Карта ролевой игры "Долина царей"

Из писем Виктории Колдер.

«Дорогая Джейн, когда ты получишь это письмо, меня уже не будет в Лондоне. Планы отца внезапно, чему не приходится удивляться, изменились, и уже завтра мы уплываем в Египет на поиски захоронения в Долине Царей. К сожалению, я не успеваю навестить тебя в Бате, чтобы обнять на прощание. Обещаю писать так часто, как только смогу, и обязуюсь среди сувениров привести что-нибудь из гробницы...».
***
«Милая подруга, половина пути осталась позади. Наш корабль сделал остановку в маленьком испанском городке Тарифа. Африка настолько близко, что полоску побережья можно разглядеть со стены возвышающейся над поселением мавританской крепости. Как жаль, что ты не можешь увидеть это своими глазами и разделить со мной все прелести поездки. Надеюсь, воды Бата идут на пользу твоему здоровью…».
***
«…Вчерашний день выдался суетным и богатым на впечатления. Комфортабельное морское путешествие первым классом закончилось прибытием в Порт-Саид. Он представлялся мне совсем не таким, каким оказался на самом деле: жарким, непривычно шумным и пыльным, словом далеким от привычной цивилизации. Отец говорит, что это типичная для Египта картина и, шутя, предлагает мне вернуться домой в Англию. Однако ты знаешь, дорогая Джейн, я не могу лишить себя возможности прикоснуться к тысячелетним древностям и проверить правдивость ореола мистики...».
***
«Милая подруга, пишу тебе из сердца Египта. Ты будешь удивлена – песок в пустыне на удивление мелкий, будто мука, перемолотая невидимыми жерновами ветров. Постепенно я привыкаю к высоким температурам и обилию песка вокруг, поддаваясь чарам города тысячи минаретов. Позавчера мы были в каирском египетском музее, общались с археологами и учеными. Вчера выезжали в Гизу, чтобы увидеть глядящие с высоты тысячелетий пирамиды. Любуясь ими невольно задумываешься, как люди того времени смогли построить такое. Однако на полномасштабную экскурсию рассчитывать мне не приходится, отец очень спешит утрясти все вопросы с правительством, чтобы как можно скорее получить разрешение и начать раскопки. Джейн, признаться, он восхищает и одновременно пугает меня своим упорством, словно идет на зов мертвецов-фараонов. Впрочем, я преувеличиваю, опасаться нечего, ведь с нами будет опытная команда исследователей. По крайней мере так утверждает отец...» .
***
«Дорогая мама, спешу отчитаться, все твои опасения и переживания оказались напрасны. В пути нас с папой не съели крокодилы и не искусали ядовитые змеи. Мы благополучно добрались до Луксора и живем в гостинице «Зимний дворец». Уверяю, все не так мрачно, наоборот, тепло, солнечно и очень красиво – настоящий рай для ученых-египтологов и искателей сокровищ…
… С уважением, твоя дочь Виктория.».
***
«Милая Джейн, наконец-то я могу выслать свой адрес и надеяться, что твое письмо, не затерявшись в дороге, благополучно попадет ко мне в руки, чего очень жду. Мы добрались до Луксора, сегодняшний день важен для истории, он попадет в мировые газеты и учебники как начало поисков усыпальницы Иситнофрет, жены Рамзеса II. Как же волнительно, не терпится и, по правде, в предвкушении даже не спалось ночью. Вдруг, эта мания достигла и моего разума?».
Поделившись с подругой всеми новостями и даже подшутив над ней, Виктория сложила пополам лист бумаги со своими завитками и аккуратно запечатала конверт. Пришлось проснуться чуть раньше обычного, чтобы разобраться с почтой и успеть к завтраку. Меню гостиницы предлагало традиционную европейскую кухню, но девушка отдавала предпочтение местной экзотике: щедро приправленным блюдам и сваренному по-арабски кофе с кардамоном.
За столом, накрытым белоснежной скатертью с вышивкой, царила тишина. Даже за завтраком Дональда Колдера занимала разложенная рядом карта Долины Царей. Виктория очень хотела предложить свою помощь, но, понимая, что ее знания иероглифов и египтологии в целом весьма поверхностны, молча развлекала себя газетой «Таймс», изредка поверх печатного издания бросая взгляды на сосредоточенного отца. В такие моменты девушке казалось, что родитель совсем далек от реальности и скажет «да», даже попроси она увенчанный уреем* пшент**.
Нежиться в тепличных условиях викторианского отеля оставалось недолго. Очень скоро они встретились с командой исследователей, переправились на другой берег Нила и верхом на верблюдах отправились в Долину Царей. Еще с детства для дочери слово отца было законом, непреложной истиной, которой она безоговорочно верила. Сегодня робкая тень сомнения впервые закралась ей в душу.
- Отец, - она обратилась к мужчине, привлекая его внимание, - вы уверены, что все получится?
_________________
*Урей – изображение богини-кобры, символ власти.
**Пшент – корона фараона.

