Карта ролевой игры "Таинственный замок 3. Оборотни"

Florence + the Machine - Seven Devils

У меня тоже есть семь дьволов. Не знаю даже, много это или мало? Почему семь? Наверное... Наверное, по одному на каждый день недели. Чтобы мне не было так скучно и уныло, как это бывает с существом моего возраста. Каждый день меня развлекают мои персональные дьяволы, устраивая пляски на сооружённых мной могилах. Каждый дьявол уродлив по-своему. Я даже не знаю, какой из них хуже. Наступает понедельник, и мне кажется, что Дьявол понедельника хуже всех. Но в полночь приходит вторник, и вот уже его я называю самым ужасным. Но ровно до того момента, пока не подкрадётся среда, а с ней и её Дьявол...
Чья очередь сегодня? Луна так ярко светит... А я бегу быстро... Настолько, что все деревья сливаются в тёмную стену. Я могу различать лишь тонкие корявые ветки, которые тянутся ко мне, словно чьи-то скрюченные пальцы, царапают кожу даже сквозь мех. Мне всё равно. Через пару мгновений каждая кровавая рана заживёт, оставив после себя лишь бледный тонкий след. И это уже не важно, ведь сегодняшний дьявол уже пришёл. Он в каждом дереве, встречающимся на моём пути. Преследует меня. Это его костлявые пальцы тянутся к моей шкуре. В каждом дупле - оскал его пасти, а кора - уродливые морщины. Этот дьявол самый большой. Вместо волос у него длинные ветки, а смех его - уродливый скрип. Я так наивно пытаюсь убежать от него, как будто, надеюсь, что в этот раз всё может закончиться не так, как сотни лет назад. Сейчас я чувствую себя ребёнком в стране своих детских кошмаров, но упорно продолжаю бежать дальше. Высунув язык. Увеличивая темп. Следы моих лап глубоки от тяжести массивного тела. Но вскоре их скроет пурга, и демон не сможет меня найти. Но его смех будет звучать в моих ушах. Ничто не поможет избавиться от него. Однажды я пытался когтями разодратт уши, лишь бы не слышать этот визг, но звук спрятался где-то внутри моей головы, и достать его оттуда никак не получалось. Он не выливался вместе с моей кровью из ушей и глаз, а как будто застрял внутри. Чёртова ведьма смеялась надо мной, посылая своего дьявола даже сквозь века. Он преследовал меня даже сейчас. Я пытался убежать, но он уже ждал меня впереди и даже не запыхался.


Сверр тяжело дышал, опираясь о шершавый ствол высохшей ели. С её длинных веток падали почти невесомые хлопья снега. Некоторые из них приземлялись на его напряжённые плечи и тут же таяли от жара разгорячённой кожи. Его тело пылало. Пот струился ручьями по лбу, вискам, груди и спине, а сердце стучало так быстро и громко, что любой, кому не посчастливилось бы находиться рядом, мог услышать его тяжёлые удары. Тяжёлые... В этот раз он бежал невероятно быстро, не жалея сил, издеваясь над своим организмом. Но скорость не помогала. Как не помогал и ветер, неспособный заглушить визгливый женский смех в ушах.
Сверр нагнулся, зачерпнул горсть снега и растёр его по лицу. Ледяные кристаллы тут же растаяли и прохладные капли скатились по щекам на грудь, оставляя светлые розовые полоски, едва различимые в лунном свете. Он с недоумением взглянул на окрасившуюся воду, а затем пальцем дотронулся до щеки. Глубокий порез до сих пор кровоточил, и, кажется, в ране занозой застряла тонкая веточка. Едва не разодрав царапину, он вытащил короткий сучок и бросил в снег. Рана, не хотя, начала затягиваться. Кажется, на его щеке теперь будет ещё один шрам. Не менее уродливый, чем предыдущие, и не более. Просто очередной...
Обнажённый и всё ещё тяжело дышащий Сверр побрёл обратно, различая в темноте свои следы. Деревья больше не казались такими уродливыми, и мерзкий визг в ушах начал затихать.
Её звали Ганна. У неё были очень светлые, почти белые волосы и карие глаза с мутными белками, испещрёнными кровавыми ручейками. Он повесил её собственноручно. Надел на шею петлю, затянул и вздёрнул на низком толстом суку. А она смеялась. Смеялась. Смеялась так громко и радостно, будто сбылась её давняя мечта. Она смеялась даже тогда, когда лицо посенело, и она начала задыхаться. Он надеялся её помучить и тянул верёвку так, чтобы шея не сломалась, и ведьмовское отродье сдохло от удушья. Но, наверное, сделал это зря. Каждую секунду она смеялась. И даже когда она захлебнулась последней каплей воздуха, на её посиневших губах застыла улыбка. А на ладонях Сверра - почему-то кровавые следы. Его тоже много раз пытались повести, а он, в надежде, что людям-глупцам это, наконец, удастся, старался смеяться точно так же, как хитрая сучка, предавшая его. Но у него не получалось. Никогда.
Потом он часто приходил на к тому дереву. Сидел часами около него и смотрел, как проклятая ведьма гниёт, как священные вороны выклёвывают ей глаза, и как новые побеги прорастают сквозь её поганый улыбающийся рот, ломая белые кости. Он всё никак не мог поверить, что она сдохла. Но вот - истлевшая одежда, пустые глазницы, обглоданные кости, переплетённые ветвями. Но смех, который теперь звучит в голове...
Кажется, от дерева, ставшего местом казни, его оттащил брат. Сверр отчаянно сопротивлялся, получая удар за ударом от длинного меча, но не оставлял попыток подобраться к толстому стволу, срубить своим боевым топором и забрать с собой, чтобы каждый день убеждаться в смерти бледной твари.
Впереди показался замок, приветливо горящий тёплыми огнями. Но они не могли соперничать с зовущим светом жёлтой луны. Вокруг неё расплылся дрожащий красноватый ореол, который мерцал, словно обещая...
По тайному ходу он проник в свою просторную спальню. Грязный, потный, с до сих пор незажившими царапинами Сверр поднялся на небольшое возвышение, застеленное звериными шкурами и упал на них, вдыхая знакомый лесной запах. Смех звучал уже гораздо тише, и, чтобы его заглушить, Сверр потянулся к длинному тонкому чехлу, лежащему рядом с его «кроватью». Тихо, едва слышно зашелестела «молния», и он извлёк блестящую дорогим металлом флейту. Это было его единственным сокровищем, самым ценным, что было в его жизни. Его единственная женщина, спутница, со страстью принимающая прикосновение его губ. Она нагревалась от его дыхания, от пальцев, как и должна нагреваться кожа желанной женщины. Холодное покрытие из платины скрывает губительное серебро, которое он чувствует даже сквозь дорогой металл. Но губы привыкают к боли, и остаётся лишь наслаждение, когда он делится своим дыханием с этой молчаливой девушкой. Так и должно быть... Боль. Наслаждение. Боль. Общее дыхание. И через секунду её бархатные музыкальные стоны, высокие, с надрывом, печальные и грустные, чуть болезненные... Эта музыка успокаивает Сверра. Ему нравится нажимать на посеребренные клапаны, чувствовать жжение в пальцах, как будто её кожа, - холодный металл, плавящийся от его собственного жара, доставляет ему ни с чем несравнимую муку. Прекрасную муку. Сверр играет на флейте, прикрыв глаза, и ведьма постепенно замолкает.

