Карта ролевой игры "Калейдоскоп историй"

*Смотрит на мензурки, колбы, чашки Петри и спиртовки*

Без понятия. Я за модой не слежу.

Заняться тебе надо чем-нибудь. Палубу помыть...

Два капитаааааана... Два капитаааана *поёт*

Ты её знаешь потому, что я вас представил друг другу. Она вскружила тебе голову, и после ты не захотел ни с кем знакомиться.

Разве только она?..

Думаю, это нормально, что я прочитал "графа Дракулы"?

Чует моя четырёхкамерная полая мышца, что капитан схоронился от герцога подальше)
Князь Николай Раду, мой дорогой друг, капитан понимает, что в сложившейся обстановке терпимости 18 века, его честь находится под угрозой

Нет, ну я не знаю, что у вас там происходило... На моменте поцелуя я закрыл глаза и отвернулся.
Ну, чтобы не мешать... И не присоединиться...

Если честно, к этому моменту я уже забыл, кто следит и вообще, о чём мы. Пришлось вернуться и перечитать.

Думаю, это задел на будущую игру. Повернём корабль и ай-да в Трансильванию!
Коля приглашает и за всё платит!

Я сочашечник-сопетричник, сомензуречник и соколбочник.
Спасёт или потеряет, это уже не наше дело, а вот поприсутствовать мы просто обязаны!!! Как же там без нас?!
Мы должны всё запечатлеть для истории и потомков.

Ничего не знаю! Я первым успел!
Клизмы уже готовы, всем поставлены. На травках разных, на настойчиках. Я всё успел

Так я и не скрывал! Я же их всех за собой в саквояже постоянно таскал! Всё надеялся на сближение с мензуркой, но не срослось. Я не в её вкусе!)

Вот! Все слышали????

Давай меня и туда доктором. Полечу)

Завезём в Индию новую литературу!

Слова "вкус" и "грех" наводят на мысли о вкусе греха вместе с Катей.
Надеюсь, Кэтрин отмолит мои)
Да, она у меня шикарная... *мечтательно ушёл к мензуркам*

