Большой и тяжелый кирпич :)

 » Большой и тяжелый кирпич :)  [ Завершено ]

Есть задумки написать длинную эпопею в жанре фентэзи (но собственно фэнтези-элементов в книге будет немного, чуть-чуть мистики, основное ее содержание - история любви героев на фоне войны, борьба долгом и чувствами и т.д., просто события происходят в вымышленном мире). Пока закончена первая часть (14 глав) и проект долго пылился на жестком диске, но вот сейчас возникло желание узнать, будет ли он кому интересен, и стоит ли дописывать оставшиеся части

Краткое предисловие, чтобы было понятно, где все происходит и о чем пойдет речь:

Мир похож на Европу времен ренессанса или позднего Средневековья. Империя Тэра - страна, где происходит основная часть действия - государство, возникшее в результате завоевания воинственным народом тэров, обитавшим на юге, древней империи Альдэ, расположенной на севере. Столицей является город Ву-Тэра, ранее (при альдийцах) называвшаяся Сандарком и основанная примерно за 700 лет до описываемых событий легендарным альдийским королём Ульдой. Официальные языки - тэрский и альдийский. Соседями империи на юго-востоке являются дикие кочевники, на юго-западе - примерно равное по развитию королевство Сейнэ (Сейнийское государство, язык - сейнийский, столица Аль-Шапора). Соседями на северо-западе являются воинственные и полудикие жители холодных островов, также где-то на западе находится остров Мэлла, где живут просвещенные мэллины, носители древнего знания. Но там никто не бывал, а если и бывал, то не возвращался. Когда-то давно, более семисот лет назад, мэллины жили и на территории нынешних Тэры и Сейнэ, но потом почему-то почти все вымерли или уплыли на свой остров. Но сохранились кое-какие следы их деятельности. С севера соседей по понятным причинам нет, на востоке за морем кто-то живет на дальних островах, но о них мы пока говорить не будем. Со времен завоевания Альдэ прошло уже 200 лет, народы частично смешались, но многие коренные альдийцы недовольны существующими порядками и хотели бы видеть на престоле своего соплеменника. Кроме альдийцев и тэров в Тэре живут каррийцы, бродячий народ вроде цыган, также хранящий кое-какие древние знания, также они живут и в Сейнэ. И вот в столице происходит переворот, императора-тэра и его законных наследников коварные родственники, желающие захватить престол, и начинается борьба за власть и междуусобица. Самый сильный и хитрый из претендентов на престол - граф Корилад. Он решает подкрепить свои претензии на трон женитьбой на представительнице альдийского королевского рода. Таковая находится среди эмигрантов, уже более 200 лет живущих в Сейнийском государстве. Корилад шлет гонцов в Аль-Шапору, обещая наследнице трона императорскую корону, женится на ней и начинает прибирать власть к своим рукам и уничтожать соперников.

Часть первая. Путь во тьме.
Глава первая. Назначенная встреча.

...То лето выдалось на редкость сырым и холодным. Дождь лил, не переставая, целыми днями и лишь изредка прекращался, - чтобы выпустить ненадолго из-за туч болезненно-бледное солнце. В деревнях опасались, что хлеб сгниет на корню, и ко всем злосчастьям этого года добавится еще и голод. Впрочем, кое-где люди уже и так голодали, - гражданская война, второй год бушевавшая в Империи Тэра, не способствовала ничьему процветанию. Даже те, кого она не коснулась напрямую - жители далеких от центра земель, бедные крестьяне, не верящие никакой власти, - тоже начинали ощущать на своей шкуре ее безжалостную руку. На дорогах было неспокойно, солдаты, дезертировавшие из той или иной армии, теперь уже мало чем отличались от разбойников, и их визит в деревню не сулил ничего хорошего. Да и те, что не дезертировали, перемещаясь по стране, оставляли после себя пустыню. Горели селения, плакали женщины, бессильно сжимали кулаки мужчины; уходили, с тоской покидая родной дом, насильно забираемые рекруты... А с неба бесконечной серой пеленой сыпался безразличный ко всему дождь, - лениво заливая пожарища, скапливаясь в лужах на дорогах, стекая по лицам вместе с людскими слезами...

В маленькой деревушке на юго-западе страны, невдалеке от границы, уныло мок под дождём старый постоялый двор - приземистое основательное строение, сложенное из толстых, потемневших от времени брёвен. Деревушка была примечательна лишь тем, что стояла она на перекрестке торговых путей, и через нее проходили практически все купеческие караваны. От Сейнэ, соседнего государства, эти земли отделяла сделанная руками природы преграда - горы Снежного Барса, - протянувшаяся на многие лиги скалистая гряда, труднопреодолимая в любое время года, высокая и почти неприступная, с заснеженными вершинами и изрезанными временем, водой и людьми отрогами. Сейнэ жители приграничья издревле звали Змеиным королевством, - и не только из-за бытовавшего там когда-то культа Змеи, но и из-за вероломности сейнийцев, всегда бывших соседями неспокойными и ненадёжными, а теперь, в тяжелые для Тэрской Империи времена, вообще потерявших страх, и нередко совершавших разбойные вылазки на территорию северного соседа.
В горах, по которым и проходила граница между государствами, добывали золото, медь и другие полезные металлы, а также драгоценные камни, в силу чего они являли собой предмет неослабевающего интереса и споров обеих стран, и привлекали к себе всякий сомнительный люд, стремящийся за наживой, или желающий сокрыться среди холодных отрогов от врагов или правосудия. Поэтому здешние места испокон веков считались ненадёжными и опасными. И хотя у каждого из перевалов со стороны Империи стоял форт с гарнизоном, всё равно по здешним дорогам мало кто рисковал ездить без хорошо вооруженного эскорта. Но и это не всегда помогало, - и купцы, и путешественники нередко пропадали здесь без вести.
Понятно, что на постоялом дворе, стоящем в таком неспокойном месте, давно уже привыкли к самым странным и сомнительным постояльцам. Здесь трудно было кого-то чем-то удивить, да никто к этому и не стремился. Наоборот, люд, которому случалось сюда заезжать, обычно старался не вызывать к себе лишнего внимания, и вёл себя до поры тихо. Впрочем, тишина эта была обманчивой - редкий месяц проходил без того, чтобы в трактире не случилась драка, - да не простая, а с поножовщиной и смертоубийствами, - или не зарезали кого во сне, или еще чего злого не стряслось. Хозяева тогда привычно прятались в свой угол, закрывая глаза и уши, и предпочитая никоим образом не касаться этих разбойных дел. Лихие люди пускай между собой разбираются, а наше дело сторона, говорили они потом, вылезая из-за стойки, поднимая опрокинутые столы и затирая кровавые пятна. А очередной неизвестный труп отправлялся на старое кладбище за деревней, присоединясь к своим таким же неудачливым собратьям. Чужих могил на кладбище было чуть ли не больше половины, - безымянные, никому не нужные и неухоженные, они сиротливо жались друг к другу...
Но дождливым августовским вечером в ворота именно этого постоялого двора постучалась закутанная в замызганный грязью, но добротный тёмный плащ одинокая женская фигура с дорожной котомкой за плечом.

"Баба! Да никак одна? С ума спятила, видать," - отодвигая тяжелый засов на воротах, немолодой привратник с лёгким сожалением покачал головой. За жизнь, а уж тем паче - честь останавливающейся в этом месте в одиночку молодой женщины он не дал бы и ломаного медяка. Но женщина прошла мимо него, не взглянув, и с кажущейся уверенностью поднялась по ступеням крыльца. Но уверенность её была показной, внутренне она вся дрожала от страха. Этот трактир в последние два дня оставался её последней надеждой. Она сама с трудом понимала, как смогла дойти до этой затерянной в приграничье деревни, - не зная пути, одна, по большой дороге...
Перешагнув порог, молодая женщина прежде всего окинула внимательным взглядом полутемный зал с закопченными стенами и потолком. Раз, потом другой... За длинными деревянными столами сидело не очень-то много народу. Несколько бородатых сумрачных людей - видимо, купцов, - негромко обсуждали свои дела за одним столом; за другим гуляла лихая компания развесёлых молодых людей, одетых довольно-таки богато, но неопрятно, сразу вызывая определённые подозрения своим видом и поведением; четверо местных в углу выделялись простецкой внешностью. Время от времени они с некоторой опаской озирались по сторонам - знали, что место неспокойное, но сидеть весь долгий вечер по домам, наверное, было совсем невмоготу.
Углы общего зала тонули в полумраке. Но вошедшая уже поняла, что тех, кого она до последнего надеялась увидеть, здесь не было, и сердце её болезненно сжалось. Само по себе место было подозрительным, и будь у неё выбор, она бы тут, конечно, не осталась... Но выбора, кажется, не было. Стоять у двери, привлекая к себе всеобщее внимание, не стоило, к тому же откуда-то из глубины помещения уже показался трактирщик, и вновь прибывшая двинулась ему навстречу. Хозяин постоялого двора подтвердил её опасения, сообщив, что никто, кроме сидевших сейчас за столами купцов, в последние дни не приезжал. Однако достойная путница, вне всякого сомнения, должна остаться, - возможно, её друзья подойдут уже сегодня ночью или завтра утром... Внимательный взгляд бегающих глазок трактирщика тем временем непрерывно перемещался по "достойной путнице", оценивая ее (одинокая женщина - откуда взялась, зачем пришла? Непонятно...), ее плащ (простой, но новый, из хорошей ткани, вдобавок - грязный. Видать, много прошла... откуда? зачем?) и котомку (что же там, любопытно, может быть? Очень, очень интересно будет узнать!).
Когда путница, не торгуясь, протянула запрошенную серебряную монету, желание трактирщика исследовать содержимое котомки усилилось. Но от активных действий в этом направлении его удерживало пока что упоминание о таинственных "друзьях". Могут ведь и взаправду появиться... нехорошо тогда получится, неловко. И трактирщик, на время подавив в себе корыстолюбивые желания, отправился показывать постоялице её комнату. Последняя находилась в самом конце коридора, была маленькой, не очень чистой и, пожалуй даже, излишне жарко натопленной. Странная пришлая женщина сразу же попросила принести ей лохань с горячей водой, - чем добавила пищи для раздумий трактирщику (что, знатная барыня, что ли? Ходит пешком, - а желать изволит купаться...).

...Часа через два загадочная путница, вымытая, поевшая и переодевшаяся в сухую, чистую одежду, лежала на услужливо взбитой женой хозяина постели (последняя, послушав рассказы мужа, решила тоже посмотреть на странную постоялицу и специально из-за этого зашла "получше устроить дорогую гостью"). Сон, однако, не шёл, - слишком силён был в молодой женщине страх перед настоящим и будущим, слишком ярки события последних недель. Они назойливо вертелись в голове, не давая до конца расслабиться, а иногда даже заставляя поеживаться как от холода.
Неожиданно раздавшийся негромкий стук в дверь заставил одинокую путешественницу буквально подскочить на месте. На мгновение она замерла, потом тихо соскользнула с кровати и подошла к двери...
- Кто?.. - она постаралась говорить так, чтобы голос не дрожал.
За дверью помолчали - обдумывая, как представиться. Потом прозвучало краткое:
- Друг.
Почему-то путница сразу поверила сказанному. Задвижка, подчиняясь её руке, медленно сдвинулась с места. Дверь открылась. На пороге стоял светловолосый молодой человек лет двадцати двух-двадцати трёх от роду, в простой, потрёпанной одежде, обильно заляпанной старой грязью. Он был высок и худощав - пожалуй, даже чересчур худощав для своего роста. У путницы мелькнуло смутное чувство узнавания: возможно, когда-то она его уже видела?..
- Можно? - не дожидаясь ответа, молодой человек проскользнул в комнату, осторожно прикрыл дверь, взялся за задвижку... но перед тем, как задвинуть её, вопросительно взглянул на путешественницу, - и лишь после того, как получил в ответ утвердительный кивок, осторожно запер дверь.
Когда он снова заговорил, его голос звучал негромко, серьезно, и в нём была отчетлива слышна некоторая озабоченность:
- Я увидел тебя в общем зале. Узнал, но засомневался, поэтому сразу и не подошёл. И еще: меня сильно удивило отсутствие остальных. Вас ведь должно было быть пятеро или больше? В чем дело?
Он смотрел прямо в лицо собеседнице, и она, наконец, вспомнила, когда его видела - это было две недели назад, на постоялом дворе другой такой же маленькой деревушки, стоявшей на перекрестке дорог, в тот день, когда её спутники договаривались с этим человеком, чтобы он помог им перебраться через границу. К тому времени они уже несколько дней искали способ незаметно пересечь горы. Двигаться через перевал не хотели, опасаясь нежелательной встречи с солдатами из близлежащего форта Алый Цветок, - которые сейчас охраняли его с удвоенной бдительностью. И вот тогда этот невесть где найденный ее спутником молодой человек пообещал провести их "самым тайным и надежным путем" - через подземелья. Но так как до того ему надо было уладить какие-то свои срочные дела, да и не стоило пока увеличивать пытавшийся двигаться неприметно маленький отряд, - было решено некоторое время двигаться раздельно, а встретиться вновь уже здесь, в деревне Килики, на постоялом дворе, откуда объявившийся проводник и должен был повести их тайными тропами к подземельям.
Встреча должна была состояться двумя днями ранее, - но нападение на отряд имперских солдат, случившееся четыре дня назад, смешало все планы. Ей тогда удалось спастись и каким-то чудом добраться по кишевшим опасностями дорогам до места встречи, - а вот что произошло с четырьмя её спутниками, оставшимися прикрывать ее бегство, она не знала, до последнего продолжая надеяться, что встретит их в Киликах. Но, похоже, им тогда повезло меньше, чем ей...
Молодая женщина вздохнула:
- Боюсь, их мы уже не дождёмся. Они или в плену, или... мертвы. - Последнее слово далось ей с трудом и прозвучало совсем тихо, с лёгким вздохом - ведь один из тех, кто должен был бы быть сейчас рядом с ней, приходился ей двоюродным братом, другая была почти как родная сестра, а двое остальных были гораздо ближе, чем просто слуги...
- Но я здесь, - продолжила она. - И по-прежнему должна попасть на ту сторону, хотя бы даже в одиночку. Сможешь ли ты мне помочь?
Она пристально смотрела этому едва знакомому человеку в глаза, ища там признаки сомнений, неискренности или явного отказа. В этот момент решалась её судьба.
Но светловолосый, похоже, не собирался изменять данному две недели назад согласию на предложенное ему рискованное дело. Во всяком случае, он ни минуты не колебался:
- Да. И я предлагаю уйти прямо сейчас... пока все спят. Так будет безопаснее. Ты готова? - он оглядел комнату, словно ожидая увидеть разбросанные по ней предметы туалета. Но дорожная котомка вновьприбывшей стояла в углу, аккуратно запакованная, - беглянка была готова к любым неожиданностям.
Она с облегчением улыбнулась и кивнула в сторону вещей:
- Да. Я готова.
Откуда-то из потайного кармана она вытащила три золотых – оговоренную плату проводнику, которая тут же исчезла в его потайном кармане - и, помедлив, добавила:
- Кстати, меня зовут Лэйса. А как мне называть тебя?
По ее мнению, настал момент познакомиться. Мужчина хмыкнул, но назвался:
- Мартьен.
Его карие глаза смотрели спокойно и прямо, - и в этот момент молодая женщина почему-то пришла к выводу, что счастливо встреченному проводнику можно доверять. Тем более, что другого выбора у неё всё равно не было.

Глава вторая. Опасный путь.

Почти сутки спустя, в быстро наступивших сумерках следующего дня, они стояли на размокшем от нескончаемых дождей берегу тихой мутной речки, малого притока сбегавшей с гор Сэлии - могучего потока, шумевшего вдалеке. Её грозный рокот в тишине позднего вечера был слышен издалека - даже с того отдалённого места, где стояли усталые и продрогшие путники. За день пути они успели пройти по раскисшим дорогам относительно мало, зато насквозь промокли и измазались в грязи с головы до пят. Остаток пути прошел вообще по бездорожью - тропа, ведущая к горам, превратилась в настоящее болото, и стоило большого труда не увязнуть в нём. Но Мартьен, похоже, твёрдо знал дорогу - и уверенно вёл по ней свою спутницу. Последняя уже валилась с ног от усталости, но мужественно держалась - ночевать под открытым небом, в грязи, не хотелось совершенно.
К вечеру дождь, моросивший весь день, наконец, затих. Было тихо и прохладно. В воздухе пахло сыростью и мокрой травой - и этот запах почему-то заставлял Лэйсу мечтать о теплом очаге, уютном кресле возле огня и бокале подогретого вина... Но увы, такие мечты могли пока оставаться только лишь мечтами... Пока. Молодая женщина устало прикрыла глаза, пытаясь сообразить, через сколько дней она сможет оказаться там, куда ей сейчас так хотелось попасть - в уютном старом особняке в Аль-Шапоре - столице Сейнэ. Дома... Дома!!!
От этих мыслей её отвлек голос Мартьена, до того неподвижно стоявшего рядом и глядевшего на унылую панораму реки с редкими огоньками на противоположном берегу, где находилось какое-то селение.
- Пойдём? - молодой человек вопросительно взглянул на свою спутницу, отметив между делом, что её чуть ли не шатает от усталости. Светлые волосы Лэйсы, ранее заплетенные в аккуратную, хотя и короткую, косу, теперь загрязнились и сильно выбились из прически. Лицо и руки тоже были вымазаны грязью, об одежде и говорить не приходилось. Впрочем, сам он выглядел ничуть не лучше и уже давно привык не обращать на подобные вещи внимания. О своей внешности Мартьен вообще практически не задумывался и с собственным отражением в зеркале был едва знаком. А зря - если бы не несколько неправильные черты лица и чрезмерная худоба, его вполне можно было бы назвать очень симпатичным. На открытом лице выделялись внимательные карие глаза, опушенные длинными темными ресницами, - резко контрастирующими со светлыми, почти льняными волосами, стянутыми сейчас на затылке в небрежный хвостик...
Лэйса отвлеклась от своих мыслей:
- Пойдем.
К счастью, идти пришлось недолго. Отойдя на пару сотен шагов от берега, они, оскальзываясь на мокрых камнях, пробрались в узкую расщелину между скалами. В глубине её, под козырьком из опасно нависших массивных камней, чернелось небольшое отверстие - едва достаточное, чтобы пролезть одному человеку. Глаза молодой женщины расширились - конечно, она была готова к тому, что вход в пещеры будет неширок, но чтоб так...
Однако Мартьен был совершенно спокоен. Скинув с плеча котомку, он принялся что-то усиленно в ней искать. Однако поиски, похоже, не увенчались успехом. Несколько раз перетряхнув содержимое заплечного мешка, он был вынужден констатировать неудачу.
- Все Дети Зла! - тихо ругнулся он. - Забыл... - с этими словами молодой человек оставил торбу в покое и, внимательно глядя себе под ноги, отправился к черневшейся среди камней дыре, где принялся настойчиво шарить - видимо, в поисках чего-то важного. Впрочем, Лэйса уже, кажется, догадывалась, чего именно...
Наконец её проводник возвратился, неся в руках какие-то сухие смолистые палки и несколько свечных огарков. Зажегши два из них, он вручил один своей спутнице, второй оставил себе и, тщательно спрятав за пазухой оставшиеся, возвестил:
- Пойдём пока на этом... А там, внизу, должны быть тайники.
Лэйса лишь тихо вздохнула, глядя на маленький дрожащий огонек у себя на ладони.

Легко, чуть ли не одним движением, Мартьен соскользнул в темную дыру. Размышляя, как бы половчее последовать за ним, Лэйса вначале присела на корточки и просунула внутрь голову. Это ничего ей не дало - там было непроглядно темно, и лишь где-то внизу чуть-чуть светился огонек свечи Мартьена. Тогда молодая женщина поменяла позу, спустила вниз ноги и, извиваясь по змеиному, медленно сползла по наклонному лазу в маленький низкий грот, из которого очередной узкий ход вел в еще более непроглядную темноту...
- Молодец. Можешь себя поздравить – первый шаг в подземелья сделан. Кстати, спуск сюда - это самое простое, дальше будет веселее, - прокомментировал её появление внизу проводник, поднимаясь с того места, где сидел в ожидании, пока Лэйса спустится, и уверенно делая шаг в темноту, - таким образом он попытался её подбодрить. Но молодой женщине всё равно было несколько не по себе: угнетал непроглядный мрак вокруг и полнейшая тишина, в которой голос звучал так громко, что инстинктивно хотелось говорить шепотом. Толща камня, находившаяся над головой, почти ощутимо давила своим непомерным весом...

