Карта ролевой игры "Калейдоскоп историй"

21 декабря 1760 года.
Бристоль.
- Нашла? –Развернув лицом к себе запыхавшуюся от быстрого бега Мари, Беатрис пытливо посмотрела на влетевшую в комнату девчонку. С раскрасневшимися на морозе пухлыми щеками и вздернутым кверху веснушчатым носиком, она была необычайно хороша, в свои шестнадцать сохраняя присущую юности свежесть и чистоту, не тронутую тлетворным влиянием порока. Он прикасался к ней. Вчера. Перехватил в полутемном коридоре, и всматривался в юное лицо, оценивая. Точно так же, как десять лет назад смотрел на Беатрис. Она запомнила этот взгляд на всю жизнь. Он вызывал ужас и омерзение. Всякий раз, попадая под его прицел, воспитанная монахинями сирота врастала ногами в пол, боясь пошевелиться или потревожить дыханием вязкую тишину, а холодная липкая от пота кожа покрывалась пупырышками, будто по ней ползали сотни пауков, прикасаясь гадкими мохнатыми лапками. Вчера она оказалась в шаге от не богоугодного дела, балансируя на тонкой грани между инстинктом и разумом, когда граф прикоснулся к ее камеристке, и лишь необходимость остаться неузнанной принудила сохранять ледяное спокойствие, сжимая и разжимая ладони в приступе холодной ярости.
Хвала Всевышнему, он отступил и почти отшвырнул от себя девчонку, точно разом потерял к ней интерес, не сочтя достойной своего внимания. Ангел хранитель уберег хрупкую душу от боли. Не все ангелы добры к людям. Некоторые глухи и слепы к мольбам. Надменны и жестоки.
Мари тихо пискнула. Гримаса боли, исказившая личико, подсказала, что госпожа намертво вцепилась в худые руки, защищенные лишь тонкой тканью повседневного платья.
- Нашла, я спрашиваю? – Дождавшись слабого испуганного кивка, Беатрис разжала пальцы и, отступив на шаг, начала мерить широкими шагами пространство гостиной, путаясь в тяжелых складках платья. Нужно действовать немедля. Сегодня вечером. Чтобы до утра оказаться в нескольких десятках миль от Бристоля с главным козырем на руках. Заполучить камни не менее важно, но для нее в приоритете дневник, которому граф доверял свои гнусные тайны. Беатрис не была настолько наивна, чтобы предположить, что с его помощью призовет мерзавца к ответу. Мир жесток к женщинам вообще, а к женщинам вроде нее и подавно. Но превратить его существование в ад в отместку за поруганную, вывалянную в грязи честь и сломанную жизнь, обладая некой информацией, она сможет, раз уж не хватило духу вонзить нож в спину, когда выпадал шанс.
***
Время до раннего декабрьского вечера тянулось бесконечно медленно. Разглядывать в окно редких прохожих спешащих по своим делам и считать проезжающие мимо экипажи, прислушиваясь к звукам с первого этажа – смертельная скука. Мэри сноровисто укладывала вещи мадам, вполголоса распевая рождественские гимны. Бросив взгляд на остывший ужин , к которому так и не притронулась, Беатрис знаком приказала камеристке умолкнуть . В коридоре раздались голоса спешащих к ужину постояльцев. Этот вечер он проведет за игрой в карты. Она знала наверняка. Когда голоса стихли, Беатрис толкнула дверь и осторожно выглянула в коридор. Никого. Время есть, но лучше не рисковать.
Мягкий ковер в коридоре поглотил звук тихих шагов. Первая, вторая…третья дверь слева. Бросив косой взгляд через плечо на чернеющий впереди выход на лестницу, Беатрис дернула на себя тяжелую дубовую дверь. Огонек свечи тревожно колыхнулся в потоке воздуха и замер вместе с ее дыханием. Женщина тенью скользнула в небольшой проем. Плотно закрыла за собой дверь, нарушив покой темной комнаты шуршанием одежды. Взгляд цепко оглядел силуэты скромной, но добротной мебели в гостиной, выхваченные из черноты пугливым огоньком. Обшарил каждый темный угол, не пропуская ни малейшей детали небольшой спальни, куда она переместилось, так же притворив за собой дверь и осторожно потянув ноздрями неподвижный воздух. К запаху мебели и свежей краски примешивался незнакомый ей, но Бетрис не придала этому значения, вцепившись взглядом в чуть приоткрытую панель верхнего ящика секретера. Граф, вы предсказуемы и неосторожны. Теряете хватку. С холодной улыбкой на тонких устах, Беатрис заскользила по свежее натертому полу, привычно оглядев по пути плотно задернутые тяжелые портьеры. Легкий подсвечник бесшумно опустился на полированную поверхность. Едва Беатрис отодвинула ящик и нащупала внутри небольшую резную шкатулку, огонек свечи дрогнул, а в гостиной раздался шорох. Подняв голову, она заметила в проеме распахнутой двери высокий силуэт и остро полоснула взглядом по незнакомому лицу. Какого…Раздумывать , что незнакомец делает в комнате Дарема она не стала. Задув свечу, Беатрис зажала злосчастную шкатулку под мышкой, молниеносно ринулась к двери мимо мужчины и едва успела протиснуться между высокой фигурой и дверным косяком, прежде чем мужчина придет в себя и броситься следом.
Запершись в комнате, она проверила содержимое шкатулки. Трижды. Осознание того, что она перепутала номера, убивало. Внутри оказались какие-то письма. Как такое могло произойти. С ней. В голове не укладывалось. Ощупав дно шкатулки еще раз, Беатрис в сердцах швырнула ее на кровать. Нельзя было доверять столь важное задание Мари, какой бы смышленой она не была. Теперь выбор невелик, точнее выбора нет. Чтобы выполнить поручение покровителя и добыть дневник , придется тащиться вслед за графом на галеон и попытать счастье во время плаванья. Дело за малым – купить билет на «Герцогиню Джулию» за двойную плату, чтобы целый месяц болтаться в море, расплачиваясь за дурацкую ошибку.

