Карта ролевой игры "Калейдоскоп историй"

Путешествие на галеоне было скорее данью многолетним традициям кораблестроения, зарекомендовавшим себя с лучшей стороны на протяжении десятилетий, чем желанием новаторства. Обшитый металлом корпус корабля и оснащение несколькими десятками орудий служили гораздо лучшей защитой от ядер пиратов, чем лёгкость маневрирования фрегатов, уже вытесняющих галеоны с морских и океанических пространств. И хоть "Герцогиня Джулия" и был тяжеловесен и обладал внушительными размерами, его способности развивать высокую скорость, как смел надеяться князь, должны были сослужить ему хорошую службу, если бы кто-то решил взять корабль на абордаж.
По правде говоря, Николая мало волновали перспективы встретиться с флибустьерами, и гораздо больший его интерес вызывали две персоны, ради которых он и планировал подняться на борт галеона 24 декабря 1760 года.

21 декабря 1760 год. Гостиница в Бристоле.

Дверь, ведущая в номера, которые занимал князь, была плотно затворена. Почти точно так же, как и тогда, когда Раду покидал гостиницу - место довольно диковинное, но уже снискавшее расположение Николая, успевшего оценить его удобство. Однако, князь тут же смекнул, что в его номере либо кто-то был, либо находился там до сего момента. К карманникам, промышляющим на многолюдных улицах Бристоля, Раду давно привык, но это был не обычный вор. Николай скорее почувствовал, чем заметил, что кто-то проник в его жилище.
Осторожно, чтобы не скрипнули хорошо смазанные петли, он толкнул перед собой дверь, и почти сразу оказался в кромешной тьме небольшой гостиной, пропитанной запахом морёного дуба. Плотные портьеры на окнах не пропускали в помещение и толики света, оттого чернильная темнота стала совершенно непроглядной, стоило только князю прикрыть за собой дверь. В гостиной никого не было. Об этом свидетельствовала не только пробивающаяся из-под двери, ведущей в спальню, тонкая полоска света, где, вероятно, и орудовал вор, но и ощущения самого князя, внутреннее состояние которого было сродни сжатой до предела пружины.
Плотнее обхватив ладонью серебряный набалдашник трости, князь преодолел расстояние, разделяющее его и дверь в спальню, в несколько больших шагов, бесшумных благодаря толстому ворсу ковра. Рывком распахнув дверь, Николай отклонился в сторону, на случай, если у вора был с собой пистолет, и тут же замер, увидев, что в его спальне находится всего-навсего женщина. Дальнейшее произошло столь быстро, а оторопь Раду была столь сильна, что князь не успел отреагировать хотя бы мало-мальски соответственно случаю. На несколько бесконечно долгих мгновений его взгляд задержался на лице женщины, держащей в одной руке свечу, а в другой - резную шкатулку, принадлежащую Николаю, после чего незнакомка задула пламя и спальня погрузилась во тьму. Раду помнил лишь то, как женщина промчалась мимо него, и свидетельством тому стало едва приметное прикосновение ткани её платья к его ладони и шлейф духов, почти сразу растворившийся в воздухе.
А после она исчезла.
Раду, почти сразу же пришедший в себя и тотчас очутившийся в коридоре, освещённом несколькими десятками свечей, не увидел никого. Его ночная гостья могла показаться ему всего лишь видением, если бы её визит не сопровождала пропажа шкатулки - самой ценной вещи, принадлежащей князю.

