Irenie:
» Сирень (СЛР, детектив, 18+)
Всем привет и добро пожаловать в мою новую тему!Этот роман не связан с предыдущими историями, но, как обычно, нас ждёт многослойный детективный сюжет и сладко-горькая любовная линия.
Поехали!
И, между прочим, это уже моё 11-е "поехали" на этом форуме
Аннотация 1 (романтик): То лето было жарким, наполненным запахом сирени и тайн, которые нам предстояло разгадать. Чужой город. Старая оранжерея. Закрытая лечебница на Оке. И череда странных событий, сплетённых в тугой клубок. Мне было всего восемнадцать, и я ещё не знала ни нежности первой любви, ни горечи первого предательства. Но очень скоро всё изменилось.
Аннотация 2 (детективная): В тихом подмосковном городке жизнь кажется скучной только на первый взгляд. При невыясненных обстоятельствах погибают три, казалось бы, никак не связанных друг с другом человека: хозяйка оранжереи, водитель такси и молодой автостопщик из столицы. Их тела находят в разбитой машине неподалёку от старой лечебницы для душевнобольных, однако причины аварии так и остаются неизвестными. Расследование порождает всё больше вопросов: что объединяло эту троицу? Случайно ли они оказались вместе в роковой час? И связана ли их гибель с пациенткой, сбежавшей из той же самой лечебницы много лет назад?.. Выяснить это предстоит их близким – тем, кто ещё остался. Но чужие секреты порой бывают смертельно опасными, а кое-кто готов дорого заплатить, чтобы старые тайны остались неразгаданными…
обложка от Наташи Magica
Название: Сирень
Жанр: современный любовный роман / остросюжетный детектив
Время действия: 2015-2025 г.
Рейтинг: 18+
Статус: в процессе
Дисклеймер: в романе встречаются сцены употребления алкоголя и табака, а также обсценная лексика. Напоминаю, что курение и алкоголь вредят Вашему здоровью, а ругаться матом - плохо
Всем ромашек 
Irenie:
» Вступление. Любовь сквозь время
Он не ждал её. Ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо вообще. Между ними давно всё закончилось – она уехала в город, встала во главе семейного бизнеса, а он… про него и говорить нечего.Но, вопреки здравому смыслу, этим утром старая подруга появилась на пороге его обшарпанной квартиры в Воропаевке. Невероятно красивая, пахнущая дорогими духами. И как всегда в белом.
– Инга? Вот так сюрприз, – Черкасов заставил себя улыбнуться, но сердце стиснула тоска. – Наконец-то решила бросить всё и сбежать со мной? Правда, боюсь, поздновато. Сколько лет-то уже прошло?
Гостья улыбнулась, небрежно отбросив за плечо светлые локоны. Он знал этот жест. Она всегда трогала волосы, когда нервничала.
– Рада, что ты не растерял чувства юмора, Коля, – откликнулась Инга. – Но дело не в романтике. Мне нужна твоя помощь. Срочно. Сейчас. Это насчёт Виталины и насчёт моей сестры.
– Боже. Опять? – Черкасов запоздало заметил, что они не одни. За спиной Инги переминался с ноги на ногу молодой парень, с виду чуть постарше его Сани, но какой-то неопрятный и дёрганый. – А это кто с тобой?
– Коля, я позже объясню. Пожалуйста, едем. Появились новые зацепки, и нам нужно снова поговорить с тем твоим другом из Александровки. Твоя развалюха ещё на ходу?
– Да, но мне нельзя за руль. Если Саня узнает, что я опять взял машину, он мне голову оторвёт.
– Я поведу, не волнуйся, – Инга улыбнулась почти как раньше. – Когда-то это была и моя машина тоже, помнишь?
Он помнил. Её отец подарил им к свадьбе новенькую зелёную «девятку». Вот только свадьбы так и не случилось.
– Ну хорошо, хорошо… – быстро сдался Черкасов. Конечно, сдался. Никогда не мог противиться её чарам. – Сейчас только жену предупрежу, что отъеду.
Жена. У него давно есть жена. Дети. А Инга так ни с кем и не сошлась, не обзавелась семьёй. Хотя он не раз предлагал начать всё сначала. В моменты, когда жизнь без неё становилась невыносимой, Черкасов, бывало, приезжал к её дому. Иногда она выходила, и они говорили. Он плакал. Стоял на коленях. Вымаливал прощение, туфли ей целовал. А она отвечала всегда одно и то же: «Подумай о сыне, Коля. И не пей больше. Стань для него примером, возьмись за ум». Всякий раз Черкасов уезжал ни с чем, опустошённый, разбитый, униженный, но в глубине души всё равно хранил надежду, что когда-нибудь Инга его простит.
А сегодня она сама к нему приехала. Пускай по делу, но приехала же. И так странно теперь делать вид, что между ними ничего не было – притворяться всего лишь знакомыми, притом, что от одного лишь взгляда на неё перехватывало дыхание. До чего же красивая! В своём роскошном белом костюме Инга совершенно не вписывалась в убогую атмосферу обшарпанного подъезда, пропахшего мышами, мокрым мусором и мочой.
А вот её дружок, больше напоминающий бездомного, вписывался очень даже. И где она только его откопала?
…когда Черкасов вернулся, успев наспех пригладить седеющие волосы и набросить куртку поверх старой рубашки, Инга встретила его грустной улыбкой и протянула руку, приглашая навстречу очередному приключению как в старые времена. И шепнула тихо-тихо:
– Девятнадцать, Коля.
– Не понял?
– Ты спросил, сколько прошло лет. Девятнадцать.
– …и шесть месяцев, – сам не зная зачем, добавил он. Тоже считал. Каждый год без неё. Каждую неделю. Да и дни иногда считал тоже.
– Должна признаться, машину я вожу ужасно, – продолжила Инга, меняя тему. Было видно, что его слова затронули что-то в её душе, и ей стало неловко. – Но никто не должен знать, куда мы едем, а таксистам я не доверяю.
– Эй, полегче! – Черкасов засмеялся. – Я вообще-то тоже бывший таксист.
– Вот именно, Коля. Вот именно! – Инга тоже рассмеялась, но смех у неё был нервный, напряжённый. Как будто она боялась чего-то. Или, может, тоже разволновалась от этой встречи?
