Анастасия Благинина:
» Любить больше нечем (остросюжетная драма, СЛР, 18+)
Название: Любить больше нечем.
Рабочее /альтернативное название: "Забыть и начать по-новой".
Жанры: остросюжетная драма, современный любовный роман.
Автор: Анастасия Благинина.
Рейтинг: указан.
Место действия: Россия.
Время действия: 90-е годы прошлого века, наши дни (2020-е) и альтернативное недалёкое будущее (2030-2040-е гг).
Формат: неизвестен. Но точно не серия. Не получается у меня с ними. Но гл. герои этого романа связаны с темой "Груз твоей вины". Можно читать отдельно.
В образах гл. героев: Артём Станиславович Ракитин - Павел Вишняков, Таисия Викторовна Клёнова - Юлия Савичева.
В образах вт. героев: Зинаида (Зиндан) Алова - Татьяна Храмова, Борис Шидловский - Илья Ермолов, Роман Фёдорович Алов - Владимир Данай, Лариса Викторовна Нефёдова (Клёнова) - Ирина Темичева, Феликс Радиславович Гертц - Дмитрий Нагиев + гл. и вт. герои из романа "Груз твоей вины".
Аннотация: История берёт исток с 90-х годов прошлого столетия, для кого-то святых, для кого-то - лихих. В центре сюжета находятся бывший военный, переживший личное предательство и врач-терапевт с непростой судьбой. Артём Станиславович Ракитин всегда шёл к своим целям, не смотря ни на какие преграды. Так было и в военной службе, и в делах сердечных. Но всегда знал цену самому себе. После измены жены, Артём разочаровался в женщинах, и решил посвятить всё своё время сыну и службе, пока не случается трагедия, разделившая жизнь нестарого ещё мужчины на два временных отрезка: до и после. Таисия Викторовна Клёнова работает врачом-терапевтом, дружит с коллегой, правда, реабилитологом Викторией, заботится о немолодой маме и семилетнем сынишке Егоре, и никак не может избавиться от бывшего мужа Бориса, который не собирается выписываться из когда-то общей квартиры. А ведь от лентяя Бори устала даже его родная мать, которая всячески поддерживает бывшую невестку с внуком и сватью-ровесницу. Таисия в этой жизни привыкла полагаться на себя и собственные силы. Она уже и не ждала надёжного мужчину, на чьё плечо можно было бы без опасений опереться. Пока в её жизнь не врывается Артём, который не привык упускать то, что считает своим. Даже если это - живой человек со своими стремлениями. Поначалу Тася имела убеждённость в том, что этот мужчина влюблён в её лучшую и любимую подругу, а Тася не из тех женщин, кто претендует на чужое. Только сам Артём считает иначе, и объявляет наглому и ленивому трутню Борису негласную войну...
Визуализация гл. героев:
Тэги: неидеальные гл. и вт. герои и героини, герой старше героини, морально тяжёлые сцены и наличие нецензурной лексики, пара-тройка "скелетов из шкафов". Вся атрибутика остросюжетки в действии, так сказать.
Предупреждение: автор данного произведения категорически против размещения текста и визуального сопровождения на сторонних интернет-ресурсах.
Всем добро пожаловать!
Анастасия Благинина:
» Пролог.
***
Эпизод нулевой. "Жизнь в дрова или Без второго шанса".
Пока Санька мне рассказывал, как прошло неожиданное для него знакомство его отца, сестры и зятя с Викторией, я был погружён в мои собственные мысли. В частности, в тысяча девятьсот девяносто восьмой год, когда мне, тринадцатилетнему пацану, пришлось резко повзрослеть. В тот год о нашей с братом матери ходили слухи. Неприятные такие. Не для юных пацаньих ушей. Короче, по-этим мерзким слухам, мать за пять лет до моего рождения, то ли проституцией промышляла, то ли стриптиз для шансонье танцевала. Феликс, наш дядька, прямого разговора на эту тему избегал, но частично мнение молвы подтвердил. В школе меня знатно начали задирать. Да я "не лыком шит", и сдачи давал что называется, "от душИ". Кому-то даже челюсть сломал, за что чуть не был отчислен из школы-интерната, куда меня привозил отец, когда был ещё жив. Зачем, вот зачем он полез защищать от гопников ту малолетнюю неблагодарную путану, которая его, уже покойника, ещё и оговорила?! Вот так герои и становятся злодеями в глазах общественности. Тех уродов так в то время и не поймали. Они батю нашего зарезали, как скота на бойне, а ментам и той запуганной или купленной дуре, которой батька жизнь спас, хоть бы хны. Арсений пустился во все тяжкие: начал выпивать, играть в азартные игры, изменять своей девушке Альбине, моей будущей невестке, ходил к какой-то легкодоступной девке в нашем районе проживающей. Я не на шутку увлёкся спортом, боксом, если конкретнее, хотя мечтал о карьере военного. Как хотел наш трагически закончивший жизнь отец. Единственное светлое, кого помню из моего тяжёлого и невесёлого прошлого, - мой друг Саня Скрябин. Теперь - Александр Игоревич, известный художник-реставратор. Семья у меня появилась позже. Сначала Зина. Или как она любила себя называть - Зиндан. Не, меня не напрягало, что молодая девчонка назвала себя восточной темницей для узников. Она категорически не любила своё имя. Просила, чтоб её называли или Зиндан, или - Ида. Волосы у неё были чёрные, как смола, и глаза тёмно-карие, почти чёрные, что многие принимали её и за цыганку, и за девушку восточных кровей. В мои восемнадцать начал встречаться с шестнадцатилетней Зиной. Сперва просто дружили. Нельзя сказать, что это было чувство с первого взгляда. Нет. Но в итоге, я на ней женился, о чём теперь лишь сожалею. Единственное, что связывает меня и эту черноволосую побегушку по-чужим койкам и членам, - наш сын, Денис Артёмович Ракитин. Ради него и живу. И больницу посещаю. Хотя больница у меня ассоциируется не только с местом, где люди оказываются по-необходимости, а исключительно с Тасей. Таисией Викторовной. Сначала думал, что нравлюсь ей. Глаза свои голубые то и дело отводила, когда я её коллеге и подруге комплименты говорил. Виктория Павловна для Сани. Это не обсуждается. А вот Тася моей будет. Я этого хочу. Осталось сына в известность поставить. Я же не его мамаша-тихушница, бьющая невидимым ножом в спину. Романа не оправдываю. Когда застал моего бывшего теперь сослуживца под Зинкой, думал - убью и этого сосунка, и мою кареглазую с***чку. Но сын и кто-то свыше отвели от греха. А Тася... Она вроде другая. Хотелось бы верить. В противном случае, сама пожалеет, что встретилась мне в этой жизни. Предательницам желаю в аду гореть. Кто придумал полнейшую хрень про всепрощение?! Я не прощаю. Воздаю по-заслугам или с лёгкостью вычёркиваю ненужных людей из моей жизни. Это Саша у нас добрый и порядочный. Я другой. Разве тот, кто хлебал дерьмо годами, может продолжать "сеять доброе, мудрое, вечное"?! Вот и я не стану. Должен я разве что памяти отца, другу, моему сыну, самому себе и увы, дяде Феликсу. Феликсу, если быть точным. Мне сорок лет, ему - пятьдесят восемь. Не такая уж и разница. Но идти в кабалу к родственнику абсолютно не хочется. У меня сформирован жёсткий взгляд на реальность, но грязь криминала была мне чужда. Или снова ошибаюсь?! Только если прогнусь под Феликса Радиславовича Гертца, - потеряю себя навсегда. Свои принципы. Сына. Женщину, которая должна стать моей. А жизнь и так моя давно "в дрова".