22 декабря 1760. Возле Бристольского порта

Злость. Нет, скорее, чувство, которое испытывал Николай, было сродни ледяной ярости. Он безуспешно искал хоть какую-то зацепку, которая могла привести его к разгадке тайны, связанной с незнакомкой, очутившейся в его номере, но не находил ни единого ответа на вопросы "кто она?" и "что ей могло понадобиться от него?". Кроме шкатулки, в которой хранились едва ли не самые дорогие письма в жизни Николая, ничего не пропало, что свидетельствовало о двух вещах. Либо гостье больше ничего не было нужно, либо она схватила первую попавшуюся вещь, показавшуюся ей ценной, а в дальнейшем появление хозяина номера лишило её возможности украсть что-либо ещё.
Какой бы повод ни привёл её к князю, для Николая было важным лишь то, что пропала вещь, которая была для него бесценна. Он даже подумал о том, что поездку в Индию стоит отложить, когда случай решил всё за него. И за незнакомку, встречу с которой провидение подарило князю слишком быстро, чтобы он перестал считать себя любимцем фатума.
Первый порыв подойти к женщине и вытрясти из неё всю правду о том, насколько тесно она связана с лордом Даремом, который и мог быть заинтересован в обретении шкатулки, был задушен на корню, когда незнакомка князя поспешно спрятала в складках дорожного плаща, отороченного мехом, билет, только что приобретённый у господина самого представительного вида. В том, что это был именно билет на "Герцогиню Джулию", Раду не сомневался. Ярко-красная полоса на нём, заметная даже с расстояния в несколько десятков шагов, буквально кричала о том, что незнакомка не только займёт одну из кают галеона, но будет жить бок о бок со счастливчиками, которые отправятся в путешествие на самой верхней и самой роскошной палубе корабля. Не в силах сдержать ухмылку, помимо воли растянувшую губы, Николай развернулся, поднял повыше воротник, чтобы снежинки не залетали под одежду, и направился в гостиницу. Ему оставалось только ждать.

24 декабря 1760. Порт

- Говорят, что на этом корабле будут везти труп. Прямо в трюме.
- Вот уж глупости. Представляешь, сколько льда им придётся употребить, чтобы труп добрался до Индии в целости и сохранности.
- Может, это будет мумия?
При слове "мумия" Николай прислушался к разговору внимательнее, а скептическая улыбка, расцветшая на его губах от разговора двух молоденьких девушек, которые, подобрав юбки, спешили к покачивающемуся на воде галеону, померкла.
- Всё это враки. Выдумки фантазёров.
- Леди Аннабель! Следите за языком!
- Слушаюсь, мисс Олдридж.
Покачав головой, Николай отошёл чуть в сторону, встав так, чтобы ему было удобнее наблюдать за пассажирами, и едва его незнакомка поднялась на борт "Герцогини Джулии", дал знак слугам нести его багаж на корабль. Даже если Дарем сегодня решит отменить своё путешествие, выбора у князя не останется. Он всё равно отправится следом за своей "гостьей", чтобы вернуть то, ради чего он готов убить - шкатулку с письмами.

Море неспокойно даже во время штиля. Обманчиво спокойная стихия хранит под своими водами бушующие течения, полные жизни, контраста и опасностей. Такое же состояние властвовало в душе князя, который нынче утром, спокойно наблюдая за тем, как слуги споро разбирают вещи в его каюте, испытывал целую гамму самых противоречивых чувств. Потребность немедля привлечь к ответу ту, которая осмелилась его обокрасть, соседствовала с опаской выставить себя на посмешище и тем самым привлечь к себе ненужное внимание.
Приведя себя в порядок с дороги, Раду дождался, когда галеон отчалит от порта, и только тогда вышел из каюты, чтобы немного прогуляться по палубе в преддверии ужина, что должен был состояться ближе к вечеру в кают-компании. Попутный ветер уже раздувал паруса "Герцогини Джулии", унося пассажиров от берегов Британии.
Две девчушки, спорившие о перевозке трупа, степенно прохаживались по палубе под бдительным оком гувернантки, которая следила за тем, чтобы юные леди вели себя подобающе.

