Карта ролевой игры "Алхимия Крови"

Шотландия. Фалам Кнок. Май 2015

Ярко-жёлтые головки крупных нарциссов тянулись навстречу солнцу, и Кестеру казалось, что он чувствует их аромат, влетающий в приоткрытое окно. Воздух всё ещё был прохладным, но, к полудню, нагретый солнцем и напоенный запахом цветов, приносил с собою ощущение тепла. Вместе с ветром с шотландских нагорий и кристальной прозрачностью голубого неба. Вместе с зеленью молодых листьев и трелями птиц.
Дуглас закатал рукава рубашки и засунул руки в карманы брюк. Тишина кабинета прерывалась лишь едва слышными звуками, которые, казалось, жили в отеле всегда. Где-то стукнуло о пол что-то металлическое, и Кестер не мог с уверенностью сказать, что было тому причиной: неуклюжесть прислуги или что-то совсем иное, чему он не мог бы дать объяснения.
Иногда Дугласу казалось, что Фалам Кнок живёт своей жизнью. Это было безотчётное ощущение, которое рождалось где-то в глубине души, принося с собой тревогу. Но наряду с нею он чувствовал потребность возвращаться в этот замок раз за разом. Даже когда рабочие приступили к реставрации, он всё равно находил тысячу причин, чтобы приехать и лично удостовериться в том, что всё идёт по плану.
На следующий день было назначено официальное открытие отеля, в который Кестер вложил много сил, средств и ожиданий. И несмотря на дурную славу, которая преследовала этот замок на протяжении почти двух сотен лет, Дуглас считал, что теперь в Фалам Кнок начнётся совсем другая жизнь…

Офис Ноя Роксбурга. Два года назад

- Меня интересует только чистота сделки. Досужие домыслы пусть таковыми и остаются. – Кестер и сам не мог толком пояснить, почему начал так нервничать и злиться, стоило Роксбургу завести с ним разговор о слухах и сплетнях, которые преследовали Фалам Кнок.
- С этим как раз нет никаких проблем. – Ной оторвался от бумаг, которые просматривал, должно быть, в сотый раз, и внимательно взглянул на Дугласа. – То, что в двадцатых годах этот замок закрылся из-за того, что пара истеричек решили перерезать себе вены, по-моему, тоже не стоит внимания. А вот слухи о том, что один из хозяев замка лэрд Кэмерон сгинул в нём со всей своей семьёй и множеством гостей на приёме по случаю приобретения фамильного гнезда…

- Ты веришь в проклятия или прочую чертовщину, Роксбург? Никогда бы не подумал.
- Нет. Но и отбрасывать такие факты и не обращать на них внимания я бы не стал.
Дуглас поднялся из кресла и подошёл к огромному – во всю стену – окну, сложил руки на груди и долгое время смотрел на то, как по крышам соседних зданий барабанят капли дождя.
- Ты прав. Но от покупки не откажусь. Просто изучу всё подробнее. Историю, факты… Чтобы избежать повторения участи Кэмерона. – В его голосе послышалась неуверенность, которую он поспешил скрыть за притворным весельем.
- Как знаешь. Послушав меня, ты ничего не теряешь. Дружеские советы в счёт не входят. Не могу понять, почему именно Фалам Кнок?
- Не знаю. Но должен купить именно его.

Шотландия. Фалам Кнок. Май 2015. За две недели до открытия.

Последние пару дней он был сам не свой. Отменил несколько деловых встреч, чтобы ехать в отель, в котором почти всё было готово к открытию, хотя, мог сделать то, что собирался, и находясь в Эдинбурге. Фрида при упоминании отеля в очередной раз закатила глаза, и на лице её появилось выражение крайнего раздражения. Кестер мог поспорить, что она мысленно нарисовала его в постели с любовницей как минимум в десяти позах.
В такие моменты Дуглас в миллиардный раз понимал, что его женитьба на Фриде, равно, как и весь их семилетний брак, были ошибкой. Но с упорством, которого у Кестера было не занимать, Дуглас продолжал тянуть эту волынку так, что ему позавидовали бы все шотландцы вместе взятые. Впрочем, сейчас, когда он садился за руль машины, чтобы отправиться в Фалам Кнок, ему было наплевать и на Фриду, и на брак, и на способности жены нафантазировать то, чего нет.
Скрипнула обивка дорогого кожаного кресла, и Кестер удобнее устроился за массивным столом. Придвинув к себе пачку приглашений, которые взялся подписывать лично, не доверив этого занятия Дениз, он вдохнул аромат бумаги и принялся писать.
Лишь только на последнем имени остановился, словно размышлял о том, стоит ли ему отправлять это приглашение, а после вывел её имя на ровной строке и, не оставив подписи, бросил к остальным, уже дожидающимся отправления адресатам.

День открытия отеля. 7 мая 2015. Фалам-Кнок

Накануне он заснул под утро, так и не покинув собственного кабинета. Небольшой диван в углу был не настолько удобным, как постели в номерах, но Дуглас решил довольствоваться им. Они с Фридой снова повздорили из-за какой-то мелочи, которой Кестер отказывался придавать значение, после чего он ушёл в кабинет, где и провёл большую часть ночи в компании бокала виски и неотступных мыслей.
Он тысячу раз ругал себя за то, что отправил то приглашение, миллион раз – убеждал себя же, что она всё равно не приедет. После начинал ходить из угла в угол, пока не понял, что так вполне может свихнуться. Где-то за окном раздался звук, похожий на крик филина, и Кестер плотнее задёрнул шторы, невольно передёрнув плечами.
В те пару часов, что ему удалось урвать на сон, он видел кошмар. Он преследовал его не первую ночь, но Дуглас не придавал этому сновидению значения. Кестер ощущал касания губ. Они невесомо скользили по его губам, подбородку, шее. Он знал эти прикосновения и жаждал их. Когда-то давно соврал себе, что смог забыть, но теперь они вернулись в его снах. И Дуглас понял, что он не забыл ничего. Даже если бы она исчезла из всех вселенных вместе взятых – он бы не забыл.
Кестер боялся открыть глаза. Боялся, что она пропадёт, в то время как её губы продолжали скользить ниже, а тонкие пальцы расправлялись с пуговицами его рубашки и ремнём брюк.
А потом всё исчезало. Кестер был заперт в тесной тёмной комнате, в которой мог видеть лишь очертания каких-то предметов. И кто-то из темноты тянул к нему руки. Он чувствовал чужие прикосновения, ледяные касания к его разгорячённой ласками коже.
- Ты должен… должен, Кес-с-с-стер, - раздавался шёпот со всех сторон.
Дуглас вскакивал, начинал ощупывать стены, чтобы найти дверь и выйти из комнаты, но чьи-то руки хватали его за одежду и тащили назад…

Дуглас проснулся, резко садясь на диване, и осмотрелся. Всё тот же кабинет, те же звуки – будто кто-то ходит наверху, в одном из номеров. Должно быть, прислуга. То же уханье филина за окном, где уже властвует рассвет.
Мрачно взглянув на часы, Кестер поднялся на ноги, растёр затёкшую от неудобного положения шею и вышел в коридор, чтобы отправиться в душ и на завтрак. Вскоре должны были начать прибывать первые гости.

