Карта ролевой игры "Crows Landing: Кровавое наследие"

Как же все меня достало, – думал доктор Смит, возвращаясь из молитвенного дома в свой собственный, где его уже ждал горячий обед, приготовленный кухаркой, а по совместительству домработницей миссис Стедж.
Доктор Бригам Смит, а он имел степень доктора теологии, не так давно вернулся в родной городок и не сказать, чтобы был этому очень рад.
За время учебы в колледже, университете, магистратуры, докторантуры и прочих, и прочих, он абсолютно отвык от размеренной жизни тихого захолустья, и вчерами чувствовал себя совершенно потерянным.
Ему хотелось выйти в театр, ночной клуб, куда-то еще, он привык много путешествовать, а жить в четырех стенах дома, да еще и а таком маленьком городке, где все про всех знали, было как-то не мо нему.
У него было столько планов на окончание докторантуры и защиты, столько несбывшихся мечтаний. Ему предлагали интересную перспективную работу, и Бригам уже видел себя в кресле в отдельном кабинете, кода позвонил отец…
И все планы доктора Смита рухнули в одночасье. Воспитанный в послушании старшим, Бригам не смог ослушаться отца и вернулся домой.
И вот уже полгода, как Алоиз Смит отошел ко Господу, а Бригам занял его место. Полгода скуки и постоянного дня сурка, потому что каждый новый прожитый им день до одури похож на предыдущий и каждый следующий будет точно таким же.
Вот и сейчас он пообедает и ляжет отдохнуть, потому что делать больше совершенно нечего, да и ранние подъемы выматывают донельзя.

Проснулся доктор Смит, вопреки обыкновению не сам – миссис Стедж отчаянно трясла его за плечо.
– Мистер Смит, проснитесь, мистер Смит, – почти кричала она ему на ухо.
– А, что? Миссис Стедж, что случилось? Небо упало на землю? Светопреставление? – он сел на кровати, тряся головой, как щенок, чтобы прийти в себя. Хуже нет, когда тебя вот так вырывают из сна – некоторое время ничего не соображаешь.
– Доктор, там убийство, – пожилая женщина говорит театральным шепотом, а потом прижимает руки ко рту. Словно сама испугавшись сказанного.
– Вы с ума сошли, Аделия?
– Неет, вот, – женщина сует ему под нос газету, – сын миссис Бредшоу притащил, в городе продавали.

Бригам берет газету и не сразу вникает в то, что там написано, а когда наконец буквы складываются в слова и строчки и все это обретает смысл, он понимает, что экономка не шутила – в городе, их тихом маленьком городе произошло убийство. В гезете не особых подробностей, но доктору Смиту становится неуютно от самой мысли о том, что это случилось вот тут рядом, и неизвестно, где убийца и не маньяк ли он, и не придет ли он и в его, Бригама Смита дом.

Да, Смит пастырь духовный, и он верит в Бога, но где-то там внутри глубоко-глубоко гнездится страх смерти. Он сидит там и цепкой паучьей лапой сжимает сердце, так что оно перестает стучать, а потом несется с удвоенной быстротой, по телу бегут мурашки, на спине выступает липкий пот. Да, Бригам Смит боится, до ужаса боится смерти, потому что оттуда еще никто не возвращался. Потому что умом своим никак не может понять – куда денется все то, что составляет его, Смита, личность, и как это будет, что мир будет продолжать жить, а его – не будет в этом мире.
Бригам очень надеялся, что там, после смерти что-то есть, и человек не исчезает бесследно, и все равно понять – как это будет, не мог. А потому – боялся.
И сейчас он сидел весь в поту, еще раз читая скупые строки, а потом закричал не своим голосом.
– Вон! Вы слышите, миссис Стедж, вон! Уберите эту гадость, порвите. Сожгите, чтоб ничего не напоминало! Не хочу слышать ни о каких убийствах! Это очередная газетная утка. Чтобы напугать нас! – визгливый голос пастора так напугал экономку, что она выскочила из комнаты и пулей взлетела в свою мансарду, что при ее возрасте и весе в 120 килограмм было непросто.

Постепенно Бригам Смит пришел в себя, достал из потайного шкафчика лечебную настойку и хорошенько к ней приложился. После этого привел себя в порядок и вышел в город – послушать, что говорят и узнать, что же на самом деле призошло.