Приметив свою незнакомку, князь плотнее надвинул на глаза шляпу и повернул в противоположную сторону, не в силах скрыть улыбку, которой можно было бы заморозить воды Атлантического океана. Его "гостья" здесь, на той же палубе, что и он, а из этого следует, что скорее всего, вечером они смогут встретиться лицом к лицу на празднике, призванном объединить в своей торжественной обстановке. Что Раду будет делать, если незнакомка откажется отдавать ему шкатулку или вовсе солжёт, что писем у неё нет, князь пока не решил.

Возле противоположного борта он увидел одинокую фигурку женщины, показавшуюся ему смутно знакомой. Первый порыв вернуться в каюту, когда нахлынувшие воспоминания о том, когда и при каких обстоятельствах они встречались в прошлый раз, стали совсем явными, князем был проигнорирован. Подойдя ближе к маркизе, князь поклонился ей, растягивая губы в улыбке:
- Миледи, добрый день. Князь Николай Раду. Мы с вами встречались несколько лет назад у графа Норфолка, - напомнил он на всякий случай. - Неожиданная, но очень приятная встреча. Вас тоже потянуло к экзотическим берегам Индии?

Сохраняя невозмутимое выражение лица, по которому никто не смог бы прочесть того, что на самом деле родилось внутри князя, когда маркиза заговорила об обстоятельствах встречи, Николай открыто улыбнулся Софии, когда услышал искреннее признание в том, что она рада его видеть. Четыре года назад, когда он был вынужден отправиться в поместье графа Норфолка, чтобы наказать виновных в том, в чём в первую очередь был виновен он сам, пожалуй, знакомство с маркизой стало тем немногим, что способно было пробудить в нём давно забытые чувства простого человеческого участия.

- Миледи, мне очень льстят ваши слова, - со всё той же улыбкой ответил князь, - но смею вас заверить, что мало кто может назвать встречу со мной рождественским подарком. А уж чудом и подавно.
Он скорее почувствовал, чем понял, что его улыбка становится натянутой и хищной и поспешил перевести разговор в безопасное русло, благо маркиза сама дала ему к этому повод.

- Вы ничуть не разочаровали меня, миледи. - Раду заложил руки за спину и всмотрелся в горизонт, состоящий из неба и воды. - Напротив, я уверен в том, что именно из суровых необходимостей и получаются самые интересные приключения. Вы простите мне моё любопытство, если я признаюсь в том, что подсмотрел, как вы бросили в воду монетку, а теперь желаю спросить о том, чем был вызван этот жест? Мечтаете поскорее вернуться в Британию или, может статься, есть какой-то другой обычай, о котором я не знаю?

- Премного благодарен вам, миледи, за то, что вы сказали. Уверен, в ваших словах о ворчливой старой ведьме не было ни намёка на то, чтобы услышать комплимент, и всё же не могу не заверить вас в том, что вы также отличаетесь от ведьмы, как день отличается от ночи. А если Лондон вам не по душе, то вполне можно покинуть берега Англии. Перед вами весь мир, - Николай обвёл рукой пространство, раскинувшееся впереди. На тёмной воде пенились "барашки", а слишком короткий для декабря день уже становился сумрачным. - Я много путешествовал за последние несколько лет. Если можно так сказать, вынужденно. Но даже будучи вынужденными, эти путешествия привнесли в мою жизнь много красок.

Князь склонил голову, давая понять, что он, как никто понимает смысл того, о чём говорила маркиза. Для него за последние четыре года ничего не изменилось. Николай всё также стремился вернуться туда, где за безмолвной каменной плитой склепа его ждала та, которая до сих пор была бесценна.

- Вы прекрасная рассказчица, миледи, - снова вернув на лицо улыбку, ответил Раду. - И вы так вкусно рассказываете, что я невольно вспомнил об ужине, что запланирован сегодня в кают-компании. - Он вытащил карманные часы и кивнул, словно взгляд на циферблат подтвердил его мысли о том, который нынче час. - Могу я проводить вас к столу, леди Арранз или же у вас были иные планы на сегодняшний вечер?

