vgm:
» Когда отцветают тюльпаны, цветы распускают люпины [ 
Приостановлено ]
Мазманян Валерий Григорьевич родился 9 июля 1953 года в семье военнослужащего.
В 1975 году закончил Пятигорский государственный педагогический институт иностранных языков.
Живёт в Москве. Работает в ГБОУ Школа № 1912.
Автор книги «Не спросишь серых журавлей».
Публикации в журналах «Москва», «Смена», «Север», «Сибирский Парнас» «Приокские зори», «Парус», «Семь искусств», «ВЕЛИКОРОССЪ», «Тёмный лес», интернет-журнале «Новый День», поэтическом альманахе «45-я параллель», интернет-альманахе «КРАСНЫЙ СЕРАФИМ».
Когда отцветают тюльпаны, цветы распускают люпины
Вчера журавли оттрубили
озёрам весенние песни,
в соцветиях старой рябины
пушистые хлопья воскресли.
Разбрызганы каплями солнца
в траве одуванчики мая,
и облачко к небу вернётся,
в закатном огне догорая.
Пусть время - усталые лица,
под веками тёмные тени,
душе так легко заблудиться
в лиловых туманах сирени.
На жизнь и судьбу не роптали,
прощали, безумно любили...
когда отцветают тюльпаны,
цветы распускают люпины.
Белым облачком сирени занавесится окно
Тонкий одуванчик выжил,
не упал во время гроз,
только вместо прядей рыжих
ёжик седеньких волос.
Что года ушли неслышно,
не горюй и не вздыхай,
отцветут тюльпан и вишня,
но опять наступит май.
Будет свет и будут тени,
одуванчиков вино,
белым облачком сирени
занавесится окно.
Хлебных крошек голубь просит,
молодые жить спешат...
не сентябрь приносит осень,
а усталая душа.
Царство голубых стрекоз
После коротких летних гроз
пруд - царство голубых стрекоз,
и любопытством не греши -
о чём здесь грезят камыши.
И всё вокруг полно чудес -
у василька глаза небес,
красивой парой лебедей
плывут два облака в воде.
А взгляд старается сберечь
лицо, загар любимых плеч...
махнула бабочка крылом -
я - в настоящем, ты - в былом.
Воспоминания вернут
июньский вечер, старый пруд...
а царство голубых стрекоз
всегда мне снится после гроз.
Лови мгновения весны и прячь в свои цветные сны
Летит не снег, а яблонь цвет
в окно и в голубой рассвет,
а там, где серебро реки,
сгорают звёзды-мотыльки.
В такую рань ещё ты спишь,
а голуби, срываясь с крыш,
тревожат тишину двора,
листву и сонные ветра.
Проснёшься и прильнёшь к плечу,
не надо слов о чём молчу,
лови мгновения весны
и прячь в свои цветные сны.
Не насмотреться наяву
на зелень трав, на синеву...
а с майских яблонь белый цвет
летит на розовый рассвет.
И рыжий одуванчик стал, любуясь бабочкой, седым
Шмелям - цветущий майский луг,
стрижам - всю голубую высь,
а нам - житейский узкий круг:
не разминуться, не сойтись.
Весенним утром весь квартал
накрыл акаций белый дым,
а рыжий одуванчик стал,
любуясь бабочкой, седым.
Припомнишь в сумерках мельком
забытое давным-давно,
я - незаметным мотыльком -
влечу в открытое окно.
Сирень - вся в белом, серый дождь
целуют крест оконных рам...
когда из снов моих уйдёшь,
тебя бессоннице отдам.
Ветка беременна тяжестью яблок
Вечно спешили, а поняли поздно,
что проглядели уже не отыщем,
дождик, склевавший вечерние звёзды,
тихо ушёл по ступенчатым крышам.
Память назойливо в прошлое гонит,
вспомнишь - менялись со временем вкусы,
падают в травы с кленовой ладони
ниткой разорванной капелек бусы.
На двойника из зеркальности лужи
смотрит фонарь немигающим взглядом,
многое было, бывало и хуже,
главное - мы неразлучны и рядом.
Утром ненастным прохладно и зябко,
пледом укрою, смеёшься - согрелась...
ветка беременна тяжестью яблок,
в осень с улыбкой - душевная зрелость.
И небо высокое прячут для нас васильки за ресницы
Не проще ли жестом расстаться,
не каждая истина в слове,
а божья коровка на пальце,
как алая капелька крови.
Закатное солнце у сосен
вечерние тени малюет,
у каждой любви своя осень,
у нашей, похоже, в июле.
Судьба только грустью пугала,
а вот и дошло до печали,
сойдёт с плеча бронза загара,
себя оправдаем речами.
Сложилось бы что-то иначе -
будь мы перелётные птицы...
и небо высокое прячут
для нас васильки за ресницы.