Карта ролевой игры "Три дня в Вероне"

- И за что нам только это горе! - недовольно произнесла Марселла, входя в сопровождении дочери в свой дом, - Жить в городе, в котором, не прекращаясь, царит вражда; где каждую минуту может вспыхнуть драка и, не дай Бог, кого-нибудь убьют... Такое ощущение, что Монтекки и Капулетти задались целью перебить себя и заодно своих друзей и слуг в угоду своим амбициям. По мне так на здоровье! Пусть выйдут за городскую стену и там шпыняют друг дружку мечами, коль разум спит!
Она нетерпеливо развязала завязки на своем плаще и скинула его на руки служанке Фелиции.
- Что случилась, моя госпожа? - произнесла та.
- Разве ты не слышишь? - Марселла раздраженно махнула рукой в сторону двери. - Опять эти ненормальные устроили драку. И когда? В то время, когда мы возвращались из церкви! И где? Как раз перед порогом нашего дома. Нас чуть не убили!..
- Ах, госпожа, неужели вы ранены? - Фелиция испуганно бросилась к Марселле.
- Ах, вздор! - ответила та. - Пусть я слабая женщина, к тому же вдова и христианка...
- О вашей благочестивости в Вероне уже слагают легенды, - быстро произнесла Фелиция.
- ... но, порой мужчины меня настолько раздражают своей тупостью - продолжала Марсела, подходя к окну и глядя на развязавшуюся внизу драку, - что я готова прибить их собственноручно.
- Ну не всем же повезло быть женой сеньора Скварчелупи, - подтвердила Фелиция с некой иронией в голосе - Он был воистину образец для подражания нынешней молодежи. На столько образцовым, что вы, моя госпожа, решили сохранить ему верность до конца своих, и заодно своей дочери, дней. Если бы я не помогала вам с одеждой, подумала, что вы носите пояс верности.
- Не надо смеяться надо мной, - вздохнула Марселла, отходя от окна и с благоговейным видом осеняя себя крестом, - Конечно, муж мой был не без грехов. Один из них - что умер слишком рано. - Она снова вздохнула - Но вся причина в том, что мне не встретился достойный.
- Достойный чего?
- Чтоб вверить свою и Файорэлбы судьбу в его руки, - ответила Марселла.
- Или богатство Скварчелупи, которое вы преумножили, благодаря торговой хватке?
- Да и это тоже, - согласилась Марселла. - Возможно, как женщине мне не полагается быть умной, но иногда мне кажется, что у меня поболее ума, чем у всех этих, - она кивнула в сторону окна - представителей сильнейшей половины. Я только об одном молю... Чтоб Файорэбл повезло как мне.
- Надеюсь, не с фамилией?
- Фамилия Скварчелупи, конечно, звучит не благородно, - Марселла выпрямилась и гордо взглянула на служанку. - Но поверь, она не уступит любой из знатных по своей древности!
- Ах, слышали все это, - махнула рукой служанка. - И не раз. Возможно, возраст красит древо предков, но девушку года не красят совершенно. Файорэбл скоро стукнет шестнадцать, а она все еще не замужем....
- Да, знаю! - Марселла махнула рукой перебивая Фелицию - Но где найти достойного и Файорэбл, и богатства Скварчелупи? Ведь я не вечная - мне скоро стукнет сорок!
- Как где? Конечно на балу у Капулетти! Там ожидается приезд сеньоров из уважаемых семей Италии. Быть может, наша девочка приглянется какому-нибудь знатному сеньору...
- Согласна, - подумав, кивнула Марселла, - стоящая мысль. Мы так и сделаем, пошли ко мне скорее дочь...
- Ну наконец-то, - пробормотала себе под нос Фелиция, выходя из комнаты, - для бедной девочки будет хоть какое-то развлечение... А то ведь просидит взаперти всю жизнь, точь-в-точь как мать...
.........................................................
Спустя час Марселла и Файорэбл, в сопровождении Фелиции, уже поднимались по крыльцу в дом Капулетти...

- И вот еще, Файорэлба,- Марселла приостановилась перед входом в танцевальную залу и обернулась к дочери, - Детка, если какой-нибудь незнакомый знатный синьор спросит сколько тебе лет, скажи что пятнадцать. Поняла?... Ну, с Богом.
И Марселла шагнула вперед...

