Карта ролевой игры "Сказочные Вечеринки"

Не усложняй – любил повторять отец, когда я пыталась завязать морские узлы на ботинках и из его галстуков.
Не усложняй – говорила мама, когда я не поступила на физкультурный и поменяла физ на фиЛфак.
Не усложняй – утешал меня первый парень, с которым я не получила ничего кроме боли.
Не усложняй – пытался образумить меня бывший уже муж, когда я застукала его в постели с другой.
Не усложняй – сказала я коллеге, которую засылали в какую-то деревеньку писать статью про всеми забытую легенду.

– Как не усложнять, Ангелочек? У меня муж только что с командировки вернулся, требует любви и ласки, старший чудит, боюсь как бы не влез в плохую историю. И младшая на больничном еще. Я Петровичу сразу сказала, что никуда не поеду. Мне семья дороже работы.
– А главред что? – покусывая ручку, поинтересовалась я.
– А он мне стал рассказывать про то какой там целительный воздух, прекрасный дом у бабушки Агафьи, с которой он лично договорился о моих ночёвках, и глубокий голос смотрителя маяка. Да пусть у него будет голос как у Баскова и попа как у Стэтхема, я всё равно из Москвы ни ногой. На Сейшельские острова если только. И то не одной.
– Тебя ж уволят, Нин. Петрович – мужик упертый. Если что пригрезилось, не отвертишься. С кем я тогда буду кофеином заправляться? – погрустнела я, отложив многострадальную ручку и доставая новую. Дурная привычка с детства. Столько денег уже на эту канцелярию угрохала.
– Да и пусть. Если ему так нужна эта статья, пусть сам едет. Я не хочу. И не буду. Работу, конечно, терять тоже не хочется, но я ж там от беспокойства за своих с ума сойду.
Я провернулась в кресле и посмотрела в окно. Там не было ничего интересного, скучный городской ландшафт: многоэтажки, машины, люди. Представила, что вместо этого волны накатывают на скалистый берег, а черную мглу прорезает мощный свет маяка. Может, он подскажет куда мне идти и на что лучше не напарываться.
– Если возьмёшь новости, съезжу вместо тебя. Петровича уговорим.
Нина взвизгнула от радости и полезла обниматься, а я в тот момент не предполагала чем это всё закончится. Пф, Ангел, не усложняй.

– Будешь должна бутылку вина, – говорила я Нине, когда Петрович дал добро на смену «караула», то есть автора статьи про маяк.
«И коньяка» – писала коллеге, вусмерть замёрзнув на платформе, когда после поезда дальнего следования ожидала пригородную электричку до административного центра.
«И мой любимый шоколадный торт» – добавила в список после того, когда выяснилось, что в небольшом городке до нужной мне деревни ничего не ходит. Даже таксист отказался ехать, сославшись на то, что ремонт машины обойдётся дороже 5 километров по разбитой дороге.
Мне ничего не оставалось как запастись водой, взвалить рюкзак на плечи и свериться с навигатором на телефоне. Честно говоря, было несколько страшновато, но я не могла подвести Нинку. Да и звонить Петровичу было бессмысленно. Как я уже говорила, если ему что-то в голову придёт, тушите свет. Вынь да полож. А то, что никто маршрут не просчитал, дело десятое.

Одинокая женщина на проселочной дороге с грузом на плечах– картина русской жизни что в старинные времена, что в современных реалиях. «Больше никогда не буду прогуливать йогу. И в бассейн запишусь» – думала я, отмеривая шаги в сторону шума прибоя. К деревне подошла, когда уже начинало темнеть.

В записке, что дал Петрович, значилось: второй дом с краю. Но в ней не говорилось про собак, которые почуяли чужака и принялись лаять на все лады. В общем, встретили меня всей деревней. И бабушка Агафья в том числе.

Дом ее оказался совсем небольшим, довольно бедным, но чистым и тёплым. Меня накормили картошечкой с соленьями, наливочкой и местными легендами.
– А что маяк? – осоловев от мятного чая с ватрушкой, но успев включить диктофон, спросила я.
– Давненько он здесь стоит. Лучше у Арсения спросить сколько. Я запамятовала. Ты, кстати, когда к нему пойдёшь?
Я поперхнулась, посмотрев на темноту за окном. Хоть глаз выколи.
– А когда надо?
Старушка засмеялась и покачала головой.
– Точно не сегодня. Ты с дороги, устала. Сейчас только спать. Утро вечера мудренее. К тому же, хранитель маяка может во мгле тебя за зверя принять, выстрелить. Лучше не рисковать.