Хотел бы он, чтобы это было так. Потому что сам волновался безумно, вновь ощущая себя юным мальчишкой, очарованным и влюблённым до одури. И если честно, ему было всё равно, куда ехать – хоть в Александровку, хоть на край земли. И если бы Черкасов узнал, что через пару часов они вместе погибнут, всё равно бы поехал без раздумий.
Лишь бы побыть с ней ещё немного.
Лишь бы с ней.
Irenie:
» Глава 1
ЛаринПрежде чем позвонить в дверь, следователь Ларин собрался с духом. За двадцать лет стажа он так и не привык к роли гонца, несущего дурную весть, и эту часть своей работы по праву считал самой трудной. Каждый раз тяжело. Вдвойне тяжело, когда речь шла о знакомых людях, а семью Черкасовых он знал хорошо.
Из-за ободранной двери послышались лёгкие шажки, а вскоре створка приоткрылась, и оттуда высунулся курносый веснушчатый нос.
– Здравствуйте. Вам кого?
Девчонка. Лет десять, не больше. Анютка.
– Привет. Взрослые дома? – Ларин почему-то смутился, почувствовал себя неловко под взглядом не по-детски проницательных серых глаз. И спросил какую-то чушь. Ну какие «взрослые»? Ответ он и сам знал.
– Папа куда-то ушёл, Саша задерживается на работе, а тётя Нина сегодня у себя, – подробно ответила девочка, глядя на незваного гостя снизу-вверх. – Дома мама, но она не сможет выйти.
Разумеется, не сможет. Стоило иначе сформулировать вопрос.
– Аня, мне нужно поговорить с твоим старшим братом. Как мне его найти?
– Обычно он в это время дома. А если нет, значит, скоро приедет.
– Тогда, может, я зайду и подожду его внутри?
– Нельзя! Саша не разрешает впускать посторонних, – строго ответила Анютка, хмуря брови. Ларин отметил, что дверь у Черкасовых на цепочке – разумная предосторожность от незваных гостей. Улыбнулся с грустью.
– Правильно делает, что не разрешает. Но мне-то можно, я ведь из полиции.
– А удостоверение покажете? – с блеском в глазах спросила девочка.
Ларин опять улыбнулся, хотя ситуация к веселью не располагала. Достал удостоверение, показал. Всё по-взрослому, понимаете ли.
– Не знаю, – Анютка придирчиво разглядывала корочку. – А почему вы без формы? Полицейские всегда в форме.
– Я же следователь, мне можно и в гражданском, – Ларин замялся, соображая, как обойти непреодолимое препятствие в виде упрямой и страшно серьёзной десятилетки. Но пока Анютка думала, за спиной хлопнула подъездная дверь.
– Саша! – обрадованно воскликнула девочка. Ларин обернулся. Сначала тоже обрадовался, понадеявшись, что беседа пойдёт лучше, но почти сразу же в этом усомнился.
Старший сын Черкасова избыточным дружелюбием никогда не славился. Ларина он, разумеется, узнал и мгновенно понял, что внезапный визит следователя не сулит ничего хорошего. Заранее нахмурился, оценивая масштабы катастрофы.
– В чём дело? – сухо спросил он. Без приветствия, без рукопожатия, сразу к сути. – Зачем вы здесь?
Ларин задумался, сколько ему вообще лет? Двадцати ещё нет, но держится чересчур по-взрослому. Прямой как палка, собранный и серьёзный – это у них с сестрёнкой семейное.
– Здравствуй, Саня, – следователь покосился на девочку, всё ещё стоявшую в дверях. – Поговорить бы.
– Так, – Черкасов выдохнул, готовясь к нешуточной битве. – Если вы по наводке Егоровой из опеки, то проверять нас не надо. Сто раз уже проверяли, всё у нас нормально. И говорить нам не о чем.
Ларин вздёрнул бровь и снова поглядел на Аню. Демонстративно, с очевидным намёком, который Саша тотчас же разгадал.
– Вот только давайте без этого, – зло предупредил он, подходя к двери. – Никто не оставляет их одних. Дети всегда под присмотром, ясно? Я прихожу в восемь, но сегодня задержали на работе. Отец обычно в это время дома, так что…
Аня сняла дверную цепочку и потупилась – поняла, что проговорилась насчёт отца. Да и про работу тоже неправда. Ларин знал, что после смены на лесопилке Саша идёт в ночную на завод, где трудится до семи утра. Потом отвозит детей в школу и опять возвращается на лесопилку, а параллельно каким-то образом ухитряется учиться на заочке, причём весьма успешно.
Как с таким ритмом жизни парень ещё не помер, для Ларина оставалось загадкой. Но выглядел Черкасов плохо. Измотанным, выжатым до предела и очень-очень усталым.
– Саня, видишь ли, какое дело… – осторожно заговорил следователь. – Про вашего отца я и хотел поговорить.
Черкасов напрягся ещё сильнее. Черты лица ожесточились, натруженные жилистые руки на секунду сжались в кулаки, а в глазах мелькнул стальной блеск.
– Что на этот раз? – спросил он напряжённо. Ларин отметил, что парень, кажется, готов к любым новостям. Это хорошо.
– Давай не здесь, – следователь тоже сделал шаг к двери, намекая, что неплохо бы его впустить. Сообразив, что дела хуже некуда, Саша неохотно посторонился.
– Вы ужинали? – спросил он сестру, пока Ларин разувался в коридоре.
– Да. Толя капризничал, не хотел садиться за стол без тебя. Еле уговорила.
– Молодец. Проверь, как там мама. А я поговорю с дядей Димой и приду.
Анютка всё не уходила, внимательно разглядывая Ларина. В её глазах не было детского любопытства, лишь настороженность, с которой обычно смотрят на чужаков. Как будто девочка заранее чувствовала, что хороших новостей от него не дождётся.
– Аня, – чуть строже произнёс Черкасов, и малышка мгновенно опомнилась, засеменила к двери. Было видно, что старший брат пользуется большим авторитетом, и перечить ему не принято. Ларин втайне позавидовал – у самого была маленькая дочка, с которой не всегда удавалось найти общий язык, слишком уж капризная. А Саша ничего, справлялся. Заменил Ане с Толиком и мать, и отца, в одиночку воспитывал их, кормил, одевал. Что-то, конечно, не получалось, но это от недостатка опыта. Сам по сути ещё ребёнок, а ношу взвалил на плечи, какая не каждому взрослому по зубам.
