Карта ролевой игры "Викинги. Властители морей"

Она сделала это с ним снова. Кровь быстрее побежала по жилам, желание вспыхнуло. Да так, что спёрло, к чертям собачьим царства Хель, грудь. Подняло голову копьё Фрейра и упёрлось ей в живот. Драться он за неё хотел. И дрался бы ведь. Прав был Тор, взять её по полной и дело с концом. Только ему рабыни нужны, а она не сможет работать после него, усмехнулся, Эйнар. Придётся ей на смену всё-таки рабов-то поискать. Походил он разведал сегодня, примечая всё новое, что за пять лет появилось. Многих нет уже друзей боевых, в Валхалле пируют, с Одином. Вспомнил былые времена с оставшимися. Пять лет- долгий срок. Шевельнулась рабыня, тело чистотой пахнет, мягкое. Он нагнулся и уткнулся носом ей в шею- вдохнул. Прикусил, как волк кусает свою самку. Помешал хохот за спиной, хлопнул его по плечу Кнут Лохматый,
- Потащили её в уголок, поиграем вдвоём.
Рассвирепел Эйнар, стремительно развернулся всем корпусом и впечатал кулак в пьяную рожу. Нос хрустнул, кровищей залит и свалился на пол Кнут Безмозглый.

Эйнар снова к ней повернулся, упёрся ладонью над головой
- Знаешь, что сказать, может знаешь и как утешить? - Процедил он сквозь зубы. Злился на себя, ещё больше на неё. Приду. К любому пришла бы, рабыня она.

Он взял её за шею, поднял большим пальцем подбородок и заглянул в глаза. Красивая. Не отрезали ей ещё волосы, не засохла её красота. Гулко застучало в его груди сердце, напомнило о себе. Нет его у него. Просто себе её хочет, навсегда. Обхватил затылок, и взасос поцеловал. Грубо, жёстко словно наказал.
- Жду тебя, как отведут на ложе молодых, сразу приходи.
А сам подумал, что даже его имя не будет ей защитой, коли завалит её кто другой, возбуждённый хмельным и зрелищем. И добавил.
- Сразу, как поведут!- Двинул кулаком по стене и оттолкнулся от стены. Бежать от неё надо, а он прилип, как сосунок. Но стоило подумать о сосунке, так наполнился рот слюной. Схватив кубок оглушил-он-его-одним махом.

Весь вечер Эйнар то и дело ловил себя на том, что почти срывался с места, как только её кто-то лапал. Пристально следил, потом вышел во двор, надеясь поймать и самому-увести на шкуры. Договорился он сторговался почти со старым воякой. Померли его старики, давно, сыновья сложили головы в последнем набеге. Отпустило немного Эйнара. Завтра пойдёт к Торвальду, долг отдавать.

Эйнар грохнул кубком об стол так, что раскололась толстая кость рога и полились на стол остатки пенного. Ей повезло и на этот раз она увернулась. Сжав челюсти, он поднялся из-за стола, всё хватит. Но за ним все стали вставать со своих мест. Стучать ногами, свистеть, послышались пьяные выкрики.
- Задай ей жару! Оттр... - Он оглянулся по сторонам, боги Вальхаллы! Это ему что ли?! - Эйнар шлёпнулся снова на стул, обхватив руками голову, ну совсем сбрендил мужик. Видать в воздухе витает хрень какая-то. Вон сколько свадеб ещё будет вслед за этой.
Одноглазый видно тоже торопится, вон рабыню, что давеча Гвен привела, на коленях держал. Повезёт девке, хозяину постель греть будет. Так почему же ему не всё равно, что с Фридой будет.
Наконец-то. Эйнар поднялся вслед за остальными и посмотрел на Бьёрна с Гвендалин. Вот уже племянник женился, Ульрика следом. Судя по всему и крошка Мэва нашла себе женишка. Он посмотрел по сторонам, только в такой толпе не усмотреть дочь Эрманариха.
Как можно выглядеть такой гордой и независимой? Стоя по шею в воде. Совершенной голой. Перед мужиком. Глупость? Отвага? Отчаяние?..