Привычная атмосфера слишком быстро поглотила Кестера, едва на пороге Фалам Кнок появились первые гости. Водоворот обычных ощущений и слов, которые он произносил, здороваясь со знакомыми и друзьями. Его взгляд скользнул по Фриде, которая стояла неподалёку, и тут же переместился на очередного гостя. Миссис Дуглас была безупречна. Впрочем, как и всегда. Но Кестер помимо воли искал глазами совсем другую женщину. В этом хороводе безукоризненности и ослепительных, но не всегда искренних эмоций, ему хотелось совсем не безупречности.
Интересно, как она выглядит сейчас? Также, как и раньше, надевает очки, поминутно поправляя их на переносице после? Или может, теперь у неё линзы? Возможно, какого-нибудь кричащего цвета. Спелой зелени или глубокой синевы. Кестер вновь окинул взглядом гостей. Поздоровался с Макгритом, перекинувшись с ним парой шуток. С О'Кейном, которого был рад видеть, словно они не встречались минимум сто лет. С Теофилем, чей приезд был довольно неожиданным, ибо Дуглас и не рассчитывал на то, что Флорентин сможет найти свободное время в плотном гастрольном графике. А после мысли Дугласа снова вернулись к ней.
Он мысленно чертыхнулся, когда вновь подумал о кричащего цвета линзах. Это настолько не вязалось с образом, который жил в его памяти, что Кестер невольно поморщился, и тут же вновь наткнулся глазами на взгляд жены. Он давно уже продал дьяволу совесть как ненужный рудимент, и в такие моменты подобная реакция Фриды, когда она недовольно поджимала губы, его неизменно раздражала. Но не в этот раз. Нет, он не испытал раскаяния, не пал ниц и не заклеймил себя позором, но почувствовал что-то сродни злости и... страху. Страху, что кто-то ещё, помимо него, будет знать его тайну. Ту, которую он собирался прятать от всего мира, если ему суждено было обладать лишь ею, как единственной драгоценностью.
Сжав челюсти, Кестер извинился перед гостем, который расписывал ему в красках свои восторги от увиденного в отеле, развернулся и направился в сторону выхода из замка. Желание расспросить на ресепшене о той, которая занимала его мысли, было отправлено куда подальше вместе с пониманием, что он размышляет и ведёт себя скорее как влюблённый подросток, а не как мужчина, которому скоро стукнет сорок.
Выйдя из отеля, Кестер отправился туда, где хотел оказаться сейчас больше всего - в оранжерею. Здесь цвели розы. Разных цветов. Плестистые, чайные, парковые. Он отдал указание посадить здесь множество этих цветов, памятуя о том, что их любила она. Кестер неторопливо зашагал к каменной стене, подле которой располагалась купель. Он отчётливо слышал, как журчит вода, попадая в чашу. И этот звук напоминал ему о дожде.
Он даже ощутил его аромат - нагретой за день земли, на которую падают крупные капли. Дождь напоминал ему о ней. Она вся была словно соткана из воды, падающей с неба. То могла обрушиться на него ливневым потоком, то стать нежной тёплой моросью, которую пронизывают золотистые солнечные лучи.
А после Кес замер, так и не сделав следующий шаг. Возле одной из чаш сидела она, сейчас показавшаяся Дугласу выдумкой. Видением, которое он так мастерски создал в собственном воображении. Или не создал?
- Исдис... - сорвалось с его губ прежде, чем он снова позволил страху охватить себя. Теперь это был другой страх - что она исчезнет. Повернётся к нему и растворится в небытие. Исдис повернулась на звук его голоса, и Кестер, подойдя ближе, не нашёл ничего лучшего, чем сказать: - Здравствуй... Я очень рад, что ты... всё же приехала. Тебе понравился замок?
Идиот. Который заслужил только того, чтобы Исдис поднялась на ноги и ушла, оставив после себя шлейф воспоминаний и аромат дождя. Но сейчас, когда он мог просто смотреть на неё, Дуглас лишь впитывал всем своим существом эти бесконечные мгновения, ругая время за то, что оно идёт слишком быстро.

Она ответила, и Дуглас выдохнул с облегчением. Исдис не была его иллюзией, хотя, видит Бог, иногда Кестеру казалось, что именно в этих фантазиях он преуспел, как в никаких иных. Он помнил её акцент до чёрточки. И то, как Исдис не умела скрывать эмоции, делая их "неважными". Не умела фальшиво сбивать с них цену, словно они дешёвый товар, выставленный на распродажу.
Скрывать обиду, злость, страсть или любовь могли все. Только не Исдис.
Кестер даже мысленно выписал себе оплеуху и задал вопрос: "Каким идиотом он был, если мог по собственной воле отказаться от неё?".

Она поспешно закрыла рот, хотя Дуглас видел, что у Исдис есть, что ему сказать. Что-то, чего он заслуживал на все сто. Вернее, очень маленькая часть того, что он действительно заслужил. Она сделала к нему один-единственный шаг, но его хватило, чтобы Кестер потерял самообладание. Пусть всего на долю секунды, но потерял. Шагнув к ней, он обвёл пристальным взглядом черты её лица, словно силился вспомнить то, что был не в силах забыть, как бы ни хотел этого. Она была такой маленькой рядом с ним, и это ощущение, что Исдис, даже будучи такой малышкой, имеет над ним свою власть, в очередной раз снесло все тормоза. Заложив руки за спину, будто желая удержаться от потребности прикоснуться к ней, Дуглас медленно наклонился к уху Исдис и шепнул:
- Да. Слёт всех моих любовниц. Для обмена опытом. Ты будешь первой из всех, Исдис. Самой желанной. Самой... - Кестер запнулся, начиная ненавидеть себя за то, что делал с Исдис. И её - за то, что она делала с ним. Лишала контроля. Чёткой выверенности в мыслях и действиях. Того, чем так дорожил Дуглас всё это время, пока её не было рядом, а он врал себе, что она и не появится в его жизни никогда. Неожиданно в его голову стрелой влетела мысль, которая заставила уверенного в себе Кестера Дугласа окончательно потерять выдержку: - У тебя есть, чем обменяться с остальными моими любовницами, Исдис? Опыт? Он есть у тебя? Кто-то после меня научил тебя чему-то, что ты могла бы показать мне и всем остальным?
Он услышал, как скрипнули от злости его зубы. Если он и считал себя идиотом пять минут назад, сейчас понял, что теперь может с гордостью носить бейдж с пятью ярко-красными буквами, которые будет видно за милю. МУ*АК.
- Извини, - выдохнул он, распрямляясь и ожидая, пока Исдис выпишет ему совершенно заслуженную оплеуху. - Я, как и семь лет назад, теряю рядом с тобой контроль. Ничего не меняется, правда, Исдис?

Он долго учился тому, чтобы призвать всю свою выдержку, и не позволить ни единому мускулу дрогнуть на лице, даже если кто-то обыгрывал его. Что, впрочем, было крайней редкостью. Это как сохранить лицо в покере, дав сопернику ложную или ошибочную информацию. Только одна беда - это была не партия в покер. И Исдис была не его соперником. Хотя, стоило признаться, на мгновение он об этом пожалел. Слова стоящей перед ним женщины вызвали внутри Дугласа настоящий пожар. Он давно не испытывал ничего подобного. Слишком давно. Семь долгих бесцветных лет.
- Ты забыла о том, как я быстро учусь сам, сладкая, - растянув губы в кривой усмешке, ответил Кестер. - Прошло слишком много времени, ты не находишь? Мои особенные потребности стали особенными пристрастиями, которые я предпочитаю практиковать с другими.
Он и сам не знал, зачем говорит ей всё это. Почему так желает обидеть и задеть. Лишь только от близости губ Исдис, находящихся от него так близко, по телу его проходили волны жажды, щедро замешанной на адской страсти. Он до сих пор помнил вкус поцелуев Исдис. Горько-сладких, скромных и развязных. Таких, какие у него были только со стоящей подле него женщиной. Такой далёкой в эти мгновения. И такой до боли близкой и родной.

- Это давно не тайна для всех, кто читает жёлтую прессу, - отрезал Кестер, начиная злиться. Не на Исдис, а на то, в какой идиотской ситуации они оказались из-за его порыва. Но если бы сейчас кто-то спросил у Дугласа, хочет ли он повернуть время вспять и изменить что-то в своём прошлом, он бы ответил категоричное "нет".