Я не могла не согласиться и заснула мертвецким сном до следующего утра. Вот что наливочка с ватрушками делает.
А после пробуждения оказалось, что бабушка натопила баню, напекла пирогов и собрала «подарочек» Арсению. Я решила, что это кстати. Особенно после слов Агафьи о том, что хранитель маяка угрюмый, не общительный и вообще закрытый как тот самый маяк. Ну, ничего. Я и не таких на интервью раскалывала. Лишь бы не хотел ружье доставать.

Идти в сторону маяка было непросто. Дороги как таковой не было. Только поля и пригорки. Ветер с воды был такой сильный, что приходилось постоянно щуриться. Но в итоге я все же дошла и, бросив рюкзак на землю, громко крикнула:
– Эй! Есть кто дома?

Двери со скрипом распахнулись и в проеме показался красавчик, место которому не на старом почти заброшенном маяке, а на страницах гламурного журнала. Или даже календаря с горячими автралийскими бооцами с огнем.

Все положительное впечатление и мечты о приятном времяпровождении разбила первая фраза.

– С какой целью? – буркнул мужчина куда-то себе под нос. Губы, конечно, у него что надо, сочные, мясистые. И голос такой, что впору зарабатывать миллионы на сексе по телефону. Глубокий, бархатистый. По-мо-ги-те.

– Привет. Меня Ангелина зовут, я журналистка. Тебе звонил мой начальник, – сразу решила перейти на «ты». Чего тянуть рыбу за хвост? Перешагнула через порог и взглядом сразу уперлась в винтовую лестницу.

– Ого, какая красота. Можно? – чисто из вежливости спросила я и тут же стала подниматься по металлическим ступенькам. Ну, тянуло меня на высоту всегда. То ли с именем связано, то ли просто приучили в детстве. С отцом часто летала. Но почти сразу поняла, что меня тянет вниз рюкзак, увидела стол и направилась к нему. Выложила пироги, снова посмотрела на хранителя и получила выстрел в голову холодным «это всё?».

Что за непробиваемый чурбан?! Даже пирожки и моя улыбка его не берут. Ну, ничего. Я буду не я, если не растоплю эту морозилку и не вытяну из него всё что нужно.

– А ты, должно быть, Арсений, смотритель маяка, –включила на смартфоне запись и с лукавым взглядом из-под ресниц пропела. – Расскажи мне историю этого древнего чуда. Как тут всё устроено, какие легенды вокруг ходят, что за живность здесь обитает. Как ты сюда попал в конце концов. Чем больше информации дашь, тем легче мне будет писать и тем быстрее я вернусь в Москву. У меня ещё сводка криминальных новостей не готова, а скоро тираж. Ну давай, вещай. Мне тут, знаешь ли, тоже неохота торчать.

Чем дольше Ангелина находилась в обществе интервьюера, тем больше разнилась картинка накаченного и уверенного в себе мачо и закрытого «холодильника» с вкусняшками внутри. Раздражало то, что их нельзя достать просто так. В голове возникали одна за другой возможные причины подобного поведения. Несчастная любовь? Смерть близкого человека? Ошибка молодости в лице наркотиков? Криминальная история? Религия? Мошенники отобрали квартиру? Это может быть что угодно!

А информации – кот наплакал. Тем более, что Ангелина ее уже знала. Хотелось встряхнуть этого толстолобого тугодума и перестать поражаться отсутствию навыка коммуникации.

Совсем на своем маяке руки стёр мозги заморозил. Даже не помнит сколько здесь работает. Ангелина была раздасадована тем, что ее поездка на маяк точно не обойдётся одним днем, как она хотела. Главред не зря поставил 3. И всё же это место было притягательно своими тайнами. Как и его хранитель. Не смотря на почти полное отсутствие контакта, Ангелина чувствовала интерес, любопытство и желание разгадать все секреты и тайны.