Они пошли вперед. Преодолев несколько завалов, через которые пришлось переползать на карачках, и несколько участков, где вновь пришлось шлёпать по воде и грязи, путники очутились в относительно просторном коридоре. Стены подземелья, дышащие холодом и сыростью, слева и справа подступали по-прежнему близко, зато свод стал настолько высоким, что можно было идти, не сгибаясь. Огарок в руке у Мартьена, догорев, погас, и он зажег факел. Стало светлее.
Проводник шел, казалось бы, не очень быстро, но Лэйсе приходилось иногда даже бежать, чтобы поспевать за ним. Стараясь не отстать, она, тем не менее, активно вертела головой, - озираясь, свыкаясь потихоньку с непривычной обстановкой и пытаясь на всякий случай хоть как-то запомнить дорогу... Первый испуг прошел, осталось лишь некоторое преклонение и трепет перед этим сплетением сокрытых под поверхностью земли коридоров. Вид их был в основном очень однообразен - везде один и тот же камень, все казалось одинаково серым - и стены, и пол, и тонущий в темноте потолок... Никаких примет и ориентиров она пока не замечала, и оставалось только удивляться, как Мартьен в этом хитросплетении ходов находит нужный. Они то шли прямо, то куда-то сворачивали, то пролезали в какие-то узкие щели, то выходили в обширные залы, которые свет факела даже не мог полностью вырвать из вековечного мрака, - но молодой человек шел по этому лабиринту с такой уверенностью, как будто бы это была тропинка, ведшая к его родному дому. Но вот он неожиданно остановился, и только тут Лэйса заметила выцарапанный на стене непонятный знак. А её спутник уже, привстав на одно колено, осторожно вытягивал из стены два куска грубой кладки, которая и составляла в этом месте стену. Тут явно потрудились человеческие руки. Оглядевшись по сторонам, она заметила, что они находятся в каком-то подобии грота: замкнутый с трёх сторон стенами, он являл собой просторный тупик, попасть в который можно было только по одному довольно длинному извилистому ходу, ведшему от выработки с высоким потолком, где они шли раньше, - бывшей когда-то, очевидно, одним из главных квершлагов рудника. Посмотрев вокруг повнимательнее, молодая женщина, к своему удивлению, обнаружила, что грот кажется обжитым - в одном из углов валялись два лома и кирка, вдоль стен были устроены каменные полки, на которых стояла какая-то утварь, а возвышение посередине, с несколькими мисками и кружками на нём, было, по-видимому, ничем иным как столом…
Тем временем Мартьен с удовлетворенным возгласом извлек из тайника нечто, оказавшееся странной конструкции лампой. Поколдовав немного над оной, молодой человек вскоре заставил её вспыхнуть ярким и ровным пламенем, затем засунул куски кладки обратно и, довольный, поднялся с колен.
- Ну вот, теперь света нам хватит надолго. Лампу, правда, придется беречь, как зеницу ока, - если я ее покоцаю, старик Гьеф меня съест... - Он повернулся к молодой женщине и добавил, - Ты, я знаю, устала, но нам стоит пройти еще немного - и там уже можно будет спокойно и безопасно заночевать.
Лэйса, которая уже давно валилась с ног от усталости, тем не менее покорно кивнула:
- Хорошо. Я согласна...
Они покинули грот и двинулись в сторону центрального штрека. Лампа в руке у Мартьена покачивалась в такт его шагу, и по стенам плясали причудливые тени...
Молодые люди успели пройти совсем немного, когда чуткий слух светловолосого проводника уловил впереди какой-то звук. Практически сразу он распознал его природу: шаги и голоса. В данной ситуации любая встреча была для путешественников не особо желательной, но штрек, по которому они сейчас шли, был прямым и не имел никаких ответвлений, куда можно было бы нырнуть. К тому же от идущих навстречу людей можно было получить какие-либо интересные новости, поэтому после минутного колебания Мартьен отмел мысль попытаться избежать встречи с ними. Вслед за проводником звуки, свидетельствующие о приближении людей, услышала и Лэйса. С тревогой отметила она и минутное замешательство молодого человека.
Но вот из-за поворота показался свет - такой же, какой шел от лампы, бывшей в руках у Мартьена. Свет приблизился. Однако, к удивлению Лэйсы, шедший навстречу человек нес его источник не в руках, а на голове. Лампа была закреплена ремешком на лбу, оставляя таким образом свободными обе руки. Сам человек был одет в рабочую тёмную одежду, и по виду ему можно было дать лет тридцать пять - сорок. За ним следовали еще двое: один помоложе, другой примерно такого же возраста, что и первый. Всё трое были одеты примерно одинаково, и походили на рабочий люд. "Горняки," - подумала Лэйса.
Заметив молодых людей, шедший впереди человек резко остановился, присмотрелся и издал удивленный возглас:
- Мартьен! Сто лет тебя не видел! Где пропадаешь, раздолбай?.. - с этими словами он с дружелюбием медведя хлопнул молодого человека по плечу, между делом скользнув оценивающим взглядом по его спутнице.
- Здорово, Гурт, - Мартьен пожал протянутую горняком руку и слегка кивнул его спутникам. - У меня были дела на поверхности... Там я и пропадал. - Ответ был довольно уклончивым, но Гурт остался им доволен. - А что нового Подземлёй? - в свою очередь, поинтересовался молодой человек (слова "под землёй" прозвучали в его устах так значительно, как, по меньшей мере, название города).
Гурт начал обстоятельно рассказывать об обвалах и подтоплениях на нижних горизонтах, о каких-то людях, обретающихся здесь, внизу, и их взаимоотношениях. Лэйса с трудом понимала, о чем он говорит, зато Мартьен слушал очень внимательно, время от времени что-то уточняя или слегка кивая головой. Новостей было много.
Во время своего рассказа говоривший несколько раз поглядывал на Лэйсу и под конец повествования, не утерпев, хитро прищурился и, наконец, спросил, кивнув в её сторону:
- А кто это с тобой, кстати? Неужто бабою обзавёлся?..
- Ага, - не моргнув глазом, отозвался молодой человек. Повернувшись к Лэйсе, он мимикою своего выразительного лица показал, чтобы она ему подыграла, а затем хозяйским жестом притянул молодую женщину к себе и демонстративно обнял за плечи. - Вот, решил взять с собою... Наверху-то сейчас неспокойно, сам знаешь.
Лэйса, выполняя то, чего от нее ожидали, в ответ прильнула к нему и вполне естественным усталым движением склонила на плечо молодому человеку голову... Что-то подсказывало ей, что возмущаться сейчас не стоит - хотя, сказать по чести, бабой её еще никогда не обзывали!
Гурт, расплывшись в широкой улыбке, подмигнул Мартьену:
- Хо! Молодец, парень! Давно пора!.. - и с этими словами он и двое его менее словоохотливых спутников двинулись дальше своим путем. Мартьен и Лэйса, тут же разомкнув объятия, последовали их примеру.
Чтобы не идти в молчании, молодой человек начал рассказывать своей спутнице историю подземелий, по которым они шли.
- Когда-то давно, много столетий назад, здесь был рудник, на котором добывали золото, - начал он. - Потом жила как будто бы истощилась, и рудник забросили. С тех пор прошло много веков, но скальная порода, в которой пройдены эти выработки, настолько крепка, что они сохранились и поныне, - хотя многие, конечно, завалило, а некоторые частично разрушились и стали чересчур опасными... А несколько поколений назад сюда вновь пришли люди - прапрадеды нынешних рудокопов. Они поселились прямо здесь, внизу, - проводя в подземельях гораздо больше времени, чем на поверхности (наверху тогда тоже было неспокойно, - как и сейчас, шла война). В отличие от древних разработчиков, они были непритязательны. Им была дорога каждая горсть золотого песка - и они принялись вновь разрабатывать заброшенную жилу. Выяснилось, что золота в ней осталось еще довольно много, его и по сей день можно найти, поработав в старых забоях, - хотя сейчас оно все больше испорчено примесями... А потомки тех героических рудокопов и составляют сегодня основную массу обитающего в здешних подземельях народа. Хотя, - задумчиво произнес он, - люди приходят сюда по разным причинам. И далеко не все, кого можно сегодня встретить в этих местах, являются потомственными горняками.
Лэйса была поражена. Мысль о том, что все эти огромные по своей протяженности коридоры выдолблены людьми, с трудом укладывалась у неё в голове.
- Ты хочешь сказать, что все ходы, по которым мы сегодня шли, - рукотворные? - в ее голосе звучало недоверие.
- Почти все, - с уверенностью отозвался Мартьен. - Хотя горы Снежного Барса источены и множеством природных пещер. Вполне вероятно, что в самом начале разработки добытчики пользовались уже существовавшими коридорами, к которым потом достраивались искусственные боковые ответвления. Но здесь такие места трудно найти. А вот завтра мы как раз выйдем в ту часть подземелий, где старый рудник заканчивается и начинаются естественные пещеры...

За разговором они незаметно достигли того места, куда вёл свою спутницу Мартьен. Они остановились перед сложенной из камней стеной. Поначалу молодая женщина недоуменно уставилась на эту преграду, но, увидев, как ловко Мартьен начал вынимать камни, освобождая проход, догадалась, что за кладкой находится убежище. Через несколько минут проход был расчищен. Перешагнув через оставшиеся камни, путники вошли в грот.
Он был чуть побольше того, в котором Мартьен нашел лампу, и выглядел менее аккуратно: неровная кладка, разбросанные везде куски камня, о которые можно было легко споткнуться; грубо обтесанная ниша-альков с лежащим в ней заплесневелым одеялом; миска с окаменевшими остатками еды... Все вместе неопровержимо свидетельствовало о том, что здесь находится жилище одинокого мужчины, - и вызывало желание прибраться...
Словно извиняясь за вид своего обиталища, Мартьен чуть развёл руками:
- Все никак не соберусь достроить свой дом, привести тут все в порядок... В общем, тут я обычно живу. Здесь мы можем спокойно переночевать, не опасаясь незваных гостей, - с этими словами Мартьен быстро уложил вынутые камни обратно, опустился на маленькую кривоногую деревянную скамеечку и принялся развязывать свою котомку. Чуть помедлив, Лэйса присела рядом с ним. Её мучили некоторые опасения, связанные с тем, что она оказалась в странном, подозрительном месте наедине с почти совсем незнакомым мужчиной... И если он захочет предъявить на неё какие-то права, то она даже не сможет убежать - ведь здесь, в этом затерянном под землей месте, она полностью зависела от него, и сопротивляться было бы попросту глупо...
Но ее опасения оказались напрасными - после окончания ужина, состоявшего из вяленого мяса и сухарей, которые были запиты глотком обжигающей жидкости из старой фляжки, Мартьен принес воды из стоявшего в глубине грота большого чана, заботливо подставленного под сочащиеся с потолка пещеры капли, показал Лэйсе, где находится отхожее место, а затем забрался в нишу, завернулся в свой еще сырой плащ, подложил под голову котомку, пожелал спутнице спокойной ночи и, погасив свою лампу, почти мгновенно заснул. Убедившись, что приставать к ней не будут, Лэйса испытала огромное облегчение и, на ощупь завернувшись в свой тяжелый плащ, уже безо всяких опасений устроилась рядом с молодым человеком.
...Но сон не шел. Глядя в непроглядную темноту и слушая ровное дыхание своего спутника, Лэйса неподвижно лежала на жесткой каменной постели, перебирая в памяти события своего недавнего прошлого.


  Профиль автора

  Показать сообщения только автора темы (Ines)

  Подписаться на автора

  Добавить тему в подборки

  Модераторы: Ines; yafor; Дата последней модерации: -


_________________

Привет, Инес! Написано интересно, и читается довольно легко... более дельно сказать пока трудновато. Выложишь больше - будет и рецензия (если захочешь) А стоит ли писать дальше, тебе виднее))) Если хочется, то стоит определенно, читатели всегда найдутся.

ТиаАтрейдес, спасибо за отзыв!
Пауза в написании возникла в связи с тем, что я размышляю над самой идеей книги. Просто описывать приключения героев, конечно, интересно, (примерный сюжет в голове уже есть), но ведь должна же быть и какая-то идея, суть книги, а она у меня пока еще не оформилась

Глава третья. Прошлое.

...Её полное имя было - Регина Лаиса Гриэльд, а родилась она двадцать лет назад в Аль-Шапоре, столице королевства Сейнэ, в семье эмигрантов из Альдийской Империи. Её предки, знатнейшие дворяне, ведшие свой род еще от сподвижников легендарного альдийского короля Ульды, были вынуждены покинуть свою страну, когда она пала под натиском тэрских полчищ, пришедших с юго-востока, и в честь захватчиков получила новое название, носимое ею и поныне, - Тэрская Империя, или, по-другому, - Империя Тэра. Тогда многие знатные семьи Альдэ, уцелевшие в кровопролитной войне, предшествовавшей падению державы, бежали за границу. Случилось это почти двести лет назад. За это время многие из эмигрантов смешались с принявшими их народами, потеряли былое величие, знания и способности, издавна отличавшие альдийцев, и прочно забыли о своих древних корнях - но только не семья Регины Лаисы. Здесь чтили память предков, изучали историю потерянной Родины, говорили на альдийском языке. Но, в то же время, её отец и дед, будучи людьми высокообразованными и умными, занимали далеко не последнее место и на социальной лестнице Сейнэ, считаясь здесь людьми весьма почтенными и уважаемыми, - хотя и с некоторыми странностями. Отец Регины Лаисы, - или, как её звали в семье, Лэйсы, - преподавал в знаменитом на всю страну и за её пределами Аль-Шапорском университете; дед был дипломатом и немало сделал для государства, которое, в общем-то, так и не считал своим. Да, он был здесь достаточно богат и известен, даже вхож ко двору, - но продолжал считать себя лишь альдийцем, сыном великой страны, которого связывала с Сейнэ лишь благодарность за найденный здесь приют. Подобные взгляды он попытался привить обоим своим детям, - но преуспел только в отношении сына. Дочь проявила характер и, пойдя наперекор воле отца, вышла замуж за сейнийца. В результате этого брака на свет появился двоюродный брат Лэйсы Дирем. Отец Лэйсы, напротив, последовал семейной традиции и выбрал себе в жены бедную альдийскую девушку Мелиссу, - в чьих жилах, однако, текла священная кровь короля Ульды, которая все еще почиталась в среде патриотов-эмигрантов превыше любых богатств и титулов Сейнэ.
Таким образом, Регина Лаиса, рожденная и выросшая в Сейнэ, по своему происхождению являлась высокородной альдийской дворянкой, более того, - едва ли не единственной из потомков короля Ульды, чья родословная не вызывала сомнений. И это сослужило ей плохую службу - по крайней мере, сейчас, лежа на холодных камнях подземелья, она думала именно так.

...Два года назад, когда Лэйсе исполнилось восемнадцать, в Тэрской империи случилась очередная попытка переворота. Подобные попытки в последнее время были там делом обычным, поэтому почти никто из соседей и не обратил на нее особого внимания, а зря - она увенчалась успехом. Император был убит, на троне оказался самозванец, и началась борьба за власть между сильнейшими дворянскими кланами страны, вылившаяся в затяжную гражданскую войну. Никто из претендентов не имел достаточных прав на престол, - ни по тэрским, ни по альдийским законам, - каждый желал эти права каким-то образом приобрести и нуждался в чем-то таком, что привлекло бы к нему народную симпатию, - и вот, наиболее сообразительный из охотников за троном решил, что великолепной поддержкой для его притязаний станет альдийская принцесса.
В Аль-Шапору были посланы гонцы, везшие "дщери древних королей" официальное предложение занять опустевший трон. Отец Лаисы, окрылённый открывшимися перед его единственной дочерью перспективами, наивно полагая, что справедливость восторжествовала, и тэры сами отдают имперский престол законной наследнице (Мелисса, его жена, к тому времени уже несколько лет как умерла), с легкостью благословил Регину на занятие трона. Сама девушка тогда тоже плохо представляла, что её ждет, и с радостью принялась собирать вещи в дальнюю дорогу, - между делом вспоминая легенды о великих правительницах древности... И только Шэра, старая каррийка, когда-то давно взрастившая Мелиссу, в своей обычной прямолинейной манере заявила отцу Лэйсы: "Честолюбец! Ради своего тщеславия ты отправляешь дочь на испытания и скорбь, - ибо путь к престолу Альдэ лежит через море из крови и слёз, по мосту из боли и зла". Но тот не придал её словам должного значения, и Шэра, замысловато выругавшись по-каррийски, отправилась в свое лесное обиталище, где жила большую часть года, презрительно отвергая городской уют.

Сопровождать Лэйсу в Тэру, кроме данных ей в сопровождение отцом двоих слуг, вызвались её кузен Дирем, а также его сестра по отцу, Ивель, чистокровная сейнийка, незаконнорожденная, - бывшая, к ужасу всех ортодоксальных родственников Лэйсы, ее близкой подругой и наперсницей.
В течение следующих двух лет эти люди стали для нее чуть ли не единственными, на кого она могла положиться. Её жизнь в качестве наследной принцессы Империи превратилась в сплошной кошмар. Её использовали как марионетку, символ, козырную карту в игре - и не более того. Она была эмблемой, тотемом, аргументом в споре, - который одна партия показывала другой, доказывая свою правоту...
Её нареченный, граф Корилад - сильный, жёсткий, умелый политик; твёрдым, уверенным шагом шёл к своей цели, не гнушаясь ни кровопролития, ни интриг, ни прямого обмана. Тем не менее, Корилад был достаточно обаятельным мужчиной - во всяком случае, его обаяния, вкупе с несомненным актерским мастерством, хватило, чтобы наследница альдийских королей согласилась выйти за него замуж. Она даже поверила в то, что он искренне любит и уважает её. Честолюбивый граф показался неопытной принцессе единственным человеком, искренне пекущимся о благе ее новообретенной Родины. Она стала его женой... и как же потом раскаивалась в этом! Добившись своего, Корилад стал грубым, нетерпимым, невнимательным к ней. Он больше не считал нужным скрывать свою натуру - эгоистичную, властную и жестокую - и его новоиспеченная супруга могла только дивиться своей былой слепоте. Мнение супруги отныне не значило для тирана ничего. Более того, он требовал от нее абсолютного подчинения и помощи в выполнении своих коварных планов. Лэйса была против обмана и бессмысленного кровопролития, она не хотела никому лгать даже ради того, чтобы стать императрицей – а тиран зверел от ее непокорности. Он бил строптивую жену, запирал и морил ее голодом, вынуждая участвовать в его коварных планах. И с каждым днем отношение к ней Корилада становилось все хуже. И вот когда, наконец, вернулся из дальней поездки Дирем, Лэйса не сдержалась и рассказала брату о всех унижениях и несправедливостях, которые ей приходится терпеть от мужа, когда она пытается идти наперекор его воле, и о том, что она не хочет больше помогать тирану, считая его недостойным трона великой некогда Империи; и что в последнее время она стала испытывать перед супругом настоящий страх. Насмотревшись на его жестокости в отношении окружающих, - и не только врагов, она начинала уже тревожиться и за свою жизнь.
Посовещавшись с Ивель и двумя преданными слугами, Дирем решил принять радикальные меры: увезти жену Корилада - кстати, уже захватившего в свои руки власть почти во всей стране, и объявившего себя после заключения брака с Региной принцем и законным правителем государства, - обратно в Сейнэ, и там уже, в относительной безопасности, решать, что делать дальше: пытаться ли продолжать борьбу за трон, или вернуться к тихой и размеренной жизни на чужой родине. Сама Лэйса была за второй вариант, Дирем и Ивель настаивали на первом, - считая, что грешно бросать начатое дело на полпути, и что Лэйса, найдя себе поддержку в Сейнэ, должна вернуться в Тэру, прогнать с трона узурпатора-Корилада и стать, наконец, законной правительницей Империи...