- Артём, ты меня хотя бы слышишь? - голос Сани вырывает меня из этого небытия в моих чёрных мыслях. - Виктория согласилась на мировую.
- Слышу. Одна хорошая новость, - без эмоций отвечаю я.
- Тём, да что с тобой такое? Ты меня по-поводу Виктории Павловны не подкалываешь. Дело в Феликсе? Он тебя опять в его авантюры и разборки впрячь хочет?
- Хуже, Санёк, - отвечаю я, криво усмехнувшись. - Я сам к нему в кабальные условия пойду, если не смогу отвести его внимание от Таси с Егором.
- Знатно тебя на ней замкнуло.
Ну да, Сань. Такое вот мля, замыкание. Что с этим делать, когда она уже меня боится, - не знаю. Но и ничего не делать, - значит полное подчинение дядьке. А я ему не послушная марионетка, чтоб ни постараться его переиграть. В стратегиях разбираюсь не меньше Феликса.
Анастасия Благинина:
Вот я и стартанула с новой темой. Так получилось, что раньше, чем будет глава в "Грузе". Спойлерну: там тоже упоминается прошлое Артёма. Остросюжетки вообще моя стихия. Есть, где развернуться. Да и редко у меня прологи от лица гл. героев. Обычно с гл. героинь начинаю.
Анастасия Благинина:
» 1-я глава.
***
Эпизод первый. "Родившись заново, не кисни или Как бы не так!"
Тася.
Я хотела бы назвать себя полностью счастливым человеком. Хочу. Но это будет сущая и лицемерная ложь. Потому что Таисия Викторовна Клёнова - прямое подтверждение тому, что неудачи преследуют не только "серых мышек" из дешёвых романов и бездарных однотипных сериальчиков. Оказывается, волевые, самодостаточные и яркие женщины вполне могут быть одинокими и несчастными. Мне только тридцать лет, а я уже совсем не верю в любовь и в примитивное "долго и счастливо". Лучше быть замужем за работой, имея стабильный доход и спасение от депрессии и стрессов, чем не чувствовать себя за мужем. Многие мои коллеги-врачи, за исключением Вики, называют меня "паховая лошадь". Некоторые не стесняются говорить мне это в лицо. Но именно таких уважаю больше, чем крысок, шепчущихся за моей спиной. Оглядываясь назад, понимаю, что сама взвалила на себя непосильную ношу. Так думалось раньше. Теперь во мне столько силы, что на десятерых хватит. У меня прекрасная любящая и любимая мама, мудрая и понимающая сестра, замечательная свекровь, которую язык не повернётся назвать "бывшей", умный и воспитанный сын-помощник, обожаемая и верная подруга Виктория, которую люблю не меньше моей родной сестры, Ларисы, а так же есть племянник и две племянницы-двойняшки. А муж?! Замуж я вышла довольно рано, в двадцать один год. За Борю. Бориса Шидловского. Оба были студентами. Я училась в медицинском, он - в политехническом. Но в отличии от меня, Боре учиться быстро разонравилось, и он занялся поиском работы. А кому нужны студенты с незаконченным образованием?! Вот и я о том же ему прямо сказала, на что он на меня обиделся. Мы через неделю помирились, а осадок остался. Меня ведь мои тогдашние сокурсницы предупреждали: "Смотри, Таська, сядет тебе этот Боря на шею, и ножки свои свесит. Не вздумай от него рожать!" Кто бы сказал мне об этом сейчас, - послушала бы. А тогда я его любила. Свято верила, что люблю, и буду с ним счастлива. Дурочка Тася надеялась, что сможет положиться на единственного мужчину, обратившего на неё, рыжеволосую заучку в очках, пристальное внимание. Через два года у нас родился Егорка. От былой романтики не осталось и следа. Быт Боря люто ненавидел, и переложил домашние заботы и обязанности на меня и наших с ним матерей. Отец Бори давно умер, а мой отец предал мою маму и меня, женившись на другой и заделав ей ребёнка. С отцом теперь я начала общаться, благодаря уговорам моих мамы, сестры и подруги, а вот с мачехой, сводной сестрой, её детьми и моим единокровным братцем, - нет. Приоткрою тайну: если мама Ларису родила нормально, то со мной ей пришлось сложнее. Так получилось в далёком тысяча девятьсот девяносто пятом году, что могла вообще не родиться, оставив родителей и старшую сестру горевать. Я теперь смело называю себя родившейся заново. Во всех смыслах. С Егором мне знатно помогают наша с Ларой мама, мать Бориса и Вика в те редкие минуты, когда бывает свободна. Вику мою тоже жизнь била: мать-алкоголичка, ненавидящая родную дочь, смерть старшего брата и внушённое горе-мамашей чувство вины за смерть Максима, травмированный и проходящий лечение и реабилитацию младший брат Лёша, противоречивые чувства самой Вики к виновнику травмы Лёши, двуличный и мерзкий Кирилл, оборзевший Самвел... Как она, бедная, держится?! Глядя на одинокую маму, на Вику, которую подло и жестоко предал Кирилл, я твёрдо решила: никаких мужиков в моей жизни не будет! Егор - мой самый родной и любимый мужичок. Моя гордость. Первоклассник и мамина отдушина. С папой налаживаю контакт. Готова даже ради Вики присмотреться к её Скрябину. Почему "её"?! Это же очевидно. Она только о нём в последние дни, которые мы общаемся, и говорит. С Борей я лет шесть назад развелась. Егору нашему год был. А вот выписать бывшего мужа-лентяя из нашей общей квартиры вовремя не догадалась. Так он и повадился у нас жить, как ни в чём ни бывало. Но не в нём вижу главную проблему. Будучи врачом-терапевтом, хотя работаю не так давно, насмотрелась всякого, видела разных пациентов, которые, прежде всего, - люди. А он... Он ворвался в мой размеренный жизненный график, перевернув всё кверху задом, уверенный в собственной правоте и умении манипулировать собеседником. Артём Станиславович Ракитин, 1985-го года рождения. Бывший военный. Ему не менее сорока лет. По-данным из его паспорта и медкарты. И по-моим подсчётам. Сначала этот тип, похожий на браткА из девяностых, пытался ухлёстывать за Викой. Ну как "ухлёстывать"?! Громко сказано. Наговорил комплиментов, поддержал, позавидовал Кириллу, о, май гат, - от несостоявшегося насильника Самвела спас. Да и велком! Я с подругой из-за какого-то мужика ссориться не собираюсь. Да этот "какой-то мужик" переключился с неё на меня. И если впервые его увидев, он вызывал во мне живой интерес вперемешку с уважением, то разговаривающий Артём Станиславович отбил всё моё желание продолжать с ним общение. Это же непробиваемая скала. Мужлан с задатками женоненавистника. И кто этому самоуверенному представителю двуногих приматов позволил называть меня Тасей?!