– Да, было бы неплохо.
Арсений сделал рукой приглашающий жест и позвал наверх. Ангелина обрадовалась возможности подняться на самую вершину сооружения и увидеть главную деталь маяка, а именно фонарь за специальными стеклами, которые делают его свет белым и ярким.
– Охренеть... – прошептала журналистка, глядя на простирающееся внизу море, на то, как волны с шумом бьются о каменный берег. В такие моменты не хотелось что-то говорить и Ангелина за пару минут на пощадке только один раз перевела взгляд на стоящего рядом мужчину. Но ей хватило, чтобы понять, что он на своём месте. Он выглядит здесь гармонично, как часть чего-то целого.
Они спустились вниз, в комнатку, где кроме приборов для наблюдения за погодой и радио ничего не было. Затем прошли мимо душевой и маленькой кухни и свернули в спальню смотрителя. Но не аскетичное убранство смутили Ангелину. И даже не полутороспальная кровать, укрытая пестрым одеялом, а слова смотрителя:

Это звучало как приглашение остаться и Ангелина поторопилась напомнить, что Арсений хотел ещё показать кладовую, а также прибор для измерения приливов и отливов. Не смотря на длительное отсутствие мужчин в своей жизни, Ангелина всегда тщательно выбирала себе партнёров. Хоть и опыт неудачного брака говорил о другом.
– У бабушки Агафьи по-деревенски тепло и уютно. Спрошу ее про легенду, раз вы не в курсе.
Запретив себе попросить снова подняться наверх, Ангелина вышла из сооружения и направилась на небольшую пристань, где была привязана лодка.
– Это ваша? Рыбачите? Вообще, интересно как вы тут поддерживаете быт. Как часто покидаете маяк? Где покупаете продукты? Как получаете зарплату? Приходят ли сюда дикие звери? Почему согласились на добровольное затворничество? Как вы себя развлекаете здесь? Может, сами хотите что-то рассказать читателям журнала. Это было бы кстати.
Ангелина посмотрела в глаза Арсению и увидела как в них начинает бушевать море. Кажется, она перестаралась и ее сейчас вышвырнут.

Когда я сюда ехала, то не предполагала что так, нет, ТАК сложно. Сначала эти транспортные перепетии, потом наливочка местной бабушки, а теперь ещё и оценивающие взгляды хранителя маяка.


Я пришлась по вкусу, это было очевидно. Хотя, возможно, после 3 лет воздержания любая особь женского рода покажется привлекательной. Или ему кроме собственной руки ничего не нужно? Или Арсений отрывается в отпуске? А у него вообще есть отпуска? Надо спросить. Возвращаю мыслительный процесс в рабочее русло и стараюсь не смотреть на длинные ноги, обтянутые джинсовой тканью. Мда, Ангел, и у кого тут больше нехватушка?

– Рыбу я люблю есть, а не ловить, но на предложение ваше соглашусь. Как-то уже не верится, что за один день я смогу получить достаточное количество информации о маяке.

Особенно с таким неразговорчивым собеседником – проглотила я. Вместо этого посмотрела на море и удивилась насколько оно поменялось за последние полчаса. Просто удивительно.

Замёрзнуть мне не давали мысли, поэтому от чая я отказалась. Тем более, что меня ждала работа над другим материалом и бабушка Агафья, у которой нужно было узнать легенду.
– Для склероза рановато, Арсений, – не могла не ввернуть шпильку я. – Могу написать перечень вопросов и завтра по ним пройдёмся. Если, конечно, вы меня за них не захотите утопить. Но сразу предупреждаю, меня будут искать.
– Муж? – прощупал почву хранитель маяка.
– Неа, начальник. Я у него та самая курица, которая несёт золотые яйца. А муж был да сплыл. С подруженцией моей. Один секс и у меня уже двое бывших. А говорят, что молния не бьёт в одно место дважды. Очень даже хорошо бахает.

Я замолчала и снова уставилась на воду. Давай успокаивай уже. Ты же можешь. На терапию снова пойти что ли?
– Ладно, Арсений. Я пошла в деревню. Вернусь завтра... Во сколько?
– В 6.
– Ох... – Не стала договаривать как воспитанная «сова». – Попрошу бабушку Агафью побить по щекам, если что. Приду в 6. Может быть, в 6-30. Была рада знакомству, – протянула руку и тут же словила толпу мурашек, когда она утонула в чужой. Ой-ой-ой, Ангел, расправляй крылья и греби отсюда от греха подальше на всех парусах. Не хватало только влюбиться в затворника.