24 декабря 1760 года
Бристоль

Скупое солнечный свет ослепил, отразившись от кованой крышки сундука. Беатрис ухватилась за канатный поручень и, стараясь не смотреть вниз и не упустить из виду слуг, начала подниматься по трапу. В этой толчие запросто можно потеряться. И затеряться, если нужно. А заодно оглохнуть от ужасающего шума, производимого многочисленными пассажирами. Плотнее запахнув полы меховой накидки, мадам де Фронсак бросила прощальный взгляд на пристань, где по прежнему яблоку негде было упасть. Последние пару дней не покидало ощущение, будто за ней следят, но всякий раз, тревожно оборачиваясь, она не находила подтверждения своим подозрениям. Странно, но хозяин шкатулки не поднял переполох и не приказал хозяину гостиницы обыскать каждый угол. Едва ли мистер Коблер осмелился бы обыскивать мадам де Фронсак. Взятое взаймы громкое имя не позволяло пасть на Беатрис даже тени подозрения. Но вплоть до отправки судна пришлось проявить особую осторожность. С каждой минутой, приближающей отплытие, Беатрис все больше убеждала себя, что украденные письма не представляют для незнакомца, чьи покои она спутала с покоями графа. Хотя, судя по их содержимому, – скорее наоборот. Оставалось только гадать, почему он до сих пор не дал о себе знать и надеяться на то, что он не плывет вместе с ней в Индию. Беатрис пока не знала, как использовать переписку, которой случайно завладела. Времени подумать над этим, было предостаточно.
Каюта оказалась вполне комфортной. Беатрис невольно поймала себя на мысли, что еще несколько лет назад сочла бы это место сказочным. К роскоши привыкаешь быстро. За чашкой чая мадам просмотрела свежие сплетни в светской колонке и удовлетворенно искривила в ухмылке тонкие губы. Иногда отсутствие новостей – лучшая новость.
Через два дня нарочный доставит письмо. Об Эмме позаботятся.
Отбросив газету, Беатрис отдала распоряжения Мари узнать, нельзя ли приготовить для мадам ванну и отправилась прогуляться по палубе.

Вцепившись в поручни, Беатрис всматривалась в горизонт. Она любила море, не смотря на то, что стихия отняла больше, чем она могла и хотела отдать. Сейчас волны ласкали борта галеона, подгоняемого попутным ветром, но уже завтра гордость Королевского флота могла превратиться в послушную игрушку в удушающих объятьях шторма. Корабли - как люди. Или люди, как корабли. Ты плывешь, послушный течению, не ведая, что скрыто в темных глубинах, пока ветра перемен не всколыхнут спокойную гладь и не потревожат спящую стихию, способную поглотить и похоронить в своем чреве всех, независимо от титула и величины самомнения.
Мадам холодно усмехнулась, покосившись на пожилого чопорного джентльмена, надменно наблюдавшего за двумя юными леди, резвившимися неподалеку. Вероятно, обе впервые путешествовали и не могли совладать со своими чувствами и эмоциями по поводу предстоящего приключения. Потеряв интерес к людям, Беатрис вновь посмотрела на море, задумчиво выписывая замысловатый узор на полированном дереве. Вновь нахлынувшее чувство будто за ней наблюдают, встревожило. Поежившись от холодного порыва ветра, хлестнувшего по неприкрытым шалью щекам, мадам оглянулась. Показалось? По палубе все еще прогуливались немногочисленные любители подышать свежим воздухом, но большинство предпочли тепло и уют кают-компании и атмосферу праздника.
Она и думать забыла, что сегодня Рождество. Последние трое суток слились в одни бесконечно долгие, вместившие в себя бессонные тревожные ночи и наполненные ожиданием дни. Образ жизни мадам не позволял вкушать простые радости, по собственному желании. Очередное Рождество пройдет незаметно, не оставив после себя воспоминаний, которые хотелось бы сохранить в памяти. Пользуясь суматохой, сегодня она вновь попытает счастье добиться желаемого.
***
Мадам раздраженно стукнула сложенным веером по ладони. Графа нигде не было видно. Либо он ушел к себе прежде, чем Беатрис появилась на праздничном ужине, либо решил присоединиться позже, ближе к полуночи. Старый лис редко изменял своим привычкам. Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, мадам обводила блистательное общество скучающим взглядом и прислушивалась к звучному голосу леди Иствуд, затеявшей небольшой аукцион и расхваливающей забавную механическую игрушку. Беатрис никогда самостоятельно не приобретала дорогостоящих непрактичных вещиц. Она привыкла получать их в подарок от богатых покровителей. Обстоятельства изменились - привычка осталась.
Какой-то чудак предложил цену втрое больше заявленной и мадам, спрятав насмешливую улыбку за распахнутым веером, полюбопытствовала субъектом , сидящим за столом на некотором расстоянии.
Кружевной веер замер в руках, и тонкие пластины жалобно скрипнули под натиском сжавших основание пальцев. Не может быть. Обладатель шкатулки с письмами собственной персоной. Лицо Беатрис вытянулось от неподдельного удивления и с губ едва не сорвалось неприличное выражение. Первая мысль – немедля удалиться. О, Всевышний, она не может прятаться в каюте до прибытия в порт. Это глупо, учитывая причины, по которым Беатрис оказалась на борту Герцогини. Но стать причиной скандала в первый же вечер… Извинившись перед соседями по столу, Беатрис начала пробираться к выходу.
На полпути к цели, мадам заметила входящего в кают-компанию графа и вполголоса неприлично выругалась. Черта с два она теперь уйдет. Ловкий маневр в сторону уютного кресла поодаль, откуда можно было наблюдать за происходящим в зале, предотвратил столкновение двух давних врагов. Вооружившись бокалом с пуншем, Беатрис наградила спину Дарема убийственным взглядом и присела на краешек пухлого сидения, выпрямив спину.

Облизнув сладкие от напитка губы, Беатрис мысленно посетовала на модный наряд, сковывающий движения и не позволяющий сесть удобней. Холодный взгляд ни на секунду не выпускал из виду фигуру графа, пока тот здоровался и знакомился с гостями, расточая слащаво-мерзкие улыбочки. Беатрис передернуло, когда Дарем склонился над рукой единственной дочери герцога А. Не выдержав, она отвернулась, изобразив крайнюю заинтересованность аукционом леди Горации.

- По мне так предпочтительней приобрести компас или подзорную трубу, - Пробормотала себе под нос мадам и едва не подавилась очередным глотком пунша, когда увлеченный до этого беседой с маркизой, князь повернулся и посмотрел прямо в угол, облюбованный ею в качестве пункта наблюдения.