- "Таисия Викторовна! Тася, мать твою! Всё равно со мной останешься. Выбора у тебя в этой больничке нет".
- "Как бы не так"! - выдала я ему в ответ на полном серьёзе. - Закатайте губу, пациент Ракитин. Я Вам не вещь, чтоб мною распоряжаться.
Это ответила я громче, чем усугубила и без того напряжённую обстановку. Какой процент того, что Ракитин теперь точно от меня отвяжется?! Всё правильно, Таисия Викторовна! Нулевой. Теперь учись кусаться в ответ, чтоб твоё сопротивление не зарубили на корню.
Машенька Шкабардина:
Начало истории предвещает большие проблемы у героев и вряд ли она привлечет внимание любительниц любовных романов...
Анастасия Благинина:
» 2-я глава.
***
Эпизод третий. "Прошлое пахнет болью или Песнь сомнительной славы".
Постсоветская Россия, 1998-й год. Бийск. Алтайский край.
Привычный уклад семьи Ракитиных рушился медленно, но верно. Хозяйка квартиры подкрашивала губы, глядя на своё отражение в зеркале. Женщина всеми силами мирилась с неизбежным, но хотела продлить мгновения уходящей от неё жизни.
- Стас, я красивая? - спросила она супруга, без всякого намёка на заигрывание. - Тебе трудно жене ответить?
- Безумно, - ответил Станислав, не желая расстраивать свою Варвару. - Варя, не хотел тебя расстраивать, но у нас проблемы. С детьми нашими.
Женщина сжалась. Детей она любила всецело и беззаветно, хотя её мальчики росли. Но для неё так и остались детьми, в отличии от умудрённого опытом и закалённого годами военной службы Стаса. Супруга Варвара Архиповна любила и уважала, только вот его строгости к сыновьям понять не могла. Материнское сердце противилось жёстким методам воспитания в отношении сыновей, который порой применял Стас, который по-природе своей совсем не жестокий и даже не жёсткий человек. Строгий, волевой, изредка грубоватый, ну а в целом, - неплохой мужик. Не хуже и не лучше других, но герой для своей семьи.
- А что с ними не так? - Варя оглянулась на супруга, невольно залюбовавшись его зелёными глазами. - Мальчишки как мальчишки. Ты же сам говорил, что пацаны должны расти мужиками. Я всегда была и буду против твоих убеждений в отношении наших мальчиков.
- Варюша, ты - мать, они для тебя вечно будут милыми малышами. Арсений наглеет. Мне хамит, при учителях ухмыляется, алкоголь пробовал. Артём драться начал и хуже учиться. По-физре двояк схлопотал. Молодец! Вернётся домой, - выпорю! И не смотри на меня с такой укоризной. Я тебя любую люблю и любить буду. Веришь? И с Феликсом поменьше общайся. Берегись, Варенька.
- Как беречься? - Варвара понимала, что Стас имел ввиду. - Он же брат мой родной. Как могу от него откреститься, а?! Феликс и так свой зад рвёт, чтоб про меня больше не судачили. Кому в этот долбаный дефолт легко?! Выживают все, как могут.
- Не все. Братец твой младший жирует, хотя на каких-то одиннадцать лет тебя младше. А уже бандос из бандосов. Да, ты его сестра. Но мы с ним - кровные враги. Нельзя его к нашим потомкам подпускать. Нельзя, Варюха.
- Стас! - оборвала запал супруга Варвара, закончив прихорашиваться. - У Феликса была тяжёлая жизнь. Папа спился и умер от кучи болячек, старший брат-работяга травмировался на чёртовом заводе, в этот кризис даже платы по-инвалидности фиг дождётся, на Феликсе всё, и мы с нашими пацанятами в том числе. И если не веришь моему брату, как у тебя получается тогда мне верить?
- Ты, Варя, рэдит с крЭдитом не путай. Моя супруга, мать моих детей, и дай нам Бог, внуков бабушка - это святое. А твою родню, вернее, отдельного её представителя, уж прости меня, грешного, чтить и любить не обязывался. А ещё мне очень не нравится, что твой, с позволения сказать, братец рОдный позволяет говорить о своей родной сестре гадости.
- Стас, это всё дурная молва. Поговорят, - забудут. Ты не считаешь меня путаной. Для моей души это уже праздник и знак того, что мною дорожат. Стриптиз танцевала, - было дело, и сам об этом знаешь. Но перебора моим клиентам я не позволяла. Смотреть - смотрят пускай на здоровье, да не трогают. Феликс человек широкой души, любимый мой. Когда-нибудь ты поймёшь его.
- Варя-Варя, сними уже с себя твои "розовые очки". Твоему Феликсу тридцать один год, а на его руках уже реки чужой крови. Не дам ему пацанов наших портить. Особенно к Артёму тот змей ползучий подступиться старается. Тёма - моя надежда. Вот кто сможет быть героем, весь в меня пойдёт. От бедового Сеньки многого не жду. Тёмку ещё можно спасти.
- Нет! - Варя вскрикнула, вцепившись подушечками пальцев в плечи мужа. - Стас, не надо! Ты же видел, какая там мясорубка! Разве хочешь нашему сыну такой судьбы?! Мы так и внуков не дождёмся. Убьют его там. Убьют!
- Эх, запричитала моя красавица, - Стас порывисто обнял супругу. - Выше нос! Ты - жена прирождённого вояки. Меня же не убили. И он жив будет. Вот увидишь! Думаешь, я родную кровь на погибель отправлю?! Военная служба и даже война закаляют характер. А без характера ему по-жизни худо будет. Не хочу, чтоб наш младший в старшего пошёл или того хуже, - в Феликса, мать его, Радиславовича. И жизнь, Варюш, гораздо хуже и страшнее войны, если не умеешь жить по-человечески.