Не помню как дошла до деревни. Долетела. Ворвалась в дом бабушки Агафьи, изрядно её испугав.
– Вот, чумная! Я Ваське молоко пролила, – воскликнула хозяйка, а я, потрепав кота, пошла мыть руки. – Правильно, доченька, пообедаем. Небось на маяке было не того.
Усевшись за старый, но добротный стол, с аппетитом набросилась на окрошку и ещё тёплый хлеб.
– Мммм, это самое вкусное, что я ела в своей жизни! – заставила раскраснеться бабушку. – Я одна живу, трудоголик, готовить некогда. То доставку закажу, то быстрой лапшой перебьюсь. А у вас тут просто праздник разнообразия домашней кулинарии.
– Ну что ты, Ангелинушка, это я только для гостей так стараюсь. Угодить хочу.
– Спасибо, бабушка. Всё же в этом есть то самое нужное: простое и человеческое.
И после этих слов мне показалось, что моя собеседница даже сморгнула слезинку. Поэтому я поспешила сменить тему.
– Маяк ваш, конечно, впечатляет. Такой большой и в то же время одинокий. Стоит как неприкаянный среди камней и только ветра его обдувают. Понятно, что он нужен там, спасает людей на кораблях, но как-то несправедливо, что он там один-одинешенек.
– У него есть хранитель, – возражает мне собеседница и в моей голове тут же всплывают образы малоразговорчивого мужчины с мягкой улыбкой, сильными руками и грустными глазами.
Арсений. 7 букв, обозначающих мое наваждение и вызывающий сердечную аритмию. И завтра мне предстоит с этим человеком провести несколько часов в одной лодке посреди воды… Соберись, тряпка. Вспомни про работу.
– Да, кстати, он мне так и не рассказал легенду, которая связана с маяком. Отправил к вам. Можете что-то прояснить?
Оказалось, что бабушка всё это время внимательно наблюдала за мной и потому только тихонько хмыкнула, когда я сменила тему.
– Легенда та – вовсе не легенда, а очень даже реальная история…

Я ненавижу утро. Особенно когда оно начинается, пока ещё темно. Что за бред? Если это начало нового дня, то почему оно выглядит как конец старого?
Настроение не спасло даже кружка парного молока и горячие сырники со сметаной. Заправив термос кипятком и тремя пакетиками приторным, но сладким «3 в 1», я снова захватила гостинцы «голодинушке» и отправилась к маяку. Старенькие резиновые сапоги дочки Агафьи, а также ее яркая желтая куртка с капюшоном подарили надежду на, то что я не замёрзну, не промокну и перестану выглядеть привлекательной для затворника Арсения. Ну да. Ну да.
Пока добежала до побережья, было уже пол седьмого.
– Доброе утро, я уже думал, что не дождусь, – угрюмый вид и недовольство в словах не отбил моего желания увидеть хранителя.
– Привет. Прости. Просто. Рюкзак. Тяжелый. Там бабушка… – пытаясь отдышаться, частила я.
– Бабушка? Как ты впихнула ее в рюкзак? – пошутил Арсений, а я чуть было не набросилась на него с кулаками. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, привела себя в относительно нормальное состояние и продолжила:
– Агафья снова передала тебе гостинцы. Кажется, половину погреба собрала. Так мы рыбачим или что? – кивнула на лодку.
– Рыбачим, – хранитель маяка забрал у меня рюкзак, подал жилет, а потом руку, чтобы помочь забраться в лодку. – Только ничего не трогай, я всё сам сделаю.
Арсений уверенно вел лодку навстречу волнам, а я любовалась его уверенными движениями и сосредоточенностью. Хотя старательно делала вид, что любуюсь природой. Наконец, мы остановились и хранитель маяка принялся бросать корм рыбам и нанизывать на наши удочки кусочки рыбы.
– Удержишь? – он протянул мне спиннинг, а я только и могла что кивнуть. Не признаваться же, что мой папа-пилот предпочитал давать единственной дочке штурвал. Впрочем, его надежды на продолжение династии закончились с моим поступлением на журфак.
Арсений показал что нужно делать, когда рыба клюнет и сел на другом конце лодки, собираясь, видимо, провести все это время в тишине. Но не с той связался.
– Я вопросы подготовила…
– Потом. Рыбу спугнем.
– Да и ладно, – зло зашептала я.
– Я планировал приготовить её на гриле сегодня, – признался Арсений и по его тихим словам я поняла, что он хотел угостить меня. И это стало такой приятной неожиданностью, что решила отстать от него на время. Подождут вопросы.
Спустя полчаса, которые мне показались вечностью, я зачем-то стала рассказывать о своей жизни, маме, папе, который практически отсутствовал в моей жизни, и работе. И так как никто меня не перебивал, сделала вывод, что рыбу это не испугает. Так и случилось, когда Арсений поймал первую, а затем вторую. На мой же крючок ни одна живность не клевала. Поэтому я рассказала ещё несколько смешных случаев из студенчества, на которые Арсений даже посмеялся. Ох, какой у него приятный смех! Я млела. А потом зачем-то вспомнила про легенду о маяке, который, простите за тавтологию, сейчас маячил вдалеке.
– Так вот. Эта история произошла во времена, когда бабушки Агафьи еще не было, но ей рассказала ее мама, а той – её. Однажды в их деревню приехала путешественница, она исследовала глубинку и очень хотела попасть на маяк, который тогда только недавно построили. И она пришла к маяку, а там жил хранитель – одинокий, нелюдимый и даже злой на мир. В общем, они влюбились друг в друга, но девушке нужно было возвращаться к родителям. В те времена телефонов не было и, если бы она не приехала к сроку, ее бы посчитали пропавшей без вести. Хранитель хотел отправиться с ней, но бросить маяк не мог. В итоге девушка уехала. А он остался ее ждать.
Я замолчала на пару секунд, представила себе героев легенды и то, как тяжело им было расставаться после обретения друг друга.
– Она так торопилась добраться до дома, чтобы снова вернуться к маяку, что не заметила почтовую карету. Несчастный случай унес ее жизнь. А хранитель ждал любимую несколько лет…
Я снова замолчала и спустя несколько секунд услышала:
– А потом?
– Утопился в море. Новость о том, как девушка погибла, пришла в деревню уже после его смерти. Такая вот грустная, но красивая история.
Мы оба замолчали, обдумывая каждый свое, а потом спустя пару минут у меня клюнула рыба. Я вскрикнула, чем очень напугала Арсения.
– Держи крепко! Не упусти. Сейчас помогу.
Мой учитель рыбалки смотал свои снасти и принялся вместе со мной тащить какую-то огромную рыбину. Я даже не знала как она называется, но выглядела очень красивой. Нам еле удалось ее вытащить. Я безумно перенервничала, очень устала и ужасно обрадовалась. Я кое-как сдержала себя от победного танца и возможного падения за борт. Но от того, чтобы не поцеловать улыбающегося и довольного Арсения удержаться не смогла.