Виктории захотелось вернуться в «Зимний дворец», как только она, одетая в песочного цвета штаны и белую блузку из дорого шелка, вышла из холла под безжалостно палящее дневное солнце. Раскаленный за день воздух дышал жаром, а верблюды не внушали доверия. Впрочем, доверия ей не внушали и люди, которые участвовали в экспедиции. Девушка унаследовала это от отца.

Виктория улыбнулась и поцеловала Дональда в щеку. Иногда ей казалось, что отец любит ее намного больше, чем мать, более строгая и дотошная в своем желании воспитать дочь чопорной молодой леди.


В детстве у Виктории была пони. Кажется, она выпросила девочка у Санты на Рождество, когда ей минуло пять. Со временем живая игрушка ей наскучила и забылась, затерявшись во множестве других забав. Вернуться в "Зимний дворец", заказать свежую прессу и рахат-лукум захотелось еще сильнее. Но сдаться, значило проявить слабость, отказавшись после того, как проделан путь в сотни километров.
- Благодарю, мистер Сильвер, я обязательно обращусь к вам, если возникнут сложности, - "а они возникнут"добавила девушка про себя, трезво оценивая свое умение держаться в седле.

Сбор порядком затянулся, что видимо нервировало отца, не любившего долгих ожиданий. Виктория заплела волосы в тугую косу, надела шляпу и, собрав всю силу воли, решила познакомиться со своим средством передвижения. Когда отец усадил ее на верблюда, она провела ладонью по курчавой шерсти «корабля пустыни». Он немногим отличался от лошади, разве что двигался намного медленнее, словно ленясь делать каждый шаг.

- Мистер Мортимер, уверена, что путь до ущелья не так долог и далек.

Как выяснилось жара оказалась не главной проблемой. Пустыня просыпалась, оживала и дышала песком, сдувая его с барханов.

"А в гостинице верно уже подали ужин" - не без доли сожаления подумала Виктория. Ее верблюд нервничал, не желая слушаться, как и остальные животные каравана, наверняка чувствуя надвигающуюся опасность. Девушка спрыгнула на песок и, повторяя суетные действия других членов экспедиции, сорвала с шеи платок, чтобы скрыть лицо. Стоило признать, она была не готова к такому повороту событий, даже не представляя, что Сахара может таить столько опасностей. Помощь проводника оказалась очень своевременной.

Если бы Виктория могла, она непременно усмехнулась бы - дышать только носом, увы, не получалось. Проклятый песок! Он проникал в горло и резал в глазах, вызывая кашель и слезы, забирался под одежду и лип к телу, засыпал собой шкуру верблюда. Шелестел. В гуле ей слышались странные звуки, напоминающие слова проклятия, которые могли произносить только те, кто побывал в мире мертвых.
- Папочка, - жалобно пропищала Виктория, - а может то, о чем говорил дедушка, не выдумка?

Виктория потеряла счет времени, ветер продолжал выть, леденя сердце, от чего она сильнее жалась к отцу. Как в детстве, когда будучи пятилетней малышкой, просыпалась в грозу посреди ночи и, пугаясь раскатов грома, со всех ног неслась из детской к родителям. Сейчас было так же страшно, а слой песка над ними становился все больше.

