Соня обязательно заговорит с тобой.
- Ты хочешь сказать, что наша дочь умеет разговаривать? – искренне удивился Сергей.
- Да, она может говорить. Однако Соня произносит слова не так отчётливо, как другие дети, которые хорошо слышат. Сергей, я постоянно молюсь, надеясь, что однажды всё-таки случится невозможное и она будет слышать. Однако шансы на подобное чудо, к сожалению, практически равны нулю…
Наступило неловкое молчание. Ксюша мысленно подбирала ещё какие-нибудь нужные и важные слова. Однако её, к счастью, спас от дальнейших объяснений раздавшийся возле дальней лестницы стук в дверь.
- Ксюша! Тебе следует поторопиться, иначе ты точно опоздаешь! - послышался требовательный и такой знакомый мужской голос.
Ксюша растерянно подошла к Серёже, пытаясь оправдаться и объяснить сложившуюся ситуацию. Но в этот самый момент партнёр Ксении и по совместительству её хороший друг Алексей Орлов, не став дожидаться приглашения, быстрой уверенной походкой вошёл в комнату. Чуть выше среднего роста, он обладал настоящей мужской грацией, которая только лишь подчёркивала силу и властность его натуры. Не заметив поначалу Сергея, он решительно направился к Ксении, однако резко остановился, теперь увидев сидевшего на диване высокого мужчину.
- Не может быть! Сергей!
После нескольких секунд замешательства Сергей сдержанно кивнул:
- Здравствуй, Лёша.
Ксюша вскочила с кресла, поспешив на помощь Лёше, однако, застыв как вкопанная на месте, воскликнула:
- Это кажется невероятным и невозможным, тем не менее, я совершенно забыла о нашей репетиции! Сколько сейчас времени?
Лёша, тем временем, продолжал в немом изумлении и сильном замешательстве таращить карие глаза, переводя взгляд с Сергея на Ксению и обратно.
- Без четверти пять, - наконец ответил за него Серёжа.
Ксении требовалось как можно быстрее переодеться. И хотя она и так уже сильно опаздывала на репетицию, однако оставлять мужчин наедине друг с другом ей совершенно не хотелось. Определённо, ничем хорошим это не кончится. Сергей никогда не понимал её дружбы с Алексеем, точнее, никогда не верил, что они относились друг к другу лишь как друзья и не более того. Ксения отлично помнила, как в первые месяцы после рождения Сони именно с Лёшей пыталась обрести так необходимый ей в тот непростой период уют и покой. Однако ей очень быстро стало окончательно понятно, что между ними никогда не сможет возникнуть любовь. Тем не менее, Лёша по-прежнему оставался её надёжной опорой, однако Ксения отлично понимала, что они с Сергеем никогда не помирятся, и главная причина этого неутешительного вывода – она сама.
- Ксюша, поторопись, - нетерпеливо заметил Лёша, шагнув к ней.
- Я сейчас. - В голубых глазах Ксении читалась немая просьба не устраивать ссор с Сергеем. - Спущусь через несколько минут, а ты пока начинай разминаться без меня.
- А он, кажется, ведёт себя здесь так, будто является полноправным хозяином дома, не правда ли? – с иронией заметил Сергей, как только за Лёшей захлопнулась дверь.
Поняв, что ситуация опять возвращается к тому, с чего и началась, Ксения постаралась смириться с неизбежным конфликтом, приготовившись к худшему. Ей стало вдруг противно. Какое право имеет Сергей вмешиваться в её судьбу?
Спустя три долгих часа, показавшихся ему бесконечными, Сергей наконец-то переступил порог своего дома в пригороде Питера. Войдя в холл, он решительно бросил небольшую коричневую сумку на стол и нахмурился, взглянув на своё отражение в висевшем на стене большом зеркале. У него не осталось никаких сомнений в том, что своей очевидной ревностью он сразу же всё испортил. Ксюша правильно сделала, когда буквально вышвырнула его из своей уютной квартиры. Не стоило унижать и оскорблять человека, которого она, вероятно, по-настоящему любила.
Сергей вдруг ощутил жжение во всём теле от мгновенно вспыхнувшей неконтролируемой жгучей ревности.
Пройдя по длинному узкому коридору, разделявшему дом ровно на две части, Сергей вошёл в кабинет. Включив свет, он поставил купленные по дороге книги в шкаф. Платов громко, во весь голос, выругался. Он и прежде никогда не понимал, что могло их так крепко связывать. Даже на той самой памятной и знаковой вечеринке, где он впервые встретился с Ксенией, ему сразу же бросилось в глаза, что у неё с Лёшей, бесспорно, сложились особые отношения.
Сергей тяжело опустился в чёрное кожаное кресло, стоявшее в самом углу кабинета. Как ему теперь жить дальше? Прежде всего, необходимо разобраться в своих чувствах, затем стоит подумать о будущем Сони, и уже потом как следует всё взвесить.
Не в силах подняться с кресла, Сергей резко выдвинул ящик невысокой тумбочки, на которой стоял телефон, доставая оттуда большой оранжевый блокнот и остро заточенный карандаш. После этого он, снова откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Однако вместо составления практических планов на будущее, в которых теперь основное место отводилось внезапно обретённой дочери, он снова и снова мысленно возвращался к Ксюше.