- Раньше я пах тобой, - выдохнул Кестер, наблюдая за тем, как Исдис, зацепившись одеждой за куст, обходит его и направляется к замку. И сейчас он ненавидел собственный отель и ревновал к нему. Ему хотелось, чтобы Исдис услышала. Каждое его слово, рвущееся с губ. Чтобы только поняла, как сильно он нуждался в ней все эти годы. И каким идиотом был, когда врал - прежде всего, самому себе - что сможет существовать без неё.
Дуглас нагнал Исдис, когда она почти входила в замок. Грубо обхватив её ладонью за предплечье, он буквально втащил её внутрь отеля и потащил, словно безвольную куклу по одному из безлюдных коридоров, пока не впечатал спиной в стену и не вжался в её тело своим. Он испытывал в ней потребность. Жгучее желание обладать только ей.
- Я тебя ненавижу, ты же знаешь? - хрипло выдохнул прямо в губы, ощущая, как каменная эрекция распирает ткань брюк. - Ненавижу за то, что так сильно люблю.
Его рот жадно впился в губы Исдис. Сколько раз он представлял себе их поцелуи. Они казались давно забытыми, но вкус губ Исдис Дуглас помнил всегда. Сколько бы равнодушных минут ни разделяло его прошлое и его настоящее.
Язык Кестера скользнул в тепло рта Исдис, нежно погладил её язычок, втянул его в рот и пососал. Она сводила его с ума. Одним фактом своего существования. Но если он задержится возле неё хоть на мгновение, если останется рядом - просто поднимет на руки и грубо трахнет, вжимая её тело в стену. И пусть их видят хоть все обитатели Фалам Кнок вместе взятые.
Вместо этого Кестер отступил. Сделал шаг назад, скользнул быстрым взглядом по лицу Исдис. По её губам, которые он жадно целовал мгновением ранее, по румянцу на её щеках и по мерцающим в полумраке глазам. А после резко развернулся и ушёл. Сбежал. Потому что остаться рядом с нею было равносильно собственной казни.

Он шёл к комнате Фриды Дуглас, намереваясь поговорить с ней начистоту и сообщить, что он просит у неё развод. Нет, требует. Потому что Кестер Дуглас привык... требовать. А Фрида привыкла подчиняться. И так будет в этот раз. Он захочет, а она подчинится.
- Фрида! - Толкнув дверь в спальню, Кестер замер на пороге, ощущая, как по спине его пробежал холодок. Будто он знал, что увидит в следующее мгновение. Пальцы сомкнулись на металле ручки двери, ведущей в ванную комнату. Дуглас рывком распахнул её и замер на пороге.
Она была прекрасна. Фрида Дуглас. Вся в алом. Алой была кровь в ванне, алыми были следы от крови, стекающей по её запястью. Алым был и взгляд его супруги, направленный на него.
Кестер попятился, вытаскивая из кармана пиджака сотовый. Это было безумие. Иллюзия. Морок, который кто-то наслал на него. Он нажал несколько цифр, поднёс телефон к уху, но услышал только ватную тишину. На губах всё ещё был вкус поцелуя Исдис, а перед глазами - мёртвое лицо Фриды. Извращение, которому бы позавидовал даже Маркиз де Сад.
Выбежав из спальни, Дуглас промчался по коридорам Фалам Кнок. Ему был нужен свежий воздух. И возможность набрать номер чёртовых спасателей.
Он распахнул входную дверь отеля... и снова замер. Прямо перед ним находился холл Фалам Кнок.
Кестер тряхнул головой. Он определённо сходил с ума. Откуда-то послышался смех и звон бокалов и посуды. Дуглас снова промчался через холл, взялся за ручку двери, распахнул её... и снова оказался в холле отеля.
Выхода не было. Он застрял в замке Фалам Кнок. В том месте, которое стало его губительной страстью.

Кестер не видел ничего и никого вокруг. Кто-то входил в холл, кто-то выходил. По сторонам от него были лишь тени. Призраки прошлого, которые уничтожат каждого, кто захочет войти в обитель, принадлежащую им по праву. Они и сами, наверное, станут призраками. Все три десятка гостей, обслуга, персонал отеля. Все они когда-нибудь превратятся в бесплотных злобных духов, которые станут изгонять из замка любого, кто посмеет перейти его порог.
Взгляд Дугласа наткнулся на старинную карту замка, которую он помнил досконально. Ему почудилось, будто сгоревшее крыло, на месте которого сейчас был пруд, стало окрашенным в багровые цвета. Он закрыл глаза, перед которыми плясали алые всполохи. Кровь Фриды, тонкими ручейками стекающая с запястий в красную воду. Это всё она. Это всё Фрида Дуглас и шок, в котором пребывал до сих пор Кестер. Ему мерещится чёрт знает что. Нужно просто взять себя в руки, прогнать все страшные фантазии о том, что выхода нет, найти остальных, связаться с полицией...
Вместо этого Дуглас открыл глаза и направился прямиком к карте. Он изучил её до чёрточки. Знал каждый штрих. План Фалам Кнок той поры, когда здесь жили совсем другие люди. С совсем другими судьбами. Неужели это они тянут к нему и всем, кто ещё жив, свои костлявые руки, намереваясь утащить туда, откуда не будет возврата? Кестер мрачно взглянул на некогда сгоревшее крыло, которое думал воссоздать, но расстался с этой идеей. Оно действительно было багровым, будто кто-то пропитал холст кровью. Несколько комнат, коридоры... Дуглас вгляделся внимательнее, наблюдая за тем, как на его глазах крошечные буквы складываются в слово "здесь". А потом впитываются и растворяются.
Он сходил с ума. Медленно и неотвратимо. Отступив на шаг, Дуглас снова закрыл глаза, и перед ними замелькали алые пятна. Кровь, Фрида, боль... А после - ярким бирюзовым пятном наслаждение. Он вспомнил Исдис. Ту, которую так жадно целовал несколько минут назад. Что это было? Наваждение? Потребность? Иллюзия? Нет, она была живой, настоящей, единственной, кто способен был спасти его из этого омута сумасшествия.
И она была в опасности.

"... на её глазах - повязка. Атласная ткань, резко контрастирующая холодным оттенком с её кожей. Губы приоткрыты, она то и дело увлажняет их языком, и можно кончить только от этого. От одного взгляда на это совершенство. На ней нет одежды. Ни единого лоскутка, который бы скрыл от Кестера это великолепие. Грудь с затвердевшими сосками, то ли от холода, то ли от того, что она чувствует на себе его взгляд, руки, вцепившиеся в простынь, будто Исдис боится того, что он с ней сделает. Он часто бывал с ней грубым. Просто не мог иначе. Потребность оставить на ней следы - красные отметины от прикосновений - была сродни личному сумасшествию. Каждый, кто увидел бы их, знал - она принадлежит другому. Ему.
Он всегда был с ней грубым, после искупая свою вину как-то безумной, с ума сводящей нежностью.
Был таким и сейчас. Резко развёл ноги Исдис в стороны, слыша, как она делает жадный глоток воздуха, и опустился между её ног. Её вкус на языке сводил с ума, заставляя терять контроль. Всегда. И сейчас - не исключение. Он был жадным до неё, до её запаха, до её касаний, до её стонов и криков.
Он был очень грубым и жадным..."

Дуглас едва не застонал. Там, наверху, в одной из ванных комнат лежит окровавленная Фрида, а у него перед глазами калейдоскоп воспоминаний, которые сводят его с ума безграничным возбуждением. Он извращенец. И собирается оставаться им до последнего вдоха. Иначе как можно остаться на поверхности разума? В его случае - никак. И имя у этого единственного способа выжить - Исдис.