- О, тогда я могу стать свидетелем настоящего чуда, несравнимого с тем, которым вы окрестили встречу с моей скромной персоной, - пошутил Николай, чуть сжимая тонкие пальцы маркизы, обтянутые тканью перчатки. - По правде говоря, у меня было ощущение, что на борту "Джулии" со мною может случиться нечто чудесное, но даже не предполагал, что это нечто будет связано с будущим целой страны.

Они добрались до кают-компании, перебрасываясь ничего не значащими фразами, от которых князь то и дело ловил себя на мысли о том, что безотчётно улыбается. На ужине, приготовленном в честь Сочельника, уже собрались некоторые из пассажиров, и Николай, коротко поклонившись, представил свою спутницу и представился сам, не дожидаясь, пока эти обязанности выполнит кто-то другой, кому надлежит это сделать по этикету. Впрочем, какое ему дело было до этикета, когда лично Раду его придерживаться не собирался.
- Леди и джентльмены, маркиза София Арранз. Князь Николай Раду. Приятного всем вечера.
Окинув присутствующих цепким взглядом, князь помог маркизе устроиться за столом и сам занял своё место. У него было ещё одно дело на борту "Джулии", но пока думать о нём Раду не собирался. Тем более, что одна из дам решила устроить всем небольшое развлечение.

Едва сдержав улыбку, князь покачал головой, отпил глоток бренди и откинулся на спинку стула, с самым благодушным видом глядя на предприимчивую леди Иствуд.
- Всего каких-то сто фунтов? - тихо откликнулся он. - Готов заплатить втрое больше, если мне позволят преподнести эту вещицу леди, обладающей такой же способностью смотреть в будущее, коей обладают часовщики, намеревающиеся представить игрушку самому королю.

- Не переживайте, миледи, - Николай так же лукаво улыбнулся Софии. - Смею надеяться, что нас расслышала только леди Иствуд. И то, из всей фразы уловила только сумму, которую я готов выложить за Пишущего мальчика.
И словно в подтверждение его слов леди Иствуд обратилась к князю, заставив его скептически приподнять бровь.

"Почти также как вы, желая получить в три раза больше, чем рассчитывали", - подумал князь, но вслух, разумеется, этого не сказал. Лишь только кивнул и посмотрел на маркизу взглядом "ну, что я вам говорил?".
- Только ради премилого ёрзания я и готов её купить, - безбожно соврал Раду, давая знак слугам поставить покупку подле маркизы. - Но берегитесь, если вся коллекция капитана также премило ёрзает, боюсь, что вы разорите мою скромную персону.
Произнеся эту фразу будничным тоном, Николай принялся за еду, то и дело бросая взгляд на вход в кают-компанию. Вскоре его ожидания увенчались успехом - к ним присоединился лорд Дарем. Сжав челюсти с такой силой, что зубы скрежетнули друг о друга, Николай залпом выпил бренди и мрачно посмотрел на продолжение аукциона.

Встретив предупреждающий взгляд маркизы и нахмурив брови, надеясь предугадать то, что София имела ввиду, князь бросил взгляд на Дарема, увлечённого беседой и мало обращающего внимание на происходящее кругом. А после нашёл глазами ту, к которой у него были личные счёты. Отбросив вилку, которую сжимал в руке, князь, коротко извинившись перед теми, кто сидел рядом с ним за столом, поднялся из-за стола и включился в игру, которую затеяла леди Иствуд.

- О, миледи. Табакерки и впрямь чудо как хороши, - холодно похвалил Николай расписные безделушки. Затем, повернувшись всем корпусом к незнакомке, которая сверлила спину графа убийственными взглядом, поинтересовался:

- Миледи, ну, что же вы не примете участие в аукционе леди Иствуд? Вас не интересуют табакерки? Быть может, больший интерес представляют шкатулки?
Обдав женщину ледяной улыбкой, князь повернулся обратно к леди Иствуд и поинтересовался уже у неё:
- Миледи, не найдётся ли в коллекции капитана красивой шкатулки? Желательно выполняющей ещё и функции мышеловки. Клянусь, я бы выложил за неё целое состояние. И преподнёс сей скромный дар ещё одной прекрасной леди. Такой уж я сегодня дамский угодник.