Все случилось так быстро, что Марселла, как говорится, не успела и глазом моргнуть, как ее единственная дочь уже танцевала в паре с каким-то... Марселле не хотелось называть нахального молодого человека проходимцем дабы не оскорблять без лишней нужды дом Капулетти, но возмущенные слова просились наружу. И "нахал" было самое лестное из всех, которые пришли ей на память!
Умыкнуть ее ребенка, ее "цветочек", наследницу состояния семьи Скварчулупи вот так - прямо из-под носа! Да она собственноручно - в лучших традициях предков мужа - спустит шкуру с этого наглеца!
Сжав зубы, Марселла проводила взглядом дочь, которая - о, боги, за что только такое наказание! - позабыв о всякой ответственности перед семьей, кружилась сейчас среди танцующих с самым беспечным и легкомысленным видом. Впрочем, танцевала Файорэлба действительно легко и непринужденно. Наверное, лучше всех девушек, находящихся в зале. На минуту в душе Марселлы шевельнулось чувство гордости и радости за дочь, но Марселла тут же подавила ненужные эмоции.

- Хочу заметить, моя синьора, что вы смотритесь сейчас как коршун, следящий за цыпленком, - наклонившись к ней тихо произнесла Фелиция.
- Не спорю, - процедила Марселла, - я с радостью бы выколола глаз, а лучше сразу сердце...
- Обоим?
- Нет, зачем? - Марселла пожала плечами - Достаточно и сердца наглеца, посмевшего..
- Посмевшего украсть на танец вашу дочь?
- И это впрочем тоже, - подняла бровь Марселла - Он не представился, как должно, не спросил меня о чести... Что возомнил о нашей он семье? Что мы безродные? Что мы нуждаемся в подачках?
- Не стоит сразу так судить, - примиряюще заметила Фелиция, - Возможно, он хотел лишь услужить... Привлечь своим поступком внимание других мужчин. Чтоб Файорэлбе не подпирать весь бал колонны. И надо бы признать, уловка удалась. Они танцуют слажено, легко, свободно. Как будто рождены были друг для друга.
- "Как-будто", вот, как раз меня и беспокоит, - отрезала Марселла, гневно взглянув на Фелицию. Этого мгновения хватило для того, чтобы потерять из вида Файорэблу и незнакомого молодого человека. Перед мысленным взором Марселлы сразу возникла полутемная ниша и целующаяся парочка. Этого было достаточно, чтобы синьора Сварчалупи, подобрав юбки и решительно сдвинув брови, устремилась на поиски дочери.
Поэтому она не обратила внимания ни на танец хозяйской дочери, ни на скандальное поведение племянника синьоры Капулетти. Ей было просто не до того.
Подобно ощетинившемуся пушками линейному кораблю, она на всех парусах устремилась на спасение чести и состояния семьи Скварчалупи - пока на полном ходу не ткнулась в чью-то не вовремя подвернувшуюся спину.
- Ах, прошу прощения, синьор, - досадливо пробормотала Марселла, отстраняясь. - Такая давка, что невозможно спокойно пройти мимо...

"Интересно, а что тогда стОит, в таком случае?" - готово было сорваться с языка синьоры Скварчалупи, но она вовремя прикусила его и осторожно высвободила свой локоть.
- Тогда прошу прощения еще раз, - Марселла склонилась в коротком реверансе. - За то, что извинилась перед вами.
Она невольно улыбнулась из-под маски.

- Вы думаете стОит? - рассеянно спросила Марселла, напряженно оглядываясь, и - о, чудо! - снова увидела Файорэлбу. С этим несносным незнакомцем. Все еще с ним! Хотя за это время нахал никак не мог покуситься на честь ее во всех смыслах драгоценного "Цветочка".
"Может, я действительно немного - как это говорится? - перенервничала?" - подумала Марселла - "И все не так страшно, как мне кажется?" От этой мысли ее настроение снова улучшилось, и она улыбнулась стоящему напротив мужчине.
- Но мы же с вами не знакомы! - резонно заметила Марселла.