Он нашёл её быстро, словно знал, где искать. Всё так же по-хозяйски схватил за руку, развернул лицом к себе и жадно всмотрелся в глаза бирюзового цвета. Этот цвет был единственным, что могло спасти его от фантасмагории картин, мелькающих перед глазами. Она - была единственной, кто мог его спасти. Исдис не была призраком прошлого. Она была его настоящим. И будущим. И Дуглас собирался сделать всё, чтобы это будущее у них было.
Даже оказавшись в губительной ловушке.
- Ты мне нужна.
Простых три слова, в которых сокрыто всё, что он хотел ей сказать. Он нуждался в ней, как в воздухе, которым дышал. В той, которая могла вывести его из того сумасшествия, что уже затопляло его сознание багровыми всполохами.
Он взял её за ладонь, крепко, не желая никуда отпускать. У Кестера Дугласа был один шанс на миллиард высвободиться из капкана и высвободить остальных. В первую очередь - Исдис. И он собирался им воспользоваться.


- Никто ничего не сможет прояснить. - Кестер подошёл к Николь, которая стояла рядом с Киараном, так и ведя за собой Исдис. - Из замка выхода нет. Мне не удалось выйти. Может, кто-то другой сможет, я не знаю. Моя жена мертва. Она в ванной комнате своих апартаментов. Сотовой связи нет. Вообще нет связи. На старой карте сгоревшее крыло окрашено в другой цвет. И я хочу отправиться туда, где оно раньше находилось.
Ему удалось произнести эти слова бесцветным тоном, словно он говорил о чём-то, что его не касалось.
- Возможно, это чья-то шутка. Но я больше склоняюсь к тому, что мы в чьей-то ловушке. И я собираюсь найти отсюда выход.

- Я, чёрт побери, просто хочу убедиться в том, что этого ***ного крыла не существует.
Голос Дугласа был тихим и угрожающим. Дениз не заслужила ни этого тона, ни отчаянной злости, которая слышалась в словах Кестера, но он просто не мог сдерживаться. И не хотел. На нём лежала ответственность. Тонны неподъёмного груза на плечах, которые в любой момент могли сломать. Кого угодно, но только не Дугласа. Ведь он привык делать вид, что может нести этот груз в одиночку. И не позволил бы себе разделить его ни с кем.
На нём лежала ответственность. За всех этих людей, кого он пригласил в чёртов замок. И за неё.
Мысли об Исдис причиняли какую-то особенную, извращённо-острую боль. Словно отблеск чего-то далёкого, что неминуемо от него ускользало. Казалось бы, всё так просто. Её рука - в его. И больше ему ничего не нужно.
Но всё одновременно и сложно. Так, что даже он, считающий себя хозяином всего и вся, запутался.
Во всём.

Она, наверное, шутит. Иначе и быть не может. Кестер бесконечно долго всматривался в бирюзу глаз Исдис, желая прочесть в них то, что ему так нужно было увидеть. Хотя бы отголосок его мыслей или, скорее, мольбы. Лишь бы увидеть, что она говорит неправду. Как тогда, когда обрушивалась на него, словно тропический ливень. И когда говорила сотни обидных и колких слов. А он знал, что она ему врёт. Что в её словах, пусть они сказаны на всех языках мира, нет правды. Есть только желание задеть.
И сейчас не увидел ничего. Исдис говорила то, что думала. А он, как идиот, который заслужил всё это до чёрточки, продолжал всматриваться в её глаза и желал услышать только одно - что она с ним. Рядом. Готова разделить всё то, что он ей сможет предложить. Не так уж и мало... Или - мало?

И в этих двух словах Кестер расслышал всё, о чём его просила Исдис. Если бы у него был хоть ничтожный шанс понять, что она не хочет уходить... Он бы вернул её на место. На то место, которое всегда принадлежало ей - рядом с ним. Но он слышал только приказ-мольбу дать ей свободу. И в этот раз - единственный в его жизни - хотел сделать так, как хотел кто-то другой. А не он сам.
Пусть этот выбор и отнимал у него всё. Всё, что когда-то делало его живым. Всё, что делало его настоящим сейчас...
Потому что просила она.

Дом оживающих страхов

Дениз потянула на себя ручку на двери, которой раньше Кестер не видел, и Дугласа окутала чернильная мгла. Не было ничего. Пустота. Вакуум. В который он окунулся без права сделать следующий вдох. Или причиной было жгучее ощущение внутри, будто сердце вырвали, разрезали на части, сшили в произвольном порядке и вставили обратно?
Его колени ударились обо что-то твёрдое, но Кестер не чувствовал боли.
Не сейчас. Не физической. Ни теперь, когда отчаянно болела душа.
Кто-то считал, что у него её нет. Иногда - так думал сам Дуглас. А сейчас понял - душа есть. И способна болеть так, как никогда не будет суждено болеть сердцу.
Они налетели сразу отовсюду - чёрные тени неотступных страхов. Кошмары, которые порождало его воображение. Он закричал, яростно, дико, словно хотел отпугнуть их этим криком. Но ничего не произошло - страхи лезли в голову, в сердце, в душу... Заставляя их кровоточить.

"... он был изломан и выброшен. Кестера Дугласа выкинули словно ненужную вещь. Такое могла сотворить с ним только она. Разломать на части, выкинуть, заставить страдать.
Ведь ты же знала, что я буду страдать, если тебя не будет рядом? Знала. Тогда все мои овации - одной тебе. Одна ты умеешь делать со мной всё это. Ты скажешь, что это всего лишь мой страх, который родился внутри, потому что я оказался в черноте вакуума? Это неправда - этот страх появился, когда в мою жизнь вошла ты. Каждую секунду моего времени я боялся, что ты уйдёшь. Просто встанешь утром из нашей постели и исчезнешь. А я останусь собирать себя по кусочкам, зная, что сделать это будет невозможно никогда. Но тебе нравится всё это. Делать со мной все эти вещи, которые тебе кажутся игрой. А мне - смертельными и иссушающими. И я сам даю тебе такую возможность. Если хочешь - делай..."

Кестер обхватил голову ладонями и с силой сдавил, будто этот жест мог лишить его страхов и отчаяния, настойчиво лезущих под его кожу. Она могла лишить его этого ужаса одним прикосновением. И одним слово. Вот только одна беда - именно она и не хотела.
Отпусти меня... И он отпустил.
Потому что рядом с Исдис не мог и не хотел быть тем, кто способен был сломать её по своему желанию.
Рядом с ней он просто хотел любить. И быть любимым.

Дом оживающих страхов

Всё менялось. Липкий холодок, сковавший морозом позвоночник, исчез вместе со страхами, которые были связаны с одной-единственной женщиной. Ничего нового не случилось. Ничего вообще не случилось. Он всего лишь получил своё заслуженное "отпусти меня". И отпустил. Он был му*аком, который заработал себе на три пожизненных разом. Но почему же так хотелось соврать себе, что всё это ему привиделось?
Темнота отступила, Кестер смог справиться с кошмарами, которые всё так же настойчиво проникали ему под кожу. Он просто игнорировал их. Уверял себя, что они - всего лишь декорации места, где он очутился. И искренне надеялся на то, что это наказание настигло только его. Он прогневал духов Фалам Кнок и те отправили его в Преисподнюю. В этот старый дом.
Дуглас поднялся на ноги и осмотрелся. Он стоял в комнате, где из мебели было лишь старое кресло-качалка, мерно движущееся вперёд назад, словно человек, сидящий в нём, был невидим. Здесь не было дверей. И не было окон. Темнота рассеивалась лишь лучами солнца, едва проникающими через щели между неплотно пригнанными друг к другу досками. Кестер подошёл к стене и нагнулся, пытаясь рассмотреть, что происходит снаружи дома. Он слышал детский смех и разговоры взрослых. Там был праздник. Наконец ему удалось рассмотреть яркое пятно платья девочки лет шести, которая бегала от двух мальчишек, звонко смеясь. Кестер впился в доски пальцами и попытался оторвать их. Мышцы на руках напряглись, но ничего не произошло. Доски остались на месте.
Кто-то или что-то мягко толкнуло его под колени, и Дуглас не удержался на ногах и упал. Он оказался сидящим в кресле, которое всё так же раскачивалось, словно маятник. Кресло резко развернулось и Кестер в ужасе понял, что он не может пошевелиться. Он был парализован. Не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Только лишь опустил взгляд и увидел свои руки. Две иссохших ладони, лежащие поверх старого, побитого молью пледа. Он был стариком. Полумёртвым, неподвижным стариком.
А потом пришла она. В стене появилась дверь, круглая ручка на ней стала поворачиваться. Кестер испытал ледяной, раздирающий душу в клочья страх. Скрипнула половица. Он понял, что зажмурился. Он был стариком, который отчаянно, до безумия боялся. Она что-то бормотала себе под нос. Ужасающего вида беззубая старуха в замызганном кровью платье. Кестер смог, наконец, посмотреть на неё, чутко прислушиваясь. Ему хотелось кричать во всю силу лёгких, но с губ не сорвалось ни звука.
- Они забыли о тебе. Все они - забыли. Ты никому не нужен.
В её руках было что-то металлическое. Длинная палка, по виду напоминающая клюку. Старуха размахнулась и с силой ударила Дугласа так, что его голова мотнулась в сторону. Из носа хлынула кровь, попадая на безвольно лежащие руки, впитываясь в старенький плед.
Старуха запрокинула голову и рассмеялась. Безобразный рот превратился в огромную дыру. Она смеялась и смеялась, и этот смех эхом звучал в ушах Дугласа.