Проигнорировав "шалуна", князь, с преувеличенным вниманием принялся ожидать нового изобретения из коллекции затейника-капитана, который поражал разнообразием вкусовых пристрастий. Саркастический вопрос, обращённый к незнакомке, угрожал сорваться с языка, но Раду смог взять себя в руки и промолчать. Бросив на свою ночную гостью задумчивый взгляд, Николай размышлял о том, что могло связывать её с Даремом. Если они оба имеют отношение к смерти Кэтрин, он забудет об обещании, данном самому себе, и убьёт сначала графа, а после его сообщницу. Или наоборот. Он пока не решил. Но пока у него были более бодрящие насущные дела в виде размышлений на тему того как избавиться от шкафа с секретом. Приобрести и выкинуть в море?

- Вы, должно быть, имели ввиду представлены ли мы друг другу? - Николай снова повернулся к сидящей прямо женщине, напряжение которой выдавали тонкие пальцы, вцепившиеся в бокал с пуншем. - Нет, не представлены, но знакомы, - с нажимом произнёс князь. - А представить нас другу другу может капитан, но он покинул кают-компанию. Или кто-то, с кем вы знакомы более близко чем со мной. Думаю, здесь есть такой человек.
Раду уже играл в открытую, но сейчас он испытывал злость, какой не испытывал ещё никогда в жизни. По сравнению с ней ни репутация дамы, ни его собственная не имели никакого значения. Да и жизнь Николая тоже не имела никакой ценности. Была лишь только его цель, к которой он подошёл слишком близко и... и больше ничего.

Дождавшись, пока леди выйдет, Николай справился у маркизы всё ли в порядке и, сославшись на неотложные дела, покинул кают-компанию следом за незнакомкой. Нагнать её удалось почти сразу же, очевидно, она решила не усугублять его подозрения своим поспешным бегством.
- Миледи, позвольте составить вам компанию, - князь не спрашивал, уведомляя о своём решении сопровождать даму. - Видите ли, меня натолкнула на мысль одна ваша фраза о том, что мы не знакомы. А так как у женщин бывает очень короткая память, я решил напомнить вам о нашем знакомстве. Скорее всего, вы страдаете болезнью хождения во сне, ибо иначе я не могу объяснить того факта, что дама из высшего общества посреди ночи оказалась в номере, который я изволил занимать перед отплытием. Эта же болезнь вполне может и пояснить, что вы не помните ни нашего знакомства, ни того, как случайно забрали одну вещь, которая принадлежит мне. Но, - он постарался придать голосу жизнерадостности, - я знаю, как мы с вами поступим далее. Сейчас мы направимся в вашу каюту, где, несомненно, найдётся та самая шкатулка, о которой я толковал вам на ужине. После чего вы вернёте её мне, а дальше мы с вами спокойно отправимся в Индию. А возможно, и вовсе впоследствии станем добрыми друзьями.
Последние слова прозвучали чересчур угрожающе, но Николаю было наплевать и на это.

Человек, готовый пойти на отчаянные меры, страшен в своей самонадеянности. Это понял князь, когда оказался настолько близко к тому, что вполне мог посчитать последней вехой своей жизни, которая ему самому с некоторых пор казалась никчёмной. Слепо желая возродить свою погибшую безвременно супругу, он всегда знал ценность чужой жизни, и никогда не мог поставить чьё бы то ни было существование на карту в игре, где на кону стояло исполнение его жизненной потребности. Теперь же, когда речь шла о мести, вернее, о возмездии, ибо всё же, по разумению Раду, эти два слова обозначали одну суть, но разные подходы, вопросы ценности чужих жизней стали для Николая не такими уж и важными. Иными словами, он чувствовал себя ни чем не лучше того кровожадного чудовища, о котором последние несколько месяцев трубили все газеты Британии.