Наступает утро. Несмелый рассвет пробирается в спальню, холод в которой почти невыносимый. Но Сверр всё так же обнажён. Он лежит на сбившихся шкурах и делясь своим тёплым дыханием с флейтой, наигрывает медленную грустную мелодию. В воздухе появляется пар от горячих выдохов, раны затягиваются. Приходит новый день. Снова можно быть жестоким, грубым, беспринципным. Расчётливым ублюдком, которого ненавидит весь клан. Снова можно пытать, унижать, растаптывать и издеваеться. Ему всё это можно. Ему всё это нужно. И никто никогда не догадается, что ночью к нему придёт очередной дьявол и будет скалиться и смеяться, протягивая к нему гниющие когти. Но он выдержит, чтобы опять стать больным на всю голову извращенцем, у которого лишь один страх - как бы не запачкать кровью очередной жервы дорогой ковёр. Но это чуть позже, днём. Сейчас он просто насладится своим гладким блестящим наркотиком, рождающим бархатистые звуки-стоны. Сейчас он получит силы от прикосновения к прохладному металлу. Наркотик у губ, и его знакомый привкус дарит возможность продержаться ещё один день.

-----------

Сверр стоял у края круглой площадки и медленно крутил из стороны в сторону массивный перстень, надетый на указательный палец. Чёрного цвета камень ловил отблески инея и разбивал их на миллиарды искр. Ветер трепал полы дорого распахнутого пальто и приносил с собой разнообразие звуков.

Улаф швырнул к его ногам мешок. Сверр втянул в лёгкие воздух. Женщина. Молодая. Он чуть склонил голову набок и взглянул в равнодушные глаза брата.
-Помнится, утром я просил вина, а не это... - Он перевернул ногой мешок.

Лицо Сверра осталось равнодушным. Где-то глубоко в душе, путь куда знали только его дьяволы, он всегда завидовал младшему брату. Его силе, свободе, воле. И сообщать ему, что он единственный, кому Сверр хоть немного доверяет, он не собирался.
-Как только я найду подходящую замену, ты узнаешь первым, младший братишка, - Сверр несколько издевательски усмехнулся.
Но спустя секунду перевёл взгляд на мешок у своих ног. Никакого движения. Едва слышное медленное дыхание и исходящее от человеческого тела тепло, которое он мог почувствовать даже с расстояния.
Улаф прямо здесь приказал снять мешок, и Сверр впился взглядом в добычу брата. За такой цвет волос пару сотен лет назад её бы сожгли на костре. Пожалуй, он бы первым поднёс огонь к поленьям. Сверр не мог поверить, что его жизнь, а точнее смерть, зависит от этого маленького существа, которое он мог бы переломить пополам лишь прикосновением руки. Неужели, они наконец нашли её?! Не разрешая себе надеяться, Сверр вновь перевёл взгляд на Улафа.
-У тебя есть время на отдых. Через полчаса мы с нашей маленькой гостьей ждём тебя в Северной башне.
Сверр легко нагнулся и поднял ведьму на руки. Он не мог позволить, чтобы кто-то другой прикасался к рыжему отродью. Почему-то в его понимании, это было сравни посягательству на его жизнь. Отвернувшись от брата, Сверр отправился в башню, с трудом сдерживая себя от желания перейти на бег.