Для того, чтобы обмануть Корилада и направить его по ложному следу, было разыграно якобы похищение принцессы: в ее комнатах был устроен легкий погром, а на видном месте в центре будуара был брошен носовой платок с гербом графа рэ Винкорда, наиболее серьезного из противников новоиспеченного принца. Предполагалось, что, пока этот последний будет вести разговоры с графом, требуя от него возврата законной жены, беглецы как раз успеют достичь границы. А если бы между Кориладом и Винкордом в результате этого конфликта разгорелась война, ослабляющая их обоих, диверсионный план можно было бы считать вообще великолепным... Но, к сожалению, задумка удалась лишь частично. Все шло довольно гладко - за исключением оказавшихся закрытыми и охраняемыми перевалов - вплоть до того, когда, уже на подходах к цели, на их отряд напали солдаты в имперской форме (а вернее сказать, в форме людей Корилада). Заметив их приближение, Дирем велел сестре спасаться бегством, - сказав, что они с Ивель в случае необходимости сдадутся в плен и им не будет причинен вред... а вот ей, Лэйсе, попадаться солдатам Корилада ни в коем случае нельзя, иначе планы пойдут насмарку, и всем им придется несладко. Поэтому Лэйса должна была в любом случае бежать за границу - и там уже искать подмогу...
Но сейчас молодая женщина ужасно стыдилась того, что послушалась Дирема и бросила самых близких людей практически на произвол судьбы. Возможно, если бы она сдалась в плен вместе с ними, Корилад бы пощадил их... а так, разозленный её пропажей, он может начать делать с беззащитными пленниками все, что угодно... например, пытать, чтобы они выдали ему ее местонахождение...
Законная наследница престола Империи устало вздохнула, - понимая, что в данный момент все равно ничего не сможет изменить, - а потом, поплотнее закутавшись в старое одеяло, свернулась клубочком на каменном ложе и вскоре заснула. Усталость, наконец, взяла свое.

Глава четвертая. Рудокопы

Лэйса проснулась от холода. Было все так же непроглядно темно, как и с вечера, и разницы между тем, держать ли глаза открытыми или закрытыми, не было ровным счетом никакой. Молодая женщина заворочалась на своей жесткой постели, пытаясь спрятаться от холода, но без особого успеха. Вскоре проснулся Мартьен - то ли от её возни, то ли тоже от холода. Прокашлявшись - как и всех, кто долгое время жил под землей, поутру его мучил кашель, - молодой человек поднялся, высек кресалом искру и запалил свой светильник. Вспыхнувший огонёк озарил уже знакомую обстановку. В его свете лицо Мартьена казалось совсем юным и даже словно бы по-детски наивным - в какой-то момент Лэйса непроизвольно залюбовалась им... но тут же себя одернула: этот человек был безродным бродягой, авантюристом, в высшей степени сомнительной личностью, ведь иначе он не стал бы годами скрываться в подземельях, - а в том, что он здесь обитает очень давно, не могло быть никаких сомнений.

...Тем временем "безродный бродяга и авантюрист" пристраивал принесённый котелок с водой над огнём своей чудо-лампы. Когда шаткая, на взгляд Лэйсы, конструкция приобрела какое-то подобие устойчивости, в воду были засыпаны крупа и несколько кусочков сушеного мяса.
Завязав мешочки с продуктами, молодой человек вновь полуприлег на свое аскетичное ложе, поглядывая на сложное приспособление, стоявшее на служащем столом возвышении. Предстояло довольно долгое ожидание того момента, когда похлебка станет пригодной к употреблению.
- Надо обязательно приготовить горячее, - как знаток, пояснил он Лэйсе, сидевшей рядом, подобрав колени к подбородку и закутавшись в одеяло. - Если питаться в пещере только всухомятку, без горячего, то долго здесь не протянешь. Так что подождем похлебки - спешить нам все равно некуда... Ведь некуда? - он вопросительно посмотрел на свою загадочную спутницу.
Но та не возражала против недолгой задержки, - хотя спешить и было куда. Но лишний час погоды не делал, да и поесть горячей похлебки было бы действительно неплохо.
Чтобы скоротать ожидание, а заодно и снабдить спутницу полезной информацией, молодой человек начал рассказывать о предстоящем им пути.
- Вчера мы двигались по большей части вдоль границы гор, не зарываясь особо в их глубины, и сейчас находимся еще совсем недалеко от поверхности. Сегодня же нам предстоит достичь самого сердца подземелий, где "наша" территория заканчивается и начинаются пространства змеичей... то есть сейнийцев... - от взгляда Мартьена не укрылась легкая гримаса, пробежавшая по лицу Лэйсы при слове "змеичи". - Там надо будет двигаться осторожнее, - тем не менее как ни в чем не бывало продолжал он. - Сейнийские ребята чужаков на своей территории не любят, поэтому мы постараемся обойти их основные маршруты. Если получится двигаться быстро, то уже через два дня ты вылезешь на поверхность в Сейнэ... рядом с каким-нибудь их фортом. - Мартьену было интересно, как его спутница отреагирует на слово "форт". Но если оно её как-то и коснулось, то она ничем себя не выдала.

Впрочем, со стороны Мартьена все эти подковырки были вызваны лишь праздным любопытством. На самом деле, ему давно уже было более или менее безразлично, кем были те, кого судьба посылала ему в спутники. Он доверял своей интуиции - если люди ему нравились, то он брал их с собой, если нет - просто исчезал, предпочитая не иметь с неприятными ему личностями никакого дела.
В основном страну покидали те, кто по каким-либо причинам оказались неугодны Кориладу, или его предшественникам, - так же, как и он сам. Поэтому молодой авантюрист не задавал лишних вопросов, а иногда даже и не брал денег с несчастных беглецов, наоборот, стараясь им по возможности помочь. Сам он знал пещеры назубок, бывая в них с мальчишеских лет, а в последние два года вообще практически постоянно жил здесь и был хорошо знаком с большинством подземных обитателей.
Здесь, под землей, человека ценили не за его происхождение или политические взгляды, а исключительно за человеческие качества, поведение, характер. Люди тут были по большей части суровые, повидавшие жизнь и знавшие ей цену. Законы подземелья были просты и вызывались суровой необходимостью, а за их нарушение жестоко наказывали - только так можно было сохранить здесь порядок. Но они касались лишь поведения под землёй - человек, свято блюдущий законы жизни внизу, на поверхности вполне мог быть вором и убийцей, - под землей до этого никому не должно было быть дела. Поэтому народ здесь попадался всякий.

Рассказав об их предполагаемом маршруте, Мартьен решил прояснить и обойденный вчера молчанием щекотливый вопрос.
- Если мы будем встречать по пути каких-то людей, то я буду всем говорить, что ты - моя девушка. Так будет проще - никто не станет особо раздумывать над тем, кто ты такая и куда я тебя веду. И еще... - он вдруг озорно улыбнулся, смягчая неожиданную просьбу, - как и вчера, постарайся при них побольше молчать, - ты говоришь слишком чисто и правильно для своей роли.
Эти его последние слова несколько насторожили молодую женщину. Впрочем, она быстро расслабилась, успокаивая себя тем, что никому даже в кошмарном сне не сможет прийти в голову, что наследница альдийского трона сбегает из своей страны через подземелья, как последняя воровка...
Тем временем похлебка приготовилась. Крупа, конечно же, так и не разварилась до конца и оставляла возможность для тренировки челюстей. Тем не менее молодые люди, по очереди пользуясь единственной найденной ложкой, управились с ней довольно быстро. Быстро собравшись и сделав напоследок еще по глотку из фляги Мартьена, они приготовились отправиться дальше.

Вскоре путники вышли к центральным выработкам и двинулись на юг. Сегодня отдохнувшей и выспавшейся Лэйсе путь уже не казался таким тяжелым. Она была готова идти по высокому центральному коридору хоть несколько часов без передышки... но неожиданно Мартьен свернул в одно из боковых ответвлений и, пройдя по нему совсем немного, остановился перед глухой стеной. Внизу её, впрочем, чернелось отверстие где-то в локоть высотой... и у молодой женщины появилось предчувствие, что туда им и придется лезть. Предчувствие это было не напрасным - Мартьен рыбкой нырнул в лаз и быстро пополз по нему вниз, толкая перед собой котомку. Лэйсе ничего не оставалось, как последовать за ним. Пыхтя и отдуваясь, не видя ничего впереди из-за загораживающей обзор котомки, она ползла, как ей показалось, целый час. Ушибленные вчера во многих местах локти и коленки отзывались болью при всех новых соприкосновениях с камнем... Наконец голова и плечи вырвались из заточения. Сделав над собой последнее усилие, молодая женщина подтянулась и вытащила из лаза остальные части тела. Свобода! Ура!..
- Ты быстро справилась, - Мартьен обнаружился сидящим рядом с лазом на своей торбе. Лэйса бросила в его сторону подозрительный взгляд, ища на лице молодого человека следы иронии, но не нашла.
- Знаешь, некоторые люди очень боятся таких узких проходов... не знаю почему, - продолжал проводник. - Их приходится подолгу уговаривать сюда залезть, а когда это все-таки удается, то они начинают паниковать, орать истошным голосом, а придавив нечаянно завязки своей котомки своей же собственной рукой и лишив себя тем самым возможности двигаться дальше, вообще впадают в истерику и начинают вопить, что они застряли... - Мартьен ухмыльнулся, видимо, вспомнив какой-то забавный случай. - Хорошо, что ты не из их числа - я могу тебе спокойно сказать, что впереди еще много таких "шкуродёров" – они не очень удобны, но иногда это единственный путь…
Лэйса в ответ на это оптимистичное заверение только тихо вздохнула. Неожиданно ее внимание привлекло то, что вид пещеры изменился - теперь их окружали уже не рукотворные выработки, а высоченные, уходящие в темноту неровные стены явно природного происхождения. Даже яркий свет лампы Мартьена не мог полностью озарить большой зал, в котором они находились. Его во множестве украшали необычные колонны... Дивясь, молодая женщина взирала на созданное природой чудо: свисавшие с потолка сталактиты, слившиеся с поднимавшимися им навстречу с пола сталагмитами, образовывали естественные каменные столбы - сталагнаты, асимметричными купами расположенные по залу. На камне блестели капли воды...
- Как красиво! - шёпотом выдохнула Лэйса. Мартьен приподнял свою лампу, чтобы она могла получше разглядеть Большой Колонный Зал - так обитатели пещер называли это место. Он был рад, что она не разучилась видеть красоту - многие люди из тех, кого он сюда приводил, просто не замечали подземных чудес.
В молчании и тишине они простояли несколько минут.
Наконец Мартьен нарушил молчание:
- Пойдем. Впереди будет еще много красивого.
Медленно, словно сбрасывая с себя наваждение, Лэйса повернулась. Они подобрали с камня свои котомки и двинулись вперед, пересекая зал.
За Большим Колонным Залом располагалось еще несколько, поменьше. И в каждом из них было что-то такое, что отличало его от других, - в одном на потолке блестели, как звезды, мелкие вкрапления какого-то минерала - не являвшегося драгоценным, но хорошо отражавшего свет; в другом сталактиты и сталагмиты образовывали причудливые фигуры, словно бы созданные рукой скульптора; в третьем были нереально прекрасные, сверкающие в свете лампы, водокапы... Пещеры неспешно открывали перед молодой женщиной всю свою древнюю и величественную красоту, которую так редко видел человеческий глаз, - а Мартьен специально выбирал такой путь, который бы пролегал через самые интересные, на его взгляд, и наиболее любимые им подземные места. Пещеры были его домом, его давней и беззаветной любовью. Они укрывали его в трудные дни, давали защиту и кров, здесь прошла немалая часть его жизни. Здесь он неделями жил, здесь он в поте лица работал кайлом, добывая из давно выработанной жилы последние крупинки золота, здесь и бесшабашно отдыхал, деля с собравшимся здесь лихим людом последние остатки еды, которые запивались дешевым и крепким самодельным вином под их грубые протяжные песни...
В одном из залов Мартьен заметил знакомый ему блеск и, выковыряв ножом из стены небольшой кусочек берилла, с улыбкой протянул его молодой женщине:
- Возьми - как память о пещерах.
Лэйса, осторожно приняв из рук молодого человека камушек, спрятала его в маленьком замшевом мешочке, висевшем у нее на груди, твердо решив всегда хранить там.
...Но вот природные пещеры вновь сменились хитросплетением созданных руками людей штреков. Опять слева и справа потянулись неровные тесаные стены выработок, без всякого порядка перемежающиеся полосами, сложенными из бутового камня. Эта часть рудников была одной из самых древних, поэтому здесь нередки были обвалы. Однако золотые жилы, разрабатывавшиеся тут когда-то, по каким-то неведомым причинам так и не были выработаны до конца, и отдельные рисковые люди, презрев опасность попасть под обвал, до сих пор иногда работали здесь. Иногда их риск окупался...
Мартьен и сам когда-то пробовал отбивать руду в этих местах, поэтому вполне понимал их. Однако после того, как несколько его друзей погибли именно тут под обвалом, он избегал работать здесь - и сейчас поспешил побыстрее миновать опасный участок, тем более, что, по словам Гурта, за время его отсутствия подземелье забрало в этих местах жизни еще двоих горняков.
Путь здесь и впрямь был опасным. В некоторых местах кровлю подпирали деревянные стойки - но и они не всегда спасали ее от обрушения. Но по их угрожающему поскрипыванию хотя бы можно было судить о медленном опускании пласта - в тех случаях, когда оно действительно было медленным, а не случалось вдруг, неожиданно...
Мартьен счел нужным объяснить Лэйсы основные опасности.
- Смотри, - он показал на щель между вертикально стоявшей плитой, подпиравшей кровлю, и остальным массивом. - Эта трехсотпудовая дура незаметно опускается. Не сегодня-завтра она упадет, вслед за ней рухнет кровля... и весь штрек будет завален. Будь внимательна - в таких местах надо стараться проходить быстро и осторожно - и, самое главное, помни, что никаких интересных камушков ни в кровле, ни в стене нет... И тех, кто думал иначе, тоже уже нет... - Молодой человек говорил как будто бы шутливо, но в голосе его звучала печаль. Когда он был еще мальчишкой, его друг, весёлый паренёк одного с ним возраста, польстился на блестевший в примерно такой же стене камушек... Умирал он, придавленный завалом, долго и мучительно, а помочь ему было невозможно. Этот случай навсегда научил Мартьена осторожности.

Миновав опасное место, и пройдя еще с полчаса по старым выработкам, молодые люди вновь вышли в обжитую часть подземелья. Впрочем, не зная этого, Лэйса ни за что бы не назвала её таковой: здесь было так же темно и тихо, как и в пройденных ими ранее старых выработках, так же изредка встречались брошенные кем-то старая тряпка или прохудившийся башмак, так же попадались иногда на пути следы старых обвалов... вот только натоптанная многими десятками ног посреди штрека "дорожка" с изредка встречающимися потёками воска вдоль нее здесь шла поверху оставшихся от обвалов груд камней - а не скрывалась под ними - и была более заметна. Но разница эта была очевидна лишь для намётанного глаза.
Толстые каменные стены отлично скрадывали звуки, поэтому люди, разделённые ими, могли не подозревать о существовании друг друга, даже находясь на расстоянии двух-трех десятков шагов - если это пространство между ними занимал камень. Но Мартьен по некоторым только ему заметным признакам видел, что народу в этой части пещер нынче довольно-таки много. Очередная встреча с "подземными людьми" была неизбежна - но так как постоянно обитали здесь как раз те самые рисковые золотоискатели, пытающиеся разрабатывать старую жилу, или ищущие поблизости ее возможные ответвления, - то против встречи с ними он ничего не имел, скорее наоборот... С большинством из этих людей он состоял в крепких дружеских отношениях, а кое с кем в свое время даже и побратался. Поэтому сейчас Мартьен, в надежде повидать кого-нибудь из старых знакомых, решил заскочить к центральной развилке - там почти всегда можно было встретить пару-тройку отдыхающих за беседой от работы рудокопов. Но не успел он этого сделать, как рудокопы сами вышли ему навстречу. Их было человек пять, одетых в одинаково простую, тесно пообщавшуюся с грязью и далеко не новую одежду, с самодельными светильниками в руках или на голове. Все они были настроены весело и их громкий смех разносился далеко по штреку.
- Ого! Март! Здорово, брательник!!! - обрадовано шагнул навстречу путникам один из горняков. Они с Мартьеном долго жали друг другу руки и хлопали один другого по плечу, потом молодому человеку пришлось так же поздороваться и со всеми остальными и представить товарищам Лэйсу - в уже привычном для нее качестве своей девушки.
Вся веселая компания двигалась в близлежащий грот, принадлежащий человеку по имени Ястреб, дабы отметить женитьбу оного на девушке со странным прозвищем Живёха, данным ей не то за неиссякаемый природный оптимизм, не то за умение выходить живой и невредимой из самых опасных ситуаций. Ястреб ухаживал за Живёхой уже давно, но девушка долгое время не давала ему согласия, - и вот, наконец, сейчас все-таки решила ответить парню "да", - к радости всех обитателей подземелья, внимательно следивших за развитием их отношений. По этому поводу устраивалась грандиозная пьянка, на которую тут же был приглашен и Мартьен. Размышлял он недолго: конечно, дружеская попойка совсем не входила в его планы, но... но ведь не каждый день Ястреб на Живёхе женится!!! Этот аргумент был неотразимым, и его удар легко утихомирил пытавшуюся что-то робко возразить совесть.

Пополнившаяся компания свернула в один из боковых штреков, и возмущенной легкомыслием своего проводника Лэйсе ничего не осталось, кроме как последовать за всеми.
Свернув через пару сотен шагов еще раз и еще, шумная компания ввалилась в довольно солидный по размерам грот, где, впрочем, и без того было уже немало народу. Виновница торжества, - рослая, крепкая девушка с толстенной пшеничной косой, перекинутой через плечо, но все равно спускавшейся ниже пояса, слегка раскрасневшаяся от многочисленных поздравлений и развесёлых шуток, - раскладывала на столе угощение, довольно обильное и разнообразное для этих мест: тут были и яблоки, и орехи, и сыр, и хлеб, и даже слипшиеся в один ком и затвердевшие от долгого хранения сладости... Пир обещал быть богатым. Счастливый жених, со своей стороны, позаботился о подобающей случаю выпивке - на почетном месте стоял здоровый бочонок со хмельным.
Когда вновь пришедшие расселись, и шум немного поутих, из круга сидящих за столом поднялся седой как лунь старик с длинной окладистой бородой. В руках он держал наполненную вином резную деревянную чашу. Все умолкли окончательно.
- Дорогие мои... - начал старик. - Дорогие мои друзья, - в это слово он сумел вложить столько чувства, что из привычного всем оборота речи оно превратилось в нечто гораздо более весомое. - Сегодня мы все собрались здесь, чтобы отметить заключение семейного союза между Антидом, которого вы знаете под именем Ястреба, и Элиен, - которую уже на протяжении многих лет здесь зовут Живёхой. Я знаю их обоих с детства, оба выросли у меня на глазах, оба в свое время часто прибегали ко мне за советом и помощью... - старик на мгновение приумолк, прикрыв глаза, - видимо, вспоминал тех детей, которыми были когда-то сегодняшние жених и невеста. Те же, оба, выглядели немного смущенными и раскрасневшимися, - тоже, видимо, что-то вспомнили... а может быть, несмотря на всю свою кажущуюся заматерелость, просто стеснялись обращенного на них всеобщего внимания.
Лэйса, затаив дыхание, в священном благоговении следила за вершащимся обрядом. И почему-то всё внутри у неё переворачивалось от его строгой и величественной простоты. Как не похож был этот невзрачный грот на обставленный с безумной роскошью тронный зал Сандарка, стольного города Империи Тэры, где ее выдавали замуж чуть больше года назад! Здесь не было ни священников в парадном облачении, ни пышно разодетых вельмож, ни виртуозов-музыкантов, ни сотен свечей, от которых даже в огромном помещении становилось жарко, ни сверкавших в их свете несметных драгоценностей, - но здесь были любовь, искренность и тепло душ собравшихся, - и это с лихвой заменяло все остальное.
- ...Я рад, что дожил до этого долгожданного момента, - после недолгой паузы продолжил старик. - Я рад, что вы выросли честными и уважаемыми людьми, и что сегодня вас окружает так много верных друзей. И я горд тем, что в том, какими вы стали, есть и частичка моих трудов. Мне приятно, что вы не забыли обо мне в этот радостный для вас день... - старик откашлялся, а затем с максимальной торжественностью продолжил, - Я счастлив оказанной вами мне сегодня честью - честью скрепить ваш союз, - он, держа чашу в левой руке, правой соединил руки молодых людей и в тишине, нарушаемой лишь слабым треском фитилей в лампах, закончил свою речь. - И я прошу у Бога, Который Един Для Всех, благословения вашему браку. Пусть ваша семья будет прочной, как корни гор, пусть любовь будет как яркий светильник, освещающий вам путь, а ваши дети... пусть ваши дети родятся на поверхности и никогда не спустятся вниз...
В кругу собравшихся возникло лёгкое замешательство, вызванное последним странным заявлением. Но старик поднял руку, призывая всех к тишине.
- Я знаю, что говорю, - произнес он. - Люди созданы для жизни там, наверху. - он сделал движение рукой, показывая, на кровлю. - Воля судьбы и людей, война, гонения и другие опасности, преследовавшие нас там, загнали нас сюда; подземелья приютили нас, стали нашим вторым домом, - но наш первый, истинный дом, все-таки наверху. Здесь мы ежечасно рискуем жизнью, тщась добыть горстку желтого песка, - чтобы те, кто живет наверху, сделали себе из него украшения, которые будут сверкать в свете солнца... Здесь наши дети, рожденные слабыми и хилыми из-за недостатка света и здоровой пищи, болеют и умирают, да и сами мы тоже медленно погибаем, задыхаясь от губительного пещерного кашля... Нет, наш дом на земле, а не под нею, и я желаю, чтобы если не вы, то хотя бы ваши дети когда-нибудь смогли безбоязненно вернуться туда, - туда, где и должен жить человек! - С этими словами он отдал чашу, которую все еще держал в руках, Живёхе-Элиен, а та, в свою очередь, поднесла её своему мужу.
После того, как супруги по очереди испили из чаши, она пошла по кругу. Каждый, принимавший ее в руки, говорил какое-нибудь доброе пожелание супругам, затем отпивал и передавал чашу далее.
После того, как чаша сделала первый круг, народ, сидящий в гроте, оживился и повеселел. Неприятный осадок, оставшийся от последних слов старика, рассеялся, и жители подземелья вновь приободрились и принялись налегать на стоящее на столе угощение.