Одно из двух. Либо он жестоко ошибался, либо "вдова герцога де Фронсака" была прекрасной актрисой. И что-то говорила князю, что он может прозакладывать голову на верность второго варианта. Мошенница, воровка, аферистка. Либо Николай слишком хотел в это верить, ибо этот путь был очень коротким и неизменно приводил его к возмездию, которое должно было свершиться в ближайшее время. Либо он обвинял достойную во всех отношениях женщину, а в этом случае самое малое, что ему останется, это вручить вдовствующей герцогине пистолет и направить дуло себе в лоб.

- Наши страны, слава Господу, довольно далеки от военного конфликта. И если в ваших словах есть хоть крупица правды, от военного конфликта будем далеки и мы с вами, миледи. - Раду вгляделся в глаза герцогини, мечущие гром и молнии, невольно залюбовавшись тем, каким огнём они горят в полумраке, почти не рассеивающемся от света тусклых фонарей. - Князь Николай Раду, к вашим услугам. - Сопроводив свои слова самой елейной и одновременно ледяной из всех возможных улыбок, Николай поклонился герцогине, так и всматриваясь в её глаза. Он желал прочесть по её взгляду то немногое, что ему хотелось знать о вдове. А именно: говорит ли она правду?

Пропустив мимо ушей очередную тираду герцогини, князь заступил ей дорогу, не давая женщине уйти. Если она и считала, что Николай превзошёл все нормы приличия, она жестоко ошибалась. Довольно бесцеремонно обхватив женщину за плечи, глядя сверху вниз в её лицо поверх веера, князь тихо, но отчётливо проговорил, давая понять, что всё случившееся - не шутка.
- Видите ли, миледи. Я бы с удовольствием пригласил на наше завтрашнее представление хоть капитана, хоть морского чёрта, хоть самого дьявола, если бы вы вдруг испытали в их присутствии больше храбрости, чем при "обыске", который я бы с превеликим удовольствием произвёл бы прямо сейчас. Но есть одно досадное недоразумение - я не верю ни единому вашему слову. Как и не верю в то, что сегодня же ночью шкатулка не обретёт покой на дне океана, когда вы решите избавиться от улик. Видите ли, герцогиня, в этой шкатулке находятся очень важные письма, которые, как я помышляю, вы уже успели изучить. Тот, кто их писал, находится на борту "Герцогини Джулии". Из-за этих писем на тот свет отошла моя жена, которую однажды зимой я нашёл утонувшей в полынье озера. Не то, чтобы мне нужны письма для того, чтобы отправить следом за женой виновника её гибели, но знать некоторые ответы на вопросы, которые до сих пор меня тревожат, я бы очень желал. А без писем мне это сделать не представляется возможным. Так вот, возвращаясь к шкатулке, которая находится у вас.
Князь замолчал, вновь долгое время всматриваясь в глаза герцогини и пытаясь понять, что отражается в них. Испуг? Решимость? Готовность защищать сообщника? Что бы это ни было, Раду испытал омерзение к самому себе, потому что дошёл до того, кем он был в данную минуту. Но поделать с собою ничего не смог.
- Я очень искренне надеюсь, что вы одумаетесь этой ночью и вернёте шкатулку мне. Я даже обещаю сделать вид, что не заметил того, как она оказалась передо мною, скажем, завтра во время утренней трапезы. Если же этого не случится... - Раду сделал паузу, а после, поддавшись нелепому и неуместному желанию, провёл кончиками пальцев по лицу женщины, чувствуя какая тёплая и нежная у неё кожа. - Если этого не случится, убивать вас будет очень жаль. Но мне придётся пойти и на это.
Сделав шаг назад и отпуская герцогиню из стальной хватки, Николай быстро развернулся и зашагал в сторону своей каюты, хотя, подозревал, что уснуть в эту ночь ему не удастся, и он проведёт время до рассвета на палубе галеона.