– Проходите, что ли, – неприветливо сказал Черкасов, указав в сторону маленькой кухоньки. – Чаю налить?
От чая Ларин отказался, по привычке оглядываясь по сторонам и подмечая детали. Квартиру Черкасовых про себя он охарактеризовал двумя словами: убожество и нищета. Всё, что здесь когда-то было ценного, глава семейства давно пропил, оставив лишь газовую плиту, холодильник да стол с парой стульев – то, что было проблематично вынести или продать. Но несмотря на скудную обстановку, Ларина приятно удивила царящая на кухне чистота. Идеальная, ей-Богу! В таких квартирах обычно грязь, полчища тараканов и липкие полы, а здесь стерильно как в больнице – ни пылинки, ни соринки, и посуда вся вымыта.
Похоже, дети с малолетства приучены к самостоятельности. Интересно, чья заслуга? Уж точно не папаши, мрачно подумал Ларин. И явно не тётки, которая навещает ребятню лишь от случая к случаю. Следователь с уважением поглядел на Сашу, который тем временем прислонился к стене и скрестил руки на груди. Лучи уходящего солнца проливались сквозь старенький тюль, озаряя его усталое худое лицо и тёмные круги под глазами.
– Ты когда в последний раз спал, Саня? – вырвалось у Ларина.
– Мы вроде про отца собирались говорить, а не про меня, – отозвался парень, снова нахмурившись. – Что он натворил?
Оттягивать неизбежное не имело смысла, и Ларин сказал:
– Николай погиб, Саня. Автомобильная авария. Мне жаль.
Обычно от таких новостей родственники впадают в отчаяние или пытаются всё отрицать, но Черкасов выдал только сдавленное: «м-м-м» и нервным жестом взъерошил себе волосы. Не было ни слёз, ни криков. Лишь лёгкий ступор, а следом хладнокровная решимость и желание разобраться.
– …когда? – спросил он слегка севшим голосом.
– Несколько часов назад. Я звонил тебе, но твой телефон выключен.
– Батарейка села. Как это случилось?
– Он потерял управление и влетел в столб.
– Опять?! – с отчаянием простонал Черкасов, но быстро подавил эмоции и спросил: – Ещё кто-то пострадал?
– К сожалению, да. С ним было двое пассажиров. Инга Руданова и один парень не из местных. Не выжил никто.
– Руданова? Цветочница? – Саша в недоумении вскинул голову.
– Она. Тела я сам видел. Но тебе всё равно придётся приехать на опознание, поскольку документов у Коли не было, а юридически мы не можем…
– Руданова не села бы в машину к моему отцу, – перебил Черкасов, мотнув головой. – Никто в здравом уме не сел бы, зная его репутацию.
– И всё же она там была, – ответил Ларин, но как-то уклончиво. – Возможно, опоздала на автобус и не захотела идти пешком по жаре? Вот он её и подвёз.
– Дядя Дима, какой автобус?! Инга не пользовалась общественным транспортом. В худшем случае вызвала бы такси. Но что должно было случиться, чтобы она села в нашу ржавую «девятку»? Ещё и в компании моего отца.
– Саня, да твою ж мать! Не хотел я поднимать эту тему, но раз уж ты настаиваешь… – следователь раздражённо махнул рукой. – Сам знаешь, какие ходили слухи. О ней и о Коле.
– Знаю. Но это же только слухи.
– Дыма без огня не бывает. А то, что твой отец периодически ездил к её дому – известный факт, соседи неоднократно его там видели, – Ларин почесал в затылке. – Возможно, сегодня был именно тот день, когда Инга наконец-то сказала ему «да».
Саша поморщился, нехотя оценивая такую вероятность, а Ларин внимательно наблюдал за ним, гадая, какой вопрос прозвучит следующим. Не угадал.
– Где, вы говорите, это случилось?
– Неподалёку от Авангарда. Километра через три после «Новой Зари».
– Что они там делали? В той стороне ничего нет. Одни дачные посёлки и… Александровка?! – Черкасов вскинул брови. – Лечебница для душевнобольных? Это туда они ездили?
– Саня, они ездили на свидание, – настойчиво повторил Ларин, тоже, в свою очередь, нахмурившись. – Не все готовы платить за отель или почасовые комнаты. А Руданову в городе знала каждая собака, ей такая слава не нужна. Вот и выбрали уединённое местечко, поле или лес. Понимаешь, о чём я?
Черкасов, ясное дело, понимал. В его-то годы наверняка и сам не раз устраивал подобные «свидания». Вон и смутился немного, отвёл глаза.
– Обещаю, мы обязательно во всём разберёмся, – продолжил Ларин, положив руку на его окаменевшее плечо. – Опросим свидетелей, поговорим с местными. А ты держись, мужайся. Ты теперь единственная опора для своей семьи.
– Теперь? – повторил Черкасов с горечью.
– Ну, послушай… Коля был, возможно, и не лучшим отцом, но ты не держи на него зла. Легче от этого не станет. Лучше подумай, что делать дальше, – следователь понизил голос: – С детьми нужно что-то решать. И с матерью. Один ты не справишься, а у тётки своя жизнь и свои заботы.
– До этого справлялся.
– До этого был Коля, какой-никакой, но отец. А сейчас? Кто будет забирать Аню из школы, а Толю из садика? Ты на работе в две смены, а сами они слишком малы, чтобы ездить в город на электричке. Если об этом прознает Егориха, то снова натравит на вас опеку и подкинет головной боли. Оно тебе надо?
Черкасов не ответил. Обдумывал последствия.
– Тебе бы с Седым поговорить, – назидательно продолжил Ларин. – Он мужик хороший, ценит тебя, да и с Колей они когда-то дружили. Думаю, поможет. С матерью точно поможет. Для таких, как она, существуют специальные учреждения, а у Седого есть связи… Да не гляди ты на меня так, я дело говорю! Мать оформишь в пансионат, а Аню с сентября запишешь в школу с проживанием. В Ухтомске как раз есть хороший интернат для девочек.
– А Толика тогда сразу в детдом, – сыронизировал Саша, старательно глуша гнев. – Не стыдно вам такое предлагать-то, дядя Дима?
– Не стыдно. Потому что не справишься один.