- Стас, если вдруг... Если я не доживу до следующего лета, ты не оставишь наших детей? Клянись, что не бросишь их, какие бы непростительные поступки в будущем кто-то из них ни совершил. Пожалуйста!
- Клянусь, только, Варя, ты меня переживёшь.
- Не говори так. Как я буду без тебя, как дети?! Ты ведь знаешь приговор врачей. А если к моей онкологии, тьфу-тьфу, инсульт добавится, мальчики мои вовсе осиротеют. Не смей умирать раньше меня! Понял?!
Варвара не на шутку боялась остаться вдовой, сделать несчастными детей. Оптимизм Стаса не добавлял ей душевных сил. Напротив, Варя чётко осознавала, что дыхание смерти где-то возле неё. Недалеко от них, их семьи. А жить-то хочется. Просто жить, ради себя и Стаса с сыновьями жить. А смерть?! Смерть не спрашивает, кого в своих холодные путы забрать. Женщина выглянула в окно. Шёл снег. Не снег, а целая метель. Зима во всём своём морозном величии. Ветер шквальный, судя по-согнувшемуся от холода кустарнику за окном. А Стас-то собрался в магазин.
- Стас, там мороз! На улице. Не ходи туда! - попросила Варя, будто предчувствуя нечто пугающе роковое.
- Варёныш, ну чего ты у меня такая мнительная?! - поцеловав жену в русоволосую макушку и крепко обняв, ответил Станислав Ракитин. - Вернусь скоро. С продуктами и подарками. Не кипишуй! Мы ещё девяносто девятый отметим! И в Москву златоглавую вернёмся. Как ты и хотела.
Но Стас не подозревал, что горькая правда уже готовилась обнять его семью. Правда, от которой хотела сбежать Варвара, живя в своих иллюзорных фантазиях. Предчувствия её не были ложными.
***
За несколько минут до трагедии...
- Игнат! - Тина окликнула своего молодого человека, садящегося за руль отцовской "Лады". - Не бросай меня тут в такую холодрыгу. Смерти моей хочешь?!
Сероглазый блондин не хотел оборачиваться, но что-то на долю секунды дёрнулось, и он подбежал к ней, схватив её за предплечья. Грубо. Без тени сомнения, что она того заслуживает.
- В кого ты превратилась?! - рявкнул Игнат, стряхнув снег со своей модной чёрной кожаной куртки. - Маленькая бесстыжая шваль. А я тебя любил! Понимаешь, гадина мелкая?! Любил. А ты вырядилась, как давалка с трассы Тверской-Ямской. И будешь парить мой мозг тем, что тебя оговаривают?!
- Иг, я... я правда не хотела! - Тина обессиленно развела руками, когда Игнат отпустил её. - Прости. Я тебя только люблю. А Каргин денег дал много. На операцию для мамы. Мне пришлось...
Валю выворачивало изнутри от того, в чём придётся признаться. Он всё понял. К её стыду и его глубочайшему огорчению, понял правильно.
- Пришлось с ним переспать, - выплюнул за неё в снег Игнат Лобачёв. - Валя, ты эту чухню хочешь мне скормить, принимая меня за лоха?!
- Но это и есть правда! - Валя безуспешно хотела договориться со своим любимым, убедить его забыть эту постыдную страницу из её биографии.
- Нах***ер такую правду! - Игнат продолжал злиться, хотя представлял себе иную картину, где они с ней снова вместе. - Тебе всего шестнадцать, а ты уже к мужику здоровому в койку прыгнула, и подмахнула! Не ври, Тинка! Я поехал, а тебе мой совет: оставь меня в покое! Я буду встречаться с порядочной девушкой, с которой меня уже познакомила.
- С этого и надо было начинать, - сквозь слёзы, проговорила Валя. - Ну и пошёл ты! Я лучше себе найду. Героя, а не труса, сбегающего от своей девушки, когда у неё куча проблем. Я тебя забуду! Знай!
Тина побрела в противоположную сторону, не замечая, что за ней идут след во след. Боясь испортить макияж, не по-годам её яркий и вызывающий у мужчин определённые мысли и желания, девушка приказала себе не плакать. Отлично сошлось, что тушь водостойкая. Трое взрослых мужчин окружили шестнадцатилетнюю девушку с тёмно-русыми волосами.
- А куда это наша куколка собралась? - отозвался самый словоохотливый. - Приличные девочки играют в куклы. Сиськи покажешь?
Тина очень хотела обойти их стороной, но двое других уже схватили её, замёрзшую и напуганную. Один хватанул за капюшон белой куртки, а второй начал лезть под юбку своими вонючими лапищами, третий замолк, словно не разделял намерений своих приятелей, но Тину это ничуть не успокоило.
- Спасите! Сос! Пожар! - начала кричать девушка, не желая мириться со своей ролью жертвы. - Убивают!
Валя со школьной скамьи знала, что людей молить о помощи бывает бессмысленно. А вот на крик о бедствии хоть кто-то может пусть из любопытства, но среагировать. Договориться с этими озаботами не получится.
Девушка заметила мужскую фигуру с чем-то в руках, и начала кричать громче, пока эти три недоумка не закрыли ей рот. Мужчина всё приближался и приближался, а Тине с огромным трудом удалось спасти свою куртку, которую с неё пока не стянули. А вот юбка уже была задрана, что было предельно ясно, чем всё может обернуться и как закончиться.
- Девочку отпустите, уроды! - послышалось совсем близко. - Что же вы творите, негодяи?! Она же ребёнок совсем.
- Мужик, те чё, жить надоело?! - прогоготал тот, который не притронулся к Вале. - Организуем! Мужики, мочите его! Он вам девку оприходовать не даст.
***
Стас едва успел выйти из их с супругой квартиры, как увидел нечто, что не укладывалось в его голове. Сначала был крик. Истошный. Бьющий и в уши, и в сердце. Оно у него за все годы военной службы и боевых действий очерствело, но не окаменело. Оставив пакеты у дверей, захватив лишь пакетики полегче, Ракитин-старший направился в сторону источника сигнала о помощи. В снегу лежала женщина или девушка, а её держали двое крепких мужиков. Станислав за свою жизнь повидал немало, но чтоб двое на одну, - это для него было перебором. Женщин нельзя обижать. "Женщина - друг человека". В этом Стас давно был убеждён. Подойдя ближе, мужчина успел разглядеть лицо несчастной. Ею оказалась совсем юная девчонка, из-за макияжа выглядящая старше своих лет. Но вероятнее всего, она немногим старше их с Варварой Артёма, младшего сына. Стасу во что бы то ни стало захотелось спасти эту девчушку. Ей же жить и жить, а по-этим выродкам рода человеческого зона рыдает.