...Когда большая часть закусок была уничтожена, а бочонок с вином наполовину опустел, кто-то попросил из темноты:
- Песню!
- Да, песню, песню! - поддержали его другие, уже не совсем трезвые, голоса.
Все взгляды обратились на Живёху. Та, вновь немного смутившись, тем не менее достала из темного угла какой-то струнный музыкальный инструмент, сделанный из темного дерева - причём сделанный, на вид, довольно грубовато - и, склонив голову, принялась его настраивать.
Спустя несколько минут инструмент был готов и по гроту неожиданно громко разнесся красивый грудной голос красавицы-горнячки. Сидящие за столом подхватили лихую песню про золото, скрытое под горами, находчивых рудокопов, извлекающих его из земли, и выпивку, ждущую их в качестве награды за труды. Нестройному хору грубых голосов, заглушавших звук музыкального инструмента, вторило подземное эхо. За первой песней последовала другая, еще более громкая, в которой пелось про горняка, добывавшего в подземелье ценную руду, про девушку, ждавшую его наверху и про неожиданный обвал, погребший под собой рудокопа вместе со всем добытым, - и помешавший тем самым счастью влюбленных. Несмотря на печальный сюжет, песня исполнялась на вполне бодрый мотив и вызывала радостные вопли слушателей.
- А теперь спой что-нибудь своё, Живёха! Чтоб душа свернулась, а потом снова развернулась!!! - попросил кто-то из слушателей.
Девушка задумалась ненадолго, пощипывая струны, а затем из-под ее пальцев полилась красивая, торжественная, проникающая в самое сердце мелодия. Все притихли. И вот в тишине зазвучал ставший печальным и строгим голос новобрачной:

Наш удел - это вечная полночь,
Где чадящего факела дым,
И придет лишь Бессонный на помощь,
Тем, кто светом забыты дневным.

Путь Бессонного долог и тёмен
Он по древнему штреку идет.
Кто неверен подземным законам, -
Тех во тьму он с собой заберёт.

Слишком жадных он кровлей накроет,
Тех, кто подл, - под обвал заманит...
Но, Бессонный, наш дедушка добрый, -
Буди милостив к внукам своим!

Песня была простой и безыскусной, но в неё было вложено столько чувства, что прозвучавшая здесь, во мраке и тишине подземелья, освещенном лишь мечущимся в потоке сквозняка огнем старинной лампы, она вызвала у Лэйсы мурашки, побежавшие по коже. Кто такой Бессонный, о котором пелось в песне, она не знала, но чувствовала, что с этим именем здесь связаны какие-то древние грозные предания. Да и все остальные, сидевшие в гроте, после песни как-то притихли, и еще несколько минут в пещере царило молчание.
А потом вновь пошло веселье. Вскоре бочонок уже приходилось наклонять, чтобы извлечь из него вино, а пирующие все продолжали застолье. Мартьен не пропускал ни одного круга и каждый раз со знанием дела прикладывался к резной чаше, - несмотря на то, что Лэйса, не желавшая чтобы хмель сразил единственного знакомого ей здесь человека, пару раз ощутимо толкала его локтем в бок...

Неожиданно шум застолья разорвал высокий женский голос, в котором звучали истеричные нотки. На входе в грот стояла невысокая девушка, закутанная в несколько слоев поношенной теплой одежды, которая полностью скрывала фигуру. Ее голову венчала копна коротких рыжих волос, а из-за спины выглядывали двое детей: мальчик лет десяти-одиннадцати и девочка лет семи, - по виду ее брат и сестра.
- Люди! - запыхавшись от быстрого бега, прерывисто дыша, вновь пришедшая почти кричала. - На нас... напали змеичи... Их...десятка два... если не больше. Они... они убили старого Пелея... Должно быть, прознали, что он нашел золото... хотели отнять... Они идут сюда... хорошо вооружены...
Пирующие, вначале ошарашено замершие на своих местах, теперь вскакивали из-за стола, трезвея на глазах, и устремлялись к выходу из грота. Веселье закончилось.
_________________

Дописывай оставшиеся части!
_________________

Я подумала, что надо немного отредактировать то, что уже написано, уделить больше внимания чувствам героев, чтобы понятна была мотивация их поступков.. Сейчас, мне кажется, этого не хватает.. И еще надо подумать над сюжетом. Когда я написала себе примерный план книги, то заметила, что какие-то сюжетные линии так и повисли в воздухе

Мне хотелось бы сейчас услышать, есть ли какие-то критические замечания по выложенным кускам текста. Все ли логично, не слишком ли много имен, названий и прочих моментов, требующих отдельных пояснений?

Глава пятая. Нападение.

Мартьен тоже вскочил. Чуть покачнувшись, он, тем не менее, все же устоял на ногах, и схватив свою лампу, одним прыжком оказался около говорившей.
- Джесси!
- Март... дядя! - она вцепилась в его руку. - Не уходи...
Мартьен нетерпеливо оглядел грот, - словно бы что-то ища. С одной стороны, не хотелось оставлять Джесс с детьми одну, с другой - он не привык отсиживаться в стороне, когда все дерутся... Его взгляд упал на испуганную Лэйсу, с тревогой глядящую на него. Кроме нее, сейчас в гроте оставались лишь старый Гьеф - тот самый старец, который произносил речь на свадьбе, и в гроте которого Мартьен позаимствовал накануне светильник, - да двое или трое мертвецки пьяных, которых старик бесцеремонными способами приводил в чувство. Живёха, конечно же, умчалась вместе с мужчинами.
- Дядя Гьеф! Присмотри за ними, - Мартьен неопределённо обвел вокруг себя рукой, показывая на женщин и детей, с надеждой глядящих на его. - Отведи их куда-нибудь в безопасное место! - с этими словами он быстро и осторожно высвободил руку из захвата Джесси и рванулся во мрак штрека.
- Ладно уж, пригляжу... - отозвался старик.
И, повысив голос, крикнул вслед молодому человеку:
- А ты смотри там, с лампой моей поосторожнее!

Оставшиеся в гроте совместными усилиями смогли растолкать пьяниц, и кое-как растолковать им ситуацию. Прочухавшись, те решили поспешить на помощь своим ушедшим товарищам, не слушая слов старика о том, что их доблесть может пригодиться и здесь. Гьефу пришлось строго прикрикнуть на них и объяснить в кратких, но емких выражениях, почему он считает их дуралеями. Авторитет старика был велик, и мужчины остались.
Вскоре маленькая группа, состоящая из старика, женщин, детей и троих еще не до конца протрезвевших рудокопов, покинула грот и двинулась в сторону, противоположную той, куда до этого побежали мужчины. Впереди шёл Гьеф с котомкой Мартьена на плече, держа в опущенной вниз левой руке свечу - так, чтоб было видно только, куда ступать. Старик чутко прислушивался к тишине, зная, что сейнийцы могут появиться с какой угодно стороны. Вслед за ним, по пещерной привычке заложив руки за спину, споро шагала Джесси, рядом с которой, ни на шаг не отставая, по-прежнему держались оба ребенка. Старалась не отставать от впереди идущих и Лэйса. Замыкали шествие любители выпить. В отряде царило напряженное молчание.
По дороге заглянули к водокапу, где холодная вода изгнала последние остатки хмеля из буйных голов. Затем группа продолжила свое движение, окольными путями пробираясь к старой части выработок.
Неожиданно сзади донесся звук, которого все они так опасались сейчас услышать: глухой топот многих ног и голоса.
- Змеичи! - распознал чужую речь один из рудокопов, шедших в хвосте отряда. Маленький отряд на мгновение замер.
- Бегите, мы их задержим, - после секундного молчания донеслось из арьергарда.
Джесси, оба ребенка, Лэйса и Гьеф, стараясь не шуметь, бросились вперед, а оставшиеся притаились в засаде.
Дважды свернув и проползя в узкую щель между завалом и кровлей выработки, беглецы вновь оказались в широком штреке. За это время Лэйса непонятным для себя образом переместилась в конец группы - все остальные, даже старый Гьеф, хотя и не бежали, но почему-то умудрялись двигаться очень быстро. Джесси на ходу обернулась к ней:
- Эй, женщина, твою мать, не отставай! Кстати, откуда ты вообще взялась? - манера девушки разговаривать была немного грубоватой, но к незнакомым людям она всегда относилась с подозрением.
Лэйсе пришлось пробежаться, чтобы догнать Джесси и пойти вровень с нею.
- Я - девушка Мартьена, - ответила дочь альдийских королей, легко озвучивая уже ставшую привычной "легенду". - Меня зовут Лэйса. Я здесь впервые... поэтому и отстаю.
- Впервые... жёстко... - с досадой протянула Джесс, но затем добавила. - Но раз уж ты девушка Мартьена, придется за тобой присмотреть. Я ему почти племянница, - пояснила она. - Они с моим покойным отцом были названными братьями.
Такая форма родства показалась молодой женщине несколько ненадежной, но она сочла за благо промолчать. Джесси тоже больше не заговаривала, и все пятеро вновь пошли в полной тишине, стараясь двигаться как можно быстрее.

Но через некоторое время сзади опять раздался шум, производимый быстро движущимися людьми.
- Вот пёс! - тихо, почти неслышно, ругнулась Джесси, затравленно озираясь по сторонам - в поисках места, куда можно было бы спрятаться. - Дерьмо собачье...
Спрятаться было некуда - по обе стороны штрека шли гладкие стены.
- Я поговорю с ними, - принял решение Гьеф. Скинув с плеча котомку Мартьена, он сунул ее в руки Джесс и, отметая всякие возражения, добавил, - Меня они не тронут. Идите вперед... У тебя дети! Живо! - последние слова относились к не желавшей оставлять старика одного Джесси и оказались единственно верным аргументом - девушка послушалась и побежала по штреку вслед за остальными.
Поравнявшись с Лэйсой и детьми и вместе с ними достигнув первого же ответвления - узкого полузасыпанного лаза, - Джесси нырнула туда. Мальчик, ловкий и подвижный как ящерица, мгновенно последовал за ней.
- Быстрее! - коротко и зло кинула горнячка чуть замешкавшимся Лэйсе и младшей девочке, - по-видимому, уставшей, и тоже начавшей отставать. - Быстрее, мать вашу, потом отдохнем!!!
Однако двигаться быстро здесь было сложно - из-за низкой кровли приходилось сгибаться в три погибели, а под ногами постоянно попадались камни, набивавшие болезненные синяки. Наконец все четверо (Лэйса последняя) проползли через самый низкий участок, пробежали несколько шагов по более-менее высокому коридору - и, в очередной раз свернув, вместе с мелкими камушками скатились по почти отвесному колодцу вниз, на другой уровень...
- Джесс, куда мы идем? - обратился к сестре дотоле молчавший мальчик. В его голосе была слышна тревога.
- В Коридоры Смерти, - через мгновение отозвалась та.
Лэйса почему-то вздрогнула, услышав эти слова, - а младшая из сестёр испуганно вцепилась в руку старшей.

У них оставался теперь единственный источник света - одна горевшая свеча, которую держал в руках мальчик, умудрявшийся не погасить её, даже пробираясь по самым сложным местам. Путь усложнился, и Джесси, незаметно превратившейся в главу отряда, пришлось замедлить шаг. Она велела всем быть внимательнее и стараться не отставать, затем забрала у брата свечку и осторожно двинулась вперёд, отыскивая дорогу между завалами.
...Через довольно продолжительное время петляющая между завалами, хлюпающая местами по грязи и с трудом протискивающаяся в щели между каменными плитами дорога вывела беглецов в просторный зал. Джесси, тихо дунув на свечку, которую несла в руке, потушила ее, - но темнее от этого не стало: зал был освещен непонятно откуда льющимся слабым светом, - не имеющим, впрочем, ничего общего с дневным.
- Это - Зал Мёртвых, - негромко пояснила молодая горнячка, повернувшись в сторону Лэйсы. - Здесь в стенах много светящейся породы... поэтому тут всегда светло. Но живым нельзя здесь долго находиться. - С этими словами девушка решительно направилась к противоположной стене. Остальные последовали за ней.
Теперь Лэйса обратила внимание на застывшие в неподвижности смерти тела, расположенные в нишах вдоль стен. Они находились в усыпальнице!
Джесси, тем временем уже достигшая противоположной стены и опустившаяся на колени возле одной из ниш, что-то горячо шептала, обращаясь к неподвижно лежавшему там телу. Приблизившись, Лэйса услышала ее слова:
- Бессонный, дедушка, помоги! Останови их, пожалуйста!..
Тот, к кому она обращалась, был давно и несомненно мёртв, - но выглядел как живой. Обрывки истлевших лохмотьев, покрывавшие вытянувшееся в смертельном покое тело со скрещенными на груди руками, не умаляли величественности того, кого жившие под землёй люди почтительно называли Бессонным, связывая с этим именем множество преданий и легенд...
Никто не знал, кем был Бессонный, как его звали при жизни, когда и как нашел он здесь свою смерть, - но когда прадеды нынешних рудокопов пришли в эти места, он уже лежал здесь, в Зале Мёртвых, внушая страх и преклонение своим величественным нетленным видом. Особые условия пещеры со светящимися стенами, пагубные для живых, способствовали тому, что тела умерших здесь не поддавались разложению, и впоследствии горняки поместили сюда тела еще нескольких людей, - из тех, кто, по общему мнению, заслужил этой высокой чести. Но тот, кто был погребен здесь первым и лежал в природной усыпальнице уже несчетные годы, по-прежнему считался среди них кем-то вроде духа подземелий; покровителем тех, кто относился к нему с должным уважением. А те, для кого пещеры стали истинным домом, с любовью называли его дедушкой, искренне веря в то, что он был их далеким прародителем, и возводя к нему свой род. Считалось, что Бессонный - который, как следовало из его имени, бдит денно и нощно, и которому ведомо все, что происходит под землёй, - никогда не обидит тех, кто искренне любит пещеры и соблюдает законы подземелья, и напротив, - сурово покарает тех, кто совершит здесь какое-либо преступление, или отзовется о пещерах неуважительно. И этой своей наивной вере подземный люд находил множество самых невероятных подтверждений...

Легко прикоснувшись напоследок к предплечью покойного, Джесси поднялась с колен, и беглецы двинулись дальше - здесь, в Зале Мёртвых, их не тронули бы даже сейнийцы, для которых было мало чего святого, - но задерживаться в светящейся пещере означало обрекать себя на медленную и верную смерть...
В руках у юной горнячки снова затеплился огонёк свечи, освещая поначалу природные тоннели, - а затем по обе руки потянулись покрытые сетью угрожающих трещин стены старых штреков. Те места, куда они шли, назывались Коридорами Смерти не ради красного словца, а потому что находиться в этих давно отслуживших свое и медленно разрушающихся выработках было действительно очень опасно, и без крайней необходимости туда старались не ходить. Но там же находилось и множество наиболее потаенных мест, где можно было неделями скрываться от людей.

На некоторое время беглецам показалось, что они оторвались от преследования. Возможно, так оно и было, и следующая встреча с разбредшимися по чужой территории сейнийскими бандитами была случайной, - но она произошла. Сейнийская речь, раздавшаяся где-то позади, была такой знакомой, что поначалу Лэйса даже не испугалась - и только судорожное движение Джесси, которым она задула свою свечу, заставило молодую женщину осознать всю степень опасности. В тот же миг она разобрала слова:
- ...я ее схватил за косу, а эта ведьма чуть меня с ног не свалила своим кулачищем, - раздраженно произнес сейнийский голос.
И возмущенно добавил:
- Где это видано, чтобы у девки такие кулаки были!..
В ответ раздался грубый смех двух или трех мужчин, а затем другой голос продолжил:
- Но если бы не тот светловолосый стервец, который на меня вдруг невесть откуда вылетел, как демон, я бы её схватил! Но этот, - сейниец грубо ругнулся, - мне помешал. Клянусь Змеёй, он чуть не сжег мне лицо, запустив в меня своей паскудной лампой!
- Да если бы я не раскроил ему голову кладкой, ты бы сейчас вообще был кормом для крыс, Крид, - вмешался третий негодяй. - Как и те двое, которых этот лисий сын успел уложить своим разбойным ножом!..

Спрятаться, как и прежде, было абсолютно некуда. В десяти шагах позади от беглецов из-за поворота показался свет лампы сейницев, озарив неровные стены древнего штрека. Сильно отклонившаяся от одной из них плита поддерживала опасно нависший над заброшенной выработкой козырек кровли, - пробудив у Лэйсы смутные воспоминания. Несколькими часами (или днями?) ранее она уже была в этом месте - или в очень похожем...
- Бежим! - Джесси отчаянно дернула замешкавшуюся молодую женщину за рукав.
Дети были уже были довольно далеко впереди. И в этот момент сейнийцы заметили беззащитный отряд и с гиком бросились по штреку, в азарте погони забыв даже и думать о возможной опасности...

"...Плита упадет, обвалится кровля, и весь штрек будет завален... - всплыл в памяти Лэйсы голос Мартьена. - В таких местах надо проходить очень осторожно, не касаясь стен..."
Сама не вполне понимая, что делает, она шагнула вперед и изо всех сил навалилась на плиту, помогая её разрушительному движению, - даже не думая о том, что вместе с врагами может погрести под нею и себя, и свою спутницу.
Джесси мгновенно поняла её замысел и в ужасе закричала, широко распахнув глаза... Сейнийцы были уже в трёх шагах.

Поначалу Лэйса, в отчаянии налегавшая на камень, не ощутила никакого движения плиты. Потом что-то резко дёрнуло ее назад - наверное, это были руки Джесси. И вдруг все вокруг как будто замедлилось...
Искаженное лицо переднего сейнийца было уже совсем рядом, он уже тянул вперед руку в предвкушении лёгкой добычи, - когда плита начала медленно опускаться. Но бег бегущего бандита, такой быстрый поначалу, тоже теперь стал казаться медленным: вот змеич оторвал от земли правую ногу, оттолкнулся левой, - преодолевая последнюю сажень, отделявшую его от желанной добычи... но не успел он завершить свое движение, как боковая плита рухнула поперек штрека, накрывая его всей своей трёхсотпудовой тяжестью, а вслед за ней с такой же кажущейся медлительностью опустилась большая часть кровли, покрывая под собой трех остальных сейнийцев... И грохот падающих глыб камня заглушил их крики.
Лэйса успела запомнить торчащую из-под завала руку первого змеича, которая несколько раз судорожно дёрнулась, а потом замерла в вытекшей из-под плиты тёмной луже... Лампа, выпавшая из руки, перевернулась, масло разлилось и свет погас.

...Несколькими мгновениями позже, когда к молодой женщине вернулась способность осмысливать происходящее, она осознала, что Джесси, неизвестно как успевшая оттащить ее от обвала, теперь, спотыкаясь в темноте, волочет её безвольное тело по штреку, - ухватив поперек туловища, как тряпичную куклу.
Изъявив желание двигаться самостоятельно, Лэйса освободилась из сильных рук своей юной спутницы. Сделали краткую остановку. Джесс извлекла извлеченный откуда-то из глубины своих одежд очередной огарок, запалила его, и все четверо быстро и осторожно двинулись дальше.
На этот раз шли недолго. То место, куда Джесси привела свой отряд, представляло собой один из маленьких гротов, в которых давно уже никто постоянно не обитал. Путь к нему лежал через два узких шкурника, внутри грот был тесным и низким - в нём даже нельзя было распрямиться в полный рост. Но ни одного действующего забоя поблизости не было, поэтому вероятность того, что кто-то захочет сюда залезть, была очень мала. Эта его потаённость, да еще относительная надежность его скальных стенок и послужили Джесси поводом остановить на этом месте свой выбор. Была и еще одна причина - где-то поблизости находился известный ей тайник, владелец которого погиб, - а следовательно, юная горнячка считала себя вправе раскопать его и воспользоваться содержимым.