Виктория взглянула на отца, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке. Это волновало ее больше всего на свете. Дональд шутил - это хороший знак. Насколько девушка могла судить, с испытанием справились все. Для кого-то оно стало неожиданностью, выбившей из колеи, для кого-то, не раз попадавшего в песчаную бурю, обыденностью, пусть даже весьма неприятной и опасной. Проводники из местных утверждали, что мертвые не любят, когда их тревожат. Спокойнее всех были животные, с самым скучающим видом поглядывающие на людей.

- Со мной все в порядке, мистер Батлер, - поспешила заверить девушка, потеряться на открытом пространстве ей не удастся даже при желании.

Отыскав свою верблюдицу, Виктория потянулась к фляге с водой, чтобы утолить жажду, смыть песок с лица, а если повезет, то и с рук, но вовремя вспомнила, что вода в пустыне роскошь. "А в отеле были бы ванная комната, теплая вода и увлажняющие масла..." Она кое-как привела себя в порядок, вытряхнула песок и вновь забралась в седло. Совсем рядом раздался голос одного из местных провожатых, которого, кажется, звали Асимом:

Он не обращался к ней, похоже говорил сам с собой, озвучивая мысли. Она уловила что-то зловещее, от чего становится не по себе. Странно получалось, уверенные в существовании проклятия жители Луксора все равно шли... выходит, что на смерть? Девушка думала об этом всю дорогу, но никак не могла прийти к какому-либо логическому умозаключению.
На небе загорались звезды, превращая пустыню в серебряное море песчаных дюн, поездка начинала убаюкивать. Еще немного и, ослабившая поводья и прикрывшая глаза, Виктория точно упадет с верблюда.

Виктория тяжело было признавать, что она настолько изнежена. Девушка сильнее сжала поводья и выпрямилась в седле.
- Сейчас я готова променять на ванну все золото погребального саркофага и посмертную маску, - она слабо улыбнулась проводнику и хотела задать вопрос, но впереди раздался возглас отца.

Дочь миллионера осмотрелась вокруг. Пейзаж ее совсем не радовал: уже порядком надоевший песок и острые пики скал, напоминавшие полумесяц окаменевших клыков. Она видела карту, доверяла чутью отца, но почему-то боялась рвануть вперед в темноту.
А если дедушка, несмотря на все странности, был прав?

На короткий миг показалось, он забавляется. Виктория уже набрала в грудь воздуха, чтобы ответить, но рядом оказался охранник.

- Спасибо, умираю от жажды, - съехав по курчавому боку верблюдицы, Виктория взяла флягу и сделала несколько глотков.
Она бы никогда не призналась, что ее фляге пусто. И вовсе не от того, что все выпито. Она пыталась смыть с лица остатки песка и пыли, прилипшей к коже, хотя понимала, что это расточительство, что запасы воды ограничены и бывалые путешественники сочтут ее капризной неженкой. Впрочем, такой она и была. Ей не хватало благ цивилизации, таких простых и далеких. Чужой запас воды пришлось вернуть.
За спиной Виктории по пустыни растекались огоньки света - участники экспедиции с керосиновыми лампами в руках. Обняв себя руками, девушка вглядывалась в ночную темноту. Сердце рвалось из груди туда, где ночь размывала очертания обглоданных ветрами камней. Из темноты в лицо веяло холодом, который, касаясь кожи, рассыпался мурашками, сбегающими вниз к кончикам пальцев. Отец был где-то там, в этом лишенном жизни пейзаже. Возможно, где-то там свои сети расставило и проклятие, поджидая жертву, заманивая.
- Мистер Батлер, мистер Сильвер, нужно найти отца. Я переживаю за него.

Век рыцарей прошел. Давно. Безвозвратно. Виктория боялась в одиночку спускаться в темноту ущелья, из которого тянуло холодом. Разыгравшееся воображение или что-то из нижнего мира пыталось выбраться? Она не могла знать. Но раз те люди умели возводить пирамиды, которые по своим размерам превышали все известные ей сооружения, и строить замысловатые усыпальницы, вырезая их в прочной скальной породе, то они вполне могли владеть магией, заклинать демонов нести вечную стражу гробниц. В миг, когда она сама решилась сделать шаг, Дональд вышел к лагерю.