Толпа двинулась в дальний конец дома к алькову, где стоит кровать покрытая шкурами. Со шкур снова переключился на Фриду. О чём не подумает, всё мыслями к ней возвращается. Придёт, куда ей деваться-то.

Не видно её в зале, значит прибежала уже. После пива тянуло посмотреть на звёзды и Эйнар вышел на двор. Закончи свои мужские дела, он уже пошагал обратно в дом, но видно боги сегодня на его стороне. Сначала почти удалось уговориться с Тором, теперь добыча стоит себе, будто его ожидает.
Подошёл он к девушке, поманил за собой.
- Идём.
Взял за руку и повёл её в сторону, где давеча увидел. Сбросил накидку нарядную на землю.
- Ложись. - Ночь в июле ещё тёплая и ему не хотелось идти в дом, где ещё несколько дней гульба будет продолжатся. На земле возьмёт её.

Шум весёлой свадьбы постепенно стихал по мере того, как они удалялись от центрального дома. Пока шли, Эйнар старался сдерживать напряжение, предвкушал, как уложит её на мягкую землю, подомнёт под себя и утолит, наконец, жажду, которую возбудила в нём эта маленькая рыжеволосая Валькирия.. Он придержал шаг, чтобы она шла рядом, хромоту заметил. Бросилось в глаза именно сейчас, сейчас всё чётче воспринималось, сильнее. Гнело его то, что надобность в ней такая была, тяжело принималось.
Пять лет одиночества. Полностью опустошённый после смерти жены, он пустился во все тяжкие, но никакие сражения, пьянство, набеги, женщины, не заполнили пустоту, после потери её и сына. Даже сейчас боль воспоминаний ничто не могло прогнать. Ничто, пока не встретился он с глазами синими, такими же, как небо его новой родины. Завтра поговорит он с Атли, расскажет куда отправляется. Отдаст долг Торвальду. Эйнар бросил взгляд на склонённую головку. Он вернулся на землю предков, чтобы попрощаться с прошлым. В своих странствиях побывал много где и понравилась ему большая земля Исландия. Всё там новое, нет призраков прошлого. Он почувствовал там себя, наконец, свободным...
Сумерки окутывали их своим плащом. Как зверь он прислушивался, принюхивался. Усмехнулся молчком, пусть хромает, лишь бы отозвалась... Сам в первом походе напоролся на вражью рогатку и остался шрам по правой ноге, от паха до колена. Вот тогда уж он похромал. Прозвали его Хромым, мог остаться без ноги, если б не старая вёльва, Волкири. Подняла его на ноги, мазями да словами особыми. И мелочь её он помнил, но уже гораздо позже. Гвендолин, за бабкой кроха ходила, как тень, склянки подносила, помогала. Теперь, поди ж ты, за Бьёрна пошла. Парню и лет то немного, погулять бы ещё, да видать приглянулась.
А эта вон, идёт молча, плечи опущены. Понятно. Думала небось, что он упьётся, да позабудет. Никак не получается не думать, позабыть, знает себя Эйнар, пока не будет она его, покою не видать. Слыхивал он на других берегах о богатом купце Эрманарихе. Мол назначил он за дочь награду. Вон оно как. Может кто и ищет, да вряд ли. Много времени прошло. Кроме отца никому не нужна будет. А что Тору с неё, с хромоножки? Возможно и не стоила девка коров да раба, но сейчас, тащил за руку, вёл её к реке, где увидел и не было у него другого желания, как сделать своей. До сих пор помнил тело белое, гладкое, голос дрожащий и взгляд. Полоснуло в тот миг что-то по сердцу. Он крепче стиснул её ладонь и выпустил, пришли они.

Возле реки было посветлее, вода серебрилась лунным светом, камень ещё сохранил тепло, трава под ним была словно мягкий ковёр. Он расстелил на этом ковре накидку. Нахмурился, когда она замешкалась. Хрупкая фигурка, тонкие руки, волосы редкого рыжего цвета. Красивая... А как посмотрела на него, зыркнула своими глазищами, мольба в них. Чего уж тут...

- Ложись.
Не посмела она осушаться приказа, но всё равно сделала по своему. Села на накидку, дрожит, слова сказать не может. Одинокая, беззащитная перед ним. Рабыня, не дающая ему покоя.