Кестер очнулся, с силой растирая лицо и вновь осмотрелся. Он стоял всё в той же комнате, кресло всё так же мерно качалось вперёд и назад. Всё исчезло - не было щелей в стенах, золотистого света, проникающего через них, и танца пылинок в воздухе. Зато в стене появилась дверь.
Он преодолел расстояние до неё в два огромных шага. Положил пальцы на ручку, задержал дыхание и повернул её. Она поддалась, выпуская Кестера из комнаты с креслой-качалкой. Оставалось немного - найти выход из дома.

Он шёл вдоль ряда дверей, не решаясь открыть хоть какую-то из них и посмотреть, что они скрывают за собой. Он должен был выбраться. Хотя, и сам не понимал, зачем. Кестер Дуглас заслужил всё это. У него не осталось жены, желания продолжать жить. У него не осталось ничего. Может, он просто попал в чистилище, из которого не выйдет, пока ему не будут прощены все грехи? Значит, он здесь навечно.
Дуглас приостановился, когда услышал плач. Знакомый... Слишком знакомый, от чего по спине его прошла новая волна озноба. Здесь была Исдис. Его фантазия. Иллюзия. Самый страшный его кошмар - плачущая Исдис.
Он распахнул дверь и увидел её. Не в силах пошевелиться - просто стоял и смотрел. Боги, пусть окажется, что она всего лишь выдумка. Окровавленная, плачущая... всё такая же желанная. Пусть она будет его выдумкой. И пусть она будет с ним хотя бы здесь.
- Исдис... - едва слышно позвал он её, заходя в музыкальную комнату. Он слышал мелодию, исходившую от старого рояля, клавиши на котором опускались сами по себе. - Исдис, я здесь.
Зачем он говорил ей это? Если это всего лишь его иллюзия. Но она была такой нужной. Такой близкой. Достаточно подойти к ней, прижать к себе, почувствовать аромат её волос. И понять, что в этом чистилище она станет самым смертельным наказанием. Знать, что он создал её лишь в своих фантазиях.
- Исдис, я здесь, не плачь, пожалуйста.
Он подошёл к ней, несмело прикоснулся, а потом жадно обнял, прижимая к себе. Она всегда была его потребностью. Слишком нужной ему. Слишком важной. Кестер вжимал её в себя, будто хотел растворить...
- Ты только не плачь, прошу, - прошептал нежно, поглаживая по спине. - Хоть я тебе совсем не нужен, я не хочу, чтобы ты плакала. Никогда. Слышишь?

Дом оживающих страхов


Она всегда так делала. Сначала притягивала к себе. Своими действиями, словами. Тем, что Кестер всегда хотел только её одну. А потом отталкивала. С ней всегда была настоящая феерия, о чём бы ни шла речь - в сексе, в ссорах, в примирениях. И если Дуглас, доведённый до точки невозврата, говорил себе, что это конец, уже через час он понимал - именно её он никогда не сможет отпустить. Кестер жил без Исдис долгих семь лет. И чем это завершилось в итоге? Приглашением, которое он даже не осмелился подписать, потому что боялся, что она не приедет.
- По-твоему, я способен на такое? - Он обвёл взглядом помещение, в котором они находились. Старый, населённый страхами дом. Даже сейчас Дуглас ощущал мерзкое прикосновение кошмарных щупальцев, которые тянулись к нему из ниоткуда. - Конечно, мне очень льстит, что ты такого мнения обо мне... Но я не настолько всесилен.
А потом она сделала шаг к нему. Это были сумасшедшие контрасты. То, во что Исдис его погружала. То отталкивала, умоляя отпустить, а когда он смирялся с неизбежным - возвращалась снова. И он готов был отдать всё, лишь бы она задержалась в его жизни дольше. Хотя бы на эти бесконечные несколько секунд, когда он ощущал тепло её тела. Как сейчас. Когда она подошла так близко, что его обдало жаром. А тонкие нити чужих кошмаров отстранились от него. Близость Исдис была его защитой от того, что убивало и разрушало страхами. А он хотел так мало - защитить её от всего. От себя самого - в первую очередь. Хотя, это и было самым невозможным.
Кестер привлёк её к себе, с силой вжал в своё тело, до боли. Лишь бы только продлить эти ускользающие мгновения, которые спасали от мыслей о том месте, где они находились. Теперь не было ничего - ни старого дома, ни танца пылинок в едва пробивающихся откуда-то лучах молочно-белого света, ни страхов, живущих в самых отдалённых уголках. Был только он - жадный до своей женщины мужчина. И она - единственная, способная свести его с ума.
Дуглас целовал её так, словно это происходило впервые. Глубоко, неистово, сладостно-болезненно. Раз за разом погружаясь в тепло её рта языком, ощущая всё новые оттенки вкуса, от которого кровь бежала по венам быстрее. Он хотел её так, как никогда до этого. В этом странном месте, порождённом чьей-то нездоровой фантазией, в этих иллюзорных декорациях, в этом мире ужаса и кошмаров... Она была единственной, кто был способен вывести его из бесконечного ужасного сна.

- Я говорил тебе, что ты дико сексуальна, когда ругаешься на меня на исландском? - проговорил Кестер, подхватывая Исдис на руки. - Я даже не хочу учить его, чтобы понимать тебя. Просто буду додумывать за тобой. Эхом твоих мыслей, идёт?
Дуглас покинул комнату и направился к лестнице наверх. То тут, то там ступеньки были прогнившими и вместо них зияли темнотой провалы. Осторожно переступая их, Кестер нёс Исдис наверх, туда, где должен был быть чердак. Стена у лестницы была вся в странных царапинах, будто какой-то зверь, запертый в этом месте, пытался выбраться наружу. Неподалёку от царапин был заметен более светлый прямоугольник. Там, вероятно, некогда висела картина. Рама от неё обнаружилась на одной из ступеней. Должно быть, она упала вместе с холстом, который теперь лежал с завёрнутым углом рядом с нею. Кестер смог рассмотреть две ладони, старые и сморщенные, лежащие на видавшем виде пледе. И резную ручку кресла-качалки. Он передёрнул плечами, переводя взгляд на Исдис, чтобы смотреть на её лицо. И забыть о том ужасе, который пережил недавно. Она была единственным способом выжить. И он, как и полагается эгоистам, собирался вцепиться в этот способ мёртвой хваткой.