– Справлюсь, – процедил Черкасов. – Мать останется со мной. Брат и сестра тоже. А вы если и дальше будете нести эту чушь, лучше сразу идите вон, потому что мне ваши добрые советы без надобности.
– Да не кипятись ты, Саня! Я ведь как лучше хочу.
– Бросить тех, кто полностью от меня зависит, это не лучше. Это подлость. Они моя семья, и кроме меня у них никого нет. И оставьте при себе ваши аргументы, я не собираюсь спорить. От родных я не откажусь, и это не обсуждается. Точка.
– Ладно, извини, – примирительно произнёс Ларин. – Больше про это не будем.
– Вы мне лучше вот что скажите, – продолжил Саша, который, несмотря на удручающие обстоятельства, соображал на удивление хорошо. – После прошлой отцовской аварии родственники погибшего потребовали компенсацию за ущерб. Сейчас будет то же самое? У Инги родни не было, а у того, другого пассажира?
– На их счёт не волнуйся, – Ларин отвёл взгляд. – Его семья не станет поднимать шум.
– Это пока. А потом оправятся от шока и выдвинут иск. Это же золотая жила – запойный алкоголик, однажды уже отсидевший за ДТП со смертельным исходом, и снова авария! А у него ведь даже прав не было, – Саша сокрушённо покачал головой. – Любой суд встретит их с распростёртыми объятиями. А платить придётся мне. Опять.
– Не придётся. Я всё уладил.
Ларин старался говорить твёрдо, но у парня оказалось феноменальное чутьё на ложь. Саша нахмурился и стал пытливо вглядываться в его лицо.
– На твоём месте я бы больше волновался насчёт Рудановой, – хмыкнул следователь, не желая акцентировать внимание на третьем пассажире. – Родственники у неё есть, тут ты ошибся. В Москве живёт племянница, совсем молоденькая. Зовут Зоя, Зоя Цветкова.
Черкасов хотел выругаться, но воспитание не позволило. Вместо этого он пробормотал:
– Имя-то какое…
– Да обычное имя, – равнодушно откликнулся Ларин, у которого в окружении имелось целых две Зои: двоюродная сестра и не очень любимая тёща. – Но пока не знаю, чего от этой барышни ожидать. Поболтать бы с ней по-свойски, вразумить. А то эти столичные пигалицы такие хваткие, им палец в рот не клади.
Саша продолжал смотреть на Ларина с недоверием.
– Если эта Зоя на тебя выйдет, сразу сообщи, – кашлянув, предостерёг следователь. – По закону она может требовать компенсацию, но с оговорками и через суд. А поскольку это сложно и муторно, я не исключаю, что она обратится к тебе напрямую. В этом случае не поддавайся на психологическое давление, а тем более на шантаж. Шли её к чёрту.
Черкасов меньше всего походил на человека, которым легко манипулировать, но предупредить всё равно стоило. Мало ли что.
– У тебя есть слабое место – твоя семья, – добавил Ларин, понимая, что давит на больное. – Если девчонка узнает про напряжённую ситуацию с опекой, то может повести себя как проклятая Егориха. Ради денег люди на что угодно готовы, Саня, но помни главное – ты ничего ей не должен. По решению суда – пожалуйста, но пусть сначала побегает, собирая бумажки. Не думаю, что ей хватит терпения, маловата она ещё для таких войн.
– Всё равно как-то не утешительно.
– Да может и обойдётся, – возразил Ларин, сохраняя оптимизм. – Мы до неё пока не дозвонились, а в деканате сказали, что их студенческая группа сейчас в горах, отмечают закрытие сессии. В ближайшие пару дней девчонка на связь не выйдет – пусть маленькая, но отсрочка. Ты за это время оклемаешься, а я подумаю, как её обработать.
Черкасов глядел всё так же пристально. Молчал.
– Я на твоей стороне, Саня, – напомнил Ларин. На всякий случай.
– Угу. Тогда, выходит, спасибо.
Не поверил. Не проникся. Понял, что благие намерения заботливого дяди Димы всего лишь прикрытие – но что за ним? Спрашивать не стал.
– Завтра с тобой свяжутся насчёт опознания, – сказал Ларин напоследок. – А мне пора. Звони, если понадоблюсь. И смотри, не раскисай.
Уходя, он видел, как Саша рухнул за стол и в бессилии уронил голову на руки. Зажмурился, застыл без единого движения, как туго сжатая пружина, но и тогда не позволил себе слабости, ведь в любой момент могла войти сестра. По-человечески парня было жаль, но после их разговора у следователя появились новые поводы для беспокойства.
Обмануть Черкасова не вышло, но пока он в уязвимом положении, вопросов задавать не будет, слишком умён. Другое дело девчонка, та самая Зоя из Москвы. Ещё неизвестно, о чём Инга успела ей рассказать, но если она придёт со своей правдой к Саше, у Ларина будут неприятности.
У них у всех будут неприятности.
И скорее всего смертельные.
Irenie:
» Глава 2
Интерлюдия. Звёзды– Зоя, смотри! Звезда упала! Скорее загадывай желание!
Мы с Галей лежим на спальных мешках, запрокинув руки за голову, и смотрим в ночное небо, усыпанное мириадами сияющих огней. Прохладный воздух чистый и свежий, наполненный запахом горных трав, влажной земли и хвои. Вдали виднеется Эльбрус, двуглавый исполин с заснеженными вершинами, и он как вечный страж охраняет покой нашего лагеря. От окружающей красоты у меня захватывает дух, и я смеюсь – просто потому, что меня переполняют эмоции. Галя тоже хихикает и толкает меня в бок, упрашивая загадать желание.
– Хорошо, хорошо. Хочу… м-м… хочу стать известной художницей! Чтобы по городам проходили выставки с моими работами, и чтобы их узнавали люди!
– Дурочка, да не вслух! – хохочет Галя. Кто-то из ребят шипит на нас, намекая, что мы ведём себя слишком шумно, и она понижает голос на полтона. – Чтобы сбылось, надо загадать мысленно и никому не говорить! Давай заново.
– Ох, ну ладно. Раз всё так серьёзно! – я корчу рожицу, а Галя снова смеётся, склонив голову на моё плечо. Я улыбаюсь, продолжая с упоением смотреть в небеса и наслаждаться свободой, окружающей нас. В эти штучки с желаниями я, конечно, не верю, но в ту секунду мне так хорошо и легко, что я поддаюсь порыву и загадываю самую что ни на есть девчачью глупость.