Посели меня в северной башне...
По соседству с западным ветром.
И я буду преданно ждать,
Исполнения смертного приговора,
Когда шорох твоих осторожных шагов 
Возвестит о том, что костёр для меня сложен. 

The kinnardlys - The witching hour

Схватить... Сжать... Подчинить... Я должен заставить... Подчинить её себе... Я. Хозяин. Главный... Не она. Приказываю я, она исполняет... Главный...
Сверр едва справился со второй частью своей натуры, подавляя скалящегося зверя. Он загнал его так глубоко, окружив хохочущими дьяволами, что зверь обречённо заскулил. Желание изодрать в клочья одежду, выпустить зверя из клетки и сорваться на сумасшедший бег стало непреодолимым. По телу прошла дрожь, но каким-то образом Сверру вновь удалось успокоиться. Он представил свою флейту с изящной гравировкой и воскресил ощущение прикосновения губ к металлу. Почти как физическая разрядка. Туман в голове рассеялся и выскользнул в распахнутое стрельчатое окно, смешиваясь с туманом, окутавшим горные вершины. Он ведь один из лучших. Нет, лучший! Его самоконтроль переходит рамки разумного. Когда члены его немаленького клана, теряя разум обращаются, он остаётся абсолютно спокойным, непоколебимым, равнодушным. Именно поэтому королём стал он.
Сверр не сразу понял, что до сих пор держит на руках мерзкое отродье. Тут же мелькнула непрошеная мысль: он боится. Боится, что если отпустит её, то утратит свой единственный шанс на такое желанное освобождение. Его захлестнула горячая смесь отвращения и ненависти. Грубо он швырнул ведьму прямо на каменный пол, в центр начерченного мелом круга с десятками рун. По словам Лукреции, ведьмы их клана, этот круг должен был обезопасить их с Улафом от ворожбы. Сверр потянулся к кинжалу, который прятал под рубашкой, и с которым почти никогда не расставался: вот что обезопасит брата и его от козней маленькой рыжей сучки. Один удар, и иноземная хейд* захлебнётся собственной кровью. Впрочем... Он никогда не отказывал себе в удовольствии посмотреть на корчи их племени и насладиться криками.
Сверр присел на корточки перед девушкой и с удовольствием отвесил ей тяжёлую пощёчину. На её бледной щеке тут же появился красный след. Сверр поспешно отдёрнул руку и вытер о брюки, стараясь прогнать с ладони ощущение нежной холодной кожи.
-Пора вставать, маленькое отродье.

-----------
*ведьма

Её дыхание едва ощутимо изменилось - стало быстрее и глубже. Сверр сразу же понял, рыжее отродье пришло в себя. Он удивился, когда услышал тихий хриплый голос, но как всегда не подал вида.

Он уже давно понял, что смотреть ведьмам в глаза - гиблое дело. Они могли так ловко завладеть сознанием, что иногда палач начинал ненавидеть самого себя и постепенно превращался в жертву. Сверр позволил озлобившемуся волку выбраться наружу и взглянуть на ведьму его глазами. Волк увидел бледную гладкую кожу, испуг в глазах и спутанные пряди волос. У зверя было своё воображение, он тут же показал Сверра всё, что желает сделать с мерзкой ведьмой. Волка ни капли не волновало, то, что его хозяину было противно даже прикасаться к ней. Гнев на самого себя заставил волка вновь убраться восвояси. Сверр чуть склонил голову, как будто обдумывая просьбу этой мерзкой твари.
-Мы знакомы не больше минуты, а ты уже просишь меня... А ведь мы ещё даже не начинали... - Его губы сломались под действием злобной улыбки, обнажившей зубы, которые уже давно мечтали ворваться в плоть какого-нибудь существа, чтобы насладиться горячей кровью.
Сверр быстро поднялся на ноги, отгоняя все лишние мысли. За дверью послышались тихие, но стремительные шаги. Он узнал походку своего брата.