- Стоит посмотреть, может, мы найдём что-то здесь? Из дома не выйти. Но выход должен быть. Не могли же нас запереть здесь навечно? - Кестер поставил Исдис на ноги, когда они оказались на чердаке, но взял её ладонь в свою, чтобы она не вздумала от него отходить ни на шаг.
Помещение чердака было странным - оно одновременно притягивало и отталкивало. И Кестер, находясь в каком-то необъяснимом состоянии возбуждения и желания сбежать отсюда вместе с Исдис, шагнул в глубину чердака, слыша, как дверь за ними захлопнулась.

Дом оживающих страхов

Кестер никогда не верил в судьбу. Её жернова, перемалывающие сотни миллионов жизней, казались ему чем-то выдуманным. Тем, что придумали люди, чтобы объяснить всё то, чему виной и являются. Каждый человек, делая выбор, открывал для себя новую дорогу. Так существовала ли судьба, если на неё влиял выбор человека? Как что-то предопределённое – нет. Как то, что можно было перманентно менять - определённо.
Сейчас, когда они оказались с Исдис на этом чердаке, Дуглас словно попал в маленький мир. Где были только они. Он и она. Кестер и Исдис. Одна судьба на двоих. В первое время захлопнувшаяся дверь вызывала только желание открыть её. Или ещё лучше - выбить ко всем чертям. Но теперь Дуглас был даже рад тому, что они оказались запертыми здесь наедине. Он бросил кругом быстрый взгляд. Скорее желая убедиться, что Исдис здесь в безопасности, чем из интереса понять, что их окружает.
Исдис с интересом рассматривала ворох вещей, наваленных у одной из стен, а Дуглас лишь сложил руки на груди и наблюдал за ней. А может, послать всё к чертям и остаться здесь? Вдвоём? В их крошечном мире, где будут лишь он и она. В пропахшем стариной и пылью месте, которое вдруг показалось таким ярким и красочным.

- Ты не была хуже моей жены. Как и не была лучше. Ты была единственной. Всегда. Даже когда мы не были вместе. Я понимаю, что это звучит как бред, да и мне самому это кажется довольно идиотским оправданием. Хоть оправданием как раз и не является. Но для меня ты всегда была единственной - не красивой, умной, воспитанной или чёрт знает ещё какой. Единственной. Той, которую я любил. И продолжаю любить. Так что лучше тебе было бы продолжать меня ненавидеть. Ты сама поймёшь, почему.
Последние слова прозвучали тихо и угрожающе. Хотя, угрозы в них Дуглас как раз и не вкладывал. Ей и вправду проще было его ненавидеть. Если это было не так - она сама виновата в том, что теперь он останется в её жизни.

- Нет. - Он покачал головой. Больная ли она? Он бы предпочёл, чтобы она была больной. Чтобы болела только им. Как он болел ею. - Я заслужил того, чтобы мучиться. Физически в том числе. Если ты всё ещё этого хочешь, я пойму.
Кестер безотрывно наблюдал за Исдис. Желая оказаться рядом с ней, но не решаясь подойти. Потому что это последний шаг к ней и вправду станет таковым. И если он его сделает, не сможет больше отпустить Исдис, даже если она будет умолять его об этом.

Конечно, там их имена. Чьи ещё имена могли быть здесь, в маленьком мире их фантазий? О прошлом, настоящем и будущем? Только их.
Он перекрыл расстояние, разделяющее их, одним огромным шагом. Забрал слайд из её рук и отбросил куда-то, нимало не заботясь о том, где он окажется. Обхватил ладонями лицо Исдис, грубо, сильно... Давая понять, что он не отступит теперь. И что она теперь его. В её глазах он прочёл отголоски страха, но было некогда думать, откуда они появились. Был ли причиной дом кошмаров или его действия - Кестер Дуглас сделал свой выбор и не собирался отступать.
Поцелуй получился жёстким. Как клеймо, которым выжигают принадлежность. Он почти трахал языком её рот, грубо и бесцеремонно врываясь в него. Долго, сладко, глубоко. До тех пор, пока в лёгких не осталось воздуха. Ему нравилось это - иметь её рот языком, давая понять, что он сделает после. Исдис, должно быть отвыкла от их близости. От сумасшествия, в котором пребывали оба семь лет назад. Сплетённая с жёсткостью нежность, почти звериный голод, который пробуждался, когда они откровенно ласкали друг друга... Теперь он собирался напомнить ей об этом. Напомнить, кто он для неё. И кем будет впредь.
Он развернул её спиной к дивану и сделал шаг, понуждая шагнуть и Исдис. Она повиновалась. Так было всегда. Он собирался ей приказывать, брать, уничтожать наслаждением, зная, что только Исдис поймёт, какую власть имеет над ним. Ещё один шаг...
Дуглас поднял руки Исдис над головой, и тут же нити свисающей паутины оплели тонкие запястья девушки. В любой другой момент он бы испугался за неё. Но не теперь. Это было то, чего хотел он сам, а дом, словно повинуясь его желаниям, исполнял их все.
Он опустился перед Исдис на колени и посмотрел на неё снизу-вверх. Она была прекрасна. Мерцающие в полумраке бирюзовые глаза, приоткрытые губы, с которых срывается частое дыхание. Вздымающаяся грудь. Исдис была напугана. Ему так казалось. Но вместе со страхом её кровь отравляло предвкушение.
Дуглас потянул юбку вниз, стаскивая одежду с Исдис. И она повиновалась. Послушно переступила через ткань, светлым пятном растёкшуюся на полу. Кестер отбросил юбку в сторону и подался к Исдис. Приподнял край блузки и сделал то, чего так хотел с того момента, как впервые увидел девушку в саду - провёл языком по горячему бархату её кожи.
- Тебя кто-то трахал после меня, да, Исдис? - Голос Кестера прозвучал в тишине чердака смертельной угрозой. А сам Дуглас почувствовал жгучую ненависть ко всем, кто посмел прикасаться к его женщине за эти семь лет. - Не отвечай. Их больше нет. Есть только я.
Резко сорвав с Исдис трусики, Кестер грубо обхватил ногу девушки, впиваясь пальцами в нежную кожу бедра и положил её себе на плечо. Подался к ней, упиваясь её ароматом. Она была возбуждена. Он понял это, когда провёл по её лону языком снизу вверх, слизывая терпкий вкус, который помнил досконально. Все его оттенки. Сладостно-терпкий вкус его женщины. Он скользнул языком внутрь и начал двигаться вперёд и назад, почти что насаживая Исдис на себя за бёдра. Он хотел вытрахать из неё все мысли о других. И собирался сделать это прямо сейчас.
Она была связана. По его желанию. В тишину чердака срывались стоны, когда Кестер ласкал ртом Исдис, то быстро, то медленно. То проникая глубоко, то невесомо касаясь влажных складок плоти. Он обвёл языком клитор, и Исдис вздрогнула. Потом ещё и ещё, пока не почувствовал, что она близка к разрядке.
Он помнил всё. Знал и чувствовал, когда она готова кончить. Только для него одного. Отстранившись, Кестер удовлетворённо улыбнулся и поднялся на ноги, оставляя Исдис одну. - Ты помнишь всё, правда, сладкая? И хочешь, чтобы теперь тебя трахал только я?
Он медленно расстегнул ремень джинсов, подошёл к Исдис подхватил её под попку, заставляя устроиться на нём и высвободил член из плена ткани. Резко насадив девушку на себя, Дуглас сжал зубы от острого наслаждения. Она была такой узкой, так плотно его обхватывала собой, а у него так давно никого не было, что от сумасшедших ощущений Кестер едва не кончил. Но было слишком рано. Он собирался выбивать из неё все мысли о других ударами бёдер долго. Пока Исдис не охрипнет от громких криков. Пока не станет умолять его перестать.
Сжав попку Исдис пальцами, Кестер начал яростно насаживать её на себя. Она принадлежала только ему. Всегда. В прошлом, настоящем и будущем. Возможно, она его ненавидела. Ему было всё равно. Он понял одно - даже её ненависть не спасла бы её от судьбы по имени Кестер Дуглас.