«Хочу влюбиться. Так, чтобы с первого взгляда и на всю жизнь. И чтобы он влюбился в меня так же сильно, чтоб жить без меня не мог! Исполни моё желание, звёздочка!»
– Загадала? – важно спрашивает Галя.
– Загадала. И что, сбудется?
– Конечно, сбудется! Звёзды никогда не подводят.
И мы опять хохочем, но тихонько, стараясь не разбудить остальных ребят. Я по-прежнему ощущаю себя счастливой и свободной, не представляя даже, что эти самые звёзды уже начали обратный отсчёт.
Зоя
Лето 2015 года обещало быть незабываемым, и оно стало таковым, правда в совершенно ином смысле. Начиналось всё прекрасно: сессия без единой четвёрки, студенческая поездка в горы, посиделки у костра и предвкушение счастливых каникул.
Но идиллию разрушил телефонный звонок.
Первым меня нашёл деканат – с ними связалась полиция, разыскивающая родственников Инги Рудановой. Следом позвонила тётя Дина и взволнованным голосом сообщила об аварии, а также о разговоре с нотариусом, который теперь тоже меня ищет.
– Она оставила завещание, Зоя. Всё имущество отходит тебе.
Тогда я думала – это странно, но главные странности ждали впереди.
С Ингой мы виделись всего однажды, когда ещё жива была моя мама. Мы приезжали в Белосельск, навестить дедушку, который тяжело заболел, но мне тогда было около двух лет, и я совсем ничего не помню.
Стыдно признать, но я и маму толком не помню. Ощущения – да. Теплота, нежность, забота. А вот лицо – совсем нет. Все мои воспоминания основаны на фотографиях, которые хранила тётя Дина, но мне они кажутся ненастоящими, и это меня тяготит. Как будто у меня отняли что-то. Не только родного человека, но и саму память о ней.
Мама погибла в тот же год, даже в ту самую неделю, когда мы вернулись из Белосельска. И поскольку отца у меня не было, ожидалось, что заботы о сиротке возьмёт на себя Инга, мамина старшая сестра. Но та внезапно отказалась, и если бы не мамина соседка тётя Дина, меня ждал бы детский дом.
Жили мы бедно, но по-своему хорошо, в гармонии и заботе друг о друге. Тётя Дина была светлой и набожной женщиной, и всё никак не могла принять тот факт, что Рудановы бросили маленькую меня на произвол судьбы. Притом, что сами ни в чём не нуждались – дед держал известную на весь город оранжерею, а Инга работала в ювелирном магазине до тех пор, пока не заняла его место.
– Гордые это люди, Зоюшка, злые, – говаривала тётя Дина. – Всё у них вокруг денег, а души-то и нет. Дед твой, да простит его Бог, дочь родную из дома выгнал, да где же такое видано? И как знать, если б он себя иначе повёл, может, и жива была бы сейчас наша Иринушка.
Маму никто не выгонял, она сама ушла, и это я знаю точно. У неё случилась любовь с неким актёром, приезжавшим на театральные гастроли в Белосельск. Он был старше на десять лет и обещал ей весь мир, и она, конечно, поверила. А дальше по классике: побег в Москву, ярость дедушки и роковое: «Ты мне больше не дочь!». Но это ещё не значило, что дед от неё отрёкся – всё равно любил, и говорили, любил даже больше, чем «правильную» Ингу, которая всегда жила по его указке.
Потом моя бунтарка-мама забеременела от своего актёра. И нет, я действительно не знаю, как его зовут. Если тёте Дине и было известно имя, мне она его никогда не называла. Признаться, я не уверена даже, что он был актёром – может, просто служил в театре, а может, вообще не имел к нему отношения. История известна мне лишь с чужих слов, так что он мог быть кем угодно, но вот кем он точно не был – это джентльменом. Узнав о том, что у него будет ребёнок, папаша бесследно исчез, растворился в воздухе и больше не объявлялся. Может, он был фокусником? Фокус-то ловкий!
Все мои попытки узнать о нём больше тётя Дина пресекала, а поскольку она являлась моим единственным источником информации, расследование вскоре зашло в тупик. Но я не очень-то и упорствовала. Во-первых, не видела смысла гоняться за человеком, который предал меня ещё до рождения, а во-вторых, такие разговоры расстраивали тётю Дину. Однажды она даже заплакала, и с тех пор я пообещала никогда больше не поднимать эту тему, несмотря на всё моё любопытство. И это оказалось легче, чем я думала – возможно, потому, что моё детское сердечко целиком захватила тоска по рано ушедшей матери, и на отца попросту не осталось места.
А вот ситуация с Рудановыми меня задевала. Дедушка ненамного пережил маму – как я уже говорила, он болел – и во главе семейного бизнеса встала Инга. Она унаследовала и оранжерею, и дом, но мы никогда не претендовали на мамину долю и ни разу не просили у неё денег даже в долг. Тётя Дина заверяла, что мы справимся и без неё, вот мы и справлялись. Худо-бедно, но на жизнь хватало.
Инга тем временем шла к успеху. Годами она расширяла свой цветник, наполняя его редкими видами растений из разных стран, и вскоре стала известна на весь Белосельск. Про неё даже в газетах писали! Тётя Дина на это ворчала. Я, пока была маленькая, гордилась – вот какая у меня известная тётя, мамина родная сестра! Мне так хотелось однажды увидеть её знаменитую оранжерею – порисовать там, поглядеть на все эти необыкновенные цветы. Но тётя Дина запрещала мне и думать о Белосельске, для нас это была ещё одна запретная тема.
Ну, я и не думала. Ровно до того дня, пока меня не выдернули с Эльбруса срочным звонком. Инга погибла. Автокатастрофа. Завещание. Дом и оранжерея. Ты теперь наследница, Зоя. Слово какое-то книжное: «наследница». Сразу представляются пышные поля, особняки, величественные замки… А на деле всё не так романтично. Вместо полей и замков меня ждала бесконечная бюрократия и сбор документов, а вместо ленивой праздности в приусадебном саду – невероятно сложный и очень специфический бизнес. Притом, что я вообще ничего не понимала в цветах, несмотря на подходящую фамилию – такой вот бестолковый каламбур.