- Вы не ошиблись, - ответила Марселла - Мне хотелось, как можно скоро провести расправу над неким наглецом. Теперь смотрю, напрасно так спешила. Пусть поживет еще немного, - она снова с улыбкой посмотрела на собеседника. - А вы, синьор? Вы ждете даму? А может, вы скучаете специально?

- Мне сегодня, как будто сговорясь, все выдают советы, - засмеялась Марселла. - Но вам я позволяю, дайте!


- Как-раз последнее меня смущает, - пробормотала Марселла - Не наговорить бы лишнего случайно...


- Он бездельник, - отрезала Марселла. - Уверена, как тысяча других, порхающих по жизни без стремленья, без принципов, без мысли... Мотыльки! Бездумно отдающихся влеченьям и гибнущих от чьей-нибудь руки. Мне грустно видеть нынешних мужчин. Вот муж покойный мой, достойнейший синьор Сквар...
Марселла быстро прикусила губу, прервав пылкую речь.
- Ах, забудьте...


Марселла машинально оглянулась на танцующую Файорэлбу и что-то с улыбкой шепчущего ей молодого человека. Если бы можно было хотя бы послушать, что замыслил ее враг? Хотя...
- Разрешаю. Приглашайте! - Марселла решительно положила свою руку в ладонь мужчины

- Как правило, раскаянье приходит после неизбежно, - тоном проповедника поведала на это Марселла.

- Уже пятнадцать лет, - с достойнством подтвердила Марселла, чопорно поджав губы.

- К кому и кто? - опешила Марселла. - Синьор, напоминаю я вдова... - начала было она строго, но, передумав, махнула рукой - Ах, забудьте...


- Позволить? Не узнают? Что? - эхом повторила Марселла, расширив глаза и машинально производя танцевальные движения. Она снова оглянулась, ища взглядом Файорэлбу. Кажется, ей пора вмешаться пока подобные порочные мысли не завладели головой дочери.
"Пока эти мысли ей не внушили!" - поправила она сама себя, враждебно глядя на "нахала", танцующего с ее ненаглядной Файорэлбой.

- Я смирилась со своей утратой, - скорбно произнесла Марселла.

- Чтоб вы грешить пошли по-новой? - Марсела скривила губы в усмешке.

- Синьор, - засмеялась Марселла - вы говорите, как мой домашний лекарь. Игнацио, скажите, это вы?

Марселла непроизвольно сжала руку незнакомцу и снова посмотрела на Файорэлбу. К счастью, танец заканчивался, а это значило...

Мужчина расклянялся перед Марселлой, она ответила ему улыбкой и реверансом и, как только он оставил ее, поспешила вслед за дочерью и ее кавалером.

Как не торопилась Марселла, парочка успела скрыться за колонны. Невольно издав проклятье и тут же раскаявшись, Марселла увернулась от столкновения с каким-то толстым господином, который счел нужным долго и упорно извиняться перед ней.
Кое-как отвязавшись от него, Марселла тоже забежала за колонны, но успела услышать только:

- Файорэлба! - требовательно окликнула она дочь, глядя при этом на силуэт молодого человека. Марселла практически ненавидела его в этот момент!


- Ищу, - ответила Марселла, едва сдерживая свое раздражение. - Я рада, что я успела вовремя. Пойдем. Сегодня ты натанцевалась в волю, а я набегалась изрядно. Уж с ног валюсь....
И бросив на молодого человека еще один убийственный взгляд, она развернулась и быстро пошла к выходу, с каким-то непонятным торжеством зная, что дочь идет следом.

По дороге они почти не разговаривали. Добрая Фелиция даже не пыталась завязать - как это обычно бывало - беседу.
Позже, уединившись в своей комнате, Марселла еще раз прокрутила в памяти события прошедшего вечера и пришла к выводу, что была непростительно гневлива и фривольна. В обоих случаях с мужчиной.
Горячо помолившись на ночь, она решила искупить свой грех раскаянием. Завтра же.
Эта благая мысль вызвала довольную улыбку на лице Марселлы, с коей она и уснула.
...................................