Глава шестая. Передышка.

Как Джесси умудрилась не потерять в суматохе бегства из обваливающегося штрека котомку Мартьена, которую несла на плече, - так и осталось для Лэйсы загадкой - свою сумку она потеряла во время обвала. Но торба Мартьена, к счастью, была цела, и сейчас, когда, оказавшись в относительной безопасности, все в изнеможении рухнули на каменный пол, ее содержимое могло оказаться беглецам весьма полезным.
На правах близкой родственницы владельца котомки Джесс развязала веревку, стягивающую верх этого узкого заплечного мешка, сделанного из толстой, прочной дерюги, и привычным движением засунула руку вовнутрь. Этот знакомый жест заставил Лэйсу вспомнить разговор сейнийцев.
- По-моему, они убили его... Мартьена. - Эти слова слетели с её губ прежде, чем молодая женщина успела подумать о том, что не стоит усугублять беспокойство Джесси, и без того находившейся в до крайности напряженном состоянии. Но она и сама была в отчаянии...
Горнячка отреагировала бурно:
- Заткнись! Не каркай! Откуда ты можешь это знать!?
- Я слышала их разговор... - начала Лэйса.
Джесси недоуменно уставилась на неё:
- Ты понимаешь сейнийский?
Сама она, как и большинство местного народа, знала на языке змеичей лишь несколько фраз, в основном ругательного значения. Несмотря на то, что подземелья являлись практически пограничной территорией, и подземные пространства альдийцев и Сейнэ во многих местах соприкасались, народы эти оставались чуждыми друг другу и практически не общались между собой. Отношения между ними в основном представляли собой вооруженный нейтралитет. Нарушения его, подобные нынешнему, были достаточно редким явлением и происходили в большинстве случаев по инициативе ни от кого не зависящих маленьких лихих групп, - не получая массовой поддержки ни от одной из сторон.
- Я некоторое время жила в Сейнэ, - помедлив, отозвалась Лэйса.
Но сейчас, после всех событий последних часов, это известие, - несомненно, породившее бы в других обстоятельствах у Джесси сильные подозрения, - уже не вызвало у нее никаких особых чувств, кроме равнодушного удивления:
- А как это тебя туда занесло?
- Мой отец там работал.
Лэйса сказала почти полную правду, причем даже не особо задумываясь над своими словами, - сейчас все вопросы, так волновавшие её раньше, как-то отдвинулись на задний план. Потом она полностью пересказала спутнице подслушанный разговор сейнийцев, - наблюдая, как мрачнеет с каждым ее словом лицо Джесс.
Но больше та ничем не выдала своего состояния. Распаковав котомку, она кинула найденные в ней теплые вещи детям, - чтобы они могли на них лечь, - потом извлекла пакет с остатками еды и нахмурилась - ее оставалось совсем мало. Раздав каждому по кусочку сушеного мяса и паре сухарей, юная жительница подземелий прислонилась спиной к стенке грота и, подобрав под себя скрещенные ноги, принялась медленно жевать свою порцию. Вся её поза выражала задумчивость.

Огарок свечки догорел и грот погрузился во тьму, из которой до Лэйсы вскоре донеслось ровное посапывание детей, а через некоторое время - тихий голос Джесси:
- Лэйса...
- Да?
- Я не хочу сейчас спать. Не могу. А ты?
- Я тоже.
Горнячка помолчала, а потом сделала неожиданное признание:
- Я не знаю, что делать, - её голос прозвучал по-детски растерянно.
Лэйса думала о том же.
- Я тоже не знаю.
- Мы не сможем ждать здесь долго... Я боюсь... особенно за детей.
В голосе Джесси звучали тревога и полное отчаяние, - только они и подвигли девушку на эту откровенность. Джесс вообще не любила признавать свою беспомощность, - но сейчас была вынуждена сделать это.
Лэйса, находившаяся в примерно таком же состоянии, не знала, как подбодрить девушку, но в то же время чувствовала, что обязана это сделать, хотя бы, как более старшая, - что-то подсказывало ей, что суровой горнячке не так уж много лет... И молодая женщина постаралась взять себя в руки. Стараясь, чтобы в её голосе звучала убеждённость, она произнесла:
- Всё будет хорошо. Посидим здесь сутки, - а за это время наши наверняка отобьются... Мы выйдем отсюда... и тогда уже будем думать, что делать дальше... - но сейчас Лэйсе загадывать так далеко не хотелось, поэтому она решила сменить тему, задав вдруг действительно заинтересовавший её вопрос:
- Джесс... А сколько тебе лет?
- Семнадцать, - после непродолжительного молчания отозвалась девушка.
Лэйса издала лёгкий изумлённый возглас.
- А тебе что, сильно больше или сильно меньше? - с подозрением поинтересовалась Джесс.
- Наверное, мне надо сказать, что сильно больше... Двадцать. - Лэйса чуть-чуть улыбнулась в темноте. Разговор перешел на не связанную с сегодняшним днём, а потому безопасную тему.
Затем по просьбе собеседницы Джесс рассказала свою короткую незамысловатую историю. Дочь рудокопа, она родилась в деревне, притулившейся среди отрогов гор. Четыре года назад, когда ей было одиннадцать, её отца, пытавшегося на свой страх и риск разрабатывать брошенную жилу в неустойчивой части старых выработок, задавило обвалом. А полтора года назад умерла и мать, оставив ее сиротой с младшими братом и сестренкой на руках. Деревню сожгли солдаты - из-за какого-то нелепого обвинения. С тех пор Джесси почти безвылазно жила под землей, - питаясь тем, чем угощали рудокопы, готовая работать наравне с мужчинами ради младших брата и сестры... Друзья отца заботились о ней: давали еду, старались защищать от всякого рода посягательств, - но их с каждым годом становилось все меньше. И вот сегодня она, кажется, потеряла еще нескольких...

Лэйса слушала девушку, и её собственные беды начинали казаться ей мелкими и незначительными на фоне этой простой, безыскусной - и потому особенно впечатляющей - истории. Будучи по рождению принцессой Альдэ, прожив в этой стране два года, она, тем не менее, не задумывалась раньше о всех тех бедах, которые причиняет её стране бушующая в ней война - то есть задумывалась, но не могла все их себе представить вот так ярко и конкретно, как они предстали перед ней после рассказа этой несчастной девушки - которая успела уже настолько привыкнуть к окружавшим ее несчастьям, что воспринимала их как должное.
За те пять или шесть дней, что прошли с того момента, как молодая наследница императорского престола рассталась со своими спутниками, она успела повидать столько всего жестокого и страшного в своей обыденности, о чем раньше и не подозревала. И все сильнее становилась в ней смутная раньше уверенность, что от нее тоже зависит и все то, что происходит сейчас в стране, и то, что произойдет завтра. Выйдут ли эти люди из пещер, смогут ли жить по-человечески, как желал им того недавно старик Гьеф? Будет ли на дорогах спокойно, в деревнях - мирно, можно ли будет крестьянам не браться от отчаяния и голода за оружие, не бояться солдат, не прятаться по лесам и подземельям?
Она чувствовала, что ее Долг, как носительницы крови древних королей, издревле ратовавших за благо своей страны и ее народа, в том, чтобы добиться этой простой справедливости. Но как?.. Молодая женщина тяжело вздохнула.

- Ладно, давай спать - раздался вдруг откуда-то голос незаметно успокоившейся Джесс. Иди сюда... ложись между мной и сестрою, здесь теплее...
Так они и уснули - на холодных камнях, сбившись для тепла все вчетвером в одну кучу, - сказались усталость и напряжение последних часов.
_________________

что там дальше будет?
_________________

Глава седьмая. В темноте.

Проснулись все четверо одновременно. Лэйса увидела под утро удивительно яркий короткий сон - ей приснился Бессонный. Как въяве, увидела она пробуждение героя древних лет, - медленно открывающего глаза и поднимающегося со своего смертного ложа. Хотя он и был по виду старцем, но в каждом его движении сквозили сила и мощь. Он встал, распрямился во весь огромный рост, а затем его вид преобразился - лохмотья превратились в бархат и парчу, завершив величественный облик героя легенд. В руках у Бессонного появился не то посох, не то скипетр - во сне этого было не понять. Лицо Хранителя Подземелий было суровым, губы сжаты, глаза горели мрачным огнем. Он был в гневе. Во сне молодой женщине поначалу стало страшно, но потом она поняла, что гнев его направлен не на неё, а на вероломно нарушивших подземные законы сейнийцев. Бессонный ударил своим скипетром оземь, - и горы содрогнулись.
"Я с вами, - прошелестел идущий словно бы отовсюду голос величественного старца. А затем его взгляд обратился непосредственно на Лэйсу, и лицо уже не было страшным. "Дочь моя, - мягко прозвучало у неё в голове. - Лаиса... Альдэ ждёт!"
От этих последних слов девушка проснулась. Они все еще звучали у нее в голове, когда она заметила, что остальные тоже уже не спят - ворочаясь, потягиваясь и кашляя, ее соседи выползали из той кучи, в которую сбились ночью, пытаясь согреться, параллельно разминая затекшие за время сна конечности.
- Мне приснился Бессонный, - неожиданно сказал мальчуган.
- И мне, - чуть удивленно ответила Джесси.
- И мне, - отозвалась из темноты девочка. - Он обещал наказать змеичей!
- Я тоже видела его, - вынуждена была признаться и Лэйса.
- А значит, что-то будет, - подвела итог странным совпадениям Джесс. - Кстати, мне приснилось, или сейчас нас действительно тряхнуло?..
Но слабый подземный толчок, если он действительно был, никто больше не почувствовал.

Так для подземных скитальцев начался новый день. И если бы не подаривший всем им надежду сон, начало дня можно было бы назвать плачевным: света у них больше не оставалось, еда также подходила к концу. Ко всему прочему, очередная ночь, проведенная в холоде, и предшествовавший ей полный тревог день отразились на здоровье Лэйсы - она казалась сейчас сама себе ватной куклой, тело с трудом повиновалось ей, голова была тяжелой, а во рту царила ужасная сухость. Джесси тоже чувствовала себя отвратительно - в последний год она вообще много болела, сырость и холод подземелий вкупе с постоянным недоеданием губительно сказывались на её растущем организме - и сейчас ясно понимала, что навряд ли сможет сегодня куда-то пойти, - даже если на это и будут веские причины. Она вообще не была уверена, сможет ли подняться на ноги, не потеряв при этом сознания... И только детям все было, похоже, нипочём.

Остатки сушеного мяса вкупе с крошками от сухарей были на ощупь найдены, честно поделены и съедены. Когда всем нестерпимо захотелось пить, Мирт, младший брат Джесси, был послан на поиски водокапа - с котелком, найденным в котомке Мартьена, в руке, и с наказанием быть поосторожнее. С задачей он справился, и вскоре принес полный котелок воды - к безмерной радости сестёр и Лэйсы.
Теперь оставалось только ждать, сидя в полной темноте.

- Лэйса... Расскажи что-нибудь, - неожиданно тихонько попросила Джесси.
- Про что? - задумчиво переспросила молодая женщина, размышляя, какой рассказ может быть сейчас уместен и интересен. Но сидеть в молчании было действительно тягостно.
- Не знаю... - протянула горнячка. - Хотя бы про Змеиное Королевство - коли уж ты там, говоришь, жила...
И Лэйса начала рассказывать. Она вспоминала свои детство и юность, проведенные в столице Сейнэ, - и перед внутренним взором ее внимательных слушателей вставали красивые белокаменные дома Аль-Шапоры, согретые ласковым южным солнцем, её выложенные камнем, всегда чистые мостовые, величественные своды древних дворцов и разрушающиеся старинные храмы, - потерявшие значение и теперь медленно приходящие в запустение, но по прежнему поражающие своими размерами и странной архитектурой. Она рассказывала про шумные рынки в Нижнем городе, где можно купить абсолютно все и притом часто за гроши, про прохладу фонтанов и тишину парков Верхнего города, про его узкие, но всегда опрятные улочки, по которым так легко сбегать вниз, к городской набережной, - опять же белокаменной, - и гораздо труднее подниматься вверх, туда, где стоял, скрываясь в тени от более высоких зданий, небогатый, но опрятный дом ее отца - профессора знаменитого Аль-Шапорского университета, в который съезжаются желающие обрести знания молодые люди со всех концов страны и даже из-за границы.
Она рассказывала и словно бы возвращалась назад, домой, в ту страну, которая не имела ничего общего со страшными рассказами, ходившими о ней здесь, чьи жители были мирными и законопослушными и, хотя их обычаи, жизненные принципы и мораль несколько отличались от принятых в Альдэ, - они совсем не походили на тех ужасных бандитов, которые бесчинствовали здесь, под землёй. То Сейнэ, которое она знала, и то, с которым только начинала знакомиться, отличались друг от друга так же, как день и ночь.
- Ну и ну! - выдохнула Джесс, когда в рассказе наступила передышка. - Ты не врешь? Там все действительно так? Никогда бы не подумала, что змеичи могут быть такими... Выходит, мы просто встречаемся с худшими из них. Пёс, мне даже захотелось побывать в этой Аль-Шапоре!
- А расскажи теперь сказку, тётка Лэйса, - набравшись смелости, попросила через некоторое время сестрёнка Джесс, маленькая Яни. - Ты ведь знаешь сказки?
Лэйса улыбнулась ее непосредственности.
- Я расскажу вам легенду. Старую-старую легенду... Про короля Ульду. - Почему-то ей захотелось сейчас вспомнить именно эту историю. В детстве рассказы о легендарном короле альдийцев, от начала правления которого страна, собственно, и отсчитывала свою историю, были ее самыми любимыми историями.
- А, я знаю, кто это! Дядя Мартьен нам про него рассказывал, - похвасталась своей грамотностью девочка. - Он вообще нам много чего рассказывал, а Мирта даже научил читать и писать... и меня тоже обещал научить, только я еще была тогда маленькая, а теперь...
Неожиданно девочка замолкла, - видимо, вспомнила вчерашние слова Лэйсы, когда та неосторожно обмолвилась, что молодого человека убили сейнийцы, - а потом тихо-тихо спросила:
- Как ты думаешь, его правда убили? - ее голос дрожал.
Лэйса не знала, что сказать, поэтому так честно и ответила:
- Я не знаю, Яни...
Она сама не хотела верить в то, что этого веселого, честного и в высшей степени порядочного человека уже нет в живых, что она никогда больше не увидит его по-детски открытого лица, не услышит его подбадривающей шутки, не ощутит рядом его надежного плеча... При мысли об этом ей хотелось плакать. За двое суток, проведенных рядом с ним, Мартьен стал ей почти родным. К тому же... к тому же без него ей будет очень трудно выбраться отсюда. "Нет, я не буду сейчас об этом думать", - приказала она себе. И начала рассказывать обещанную легенду.

Король Ульда родился в те времена, когда Альдэ еще не было на карте, а на нынешней территории страны жили разные племена, называвшие себя, в основном, именами зверей: народ Волка, народ Рыси, народ Лисицы... Ульда происходил из племени вольпи, народа Лисицы, - поэтому этот зверь и стал впоследствии символом основанной им великой державы, изображаясь на ее гербе и флаге. А маленькие фигурки Лисицы и по сей день было принято носить на шее, как обереги. Была такая маленькая, изящная фигурка, сделанная из серебра, и у Лэйсы, - досталась по наследству от матери.
О детстве и юности короля ничего достоверно не было известно, рассказывали только, что он был необычайно высок, силен и умён, и этим с детских лет выделялся среди своих ровесников. Первая легенда об Ульде повествовала о том, как будущий великий король в семнадцатилетнем возрасте победил в честном бою чудовище, державшее дотоле в страхе всю округу, где жил его народ. Вообще, победы над разнообразными чудовищами встречались в рассказах о короле Ульде во множестве, - видимо, в те времена, когда он жил, они обитали повсеместно. Да и неудивительно - если судить по рассказам, времена те были не чета нынешним - чудеса и волшебство встречались тогда на каждом шагу, а кое-где в потаенных монастырях жили еще просвещенные меллины - древние, ныне все вымершие или переселившиеся на потаённый остров Мэллу обитатели земель, на территории которых и выросло впоследствии королевство Ульды - будущая империя Альдэ. Что случилось с этим народом, никто толком не знал, но почему-то все легенды о них сходились во мнении, что меллины сами себя перемудрили - создали что-то такое, что и привело к вымиранию их народа. Легенды говорили, что в одном из меллинских монастырей Ульда прожил около пяти лет, набираясь у монахов их великой мудрости, и обучаясь разным наукам, - которые и передал потом своему соплеменникам, бывшим тогда дикими, неграмотными и совсем ничего не знающими о высшей математике.
Возвратившись из монастыря, Ульда очень быстро стал вождем в своем племени, и вскоре оно начало процветать и расти как в духовном, так и в физическом плане. Вольпи стали переселяться с холодных и бедных северных земель, бывших ранее их домом, на более богатые и пригодные для жизни южные территории, к тому времени уже почти полностью оставленные меллинами, которые обитали там раньше. Под мудрым руководством великого вождя началась постройка города Сандарка, - ставшего впоследствии столицей, и нескольких других селений. Другие племена, даже не пытаясь особо сопротивляться, шагнули под его властную руку, и через несколько поколений были уже полностью ассимилированы народом Лисицы. Те же племена, которые оказались менее дальновидными и попытались сопротивляться установлению над собой власти Ульды, были быстро и жестоко побеждены, причем легенды не скрывали, что для победы над ними великий вождь вольпи использовал самые разные приемы, в том числе прямой обман, хитрости и коварство.
Но в результате всего этого к сорока годам Ульда стал зваться королем, а земли его простирались теперь от моря на западе до степей на востоке, от гор на юге до лесов на севере. Надо сказать, что к тому времени у героя легенд было уже семеро детей, - по крайней мере, столько было известно летописцам. Он был женат на меллинской женщине, изменившей ради него законам своего народа, которые запрещали смешанные браки. Её знаниям и дальновидности он был обязан многими своими успехами. Современники вообще считали ее волшебницей. Но мудрая королева умерла гораздо раньше своего мужа. Их младшей дочерью была Мальва, унаследовавшая ум и способность к предвидению от своей матери, а гордость и несдержанный, упрямый характер - от отца.
Легенды повествовали, что однажды Мальва серьезно повздорила с королем. Из-за чего - в этом вопросе историки расходились: те, что попроще, говорили, что он препятствовал её браку с любимым человеком и даже погубил его; а более грамотные находили причины ссоры в том, что высоконравственная принцесса была против беспринципной политики короля, и попыталась в какой-то момент в нее вмешаться, чем вызвала его безудержный гнев... Но в том, что произошло дальше, легенды сходятся - Ульда отрекся от своей дочери и выгнал её из дворца, а она своими вещими словами обрекла его на безвестную гибель и вечные скитания в темноте после смерти.
И пророчество это, похоже, сбылось - ни в одной легенде не говорилась, при каких обстоятельствах встретил свою кончину великий правитель, и где он похоронен. Последние дни его окутаны облаком тайны.
- ...Впрочем, некоторые легенды говорят, что, почувствовав приближение старости, он вновь ушел в какой-то потаенный меллинский монастырь, где и был потом похоронен, - заканчивая свой рассказ, произнесла Лэйса.
Однако что-то в привычной концовке рассказа сейчас вызвало у нее какие-то смутные ассоциации.
"Вечные скитания в темноте после смерти..."
Но прежде чем она успела сформулировать свои мысли, раздался несколько неуверенно прозвучавший голос Мирта:
- А могло так случиться, что король Ульда перед смертью ушел в пещеры, здесь умер и стал... Бессонным?
Молодая женщина вздрогнула - мальчик удивительно точно облёк в слова рождавшееся у нее предчувствие.
"Бессонный - это король Ульда! Мой далёкий предок... Невероятно! - Лэйса помотала головой, свыкаясь с неожиданной догадкой. - И ведь в таком случае становится понятным его обращение ко мне - тогда, во сне, - дочь моя..."
- Кажется... могло! - почему-то шепотом ответила она мальчику.
- ...Штреки и квершлаги! - медленно прозвучал в наступившей тишине пораженный голос Джесси. - Вы понимаете, ребята, какую тайну мы только что разгадали?