Обернувшись к Улафу, который был уже явно чем-то озабочен, Сверр взял с простого деревянного стола один из ножей и бросил брату, который без труда его поймал.
-Поухаживай за нашей дамой. - Сверр позволил себе двусмысленную улыбку и снова повернулся к ведьме. - Знаете, Каролина, у викингов был такой обычай: они собирались вместе, брали чашу с водой и пускали её по кругу. Набирали в рот воды, смачивали язык, а потом выплёвывали, и так, пока каждый не утолит свою жажду. Чистая вода была так редка... Как и такие милые девушки, как вы. - Он подошёл к ней ближе, наклонился и рывком поднял на ноги. - Точно так же, я пущу и тебя по кругу, маленькое отродье, чтобы каждый мой воин смог поиметь ведьму. И когда они закончат, ты будешь умолять меня... Если будешь всё ещё жива. - Сверр вдруг почти ласково убрал прядь волос, упавшую ей на глаза и продолжил вкрадчивым тоном, понизив голос до шёпота. - Но я могу и отпустить тебя сразу же, как только ты исполнишь нашу с братом маленькую просьбу.
Он отпустил девчонку, отошёл и сел на стул. Сверр не стал добавлять, что каждую встреченную им ведьму убивал и делать исключений не будет. Он кивнул Улафу и вновь взялся за свой кинжал. Взглядом указав брату на нож, Сверр лениво выговорил:
-Будь осторожнее. В прошлый раз пол от крови три дня отмывали.
Его взгляд переместился с ножа в руке брата на большую шкатулку, тоже украшенную рунами.

-Брат, тебе не терпится быть первым? - Сверр вопросительно поднял бровь и ухмыльнулся. - Не бойся, тебе будет оказана эта честь.


Сверр откинул голову назад и громко расхохотался.
-Ну, тогда начнём, пока ты ещё жива. - Он достал свой кинжал и сжал рукоять.
Резко поднявшись со стула, Сверр подошёл к столу и открыл резную шкатулку. Достав из неё старую потрёпанную книгу, он вернулся к ведьме, бросил книгу к её коленям и опустился на пол сам.
-Может, ты нам вообще не нужна... - Он задумчиво посмотрел на книгу, в которой хранился ключ к их освобождению. Ещё пара секунд, и они с братом поймут, было ли всё напрасно, или...
Не позволяя себе надеяться, Сверр перегнулся через девушку и разрезал скотч, сковавший её запястья, а потом резко полосонул кинжалом по посиневшей коже. Хлынула тёмная ароматная кровь, рот наполнился слюной от желания попробовать на вкус, волк внутри задышал чаще. Сверр дёрнул ведьму за руку, и кровь ручейком полилась на обложку книги. Драконья пасть, изображённая на ней вдруг ощерилась, откуда-то выскользнул раздвоенный язык и лизнул ведьмину кровь. Сверр подавил желаник последовать его примеру, заставляя себя пристально смотреть на книгу. Неожиданно она распахнулась. После стольких лет...
-На этот раз ты не ошибся, брат... - Сверр с отвращением выпустил из своей хватки запястье рыжеволосого отродья и вновь поднялся на ноги.
Книга открыта. Теперь они избавятся от проклятья. Повинуясь порыву, Сверр поднёс кинжал к губам и слизнул капли крови, оставшиеся на нём. Тело тут же заполнило тепло, а в ноздри ударил густой аромат вина и каких-то диких трав. Перед тем как убить ведьму, он выпьет её кровь вместо вина. Она была чертовски вкусной, глупо было это не признать. Отправив кинжал в ножны, спрятанные под рубашкой, Сверр взглянул на Улафа, пытаясь понять, что он думает. Почему-то сам Сверр не ощущал ни триумфа, ни надежды. Он так долго этого ждал, а в результате... Всё было как-то не так, и он мучительно пытался понять, в чём проблема. Как-то слабо верилось, что это тщедушное существо сможет помочь его клану. Но вот доказательство этого - книга, открыть которую не могла никакая магия, гостеприимно распахнула свои объятия для этой девочнки. Сверр вдруг почувствовал, что задыхается. Ему нужно было выпрыгнуть в окно, на ходу оборачиваясь, чтобы приземлиться в холодный снег. А потом бежать до глубокого изнеможения. Бежать не разбирая. Так далеко и так быстро, чтобы забыть обо всём, даже своё имя. Охота... Ему нужна охота. Взгляд упал на капли крови, раскрасившие серый камень пола. Сверра прошиб пот, когда он осознал, какая охота ему нужна, и какую добычу он хотел загнать.
Превратив своё лицо в жестокую маску, он вновь повернулся к брату.

Ну вот, не долго же она пугалась. Ведьмовское отродье уже вовсю изучало книгу и её секреты. Смотри на меня!.. Волк высунул морду и гневно зарычал, а может, то был один из его демонов, которому нравилось брать и подчинять.