Сеньора Скварчалупи проснулась, едва забрезжила заря. Совершив с помощью Фелиции утренний туалет, она спустилась вниз, где увидела Файорэлбу. Видимо, дочь тоже тяготилась грехом искушения и стремилась к раскаянию. Ее ненаглядная Файорэлба, - ее "цветочек", самое дорогое сокровище на земле - была снова сама собой, той, кого Марселла привыкла видеть в ней. А именно маленькой девочкой, которая всегда будет рядом, потому что нуждается в материнской защите и любви, а не той пугающей незнакомой взрослой дамой, какой Марселла внезапно увидела в Файорэлбе вчера. В обществе этого негодяя! Этого проходимца!
Да, стоило только прогнать наглеца, и все снова стало на свои места; все снова стало таким привычным и родным!
Не нужен Файорэлбе никакой муж! Разве им плохо вдвоем? В компании верной и доброй Фелиции? Нет, конечно.
Ободренная этой мыслью, посетившей ее по дороге, Марселла вошла в помещение церкви и, пройдя вдоль рядов скамей к месту, отведенному семье Сквачалупи, опустилась на колени - сцепляя перед собой пальцы и мысленно вознося молитву небесам ...

Дождавшись своей очереди, Марселла тоже прошла в альков для исповеди. Но в первые она не могла точно сформулировать то, что ее угнетало. Впервые Марселла чувствовала нечто, сродни страху. Неужели она боится? Кого? Вчерашнего наглеца? Этого проходимца? Или все же неизбежного - что ее дочь, ее Файорэлба, рано или поздно покинет ее. И она - Марселла - будет не в силах этому воспротивиться.
Впервые исповедь не принесла душе Марселлы облегчения. Наоборот, в ней поселилась смутная тревога и беспокойство. В задумчивости выйдя из алькова, Марселла подняла глаза на Файорэлбу и по ее взгляду неожиданно осознала главное - ее дочь влюблена... Как сама Марселла - много-много лет назад... Так много, что это уже кажется вечностью.
- Пойдем, Файорэлба, - тихо сказала Марселла.
Они вышли из церкви и, как обычно, спустились к кладбищу, к могиле синьора Скварчалупи. Но на этот раз, Марселла желала посетить могилу одна. Она дала знак дочери подождать ее на скамье в крохотном садике рядом с кладбищем...

Марселла долго стояла над могилой мужа. Она никогда не задумывалась, любила ли она его. Ее никто не спрашивал об этом, как никто не спрашивал, хочет ли она за него замуж - ее просто отдали ему. По сути как вещь. Впрочем, это была судьба всех ее подруг, поэтому она никогда не задумывалась, хорошо ли это или плохо.
К чести синьора Скварчалупы нужно сказать, что он никогда не обижал свою молодую жену. Был добр к ней и предупредителен. Любил ли он ее?
Она не знала. Иногда Марселла ловила на себе его взгляды - горячие, полные той пугающей страсти, которая настигала его под покровом ночи. Пугающей и одновременно... такой сладкой.
В такие минуты сердце Марселлы замирало и падало куда-то вниз, а ей самой хотелось смеяться и плакать. Был ли это любовь? Она искала этот ответ в своем сердце и не находила, боясь ошибиться. Но после его смерти она знала одно - что не вынесет, чтобы другой мужчина так смотрел на нее, чтобы чужие - не мужа - руки касались ее тела, чтобы чужие губы произносили ласковые слова...
Возможно, не будь их брак так скоротечен, и проживи синьор Скварчалупи чуть дольше, Марселла когда-нибудь узнала ответ на свой вопрос. Но муж ее умер внезапно - пав безвинной жертвой чужой дуэли, - а у нее осталась от него только дочь. Их "цветочек", их ненаглядная Файорэлба. Как память о муже, как безмолвное свидетельство того, что могло быть, но так и не свершилось... Или свершилось?
Марселла наклонилась и провела пальцами руки по шершавой поверхности каменного надгробия.
"То участь всех: всё жившее умрёт
И сквозь природу в вечность перейдёт"
Даже тогда, когда она заказывала выбить на камне эти строки, Марселла боялась солгать. Себе. Мужу. Богу...

Она поднялась с колен и, отряхнув юбку, неспешно пошла по дорожке к садику, где ее должна была ожидать Файорэбла. Но не дойдя до него Марселла замерла, внезапно услышав:

Опять этот несносный мальчишка! На этот раз он хотя бы соизволил представиться! Хотя кто подтвердит, что он сказал правду, и что он тот самый, за кого он себя выдает?