- Я сказал: девочку отпустите, ублюдки! Кто вам дал право измываться над чьей-то дочерью?!
- Хлёст, а ты был прав, - оторвавшись от облапывания юного тела Тины, оглянулся на Стаса один из насильников. - Этот правильный нам приятно провести время не позволяет. Ну что, доцент, допрыгался?!
Стас только успел подхватить лежащую на холодном снегу Валю, как один из напавших на неё, толкнул уже его самого ногой в спину. Испуганная девушка осторожно выбралась из-под тела мужчины, решая, стОит сейчас сбежать или сначала помочь герою-спасителю.
Валя звала на помощь, но голос на морозе у неё быстро осип, да и тот, кто её не тронул, недобрым взглядом покосился на неё. Сняв с себя свои серёжки, подаренное Игнатом колечко и цепочку, подарок бабушки, Тина кинулась прочь, мысленно прося прощения у мужчины, спасшего ей жизнь. Его продолжали жестоко избивать. Жуткую поножовщину девушка не увидела. У Станислава текла кровь изо рта. От морозного пронизывающего ветра, он уже не чувствовал ни рук, ни ног. Слышал лишь маты, доносившиеся изо рта тех трёх подонков. Стас думал лишь о своей семье и девочке Вале, которая хоть и избежала изнасилования, но вполне могла замёрзнуть в Алтайском лесу, в тайге. Стасу нанесли тринадцать ножевых ранений, хотя и одно из них для него стало смертельным. Белоснежный искристый декабрьский снег окрасился красными кровавыми пятнами. А всё-таки да! Варя его пережила. Семью Ракитиных ожидала не только дурная и сомнительная слава, но и страшная по-своей жестокой действительности весть...
Анастасия Благинина:
Машенька Шкабардина писал(а):
Начало истории предвещает большие проблемы у героев и вряд ли она привлечет внимание любительниц любовных романов...
Спасибо за отзыв и мнение, но я не тот автор, кто пишет безпроблемные бульварные любовные романчики. Любовная линия тут пока совсем не на первом месте.
Анастасия Благинина:
» 3-я глава.
***
Эпизод третий. "Тени из прошлой жизни или Я закрою эту тайну".
Конец ноября, 2025-й год. Наши дни.
Денис смотрел на меня с едва скрываемым недоумением. Да, сын знает, как я отношусь к его матери. С какой стати мне её уважать?! Она сделала свой выбор. Да, сам не без изъянов: грубый, самоуверенный, не иду на компромиссы. Тем не менее, в материальном плане я её неплохо обеспечивал. Особенно во времена контрактной службы. Из обычной торгашки с базара шмоток, Зиндан выросла до владелицы нескольких бутиков в Москве. В какой-то момент у нас всё треснуло. Зинка перестала быть моим тылом, я стал для неё слишком занудным и непрошибаемым. Только даже взаимное охлаждение чувств не давало ей права прыгать в койку к Ромке. Могла бы с незнакомым путаться. Я бы не простил, но понял. А так будто она через нас двоих переступила. Только в его глазах по-отношению к ней опасное и слепое обожание, у меня - пелена из презрения и ярости. Хорошо, что они переехали в райцентр, подальше отсюда. Если встреча с Сашей хоть не добавила мне позитивного настроя, но Скрябин тот человек, кому могу доверять, как себе. Денис больше не поднимал тему о Зинке с Ромой и про Тасю ничего не прокомментировал. Но сейчас задаёт мне вопрос, на который честно не смогу ему ответить. И не хочу.
- Батя, а дед точно от сердечного приступа помер? И почему Феликс Радиславович? Прадеда же Архипом звали, отца моей бабушки.
- Денис, если тебе сильно любопытно, спроси Серафиму Архиповну, мою тётку. Она за жизнь больше любит говорить. Про деда твоего сказано всё.
- А соседи говорят, что его убили. Бать, что за секреты такие?! - Денис искренне не понимал, почему я ему вру.
А я соврал. Потому, что не понимаю, как объяснить взрослому парню, что мир не только красочный, но и жестокий. Война - стерва. Правильно Расторгуев из "Любэ" пел. Но и гражданка бывает не лучше. Меня самого заносит, когда вспоминаю ноябрь и декабрь девяносто восьмого года. Мать подкосило конкретно. Если отец ей внушал, что она победит свою смертельную болезнь, то она сдала сразу, как узнала о его ужасной кончине. Сима меня к себе забрала. Каюсь. Примерными племянниками ни я, ни Сенька ей не были. У неё в семейной жизни начались проблемы. Дети тёти не хотели нас принимать в гостях на постоянке, а муж, наш дядя, был против, чтоб она с ним нас усыновила. Был готов лишь на опеку. Не более того. Сима печалилась, злилась на своих родных, а нас не бросила. Феликс помогал с похоронами, хотя отец наш его терпеть не мог, и только Феликс был самой серьёзной причиной для разногласий и ссор между нашими родителями. Мать постоянно брата защищала. Отец сквозь зубы терпел, но когда не выдерживал, отзывался о дяде нелицеприятно. Прямо, без лицемерных ужимок. Мать расстраивалась, но понимала, что военный пенсионер и бандит по-одну сторону стоЯть никогда не будут. Отца комиссовали рано, ему сорока пяти даже не было. Сима говорила, что он сильно переживал по-этому поводу, а мать его успокаивала. Супругой она была хорошей, как бы её имя в округе ни поносили. Тася чем-то с ней похожа. Не внешне, нет. Просто вижу же, как Таисия Викторовна своего Егора любит. Нормальный у неё малец. Денис таким же помощником в его годы был, а теперь у сына моего ещё больше обязанностей стало. Единственное, что меня напрягает: его тесная дружба с Катей. Да, такая вот непруха. Две Катюхи на наши головы. Не, у Дениса Катька отличная девчонка, я с трудом, но научился разделять Зиндан и девушку Дениса. Но в учёбе, Катерина тянет его ко дну. Денис, как и его отчим Ромка - гений в информатике. Отличник. У него по-многим предметам хорошая и отличная отметки, вернее сказать, баллы. А вот Катя в этом учебном предмете троечница, которую мой пацан вытягивает, как может. Сам недавно трояк получил. Ну кто в открытую даёт списывать?! Денис прямой парень. Хитрости ему явно не хватает. Палится перед учителями на раз-два. Катя тушуется, чувствует свою вину. Не, надо мне за его учёбу браться основательно. Он поступать вообще думает? Это Кате его хорошо. Подумаешь! Будет коровам хвосты наматывать. Прямо сейчас и перейду к этой задаче.