Легкие сдавило от нехватки воздуха. Мадам сделала осторожный вдох и невольно еще сильнее выпрямила спину. Вовремя князь решил заявить о себе, ничего не скажешь. Если в Бристоле у нее был шанс сбежать, то деваться с корабля некуда. Под ледяным взглядом щеки занялись румянцем, будто от пощечины, и мадам мысленно возблагодарила камеристку, настоявшую на спользовании модной пудры, хотя кожа Беатрис по прежнему оставалась свежей и подтянутой, не нуждаясь в дополнительных ухищрениях.
Стиснув тонкое стекло, мадам вернула князю не менее холодный взгляд.
Он не осмелится на большее, чем намеки и завуалированные угрозы в обществе нескольких десятков аристократов, а значит у нее есть время подумать о дальнейших действиях.
- Мы разве знакомы , милорд? - Нахально напомнила о правилах приличия Беатрис, сохраняя надменное спокойствие, но тут же напонила себе о том, что излишне сейчас привлекать к себе внимание, когда граф находится всего в нескольких шагах и может заинтересоваться разговором. - Вынуждена разочаровать , но сегодня я воздержусь от покупки табакерок, хоть они довольно милы. А шкатулки интересуют меня и того меньше.

- Желаю удачного приобретения. Думаю, даме будет приятно, особенно, если ее донимают мыши. - почти безразлично парировала Беатрис спине князя, поднимаясь на ноги. - Вам вполне подойдет китайская шкатулка, если таковая имеется в коллекции нашего капитана. Милорды и миледи, благодарю за прекрасный вечер. Прошу простить меня, но я вынуждена покинуть ваше приятное общество. Веселого Рождества. - Даруя князю возможность не отвечать, мадам медленно поплыла к выходу, размышляя как теперь умудриться выбраться из мышеловки в которую невольно угодила. Доказательств у князя нет, а следовательно объявить ее воровкой он не сможет.

Покидая кают-компанию, Беатрис прокручивала в голове последние слова князя. Если он имел в виду их общего знакомого... Но она не знает здесь никого, за исключением нескольких узнанных ею пэров, в свое время посещавших Дом Розы. Однако благородные господа не могли видеть ее там по той простой причине, что она никогда не обслуживала клиентов. Едва ли князю известны подробности ее прошлого. Он даже имени ее не знает. Бескровные губы вновь искривила ухмылка. Единственный, с кем она не только знакома, но и связана обетами мести - граф Дарем.
Мимо прошла монаханя и мадам заинтересованно изогнула тонкую бровь. Монастыри действительно не безствуют, но невесты Христовы не могут себе позволить путешествовать в колонии первым классом, даже бывшие аристократки, посвятившие свою жизнь Богу.
Да уж, на Герцогине собралась колоритная компания и путешествие обещает быть нескучным. Для полного счастья не хватало нападения пиратов или присутствия серийного убийцы на борту, вроде того о ком трубили во всех газетах и на всех углах. Но даже без приятных мелочей ей будет на кого отвлечься в ближайший месяц. С одной стороны граф, с другой - князь. И от обоих невозможно скрыться в ограниченном пространстве болтающегося в океане корабля.

Подавив вздох, мадам замедлила шаг. Разве она сомневалась, что князь не станет мешкать с претензиями? Скорее не предполагала, что это случиться немедля. Знакомый тип мужчин. Такие всегда добиваются своего, не считаясь со средствами. Полбеды, если с ними сталкиваешься исключительно в постели. Вообще удивительно, что он терпел так долго.
- Милорд, мне жаль Вас разочаровывать, но вы действительно путаете меня с кем-то. - Отчеканила Беатрис, не глядя на собеседника. Не смотря на ровный тон, от него исходила осязаемая угроза. - Допускаю, что мы могли проживать в одной гостинице. В Бристоле не так много приличных заведений. Но чтобы вдова герцога де Фронсака опустилась до воровства. Увольте. - Если бы ее видела сейчас Эмма, сбила бы ладоши в кровь, аплодируя завидному актерскому мастерству, - Я понимаю, наши страны находятся в состоянии военного конфликта, но я далека от политики. Ваши обвинения беспочвенны и оскорбительны, а попытка уличить меня в сомнамбулизме и вовсе никакой критики не выдерживает. Извольте извиниться и оставить меня в покое, милорд... - Беатрис резко остановилась, выпрямившись во весь небольшой рост, чтобы не казаться самой себе карлицей рядом со статным князем, и вперила в холодные глаза князя сердитый взгляд. - Может, все-таки представитесь сами, раз никто не счел нужным представить нас друг другу.

- Предложение направиться вместе в мою каюту - верх неприличия, милорд. - Упорствовала Беатрис, разыгрывая перед князем комедию нравоучений, достойную пера де Лашоссе, не смотря на неприкрытую угрозу в его голосе. - Я сочувтвую вашей утрате. Можете обыскать мою каюту сверху донизу, раз вам так не ймется. Но завтра. В присутствии капитана и нескольких свидетелей. А сейчас... - Беатрис обошла князя с намерением удалиться, многозначительно взмахнув веером и прикрывая зевок, - с вашего позволения. От всех этих волнений, связанных с отплытием, у меня разыгралась мигрень.

Не станет же он посреди ночи ломиться в ее каюту. К утру шкатулка может чудесным образом появиться в каюте князя, если, перечитав письма еще раз, Беатрис решит, что они более не представляют для нее интереса.

))

Беатрис невольно округлила глаза, с интересом разглядывая мужчину. Значит, князь не британский подданный, как и она сама. Мадьяр или чех? Точно не русский. Русских она безошибочно определяла по характерному акценту. Впрочем, это ни в коей мере не меняет сути дела. Сейчас они явно по разные стороны баррикад и, если покидая зал, она чувствовала себя так, будто мечется между двух огней, то сейчас казалось, что ее поджаривают на костре. Даже ступни в ботинках из тонкой кожи, касающиеся холодной палубы, начало покалывать. Задрав подбородок повыше, мадам смело встретила пробирающий до дрожи в коленках взгляд отливающих холодным отблеском серебра глаз. Она обладала несомненным талантом выбирать себе врагов, причем происходило это в самый неподходящий момент.
Беатрис молча слушала князя. Мысли калейдоскопом проносились в голове. Обрывки фраз из писем, написанных неизвестным, всплывали в памяти, дополняя картину, обрисованную князем Раду, но Беатрис никогда не принимала скоропалительных решений.
- Соболезную, милорд. Прискорбно слышать о трагической гибели вашей жены. Понимаю ваше стремление узнать правду , но по прежнему не понимаю причин вашего упорства, как и того, каким образом могу быть вам полезна. – На лице, как и в бесцветном тоне мадам не отобразилась ни одна эмоция, будто она являла собой ожившее мраморное изваяние, способное говорить и двигаться, но не приученное проявлять элементарные человеческие чувства. Он не верит ей. И он опасен. Очень опасен. Признаться сейчас и отдать письма – все равно, что подписать себе приговор. Где гарантии, что князь не решит убрать с дороги случайного свидетеля, коим она стала теперь, ознакомившись с содержанием писем.