Я вообще никуда не собираюсь ехать)
Мне и на корабле хорошо. с клизмами

Осознание обрушилось на него снежной лавиной, холодным потоком: он шёл к ней. Каждое однажды принятое им решение было маленьким шагом на пути к Кэтрин. И пусть сейчас она не отдавала себе отчёта о том, что говорит, не понимала, как важны для него её слова, Энцо ощутил горячую решимость, зародившуюся где-то в груди: он завоюет её. Медленно, упорно, ступая шаг за шагом по острым камням её недоверия и страха, Энцо сделает всё, чтобы пробиться сквозь высокие неприступные стены её тайн. Он будет рядом с Катей. Станет необходимым ей. Заставит её привыкнуть к его присутствию в её жизни. Он пойдёт на любые ухищрения, лишь бы оказаться подле неё, в желанной близости от её снов, секретов и желаний. И сейчас, у него есть шанс привязать Катю к себе с помощью желания, что связало их тонкими, но прочными верёвками, которые впивались в кожу болезненным, но таким необходимым наслаждением. 
Винченцо будет ласкать каждый сантиметр её тела. Попробует на вкус, узнает, каков её запах, что заставит её просить о большем... 
Его план казался таким простым и совершенным. Ровно до тех пор, пока губы Катерины не коснулись его напряжённой плоти. Все планы, все мысли разбились на миллионы острых стеклянных осколков. И эта загадочная неповторимая девушка простым прикосновением руки толкнула его прямо на эти осколки. Энцо ощутил, как края впиваются в его влажную кожу. Он не смог сдержать стона. Мягкие нежные губы скользили по его члену, медленно и ласково, как будто она наслаждалась его вкусом, и Винченцо не смог различить, что течёт по его коже: кровь, от впившихся осколков, или пот от того дикого безудержного чувства, что рождала в нём Катерина.
И, словно, хотела окончательно его уничтожить, она робко лизнула головку члена, даря влажную сумасшедшую ласку. Этого было так мало, чтобы он мог насытиться, но так много, чтобы он теперь не желал повторения. Что-то звериное, дикое, жившее в нём годами, но дремавшее где-то глубоко, поднялось наружу, заставляя неконтролируемо приподнимать бёдра. Боже... Он сходил с ума от её стонов, от понимания, что их причина: его плоть у неё во рту. Было так чертовски сдержаться. Пальцы впились в нежную кожу её бёдер, оставляя синяки. Как же хорошо... Перестав сопротивляться, Винченцо приподнял бёдра, глубже входя в рот Кати, её ладно скользнула по стволу, заставляя Энцо почти зарычать от дикого желания кончить. Он не осознавал, но его движения стали резче и сильнее, он ощущал, как головка упирается в горячее нёбо, как пульсация становится болезненной, неся с собой муку и агонию. Он почти сошёл с ума, представляя, как врываться глубоко в её такой нежный рот, как кончает на влажный язык, и как на губах Кати блестит его сперма, которую она слизывает медленными искушающими движениями языка. Зарычав, Энцо грубо поднял бёдра, и тут же отстранился, пытаясь зацепиться за остатки контроля. 
Длинные мягкие волосы Кати скользили по его бёдрам и животу, и это не придавало сил. Он ухватился за огненную прядь, намотал на ладонь, и потянул, заставляя Катю отстраниться, пока не начал вбиваться в её желанный рот. Он тянул до тех пор, пока Катя не оказалась сидящей над его губами. Энцо прижался к набухшим складами, чувствуя, как влага покорно стекает на его язык, стоит лишь прикоснуться. Вот он - совершенный опий. Нет более ничего, что сравнилось бы по вкусу с её влагой, с этим насыщенным ароматом, с этой шелковистостью. В попытке получить ещё больше, испить её до дна, Энцо проник языком так глубоко, как мог. По языку потекла горячая желанная влага, заставляя каждую мышцу в его теле сжаться от нетерпения.
Поцеловав алый отпечаток на округлой попке, Энцо словно извинялся за ту боль, которую причинил, и которую ещё собирался причинить. Он обхватил бёдра Кати и резко бросил её на спину, нависая над ней сверху. Её локоны разметались по подушке огненными всполохами. Этот пожар перекинулся и на него. 
Катя покраснела и тяжело дышала. Алый румянец завладел её щеками, грудь поднималась и опадала, маня вновь прикоснуться губами. Энцо не сдержался и наклонился, прижимаясь губами к её, покрасневшим и опухшим. Он хотел, чтобы их вкусы смешались, чтобы их запахи слились воедино, став одним целым, неделимым на части. Чтобы они стали чем-то цельным. Как будто до этого момента он не был целым. Просто кусок камня. Серый, невзрачный, унылый. Нечто бесполезное и ненужное. Губы встретились с губами. Язык коснулся языка. Его вкус у неё. Её - у него. Они делились друг с другом. Обменивались. Соединялись. Энцо медленно отстранился. Его пальцы коснулись тугих горячих сосков, ладонь накрыла идеальную Катину грудь.
-Ты слишком красивая для меня...
Он прижался лбом к её, чувствуя, как горит кожа. Нежно сжал пальцами её ногу, обтянутую тканью чулка, и вынудил медленно поднять вверх, закидывая себе на плечо. Чтобы Катя была ему открыта. Чтобы не могла спрятаться или закрыться от него. Пальцы коснулись набухшегл клитора, несколько раз обведя. 
И вдруг он не сдержался. Хотел подарить ещё нежную ласку. Хотел заставить течь горячей влагой. Хотел заставить умолять. Но не смог. Обхватив член ладонью, Энцо направил его прямо в лоно Кати, врываясь глубоко, на всю длину.
Мучительно узкая. Слишком тесная для него. Слишком горячая. Такая влажная. Всё тело Энцо напряглось. Он замер, тяжело дыша. Сердце работало на пределе. Он дрожал, пытаясь сдержаться, не кончить раньше её, не вбиться в её хрупкое тело. Не... Не... Тысяча "не". Это были самые жестокие мгновения его жизни. Он разрывался между противоречивыми желания нежности и грубости. Быть с Катей ласковым, или грубо её брать, утверждая свои права. Он обхватил её ладонь и прижал к своей груди, чтобы она касалась его, чтобы навсегда запомнила эти мгновения. Пальцами зажал её сосок, не в силах удержаться от прикосновения. Капля пота упала с его волос на шею Кати и замерла там. Энцо застонал. Прижался губами к её плечу, выходя из её тела. И тут же грубо вбился, сорвавшись... Пучина поглотила его. Такого наслаждения он прежде не знал. И причиной всему была Катя. Ответом на все его вопросы. Посланием на его мольбы. Только она одна. Недоступная. Загадочная. Робкая и смелая. Единственная. С неконтролируемой яростью он начал врываться в Катю, терзая её тело, пока в голове билась лишь одна мысль, которая вырвалась хрипом из пересохшего горла.
-Я не достоин тебя...