- Ты спустился вниз, там так темно и... Я волновалась, отец, - Виктория улыбнулась, пытаясь понять, что не так, но стоило осознать, как миллионер все объяснил:

- Перепад температур, - мурашки под ее кожей перестали хаотически бегать. - Еще не ела и очень проголодалась, быстро умоюсь у источника и примусь за ужин.
Виктория шагнула от костра в темноту короткой южной ночи. Вода совсем близко, стелется по обточенному дну, несется потоком, обновляясь. Она чистая, прохладная, но в сравнении с воздухом контраст идеален. Девушка остановилась возле выступов, создающих ниже по течению подобие лагуны. Не бассейн и не ванная, но все же частичка рая в этом богами забытом песчаном аду. Оставив на невысоком выступе шляпу, она расстегнула пуговицы блузки. Аккуратно сложила всю верхнюю одежду, оставшись в белье и медленно зашла в воду. Сначала по колено, потом по пояс, чувствуя под ногами гладкое дно. Задержав дыхание, на несколько секунд полностью опустилась в воду и вынырнула, намокшие волосы прилипли к спине. Собрав мокрую массу, она хотела вымыть песок, но внезапно что-то скользкое коснулось ее бедра. От неожиданности девушка вскрикнула и резко развернулась, чтобы выбраться на берег, однако не удержавшись на ногах, упала в воду, словно что-то потянуло ее на дно.

Ночь

Виктория была слишком молода для завещания. И для суда Осириса тоже. Но вода думала иначе, заполняя ее легкие. Мир стремительно мерк, исчезал, растворялся в прохладном хрустальном ключе. В себя она пришла только на берегу, реальность возвращалась медленно, с трудом отвоевывая ее. Вокруг суетились люди: встревоженный отец, экспедиционный врач, остальные участники экспедиции. С шелкового ночного неба смотрели звезды, чуть вдалеке танцевал костер. Суд Осириса не отменялся, но откладывался на неопределенный срок.

- Спасибо, мисс Мар, - Виктория попыталась ответить улыбкой и сесть, - там в воде что-то было. Я не смогла рассмотреть..., - объяснять было сложно, слова впервые путались, - похожее на змею. И оно..., - посмотрев на окружавших ее людей, она решила, что не станет упоминать о том, как что-то настойчиво тянуло ее на дно, - и я испугалась, поспешила на берег, но оступилась и... и вот результат. Мне не стоило одной ходить к воде.
Она виновато посмотрела на отца, в миг вспомнив все свои клятвы не отходить от него ни на шаг и быть во всем крайне осторожной, если он позволит ей поехать с ним в Египет.
- Прости, со мной столько хлопот.
Самой добраться до костра и палаток ей не позволили.

- Так мне кажется, что я еще более немощная, - произнесла Виктория, когда мужчина легко подхватил ее на руки и понес в лагерь. - Я знаю, о чем вы думаете, - вдруг серьезным тоном добавила она, - понимаю, что слишком изнежена, не подготовлена к экспедиции. Но я хочу это увидеть. Не на фото в газете, не в музее, своими глазами. И узнать, существует ли проклятие.

- Хорошо, только под конвоем, - Виктория кивнула головой в знак согласия.
Вскоре они с мисс Мар двоем. От усталости Виктория провалилась в сон, даже не успев мысленно напомнить себе, что в "Зимнем дворце" на мягкой кровати прохладные простыни из хлопка.

Утро


Виктория проснулась практически одновременно с врачом, которая по настоянию отца находилась с ней всю ночь. Спорить с отцом было бесполезно. Наверняка, из-за ее неосторожности досталось всем, особенно охране. Пусть Виктория почти не умела плавать и даже в какой-то мере боялась воды, но все было бы в порядке, если бы... Она посмотрела на Мисс Мар, хотелось поделиться, но не стала, вместо этого поблагодарила за помощь и извинилась за неудобства со сном.
Пришлось пережить то, что завтрак, увы и ах, не состоял из свежеприготовленных первоклассным поваром яств. По правде, девушка была настолько голодна, что обычная походная еда, казалась удивительно вкусной.