Последние слова князя только утвердили Беатрис в правильности принятого решения до поры все отрицать. Она невольно вздрогнула от прохладного прикосновения его пальцев к пылающему точно в лихорадке лицу. Единственное, во что была готова поверить мадам де Фронсак сейчас – до Индии она может и не доплыть, не говоря уже обо всем остальном.
- Не смею задерживать, милорд. – Взгляд Беатрис в последний раз полыхнул гневом, прежде чем Раду оставил ее в темном одиночестве пустого коридора озадаченную и немного растерянную. Не покидало ощущение, что он видел ее насквозь и знал, чем закончится их противостояние.
Ошибался. Она и сама не знала. Пока.
***
Сколько раз она просматривала чужую тайную переписку? Пять или шесть. На первый взгляд, ничего важного для нее. Внимательную к деталям Беатрис смущал один момент. Два письма объединяла одна особенность. Написаны разными людьми, вне сомнения, но подписи в конце практически идентичны и казались смутно знакомыми. Особенно задранный кверху хвостик, напоминающий недописанную «ай», выдающий крайнюю степень самоуверенности автора. Жесткая, втиснутая в бумагу точка в конце. Закусив нижнюю губу, мадам сосредоточенно вглядывалась в мелкие каллиграфические строки, то и дело переводя взгляд с одной подписи на другую. Ну конечно!
Выпустив из рук два листа бумаги, Беатрис вскочила с диванчика и бросилась к небольшому сундучку в углу комнаты. Порывшись, достала пожелтевший от времени конверт и извлекла оттуда сложенный вдвое тонкий листок бумаги с обожженными краями. Вернувшись к столу, мадам зажгла еще одну свечу и разложила письма в ряд. Долго смотрела на них, потом положила пожелтевшую бумагу с выгоревшими чернилами поверх одного из писем князя, таким образом, чтобы подписи накладывались одна на другую, и поднесла к огоньку свечи. Невероятно. Вот сукин сын!
Сделанные выводы вносили определенные коррективы в ее дальнейшие планы, частью которых отныне, независимо от ее на то желания, становился его светлость, князь Николай Раду.
***
Явиться ночью к мужчине – вопиюще для вдовствующей герцогини де Фронсак. И обычное дело для Беатрис Мэруаль. Во всяком случае, ждать до утра она не собиралась. Слишком многое сейчас положено на карту и чем быстрее они с князем решат их общие дела – тем лучше. В первую очередь для нее. Надвинув капюшон на глаза, мадам сильнее сжала пальцами небольшую сумочку, внутри которой находились два письма, и решительно подняла руку, чтобы постучать в дверь каюты князя. Из-за двери раздались приглушенные голоса. Сжатая в кулак ладонь Беатрис застыла в дюйме от цели, когда с противоположной стороны коридора послышались торопливые шаги, на корню зарубив мысль удалиться к себе незамеченной. Импровизируй, Беатрис, это у тебя всегда неплохо получалась.
Досадливо поджав тонкие губы, Беатрис негромко постучала.

Дверь открыл сам хозяин. Даже с довольной ухмылкой на лице, Раду напоминал ангела мщения. Беатрис привстала на цыпочки, пытаясь рассмотреть происходящее в его каюте, и вопросительно посмотрела на князя. Что здесь к дьяволу происходит? Задавать лишних вопросов не стала, лишь в короткий промежуток времени,прежде чем князь бесцеремонно ухватил ее за локоть и поволок по коридору в сторону кают-компании, наспех оценила ситуацию и предположила, что переполох из-за обморока молодой леди и произошло что-то экстраординарное, раз капитан явился собственной персоной. Не за нюхательными солями его посылали, самом -то деле. О том, что леди делала в каюте князя, Беатрис старалась не думать вообще. Ее это не касалось, но при слове «жертва», мадам де Фронсак напряглась всем телом. Подмывало вырвать руку из сильной хватки и потребовать объяснений тут же в коридоре, наплевав на приличия, попранные нынешним вечером по меньшей мере дважды.
- А разве не я должна была стать вашей жертвой, милорд?- шепотом процедила сквозь зубы. Если он не сбавит скорость, она рискует свернуть себе шею и корабельному доктору добавиться работы.– Нашли еще одну подозреваемую и решили не откладывать расправу в долгий ящик? – пришлось задрать голову, чтобы рассмотреть четкий профиль . – Значит ли это, что с меня сняты все обвинения? – Добавила уже в ироничном тоне.

- Как вам будет угодно, милорд . – Шутки в сторону . Лицо мадам превратилось в непроницаемую маску. Они как раз подходили к кают-компании, и пришлось наклониться к князю, чтобы ее больше никто не мог услышать. – Нам нужно поговорить. Хочу предложить вам сделку. Соглашаться или нет на мои условия – ваше святое право, но в случае отказа, вы ни-ког-да, - отчеканила по слогам для пущей убедительности, - не получите свои письма обратно, даже если трижды четвертуете меня и вновь оживите, чтобы получить свою порцию извращенного удовольствия от повторения процедуры.

Пропустив мимо ушей фразу, содержащую обещание скорой расправы, мадам притихла, переваривая новость. По приезду в портовый городок она слышала об убийце, прозванном Бристольским вампиром. Богатый жизненный опыт подсказывал делить слухи надвое. Людям свойственно выдумывать всякие небылицы в суеверном страхе перед всем, что не умещается в их представления об окружающем мире.
- Вы тоже думаете, что убийца – вампир, а не человек из плоти и крови? – изогнув тонкую бровь, с любопытством посмотрела на князя.

Когда князь отвел Беатрис в сторону , подальше от любопытных глаз и прижал к стене, она вновь вспомнила его слова о мышеловке. Мышка попалась. Крышка захлопнулась. Ей придется приложить все усилия, чтобы быть максимально убедительной в своих доводах и выторговать не только свободу, но и поддержку, и покровительство князя в борьбе с графом.
Жаркий шепот навевал думы о наказаниях совершенно иного толка. Неискушенная девушка не узрела бы скрытый подтекст в провокационной тираде князя, но Беатрис таковой не была. Нервно сглотнув, она запрокинула лицо вверх и откровенно рассматривала собеседника. Какой он на самом деле, под этой не проницаемой маской холодного аристократа? Наверняка под налетом цивилизованности бурлит раскаленная лава, способная испепелить и возродить к жизни самым простым и естественным способом.
- Не торопите события , милорд, я ведь еще не озвучила свои условия. –У нее и в мыслях не было флиртовать.Все-равно , что заигрывать с голодным тигром. Пальцы сами потянулись вверх и дотронулись до позолоченой пуговицы на жилете князя и начали играть ею, будто их обладательница пыталась скрыть беспокойство и нервозность.