- Денис! Ну-ка вернись на кухню. Говорить будем.
***
Денис сидит на стуле, будто провинившийся первоклассник. Меня действительно заботит его будущее. Он у меня способный. Только его эта грёбаная доброта ко всем погубит, как и Саню. Саньку сорок два, старше он меня, а всё стремится кому-нибудь, да помочь. Я давно для себя понял: альтруизм - очень глупое и неблагодарное дело. Я из всего стремлюсь извлечь личную пользу или выгоду. Назовите, как хотите.
- Отец, ну чё ты опять начинаешь? - Денису не понравилась сама тема нашего разговора. - Хватит к моей Кате цепляться. Чем она-то тебе не угодила?! Хватит уже всех женщин и девушек под мою мать подводить.
- Я не подвожу. Катя неплохая сама по-себе, но перестань уже за неё всё делать в учебном плане. Пусть приучается к самостоятельности. Думаешь, если даёшь ей всякие алгоритмы и информационные коды списывать, у неё в мозгу что-то прибавится?! Вряд ли.
- Бать, если я в этой теме секУ, но с чего бы мне ей не помочь?! Кате самой нравится учиться, но физика и информатика даются для неё сложно. Мне не в лом помочь.
- Помогальщик, о себе лучше подумай. Из-за помощи отстающим раньше или позже, тоже забуксуешь, и поверь, кроме учителей, тебя никто тянуть не станет. Понятно, что вы теперь на искусственный интеллект полагаетесь. Но сын, голову включай. Тебе через год-два поступать. Я готов оплачивать твоё обучение, если оно будет давать плоды. Из-за Кати себя загоняешь.
- Ты реально называешь моё желание выручить любимую девушку типа "медвежьей услугой"? Не ожидал от тебя. Раньше мы понимали друг друга.
- Да, сын, считаю. Я по-прежнему могу тебя понять, но думаю о твоём будущем. О Катерине пусть её родители парятся. Денис, мужик должен твёрдо на ногах стоять. Понимаешь?
- Понимаю. Бать, а может, мне года через два в армию, а потом, как ты и дед покойный, - в военное дело?
- Нет! - я практически рявкнул. - Не вздумай. Ты у нас с матерью твоей не мясо. Поищи более лёгкую профессию или полезную.
- Окей! В пекари пойду. Всегда сыты будем, и без покупного суррогата.
Я скривился от его окончательного профессионального выбора, но лучше уж так. С одной стороны, сын-солдат - повод для гордости. Учения учениями, а реальная война - совсем не та романтическая пропагандистская чушь, которую городят в теле-экранах. Война пахнет потом, кровью и слезами родных, ждущих нас, вояк, на гражданке. Дениса в фартуке и с ватрушками не представляю, но в одом он прав: голодным не останется и не оставит никого. Нужно будет с ним посоветоваться по-поводу будущей детской для маленькой Кати. Альбина сразу сказала, что не потянет в одиночку внучку, а кроме Арсения, ей никто из мужиков не нужен. Я Катю больше в память о Лизе, чем о моём беспутном брате, забрать хочу. Детдом - не лучшее место для ребёнка. Но как контактировать с 4-х леткой, - не знаю. У меня же сын. А там мелкая девчонка. Во мне происходит внутренняя борьба между долгом совести и моими предубеждениями в отношении женщин. Я ведь и на старшую Катю, девушку сына, косился. Думал: лет так через пять наставит эта непорочная моему святоше-сыну ветвистые. Как он после этого кому-то доверять сможет?! Но конечно, сыну об этом не скажу. Не хватало ещё и с ним разругаться.
- Денис! Я забыл сказать, что дня через три на неделю по-делам уезжаю. Друзей сюда не водить, и не забывай, что Катьке твоей всего пятнадцать.
Сын у меня порядочный парень, но ради моего спокойствия, ему о приличиях напомнил. Дедом в мой сороковик становиться не имею желания. Или пусть с мелким сами возятся. Я люблю детей, но у каждого своя зона ответственности. Мужик должен сначала отцом и папой стать. А когда совсем пенсия - тогда и о детях детей будет можно задуматься.
***
Роман сидел в своём кабинете дома, пока Зинаида стояла перед зеркалом, поправляя макияж. Он начал догадываться, что Артём в чём-то по-поводу неё прав, но сердцу не прикажешь. Не смотря на тяжёлый и отнюдь не мирный характер, Зина была потрясающей женщиной. У неё глаза горят. Всегда фантанирует идеями. А женскую истерику можно переждать, перетерпеть.
- Ром, я ухожу. Заваришь чай себе, - застегнув застёжку на золотой серьге, оповестила нового мужа Зинаида.
- Уже?! У тебя рабочий день ненормированный. Ты сама себе начальница. Думал, мы этот день и наступающий вечер проведём вместе.
- Ты меня не понял, - лицо Зины стало предельно серьёзным. - Рома, я от тебя ухожу. К Артёму. Ты лучше него по-характеру, но пойми: я - очень дорогая женщина.
- Несомненно. Ведь я тебя люблю, а значит, ты для меня бесценна.
- Рома, оставь этот романтический бред для девочек с твоей работы. Ракитин - солдафон до мозга костей, но обеспечивал меня очень хорошо. С тобой я себе не могу позволить то, что позволяла, живя с ним. Да, Тёма не богат, да и богатые мужики проблемные, со своими закидонами. С ним была стабильность. У тебя же то густо, то пусто. А это самое "пусто" в твоём кармане меня не устраивает.
- Зин, думаешь, после нашего предательства, Артём только и делает, что ждёт твоего возвращения?
- Ром, ты из себя великомученика не строй. Такой, как я, у тебя не было и не будет.
- Знаю, - Роман чувствовал, что тут его жена права, и лучше у него никого не было. - Я никого из себя и не строю. Мне напротив, перед ним стыдно. Мы спиной к спине стояли и в Чечне, и в Грузии в две тысячи восьмом, а потом у нас с тобой всё случилось. Ты назвала его солдафоном. А ведь это из-за нас Артём стал человеком с холодным сердцем. Мы его предали.
- Всё. Чао какао! Ром, прекрати уже нюни распускать. Ты из себя мужчину выводишь. Ракитин никогда не куксится. У него есть яйца. На это в нём я когда-то повелась, не подозревая, что военная служба и карьера ему были дороже нашей семьи.
- Тут ты не права, - спокойно возразил Роман. - Артём Станиславович ненавидит меня и тебя, но Дениса он очень сильно любит и делает всё, чтоб он вырос достойным человеком.
- Денис ещё ни черта не понимает в этой жизни, - резко прервала мужа Зинаида. - Ему его отец на нас наговаривает, а ты моего бывшего и будущего ещё выгораживаешь. Сына я Ракитину не прощу никогда! Надо было с ним судиться за опеку над Денисом. Хоть копеечка бы была.