Самое место узнать что-то – городское кафе, куда он и направился, и не прогадал – весь цвет Паттерсона и какие-то незнакомые ему люди уже толпились там.

– Да хранит всех Господь, – сказал Бригам, войдя в кафе.

Вечер - утро

К взглядам, которыми его одарили незнакомцы, Бригам вполне привык. Те, кто не относился к отцовской, а теперь его пастве, считали Церковь Иисуса Христа святых последних дней чем-то неправильным, сектой, к этому он уже привык, и в отличии от Алоиза особо ни с кем не спорил. Много лет прожив в большом городе, где были люди разных вероисповеданий, прочитав много книг по теологии и сравнительному богословию, доктор Смит (и пусть отец в гробу перевернется) считал, что Бог в сущности один, если Он вообще существует, а потому на нападки со стороны смотрел спокойно, по принципу «собака лает, ветер носит», а на свое служение, как на работу, иногда не слишком любимую и поднадоевшую. С прежним мэром у общины были хорошие отношения, не собирался он их портить и в дальнейшем.
А потому, на приветствие ответил.

– Мир Вам, госпожа мэр, – и гостям слегка поклонился.

– Приятно слышать, что в наше захолустье приезжают люди из министерства.
А на вопрос мэра ответил как всегда уклончиво.
– Яне против конструктивного разговора, госпожа мэр, и тоже желаю достичь консенсуса в наших отношениях. А насчет участи – я никому не запрещал, каждый решает свои дела с Господом Богом самостоятельно.
После этого взял чашку кофе и сел за столик, но вскоре ушел, так ничего толком и не выяснив.

Всю ночь ему снились кошмары, поэтому утром Бригам встал в дурном расположении духа, и попало естественно экономке – завтрак был невкусный, кофе не крепкий, а на пианино обнаружилась пыль.
Позавтракав, доктор Смит прошел в гостиную, сел за пианино и заиграл. Нет, не псалмы. Больше всего Бригам любил русского композитора Рахманинова. Его дед был знаком с композитором и много о нем рассказывал маленькому Бригаму.

Поиграв в свое удовольствие, Бригам пришел в хорошее расположение духа и решил прогуляться в город, но вспомнил про праздник и решение отменил. Был бы жив отец, он устроил бы выход с гневной проповедью всем участникам конкурса красоты, обнажающим свои телеса – такие конкурсы доктор видел по телевизору. Отец заклеймил бы позором женщин, пообещав им геенну огненную, но сам Бригам устраивать театр одного актера не собирался. Он давно считал, что каждый волен жить, как ему вздумается, а в конце Господь сам разберется с грешником так, как посчитает нужным. Устраивать скандал с мэром – совершенно лишнее, потому доктор Смит просто не пошел на День города.
Плотно пообедав, он отдал должное абрикосовому десерту экономки и извинился перед ней за вчерашнюю истерику и утреннее плохое настроение. В конце концов грехи свои надо признавать и каяться и просить прощение не только у Бога, но и того, кого обидел. Иисус сказал: «Если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой».
Вот и он, Бригам Смит, попросил прощения у миссис Стедж и с наслаждением съел еще кусок абрикосового торта. Да, он любил вкусно и хорошо поесть и особенно – сладкое, и не считал это грехом чревоугодия.

Бригам Смит в кабинете и читал книгу, когда вошедшая миссис Стедж сообщила, что пришли какие-то люди. Отложив книгу, он вышел в прихожую и поздоровался.
Там ожидали шеф полиции и еще двое, которых она представила агентами спецслужб.
– Слушаю Вас, господа, чем обязан, – спросил, приглашая пройти в дом. Когда все расселись в гостиной, мужчина спросил

– Готов ответить на них, если буду в состоянии, – Бригам кивнул головой.
– Я был дома, это подтвердит моя экономка. В это время я играл на пианино. Слышно было довольно громко. Потом обедал. – он говорил спокойно и в то ж время отвечал быстро, не задумываясь, это было довольно просто.
Шеф полиции качает головой и тоже задает вопрос

– Встал, принял ванну, позавтракал, потом играл на пианино, потом обедал, после обеда прошел в кабинет. Где читал книгу. а потом пришли вы.