Мисс Дорсей, смею предполагать, что для капитана матросы за бортом - дело привычное) А вот щёчки - отнюдь)
Спасибо за чудесное настроение. Пошёл писать пост.

Фредерик, вот и я с надеждой вопрошаю себя о том же.
Надеждой на то, что это и был наш вампир)

Дамы спокойны, матросу успели кинуть верёвку, спиртного для него на борту достаточно. Плывём дальше)

Николай был зол, но старался взять себя в руки и начать внимать доводам разума, которых было не сказать, чтобы очень много. Он искренне надеялся на то, что герцогиня, будь она хоть тысячу раз неладна, проявит здравомыслие и найдёт в себе силы вернуть шкатулку ещё до того, как князь дойдёт до точки невозврата и начнёт творить глупости, коих и так сотворил в своей жизни очень много. Он расхаживал по палубе туда и обратно, заложив руки за спину и игнорируя леденящие порывы ветра, пробирающегося за воротник сюртука.

- Миледи, - князь вновь поклонился маркизе, когда она едва не налетела на него, мерящего шагами пространство палубы. - Прошу извинить меня за то, что я был вынужден покинуть ваше общество. Меня отвлекли важные дела, - без зазрения совести соврал он, и уже было собрался предложить свою компанию, чтобы проводить миледи в её каюту, как до его слуха донеслись звуки, которые можно было принять за шум разгулявшейся стихии.
Ему хватило доли секунды, чтобы скомандовать короткое:
- За мной! Вам нельзя оставаться одной.
И помчаться туда, где происходило что-то из ряда вон выходящее.

Хрупкое девичье тело лежало на досках палубы изломанной куклой. Бросившись перед леди на колени, князь первым делом прощупал пульс, который больше напоминал нитевидный, осторожно обхватил подбородок девушки пальцами и повернул её голову на сторону. Тусклого света полной луны хватило как раз на то, чтобы заметить отчётливые следы на шее, свидетельствующие о том, что дама не просто упала в обморок от качки.
- Либо сам вампир, либо его подражатель, - пробормотал князь, подхватывая девушку на руки и распрямляясь. - Нам нужен доктор, миледи. Кажется, на борту есть врач. Я отнесу её в свою каюту. Найдите доктора. Нет. Следуйте за мной. Вам нельзя оставаться одной.
С этими словами князь направился быстрым и размеренным шагом в сторону своей каюты.

Николай понимающе улыбнулся маркизе. И в то же время подумал о том, хотел ли бы он сам ощутить на себе влияние дара Софии? Знать то, что у тебя впереди - пожалуй, это слишком непосильная ноша даже для него.

Женщины. Порой они могут выбить почву из-под ног, а порой только они и способны вернуть ощущение, что есть не только чувство нескончаемой пропасти, но ещё и земная твердь. За последний час князь Николай Раду испытал многое из той гаммы чувств, что уже испытывал ранее. Глядя на безжизненные черты маленькой леди, казавшейся сейчас особенно хрупкой, князь с силой сжал челюсти, когда чувства, испытываемые им в данный момент, показались призраками тех, что уже случились в его жизни. Он вспомнил, как стирал нетающие снежинки с лица Кэтрин. Если бы сейчас начал падать снег, таял бы он, оказавшись на коже маленькой леди?

- Вы правы, миледи, - с благодарностью выдохнул князь. - Так и вы будете в безопасности, и я смогу быть полезным. И да, к сожалению, вы озвучили мои мысли. Я давно бьюсь над загадкой этих нападений и пришёл к неутешительному выводу, что это может быть кто угодно. Радует одно - попасть на нашу палубу ночью невозможно. Матросы охраняют все пути, ведущие наверх. Следовательно, круг подозреваемых сужается. И это может быть кто угодно, проживающий на нашей с вами палубе. А подозревать могут даже нас с вами, в этом я даже не сомневаюсь.
Говоря всё это, он быстро двигался в сторону своей каюты, испытывая облегчение от того, что маркиза находится рядом с ним. Правда, происшествие с маленькой леди уже начало привлекать излишнее внимание.