Нет, ну каков льстец! Одним куплетом сумел окрутить всех девиц!
Марселла перевела взгляд на дочь, и сердце ее сжалось в нехорошем предчувствии.




Последние сомнения следовало отбросить. Ее единственная дочь была влюблена и отчаянно сопротивлялась своему чувству, боясь его. И возможно стыдясь.
А что же он?
Марсела взглянула на того, кого уже мысленно назвала своим врагом. Красив, высок, статен; судя по одежде, богат, но молод. Слишком молод, чтобы стать достойным мужем.
Хотя...
Марселла выпрямилась и шагнула к беседке.
- Файорэбла, - негромко окликнула она дочь и, кивнув в знак приветствия остальным девушкам, остановила свой взгляд на молодом человеке. Синьоре Граве. - Пойдем. Нам нужно по пути еще зайти на рынок.

Марселла тоже в свою очередь склонила голову, прощаясь с дамами и их кавалерами.
- Синьоры и синьорины, - произнесла она с достоинством, - я вам желаю приятного времяпрепровождения.


Марселла оценила почтительность синьора Граву тем, что склонила голову в ответ, и перевела взгляд на Файорэлбу. Лихорадочный румянец на щеках, застенчивый взгляд блестящих, полных невысказанной надежды и любви, глаз. Да, ее девочка выросла. И стала настоящей красавицей. И когда только успела?
Марселла машинально поправила выбившуюся из прически дочери прядь волос, и снова поглядела на синьора Граву.

Похоже, что и он не остался равнодушным. Ну что ж, пусть, как говорится, скажет слово. А Марселла внимательно выслушает. И если слово синьора Гравы будет убедительным...
Марселла быстро отвернулась.
- Пойдем, Файорэлба, - снова сказала она, - нам нужно поспешить.


Был ярмарочный день.
Марселла помнила все ярмарки за последние четырнадцать лет. Потому что все они были непосредственно связаны с Файорэлбой. Сначала она водила девочку, чтобы порадовать ее. Потом, это стало что-то вроде ритуала, тайны - принадлежащей ей и дочери. Обычно они шли вдоль рядов - смеясь и разговаривая, - и Марселла знала точно, что выберет ее дочь - для себя и для матери в качестве подарка. Файорэлба была словно открытая книга - с добрыми солнечными рассказами, в которых нет места тьме и злу.
Сейчас же, вглядываясь в задумчивое выражение своей дочери, Марселла впервые забеспокоилась. За все время их прогулки она добилась от дочери лишь коротких ответов: "да, матушка", "как вы скажете, матушка". Складывалось ощущение, что Файорэлба была рядом с матерью и в то же время где-то очень далеко. "Конечно же рядом с этим Дерэнтом!" - с грустью подумала Марселла.
- Посмотри, что за чудо эти ленты, - она засмеялась и мысленно порадовалась тому, что ее смех звучал естественно.
Кажется, это заинтересовало Файорэлбу - на минуту она стала прежней беззаботной, немного стеснительной девочкой. Но всего лишь на минуту. Потому что тут же отвергла предложенную Марселлой белую ленту, и выбрала красную. Цвет крови. Цвет страсти. Цвет замужества.
Марселла украдкой вздохнула и, чтобы скрыть собственную грусть, деловито устремилась дальше - к лоткам с провизией.


Она выбрала рыбу, овощи и уже расплачивалась за яблоки, когда на площади раздались пронзительные крики, и толпа словно свихнулась - внезапно забурлив подобно кипятку в котле: "Драка! Драка!" и разом бросившись в одно направление.
Марселлу толкнули, и монета, выскользнув из ее рук, упала под ноги.
Их точно бы затоптали, - смели и раздавили - если бы Марселла не вцепилась в Файорэлбу, прижавшись к какой-то деревянной повозке. И среди этого кошмара, неожиданно раздалось:

Марселла была способна лишь молча кивнуть..
Ее корзина упала, а содержимое раскатилось по мостовой. Но это было абсолютно не важно для Марселлы. Главное было защитить дочь....