О, за сотни прожитых лет он успел хорошо изучить этот остекленевший взгляд. Обычно после него следовала невыносимая боль, заставлявшая молить о смерти, мечтать о ней. Именно такая боль, котор он старался доставить каждой своей жертве. Многократно умноженная ведьмой, эта боль оказаывалась направленной против него - его жгли, резали, сдирали кожу и втирали в раны соль, а он лишь пытался смеяться так же, как когда-то смеялась Ганна. И так было каждый раз, когда он встречал на своём пути ведьму - ни одной из них не удавалось его убить, поэтому они с самозавбвением окунали его с головой в собственный кровь


Воспоминания, такие не прошенные и до дрожи отвратительные, попрятались по углам, спугнутые его братцем. Он убежал так быстро, как будто за ним гнались все семь дьяволов Сверра, и оставил их с ведьмой наедине.
В окно заглянула луна, прорывались сквозь клубящиеся тучи и облака. Будет снег... Сверр вновь, словно не хотя, взглянул на ведьму. Теперь она начала рыдать. Нагнувшись, Сверр поднял книгу с пола и грубо захлопнул её, после чего вновь спрятал в деревянный ларец. Итак, у них с братом есть ведьма и книга. Дело осталось за малым.
-Хватит рыдать, маленькая тварь. - Сверр подошёл ближе к ведьме и едва удержался от того, чтобы пнуть её носком ботинка. Противно было даже думать о прикосновении к ней. Ты же знаешь, что это не так... Ты уже решил, чего хочешь... Сделай то, о чём думаешь. Вот увидишь - это будет лучшее из того, что ты знал... Дьявол гадко ухмылялся и продолжал нашёптывать о тех вещах, которые были в сознании Сверра под стражайшим запретом. Но дьявол, словно насмехаясь, произносил вслух грубые слова и малевал перед глазами Сверра картины, от которых бросало в дрожь... Дрожь предвкушения. С некоторой обречённостью Сверр осознал, что ему безумно нравится всё, что он видит. Нравится настолько, что он готов сейчас же сделать эти дрожащие в воздухе картинки реальностью, готов повторить за дьяволом слова, который он так быстро нашёптывал. Тело свело судорогой - нет, зверь не пытался вырваться наружу, только его инстинкты и желания, животные потребности, жестокие и извращённые до отвращения. И даже луна, кажется, засияла ещё ярче, как будто одобряла все желания Сверра.
Каким-то чудом он удержал в узде свои «наклонности». Бег! Ему нужно бежать и охотиться, сделать что-то привычное и агрессивное, что-то знакомое. Найти, выследить, убить.
Он схватил ведьму за руку, за другую - не ту, которую поранил, и поднял на ноги.
-Шевелись, отродье.
Прикосновение к её коже напомнило Сверру о холодном металле, который он ещё сегодня ночью прижимал к губам. Нет, между этой дрянью и его инструментом нет ничего общего. Стащив с шеи собственный галстук, Сверр грубо завязал глаза девчонке, с наслаждением увидев, как пряди её волос попали в затянутый узел. Он искренне надеялся, что ей больно. Снова обхватив её запястье, он сжал так сильно, что на коже сразу же начали проступать синяки. В горле зародилось рычание. Отлично... Пусть ведьма знает, что она теперь его вещь, собственность. Пусть привыкает к тому, что ею будут пользоваться.
Он вёл ослеплённую ведьму по запутанным коридорам и переходам замка. Ему потребовалось сделать 30 вдохов, чтобы дойти до своей комнаты, скрытой в недрах замка. Открыв дверь, Сверр втолкнул ведьму внутрь, сам вошёл следом и запер дверь. Его комната была защищена магией, и выбраться отсюда ведьма не могла... Сверр взглянул на боевой топор, висящий на одной из стен - она может попытаться его убить. Что ж... это будет просто замечательно. Он получит повод сделать то, о чём шептал ему дьявол. А после сможет себя даже оправдать. Словно забыв о существовании рыжеволосой хейд, Сверр скинул с себя рубашку и, выйдя на просторный балкон, легко вскочил на каменные перила. Свет луны полился на его кожу, даруя силу. Холодный воздух пытался остудить горячую кожу, но почему-то внутренности пылали всё сильнее. Сверр взглянул вниз, на деревья, покрытые снегом. Сейчас он спрыгнет и приземлится среди них, а потом побежит, позволяя дьяволу нашёптывать на ухо самые скверные мысли, какие только есть. Он будет бежать и с удовольствием смотреть на всё, что покажет дьявол. И будет наслаждаться. Каждым грешным видением, рождённым в его больной голове.
Сейчас он спрыгнет. Но сначала, хотя бы минуту, просто посмотрит на луну. Ведь совсем скоро он уже не увидит её.