Мужчине-агенту похоже. что-то не нравилось в ответах Бригама, и он все снова и снова задавал вопросы



- Я не занимаюсь закупкой игрушек, это делают специальные люди в общине, которым это вменено в обязанность, - ответил Бригам, - все делается, как было заведено при отце, я ничего не менял, и такими мелочами, как закупка игрушек, я не занимаюсь.

Далее последовал вопрос, по мнению Смита, довольно странный, но он не высказал удивления а просто ответил:




- Когда вы пришли, я читал книгу, перед этим обедал, могу сказать меню, если хотите, - Бригам улыбнулся, - до обеда играл Рахманинова, есть такой русский композитор, до этого завтракал, до того - принимал душ, ну и с утра проснулся. Подтвердить может моя экономка.

Разговор продолжался,хотя разговором это назвать было трудно - мужчины словно не доверяли Бригаму и пытались его поймать на чем-то.
- Я не давал никому указаний, но не могу проследить за всеми. кто уезжает из города по своим делам, - ответил доктор Смит, подумав, что отец наверняка был знал о передвижениях всех членов общины, а ему, Смиту, это не интересно.
Мужчина поблагодарил Бригама, а второй агент все продолжал копать.

- Беседуйте ради Бога, - пожал плечами Смит, но тут благодушное выражение слетело с его лица - агент выложил фотографии окровавленых людей с жуткими ранами.
Смита передернуло и чуть не вывернуло наизнанку.

- Неет - еле выдавил он из себя, с трудом справляясь с рвотным рефлексом.

Дальнейшие слова агента потрясли доктора Смита, а еще - та злоба, с которой мужчина смотрел на него и говорил с ним:


- Я не знаю, - Бригам справился с собой и подступившей к горлу тошнотой. - Ваше дело - это выяснить и объяснить.
Что такое - презумпция невиновности - Вам, надеюсь, известно?

- С чего Вы взяли, что это я? Это обвинение голословно, и пока Вы не докажете, что я виновен или кто-то из членов общины, мы не виновны. А если будет продолжать говорить со мной в таком тоне - вы же не просто подозреваете меня, вы уверены, что это я или вам удобно обвинять меня, - так вот, подобного тона не потерплю или перестану общаться без адвоката.

Агенту явно не нравилось то, что говорил Бригам и голос его стал зловещим:

- Ради Бога, - пожал плечами доктор Смит, - только советую именно выяснить, а не подтасовывать факты под удобную Вам версию.
Похоже, аген тза что-то невзлюбил Смита.
- А вот хамить и тыкать мне не советую. Мы на брудершафт не пили, - Бригам отдвинулся от агента, а тот продолжал угрожать.

- Еще раз повторяю, я не виновен. и прошу не хамить и держаться в рамках приличия. А ходить и следить - воля Ваша, Ваше право и Ваша работа, чинить препятствий правосудию не собираюсь.

Неожиданно агент сменил гнев на милость и стал более вежлив.


- Я не имел намерения уезжать, но задержать меня официально вы не имеете права. Если просите - не уеду, приказам подчиняться не намерен.

Вечер - утро

Проводив федералов, доктор Смит подавил в себе неприятно ощущение после встречи – парни не виноваты, профессия у них такая – кого-то подозревать.
Прошел в кабинет. Попытался снова читать. Но не читалось – перед глазами так и стояли фото тех убитых. В самом деле. Кому это было нужно – тихий городок. Все было спокойно, и вот – на тебе. Да еще мормонская звезда. Кто-то хочет его подставить и выжить из города? Или это старые счеты к Алоизу? Папа мог многим тут насолить, с его-то характером.
Бригам спустился вниз, попросил миссис Стедж сварить кофе, но в итоге пить не смог – не пошло, снова перед глазами фотографии и неприятно ощущение подступающей тошноты. А вдруг и за ним вот так придут? Придут и убьют. Во сне. И печать поставят. Как Агнцу на заклание. Не он сам, так отец мог кому-то насолить – и сначала его подставили, а, поняв, что не получилось – а у них явно не получилось, – убьют теперь его самого – Смита.
Бригаму стало страшно, прошиб холодный пот.
Он с трудом справился с очередным прступом панического страха смерти.
– Миссис Стедж, а что в городе, все еще праздник?
– Да, Ваше преподобие, празднуют, Бога не боятся. – ответила пожилая женщина.
– Почему не боятся? Кто сказал, что Господь не любит праздников? А как же «пред сенным ковчегом скакаше играя?» Это же из Библии слова, миссис Стедж? – неожиданно усмехнулся доктор Смит. Ему доставляло удовольствие подтрунивать над экономкой, когда она строила из себя святошу.
– Где такое? – удивилась толстушка.
– В пасхальном каноне, впрочем, не только там. Какое первое чудо совершил Господь?
– Воду, это в вино сделал, – отчеканила женщина.
– Правильно, и было это на свадьбе в Канне Галилейской. То есть он пришел на праздник. Значит, Иисус не был против праздников. И вообще Он добрый, и всех любит, и нам любовь завещал, а не ненависть и всякие ограничения, – доктор Смит понимал, что сейчас больше похож на монаха Тука, чем на мормонского пастора, но как же ему надоели эти кислые рожи псевдоаскетов. Отец и сам дома и вино попивал, и сладкое любил, но считал. Что это его личные маленькие слабости, о которых никто не должен знать иначе упадет его авторитет в общине. – Идите, миссис Стедж, спасибо, ужинать я не буду, пойду спать.
Поднявшись к себе в комнату, Бригам открыл бутылку хорошего коньяка и долго его дегустировал – пока не перестали грезиться кошмары. И он смог уснуть.
 