Чертыхнулся Эйнар, помянув всех сынов грозного Одина. Этот взгляд её, этот нежный голос. Толкнул девку на спину, лёг на неё, накрыл собой. Он не думал сейчас о других, что были и хотел вытравить прежние страх и боль. Так сокола трудно приручить, важно терпение и ласка, но и должен сокол знать кто хозяин. Эйнар опустил голову, сдунул тонкий локон со лба и запустил пальцы в рыжую густую массу. Выдохнул ей в губы. - Жив. - Не допуская других вопросов, поцеловал, стараясь прогнать воспоминая , утишить её боль. Нежными были его губы, ласковым большие натруженные руки, не сразу позволил он себе раздеть Фриду. Раздеться сам. Затем начал приучать её к более смелым ласкам, губами стирая, залечивая, даря наслаждение и находя отклик, то, чего неосознанно жаждал получить от неё. Когда скользнул в неё, сердце будто домой вернулось. Прижался к губам её и не отпускал больше, двигаясь медленно, сильно, размеренно, как морской прибой. Сдерживая себя, даря ей её...
- Так хорошо тебе? - Ему было важно доставить удовольствие ей. Этой несчастной девочке, на беду свою попавшей в рабство.
- Поедешь со мной по своей воле?- Конечно, если она скажет нет, то значит поедет против воли. Не отпустит он её никогда и отцу не отдаст. Трёх коров приведёт он с утра к Тору, двух рабов. И уплывёт к далёким берегам, строить новую жизнь. Украла эта юная рыжеволосая рабыня с Рейна, сердце его, но говорить об этом он не собирался.
Многое в пути произойдёт с ними и плохого и хорошего... Но когда чуешь, что твоё это, глупо пройти мимо, надо сражаться, добиваться, украсть в конце концов..
- Моя женщина, дочь Эрманариха, Фрида...