Беатрис вздрогнула, чувствуя, как большая ладонь движется вдоль вытянутого как струна стана, но внешне сохраняла ледяное спокойствие.
- Видите ли, милорд, я оказалась на борту Герцогини не случайно, как и вы. – склонив голову набок и продолжая терзать пуговицу, проговорила Беатрис. - А благодаря желанию отомстить человеку, сломавшему мне жизнь, - близкое присутствие князя волновало ее, и отрицать очевидное, обманывая саму себя, было глупо. –В Бристоле я хотела тайно забрать у него кое-что , способное помочь вырвать у змеи жало, но перепутала номера и случайно попала к вам.
Так вот, у меня есть подозрения, и они не беспочвенны, а основаны на тщательном изучении одного из ваших писем и документа, хранящейся у меня, что человек, виновный в смерти вашей жены и мой враг – одно и то же лицо. Вам не кажется, что мы могли бы объединить наши усилия и наказать мерзавца? Если я отдам вам письма сейчас, вы не согласитесь мне помочь. – Только не нужно так смотреть. Да, воровка, аферистка и шантажистка. Иначе в вашем мире могущественных мужчин женщине просто не выжить. – Я верну вам их только после того, как вы поможете мне одолжить кое-что у графа Дарема, естественно, так , чтобы он об этом не узнал. – пальцы , сжимающие пуговицу замерли. Беатрис затаила дыхание в ожидании ответа, не надеясь на положительный исход разговора. Сейчас Раду рассмеется ей в лицо. Но и писем своих не получит. Никогда.

- Полагаете, это кто-то из аристократов , развращенных в низменной жажде познать новые ощущения ? - покачала головой Беатрис. - Признаться, я уже ничему не удивлюсь. Он удачно выбрал место для кровавого пиршества. Под его прицел может попасть любой. Это ужасно. – « И я не исключение». А ведь правда, сегодня, пробираясь к каюте князя она запросто могла стать очередной жертвой, пока пассажиры пребывали в состоянии шока от его дерзкого нападения на леди Чарити под носом у команды корабля и родственников. Удивительно, но именно сейчас , находясь в руках опасного и таинственного князя, чьи холодные испытующие взгляды пробирали до дрожи, Беатрис чувствовала себя в полной безопасности.
В этом, князь, мы с вами схожи, как и в своей одержимости отомстить даже ценой собственной жизни. Если бы не Эмма, Беатрис давно бы милостиво прервала жалкое существование Дарема. Но она не имела права бросать тень на ее доброе имя. Не могла оставить совсем одну. Она единственная может защитить Эмму, больше ей не на кого рассчитывать.

Отпрянув, князь убрал руку. Пуговица выскользнула из ее пальцев и Беатрис недоверчиво посмотрела на мужчину. Он согласился? Вот так, просто? Без возражений и приступа праведного гнева. А что если он и есть… нет, не может быть. Она бы почувствовала это. Беатрис опустила застывшую в воздухе руку и спрятала ее в складках накидки в надежде согреть ее. Было холодно, даже в коридоре, куда снаружи проникали звуки натужно завывающего ветра, точно оплакивающего невосполнимую утрату.

- Называйте меня мадам. - мягко попросила, всматриваясь в лицо князя, будто искала подтверждения своим сомнениям насчет него и не находила. – Вы имели право сердиться на меня. Я не собираюсь стрелять в вас . Живой вы мне нужнее. – Раду не переставал ее удивлять. Только сильные способны извиниться. А он все всякого сомнения был очень сильным человеком, а Беатрис нуждалась в его силе и безотчетно желала остаться под его защитой.

- Я редко прошу больше, чем нужно, - тонкие губы скривила грустная усмешка. – Господь не любит жадных.– призналась, глядя на протянутую руку князя. Немного помедлив, Беатрис осторожно прикоснулась ледяными пальцами к его, теплым, полным надежной силы. Хрупкая женская ладонь утонула в большой мужской, впитывая тепло, еще недавно согревавшее ее тело. Если она поддастся сейчас импульсу и сократит разделяющее их расстояние. Сделает всего один шаг навстречу. Что он предпримет? Отстранится и исчезнет, как накануне вечером? Взгляд замер на красивых губах князя, которые сейчас были плотно сжаты, лишены привычной холодной улыбки, – Спасибо, мне действительно нужна ваша помощь, иначе я бы отдала вам письма сразу. Впрочем, раз вы дали слово, а вы производите впечатление человека, который умеет сдерживать обещания, у меня нет более причин держать их у себя.Вы можете забрать письма сейчас или позже, в более удобное для вас время.

Мадам де Фронсак невольно вжалась спиной в полированные холодные доски, затаив дыхание. Кожа горела, не смотря на прохладный воздух . Оказывается, она не разучилась смущаться. Беатрис привыкла относиться к мужчинам и вниманию с их стороны со спокойным безразличием. Ее больше не трогали ни громкие слова, ни клятвы. Почему же удивление в голосе князя, повергло в замешательство и заставило саму себя задаться вопросом : мог бы он стать для нее большим, чем случайный знакомый, посланный судьбой в качестве испытания.
Лицо князя преобразила улыбка. Если бы она не была такой грустной. Беатрис сжала губы и отвела взгляд, опасаясь, что может сказать то, о чем впоследствии пожалеет.