Мой опрометчивый поступок в виде спонтанного поцелуя повлек за собой совершенно непредвиденную ситуацию – могла бы написать я, но это было бы ложью. Я хотела всего этого: и крышесносного поцелуя на адреналине, и быстрого возвращения на берег и жаркого секса. Тело изголодалось по мужским прикосновениям и ощущению заполненности. Последнее слово воспринимайте во всех смыслах. Но в Москве мной руководил мозг, который игнорировал желание близости и откладывал плотские утехи в долгий ящик с надписью «возможно, но скорее всего никогда». А здесь, вдали от суеты большого города мне ничего не помешало раздвинуть ноги, то есть расслабиться перед первым встречным. Или неккоректно так говорить, потому что я видела Арсения уже второй раз в жизни?

Интересно, что среди миллионов мужчин в столице я не выбрала никого. Зато, наверное, единственный затворник России где-то на краю земли вызвал во мне столько эмоций. Чудеса да и только.

Я не помню как мы доплыли до маяка. Видела только как горят огнем глаза его хранителя и плыла на этот свет. Кто там говорит, что сирены не существуют? Я, кажется, обнаружила новый тип. Неважно. Главное, что пойманная рыба так и осталась лежать на дне лодки, а мы а Арсением ворвались в его комнату, чтобы утолить совсем другой голод.

Я не помню как мы снимали одежду. Не помню сколько на это понадобилось времени и сил. Не помню ничего кроме ощущения влажных теплых губ на коже и играющих твёрдых мышц под подушечками пальцев. Нос напрочь забивали запах воды, ветра и мускуса. Во рту скопилась слюна, а соски напряглись. Между ног стало влажно, низ живота скрутило от желания в тугой комок. Но это еще было только начало.

Природа к Арсению была настолько благосклонна, что я благодарила всех богов за то, что до его члена во мне побывали пальцы. После долгого воздержания и с таким богатством внутри меня не хватило надолго. Впрочем, хранителя маяка тоже. Он излился мне на живот, а потом втер сперму в мою кожу около пупка, будто хотел, чтобы она хоть как-то, хоть ненадолго, но осталась. Я готова была сгореть от смущения и уже было потянулась закрыть лицо руками как меня подняли и понесли мыться. Только сейчас я осознала как мы выглядим и пахнем. Ужас. Это точно не добавило мне уверенности.