Похоже, он рано собрался бегать. Или убегать. Иди и заткни ей рот. Покажи, кто её хозяин и господин. Утверди право, как это делали твои предки! Дьявол продолжал ещё что-то говорить, постепенно срываясь на крик. Другие дьяволы его поддерживали, издавая боевой клич, а сам Сверр упорно пытался их игнорировать, прекрасно понимая, что вскоре он сорвётся и оставит после себя истерзанные тела, ни в чём неповинных людей. А всё из-за этой ведьмы. Почему они думают, что их колдовство подействует на него. Вот и эта наивно считает, что разгадала его и теперь сможет управлять им. Сверр уже ждал того момента, когда сможет убить её... Но прежде, он воплотит каждую картину, намалёванную дьяволом, в реальность.
Сверр медленно обернулся и вперил взгляд в ведьму. Она стояла посреди спальни, ёжась от адского холода, который сам Сверр даже не чувствовал. Легко спрыгнув с перил обратно на балкон, он медленно приблизился к отродью. Она была первой женщиной, оказавшейся в его спальне, а он глупо позволил ей получить возможность узнать о нём что-либо. Флейта лежала на шкуре, призывно сияя в лунном свете, везде были разбросаны шкуры животных, которых он убил собственноручно. Стопки книг громоздились по углам, огромная старинная карта на одной стене и вытканный матерью гобелен - на другой. В кмине украшенном драконьей мордой и воронами Одина, среди золы, были видны изодранные в клочья нотные листы в перемешку со скелетами пойманных птиц. Здесь были только самые любимые и ценные вещи. Сверр взглянул на ведьму - и она тоже вещь, собственность.
Он приблизился к девушке, ласково убрал прядь волос с её лица, вытащил из кармана платок и нежно, словно боясь навредить ей ещё больше, обвязал кровоточащее запьстье, едва подавив порыв прижать её руку к губам и наполнить рот горячей кровью.
Плавным движением он достал из ножен на поясе кинжал, взял его за лезвие и протянул сверкающей драгоценными камнями рукояткой ведьме. Она едва доходила ему до плеч и казалась крошечной. Сейчас Сверр чувствовал себя особенно сильным.
Он отдавал ей кинжал и внимательно рассматривал.
-Убей меня. Я умру, и ты сможешь сбежать, маленькое отродье, - он усмехнулся и продолжил. - Тебе кажется, что ты знаешь меня, но поверь, это не так. - Сверр сделал шаг к девушке. - Теперь ты моя вещь, с которой я могу делать всё, что заблагорассудится. Моя собственность. Ты слабая, и тебя тут некому защитить. Когда мне надоест, я отдам тебя своим солдатам... Так что лучше убей меня. - Сверр улыбнулся.

Сверр хмыкнул:
-Так я и думал. Трусливое маленькое отродье. - Неуловимым движением он поднял с пола кинжал и отправил обратно в ножны.
Отойдя от ведьмы, Сверр направился к своему шкафу, достал белоснежную рубашку и накинул на плечи. Вставил бриллиантовые запанки и обернулся к дечонке. Подойдя почти вплотную к ней, сдёрнул с её глаз галстук и обмотал вокруг своей шеи. В ноздри ударил аромат её волос, лёгкий, но насыщенный.
-Я уже пообещал своим людям. Не вижу причин нарушать своё слово.
Он прошёл к камину и снял с полки прозрачный пузырёк. С силой прижал к губам рыжеволосой твари и влил прозрачный жидкость ей в рот. Это было снотворное, приготовленное одной из женщин клана, никакая магия не могла нейтрализовать его действие. Сверр следил за девчонкой, ожидая, когда она уснёт, а сам размышлял о том, что нужно совершить жертвоприношение Одину за то, что помог им найти это бледное существо.
Не дожидаясь окончательного действия снотворного, Сверр вышел из спальни.

Ничто с его виде не выдавало того, что со Сверром что то не так. Дорогой чёрный костюм, белоснежная рубашка, сверкающие запонки, начищенные до блеска туфли. Просто очень успешный человек с чуть более завышинныии запросами, чем у других. Сейчас он словно стал другим человеком, собранным деловым владельцем преуспевающего отеля. У которого, кстати, была проблема в виде невинно-убиенного рокера, найденного у себя в номере с перерезаной глоткой.
Слух Сверра улавливал женский визг и недовольный голос брата, но умышленно не появлялся среди всей этой суеты и суматохи. Наконец, он соизволил появиться на месте преступления, толкнув едва прикрытую дверь. Улаф вовсю откачивал какую-то женщину-человека, и Сверр в очередной раз подивился способности брата дирежировать любым балаганом. В ноздри ударил запах крови, и Сверр сжал челюсти.
-Полиция уже едет. - Объявил он ни к кому не обращаясь и никого не приветствуя.

Сверр лишь кивнул женщине, занятый собственными мыслями.

