Карта ролевой игры "Викинги. Властители морей"

Мягкое тело под ним сводило с ума. Все его внутренности буквально скручивало от желания. Лёгкое движение маленького пальчика по его лицу заставило Торвальда застыть от напряжения. Перехватив её руку, он прижался губами к узкой ладони, после чего со стоном накрыл поцелуем приоткрытые губы девушки. Его язык хозяйничал у неё во рту, а руки жадно гладили и ласкали её тело, стягивая платье с округлых плеч и груди. Торвальд ласкал нежную грудь пальцами и губами, покусывая и целуя, жадно и нежно... Потом скользнул рукой вниз, на тонкую талию и округлые бёдра, подтягивая её платье всё выше, обнажая стройные ноги. От желания ворваться в это соблазнительное тело темнело в глазах. Торвальд коснулся рукой сосредоточия женского естества и почувствовал, как девушка дёрнулась, и попыталась сомкнуть ноги. Осознание того, что он творит пришло к нему, с трудом, но пробившись сквозь угар страсти, и Торвальд стиснув зубы попытался отстраниться. Но поймав растерянный взгляд Ульрики понял, что не сможет сейчас отправить её домой вот так, смутив её чувства. Лёгкими движениями он успокоил её и стал нежно ласкать, постепенно подводя её к вершине чувственного наслаждения. Почувствовав, что девушка дрожит, он усилил нажим, и поймал губами её всхлип, когда её настигла волна облегчения.

- Ульрика, - хрипло прошептал он, - мы играем с огнём. Уходи. Уходи сейчас, пока не стало слишком поздно.

Поднявшись на колени он стянул залитую элем рубаху и взялся за пояс штанов. Оставив одежду на берегу, он кинулся в реку, надеясь, что холодная вода хоть немного уймёт сжигающий его огонь.

Стихли вдали девичьи шаги. Не шелохнётся трава. Тишина. Только плеснёт изредка в реке хвостом форель, да ночная птица вдруг да захлопает крыльями. Вышел на берег Торвальд, вода по телу ручьями стекает, сел на камень, что ещё не совсем отдал накопленное за день тепло, вытер лицо руками и негромко рассмеялся. Влип. Вот же влип-то! Что ж делать-то теперь? Как ему вытерпеть теперь до свадьбы? Не видеть невесту? Невозможно. А видеть и держать руки при себе... Одна надежда, что не оставит Тор его своим покровительством и Фрейя сохранит ему хоть немного разума.

Встал Торвальд, поднял с травы рубаху да штаны и не одеваясь побрёл берегом реки до своего дома. Убежала домой Ульрика. Прокричала слова, что огнём горят в его груди и убежала. Спит наверное уже, его золотоволосая колдунья. Спит, пока он тут от наваждения ею насланного мучается. Придёт домой, возьмёт какую-нибудь из рабынь, избавится с девкой от напряжения. Но что-то не принесла эта мысль ему покоя. А вот и их двор. Поднялся Торвальд по крутому берегу к пристройкам, прошёл через тёмный двор, вошёл в дом, освещённый только одной лучиной. Сидит рабыня, штопает что-то, подняла голову, смотрит на хозяина. Молчит Торвальд. Ясно стало ему, не этого он хочет. Не хочет он девку. Вернее хочет, очень, но не её. А золотоволосую красавицу, его прекрасную Ульрику. Выругался он мрачно, бросил грязные одежды к ногам девки и ушёл. Вытянулся на ложе своём, закрыл глаза. Приди хоть во сне, моя красавица.


Но как же долог назначенный срок до свадьбы!

Огромные волны перекидывали драккар, как безвольную щепку. «Морской Змей» то взлетал на очередной пенный гребень, то падал носом вниз, в пропасть между двумя водяными валами. Промозглый ветер бросал в лицо солёную ледяную взвесь, которая оседала на мехах плащей колючим налётом. Несколько человек, закрепившись верёвками, чтобы не смыло за борт, навалились на рулевое весло, с трудом удерживая драккар носом к волнам, остальные же крепили на бортах кожаный навес, чтобы избежать заливания. Воины всеми силами старались удержать корабль на плаву. Жестокий шторм продолжался уже вторые сутки, настигнув возвращающиеся из долгого похода драккары в паре суток пути от долгожданного родного берега.