...Но только это великое открытие ничем не могло сейчас помочь четверым людям, сидящим в полной темноте в маленьком гроте, находящемся в том районе, который звался Штреками Смерти. Некоторое время, обдумывая небывалую догадку, все молчали, потом Джесс опять заговорила:
- Ребята! А вы знаете, что где-то здесь должен быть схрон покойного дядьки Пелея? А?
- Знаем, - ответил за всех мальчик. - Только где точно, я не помню...
- Я тоже точно не помню. А жаль, - разочарованно протянула его старшая сестра. - Но что-то мне подсказывает, что через некоторое время нам все равно придется заняться его поисками... потому что через некоторое время мы захотим есть еще сильнее, чем сейчас, а в схроне наверняка должна быть и еда...
Упоминание пищи заставило всех загрустить. Время под землёй шло незаметно, определить, который час сейчас наверху, не представлялось никакой возможности, но все чувствовали, что со времени последней трапезы прошло уже много времени. Да и трапеза-то была такая, что не заслуживала особого упоминания.
- Интересно, какое время суток сейчас наверху? - задумчиво пробормотала Лэйса. - День, вечер... или ночь?
- Вечер. Поздний. - неожиданно уверенно отозвалась из темноты Джесс. - Я такие вещи всегда чувствую...
- Вечер. А какого дня? - продолжала размышлять молодая женщина, решив считать за аксиому слова своей спутницы - пока проверить их было никак нельзя.
- А вот это уже сложнее, - отозвалась та. - Я дни не считаю. Проснулась - и хорошо... - она невесело усмехнулась.
Все опять замолчали.
Тишина была оглушающей, повсеместной, плотной, как камень. Через некоторое время от полного отсутствия звуков начинало чуть слышно звенеть в ушах, - а потом появлялись слуховые галлюцинации: слышались какие-то далёкие голоса, обрывки давно отзвучавших разговоров, другие звуки...
Лэйса, поудобнее улегшись на расстеленной котомке Мартьена, закрыла глаза и стала слушать тишину. Пустое, бессмысленное занятие - но что еще делать?
Наверное, она незаметно для себя задремала, потому что очнулась только от настороженного голоса Джесс, прошептавшей:
- Кто-то идёт!
Действительно, вдалеке слышались еле слышные шаги.
- Идут сюда. Интересно, наши или... - горнячка не закончила свою фразу.
Шаги приблизились, потом пропали, потом вновь раздались - теперь уже совсем близко и отчетливо. Два или три человека...
- ...а может быть, они здесь, - донесся до затихших в гроте беглецов обрывок фразы на альдэнн .
Свои!!!
На входе в грот промелькнул свет, - проникая через щель в кладке. Еще мгновение - и на пороге показались трое: осторожно ступающий, оглядывающийся по сторонам Ястреб; немножко встрёпанная Живёха - со ссадиной на щеке, с обрезанной, как и полагается замужней женщине, косой, и воинственным блеском в глазах; и... Мартьен!!!
Вскочив, словно подброшенная пружиной, со своего места, Лэйса кинулась на шею молодому человеку - не думая в этот момент ни о какой роли, а просто испытывая совершенно искреннюю радость от встречи с ним. Он крепко прижал её к себе - тоже радуясь тому, что нашел свою спутницу живой и невредимой.
Она уткнулась ему в плечо, стараясь сдержать слёзы облегчения. Какое это было счастье - ощущать себя в крепких, надежных, уверенных руках сильного и честного мужчины, зная, что он сможет теперь защитить ее от всех опасностей...
Наконец Мартьен отстранил от себя молодую женщину. Мимоходом, не удержавшись, он легко поцеловал ее в висок - и неожиданно почувствовал, что если бы сейчас не нашёл ее, то это причинило бы ему очень сильное горе.
- Я слышала разговор сейнийцев, - заговорила Лэйса, обращаясь ко вновь обретенному спутнику. - Один из них сказал, что раскроил кладкой голову высокому, светловолосому человеку, который вылетел на него из темноты... Я боялась, что это был ты...
- А это и был я, - с напускной небрежностью отозвался Мартьен.
На самом деле голова у него все еще слегка болела, и время от времени накатывали волны противной слабости, - сотрясение мозга давало о себе знать.
- Вот только голова моя оказалась крепче, чем он думал. Наверное, там действительно одна только кость, - светловолосый усмехнулся и озорно подмигнул испуганно глядящей на него молодой женщине.

...Когда он очнулся сегодня утром в полной темноте, слыша попискивание крыс, оживленно делящих что-то (или кого-то) по соседству от него, то вообще довольно долго раздумывал, на этом ли он еще свете, или уже на том. Но потом, придя к выводу, что там крыс быть ну никак не может, понял, что все-таки на этом. Пришлось сделать над собой усилие и подняться.
Ощупав себя, дабы удостовериться, что крысы не отгрызли чего-нибудь важного, молодой человек нашарил за пазухой огрызок свечи, запалил его и оглядел невеселую картину вокруг себя: три трупа, одним из которых стал знакомый ему человек... Увиденная неподалеку вдребезги разбитая и явно не подлежащая починке лампа дяди Гьефа чуть окончательно не ввергла Мартьена в пучину депрессии. Но горевать о том, что произошло, было некогда, и молодой человек отправился на поиски своих товарищей - и вскорости повстречал Ястреба и Живёху. Вместе они отправились на дальнейшие поиски. По настоянию Мартьена, решили заглянуть в Коридоры Смерти - он помнил, что Джесс всегда считала эти места лучшими с точки зрения потаённости. Чутье не подвело его - девушку и ее спутников они нашли практически сразу...

Глава восьмая. Вода.

После того, как бурные выражения радости от встречи слегка поутихли, все расселись на камнях, дабы обсудить планы на ближайшее будущее. Вновь пришедшие поведали новости, услышанные ими по дороге сюда, - что сейнийскую банду, вроде бы, разогнали, а значит, можно спокойно возвращаться назад.
- Но мы потеряли нескольких очень хороших людей, - скорбно сказала Живёха. - Всего около восьми человек...
И перечислила:
- Старый Пелей, которого убили в самом начале, дядя Гьеф, - её голос дрогнул, - а еще Вингин, Мышонок, Трай... и еще трое, которых я не знала...
- Гьеф? - не веря своим ушам, переспросила Джесси. - дедушка Гьеф... Гьеф...
Неожиданно она расплакалась - громко, навзрыд, отчаянно размазывая кулаком по лицу слёзы и грязь. Её примеру тут же последовала Яни, да и мальчик тоже как-то подозрительно захлюпал носом.
- Как они... как они могли убить старого Гьефа? За что? - спросила сквозь слёзы Джесс.
Лэйса поспешила обнять ставшую ей за эти сутки такой близкой девушку и, успокаивая, принялась тихонько поглаживать её по голове:
- Наверное, он просто попался им под горячую руку, - пробормотала она.
Жестокое убийство беспомощного старика действительно было не поддающимся никакому разумному объяснению поступком.
Мартьен тоже присел рядом с "племянницей". Он не стал рассказывать, в каком состоянии нашли они сегодня несчастного Гьефа, когда шли сюда. Он был еще жив - по какой-то садистской причине злодеи, смертельно изранив, тем не менее не добили его. Он умер на руках у них троих - тех, кто всегда были ему как дети. Но перед смертью он вспомнил и о Джесси.
- Джесс... - тихо произнес Мартьен. - Я знаю, сейчас это тебя не утешит, но... Перед смертью старик позаботился о тебе. У него было скоплено два мешочка с золотом. И он... он оставил их тебе.
Как и следовало ожидать, Джесси, услышав эти слова, зарыдала еще сильнее, - бормоча что-то о том, что "пошло оно к Псу, это золото". Наконец она потихоньку успокоилась, шмыгнула носом и вытерла грязным рукавом покрасневшее и распухшее от слёз лицо. Мартьен помог ей подняться. Потом, увидев свою валявшуюся на камнях котомку, издал удовлетворенный возглас и быстро покидал в нее уцелевшие вещи, - не забыв поблагодарить Джесси за их спасение.
Затем все покинули грот. Немного поплутав, нашли схрон Пелея - подкрепились найденными там продуктами и вином, а инструмент и прочие найденные в тайнике несъедобные предметы снова спрятали. После этого маленькая компания вновь направилась к центральной части выработок - предстояло совершить самое печальное - отдать последний долг погибшим.

...Десятью часами позже почти все обитатели альдийской части пещер, и в их числе Лэйса, Мартьен, Джесси - которая еще не до конца отправилась от своей непонятной слабости и мужчинам приходилось её поддерживать, - а также Ястреб, Живёха, Гурт, Мирт, Яни и многие другие, прощались в Зале Мёртвых со старым Гьефом. Вольные рудокопы единогласно решили, что старец заслуживает высокой чести лежать неподалёку от Бессонного - и вот его тело в мрачном и торжественном молчании было водружено в одну из свободных ниш Зала, в котором всегда было светло. Подземелья прощались с одним из лучших своих жителей. Гьефа любили все, и его жестокая смерть стала для многих тяжелым ударом.
Остальных покойников похоронили в другом месте, завалив их тела камнями, а трупы сейнийских бандитов просто отнесли к принадлежавшей змеичам территории и там оставили, - предоставив разбираться с ними их соплеменникам.
Основная масса сейнийцев благоразумно смылась с похищенным в гроте у Пелея золотом; те же, кто оказался более беспечен и, обнаглев от кажущейся безлюдности альдийской территории (все были на свадьбе), решил забраться поглубже в поисках лёгкой наживы, - практически все нашли там свою заслуженную смерть.

Поминки прошли тихо. Веселиться никому как-то особо не хотелось, да и не было причин. А на следующее утро Лэйса и Мартьен, прихватив с собою те свои вещи, которым повезло уцелеть, и одолжив у друзей еды, тронулись в дальнейший путь - время не ждало. Джесси осталась выздоравливать в гроте у Ястреба и Живёхи.
- Ты теперь богатый человек, Джесси, - обратился на прощание к "племяннице" Мартьен. - Так что можешь жить, ни в чем себе не отказывая... Но только смотри, не вздумай пропить все золото без меня!!!
Джесси улыбнулась ему и крепко обняла Лэйсу:
- Удачи тебе, подружка!
- И тебе того же, - с теплотой отозвалась молодая женщина. - Выздоравливай!
Она была очень благодарна юной горнячке за то, что та ни словом не поинтересовалась ни о причинах их ухода, ни об отношениях с Мартьеном - если бы она это сделала, Лэйсе бы пришлось врать, а этого ей делать очень не хотелось. Была она рада также и тому, что никто не спросил ее о том, почему у нее такие короткие волосы. Джесси, чьи волосы тоже были подстрижены неприлично коротко для девушки, объяснила причины появления у нее такой прически следующим образом: некоторое время назад за ней пытался ухаживать один молодой человек. Его приставания были весьма настойчивы, несмотря на то, что горнячка не давала ему для этого особых причин. В какой-то момент совсем уж потерявший страх парень против воли девушки отрезал ей косу - думая, что таким образом принудит ее выйти за него замуж. Но не тут-то было...
- Пришлось с ним поговорить по душам. - рассказывала, разоткровенничавшись, Джесси. - Двинула я ему тогда кладкой по коленке... Злая была. Он потом еще месяц хромал, мне даже как-то неловко под конец стало... Однако наука впрок пошла - потом извиняться пришел, на коленях за мной пятьдесят саженей полз - от грота до грота.. А теперь и вовсе близко не подходит. И хорошо. А волосы, - что волосы? Отрастут! А пока так даже и удобнее.
В подтверждение своих слов девушка слегка потрясла головой, а потом взглянула на Лэйсу, - не требуя ответной откровенности, а словно желая тем самым просто сказать ей, что не стоит переживать из-за утраченной косы.

И вот молодые люди покинули грот Ястреба и двинулись в сторону сейнийской части пещер. Впереди лежал самый опасный отрезок пути.
Они шли по каким-то заброшенным коридорам, где с потолка капала вода, скапливаясь в лужах, доходивших иногда до щиколотки, а иногда - и до самых колен. Стены здесь составляла какая-то черная, легко крошащаяся, матово поблескивающая в некоторых местах порода.
- Никогда не понимал, зачем когда-то проводили эти выработки, - негромко пробормотал Мартьен. - Интересно, что они здесь добывали? Ведь ежу понятно, что золота в этой породе нет и быть не может... Однако ведь понарыли! - он хмыкнул.
Они пробирались окольными путями, по старым выработкам, старательно обходя те места, где высока была вероятность наткнуться на сейнийцев, - змеичи, особенно после последних событий, навряд ли обрадовались бы им.
Лэйса молчала, - не будучи сильна ни в определении пород, ни в причинах прокладывания штреков. Здесь, в этих старых сейнийских коридорах, ее не оставляло какой-то тягостное впечатление. Даже в Коридорах Смерти, казалось, дышалась легче, чем здесь. Наверное, во всем была виновата сырость... а может быть, какие-то незримые глазу испарения породы, - вроде тех, которые приводили к гибели рудокопов, неосторожно заночевавших в Светящемся Зале.
Выработки, по которым они шли, были по большей части наклонными, и с каждым шагом молодые люди спускались все ниже и ниже в глубь гор.
- Не люблю нижние горизонты, - неожиданно выразил чувства Лэйсы её проводник. - Здесь всегда как-то... - он прищелкнул пальцами, подбирая подходящее слово, - ...не то чтобы душно, а... в общем, гадостно. Да еще и сыро. Но зато здесь никто не ходит, - а это сейчас для нас главное.
Они шли так весь день, и только под вечер, уже порядком устав, вышли на более-менее сухой участок. Порода в стенах сменилась, - и сразу стало как-будто бы легче дышать.
- Вот здесь где-нибудь и заночуем. Только надо забраться куда-нибудь поглубже... не люблю просыпаться от того, что меня расталкивают сапогами сейнийцы, - Мартьен свернул в какой-то неприметный ход, который, по его разумению, должен был обязательно закончиться гротом или тупиком.
Так оно и вышло. И вскоре молодые люди, немного перекусив, устроились на ночлег.

Ночь прошла спокойно, усталость взяла верх над естественными опасениями, и молодые люди проспали около десяти часов, проснувшись практически одновременно. Пора было начинать готовиться к последней, самой опасной части пути.
Достав из котомки нехитрую еду, Мартьен разделил ее между собой и Лэйсой, и убежденно произнёс:
- Обойдемся без горячего - если повезет, то уже сегодня вечером мы выберемся на поверхность в Сейне... Там и поужинаем нормально.
Быстро расправившись с немудрящим завтраком, путники собрали котомки и осторожно вышли из грота. По настоянию Мартьена вновь свернули с хотя и сухой, но чересчур уж нахоженной дороги, и вновь пошли по каким-то старым выработкам. Через некоторое время путь привел их в маленький грот, который на первый взгляд казался тупиком, - но при ближайшем рассмотрении в глубине его обнаружился колодец, ведущий на еще более низкий горизонт.
- Вот понарыли-то! - в изумлении пробормотал Мартьен. - И какого пса, спрашивается? Тут же везде пустая порода.
Сейчас перед путниками стояла дилемма: спускаться ли вниз, или возвращаться обратно и искать другой путь. Предположив, что внизу тоже можно найти проход, - причем, это будет вернее, чем возвращаться обратно, Мартьен с привычной лёгкостью соскользнул вниз и помог спуститься Лэйсе - которая, хотя уже и начала осваиваться под землёй, но еще не приобрела той ловкости, которая была присуща всем тем, кто подолгу жил в рудниках.
Внизу, как надеялся Мартьен, им никто не встретился. Они шли и шли по низким, обсыпающимся выработкам, на стенах которых блестели капли воды. По расчетам проводника, вскоре им должна была уже встретиться какая-нибудь наклонная выработка, по которой вновь можно было бы подняться вверх, а там уже остались бы считанные часы до выхода на поверхность.
Но неожиданно по пещерам словно бы пробежала лёгкая дрожь. С кровли обильно посыпались мелкие кусочки породы.
"Землетрясение! Нет, только не это!" - Мартьен побледнел. В отличие от Лэйсы, которая тоже вздрогнула, но не придала случившемуся особого значения, он очень хорошо понимал, чем может закончиться для них любая подвижка породы. Он замер, инстинктивно схватив молодую женщину за руку. Через минуту после первого толчка последовал второй, менее заметный. Потом все, вроде бы, стихло. Подождав еще немного, Мартьен слегка расслабился и выпустил руку своей спутницы.
- Знала бы ты, как мне все это не нравится... - вздохнул он. Его обычно неунывающее лицо выглядело сейчас очень озабоченным. - Пойдем-ка отсюда побыстрее...
Но не успели они пройти и сотни шагов, как сзади раздался какой-то непонятный шум. Даже Мартьен затруднился поначалу определить его природу, - пока не заметил движущийся по штреку плотный, шевелящийся серый ковер.
- Крысы!!! - отчаянно взвизгнула Лэйса, оглядываясь в поисках какого-нибудь возвышения, на которое можно было бы забраться.
Вообще-то, она не особенно боялась этих вредных серых существ - когда видела их по одному, - тогда они вызывали у нее лишь легкую неприязнь и брезгливость. Но появление ПОЛЧИЩА крыс было чересчур сильным ударом по её и без того до предела напряженным нервам. Молодой женщине показалось, что она вот-вот сойдет с ума. Как назло, уйти с дороги крыс ей было некуда - разве что залезть на стенку. Поэтому Лэйса замерла на месте, застыв, как изваяние, - а первая волна крыс, ударившись об ее ноги, распалась на два рукава и вся армада в считанные мгновения обтекла препятствие...
- Крысы! - в не меньшем, чем Лэйса, ужасе воскликнул Мартьен. Но причины его испуга были более глубокими: молодой человек, увидев удирающих грызунов, сразу понял, что причиной их суматошного бегства стало наводнение - очевидно, землетрясение вызвало где-то в породе разлом, в который сейчас хлынула вода.
- Лэйса! Бежим! Вода!!! - вновь схватив девушку за руку, молодой человек, почти не разбирая дороги, бросился вперед - туда, куда только что убежали крысы.
"Только бы успеть!" - Они мчались, оскальзываясь на мокрых камнях, налетая с разбегу на стены, - когда ход поворачивал, спотыкались, падали, - но тут же вскакивали и бежали дальше. А по пятам за ними шла вода. Вот уже их ноги захлюпали по шедшим в авангарде волнам, - несшим с собой всякий мусор, мутным и холодным.
Они побежали еще быстрее - насколько это вообще было возможно, пытаясь играть с водой в перегонки, - но победа была пока не на их стороне. Вскоре они уже двигались по пояс в воде. Пришлось перейти на шаг, хотя и максимально быстрый, -бежать было уже невозможно. Мартьен высоко поднимал лампу - потеря света сейчас сулила катастрофические последствия, - а другой рукой чуть ли не волок за собой молодую женщину, изо всех сил стараясь помочь ей двигаться как можно быстрее и не потерять равновесия. Она сильно тормозила его ход, - но мысль о том, что её можно бросить как ненужный балласт, даже не пришла ему в голову. Если им суждено сегодня умереть, то они погибнут вместе.
Вода доходила уже Лэйсе до груди и все прибывала. Её холодный поток сносил путников, а плывущие по ней куски дерева, полусгнившие доски и какой-то еще мелкий хлам так и норовили сбить с ног. В какой-то момент, Мартьен, поскользнувшись, оступился и исчез под водой. Но дико закричавшая Лэйса, сумевшая не выпустить его руку из своей, каким-то чудом помогла ему снова встать на ноги. Однако лампу залило водой, она стала бесполезной и была в приступе отчаяния брошена молодым человеком в воду - плыть ко Псу и всем детям Зла...
Теперь пространство вокруг освещал только очень слабый свет, падавший откуда-то сверху... Свет... Свет!!!
Челюсти у Мартьена сводило от холода, и он не смог выразить свою мысль членораздельно, но Лэйса тут же поняла его энергичное движение: раз где-то там есть свет - там есть и какая-то дыра, через которую он проникает и куда можно попытаться пролезть. Но спасительное отверстие находилось слишком высоко, а стенка под ним была слишком скользкой и отвесной для того, чтобы пытаться по ней залезть...
Решение Мартьена было простым до безумия. Он принял его мгновенно:
- Лезь ко мне на плечи. Быстро.
Что ж, он успел прожить хотя и короткую, но очень интересную жизнь... Молодой человек помог Лэйсе вскарабкаться к нему на плечи, а затем медленно разогнул руки, приподнимая перешагнувшую к нему на ладони хрупкую спутницу, - чьей тайны он так и не разгадал. Её руки коснулись края отверстия и она смогла, подтянувшись, забраться наверх. Но пока Мартьен оставался внизу, было сделано лишь полдела. Бросать его она не собиралась.
"Вот сейчас бы мне пригодилась верёвка... Но её нет. Может быть, плащ?" - Лэйса начала с ожесточением срывать с себя верхнюю одежду. - "Но хватит ли его длины?.."
- Что происходит? - сейнийский голос, задавший вопрос, прозвучал резко и отрывисто. -
- В-вод-да, - не переставая стучать зубами от холода, автоматически ответила она на том же языке. - И т-там м-мой д-д-р-руг-г-г.
С этими словами она, вцепившись обеими руками в край плаща, спустила его Мартьену - сама при этом чуть не соскользнув вниз. Но вмешательство сейнийца, вовремя успевшего схватить, позволило ей избежать этого.
Мартьен, полуокоченевший в холодной воде - очевидно, она пришла в подземелья из какой-то стекавший с ледников на вершинах гор реки, - последним отчаянным движением вцепился в спущенный вниз предмет одежды. Добротная ткань, чуть хрустнув, тем не менее спокойно выдержала его вес - не такой уж, впрочем, и великий. Лэйса и сейниец совместными усилиями вытянули его наверх, - в поле света большой лампы, стоявшей неподалеку. Её-то свет и был замечен молодыми людьми снизу.
- Как вы там оказались? - подозрительно глядя на них, спросил по-сейнийски спасший им жизнь человек. - Кто вы? Что случилось там, внизу?
- В-вод-да! Вод-да, нав-вод-д-днение!!! - игнорируя вопросы личного характера, закричала молодая женщина. - С минуты на минуту она буд-дет здесь!!! Бежим!!!
- Но там ведь стратегические выработки! Драгоценный черный камень... Неужели... - В голосе владельца яркой лампы промелькнула нешуточная тревога.
Мартьен, плохо соображающий от холода и с трудом понимающий суть ведшегося на практически незнакомом ему языке разговора, - а не то что слова, - благоразумно не вмешивался в разговор,.
- Да!!! Там везде вода!!! - от злости на непонятливость сейнийца Лэйса вдруг неожиданно обрела способность говорить, не щёлкая зубами. - Смотри! Сейчас все затопит! - она указала на быстро ширящуюся лужу возле лаза.
Глаза сейнийца расширились и он тоже закричал. Затем подхватил свою лампу, и все трое бросились бежать.
По пути им встретились другие сейнийцы, спешащие куда-то с ломами и лопатами. Они прокричали что-то об обвале. Змеич, помогший молодым людям вылезти, крикнул им в ответ, что в выработки идет вода. Это известие вызвало панику у его соплеменников. Побросав свои инструменты, они тоже бросились куда-то бежать.
Внезапно по каменным стенам вновь пробежала дрожь. Третий, самый сильный за этот день толчок, казалось, заставил горы содрогнуться до основания.
Мартьен, согревшийся от бега и вернувший себе способность быстро соображать и действовать, - которой он чуть было уже не лишился навсегда, - вдруг резко дёрнул Лэйсу за руку, увлекая в какой-то боковой ход. Это спасло ее от упавшей с кровли здоровой каменной глыбы.
Неожиданно Лэйсе вспомнился её сон: когда Ульда-Бессонный ударил своим скипетром по камню, горя содрогнулись точно также. Были ли эти подземные толчки вызваны его волей?
"Сейнийцы нарушили закон"... Интересно, коснулось ли землетрясение и последовавшее за ним наводнение северной части пещер? Но что-то подсказывало ей, что, возможно, оставшиеся там её друзья и не пострадали: основная часть альдийских пространств располагалась значительно выше, чем подземные территории Сейнэ.
Переждав около минуты под более надежной кровлей боковой выработки, молодые люди выскочили из-под нее и бросились догонять успевших убежать далеко вперед сейнийцев. Но те успели за эти мгновения куда-то исчезнуть, поэтому Мартьен не стал долго раздумывать над тем, куда они пошли, вместо этого он, увлекая за собой спутницу, сразу бросился в наиболее надежную, на его взгляд выработку, и только оказавшись там, в относительной безопасности, уже стал оглядываться по сторонам, - с трудом вспоминая эти места, в которых он до того был лишь раз или два в жизни: эта часть сейнийской территории проходила несколько в стороне от его обычного транзитного маршрута. Где-то позади вновь послышался грохот обвала и шум хлынувшей в очередную полость воды...
Но что-то, - то ли судьба, то ли обострившаяся интуиция, то ли рука Бессонного, - все-таки вывели его на верный путь. Дорога неуклонна вела вверх, от запыхавшихся беглецов уже валил пар, но воду они обогнали. Или поднялись выше черты, за которую она не могла сейчас подняться. Вот еще один поворот, затем еще один... Дорога превратилась в грязный узкий лаз, по которому молодые люди вынуждены были некоторое время ползти. Какой мелочью казалось это теперь Лэйсе!
...Ход расширился, теперь они шли широкому извилистому коридору, по которому там и сям были разбросаны глыбы когда-то обвалившегося с кровли, а затем убранного при расчистке с дороги камня.