В голосе князя сквозила боль, и он делился ею, с силой сжимая пальцы Беатрис. Если мужчина снизошел до откровенности с посторонним человеком, значит, боль в любой момент может перелиться через край.
Откуда это желание нежно погладить идеально уложенные волосы , гладко выбритое лицо, позволяя почувствовать, что он не одинок в своей болезненной свободе? Думаешь, ему нужна твоя жалость? Где он – и где ты. Ни ты. Ни твое сочувствие не тронут его.
- Не знаю, милорд. – наконец пожала плечами в ответ , не убирая болезненной стиснутой руки.– Едва ли человек может чувствовать себя полностью свободным, даже если близкие люди позволяют ему ощутить видимость оной. Я не могу опровергнуть ваши умозаключения по той простой причине, что никогда в полной мере не обладала свободой . Мне не с чем сравнивать. Всегда есть кто-то или что-то, что существенно ограничивает наши стремления. В конце концов, у каждого свои представления о свободе и границах, за которые мы не можем позволить вторгаться даже самым близким людям. Взять хотя бы наш внутренний мир, то что делает нас нами и отличает от других. Хранить его от посягательств со стороны – тоже определенный уровень свободы. Извините, кажется, я увлеклась. – Усмехнулась Беатрис, - совершенно забыла, что мужчины не любят болтливых представительниц противоположного пола, - « точнее терпеть не могут женщин, у которых есть собственное мнения». И даже если допустить, что князя не утомила ее философия, и он не входит в категорию «остальные мужчины», мадам позволила себе больше откровений, чем разрешают правила приличия. Может, дело в том, что в присутствии князя она чувствовала себя свободной? По настоящему свободной.
Болезненное пожатие сменилось невесомой лаской – странное контрастное сочетание, от которого закружилась голова.
Окунувшись в шумное пространство кают-компании, где собрались все, кто был осведомлен о жестоком нападении на молодую леди и не успел отправиться отдыхать, Батрис прищурилась от ударившего по глазам сияния свечей.
Предложение Леди Иствуд провести спиритуалистический сеанс заставило Беатрис мысленно закатить глаза. Модное салонное развлечение связанное с заигрыванием с потусторонним миром, не менее распространенная среди аристократов мода вступать в тайные оккультные общества и тому подобная не богоугодная ересь , всегда вызывали у Беатрис недоумение и осуждение. Луче бы изнеженные леди хотя бы раз в месяц наведывались в работные дома и сиротинцы, чтобы «развлечь» себя, оказывая помощь бедствующим и голодающим соотечественникам, чем допрашивали духов о последних веяниях французской моды .
Присев на отодвинутый для нее князем стул, мадам молча разглядывала собравшихся, прикидывая, кто из них может оказаться способным на кровавое преступление.

Беатрис усмехнулась одними губами. Неужели на родине Князя высший свет не балует себя подобными развлечениями. Пока дамы тщательно готовили необходимые атрибуты сеанса, она позволяла себе изредка бросать короткие взгляды на князя Николая, не забывая при этом поглядывать на дверь. Графа в кают-компании она не заметила. Возможно, тому виной большое количество любопытных, собравшихся поглазеть на аттракцион, и она просто не заметила его в толпе.

Спрятав улыбку за распахнутым веером, Беатрис едва сдержалась от совета для начала спросить мисс Симонс , любила ли она при жизни приукрасить факты, а уж потом задавать более серьезные вопросы.

Круг мертвых, двадцать пять камней… О Боже, неужели князь один из безумцев, увлеченных оккультизмом? Зараза одержимости чертовщиной косит самый цвет высшего общества. Веер резко дернулся в руке мадам, и рассеянный взгляд остановился на руке князя с длинными сильными пальцами. Беатрис было легче представить князя на дуэли, чем присутстсвующим при магическом ритуале, и тем более проводящим его.

Насмешливое хмыканье удалось замаскировать покашливанием. Леди настолько наивна, что даже как-то неловко разрушать ее иллюзии.


На протяжении всего сеанса Беатрис подмывало задрать длинную скатерть и разоблачить этот балаган, продемонстрировав присутствующим ловкого помощника, находящегося под столом и управляющего хитрым механическим устройством, с помощью которого блюдце гуляло по поверхности стола. Похожее представление ей единожды приходилось наблюдать, когда в финале открылось истинное лицо «духа».

Сосредоточенное выражения лица Князя, склонившегося над блюдцем, когда пришла его очередь пытать духа, вкупе с искорками смеха в его глазах неимоверно веселили Беатрис и она начала активно обмахиваться веером, пытаясь успокоиться и не разразиться громким смехом.
- Боюсь, мы утомили мисс Симонс настолько, что она вряд ли определиться с ответом, и нам придется искать преступника старыми добрыми методами, пока он определил себе очередную жертву. - наконец подала голос "герцогиня", которой вконец надоело надругательство над памятью несчастной жертвы маньяка.

Уголок губ Беатрис дернулся. Ночь медленно, но неумолимо перетекала в раннее утро и за окном иллюминатора густая темнота рассеивалась до консистенции плотного жемчужно-серого тумана. Еще немного, и предрассветная дымка уступит перед натиском первых солнечных лучей, а горизонт окрасится всеми оттенками алого. Что может быть прекрасней восхода солнца в в открытом море.
Пожелав леди Иствуд доброй ночи, она не смогла удержаться от еще одного короткого взгляда, обращенного на князя, в котором плясали веселые искры. Как бы там ни было, а спиритуалистический сеанс развлек высокую публику, что в некой мере позволило избежать паники на галеоне.
Распрощавшись с пассажирами Герцогини, мадам покинула кают-компанию в сопровождении князя. Практически повиснув на руке Раду, Беатрис неспешно шла рядом с ним по пустому полутемному коридору, сохраняя молчание. Было в этом нечто интимное, чего не хотелось разрушать. Как будто она крала у жизни эти короткие минуты относительного уединения, не собираясь их возвращать. Они оба принадлежат прошлому в большей степени, чем настоящему. Души обоих все еще кровоточат от перенесенных ударов судьбы. Они настолько разные. И вместе с тем очень похожи.

В глазах мадам де Фронсак на миг отразилось удивление. Волнение, привычно пленяющее ее всякий раз, стоило Беатрис оказаться рядом с князем, охватило с новой силой, и губы тронула смущенная улыбка, когда Беатрис остановилась и запрокинула голову, чтобы видеть глаза собеседника.
- Знаете, милорд, и мне кажется, что после того, как мы решим наши общие проблемы, мы могли бы… - Беатрис замялась, подбирая слова, чувствуя себя дебютанткой на первом балу. – Милорд, не буду скрывать, мне приятно ваше общество. Кроме того, мы не закончили наш разговор о свободе, потому, я не готова избавить вас от себя так быстро. – На губах заиграла лукавая улыбка и Беатрис поспешно потупила взгляд, чтобы Раду не заметил полыхнувшего в нем огня.

Пришлось вновь замолчать, поскольку они подошли к каюте , которую занимал граф. Из-за двери ни звука, но из небольшой щели под ней пробивалась тонкая полоска света и мадам вопросительно посмотрела на князя.

Беатрис невольно вздрогнула от того как князь произнес свое «прикованы друг к другу». У нее никогда не было сильных привязанностей. Мужчины приходили в ее жизнь и уходили из нее. Не потому, что она не желала подарить свою свободу, тому, кто станет ее миром. Просто рядом не оказалось мужчины, готового заглянуть в хрупкую душу и понять ее.
Вместо ответа она коротко кивнула, предвкушая продолжение их с князем разговора, и осторожно проскользнула вслед за Раду в открытую им дверь.