Он удивлённо поднял бровь и с усмешкой взглянул на брата:
-Так быстро женщины от меня никогда ещё не сбегали. - Сверр вдруг вспомнил рыжеволосую ведьму в своей комнате. Видимо, единственный способ заставить женщину находиться рядом с ним больше минуты - связать её.
Слуга доложил, что прибыли полицейские, и Сверр отправился в свой кабинет разбираться со стражами правопорядка. Их оказалось трое. Самый главный - лет тридцади, с огромным брюхом и отдышкой. От него несло дешёвым пивом, сосисками и прогорклым жиром. Он всё время кряхтел, пыхтел и натужно дышал. Сверр поймал себя на том, что постоянно опускает голову вниз. Он вдыхал дурманящий аромат трав, исходящий от его чуть помятого галстука. Ведь именно им он завязывал маленькой твари глаза. На галстуке остался насыщенный запах её волос и... - Сверр глубоко втянул воздух, - металлический аромат крови. Так в его фантазиях пахла флейта. Травами, кровью и металлом. Самое возбуждающее сочетание даже для существа, которое не чувствовало возбуждения уже сотни лет.
Сверр едва смог себя заставить вынырнуть из этого омута. Дьяволы недовольно оскалились, и волк, первый раз в жизни, присоединился к ним со злобным рычанием.
Сверр усиленно вслушивался в слова служителя закона, ощущая, как все семь дьяволов атакуют его тело, требуя ещё этого невероятного запаха, который пробуждал дикость в его крови. Дьяволы расползались по телу, словно чёрные тени, состоящие из похоти, голода и примитивных животных инстинктов. Совокупление. Бег. Насилие. Его добыча должна убегать. А он будет охотиться.
Где-то в отдалении звякнул металл, и чуткий слух Сверра, тренированный столетиями и приученный реагировать на любую опасность, ухватился за это звук, удерживая его на поверхности бурлящего омута с ароматными травами на поверхности. Эта проклятая ведьма околдовала его!
Сверр вполне по-звериному рыкнул, и начальник полиции удивлённо замолчал на полуслове. Сверр извинился и попросил продолжать. Спустя полчаса он уладил это дело, заверил полицейских, что предтставит все необходимые данные о персонале, и всячески будет содействовать следствию. После он приказал накормить их превосходным обедом, и блюстители закона удалились, вполне довольные тем, как продвигается следствие.

Fever ray - The wolf

В спальне было пусто. Гулял ветер, разбрасывая по полу пепел и перелистывая листы открытой книги. Гобелен был отдёрнут, а потайная дверь полуприкрыта. Двуличная лицемерная сучка! Что она там говорила? Он не должен позволять демонам брать над собой верх? О, нет... Конечно, он им не позволит - сейчас. А вот как только найдёт себя, он специально спустит с узды голодного зверя и сумасшедших дьяволов, позволив им растерзать ведьму.
Камеры наблюдения равнодушно запечатлелись рыжую потаскушку в компании одного из постояльцев. Как это похоже на их племя! Использовать глупеньких ослов, вроде этого, для достижения своих целей. И, похоже, их компания была несколько больше. Сверр заметил ещё одну девицу - ту, которая сбежала сегодня утром, не удостоив его даже словом. Он ухмыльнулся, глядя как развесёлая компания загружается в снегоход, - он растерзает их обеих, по очереди, и заставит смотреть на это всё. Но сначала им придётся решать, которая из них умрёт первой. Волк довольно зарычал, предвкушая ещё одну порцию крови с ароматом трав и металла. Если бы его флейта была женщиной, её кровь пахла бы точно так же, как кровь рыжей шлюхи. Сверр собрал кое-кого из своего ближайшего окружения и дал им все необходимые распоряжения. Он должен был заботиться о клане. О каждом его члене, даже самом никчёмном. К счастью, таких не было. Его ковен был образцом храбрости, ума и доблести - лучшие из живших на земле. И все они на его совести. Особенно, брат. Сверр должен был защищать того, кто был не просто одной с ним крови, - кто был частью его самого. Лучшей частью.
Ему даже не потребовалось обращаться, чтобы добраться до деревни в считаные минуты. Ведьма не только прокляла его, но и дала неимоверную силу, пусть и поселив внутри ещё одно существо. Даже будучи человеком, Сверр был сильнее, быстрее и опаснее других.
В небольшой деревушке уже вовсю шли приготовления к Масленице. Люди не понимали, но чувствовали, что эта неделя должна быть особенной. Да, так и будет... Эта неделя станет поворотной в истории его клана. Мимо промчался мальчишка с головой волка, насаженной на копьё. Сверр едва заметно поморщился, но это даже забавно - наблюдать, как суеверные местные жители пытаются отгородиться от нечистой силы, не подозревая, что худшие из монстров бродят среди них. Сверр сам выбрал девушку из клана, которая изображала ведьму, пока они не сожгут чучело. Которое уже было готово и сейчас болталось на импровизированной висилице. В горле зародился одобрительный рык. Пара воинов из клана расположилась тут же, со старинными инструментами из которых доносилась вполне современная музыка. Взгляд Сверра скользнул по высокому деревянному шесту, на котором были изображены фазы луны. Сверху заботливые местные жители, обряженные в маскарадные костюмы уже заботливо установили круглый лунный диск. Новолуние... Осталось совсем чуть-чуть. Сверр подошёл к чучелу ведьмы. По странному стечению обстоятельств мастерицы нарядили тряпичное существо в красное платье и серый плащ, а из-под капюшона свисали белые нитяные волосы. Та, которую звали Ганой, тоже была в красном платье и сером плаще. И волосы её были такие светлые, словно вымытые лунным светом. Он ещё тогда знал, что добра она не принесёт, но наивно помогал, что сможет с этим справиться. Какова была бы их жизнь с Улафом, если бы они не пошли на ту жестокую сделку? Сверр толкнул чучелко, и оно послушно закачало, словно метроном. Сейчас ему нужна была флейта. Он хотел представлять вместо неё девушку, которой у него никогда не было. Прикасаться губами, нажимать пальцами... Сверр нахмурился. Эти желания не посещали его с тех пор, как он стал таким. Так что же изменилось сейчас? Дьявол рассмеялся и намалевал на снегу съёжившуюся фигурку со связанными руками, а голодный волк, довольно зарычав, выпустил когти, чтобы впиться в бледную кожу, оставляя свои метки.
Сверр втянул в лёгкие холодные воздух и прижался плечом к столбу маленькой висилицы. Он почти как влюблённый школьник, дожидающийся на свидании девушку своей мечты. Правда, вместо роз и поцелуя её ждёт кое-что другое.

