Карта ролевой игры "Олимпийский кавардак или Зевс, будь человеком!"

Два солнца стынут,- о Господи, пощади!-
Одно - на небе, другое - в моей груди(с)

После возвращения в Амстердам, жизнь Джесс потихоньку вошла в прежнее русло.
Не смотря на снедавшую изнутри боль.
Дни, когда Джесс с головой окуналась в рутину, не оставляя себе ни единого шанса думать о чем-то еще, кроме работы в клинике и центре помощи пострадавшим от домашнего насилия, сменялись бесконечными изнурительными ночами… Как же она ненавидела эти ночи. Каждую из них. Когда мысли о случившемся вымораживали мозг и гасили живую искру в душе. Когда образы недавнего прошлого прокрадывались в пугливые сны. Живые и четкие, пронимающие до дрожи.

Она никогда не сможет забыть, как бы ни старалась. Оказывается, одиночество тоже бывает разным. Без Него теперь все ночи будут холодными, а одиночество - удушающим.
Если бы только она не вернулась тогда на Олимп и осталась в счастливом неведении, питая самолюбие иллюзией своей значимости для Него…

В миг, когда Кронос отпустил похабную шутку , одобрительно похлопал внука по плечу и похвалил за то, что Аполлон прислушался к мудрому совету, Гестия отшатнулась как от пощечины. По милости отца ей приходилось себя чувствовать брошенной, не нужной, лишней, но использованной в качестве кратковременного утешения - это слишком жестоко даже для него. Тыльной стороной ладони богиня машинально провела по губам, будто хотела стереть с них свежие воспоминания о сладостных поцелуях любимого и вопросительно посмотрела на Аполлона.
Разве она лгала или была жестока? Разве не заслужила хоть каплю искренности?
В испытующем взоре повис немой вопрос «Не продешевил, мой хороший?». Она резко отвернулась , более не желая смотреть в синие как небо глаза, еще недавно опалявшие страстью и дарившие хрупкое счастье, опасаясь увидеть на красивом лице насмешку , похожую на ту, что кривила сейчас губы отца.
Аполлон молчал. Не подтвердил, но и не опроверг слов Кроноса.
Действительность остудила, будто сверху на ее голову обрушились тонны ледяной воды. Вместо умиротворенного огня внутри – лишь сердито шипящие раскаленные угли. И лица хороводом перед гаснущим взором – торжествующее Кронаса, испуганное Реи, растерянное Аполлона…
Преданные весталки никому не позволили приблизиться к ней. Окружив плотным кольцом, подхватили свою богиню на руки и взошли на алтарь. Ненависть и осуждение в пылающем взоре темноглазой и темноволосой весталки, бережно сжимающей руку богини, стерла усмешку с лица верховного, и Кронос выронил золотую чашу с вином, раскалившуюся добела, когда волна чистого пламени омыла пик Олимпа.

Из более двух десятков посланий от Реи, преданных огню сразу после доставки, было прочитано лишь одно-единственное. Последнее. Время лечит. В первых строках свежие новости с Олимпа, сетования на очередную проделку Гермеса , не стихающую внутрисемейную войну между Зевсом и Герой, без вида на перемирие и осторожная просьба повлиять на сластолюбивого братца. Дальнейшие излияния Реи на предмет как сильно сожалеет и страдает отец, вызвали лишь презрительную усмешку. Скользнув взглядом по строчкам ниже, Джесс наткнулась на имя солнечного бога и зажмурилась точно от боли. Пальцы с хрустом смяли письмо и швырнули бумажный ком в огонь, весело пылающий в камине. Если бы точно так же можно было сжечь воспоминания о коротких часах, проведенных вместе, изгнать из мыслей, забыть его вкус, стереть с кончиков пальцев память о жадных прикосновениях и смыть с ладоней жар его совершенного тела, ощутимый до сих пор в каждом нерве, будто это было вчера. Не видеть его черты в случайных прохожих и не оборачиваться, когда кажется, будто слышишь знакомый голос в толпе.
Она старалась забыть. Даже пыталась возненавидеть.
Не получилось.
Разве можно возненавидеть того, кто беспощадно разбил твое сердце, но сам того не ведая оставил в утешение частичку себя…

Расположившись в огромном кресле, Джесс закинула ноющие ноги на подлокотник и расправила подол просторного платья. Щелкнула пальцами, чтобы вывести клиентку из глубокого гипноза, успокаивающе заговорила с ней и пока та приходила в норму, пошарила рукой в недрах ящика стола . Куда же запропастились эти *****е витамины. Док, зараза, запретил антиникотиновый пластырь и таблетки. Правда, после утомительных сеансов самовнушения и дыхательной гимнастики , реже хочется ублажить внутреннего демона, жаждущего долгожданную дозу никотина, зато чаще - загрызть того, кто по глупости обронит кривое слово. « Перепады настроения в вашем состоянии - вполне нормальное явление» - мысленно передразнила и едва не выругалась, когда вспомнила, что оставила несессер в машине. Джесс решила не напрягать лишний раз секретаршу, да и ноги размять не мешало.