Она и не боялась за себя. Устала бояться. Дарем просто не в состоянии причинить ей боль сильнее , чем уже причинил и отнять больше, чем уже отнял. Беатрис боялась за князя. От графа можно было ожидать чего угодно. И то, что каюта в его отсутствие оказалась незапертой, как будто он сделал это специально, предвидя визит нежданных гостей, только усиливало ее тревогу.
Пока князь осматривал каюту, Мадам де Фронсак сноровисто шарила по ящичкам и сундучкам, не побрезговала даже порыться в личных вещах Дарема. Не найдя ни шкатулку с драгоценностями , ни дневника, Беатрис сердито пнула ногой картонку на полу. Прошуршав по толстому ворсу ковра, картонка отлетела в сторону. В том месте, где она находилась, из под низкой кровати, привинченной к палубе, выглядывал уголок плоского ящичка, похожего на футляр для оружия. Приподняв юбки, Беатрис с трудом опустилась на колени и достала ящичек, запертый на китайский замок. Проверив несколько комбинаций. Почувствовала, что крышка подалась и злорадно усмехнулась, не заботясь тем, с каким лицом мог застать ее сейчас Раду.
Он там, внутри. Иначе все зря и ей просто незачем возвращаться назад. И плыть дальше более не имеет смысла. Осторожно приподняв резную крышку ящика, Беатрис извлекла из него пухлую книжицу в потертом переплете, перетянутую тонким ремешком. Если бы бумага умела говорить, она бы возопила от омерзения, учитывая, содержание потрепанных страниц с загнутыми уголками.

Беатрис вскинула голову от неожиданности, вопросительно глядя на раду, но ответить не успела. Все произошло так быстро. За дверью раздались приглушенные шаги и Беатрис, поспешно сунув дневник в сумку, швырнула открытый ящик подальше под кровать. Возможности поискать еще и камни у них больше не было. В мгновение ока она оказалась в замкнутом пространстве шкафа, зажатая между остро пахнущей дубовой стенкой и большим телом мужчины, задыхаясь от нахлынувшей паники, которую отчаянно пыталась преодолеть. Если бы не князь рядом, она бы наверняка опрометью выскочила наружу, будь там хоть тысяча Даремов со шпагой наголо. Судорожный вдох. Еще один. Мелкая дрожь прокатилась по телу от основания шеи до пяток. Беатрис вцепилась в камзол князя, невольно прижимаясь к нему еще сильнее. Приятный запах мыла и терпкого, как свежий морской воздух после шторма, одеколона, возбуждающе щекотал ноздри. Дверца шкафа захлопнулась, погружая его нутро в кромешную темноту и одновременно снаружи раздался характерный щелчок отворяемой двери каюты. Беатрис вытянула шею, прислушиваясь , и крепче зажала рукой украденный дневник.

Теплое дыхание князя опалило чувствительную раковину уха, наполовину прикрытого искусно уложенной прядью, посылая по телу чувственные токи. Низкий шепот просил достать оружие и Беатрис подчинилась, ухватившись за пуговицу сюртука, которую удалось нащупать первой, и пытаясь ее протолкнуть в отверстие петли дрожащими пальцами. Расстегнув одежду князя настолько, чтобы можно было просунуть под нее тонкую ладонь, мадам, затаив дыхание обвила рукой пояс князя. Пришлось призвать всю силу воли, чтобы сосредоточиться именно на тонком трехгранном клинке, а не на самом князе, поддерживающим ее за талию, и находящимся сейчас на расстоянии одного вдоха, непозволительно близко даже для нее.
Наконец мадам осторожно извлекла стилет и переложила его в другую руку, чтобы можно было в любой момент перекинуть его мужчине или орудовать им самой, разя всякого, кто откроет сейчас дверцу шкафа. Тело превратилось в туго натянутую струну, звенящую от напряжения, и сердце пропустило один глухой удар. Второй. Третий. Шаги прошуршали по мягкому ворсу ковра и затихли где-то на пути между кроватью и шкафом.
- Милорд, пожалуйста, будьте осторожны, - едва слышно выдохнула куда-то в шею князя, приподнявшись на цыпочки, насколько позволяло ограниченное пространство. В голове мелькнула шальная мысль выйти первой. Так у Раду появится время для маневра, но едва ли он позволит. Холодная рукоять стилета перекочевала в ладонь князя и Беатрис порывисто сжала пальцы поверх его, когда дверца шкафа резко распахнулась.

*если что-то не так - подправлю.

О, Боже! Беатрис едва не прыснула от смеха. Опираясь на предложенную князем руку, она вышла из шкафа с видом оскорбленной королевы и оба неспеша направились к выходу мимо оторопевшего лакея.
Судьба благоволила к ней сегодня. Страшно подумать, что могло произойти, если бы в каюту вошел не лакей, а ее хозяин. Нестерпима была сама мысль, что князем может что--то случиться по ее вине. А еще недавно "герцогиня" собиралась обрушить на голову князя все кары египетские. Не даром мужчины считают женщин непредсказуемыми. Хотя в случае с князем, все происходящее, ее мысли и чувства казались закономерными и правильными. Сейчас она чувствовала себя преступницей, ворующей его внимание, прикрываясь ложным титулом. В иных обстоятельствах, зная кто она на самом деле, Раду едва ли потрудился бы взглянуть в ее сторону. А если бы посмотрел, то только с презрением.
Сжав пальцы в кулак, Беатрис покосилась на князя, уводящего ее по коридору. рано или поздно он узнает. Она скажет ему о том, чего не успела рассказать в каюте, когда он поинтересовался ее ролью в истории с Даремом.

Беатрис кивнула, но ответить не успела. Тишину, царящую на палубе разорвал леденящий душу крик. Зажав рот ладонью, Беатрис крепче сжала руку князя. Всевышний, неужели в этот самый момент маньяк расправляется с очередной своей жертвой.
Подхватив юбки, она ускорила шаг, едва поспевая за князем.

***

Беатрис молча наблюдала за манипуляциями доктора, осматривающим бездыханным телом леди Иствуд с целью определить причину смерти.
На бедную леди было страшно смотреть, красная полоса , опоясывающая шею, посиневшие губы. Зажав рот ладонью, Беатрис отвела взгляд. Видеть труп ей приходилось лишь единожды, когда обнаружила поутру обнаружила в заведении Розы одноногую проститутку, задушенную пьяным клиентом. Мерзавец изнасиловал ее неестественным способом и порезал лицо несчастной перочинным ножом, превратив в уродливую маску смерти. У Беатрис тогда случилась истерика и она болела целую неделю, не вставая с кровати, а после еще месяц не могла придти в себя.