Арсений меня предупредил, что горячей воды хватит только на одного, поэтому мы быстро ополоснулись и продолжили изучать друг друга. Опомнились только после нескольких оргазмов и ближе к вечеру. Проголодались. Вспомнили про рыбу в лодке, почистили и пожарили ее на гриле, съели все подарочки бабушки Агафьи. Кормили друг друга, болтали и смеялись. О том, чтобы мне возвращаться в деревню, речи не было.

Мы продолжили секс-марафон и уснули только ближе к утру. Пробуждение было не из самых приятных. Не потому что у меня ныло все тело, а потому что я стала осознавать, что мое время здесь подходит к концу. Меня ждала Москва и редакция, статьи и даже коллега с тортиком. На время я абсолютно забыла о своих обязательствах и о том, что это все не навсегда. Или нет?

Арсений благородно проводил меня до деревни и помахал вслед рукой. Я дала ему свой номер и теперь мы могли поддерживать связь через сообщения в мессенджере и звонки. Но это было совсем не то же самое, что быть вместе на маяке. Совсем не то.

Я села в поезд и всю дорогу писала статью, про которую тоже совершенно забыла. Доехала до вокзала и вызвала такси. Хотела написать Арсению, но так и не смогла. Было слишком больно от расставания. Не хотела, чтобы он слышал мои слезы. А их слышно даже через буквы, знаете?

Я вышла из машины и направилась в пустую квартиру, где меня никто не встречал. В холодильнике нашелся кусочек сыра, яблоко и бутылка воды. Я решила заказать еду с доставкой на дом, но поняла, что телефона нет. Решила, что выронила его, когда выходила из такси. Выскочила на улицу, но ничего не нашла.

Почему так произошло? Ведь Арсений мог решить, что она уехала и уже не собирается возвращаться. Он мог сходить с ума от беспокойства и, о ужас, вообще перестать ждать. Надо было всё же не уезжать так поспешно, а попросить у начальника ещё хотя бы день. Решить все нюансы. Но Ангелина торопилась в Москву. Не для того, чтобы забыть то, что случилось на краю земли. А чтобы вернуться туда, где остались ее сердце и крылья.

Но всё, что ей оставалось сейчас – ждать утра, когда откроются салоны сотовой связи и можно будет купить новый телефон. От волнения и нетерпения она не находила себе места. Автоматически запустила стирку, приняла душ и сварила кофе. Чтобы как-то отвлечься от воображаемых трагических картинок, села редактировать статью про маяк, но это только усилило желание плакать. И она дала волю слезам. А после нескольких часов и таблетки от головы снова начала читать то, что написано. И ей не понравилось. Описание местности не соответствовало реальному ощущению грандиозности моря и одинокого сооружения рядом с ним. Душевное тепло бабушки Агафьи не в полной мере передавали слова о запахе печки и еды в доме, о традициях и жизнелюбии жителей. А личность хранителя маяка не поддавалась никаким описаниям, потому что ее чувства к нему были самыми безумными и при этом настоящими.

Ангелина до сих пор не знала наверняка что заставило молодого мужчину уйти в осознанное одиночество. Она только могла догадаться, что это безответная или несчастная любовь. Ангелина не могла поверить в то, что ради Арсения готова с ног на голову перевернуть свою жизнь, отказаться от успешной карьеры в редакции и жить вдали от родных и друзей. Но она сознательно шла на это. И неважно будет ли их любовная история навсегда или когда-то они с Арсением вернутся к людям и суете большого города. Ангелу настолько снесло крышу, что она не могла бояться и бездействовать.

Тревожный сон забрал ее прямо в кресле. Ангелина не завела будильник, так как таковых в доме не имелось и проспала до 10. Быстро собравшись, она забежала в ближайший салон и выбрала первый попавшийся телефон и номер. Стоило только ему заработать, как она тут вышла на улицу и набрала Арсения. Сердце бешено стучало. Вдруг он не возьмет, ведь номер незнакомый. Вдруг он скажет, что их роман всего лишь игра. Вдруг он лежит безжизненной кучкой на берегу.
Но он взял. Узнал. Сказал самое главное. И Ангелина снова разрыдалась и тоже призналась.
– Господи, Арсений, как же я тебя люблю!

Их встреча была больше, чем просто случай. Их близость была больше, чем удовольствие. Их расставание могло бы стать продолжением трагической легенды, но жизнь распорядилась иначе. И маяк тому безмолвный свидетель.