Клиентке неимоверно польстило, что доктор Дженсен лично проводила ее. Такое внимание немного притушило огорчение женщины от известия, что вскоре ее передадут другому психологу, поскольку Джесс уезжает на несколько месяцев в Швейцарию. Выслушав поток пожеланий и комплиментов ее компетентности, впрочем, вполне заслуженных, Джесс наконец вдохнула полной грудью свежий вечерний воздух и бодро зашагала вслед за клиенткой на парковку.
Потрепанные порывистым ветром лоскуты осеннего тумана смешались с жемчужно серыми сумерками, превращая деревья и дома в сюрреалистичные образы на полотне неизвестного художника. Еще несколько последних штрихов и на тенистой улочке старинного квартала, освещенной лишь парой фонарей, войдет в свои права поздний вечер. А следом за ним – еще одна длинная, тоскливая ночь. Запахнув полы белого пальто, чтобы укрыть от непогоды самое ценное, что когда либо, дарила ей долгая жизнь, Джесс подошла к машине и мимоходом взглянула на противоположную сторону улицы. От ствола старого клена, роняющего тронутую позолотой листву, отделился знакомый силуэт. Ключи зависли в воздухе на полпути к водительской дверце и с тихим звяканьем приземлились на мокрый асфальт…

Нельзя повернуть время вспять, дважды войти в одну воду и отстроить с ноля сожженные мосты. Не только людям, но и всемогущим богам это не под силу. Если бы было иначе, в мире бы воцарился великий Хаос, и не осталось места гармонии. Но иногда судьба дарит новый шанс. Кто-то хватается за него руками и зубами, кто-то проходит мимо, не признав в случайном прохожем заветную улыбку судьбы…

Джесс покачнулась и прислонилась к холодному металлу, чтобы не упасть. Прочь гнала мысли, что темная фигура в плаще, объятая сумерками, - тот самый, кого никогда не устанет ждать, и в одночасье где-то в глубине души с каждым ударом сердца сильнее разгоралась надежда – он пришел. Вернулся, чтобы преодолеть стену непонимания и гордыни , и забрать в хрупкий мир, где она вновь почувствует себя нужной и любимой.
Так просто сделать несколько осторожных шагов на встречу сквозь ветер и туман и замереть на полпути, будто они – единственное, что мешает преодолеть все еще разъединяющее расстояние. Так сложно оставить прошлые обиды позади и заговорить первой, когда бешенный сердечный ритм заглушает все окружающие звуки и огонь внутри взметается выше небес, ослепляя.
Так нереально осознавать, что можешь упустить, возможно, единственный шанс, глядя, как он оборачивается, чтобы уйти.

Все произошло так быстро. Яркий свет ударил по глазам, когда Джесс повернула голову на настойчивый звук клаксона. Буквально в паре метров завизжали тормоза. Как она оказалась посредине дороги? Фигура в плаще молниеносно метнулась навстречу и большие ладони, сжав плечи, дернули ее с асфальта, в момент, когда за спиной проревел мотор…
Плевать на весь мир, когда стоишь вот так, едва касаясь носками туфель тротуара, уткнувшись мокрой, то ли от мелкого косого дождя, которым взорвались небеса, то ли от собственных слез, щекой в твердую грудь, что неровно вздымается под мягкой тканью. Когда сильные руки стискивают до сладкой боли, а горячие губы прижимаются к волосам, заслонившим лицо, и голова идет кругом от такого родного, дурманящего запаха…
Джесс слегка потянула повлажневшую ткань, позволив капюшону соскользнуть с головы своего солнечного бога и запрокинула лицо, чтобы получше рассмотреть его в тусклом свете фонаря . Коснулась кончиками пальцев колючего подбородка, чтобы заботливо снять дождевые капли и убедиться, что ей не привиделось, он здесь, рядом, так близко, что физически их разделяют лишь несколько слоев одежды. Так хочется остановить это мгновение и продлить его до бесконечности. Настолько сильно нуждаться в нем ненормально. Это мания. Зависимость. Неизлечимый недуг. И самое страшное – она готова болеть им до последнего вздоха.
На красивом, слегка похудевшем лице - отпечаток пережитого волнения, в пристальном взгляде цвета весеннего неба смешались гнев и что-то еще, едва уловимое и тщательно скрываемое.
Чем ты жил все это время? Не было и мгновения, чтобы не вспоминал о нас? Или забылся и познал утешение в гостеприимных объятьях, поступив с той далекой и чужой, не имеющей на тебя никаких прав, точно так же, как когда-то со мной?

- Сумасшедшая.- Низкий, обволакивающий, проникающий под кожу голос, так же ласков, как и длинные пальцы, что запутались в волосах.
- Я бессмертна, ты забыл. – Так почему же она вздрагивает от едва сдерживаемых слез? Как сложно уступить первой и признаться, насколько сильно нуждается в нем и боится потерять. Сказать, что способна гореть только рядом со своим солнечным богом.
- Джесс…
Гестия не позволила договорить. Привычным жестом прижала указательный палец к губам Аполлона, когда мужчина слегка отстранился.
- Не уходи.