- Как миледи Арранз уже успела сообщить вам, эта юная леди жива. - С этими словами он распахнул дверь своей каюты и, преодолев расстояние до постели в несколько больших шагов, осторожно уложил безвольное тело на неё. - Князь Раду. Николай. - Отрывисто представился графу. - Что произошло, мы не имеем ни малейшего понятия, но обязательно выясним это. Маркиза пока побудет с юной леди, а я отправляюсь на поиски врача. Если вы желаете помочь, лорд Эксвуд, думаю, стоит уведомить семью убитой... то есть, я хотел сказать, пострадавшей, о том, что произошло. А дальше уже капитан будет решать, что делать со всем этим.
Он коротко поклонился и направился на поиски доктора Контарини.

- Хотя, я бы никого не стал считать исключением, - парировал князь. - И да, вы правы. Доверять не стоит никому, что не отменяет моего желания собрать всех в кают-компании и все же считать, что убийца находится если не на нашей палубе, то на борту "Герцогини Джулии" как минимум.

Доктор нашёлся там, где ему и надлежало быть - обследовал несчастного матроса, который оказался за бортом вследствие шторма и какого-то происшествия на палубе "Герцогини". Раду не особо интересовался этим вопросом, справедливо полагая, что спасение члена команды дело рук самой команды, а уж никак не пассажиров судна. В итоге Контарини был препровождён в каюту, где находилась жертва нападения, и пока они с Николаем проделали путь от матроса до жертвы вампира - вампира ли? - князь успел пораздумать над всем тем, что он знал о предыдущих нападениях чудовища Бристоля. 18 юных обескровленных жертв. Эти заголовки, которыми пестрели газеты Британии, не давали Николаю покоя. По всему выходило, что что юная леди не могла стать его жертвой, ибо совершенно не была обескровлена. Одно к одному. Либо кто-то или что-то спугнуло вампира, либо это был его подражатель, решивший разнообразить прекрасный праздник своим присутствием.

- Либо не спас юную жертву бристольского вампира, - сопроводив свои слова скептической улыбкой, князь опустился на колени перед постелью, на которой лежала девушка, и взял в руки её ладонь, сжатую в кулачок. Разжав непослушные пальцы, он с мрачной ухмылкой извлёк из них кольцо с чёрным опалом.
- И если мне не изменяет память, одной из черт, присущих характерному вмешательству в жизни юных леди, было обручальное кольцо, которое вампир вкладывал им в руку перед тем, как... - князь запнулся, бросил на маркизу быстрый взгляд, но всё же продолжил: - перед тем, как либо изнасиловать жертву и убить. Либо просто убить. Итог в любом случае неутешительный.
Доктор Контарини, слушавший пульс юной леди, изучал пристальным взглядом проколы на шее жертвы, на которые не обратил бы внимание разве что слепой, и Николай уже решил было поинтересоваться мнением врача, когда дверь каюты распахнулась, впуская в помещение новых посетителей.
Князь закатил глаза и жестом попросил доктора отойти с ним в сторону. Если так будет продолжаться, в его каюте окажется если не весь галеон, то вся верхняя палуба как минимум. Должно быть, следовало собрать всех в кают-компании, где он, как и полагается мрачному вестнику, объявит всем о нападении бристольского вампира. А пока было необходимо кое-что решить с доктором.
- Я наблюдал за тем, как вы осматривали следы на шее пострадавшей, Контарини. У вас есть какие-то мысли, которые могли пролить свет на это дело? - князь внимательно посмотрел на доктора, надеясь на то, что слова врача впоследствии смогут пролить свет на то, что случилось с несчастной юной леди до того, как они с маркизой нашли её бездвижное тело.