Когда я немного отдышалась от новостей, у меня возникло странное ощущение, будто что-то не так. Называйте это интуицией или предчувствием, как угодно, но чем дольше я размышляла над ситуацией, тем меньше её понимала.
В первую очередь меня смутило наличие завещания. Зачем оно понадобилось? У Инги не было другой родни, и я в любом случае унаследовала бы всё за ней. Тётя Дина была моим опекуном, пока мне не стукнуло восемнадцать, но она никогда не оформляла официального удочерения. Юридически я не теряла связь с семьёй Рудановых, только поменяла фамилию через ЗАГС, но это не лишало меня права наследования.
Я знаю об этом наверняка, потому что с отличием окончила первый курс юридического факультета самого престижного ВУЗа страны. Но Инга могла и не знать, вряд ли она так глубоко погружалась в тонкости моей жизни. Завещание могло составляться «на всякий случай», в целях перестраховки, но меня всё равно удивил тот факт, что оно вообще было. Люди обычно не задумываются о таких вещах, пока что-нибудь их не подтолкнёт. Например, тяжёлый недуг, как у дедушки, или неотвратимо приближающаяся старость. Вот только Инге было всего сорок три, и она ничем не болела. И уж точно она не могла заранее знать, что погибнет в автокатастрофе.
Или всё-таки могла?
Подозрения усилились, когда ближе к вечеру я получила странное электронное письмо. Мы успели приехать в аэропорт, и мобильная связь уже долгое время была стабильной – то есть, это совершенно точно было новое письмо, а не затерявшееся где-то на сервере и доставленное с задержкой. И отправили его с электронного адреса Инги уже после её смерти.
«Здравствуй, дорогая Зоя!
Если ты читаешь это, значит, меня нет в живых. Надеюсь, ты ещё помнишь, кто я, и не ненавидишь меня слишком сильно. Прости за всё, малыш. Прости, что все эти годы не была рядом. Прости за то, что бросила тебя. Никакие оправдания не исправят восемнадцать лет тишины, да и ты всё равно их не примешь. Но я буду благодарна, если ты просто дочитаешь моё письмо до конца.
Я никогда о тебе не забывала.
На каждый твой день рождения я посылала Дине деньги, но она всегда их возвращала, уверяя, что вам хватает. Я следила за твоими успехами в школе. Помнишь Марью Петровну, учительницу истории? Это моя институтская подруга. Она докладывала мне обо всех твоих делах и о том, какой ты растёшь умницей. Похвальные грамоты, золотая медаль, высший бал на ЕГЭ, успехи в рисовании. Ирина бы очень тобой гордилась, малыш! И я тоже безумно горжусь.
Всё, что у меня есть, я оставляю тебе. Это не искупит моей вины, но так лучше, чем совсем ничего, верно? Возможно, ты немного смягчишься, сжалишься надо мной и когда-нибудь простишь. Говорят, нельзя обижаться на мёртвых.
Прошу тебя только об одном – не продавай оранжерею. Это детище твоего деда, наше семейное наследие и результат упорного совместного труда. Пусть мой бизнес станет для тебя подспорьем. Я верю в тебя, малыш, и знаю, что ты справишься. С тобой всегда будут мои друзья, которым я уже дала инструкции – Петров (нотариус, он должен был с тобой связаться) и Гриша Молоков. Это честные и надёжные люди, с которыми я знакома много лет, и ты во всём можешь на них полагаться.
Дом, если он тебе не нужен, продай. Он и для меня слишком большой, поэтому я всегда сдаю половину на лето. Если решишь – предупреди жильцов заранее. Все контакты я оставлю ниже, чтобы ты не растерялась.
P.S. Не доверяй Ларину и Егоровой, это плохие люди. Держись от них подальше и не верь их словам. Бердникова остерегайся, он опасен.
P.P.S. Не носи ту подвеску с сиренью, что оставила тебе мать. Особенно в Белосельске.
Живи и будь счастлива, малыш.
Твоя тётя Инга»
Я застыла посреди аэропорта, одной рукой сжимая телефон, а другую неосознанно прижимая к груди – туда, где под футболкой притаилась та мамина подвеска. Это-то здесь причём?! Но стоит признать, само письмо ввергло меня в куда большее смятение, нежели таинственный постскриптум. И я продолжила растерянно перечитывать одни и те же строчки, которые отчего-то вдруг стали расплываться перед глазами.
– Цветкова, ты чего? – Никита Ямпольский, мой друг со второго курса, остановился рядом и коснулся моей похолодевшей руки. – Да на тебе лица нет!
– Я… да. Всё нормально, – я опомнилась и погасила экран прежде, чем он успел что-нибудь прочесть. – Столько всего навалилось. Нервы сдают.
Никита вроде бы свой, но о письме ему знать не стоит. Потому что там присутствовала одна фамилия, хорошо знакомая нам обоим.
Его бывшую девушку звали Яна Бердникова, и она тоже из Белосельска, как и моя тётя. Фамилия достаточно редкая, чтобы быть совпадением – упомянутый в письме Бердников наверняка её родственник. Возможно, отец. Нехорошо выйдет, если Никита увидит ту строчку.
– Не переживай, Цветкова, – он обнял меня за плечи. – Я с тобой!
По правде, это заставляло волноваться ещё больше. Я вяло улыбнулась и высвободилась из непрошенных объятий, сделав вид, что мне нужно взять сумку. А Никита сделал вид, что ничего не заметил. И в эту игру мы играем уже давно.
Не поймите меня неправильно – вообще-то он хорош, даже очень. Высокий, темноволосый, с крупными чертами лица и шальным взглядом, Ямпольский сразу выделялся из толпы. У него была статная фигура и низкий бархатный голос, от которого таяли все наши студентки. Однако внешние достоинства перечёркивала феноменальная заносчивость, присущая многим детям из богатых семей. Наравне с высокомерием она отравляла характер Никиты, превращая его в сноба, порой совершенно невыносимого.
И тем не менее, он был единственным, кто откликнулся, узнав о моей беде. Я не просила помощи, Ямпольский предложил её сам. Добровольно отказавшись от каникул на Эльбрусе, он вызвался лететь со мной обратно в Москву, чтобы потом отправиться в Белосельск на его машине. Поступок настоящего друга, здесь не поспоришь, но я не могла отделаться от ощущения, что за благородством Никиты таятся мотивы, далёкие от дружеских.