Неожиданно освещение изменилось. Не веря своим глазам, не в силах поверить свалившемуся на них счастья, Лэйса узнала белый дневной свет!
...А вскоре она уже высунула голову из узкого лаза, а затем, жмурясь от режущего отвыкшие глаза света, медленно выбралась на территорию Сейнэ - навстречу улыбающемуся осознанию их победы Мартьену и колышущемуся за его спиной морю степных трав, позолоченных мягкими лучами предзакатного августовского солнца...
_________________

столько событий произошло в этой пещере...
рада что они наконец выбрались от туда.
_________________

Да, описание подземных приключений настолько увлекло меня саму, что я совсем потеряла счет страницам
Но дальше героев ждут новые испытания! И очень интересно мнение читателей относительно дальнейшего сюжетного поворота...

Глава девятая. Путы прошлого.

Лёгкий теплый ветерок, пробегая по степи, неспешно колыхал бескрайнее море высокой травы, в преддверии близившейся осени уже начинающей кое-где желтеть, - лето в Сейнэ, в отличие от его северного соседа, выдалось по обыкновению знойным и жарким. Августовское солнце, поднимаясь все выше и выше по небосводу, обнимало степь своими золотистыми лучами, и объятия эти становились с каждым часом все горячей.
Вот один из лучей проник на маленькую прогалину, вытоптанную среди высоких стеблей источающей горьковатый аромат степной травы, где крепко спали в изнеможении упавшие здесь накануне мужчина и женщина. Он скользнул по их невероятно грязной одежде, усталым испачканным лицам, единственной чудом уцелевшей котомке и на миг задержался на растрёпанной светловолосой женской голове, которая на ней покоилась, - чтобы приласкать её с той нежностью, на которую способен лишь солнечный свет.

Вскоре теплое прикосновение луча заставило Лэйсу пробудиться. Приоткрыв на мгновение глаза, она тут же их зажмурила, не в силах выносить слишком яркий для них свет, и еще некоторое время лежала, пребывая в полудреме: опустив веки и наслаждаясь давно забытой радостью - греться на солнышке...
Окончательно её разбудил тихий стон, раздавшийся рядом. Резко смахнув остатки сна, молодая женщина приподнялась на локте, с тревогой глядя на лежавшего рядом мужчину.

...Мартьену снился дядька Гьеф. Старик спрашивал, куда это Мартьен, лоботряс и бездельник, подевал его лампу, - а молодой человек во сне никак не мог этого вспомнить и, как бывало в далеком детстве, отчаянно смущаясь, что-то невнятно бормотал в свое оправдание...
- А ведь ей цены не было! Со старых времен осталась, я ее здесь нашел... Еле разобрался, в чем там хитрость... А ты ее взял, да и потерял! - сокрушался старый рудокоп, повторяя историю, которую так любил вспоминать. - Вот и доверяй тебе что, раздолбаю...
- Прости меня, дядя Гьеф!..

Он неожиданно проснулся - и обнаружил, что Лэйса осторожно гладит его по голове, тихо шепча что-то успокаивающее.
- Ты что-то бормотал во сне и метался, - проговорила она, смущенно убирая руки. - Приснилось плохое, да?
- Старый Гьеф ругал меня за потерю своей лампы, - грустно улыбнулся в ответ молодой человек. - Называл раздолбаем... Наверное, так оно и есть.
Мартьен все еще никак не мог свыкнуться с мыслью, что старик, всегда бывший ему почти как родной дедушка, - мёртв, и уже никогда не произнесёт со своей неповторимой интонацией: "Эх, Март, шалопай..." Трудно было себе представить, что Гьеф, всегда находящий для всех слова поддержки или утешения, к которому все члены большой подземной "семьи" всегда прибегали за помощью в трудную минуту; что этот мудрый старец, проживший долгую жизнь и помнивший сотни разных историй, веселых и грустных; что этот добрый человек, бывший ему старшим другом и учителем, сейчас лежит в Зале Мёртвых, такой далёкий от всех бед и горестей, земных и подземных, и тело его давно уже окоченело...
Они помолчали, вспоминая старика. Лэйса знала его совсем недолго, но его смерть тоже показалась ей ужасной ошибкой, непоправимым, до боли печальным событием.
Наконец Мартьен отвлекся от своих невеселых мыслей. Солнце, светившее над его головой, и бескрайнее море шуршащей от лёгкого дыхания тёплого ветерка травы упрямо напоминали, что жизнь продолжается, и что она - прекрасна, хотя и так коротка... Его взгляд упал на лежавшую рядом с ним замызганную, похудевшую, но всё равно такую дорогую ему женщину. Он был жив, и она тоже, - и это можно было считать счастьем...
Мартьен протянул руки и обнял свою спутницу. В ответ она прижалась к нему изо всех сил. Их губы встретились, и поцелуй стал таким же естественным, как вздох. Жизнь торжествовала свою победу над смертью, и чудесно спасшиеся мужчина и женщина сейчас торжествовали вместе с ней, радостно подчинясь властному зову природы...
Некоторое время они вообще не могли ни о чем думать, полностью поглощенные друг другом. Обострённые пережитой опасностью чувства захлёстывали их, даря необыкновенные ощущения, близкие к абсолютному счастью...

Наконец Лэйса словно бы пришла в себя. В её мозгу молнией сверкнула мысль о муже и о собственном статусе. Измена почиталась древними законами Альдэ, в которых она была воспитана, тягчайшим преступлением, а титул альдийской принцессы обязывал ставить интересы государства превыше любых собственных чувств. И несмотря на то, что всё пережитое за последние дни, казалось бы, должно было отодвинуть любые условности на задний план, жизненные принципы, впитанные с материнским молоком, были по-прежнему крепки и продолжали удерживать Лэйсу в своих тисках.
Мартьен был достаточно чутким и внимательным любовником, чтобы сразу заметить, что молодая женщина вдруг напряглась и замерла в его объятиях, - словно бы вдруг вспомнив что-то важное. Он тоже замер и с тревогой заглянул ей в лицо, отметив, что её глаза были в отчаянии зажмурены...
- Лэйса?.. - в его тихом голосе прозвучала забота и нескрываемая нежность.
Когда она открыла глаза, в них плескались обреченность и мольба:
- Мартьен... Пойми, пожалуйста... прости... Я не могу. Я - замужем!

Что-то такое он и предполагал, когда впервые увидел её короткие волосы: или замужем, или вдова. Но для него это не казалось таким уж значительным препятствием. Сейчас, во время войны, взгляды и ценности людей изменились, и то, что было неоспоримой истиной века и десятилетия назад, ныне сплошь и рядом отрицалось. Сколько семей было разрушено войной, сколько женщин, презрев обычаи, жило теперь с кем попало, - лишь бы выжить, - давно забыв о мужчинах, с которыми они когда-то были связаны священными узами; сколько мужчин добровольно отказались от радостей брака, справедливо сочтя их несовместимыми с полной опасностей жизнью, которую всё та же война вынуждала их вести?
- Замужем? И где же был твой муж, когда ты погибала в подземельях? Где он был, когда ты шла одна по дорогам? Что он сделал для того, чтобы ты хранила ему верность? - голос молодого человека был тих и спокоен, но в нём чувствовалась скрытая злость.
Лэйса вздохнула. Она не могла сейчас ничего объяснить этому человеку - хотя и была неоднократно обязана ему своим спасением, а значит, он имел право знать правду... Но истина была слишком невероятна... и страшна. Теперь, избавившись от одной, непосредственной угрозы - опасности погибнуть в подземельях, - Лэйса сразу вспомнила и о другой, продолжавшей висеть над ней: муж, несомненно, продолжал разыскивать её, и близкие ей люди были его заложниками. Она попала в желанное ей Сейнэ, - но это ещё не было концом пути. Теперь она должна была достигнуть Аль-Шапоры и там найти поддержку - где и у кого, еще предстояло узнать, сейчас она слабо себе это представляла, - но до этого она, однозначно, продолжала находиться в неустойчивом положении бесправной беглянки, опасном не только для неё самой, но - и еще более - для тех, кто попытался бы ей помочь...
…Не говоря уже о том, молодой горняк - пусть даже он был смелее и порядочнее, чем многие дворяне – никогда не смог бы стать парой для альдийской принцессы…

Поэтому сейчас ей предстояло сделать то, что было для неё самым большим испытанием.
- Мартьен, - она с мольбой посмотрела на своего спутника. - Мартьен...
Это имя уже давно не было для нее просто набором звуков, обозначающим некоего случайно знакомого человека, - оно превратилось в путеводную нить, в источник надежды, который маленьким солнцем согревал ей душу, и одно лишь произнесение которого придавало сил и дарило непонятную радость...
Собравшись с духом, она постаралась хоть как-то ему всё объяснить.
- Понимаешь, я попала в слишком сложную ситуацию. Я... я не имею права сама распоряжаться своей жизнью, и у меня есть долг... который я должна исполнить... И я не могу... не могу быть с тобой - и ни с кем другим - пока жив мой муж! Я не могу, понимаешь? - в голосе молодой женщины звучало такое отчаяние, которое не оставляло места для сомнений в её искренности. - Прости, пожалуйста, - через мгновение добавила она и замолчала, потерянно опустив взгляд.

Мартьен вздохнул и, сделав над собой определённое усилие, наконец осторожно выпустил молодую женщину из объятий и откинулся спиной на траву. Он с трудом мог представить причины, заставляющие Лэйсу хранить верность непонятному мужу. Единственное, что можно было предположить, - это то, что он находится где-то в плену или в тюрьме, и она еще не потеряла шансов увидеть его живым... Но во всей этой истории было что-то недосказанное, что несколько мешало молодому человеку. Однако в любом случае он чувствовал себя обязанным, насколько это возможно, помочь Лэйсе - хотя бы в благодарность за то, что она спасала ему жизнь там, под землёй... К тому же, он видел, что она сейчас тоже по-настоящему страдала, - и ему было ее просто жаль... А какие ещё чувства он к ней испытывал, молодой искатель приключений сейчас не стал бы пытаться сформулировать даже перед самим собой.
- Ладно, Лэйса, я не буду задавать тебе никаких вопросов, хотя и хотелось бы, - задумчиво покусывая травинку и глядя в небо, по которому не спеша ползло маленькое белое облачко, произнёс он. - Жаль, конечно, что я так и не заслужил твоего доверия в такой степени, чтобы ты рассказала мне всё сама... Но, тем не менее, я хочу тебе сказать, что ты можешь всецело рассчитывать на мою помощь, потому что... - он призадумался. - В общем, не важно... Хотя бы потому, что ты спасла мне жизнь, вытащив тогда из воды. Я уважаю твои чувства... так что, пожалуйста, забудь о том, что сейчас произошло.
Он перевёл взгляд на молодую женщину, сидевшую подле него, и постарался как можно мягче улыбнуться ей:
- Я хочу по крайней мере проводить тебя до тех мест, где ты окажешься в безопасности. Ты согласна принять мою помощь?

Лэйса с облегчением вздохнула, её лицо просветлело. Она ласково и осторожно дотронулась до плеча Мартьена:
- Спасибо! Я так не хотела, чтобы ты обиделся! Ты... ты очень хороший человек!..
Мгновение помолчав, она добавила:
- Я окажусь в безопасности, когда достигну Аль-Шапоры.
В этом она не сомневалась.

Глава десятая. Крушение надежд

Вечером того же дня, когда солнце, уже превратившееся из обжигающе-яркого белого шара, весь день грозившего поджарить путников своими палящими лучами, в просвечивающую сквозь закатные облака красноватую полусферу, чьи неяркие лучи нежно золотили мир мягким светом, на дорогу, ведшую с окраин Сейнэ в её центральные земли, а если говорить точнее, - от форта Сэирмэ к торговому городу Риоме и далее к другим городам, вышли два человека, мужчина и женщина, - оба одинаково светловолосые, одинаково худощавые и одетые в одинаково грязную и потрепанную одежду, - и медленно, чтобы сберечь и без того сбитые ноги, пошли по обочине.
Так далеко в страну, чей язык и обычаи были ему незнакомы, Мартьен никогда еще не забирался, поэтому сейчас вынужден был полностью положиться на знания своей спутницы, - которая планировала добраться до Риомы с каким-нибудь попутным торговым караваном, или, достигнув ближайшего селения, нанять там лошадей и повозку. А уж добраться до столицы из Риомы, по ее мнению, вообще не составляло никакого труда. Деньги у нее еще были, а присутствие Мартьена избавляло молодую женщину от опасений быть обманутой. В его присутствии она вообще почти ничего не опасалась...
Молодые люди успели пройти по дороге совсем немного, когда сзади послышался стук копыт.
- Ну вот, кажется, и караван, - Лэйса устало улыбнулась Мартьену.
Однако тот не спешил пока разделять ее радость, терзаемый вполне естественными опасениями.
- Ты уверена... - молодой человек замолчал, пытаясь оформить свои опасения. - Лэйса, ты уверена, что здесь действительно торжествует закон? А даже если так, то у нас самих такой вид, который пробуждает подозрения. Как мы объясним свое появление здесь, на дороге, в лохмотьях - но при этом с золотой монетой в руке? Лично я на месте купцов непременно подумал бы...
Но Лэйса лишь мотнула головой, озорно улыбнувшись. Сейчас, в предвкушении близкого отдыха, сулящего хоть и кратковременную, но передышку, в ней неожиданно проснулось то опасное, искромётное веселье, которое, казалось бы, должно было давно умереть:
- Мы скажем, что мы путешественники... учёные-исследователи из Аль-Шапорского университета! Представимся исследователями гор... пещер, минералов и руд... Вот увидишь, на нас еще будут смотреть с уважением, а может быть - даже не возьмут денег!!! Ведь мы - служители науки, которые рискуют жизнью ради новых знаний! Здесь, в Сейнэ, таких уважают! - с этими словами Лэйса выскочила на середину дороги, вглядываясь в уже появившихся вдали конников.
Мартьен смотрел на свою спутницу с сильным сомнением, совсем не разделяя её энтузиазма. В отличие от неё, ему было не по себе. Как человек, выросший в окружении постоянных опасностей, чье собственной положение всегда было достаточно шатким и неопределённым, он с детства привык быть очень осторожным, и этот её неожиданный порыв сейчас казался ему довольно-таки безрассудным. Как можно вот так полностью доверяться неизвестным людям? - Тем более здесь, в стране, добрые слова о которой он слышал на своем веку пока что только от одного человека... кстати, от неё - от этой вот загадочной особы, которая сейчас чуть ли не приплясывала на дороге, с нетерпением ожидая приближения каравана... Гораздо более простым, логичным и безопасным ему казалось добраться до ближайшего селения самостоятельно, пешком, а уж там, действуя по обстоятельствам, искать более удобный способ перемещения. Молодой человек с тоской взглянул на высокие ковыли, простиравшиеся по обе стороны от дороги - там вполне можно было спрятаться. Но Лэйсу, стоявшую посреди дороги и вовсю размахивающую рукой, несомненно, уже заметили. Снедаемый тревогой, он, тем не менее, тоже вышел на середину тракта.
Всадники приблизились неожиданно быстро, и вскоре стало видно, что это был совсем не торговый караван, а отряд пограничного дозора - человек десять-двенадцать мужчин, одетых в черную с красным и серебром форму сейнийской армии. С ними было двое в штатском.
Лэйса медленно опустила руку. Ей словно бы передались нехорошие предчувствия Мартьена. Эйфория прошла, и лицо молодой женщины посерьезнело.
Приблизившись к путникам, отряд замедлил ход и, подчиняясь командам офицера, остановился, взяв их в кольцо. Замершая Лэйса увидела, как один из мужчин в штатском, приблизившись к офицеру, прошептал что-то тому на ухо. Затем его взгляд переместился на молодую женщину - и она узнала в нём графа Реола рэ-Бэркона, называемого в народе Альдэ Кровопийцей, - доверенное лицо своего мужа.