- Моему сыну сейчас девять...- Она делала вид, что спит, но при этих его словах затаила дыхание. Предрассветный час, когда тишина полна неслышных голосов. Когда мир, кажется, открыл все двери, а ты стоишь перед ними и не знаешь в какую войти. Где тебя примут с распростёртыми объятиями, а куда не пустят, как не стучись... Час, когда признания готовы сорваться с уст, не пожалеть бы о них... Он уткнулся подбородком в рыжие локоны на её макушке, укрыв в своих объятиях худенькую, горячую строптивицу. Дочь Эрманариха не разочаровала его, её тело пело в его руках, отзываясь даже против воли на его прикосновения. У него самого полыхал тот же огонь в крови, но терпелив был Эйнар, настойчив. Укротить, приручить такую женщину, как Фрида, не сломать её, вот его цель. Пусть сейчас она отвернулась и лежит тихонько так, возможно привыкая к нему. О чём думает его медноволосая валькирия. Вспоминает ли его ласки или плачет о своём прошлом слезами души.
- Говорили забрали германцы выживших в полон, тогда, пять лет назад. Искал я его на чужих берегах, потом наёмником стал и снова искал. Последний след привёл меня в городок один на берегу Рейна, Андернах.- Напряглась вдруг спина женская, рванулась рабыня развернуться лицом к нему, но прижал её Эйнар ещё крепче к себе. - Тихо лежи. Дождь потушил пожары, мало чего осталось к утру. Не было там сына моего, не было Вигге. Всё обошёл я. Караваном по Рейну плыли мы из столицы за кораблём отца твоего. Чуть опоздали, приплыли в разграбленный город, на пожарище.- Замолк Эйнар... Тогда, в Андернахе, всколыхнулось в нём неожиданной болью воспоминание о сгоревшем доме своём за холмом, на его родной земле... Накатило отчаяние, никогда уже не найти ему сына, убили почти всех дворовых и жену...
- Объявил он награду за тебя, приказал нанимать людей для поисков, только где искать и кому. Не нужна ты жениху своему трусливому. А я не собирался возвращаться. Все поиски и работа у меня там закончились. Плыву я на золотой берег, на землю богатую, в Исландию. - Затихла девушка, текут слёзы горькие по её щекам, капают на руку его. - Узнал я родича своего. В кузне за горном лежал, мальчишка совсем, чуть старше сына моего. Похоронил его вместе с вашими, а сам в путь отправился.- Забилось, заколотилось под его рукой сердечко девичье, но молчит она, только слёзы старается утереть и сдержать, вся в слух превратилась. - Не тебя я искал, дела у меня тут были, но видно Норны любят пошутить. - Эйнар отодвинулся от Фриды, сел, прислонившись к камню и глядя задумчиво на реку. Прозрачная утренняя дымка таяла, скользя по траве и исчезая в водах реки. Тихо плескалась вода у берега. Просыпалась природа, солнце всходило и вот уже зашумела жизнь в одале. И решил для себя Эйнар, что возместит он свою потерю, забрав дочь Эрманариха себе навсегда. А чтобы не было у неё сомнений, в жёны возьмёт. Сыновья ему нужны законорожденные, продолжатели рода его.
- Поедешь со мной по своей воле.- Уже не вопрос, а утверждение. Но отпустило в груди что-то, когда кивнула почти незаметно, молчаливая, притихшая. Она, осторожно поглядывая на него, одевала платье и возилась с волосами. Что ещё сказать, не привык к болтовне он с бабами. А эта к тому ж рабыня пока. - Дом построим, хозяйство заведём. Есть надел у меня там от края земли до края и люди свои работают. Семьи тех, что на вёслах драккара моего сидят. Дети пойдут, забудешь о плохом. - Встал Эйнар, не одеваясь пошёл к реке, окунулся и натягивая штаны и рубаху стал решать, что в первую очередь делать будет.
- Стой!- Схватил за руку, направившуюся было к одалю, Фриду. - Вместе пойдём. - А сам, как коснулся её так снова уложить на землю захотел, глаза загорелись, тело заныло, да что же это за напасть-то такая... Прижал накоротко к себе. Поцеловал нежно губы припухшие. - Ты как? Не болит нигде? - Отвёл кудряшки с лица, в глаза прозрачно-карие старается заглянуть, душу её увидеть. - Фрида... Не обижу. - Поцеловал ещё раз, словно запечатал уста её. Со временем разговорится дева молчаливая, со временем всё пройдёт и боль забудется, если не будет её больше, боли этой. И повёл её за собой.
С утра предстояло много дел. Он отправил обещанную за рабыню плату на двор Хальвора Смелого, для Торвальда. Тому не до рабыни было, скорей всего. Столько сговоров в селениях после похода,суета, медовый месяц да празднование свадьбы продолжается. С Атли долгий разговор не получился. Он со слова первого понял всё. Жаль родичей терять, но у каждого своя дорога. Вон брат всё о Зелёной стране нет-нет, да поговаривает. Молод ещё, а туда же. Развеселила его прижимистость Неуязвимого, с выгодой отдал он девку, хороший хозяин у сестры будет. Жалел только, что не останется Хромой на свадьбу Рыжего, и не видать ему, как шапку свою родич съест. Посмеивась, вспомнил Эйнар времена былые. Но пора. Фриду он оставил в доме родича, приказав помогать по хозяйству и ждать его возвращения. Сам же к Волкири отправился с дарами. Вытащила его старая вёльва с того света двадцать лет назад, не болит больше нога его. Теперь для жены ему зелье нужно. О будущем чего спрашивать, сам он его добудет себе, а вот девку жалко, молода ещё, а столько боли. И нога неправильно болит. Поворчала на него Волкири, но не отказала, дала мешочек и другой с чем-то. Наказала, как принимать. Не будет больше боли, а хромота скорей останется. Спрятал зелье он на груди и дальше пошёл.
За утро сделал всё, что запланировал, разобрался с насущным и не стал задерживаться. Посадив впереди себя дочь Эрманариха, отправился Эйнар на своём гнедом в соседний одаль за холмом. Туда, где дом был его построен и жил он с семьёй своей когда-то давно, в другой жизни... Там ждал его крепкий испытанный в дальних морях, драккар. Драккар, готовый плыть на Север, в страну Исландия, где земля богата лесами,а леса дичью. Где родятся его сыновья и дочери. Там, где начнут они с Фридой новую жизнь.