Дом оживающих трахов


Он был с ней не согласен. Но не собирался спорить. Что толку говорить тысячу слов, если она верила на протяжении семи лет в совсем иное? Он просто останется рядом и докажет ей, что она не права. И хоть он чувствовал себя сейчас ещё большим ублюдком, совершенно забыв о том, что только что стал вдовцом, собирался идти до конца в том, что хотел получить. А хотел получить он конкретную женщину. В свою постель и в свою жизнь.
Не воспользоваться ею - ибо он никогда и не пользовался Исдис. А получить обратно в свою жизнь.

А он был готов испытать их все. Все способы, которые - он верил в это - она придумывала для него с особенной фантазией. У Исдис всегда была особенная выдумка на всё, что касалось Кестера Дугласа. И он был чёртовым счастливчиком. Удачливым сукиным сыном, который собирался воспользоваться. Не ею. А тем, что она собиралась с ним сделать. Он позволит ей причинить себе боль, какую она захочет. Позволит ей всё, зная, что однажды они поменяются местами, и уже он будет делать всё, чего бы он ни пожелал. А желать он будет многого. Порою даже слишком.

Она его злила. Умела это делать, и пользовалась своими умениями. Мастерски. Он сходил с ума от её запаха, от прикосновений, от ощущений, которые рождались внутри него. И от тех слов, что говорила ему Исдис.

Кестер всегда был мазохистом, иначе как объяснить то остро-болезненное удовольствие, с которым он задавал свой вопрос о других? Если только желанием услышать, что он всегда был для неё единственным. Но как раз этого желания в нём было не слишком много. Он жаждал иного - услышать как и кто имел Исдис, пока его не было рядом, чтобы после особенно тщательно стереть её воспоминания о каждом из них. Он мог бы стереть ещё и их. С лица земли. Но сначала предпочитал заняться Исдис.

Исдис приказывала ему, а он хотел подчиняться. Имея над нею полную власть, зная, что она понимает это, как никто другой, он хотел подчиняться.
Кестер обхватил ртом сосок и прикусил, так и продолжая вбиваться в тело Исдис. Грубо, почти по-животному, почти до безумия иначе. Совсем не так, как было у них раньше. Это были запредельные ощущения, за гранью чего-то разумного, и Дуглас хотел продлить эту пытку. Как можно дольше.
Исдис двигалась на нём сама. Насаживалась резко, вбирая его в себя. Каждое мгновение он мог кончить. Терпеть это было невыносимо, но он не хотел прекращать это слишком поспешно. Наконец, она сжала его собой, застонала, и Дуглас не удержался - на губах его зазмеилась удовлетворённая улыбка. Она всегда отдавалась ему полностью. Только ему. С другими у Исдис не могло быть ничего подобного. И никогда.
- Отпусти её, - тихо проговорил он, когда перестал двигаться в ней. Исдис тяжело дышала, и когда паутина, опутывающая её запястья, освободила руки девушки, обняла его за шею, будто в попытке держаться за Кестера. Дуглас ссадил её с себя, но лишь для того, чтобы устроиться на диване и уложить Исдис на свои колени животом вниз. Одной рукой нажав ей на спину, распиная и удерживая на месте, он с ленивой злостью спросил:
- Значит, я буду умолять тебя, а ты будешь рассказывать, кто тебя трахал?
Ему удалось спросить это почти не повышая голоса. После чего на ягодицы Исдис опустилась тяжёлая ладонь, оставляя яркий след, который был виден даже в полумраке. Щёлкнул включатель диапроектора, и на стене появилось изображение - они с Исдис впервые занимаются любовью.
- Смотри. Кто может это делать с тобой, - прорычал Кестер, вновь опуская ладонь на ягодицы Исдис. - Только я. А теперь раздвинь ноги.
Она подчинилась, и Дуглас резко вставил в неё два пальца и начал жёстко двигаться. Один слайд сменился другим - Исдис была прижата к стене, а он вбивался в неё, держа на руках. Тогда они впервые поссорились, и она заявила, что уходит от него. Соврала. А он - наказал.
- Смотри, сладкая. На то, что было, что есть и что будет. Только это.
Ещё раз с силой опустив ладонь на её попку, он опять вставил в неё два пальца и начал быстро трахать, почти сразу чувствуя, как она кончает, сжимая его собой. Он был возбуждён, но это было не только физическое возбуждение. В венах, под кожей словно был введён медленный яд, который отравлял его каким-то сумасшедшим новым ощущением. Он, она, их маленький мир. И желание, чтобы всё случившееся не заканчивалось никогда.

Дом оживающих страхов

Рот Исдис творил с ним что-то невообразимое. Никогда она ещё не была настолько откровенна. Никогда ещё не рождала в нём столько всего - похоть, на грани. Желание быть грубым. Потребность быть нежным. Настоящий калейдоскоп безумных ощущений, которые лавой текли по венам, выжигая их начисто. Лишая остатков разума, порождая внутри всё ту же звериную жажду, которую Дуглас почувствовал, когда оказался здесь.
Ему опять пришлось сцепить зубы, когда он наблюдал за тем, как Исдис ласкает член ртом. Она знала, как доставить ему удовольствие, когда-то давно он научил её этому. И если бы у него был хоть один шанс на то, чтобы мыслить здраво, он бы поклялся сам себе убить каждого, кто мог научить её большему за те семь лет, что они не были вместе. Но таких возможностей Исдис ему не оставила. Ни единой.
Он не выдержал, положил ладонь на затылок Исдис и начал вбиваться в её рот, в самое горло, заставляя заглатывать ствол. Как можно было когда-то добровольно отказаться от этих ощущений? Сумасшествия, которое могла подарить ему только она?
А потом она выполнила своё обещание. Кожу опалила боль. Резкая, контрастирующая с тем наслаждением, которое дарили ласки Исдис. Он плотнее сомкнул челюсти, но остался на месте. Это было извращение. То, чего Дуглас ещё никогда не ощущал. Ему нужна была эта боль, чтобы кончить по-особенному. Излиться в рот Исдис, испытывая совершенно новые ощущения. Его собственный ремень вновь опустился на него, оставляя на коже рубцы. Пронзительная боль - и следом острое удовольствие от касаний губ и языка. Дуглас сжал волосы Исдис в кулаке, понуждая брать в рот глубже. Снова удар, прикосновение головки к горлу и он взорвался. Не смог больше терпеть, кончая в рот Исдис. Она с трудом сглатывала, а Дуглас лишь только ощущал, отголоски боли и сладостно-болезненное, ни с чем не сравнимое удовольствие.
- Ты позже мне расскажешь, откуда в тебе все эти желания, - проговорил он, отпуская Исдис, когда оргазм утих. Она соскользнула с члена, и Кестер притянул её к себе, устраивая на груди и прижимая девушку так крепко, словно хотел сделать её своей частью. Впрочем, как раз его частью она и была.
Он тяжело дышал, ощущал всем своим существом её горячую кожу. В этом странном и страшном месте они с Исдис нашли место, где им было хорошо. Потому что они были вместе. Она что-то тихонько напевала, мурлыкая себе под нос, а Кестер держал её в своих объятиях и совершенно по-идиотски счастливо улыбался. На него тяжёлыми волнами наваливалась дремота. Казалось, что дом растворяет их в себе, желает поглотить и оставить здесь навсегда.
Дуглас встрепенулся, выпуская Исдис из кольца рук, и проговорил тихо, но отчётливо:
- Одевайся, нам пора уходить.

Они покинули чердак нехотя. Кестер не знал, где находится этот дом. Не знал, как они сюда попали и как им нужно отсюда выбираться. Не знал, кто жил здесь до того, как они оказались в плену старого здания. Знал лишь, что им нужно убираться отсюда как можно скорее. Он крепко держал ладонь Исдис в своей руке, спускаясь по лестнице и ведя девушку следом. Они побывали в нескольких помещениях, но так и не смогли найти ни единой подсказки, как им выйти из ловушки.