Всё выглядело так, словно он нашёл удачный повод остаться со мной наедине. И если я воспринимала предстоящую поездку как тяжёлое и скорбное мероприятие, возлагающее на меня большую ответственность (похороны, передача дел, наследство), то Ямпольский предвкушал её с плохо скрываемым возбуждением. К примеру, он уже трижды предложил остановиться у него, чтобы не тратить деньги на гостиницу и не стеснять жильцов Инги. Чувствуете, чем пахнет? Вот и я чувствовала.
Но даже так, всё равно не стала отказываться от общества Никиты – боялась, что не справлюсь в одиночку и обязательно где-нибудь ошибусь. Конечно, о совместной ночёвке не шло и речи – мне ужасно не хотелось, чтобы мой первый раз случился вот так, с чрезмерно настойчивым парнем, к которому у меня и чувств-то толком не было. Но в качестве напарника и друга у Ямпольского всё же имелось одно весомое преимущество – его влиятельная и очень богатая семья.
Отчима Никиты звали Роман Евгеньевич, сам он был из Москвы, но лет десять назад купил в Белосельске загородный дом, и к 2015-му году успел обзавестись полезными связями, что значительно облегчило мой дальнейший путь. Старший Ямпольский не был знаком с Ингой, а вот меня знал хорошо, впервые мы встретились на дне рождения Никиты и сразу же подружились на почве общей любви к живописи. Это, конечно, громко сказано – «подружились». Не думаю, что пятидесятилетнего миллионера и юную художницу-сиротку уместно называть друзьями, но Роман Евгеньевич всегда мне благоволил, это чистая правда. Возможно, жалел, как и многие неравнодушные взрослые. Возможно, ценил меня за талант художника. А может, воспитывая двух сыновей, сам всё это время мечтал о дочке, вот мы и потянулись друг к другу.
С похоронами он помог ещё до того, как я успела об этом подумать. Опять же, я не просила – вряд ли у меня хватило бы наглости – но Никита сделал всё за меня, и уже через полчаса мне позвонили «от Романа Евгеньевича». Все предстоящие хлопоты взяло на себя ритуальное агентство, озвучив вполне приемлемую цену без накруток и процентов. Спасибо «нашему старику», как выразился Никита. Я ответила, что не такой уж он и старик.
Но несмотря на покровительство Ямпольских, я всё равно беспокоилась за эту поездку. А после странного письма Инги забеспокоилась ещё больше.
Содержание было пронзительно грустным, но приписки звучали сухо – как инструкции, как наставления мудрой тётушки, знавшей гораздо больше, чем я.
Но какие дела могли связывать Ингу и Бердникова? Кто такие Ларин и Егорова, и почему они «плохие»? И самое главное – причём здесь мамин кулон?
Кейт Уолкер:
Приветствую! Меня нет в постоянных читателях и я никак не помогаю автору своими отзывами. К сожалению, мы так и не смогли толком пообщаться. В тот момент, когда я была активна в темах и писала отзывы, у автора не было настроения и возможности мне отвечать. А теперь уже у меня исчезло настроение для общения и отзывов. Так что как-то положительно повлиять на автора мне, к сожалению, не довелось и, видимо, уже не доведётся. Но по традиции я пришла поздравить с новым детективом. Желаю много активных и понимающих читателей, море вдохновения и побольше свободного времени для новых сюжетов. Судя по обложке и аннотации, у нас тут трое главных героев - девушка и два молодых человека. И всеми любимая сирень должна сыграть важную роль в сюжете, судя по всё той же обложке и названию. И, наверное, здесь будут присутствовать разные растения, если нам намекают на оранжерею и её загадочную хозяйку.
Magica:
Итак, начнем. Завязка очень таинственная. Действительно, трое совершенно не связанных (на первый взгляд) друг с другом людей. Хотя, Инга и Николай похоже связаны как раз были. Кем-то или чем-то. А вот кто тот третий: случайный ли попутчик или третье важное звено...
Чуть ниже мы впервые знакомимся с тремя главными героями. Теперь все понятно про внешность и характеры...))) Действительно, Саша - тот еще Бирюк, а Никита - мажор. Зоя - хоть и производит впечатление хрупкого цветочка, но думаю, не так уж бессловесна. Школа жизни нее, как и у Сани, была не легкая. В этом они похожи. И думаю, скоро то самое загаданное желание девушки сбудется. Еще одно совпадение - Инга и Николая, Зоя и Саша.... Определенно интересная шутка судьбы.
Что до детективной составляющей этой истории, то весьма интересно, что зачем и почему. Ясно, что Инга, Коля и третий объедены какой-то общей историей, следы которой ведут к некой психиатрической больнице. И скорее всего авария не была случайной. это можно было бы поверить, учитывая некоторые детали из биографии Николая, но прощальное письмо Инги Зое говорит о том, что женщина допускала такую возможность, готовилась к этим крайним мерам, а стало быть никакой случайности в аварии скорее всего нет. Следователь, который так дружески относится к семье Черкасовых и дает советы Сане, вероятно не так прост, иначе Инга не упоминала бы его как человека, которому верить нельзя.
В общем, дело ясное, что дело темное. И молодое поколение скорее всего не удовлетворится объяснением, что "шарманщик был пьян и шарманку утопил в реке..." А тут еще и таинственная подвеска в виде сирени... Что тоже очень странно и возникает закономерный вопрос, а тогда мать Зои погибла случайно или же все это звенья одной цепи. И что означает эта подвеска? Какую страшную тайну хранит в себе это красивое украшение?
натаниэлла:
Привет!
Дорогой автор, я пришла
Поздравляю с новой книгой!
Надеюсь, что на сей раз не отстану от основной волны
Ира, в первый день и уже так много текста!
Пошла читать. Этот пост - так, пристрелочный, чтобы не потерять тему. Жди с впечатлениями
Федоровна:
Ура, поехали
Иришка, с новой историей
И нас тоже!
Ну начало - интрига.
Сразу вызвал симпатию и огромное уважение Саша
Почему-то мне сразу после первой главы не понравился Ларин, а во второй уже и в письме о нем говорят- плохиш.
Вторая глава вообще полна тайн. Письмо после смерти (написано при жизни), завещание ( кто пишет завещание в расцвете лет) - значит Инга предполагала, что так может случиться, а почему? Тайна... еще и подвеска Сирень...