Виктория решила не отходить далеко от отца. Во-первых, чтобы не мешать работать специалистам, во-вторых, чтобы не попасть в очередное приключение. Она все еще думала о том, что случилось вчера. Отыскав глазами спасшего ее мужчину, девушка направилась к нему.
- Мистер Бербрук, я вчера так и не поблагодарила вас. Если бы не вы, то я утонула бы.

Виктория сомневалась. Перед ней был человек науки, ученый, который наверняка привык находить ко всему ключик разумного логичного объяснения. Она и сама очень этого хотела, пыталась, но не могла. Не могла не придавать значения мелочам, которые связываясь воедино, по ее мнению, имели сверхъестественную природу. Ей хотелось выговориться, поделиться, услышать мнение другого человека, чтобы понять, что не сходит с ума.
- Вы верите в проклятия, мистер Бербрук? - Виктория задала вопрос, но, не дожидаясь ответа, продолжила. - Я плохо помню своего деда, мы редко виделись, потому что мать считала, что он забивает мне голову своими сказками о раскопках и сокровищах. Однако я точно знаю одно - он верил в проклятие. Верил свято, словно своими глазами видел нечто, что заставило его не только отказаться от поисков гробницы, но и покинуть Египет. Уверена, отец скажет, что все это глупости, накрывший к старости маразм, потому что он скептик. А я не могу отрицать, мне кажется, что песчаная буря неслучайна, хотя уверена, все в лагере скажут - совпадение, - Виктория замолкла, она говорила слишком много и не была уверена, что ученый хочет слушать все домыслы. - В воде что-то было, - тихо сказала она, - не просто змея, что-то, что тянуло меня на дно.
Виктории посчастливилось родиться в богатой семье и расти единственной любимой дочерью. Ей нравилось смотреть, как кто-то работает. Со стороны. Желания помогать обычно не возникало, но сейчас хотелось.
- Я могу чем-нибудь помочь?

На короткий миг Виктории показалось, что она неверно выбрала собеседника. Он не был мечтателем, видящим узоры в облаках и мир в песчинке. Не верил в магию, засушил свою душу как кленовый лист и отдал ее науке, которая не могла похвастать неоспоримыми доказательствами, но с каждым годом оставляла все меньше белых пятен. Все меньше места для воображения, оставляя в мире все меньше содержимого. Казалось, но вот-вот вспомнит о древних чудаках, которые, не имея возможности объяснить гром и молнию, приписывали все богам.

- Их фокусы - это иллюзия, но ведь мы проделали такой путь ради реального. Предположительно такого же реального как пирамиды в Гизе, как колоннада карнакского храма и аллея сфинксов в Луксоре. Они возведены еще на заре времен, но сейчас при всем наличии технологий мы не можем повторить этого величия, только восхищаться.
Виктория взглянула в глаза ученому и поняла, что не ошиблась с собеседником. В его глазах, несмотря на всю силу и значимость слова "наука", блестел огонек мечты, которая завела его в пустыню. Он верил, надеялся и мечтал. И он увидел бы вселенную в капле воды и картины из облаков.

- Если полностью отвергать неизвестное, то однажды придется отказаться от религий, - задумчиво произнесла Виктория, но говорить об этом была не готова.
Она не настолько хорошо разбиралась в этом, чтобы соперничать в уме с ученым.
Сразу же после ее вопроса раздался голос отца. Он неустанно следил за своим чадом.


- Не волнуйся, папа, я здесь, на виду, - повернувшись к отцу, заверила дочь и, найдя глазами складной стул и записи, добавила с улыбкой, - идет.
Перспектива помогать женщинам в лагере не казалась Виктории увлекательной. К тому же девушка была уверена, что ее участие в приготовлении еды никак нельзя будет назвать пользой, скорее переводом продуктов. Девушка жила в доме с прислугой и все связанное с кухней обходило ее стороной. Поэтому возвращаться в лагерь хотелось меньше всего на свете. Найдя блокнот, карандаш и рулетку, она вернулась и протянула ученому измерительный прибор. Сама же села на теплый, нагретый солнцем песок в ожидании данных для записи. Ученые разговаривали между собой.