Отравили? Не похоже на Бристольского вампира. У него свой, особый извращенный подчерк. А тут обычное убийство. Из мести? С целью замести следы ограбления?Допрашивать служанку о том , ничего ли не пропало из каюты леди было бесполезно - бедняжку трясло от надрывных рыданий, она сейчас и двух слов связать не сможет.
Пока мужчины переговаривались между собой, строя версии, Беатрис хранила молчание, внимательно прислушиваясь к их разговору.
В памяти всплыли слова князя о том, чтобы она не смела далеко отходить. Скорее князю придется отгонять ее от себя, чем она добровольно покинет его общество. Вернувшись в каюту она могла нарваться там на разъяренного Дарема и повторить судьбу леди Горации. Он не станет с ней церемонится более. Другое дело, если бы дневник оказался сейчас в надежных руках, это хоть как-то могло гарантировать ей безопасность.
Впрочим, желание остаться рядом с князем Раду не было продиктовано лишь мерами необходимой безопасности. Это пугало. Но от этого внутри разливалось приятное тепло.
Речь вновь зашла о слабоумной девушке, чей крик они с князем слышали в коридоре. Что могло так напугать несчастную?
Князь считал, что она могла быть одной из жертв Бристольского убийцы и ей удалось выжить , как и мисс Клифффорд.

Допишу в следующем посте.

***
Покинув каюту леди Иствуд, Беатрис спустилась на нижнюю палубу вместе с князем и доктором Контарини. Мадам была благодарна князю, что он не отправил ее в каюту.
Возможно она сможет быть полезна. Женщинам проще найти общий язык, даже если девушка не в себе. Не исклюсено, что Раду прав и она подверглась нападению. В таком случае возможен нервный срыв и выводы о слабоумии преждевременны.
Когда доктор вошел в каюту, Беатрис шагнула следом, вцепившись пальцами в рукав князя и беспокойно вглядываясь в полумрак комнаты. Не смотря на тусклое освещение, ей удалось разглядеть маленькую сжавшуюся в комочек фигурку в углу. Отпечаток ужаса и страданий на бледном лице заставили Беатрис стиснуть зубы. Складывалось впечатление, что девушка совсем недавно заглянула в лицо самой смерти.
В каюте они надолго не задержались. даже не успели толком рассмотреть девушку, не то, что задать несколько вопросов. Их тут же с криками вытолкала из каюты появившаяся невесть откуда пожилая женщина. Вожможно мать или родственница.

- Если все же допустить, что девушка побывала в лапах Бристольского вампира, убийца мог прийти к ней, чтобы осуществить свой кровавый замысел, если знал наверняка, что намеченная им жертва находится на корабле. В таком случае ее состояние объяснимо. - Беатрис бросила короткий взгляд на князя, словно он знал ответы на ее вопросы. - Но почему он оставил ее в живых во второй раз? Бред , конечно, но маньяка и девушку, на мой взгляд, может что-то связывать?


- Спасибо за заботу, милорд. Вы правы я и так злоупотребила вашим внимание сегодня. - Коротко ответила Беатрис, но , немного поразмыслив, продолжила. - И я хочу вернуть вам письма и попросить взять на хранение еще кое-что. Если вас не затруднит, конечно.

На обратном пути, рядом с каютой Дигрэ, они встретили мисс Фишер.
Вероятно, в такую рань лорд не хотел беспокоить племянницу, но было все же странным, что он оставил ее одну.

***
Кают-компания постепенно наполнялся людьми. Поблагодарив доктора за помощь, Беатрис отыскала удобное место, откуда можно было наблюдать за дверью и держать в поле зрения большую часть зала. От с тарых привычек, тем более полезных, отказаться трудно. Прибавив шагу, бесцеремонно обогнала чопорного джентльмена с палубы, на которого обратила внимание в первый день путешествия, нацелившегося на облюбованный ею угол, и весьма не по-женски приземлилась на удобный диван у стены. Кости корсета больно впились в ребра, заставляя быстро выровнять положение и одернуть юбки. Пышный подол позволил вытянуть гудящие от усталости ноги. В суматохе она и думать забыла, что не спит вторые сутки. Сложившая ситуация неимоверно злила. Дарем. Бристольский вампир. Ощущение полной дизориентации. И только бросая короткие взгляды на князя, как обычно собранного и рассудительного, она черпала в себе силы сохранять привычное холодное спокойствие.

Ни у кого среди присутствующих не нашлось столь убедительного алиби, как у герцога Хорнблауэра. Мисс Флоренс залилась краскои и сердито взирала на любовника, во всеуслышанье объявившего об их связи. Пока леди возмущенно шептались за их спиной, Беатрис прятала за веером довольную улыбку. Хоть у одного хватило смелости, всколыхнуть сборище насквозь гнилое и порочное изнутри, прикрывающее свои грехи притворной добродетелью.
Потеряв интерес к скандальной новости, Беатрис вновь отыскала глазами Раду. Разоблачение герцогини де Фронсак вне сомнения способно затмить даже скандальную новость о герцоге и его избраннице. Как он отреагирует на правду о ней? Встанет во главе желающих распнуть самозванку?
Мадам резко взмахнула изящной вещицей, остужая пылающую кожу и посмотрела на дверь.
Она посылала стюарда за Мари, но та так и не явилась. Полчаса. Час. Сердце начало заходиться от тревоги. И только распоряжение князя привести девушку, которая по его мнению могла опознать убийцу, заставило остаться на месте.


Нет!
Беатрис вскочила на ноги и прикрыла рот рукой, подавив испуганный возглас. Все произошло так быстро.
Острие клинка мелькнуло в руках пожилой женщины. Крик ужаса, ледянящий душу,повис в воцарившейся тишине.
Беатрис застыла в оцепенении. Хотелось бежать, но ноги не слушались. Она даже пальцем пошевелить не могла.
Стояла и смотрела, как окровавленно тело лорда Дигрэ оседает на пол, не в силах отвести взгляд от жуткой картины.
Кровь. Господи, сколько крови, казалось, она заливает все вокруг.Острый запах, который не спутаешь ни с чем, щекотал ноздри. К горлу подступила тошнота и близкая к обмороку Беатрис попятилась назад, впитывая застывшим взглядом маску смерти, исказившую лицо Бристольского вампира.