Ждем продолжения
Анастасия Благинина:
Ириша, спасибо за новую интересную тему, обложка от Наташи шикарная!
Я пока даже запуталась немного, кто есть кто. Закручено лихо! Интерес вызывают Саша и Зоя, Инга с Николаем тоже интересные, а вот Ларин тип мутный, хоть и следователь. Дядя против племянника или просто трусит, потому и хранит чужие тайны с тайнами семьи и хочет избавиться от Зои?! Видимо, ДТП подстроенное, Инга с Николаем кому-то крепко так помешали.
Виктория В:
Ирина, приветствую!
Поздравляю с выкладкой нового детектива и замечательной обложкой к "Сирени", залюбовалась.
Желаю вдохновения и море благодарных читателей!
Vlada:
Всем привет! Присоединяюсь ко всей честной компании, чтобы погрузиться в чтение. Автору - вдохновения и много читателей!
С первых же страниц история захватывает. Старые тайны, они такие: вылезут, когда ты уже думаешь, что о них никто не помнит. Знакомимся с героями. Ларин скользкий, туманный тип. Сашу очень жалко, в то же время он вызывает симпатию. Зоя мне понравилась: чувствуется в этой девочке характер и тот внутренний стержень, на который в трудном случае можно опереться. В ее семье, кажется, много скелетов в шкафах. Может, еще и папаша ее однажды нарисуется.
Получается, и на Зою, и на Сашу свалилось много забот, хотя сравнивать заботы нельзя, но все же. Я почему-то решила, что из этих двоих могла бы получиться пара, но, возможно, это все моя фантазия. 
натаниэлла:
Прочла))
ГГ Саша мне понравился. Мужчина, ответственный и надежный.
Следователь Ларин отторжения не вызвал, нормальный вроде бы человек, но в письме покойной назван "плохим". Интересно: наговаривает из личной неприязни, или я чего-то не учла?
Зоя - обычная девчонка, но чувствую, сейчас на нее все навалится...
Ну, и отмечаю для памяти сирень-кулон. Не носить совсем и тем более в Белосельске - любопытно. И чего тогда его не выбросить, если все так плохо? Сказала бы прямо: проклято, избавься, а то навела интриги, а обьяснить забыла. Ну, как всегда)) самое необходимое пояснение придется искать героям самостоятельно
Спасибо, Ира! Бодрое начало
Какой у нас график выкладки?
xiomara:
Иришечка, с открытием новой темы 😘Тебя и всех нас. С новым романом, полным тайн, разгадать которые будет непросто. Это мы все знаем по опыту
Сразу с первых глав возникает множество вопросов. Но начну по порядку раскладывать по полочкам.
Николай и Инга. Собирались пожениться, но не срослось. Почему? Причина может быть совсем банальной, а может, и нет.
Николай за что-то просил прощения у Инги. Она не простила. Он женился на другой, у него старший сын Саша, а также двое младших детей – Толя и Аня. Жена его, судя по всему, лежачая. Инвалид?
Но почему спустя 19 лет Инга примчалась к Николаю и потащила его куда-то? Она была на нервах. И эта авария. Явно не случайно. И вот странность – Инга сказала, что сама сядет за руль, а Ларин утверждал, что за рулём был отец Саши. Почему он так сказал? Точно неспроста. И к тому же он настойчиво утверждал, что Николай и Инга ездили на свидание. Эта версия выглядит сомнительно, как на это ни глянь. Ну какое свидание с утра пораньше, да при свидетелях? Вообще этот Ларин кажется мутным типом. И он наверняка знает, что кроется за этой аварией и куда и зачем эта троица ехала. И создаётся впечатление, что и третьего человека в машине он тоже знал, потому как сказал, что его родные не будут шум поднимать. И кого он имел в виду, когда говорил, что «у них у всех будут неприятности»? Очевидно, что с этой историей связаны опасные люди.
И Инга, судя по письму Зое, понимала, что ей грозит опасность и заранее предвидела свою смерть. Она сказала, что это связано с какой-то Виталиной и сестрой, матерью Зои, со смертью которой, скорее всего, тоже не все чисто. Это всё как-то связано с психиатрической лечебницей? И кто такая Виталина?
Саша. Первое впечатление о нем – серьёзный, суровый парень, надёжный и ответственный, которого жизнь заставила повзрослеть раньше времени и взвалить на себя тяжелейший груз заботы о матери, сестре с братом, да и об отце тоже. Умудряется каким-то удивительным образом работать на двух работах, да ещё и учиться. И это даётся ему нелегко, судя по его измученному виду. Но он не согласился избавиться от этого груза теми способами, что предложил ему Ларин. Это его семья, и он будет о них заботиться, несмотря ни на что. Кстати, вызывает подозрения тот факт, что Ларин настойчиво предлагал Саше пристроить «в добрые руки» своих родных.
Зоя. Юная девушка, романтичная, мечтающая о большой любви и загадывающая желание, глядя на звезды. Ей тоже пришлось в жизни несладко. Это роднит её с Сашей. Рано потеряла мать, семья отказалась от неё, воспитывалась соседкой. В смерти её матери точно есть какая-то загадка. И отказ Инги взять на себя заботу о племяннице, как мне кажется, вызван не безответственностью, а чем-то другим. Возможно, желанием уберечь от какой-то беды. Подозреваю, что тетя Дина тоже знает больше, чем говорила Зое, в том числе и об отце.
С завещанием тоже непонятки. Если Инга его написала с указанием Зои в качестве главной и единственной наследницы, то, вероятно, есть кто-то ещё, кто мог бы претендовать на наследство, помимо Зои. Может, этот кто-то в психушке находится и не может наследовать по причине недееспособности?
И что там с кулоном? Почему его нельзя носить?
Ириш, как всегда в твоих историях, загадка на загадке. И это невероятно радует и вдохновляет
Как Зоя справится с управлением оранжереей? Такой груз ответственности на неё навалился. Ей наверняка должны помочь друзья, которых указала Инга в письме. Но и враги уже наметились.
Как бы то ни было – колесо со всеми этими событиями было запущено уже давно. И ответы на вопросы надо будет искать в прошлом. И распутывать все хитросплетения тайн придётся Зое и Саше.
Иришечка, я ужасно рада новому роману. Вдохновения вам с Писямбушкой