Сверра накрыло волной смешавшихся запахов пыли, полыни и... чего-то, что он не мог разобрать. Мимо пронеслись двое, и на влюблённых они совсем не походили. Сверр проводил их взглядом.

А вот и ведьма... Сверр едва заметно кивнул одному из своих людей, нарядившемуся в костюм ворона. Перья, украшающие его плащ, переливались всеми оттенками чёрного и синего. Это был славный воин, с которым Сверр прошёл бок о бок много битв. Мгновенно поняв, что от него хотят, воин последовал за ведьмой, скользя за ней, словно самая настоящая птица Одина. Он узнает, что задумала ведьма, и потратит время с пользой. А сделать Сверру предстояло многое.

-Это, конечно, просто замечательно, но полицейский участок в другом месте. - Сверр, наконец, нашёл брата, беседующего с давешней сбежавшей девицей. Выбор брата Сверру не понравился. - Улаф, - Сверр взглянул на брата, - я буду в таверне. Как закончишь со своей новой... знакомой, я тебя жду.

Сверр отворил дверь, и его обдало жаром. Он вошёл в таверну, сразу же окунувшись в водоворот запахов потных тел, пива, пряностей и еды. В таверне, на удивление, было немного народа, - видимо, все сейчас праздновали на улице. Так лучше. Он нашёл себе место в углу, у окна, покрытого паутинкой инея. Тут же подскочил услужливый хозяин. Сверр сделал заказ и посмотрел в окно. Медленно падали снежинки, и волку захотелось выскочить наружу, поймать их языком. Один из дьяволом презрительно фыркнул и подбросил мысль, что на языке Сверр хотел бы ощущать совершенно другое. Подогретое вино с пряностями приятно горчило, и Сверр вдруг понял чего он хочет. Настоящей Дикой Охоты. Он скучал по тем временам, когда они с Улафом устраивали сумасшедшие погони за ведьмами, которые в силе и ярости не уступали им самим. Ему хотелось до крови и пота сражаться, а потом наблюдать за своими совокупляющимися воинами, соскучившимися по женским телам. Сверр был лишён этого, и всегда лишь смотрел да фантазировал, что вместо флейты у него живая женщина, прильнувшая к его рукам, ловящая его дыхание... Вместо клапонов он желал надавливать на тугие соски и гладить не металл, но нежную кожу, нагревшуюся от его рук... А потом снова уходить в бой. На рассвете, пока его женщина всё ещё спит. Он бы приносил ей золото и драгоценный камни, завоёванные в бою, а она бы врачевала его раны.
Но ведьма навсегда лишила его этого. Вот только отнять Охоту она не могла. Сверр задумчиво вгляделся в длинный хоровод ряженых. Сегодня он будет охотиться...

Сверру принесли заказ, и он с нетерпением набросился на еду, вслушиваясь в звон стаканов и вилок. Редкие посетители весело болтали и произносили нелепые тосты. В основном, здесь были старики, которые уже не могли скакать вокруг костра наравне с молодёжью. Впрочем, он ведь и сам старик, разве нет? Старше их всех вместе взятых... Тут ему самое место. Сверр прикрыл глаза, представляя себя в длинном зале, среди своих воинов, погружённым в шум и ликование от очередной победы. Отворилась дверь, оглушая скрипом, и Сверра накрыл знакомый аромат трав и горячего металла. Он распахнул глаза и, не мигая, взглянул на вошедшую ведьму.

Сверр, молча, смотрел на бывшую пленницу. Похоже, с момента их последней встречи она заметно посмелела. Еда остывает. Предоставив ведьме возможность вещать дальше, Сверр пододвинул к себе тарелку со всё ещё дымящимся мясом, приправленным грибами и морковью, вдохнул божественный аромат и начал поглощать пищу, наслаждаясь каждым оттенком вкуса.

Задрав рубашку, Сверр вытащил из ножен на поясе кинжал. Камни в рукоятке приветливо сверкнули. Плавным движением он протянул клинок ведьме, но в следующую же секунду просто разрезал им сочное мясо, наколол на остриё кусок и отправил себе в рот, молчаливо продолжая слушать, что ещё придумает ведьма.