Кровопийца тоже узнал её. Его чёрные глаза сверкнули торжеством из-под кустистых бровей, а из зарослей черной бороды показались обнажившиеся в самодовольной улыбке крепкие желтые зубы, - чисто тэрская внешность рэ-Бэркона вполне соответствовала его прозвищу. Когда он заговорил, в его голосе звучало нескрываемое удовольствие, смешанное с чувством собственного превосходства:
- Как я рад видеть вас вновь, моя госпожа... Моя прекрасная госпожа! - с сарказмом добавил он, оценивающе разглядывая её. - Какая неожиданная встреча! Волшебно, вы не находите? - рэ-Бэркон легко, несмотря на свое довольно-таки массивное телосложение, соскочил с коня и с кошачьей грацией направился к ней.
Лэйса чувствовала себя кроликом на тарелке перед удавом. Но сейчас её главной задачей было не показать врагу своего страха и не дать ему почувствовать свою власть над ней. Молодая женщина ненавидела и боялась Кровопийцу чуть ли не больше, чем всех остальных прихвостней своего супруга, вместе взятых... но она пока что еще была принцессой Альдэ, законной наследницей престола Империи, - а он всего лишь слугой её мужа, пусть и высокопоставленным.
Дщерь древних королей собрала свою волю в кулак и, глядя в лицо врагу, отозвалась:
- Вы, как всегда, остроумны, граф. - Она не улыбалась, но лицо её было спокойным, а голос - таким же ровным и безмятежным, как если бы она сидела на приеме в тронном зале дворца в Ву-Тэре, а не стояла на пыльной дороге чужой страны...
- И даже радость от встречи со своею госпожой, чудом спасшейся из лап коварных похитителей, не лишила вассала моего мужа галантности... - продолжала она. - Однако, надеюсь, вы видите, насколько я утомлена и нуждаюсь в отдыхе? Я чуть не погибла за то время, что вы искали меня! Где-то здесь поблизости, несомненно, должен найтись постоялый двор, в котором я смогу восстановить силы... перед тем, как отправиться, наконец, в вашем сопровождении к моему драгоценному супругу...
Лэйса царственно улыбнулась, - вложив в эту улыбку, как и в предшествующие ей слова, все свои силы и волю. В голове у неё билась единственная мысль: она не должна выпускать инициативу из своих рук. Не должна! Она заставит его смириться с тем фактом, что она была похищена, а не бежала из страны - и это будет означать, что она по-прежнему его госпожа - а не пленница. В противном случае... Нет, об этом сейчас она не может даже думать!

Усилия молодой женщины не пропали втуне. Весь отряд на мгновение замолк, - изумленно наблюдая превращение замызганной бродяжки в королеву, - а потом по цепи воинов пробежал чуть слышный потрясенный шепот. Это было невероятно, - но что-то поистине королевское в речи и поведении стоящей перед ними странницы неуловимо преобразило её, не оставив даже возможности сомневаться в её подлинном статусе. Царственный голос и осанка не позволял более замечать грязные разводы на лице, загрубевшие руки и превратившуюся в лохмотья одежду. На дороге стояла королева и даже солдаты Сейнэ почувствовали это.
Рэ-Бэркон отвёл глаза. Он тоже был несколько обескуражен и понимал, что не имеет права сейчас выяснять у принцессы подробности её исчезновения из столицы - крайне подозрительного исчезновения, не до конца похожего на похищения. Вся эта история прояснится, лишь когда наследница престола будет доставлена в Ву-Тэру...
Взгляд рэ-Бэркона упал на спутника принцессы, дотоле неприметно стоявшего чуть в стороне от неё. Бежать ему было некуда, он понимал это и сейчас спокойно стоял, отрешенно глядя мимо солдат куда-то вдаль.

Принцесса. Он слышал о девушке, дочери эмигрантов, приехавшей из Сейнэ, чтобы занять древний престол Империи, но почему-то представлял авантюристку, вышедшую замуж за кровавого тирана, лишь бы приблизиться к вожделенной короне, маленькой, смазливой и черноволосой, как все сейнийки, А почему он представлял ее так - и сам не смог бы теперь объяснить.
Регина Лаиса Гриэльд. Лэйса. Как просто, как безумно просто! Она ведь даже практически назвала свое имя - однако ему и во сне не могло бы присниться... Да, он понимал, что она не из простой семьи, но то, что незнакомка могла оказаться претенденткой на престол... И зачем ей вообще понадобилось тайно покидать страну – ведь она уже почти достигла своей цели – стать императрицей? Интересно, а она догадывалась, кто он такой?...
"Но, Пёс, до чего же всё-таки обидно погибать вот так - после всех опасностей, пройденных под землей, так нелепо попасть в лапы к..." - Мартьен не успел додумать, ибо голос рэ-Бэркона, обращенный к нему, заставил молодого человека обернуться.
- А вот это уж - встреча так встреча, - голос вельможи, прозванного Кровопийцей, дрожал от возбуждения. Он едва верил своим глазам. - Вы ли это, милорд Мартиан рэ-Кор?
- Он самый... - светским тоном отозвался молодой человек и, окинув рэ-Бэркона презрительным взглядом с головы до пят, неожиданно плюнул ему под ноги. - Но не буду врать, что рад нашей встрече, граф Кровопийца.

"Как же я не догадалась!.. Как я не узнала! Эти благородные манеры, которые не могла скрыть даже напускная небрежность... и прекрасные черты лица – как на старых альдийских портретах…"
Ногти Лэйсы до крови впивались ей в ладони, но лицо оставалось по-прежнему бесстрастным - только побледнело чуть-чуть, но под слоем грязи это было не заметно.
"Почему я не поняла?!.."
...Мартиан рэ-Кор. Младший сын убитого два года назад назад императора Тэры Корсида II, рожденный его второй женой, коренной альдийкой по происхождению, представительницей одного из чудом уцелевших в Тэре благородных альдийских семей. После смерти двух своих старших братьев, сыновей покойного императора от первой жены, - законный наследник престола, согласно тэрским обычаям.
Еще один законный наследник - а, следовательно, злейший враг Корилада.

Замершая от ужаса Лэйса словно во сне увидела, как побагровевший от нанесенного оскорбления рэ-Бэркон поднимает руку и со всего размаху отвешивает стоящему перед ним светловолосому молодому человеку пощёчину. Тот вздрагивает от удара, мгновение стоит неподвижно и внезапно, - так стремительно, что никто не успевает остановить его, - бросается на графа. И вот они оба уже катятся, сцепившись, по дорожной пыли...
Подчиняясь резкой команде своего офицера, несколько сейнийских солдат быстро спешились и кинулись на подмогу графу. Через несколько мгновений они крепко держали светловолосого чужеземца, и озлобленный рэ-Бэркон принялся методично избивать лишенного возможности сопротивляться давнего врага.

...Брак с альдийкой вызвал неодобрение у большинства приближенных покойного императора. "Ну понравилась государю белобрысая девица, ну поразвлёкся он с нею - но зачем жениться-то? - гласило придворное мнение. - Тем более, что одна жена у него уже есть - родовитая тэрка Зинзия, подарившая империи двух маленьких принцев".
Но то ли красавица-блондинка Альмена действительно запала в сердце Корсиду Кровавому, то ли император хотел таким образом обезопасить своего будущего ребенка, но он женился на ней - вторым браком, что в те времена встречалось уже достаточно редко, и не особенно одобрялось даже тэрскими ревнителями традиций. Впрочем, через некоторое время, под влиянием первой жены и её родственников, Корсид все же осознал неправильность своего поступка, но менять статус своей второй жены не стал, а лишь отправил ее вместе с маленьким сыном в отдаленное имение на юго-западе страны, вблизи от гор Снежного Барса.
Там, в бедном поместье вдали от столицы, и вырос принц Мартиан. Матери, - хотя и любившей его своеобразной любовью, - никогда не было до него особенного дела. С каждым прожитым годом она все больше времени проводила в размышлениях и молитвах, а ребенок был для нее постоянным напоминанием о шаткости собственного положения в этом мире. Очень быстро эту шаткость осознал и мальчик. Он вообще рос не по годам смышленым ребенком. Воспитатели радовались его уму - но огорчались безалаберности и непоседливости.
С юных лет мальчик много времени проводил с деревенскими детьми, а когда чуть подрос - и вообще стал надолго пропадать из дома. Возвращался он обычно через день-два, весь в грязи и синяках. Никакие угрозы и увещевания со стороны матери не действовали на него, и вскоре она окончательно махнула на сына рукой, позволив ему рисковать собой сколько угодно. Она знала, что жизнь его в любом случае не будет долгой: умрет Корсид - и его сыновья от первой жены не станут церемониться ни с младшим братом, ни с его матерью...
Когда Мартьену исполнилось семнадцать лет, император пожелал взглянуть на своего младшего сына и юный принц был привезен ко двору, где прожил два года, ставшие для него временем тяжелых испытаний. Мартьен не любил дворцовый этикет, ему были чужды светские условности и правила, ему претили лицемерие, продажность и корыстолюбие, пышным цветом процветавшие при дворе его отца. Он терпеть не мог большинство придворных и не считал нужным особо скрывать свое презрение к ним. В результате за два года он приобрел множество могущественных врагов, которых останавливал от решительных действий только страх перед его отцом.
Но однажды произошел случай, после которого Корсид был вынужден отправить своего отпрыска обратно в поместье, - от греха подальше. Причиной этому послужила дуэль, на которую Мартьен вызвал брата императрицы Зинзии, графа Реола рэ-Бэркона, в запале прилюдно обозвавшего непотребным словом его мать. Гибкий и подвижный, молодой принц оказался великолепным фехтовальщиком и легко победил уже тогда довольно таки тяжеловесного графа. Но Мартиан допустил ошибку - вместо того, чтобы убить обидчика, он пощадил его, заставив прилюдно принести извинения. Позору графа было немало свидетелей... Такого оскорбления рэ-Бэркон простить не мог и дал себе зарок когда-нибудь жестоко отомстить унизившему ему малолетке. Два года, прошедшие со времени смерти императора Корсида, рэ-Бэркон повсюду искал своего врага. Искали его и многие другие могущественные недруги - ибо после смерти Корсида II и его сыновей Мартиан был первым претендентом на престол. Но после смерти своей матери, тихо скончавшейся во сне за несколько недель до убийства императора и начавшейся вслед за ним гражданской войны, юный принц куда-то бесследно пропал и остальные претенденты через некоторое время скинули его со счетов, сочтя погибшим. И кто же мог предположить, что он в буквальном смысле этого выражения "ушел в тень", примкнув к сообществу вольных рудокопов - своих давних друзей, - и вел жизнь искателя приключений в знакомых ему с детства древних подземельях...

- Жаль прерывать вас, граф, но, надеюсь, вы понимаете, что подарок, который я приготовила моему драгоценному супругу, надо доставить к нему живым? - непривычно властный голос Регины Лаисы едва просочился через багровую пелену ненависти, затянувшую сознание рэ-Бэркона, увлеченного расправой с давним недругом.
Кровопийца, нанеся еще несколько болезненных пинков своему беспомощному противнику, наконец, отвлекся и медленно повернулся к супруге своего господина. Она выглядела вполне удовлетворенной и по прежнему сохраняла королевскую величественность и спокойствие. Промелькнувшее было где-то по краю сознания графа подозрение, касающееся возможного сговора между исчезнувшей при загадочных обстоятельствах наследницей престола и мятежным принцем, так и не успело сформироваться, развеянное ледяным спокойствием её голоса:
- Я уверена, граф, мой супруг еще предоставит вам возможность расправиться с нашим общим врагом, но не лишайте и его этого удовольствия... - краем глаза Лэйса заметила, как Мартьен, отпущенный солдатами, медленно осел в дорожную пыль, но усилием воли заставила себя смотреть не на него, а в глаза графу. - А сейчас, граф, мне бы хотелось, чтобы вы вспомнили о том, что я утомлена и нуждаюсь в отдыхе...
Рэ-Бэркон был вынужден признать правоту каждого её слова и повиноваться им. Пёс, а ведь раньше он и не замечал в жене своего господина этой властности - в присутствии мужа она всегда казалась ему забитой серой мышкой, не способной на решительные поступки. Ладно, пускай Корилад сам разбирается со своей супругой, а сейчас его дело - доставить ее к нему.
- Надеюсь, вы сможете сами держаться в седле, моя госпожа? - как ни странно, но в голосе графа уже не чувствовалось издёвки.
Получив утвердительный ответ, рэ-Бэркон скомандовал солдатам, махнув рукой в сторону до крови избитого Мартьена, неподвижно лежащего на дороге:
- Подберите эту падаль. Да проследите, чтобы он не издох окончательно по пути!
Сейнийский офицер кивком головы подтвердил приказ тэра, и через несколько минут пополнившийся отряд развернулся и, взметая за собой тучи пыли, поскакал в сторону форта.
_________________

Очень увлекательно и интересно. К тому же, хорошо продуман сюжет и легко читается. С великим нетерпением буду ожидать развитие дальнейших событий.

Инес, возможно, и стоит чуть больше уделить внимания чувствам героев, тебе виднее. критических замечаний почти нет, сюжет развивается логично и естественно.
Вот, впечатления от твоего текста по порядку:

1 глава. Подробное и дельное описание места действия, появление героини в меру эффектно, трактирщик колоритный - глава написана отлично, всего несколько фраз, за которые зацепился взгляд:


странно звучит)))


Тоже странное сочетание (масло маслянное). Или замызганный, или забрызганный грязью.


Для одного предложения многовато))


Тоже спорная фраза. Изменять обещанию взяться за, м.б?

Глава 2. Мне показалось, немного затянуто. очень много подробностей о пещерах и горняках, и почти никакого действия. Динамика повествования затухает.




Глава 3. Очень много информации в маленьком объеме, и изложено хоть и довольно интересно, но несколько напоминает учебник истории. Вот здесь чувства и оценки Лейсы были бы весьма кстати. И, быть может, немного живого действия, диалогов... Сильный образ Корилада немного теряется без конкретики. Из сюжета этой главы можно целый роман сделать)))
И общее для всего текста: слишком длинные предложения затрудняют восприятие. Попробуй разбивать их на чуть более короткие. Я сама грешу написанием монстриков по полсотни слов)))))), но даже для меня местами длинновато, приходится перечитывать фразу по два раза, чтобы полностью уловить взаимосвязи.

Глава 4. потерялась? Или в планах её дописать позже?

Глава 5. многовато о пути через пещеры, но очень красивое описание Колонного Зала и пр.)))


Вот пример фразы, которую неплохо бы разделить не две.
Сцена свадьбы получилась просто здорово, особенно речь старика. Тепло, с душой и со смыслом)) И финал главы удался.

Глава 6. наконец динамика и действие! напряженная атмосфера погони, и небольшое отступление в Зале Мертвых, падающая плита - здорово, не убавить, не прибавить.

Глава 7. Очень к месту и по делу размышления Лейсы, как раз то, чего раньше не хватало, чтобы персонаж стал живым. И как намек на её дальнейшую линию поведения. Возник по ходу вопрос: когда ты задумалась об идейно-нравственно-философской (или как ты свма это определяешь))) составляющей книги? До этого места идейной подоплеки не чувствовалось совсем...

глава 8. Описание Аль -Шапоры очень мило и ностальгично, и как ещё один штрих к портрету Лайсы. Некоторое разочарование вызвала легенда - опять кусочек учебника истории. интересный сам по себе сюжет, если его облечь действительно в форму легенды, получится конфетка))) Поворот Ульда-Бессонный вполне предсказуем, но открывает интересные возможности для сплетения сюжетных линий.


яркая сцена))) зарождение чувств в экстремальных условиях... не особенно логично (учитывая, что Мартьен до сих пор так и остался почти условной фигурой, и для возникновения читательской симпатии и настоящего сопереживания о нем слишком мало было написано, и фактов, и эмоций, и внутренних оценок) но вполне естественно. Кстати, последний абзац главы очень хорош))

Глава 9. эффектная, динамичная глава. персонажи оживают на глазах. Джесс очень хорошо получилась. Инес, почему у тебя второстепенный персонаж ярче ГГ?! Я понимаю, если бы ты не могла в принципе несколькими мазками нарисовать яркий и живой характер... но, такое ощущение, что при описании Мартьени и Лейсы ты краски экономишь. Получается заметный дисбаланс.


Чего-то в этой фразе не хватает)) очепятка?
Развитие сюжета просто отлично, крысы, вода и встреча с сенийцами - блеск!

Глава 9. (почему снова 9? Поправь, что ли, нумерацию, а?))) Проникновенное начало, поэтичное)) и борьба между чувством и долгом довольно реалистична... Мартьен наконец оживает, ура! и начинает вызывать серьезную симпатию.

глава 10. Поворот сюжета хорош! Лейса в роли принцессы вообще замечательна. Такой характер! Несколько, правда, не вяжется с более ранним о ней впечатлением... возможно, будь её побег от супруга прописан более подробно, твердость её характера не оказалась бы столь неожиданной? И граф Кровопийца интересный персонаж, история их взаимоотношений с Мартьеном обещает увлекательное продолжение. Конфликт, конфликт, и ещё раз конфликт, как завещал Станиславский)))

Инес, в целом очень интересно, и по общему сюжету никаких критических замечаний ( со стороны читателей))) ты не дождешься. Все, что я тут тебе понаписала - сугубо читательские впечатления. Считай, поддержка твоего стремления к совершенству, и так называемое ИМХО))) Если что-то не так, прощения просим.

ТиаАтрейдес, большое спасибо за подробный отзыв!
Для меня очень важно, как выглядит мой текст с точки зрения читателя. Ляпы буду исправлять, над остальными замечаниями - думать! В особенности над образами главных героев, чтобы они стали более живыми...
Дело в том, что у второстепенных персонажей есть какие-то прототипы, их легче описывать - действительно, набросал типаж двумя штрихами, а дальше только следи, чтобы он не выбивался из образа.. А главных я создаю сама. Я-то их ясно представляю, и их самих, и логику их поступков, а вот показать это все читателю не всегда успеваю...
_________________

Большое пожалуйста))))
И просто Тиа. Инес, прости, что любопытствую, но неужели у ГГ нет вообще никаких прототипов? Каких-то мелких черточек реальных людей, привычек, жестов, словечек? Может, стоит и здесь использовать реальный материал? не характер целиком, а именно мелочи, которые и придают живость и достоверность. Как в театре))
И ещё, мне очень интересно, давно ли ты взялась писать? И что тебя не это сподвигло?

Тиа, у главного героя отдаленный прототип, в принципе, есть, и кое-какие черты, придающие ему индивидуальность, я попыталась обрисовать.. Но, видимо, не слишком ярко. Надо будет доработать образы центральных персонажей в первых главах. А с главной сложнее. Конечно, в персонаже-женщине всегда есть какие-то черты от автора, хотя я и постаралась сделать ее непохожей на себя.. хотя бы внешне Я представляю её молчаливой, внешне спокойной, но способной на неожиданные поступки. Короче, она относится к типу женщин, от которых не знаешь, что ожидать. Молчит, молчит, а потом вдруг как выкинет что-нибудь неожиданное! Наверное, она рак по гороскопу

Писать начала давно. Главы, которые я сейчас выкладываю, были написаны зимой 2003-2004 года. К весне 2004 я практически закончила первую часть, и дело застопорилось по нескольким причинам. Во-первых, стало очень мало свободного времени, случилось много событий в моей жизни (закончила институт, уехала в другой город, оказалась временно без компьтера...) Во-вторых, я дошла до некоторого сюжетного поворота и не знала, как лучше продолжить описание дальнейших событий.
Завершающую главу первой части я дописала через год, а потом все никак было не вернуться к роману. Проект оказался "заморожен". Общая сюжетная линия была набросана, но с какой стороны за нее взяться, я не представляла. Опять же, присутствовала какая-то неуверенность в себе. К тому же, писать вторую и последующие части, всегда сложнее. К тому же, мне для творчества нужна спокойная обстановка, чтобы никто не мешал, никаких проблем не нависало.. пару раз я пыталась написать какие-то наброски для следующей части, но все время что-то отвлекало. Но вот, недавно, возник "творческий зуд" - снова хочется погрузиться в свой вымышленный мир, есть творческий задор и даже стала складываться в голове дальнейшая картина поведения персонажей. Надеюсь, пока пыл не угас, напишу хотя бы вторую часть!
_________________

В принципе тебе это удалось показать, просто немного бы её эмоций, внутренних переживаний, особенностей восприятия - и образ заиграет красками)))
замечательно, что у тебя появился творческий зуд. Надеюсь, напишешь и вторую часть, и третью, сколько требуется. Вдохновения тебе, Инес)))
ПыСы а где же прода, коли уж написана?