Да, для Зины деньги играли важную роль в жизни. Наличие денег - это стабильность и статус. Намёк на то, что владеющий денежными средствами не лузер. Женщина давно поняла, что одними чувствами сыта и довольна не будешь. Если нет денег, - и секс не в удовольствие. Но перед тем, как вернуться в прежнюю семью, Зинаида решила поболтать с подругой.
***
Сорок минут спустя. Кафе.
- Зин, чего ты такая смурная? - спросила подругу светловолосая женщина напротив. - Я понимаю, что погода за окном не радует, но вкусный ароматный чай и свежая выпечка создают атмосферу уюта.
- Ладка, ты меня извини, но на булочки особо не налягай. А то булки сдуются, а живот надуется. Про моего бывшего ничего неслышно?
Лада прокашлялась. Не смотря на пятнадцатилетнюю дружбу с Зинаидой, Лада так и не смогла понять, чего этой женщине не хватало. У неё же было всё, что нужно для жизни. Первый муж многого от неё не требовал и чего-то невозможного не ждал. Только верности. А верной Зине быть надоело.
- Зина, ты знаешь, как я отношусь к шепоткам за чьей-то спиной. Но медсёстры из нашей больницы упоминали, что Артём Станиславович к врачу-терапевту захаживает. Думаю, что языками чешут, чтоб отлынить от прямых их обязанностей.
- Чего?! Ракитин же вроде здоровый, как бык. На кой ему терапевт?! Постой! А терапевт-то часом, не баба? Лада, если что знаешь, - скажи сейчас.
- Ничего я не знаю, - Ладе не хотелось говорить Зине правду. - Зина, ты на меня будешь орать, но тебе всё равно скажу. Даже если вдруг у Артёма Станиславовича кто-то появился, тебя это уже не должно никаким боком касаться. Ты первая на сторону посмотрела. Не дури, подруга. Роман так тебя любит, в рот твой заглядывает, а всё угодить не может. Заелась ты, Зинуль.
- Лад, ты меня сейчас отсчитала, да?! - Зина подготовилась скандалить. - Подруга называется! Рома оказался тем самым "ни бе, ни ме, ни кукареку", а Ракитин себе какую-то бабу завёл, а как на меня-то орал, когда с Ромой в постели увидел! У самого рыло в пушку, вот и обвинял. Уделял бы мне больше внимания, - я бы за утешением к другому не полезла. Кто она такая вообще?! Ракитин - мой мужик. Я ни одной лярве его не отдам. Пусть ищет своего лягуха в другом болоте! Я своё никому не отдаю. А ты, Лада, просто дура!
Лада вздохнув, с печальным взглядом посмотрела вслед удаляющейся подруге. Зина так ничего для себя не извлекла и не осознала. Артём Ракитин никогда ей измену не простит, а Роман будет любить такой, какая она есть. Лада удивлялась, как сама может дружить с такой бессовестной женщиной, хотя у Зины была единственная черта, за которую и Ладе приходится её уважать: неиссякаемая энергия и уверенность в завтрашнем дне. Только вот энергичность свою Зина собирается направить не в то русло.
***
Перед тем, как поехать по-неотложным делам, я навестил тётю. Всё же она заменяла нам мать, хотя была совсем юной. Хотя бы в этом нужно быть благодарным по-отношению к ней. И к родителям на могилу заеду на обратном пути.
- Тёма, мальчик мой приехал! - Серафима, скинув шаль, бросилась меня обнимать. - Не забываешь старую тётку.
- Серафима Архиповна, не наговаривай на себя, - отвечаю я ей. - Ты у нас ещё ого-го какая! И шаль надень. Ветрище такой, а ты геройствуешь. Простыть можешь. Я провизию вам всем привёз.
- Тём, проходи в дом. Дети на работе, внучка мирно спит. Её пушкой не разбудишь, когда каникулы или карантин, как теперь у них в школе. Как у тебя дела? Как там моя корзиночка, Денис наш?
- В целом, нормально. Но и о нём хочу тоже с тобой поговорить, - честно выдал я цель моего визита.
В доме тёти по-прежнему тепло. Словно дома. Наготовила всего, как обычно. После моего последнего приезда тут ничего особо не изменилось. Разве что хлебопечка появилась.
- Тёма, это мой старший внук, Антоша, подарил, - ответила Сима, поняв мою заинтересованность в новом кухонном гаджете. - Я пеку по-старинке, а вот дочь и племянницы с удовольствием ей начали пользоваться.
- Ну и хорошо, - отвечаю я, доев последние капли супа. - Борщ у тебя отменный!
- Спасибо. Тёма, а что ты о Денисе сказать собирался?
- Сима, я не очень хочу поднимать эту тему, но Денис сегодня меня озадачил. Он не верит, что у его деда был сердечный приступ. Подозревает неладное. Я не хотел бы его впутывать в ту ужасную историю. У меня до сих пор от неё словно кровь в жилах стынет. Отца в закрытом гробу похоронили.
- Тёма, а на его месте ты бы поверил? - проницательно глядя мне в глаза, спрашивает тётка. - Это Варенька наша морально и по-болезни не перенесла дурную весть, а Станислав вообще герой! Девушку защитил. Но себя не смог уберечь. Какими же нелюдями надо быть, чтоб живого человека ножом изрезать?!
- Нелюди, - соглашаюсь я с ней во мнении. - Денис у тебя собирается о нашем с Арсением отце расспрашивать. Ты же понимаешь, почему не хочу, чтоб он знал правду?
- Понимаю. Тебе трудно тогда пришлось. Арсений начал всем злоупотреблять, на себя прежнего перестал быть похожим, да и ты надломился. Развод с Зиной тебя добил.
- Сима, давай не будем о ней, - решаю прекратить разговоры о ставшей для меня чужой бабе. - Считай, что она умерла. Для меня так точно.
- Артём, я тебя поняла. Денису в подробностях о трагедии тысяча девятьсот девяносто восьмого года не расскажу. Но не надо судить о всех женщинах по-одной непутёвой Зине. Неужели тебе не хочется обычного женского тепла?
- Сима, не начинай. Больше никакой веры противоположному полу нет и не будет. Есть одна на примете, но я тупо её хочу. Не ищи во мне того Тёму, которого знала лет двадцать семь назад. Да и тот Артём подарком не был.
- Зачем ты так?! Тём, нельзя на себе ставить крест. В тебе же есть человечность. Но открыто проявлять её боишься.
- Боюсь?! - я хмыкнул. - Сима, я ничего не боюсь. Даже смерти. Человеком оставаться сложно, когда побывал в нечеловеческих условиях и пережил двойное предательство. У меня вера осталась лишь к сыну и Саньке, давнему другу.