Утром проснулся Смит с головной болью, но две таблетки аспирина усмирили ее вполне.
Он спустился вниз, позавтракал и решил все-таки пойти прогуляться в город, чтобы понять, что происходит и посмотреть на свою паству. А там продолжались увеселения по случаю Дня города.

Заметив на улице что-то типа патруля, Бригам перешел на другую сторону улицы, и, вспомнив неприятие вчерашнего агента, счет за лучшее завернуть в кафе.

Народу было достаточно, поэтому он с трудом нашел свободный столик и попросил чашку какао и сендвич – неожиданно проснулся аппетит, и вообще в людном месте было как-то спокойнее.

Не очень понял по постам, одно кафе в городе илидва, потому не стал писать, что заметил федералов

Неожиданно кто-то его окликнул.
Бригам поднял голову – рядом стояла девушка, светловолосая и худенькая. Имени доктор Смит никак не мог вспомнить, зато тут же вспомнил ее мать – одну из ярых приверженок его отца – Линду Нортман и ее непростую историю. Дочку мать держала в строгости, которую одобрял Алоиз, потому сейчас, увидев девушку одну, Бригам удивился.

– Здравствуй, Эмма, – он вдруг неожиданно вспомнил ее имя, – садись, конечно, слушаю тебя. Что-то срочное?
Подождав. Пока девушка сядет. Доктор Смит подозвал официантку и попросил принести что-то для Эммы. И легонько барабанил пальцами по столу, ожидая, пока девушка выберет.

Девушка сделала заказ, а потом начала излагать свои проблемы.
Бригам поразился недальновидности ее матери и ее полному непониманию. того, как надо вести себя с подростками и юными девушками.

- Линда?Почему ты называешь мать по имени? И что плохого в учении? Господу нужны образованные адепты. Отец совершенно не возражал, когда я уехал учиться. Я имею докторскую степень, и это не мешает мне быть главной общины. - Он отпил свое какао, наблюдая за девушкой,которая высказывала все, что явно наболело в душе.


- Твоя мать выпивает? Не знал об этом, иначе давно поговорил бы с ней. А что отчим? Он плохо к тебе относился или наоборот, с ним было лучше. чем с матерью? - Бригам совсем не помнил отчима Эммы. - Прости, я долго не был дома, и не все знаю, что тут происходило.
Он начал аккуратно есть свой сэндвич, давая и девушке перекусить, а потом продолжить разговор.

- А зачем для этого выходить из общины? Разве мы запрещаем ходить на праздники? Вот участие в конкурсе красоты - это не совсем приолично. - Смит старался говорить мягко. не упрекая и не настаивая. - А праздники? наверное, это отец держал всех в строгости. Прсото сегодняговорил об этом эе с моей экономкой. Ведь Господь первое чудо совершил на пиру в Канне Галилейской и именно для того. чтобы люди веселились. И там, где я учился. я тоже ходил в общину, у нас част оустраивали праздники - для взрослых, для молодежи. Спортивные состязания, и никто не говорил. что это плохо. Может, твоя мать что-то не так поняла? Или ты поняла ее превратно? Мне нет смысла подвергать твои слова сомнению. мне кажется. ты добрая девочка и не лжешь, но почему так ведет себя по отношению к тебе мать, мне непонятно. Ты кушай, кушай, не торопись. - Бригам подозвал официантку и заказал тирамиссу для себя и еще какао. - Тебе взять еще что-нибудь? - спросил он у Эми.