Сильно перегруженный «Морской Змей» несколько отставал от остальных кораблей, когда же на горизонте показались чёрные тучи и начался шторм, они совсем потеряли их из виду пока скручивали парус и убирали вёсла. Торвальд вытер лицо от ледяной соли, перед глазами возникло встревоженное лицо его молодой жены... Ульрика... Огромная волна ударила по кораблю, сбивая с ног, с громким треском сломалась мачта, рухнула в море. Лишь крепкие верёвки не дали людям улететь за борт. Поднявшись на ноги и стиснув зубы Торвальд ещё сильнее навалился на рулевое весло рядом с братом. Тор-покровитель не оставит их, даже если сейчас временно смотрит в другую сторону. А пока главное — удержать драккар по ветру, не дать волнам развернуть его и опрокинуть, потом разберутся, куда плыть, когда утихнет буря и можно будет определить по звёздам, как далеко их отнесло.

Поход в этот раз выдался сложным и очень долгим. Три драккара покинули родные берега в конце осени, намереваясь вернуться домой до того, как снега и льды покроют землю, скуют воды на зиму. Но видимо коварный Локи подслушал их планы и вмешался, спутал, всё пошло не так с самого начала. Добыча, взятая в нескольких германских городках, оказалась сносной, но не настолько, какую они рассчитывали получить, и почти без споров командами всех трёх кораблей было принято решение не возвращаться домой полупустыми. Не смотря на начавшиеся снегопады было решено спуститься значительно южнее, к богатым землям франков. Во время зимних штормов туда ходили не часто, слишком сложен был переход. Франки — никудышные воины, да и не ожидали они нападения, сломить их сопротивление оказалось легче лёгкого и пара сонных, разомлевших городов полностью возместили славным воинам Одина время, потраченное на дорогу в эти забытые Богами земли. Больше суток они грузили воистину сказочную добычу, и наконец драккары двинулись через море в обратный путь, долгий и опасный.

***

Несколько дней понадобилось «Морскому Змею» после шторма, чтобы на одних вёслах, без паруса вернуться домой. Уставшие воины молча гребли, сменяя друг друга, и тишину нарушали только плеск вёсел, да крики чаек, кружащихся над кораблём. Когда же наконец на горизонте показался знакомый берег, все на драккаре вздохнули с облегчением. Близость родного дома, скорая встреча с семьями словно придала гребцам свежие силы. Торвальд стоял на носу драккара, пристально всматриваясь в приближающийся берег. Поднял сигнальный рог. Громкий звук пронёсся над волнами разрезая тишину, возвещая о возвращении воинов, и на берег стали сбегаться люди.

Проскрежетав днищем по обледенелым камням, «Морской Змей» остановился. Перемахнув через борт, Торвальд кинулся вперёд, навстречу тоненькой фигурке, что бежала по берегу, спотыкаясь на камнях. Поймал жену в объятия, стиснул, прижал к себе изо всех сил, не замечая больше никого и ничего. Дома!

– Как же я скучал по тебе. - Стянув с Ульрики капюшон плаща, Торвальд прижался лицом к золотистым волосам. – Да что же ты так плачешь, красавица моя. - Он поднял за подбородок вверх лицо жены, всматриваясь в её глаза. - Или не ждали?

Вернувшиеся несколько дней назад два драккара принесли весть о том, что «Морской Змей» утонул во время шторма. Раскиданные бурей мореходы искали друг друга, и натолкнувшись в ещё бурном море на сломанную мачту с порванным парусом, решили, что это всё, что осталось от третьего корабля.

«Да что со мной может случиться?!» - хотел было привычно хохотнуть Торвальд, беспечно отметая возможность своей гибели, но взглянув в полные слёз глаза Ульрики, на её дрожащие губы, промолчал. Только отцепил намертво вцепившиеся в его плащ побелевшие женские пальцы, подхватил жену на руки и понёс домой.

Много позднее, вытянувшись на мягких мехах и прижимая к себе утомлённую, задремавшую жену, Торвальд усмехнулся. В возвращении домой, когда там тебя ждёт любимая женщина, есть особое счастье. Недоступное остальным. Он ласкающе провёл ладонью по нежному стану, Ульрика тихо что-то мурлыкнула, улыбаясь сквозь сон, и сильнее обняла его за шею. Довольно ухмыльнувшись, Торвальд провёл пальцем по припухшим губам жены и перевернул её на спину, наклонился над ней, руки скользнули по совершенному, соблазнительному телу в требовательной, жадной ласке.

– Спать потом будешь, моя красавица. - Торвальд смотрел, как Ульрика открывает глаза и на её губах расцветает счастливая улыбка. – Муж вернулся.

За окнами в ночи завывала метель. Наверное, завтра из дому будет не выйти. Но какое это сейчас для них имело значение?