- Вот! Сына обожаешь, в дружбу веру до конца не растерял. Хороший ты человек, мой любимый племянник. Не наговаривай на себя. Артём, ты на каком-то подсознательном уровне запрещаешь себе быть счастливым и ищешь проблем.
- Наверно, ты права, Сима. Давно хотел спросить. А почему в нашей семье так Феликса невзлюбили? И отчество у него другое, и фамилия не Ракитин.
- Тём, так Феликс же бандит. Его в девяностых только так боялись. Наша мама, твоя бабушка по-материнской линии, как знаешь, казачка. Мужа своего, вашего деда и прадеда Дениса, она очень любила. Но будучи уже взрослой и давно замужней женщиной, Надежда познакомилась с обеспеченным Радиславом, у него немецкие и еврейские корни. Так вот: Гертц вскружил ей голову. Настроил против Архипа, её мужа. Феликс у них получился. Радислав под влиянием своей семьи и бесплодной супруги, хотел сына себе забрать. Архип с ним договорился. Заплатил ему, чтоб он отстал от их семьи и с ними оставил маленького Феликса. Радислав долго цену набивал и отказывался, но всё же согласился с тем условием, что Феликс будет носить имя и фамилию биологического отца, а растить его сможет Надежда со своим Архипом. Такая вот некрасивая история. Архип был великодушным человеком, жену простил.
- Ну и глупец, - отвечаю я. - Мужик перед бабой стелиться не должен. Она этого не ценит. Какая-то дурная карма. Бабка, мать, жена.
- Тёма, Варя Стасу никогда не изменяла. Да, приват для одного шансонье танцевала, но между ними ничего не было. Варвара ни мужу, ни мне, её родной младшей сестре, конечно, не стала бы лгать. И прости уже эту Зину. Не в том смысле, чтоб принять назад. Предательство есть предательство. Но злость твои душевные силы забирает.
- Простить?! Сима, она радоваться должна тому, что жива осталась. Я в такой ярости был, что хотел её вместе с любовником расстрелять без всякого суда и следствия. Денис на пороге появился. Не хотел я, чтоб он меня возненавидел. Шельма Зинка, но ему мать. И не самая плохая. Работает, не бухает, всякую дрянь не нюхает. Только что деньги и мужиков любит. Ладно, родная. Поеду я. Хочу на могилу к родителям успеть до того, как уеду.
- А куда? - Серафима Архиповна явно занервничала.
- По-очень важным делам, тётя. Не беспокойся.
Будет беспокоиться. Понимаю ведь. Но и посвящать её в мои планы не хочется. Лучше пусть продолжает жить самообманом и верить, что прежний Артём когда-нибудь вернётся. Да нет его. Я всё хорошее, что во мне было, собственноручно убил и закопал поглубже. Чтоб ни одна дрянь больше в дУшу мою не пробралась. Завёл машину. Газанул. Врубил "Владимирский централ" Круга. Стало спокойнее. Без чувств. Без мыслей. Но с одним лишь желанием. И оно оказалось ближе, чем мог подумать.
***
Кладбище встретило порывистым ветром при довольно тёплой для конца ноября погоды. Подойдя к гранитной плите, провёл пальцами по-прохладной поверхности. Долго же я к вам не заезжал, родные мои родители. Вы вряд ли там гордитесь мной. Но за всё сделанное и несделанное, прошу у вас прощения.
- Прости, отец, - выдохнув холодный пар изо рта, прошептал я. - Твои убийцы не понесли должного наказания. Но одна ответит. За всё. Она не стОила того, чтоб ты погубил свою жизнь. Скоро я её найду.
На другой стороне этого же кладбища замечаю знакомую фигуру. Одета явно не по-погоде. В отличии от неё, я её узнал. Таисия Викторовна. Тася. Ну а тебя каким попутным ветром сюда занесло?! Во мне и так всё самое тёмное просыпается, когда вспоминаю трагедию, которая произошла с моим отцом. А тут она, к чёрту срывающая все мои планы. Ещё и Сима с этим: "Ты подсознательно не позволяешь себе стать счастливым". Сима-Сима, а имею ли я сегодняшний право на счастье?! Во мне же сидит сгусток, состоящий из злости и зацикливании на прошлом. Я же научился идти против всех ветров, напролом, а в чувствах так нельзя. Она уже меня опасается. А я способен её сломать собой. Нет. Ныть точно не буду. Но наблюдать издалека - выше моих сил. Блин! Она плачет там?! Пришлось подойти ближе. Мне уже даже видна надпись на надгробной доске. Судя по-годам жизни и смерти, скорее всего, покойница - бабка Таси. Если, так сказать, Таисия Викторовна, - не слишком поздний ребёнок.
- Бабушка, милая, прости меня... Я... Я так долго к тебе не приходила. Мне так сильно тебя не хватает. Ты у нас самая лучшая, самая любимая.
Не надо было мне об этом всём слушать. Но я услышал. И разозлился больше прежнего. Не на Тасю, нет. На себя. На её родственников. И неужели она в реале пришла на кладбище, в такую даль, одна?! Где тогда носит её мужа или мужика?! Не от святого же, ёбт, духа, у Таисии Викторовны Егор появился. Но если задам эти вопросы лично ей, - вообще любой шанс наладить с ней контакт потеряю. Потому молча снимаю с себя куртку, и надеваю на неё. А то сидит на корточках у каменной плиты, и дрожит на ветру, как какая-то осиновая ветка.
- Снова Вы?! - это уже Таисия Викторовна спрашивает, оглянувшись. - Шпионите за мной?
- Нет. Просто я услышал то, о чём Вы разговаривали с Вашей...
- С бабушкой, - сквозь слёзы, отвечает моя Тася.
- У меня тут своё дело было. Родителей навещал, - отчего-то врать ей не хочется. - Только вот не идёт тебе строить из себя независимую бабу с яйцами. Чего без мужа в такую погоду сунулась?
- Вас это не касается. Думаю, вашим родителям было бы стыдно за такого жестокого сына, у которого полностью отсутствуют совесть и чувство такта. Куртку Вашу себе забирайте. Мне ничего от Вас не нужно.
- Ну тут мы ещё посмотрим, - я снял с неё мою вещь, как она и просила. - До новых встреч, Таисия Викторовна. А их у нас будет очень много. Пока я не устану долбиться в закрытую дверь.
Я уехал, но её образ прочно врезался в мою память и в без перебоя работающий мозг. Дальше головы и Тасю подпускать к себе не собираюсь. Кроме физического влечения, ничего к ней не чувствую. Да и этой фигнёй следует переболеть. И ради себя, и для её блага. Ничего у нас с ней не выйдет.