Марселле стоило огромного труда, чтобы не вмешаться и ничем не выдать своего присутствия.
Она стояла у окна и слышала если не все, то большую часть разговора своей дочери и синьора Гравы. Первым ее желанием было позвать слуг - чтобы они вышвырнули нахального мальчишку, посмевшего опозорить честь семьи Скварчалупи, из сада, но потом поразмыслив, Марселла решила поступить иначе.

Она дописывала письмо, когда дверь открылась и в комнату вошла Фелиция.
- А вот и ты, .. как кстати, - пробормотала Марселла.
- Моя синьора, я думала, вы спите?
- Я скоро лягу. Вот только допишу письмо своим знакомым в Геную...
- Устали вы. Письмо могло бы подождать...
- Могло. Но ждать не может Грава... Он только-что расстался с Файорэлбой.
- Ах, Боже мой!
- Не Господь в том виной... Любовь и страсть. Пока невинно все, пока лишь поцелуи... Но чтобы худшее предотвратить, мне нужно действовать...
- А я вам говорила! Вам дочь давно было пора отдать...
- Ее я выдам замуж, но сначала узнаю все, что говорят о роде Гравы.
- Так за него хотите...
- Не думаешь ли ты, что я способна вручить судьбу ребенка и богатства какому-то бродяге?
- Нет, конечно...
- Тогда не мешкай. Разбуди Джузеппе. Ответ я жду как можно скоро. То есть завтра.

Марселла поставила подпись и, запечатав письмо, передала его Фелиции, которая что-то бормоча, вышла...

Марселла, поднявшись, подошла к окну, у которого она недавно подслушала разговор влюбленных, и, постояв около него, вздохнула. Ее материнское сердце ныло и болело, - словно в нем засела заноза... С одной стороны Марселла желала счастье своему ребенку, такого, какое испытала сама - пусть и кратковренменно; с другой хотела, чтобы дочь не покидала ее. Файорэлба была той самой ниточкой, которая связывала Марселлу с прежней жизнью - с той, в которой ее муж еще был жив и был с ней; с той жизнью, в которой она была счастлива и беззаботна... С утратой этой связи ей оставалось только уныло состариться и умереть. Или уйти в монастырь, что по сути было одно и то же.


В эту ночь Марселла поздно легла, но проснулась, как всегда на рассвете.
Она ни чем не выдала своего состояния, и утро мать и дочь Скварчалупи провели как обычно - в церкви, на утренней службе; затем неспешный путь домой, во время которого было узнано как немало интересного, так и откровенно бесполезного. Но все разговоры сводились, конечно, к предстоящему катанию на лодках по реке.
- Фелиция сказала мне, что ты хотела бы пойти на праздник, - произнесла Марселла, как только кумушки удалились. - И я, подумав, решила дать согласие на это. С условием, - подняла она указательный палец, охлаждая возможную радость дочери, - что рядом с тобой Фелиция будет неотступно!

Марселла видела радость Файорэлбы. Ах, как ей хотелось бы тоже разделить ее с дочерью! Но Марселла, чувствуя ответветственность за ее судьбу, не имела право на ошибку.
Все должно быть строго и прилично - в традициях семьи Скварчалупи. А именно сначала помолвка, потом свадьба, и никаких глупостей до или между ними! И это в том случае, если синьор Грава окажется достойной парой ее Файорэлбе и и не менее достойным наследником собственности Скварчалупи.
В этом она видела свой долг перед памятью мужа.

У реки собалась уже большая толпа празднично одетых горожан. Их ждала большая прогулка на лодках по реке к озеру. Там, на небольшом острове, предполагалось основное действие - с играми, танцами и кушаниями.
Марселла оглянулась в поисках знакомых лиц и приветственно помахала тем, кого увидела, - призывая к себе...

- Благодарю, дитя мое. День добрый и тебе, - дружелюбно ответила Марселла. - Я слышала, вчера случилось горе с Тибальтом? Но видно сплетни лгут как прежде, иначе ты бы в трауре была - не на веселье... Так ведь?

- Можно, - Марселла посмотрела в указанную Файорэлбой сторону, - Но с тобой пойдет Фелиция и будет рядом. Не пристало тебе, девице, бегать словно малому дитю... Ты взрослая уже. Практически невеста. Помни это... Как помни то, что на тебе лежит и честь семьи.