- Но порода прочная, как раз для гробницы.

Виктория подняла голову, чтобы взглянуть на отца. По тону было понятно, что бесполезно спорить. Девушка встала с песка и, отряхнув штаны, направилась в лагерь. Возможно, скоро кому-то понадобится медицинская помощь, о чем стоило предупредить врача.

Назревающий конфликт нельзя игнорировать и лучше переждать в стороне. Если отец надумает перестрелять местных, то ей лучше этого не видеть. А зная характер отца, он мог сделать все, что угодно. Так рассудила Виктория. Вместе с охранником, от которого она теперь не пыталась сбежать, и мисс Бенсон она вернулась в лагерь, где в самом разгаре была готовка. Чтобы чем-то занять себя и поменьше думать о том, что творится на месте раскопок, дочь миллионера взяла в руки нож. Порезать овощи ей под силу.


Виктория улыбнулась, представив себе масштабы, хотелось отвлечься, но получалось плохо. Услышав в отдалении звук выстрела, она выпустила нож. Раз дело дошло до выстрелов,то ничем хорошим стычка не закончится. Конечно, отцу спокойнее от того, что она в лагере, однако же сама она здесь как птица в клетке. Чтобы не метаться по лагерю в беспомощности и не злить мистера Батлера, следившего за каждым шагом, она села у костра, не сводя глаз с того места, где велись раскопки.

- Упрямству отца можно только, позавидовать, как и его силе воли, - девушка улыбнулась и подвинулась, освобождая рядом с собой место для женщины, любезно предложившей ей чай.
- С радостью, думаю, это даже правильно с учетом того, сколько мы пережили за эти дни, - она подула, чтобы остудить чай, и сделала маленький глоток. - Мне нравится твое имя, Рия - звучит красиво. Что оно обозначает?
Ответить мисс Мар не успела. За помощью обратился один участников экспедиции, что стало последней каплей. Она встала со своего места в полной решительности, но встретив хмурый взгляд мистера Батлера, села на место, вновь обняв кружку.
- Мистер Мортимер, что случилось? Отец стрелял? Все в порядке? - она набросилась с распросами, как только мужчине оказали помощь.

Скрестив руки на груди, Виктория наблюдала за этим. Она никогда не отличалась кровожадностью, однако в данной ситуации, волнуясь о собственной безопасности и отце, рассуждала достаточно хладнокровно, как дочь Дональда Колдера.
- Не проще ли их застрелить? - злость исказила ее приятный девичий голосок.

Услышав голос мистера Батлера, Виктория вздрогнула. Что ж, кажется она озвучила мысли, невесть с каким пустынным ветром попавшие ей в голову. Навязчивые пессимистичные картины, на которых арабы развязывали веревки, угоняли верблюдов или того хуже учиняли резню ночью, всегда могли стать явью.

Он пытался разрядить обстановку, хотя девушке казалось, что намного лучше многих понимал масштаб и последствия происшествия. Виктория пыталась сложить мозаику: карта, порча припасов, нападение, буря, день безуспешных раскопок. Она и не предполагала, что поездка на раскопки окажется настолько опасным мероприятием.

Жара усиливалась, раскопки привели к скальной плите, ничем не напоминающей гробницу, половина дня прошла в пустую - не оставало ничего кроме как пообедать.

Опустошение. Виктория чувствовала это. Отец всегда был самым сильным человеком из всех, что она знала, поэтому он соберется и найдет выход.

- Лучше следить за ними, - Виктория кивнула в сторону арабов. - А я побуду с отцом.
Мисс Мар словно прочла ее мысли, в миг оказавшись рядом, заботливо предложив Виктории тарелку с едой.

- Спасибо, Калерия, по-королевски, - девушка улыбнулась, она начинала испытывать симпатию к этой доброй женщине. - Я отнесу обед отцу и надеюсь, мы сможем продожить беседу.