- Я понимаю твое решение, могу приянть его, но советую не торопиться. Зачем уходить из общины. когда здесь тебя могут поддержать? С Линдой я поговорю - учиться тебе непременно надо, да и в общие можно дело найти - в том же молодежном обществе. Чем ты интересуешься? Поешь, играешь на инструментах? Может, рисование или танцы? - он смотрел, как девушка ела, словно вымещая злобу на мать на несчастном омлете. Видимо, конфликт у них давний, и то, что она, наконец, сумела высказаться, было хорошо. Другой вопрос - что с этим делать? Бригам искренне хотел помочь девушке, но не забирать же ее из семьи? Да и куда? Вот если бы договориться с матерью, чтобы Эми поехала учитья в другой город, там,. где есть община. и ее бы поддержали. Это было бы неплохо.

Додумать не дали - рядом нарисовался агент. Как раз тот самый, общение с которым вчера у Бригама не заладилось. И снова он был зол на Смита


- И вам не хворать, мистер Барнс. Могу в ответ заать тот же вопрос, - ответил Бригам. спокойно поедая свой десерт.

Агент поздоровался с Эми, похоже, слегка напугав девушку.

Ответила она как-то скованно или Смиту показалось это

Потом агент снова съязвил в адрес Бригама

И вышел, но неожиданно обернулся на них с улицы. От доктора не ускользнуло, как покрасгнела Эми и застегнула верхнюю пуговку на блузке.
- Не бойся, он ничего тебе не сделает, - Бригам ободряюще похлопал Эми по руке. - Так что будем делать с твоей ситуацией? Что ты хочешь конкретно от меня?

От предложения заказать еще что-то девушка отказалась.
Тогда Бригам подозвал официанта и спросил счет, и, не принимая возражений Эми, расплатился кредиткой за обоих.
Доктору Смиту понравилось. что Эми умела трезво смотреть на вещи и грамотно формулировать свои мысли, расставляя правильные приоритеты.
Учеба - жилье - работа - отношения с матерью.

Бригам кивнул, соглашаясь
- Все правильно, учеба, работа, жилье, и похвально твое желание жить самостоятельно.
Кивнул он и на слова Эми о матери

Видимо, несмотря на разногласия, девушка, любила мать. А семья - это ценно.
- Хорошо, что помнишь, - кивнул Бригам. - я тоже помню свою мать и очень жалею, что не могу больше сказать, что люблю ее. То есть вживую не могу, так то я верю, что у Бога все живы, но она пекла такие вкусные пироги, - неожиданно вырвалось у него. Кажется. Эми даже не слышала и не упрекнет Смита потом в излишней сентиментальности. Она отвлеклась на как раз вошедшую в кафе библиотекаршу и позвала ее к их столику, заявив:
- У меня тоже - чуть не сказала Бригам, но вовремя спохватился и ответил:
- Пусть спрашивает, я объясню. Хорошего вечера, Эми. Скажешь матери, что я хотел ее видеть. И сама заходи, если будут проблемы.

Анхела поздоровалась и, похоже, собралась куда-то уйти как раз с Эми.
При этом на него она не смотрела, и кажется, никаких проблем с многоженством обсуждать не собиралась.

Бригам удивленно перевел взгляд с одной девушки на другую, а потом Эми убежала, и Анхела села на ее место.
И еще раз поздоровалась с ним.

- Здравствуй, Анхела, - улыбнулся Бригам, немного удивленный таким повдением обычно бойкой библиотекарши. Зря что ли она и в конкурсах красоты участвовала и даже как-то выиграла. Обычно, когда он заходил в библиотеку, правда, бывал он там редко, она за словом в карман не лезла, потому ее имя он и помнил, в отличии от застенчивой Эми. - Слушаю тебя внимательно. Хотя, мне кажется, не стоит девушке забивать голову такими проблемами. Или ты пишешь научную работу? Кофе, какао, чай, десерт? - доктор Смит щелкнул пальцами, подзывая официантку.