- Марко, Морин! - Кестер выдохнул, когда прямо перед ними оказались двое из его гостей. Значит, они здесь не одни. Хорошо это или плохо ещё только предстояло понять. - Здесь только вы? Или есть кто-то ещё? - задал он резонный вопрос, но ни Марко, ни Морин не успели ответить. Где-то послышался плач ребёнка. Жалобный, полный страха звук...
- Вы слышали это? - выдавил Кестер, по коже которого прошёл ледяной озноб. Он крепче сжал руку Исдис, и сделал шаг в сторону тёмного коридора, в котором, за одной из дверей плакал младенец. - Или я схожу с ума в одиночку?

Дом оживающих страхов

Это странный дом всего на несколько часов стал местом, в котором Кестер чувствовал себя комфортно. Словно вернулся туда, где ему было хорошо и спокойно. Когда-то. Он вдруг понял, что всегда искал что-то такое. Дом. Или хотя бы его подобие. Отдавая слишком много сил тому, что казалось важным, он стремился обрести иллюзию того места, где ему будет уютно. Он и Фалам Кнок-то купил с единственной целью - создать то, во что он сможет вдохнуть жизнь. Просто масштабы оказались слишком даже для всесильных мира сего, к которым и причислял себя Дуглас.
Но всё это было суррогатом, самообманом, уродливой иллюзией, в которую он так быстро поверил. Его домом была она - Исдис. Его женщина, которую он хотел. Хотел с того самого момента как увидел.

Он тоже этого хотел. Остаться здесь, хоть ненадолго, с ней. Но понимал, насколько губительно влияние этого места, обманчиво-близкого и нужного. Потому одеваться пришлось быстро, продираясь через липкую паутину лживой сонливости, щедро замешанной на страхах и кошмарах. Дуглас быстро поднял с пола одежду Исдис, буквально силой впихнул её ей в руки и стал натягивать на себя снятые брюки.

Странное место снова обступило их, словно кокон, стоило только Кестеру и Исдис покинуть чердак. Хвала богам, они здесь были не одни. Но это же и пугало. Дуглас отдал бы многое, чтобы рядом с ним не было Исдис. Чтобы она была в безопасности. И чтобы с ним в это чистилище не попал кто-то другой. Однако и Исдис, и Марко с Марин его выдумкой точно не были.

Кестер кивнул, нехотя выпустил ладонь Исдис из своей, и они с Марко направились к той двери, за которой слышался плач. Выбить её удалось быстро. Дуглас всё это время чувствовал безумную потребность немедля оказаться в комнате и спасти несчастного младенца. Он воспринимал детей как что-то неотвратимое, что просто есть в мире. Он не хотел ребёнка. До этого момента. От мыслей о том, что это мог быть его ребёнок, который нуждался в помощи, сердце сковало ледяными щупальцами.
В комнате обнаружилась лишь пустая колыбель, которую покачивала чья-то невидимая рука. Плач был всё громче, от него закладывало уши и хотелось сделать хоть что-то, но Кестер понимал, что бессилен. Впервые за всю его грёбаную жизнь он чувствовал себя настолько бессильным.
Неожиданно раздался голос одной из девушек, которая запела колыбельную, к нему присоединился ещё один, и сам Дуглас запел знакомые слова в попытке успокоить невидимого младенца. У них с Исдис обязательно будут дети. Много детей, которым он будет тоже петь колыбельные. Пусть неумело, пусть выглядя смешным, но будет.
Плач стал затихать, и Кестер почувствовал облегчение.

Дуглас, как заворожённый, смотрел на то, как в зеркале отображается незнакомая женщина, она подошла к колыбели и вынула из него притихшего ребёнка. А потом забили часы.
Он лишь успел испытать жуткий страх. И боялся в этот момент вовсе не за себя. А за Исдис.
А после всё затопило ярким светом и пространство осыпалось миллиардом осколков.

Экспресс в никуда

Дуглас стоял посредине безлюдного купе и крепко, до боли в пальцах, сжимал ладонь Исдис в своей. Он даже не помнил, как успел схватить девушку за руку. Лишь бы не отпускать. Лишь бы она была с ним. Он моргнул раз, другой, осмотрел богатое убранство. Его взгляд упал на раскрытую книгу на столике. Она создавала впечатление, будто тот, кто читал её, только-только отложил книгу прочь и вышел.
Дуглас прислушался к стуку колёс, к окружающему миру, силясь расслышать голоса. Не может быть, чтобы Марко и Морин остались в том доме. Но никого не расслышал. Поезд, мерно стуча колёсами, мчался в неизвестном направлении.
- Ни черта не понимаю, - пробормотал Кестер, для которого всё случившееся стало полнейшим потрясением. Привыкший верить только в то, что можно увидеть или осязать, он до сих пор не мог уговорить себя, что всё случившееся ему не привиделось. А потом он сделал единственное, что могло заверить его, что стоящая рядом женщина реальна.
Отпустив руку Исдис, он обхватил ладонями её лицо и жадно поцеловал. Ворвался языком в её рот, прикусил нижнюю губу. С силой, чтобы она застонала. Снова возбуждаясь, чувствуя, как члену становится тесно в плену ткани брюк, он поласкал язык Исдис своим и отстранился, тяжёло дыша. Она действовала на него как наркотик, без дозы которого он уже не мог существовать.
- Скажи мне, что я тебя не придумал.

Экспресс в никуда


Она была права. Его Исдис. Его совершенство, которое было не под силу создать даже воображению самого смелого фантазёра. Что говорить о воображении Кестера Дугласа, который никогда не отличался особенным полётом мысли. У него всё было чётко и просто. Никаких лишних конструкций, ничего, что мешало бы жить ясно и скептически относиться ко всякого рода выдумкам и иллюзиям.
Она же была соткана из идеальных - для него - линий. Сплетённая из всего того, что вызывало у Дугласа неудержимую потребность в ней, Исдис являлась настоящим чудом. Необъяснимым и неразгаданным. Совершенством.
- Ты права. И я даже не буду пытаться.
Он нахмурился, снова обводя купе взглядом. Всё то, через что им пришлось пройти - и приходилось до сих пор - не укладывалось в его голове. Он просто в это не верил, хоть и видел собственными глазами. Покупка замка, которым он грезил последние пару лет жизни, стоила ему этого безумия, в котором он пытался оставаться на поверхности разума. Пытался и не мог.
Исдис подошла к столику и вынула из книги билет. Если был тот, кто отправил их сюда, то он, должно быть, немало потешался, наблюдая за их попытками понять, что делать.

- Ключ, - кивнул Кестер. - Ты думаешь, это нечто вроде подсказки? Похоже, что нас просто бросили куда-то, а что делать - не сообщили. А главное - кому это нужно было и зачем?
Он равнодушно пожал плечами, стараясь сделать так, чтобы его голос прозвучал безразлично, хотя, от воспоминаний об ужасном доме его до сих пор ощутимо потряхивало. И неизвестно было, что их с Исдис ждало впереди. А что, если впоследствии они окажутся порознь? Да он свихнётся, если не будет знать, что с ней и как ей помочь.

И он покорно пошёл следом. Не желая выпускать её из поля зрения, чтобы с ней ничего не случилось. Музыка была приятной, успокаивающей, но Дуглас чувствовал только одно - тревогу. Безотчётную тревогу, которая поселилась в сердце и не желала оттуда исчезать. Они вошли в просторное купе, в котором находилась большая ванная комната, и Кестер ощутил новую волную желания. Он сумасшедший. Раз хочет Исдис снова, даже не выяснив, где они находятся и что их ждёт.
Она скользнула в ванную комнату, и Дугласу осталось только сделать глубокий вдох. Желание, разлившееся по венам, было сродни безумной потребности. В ней. Он поймал взгляд Исдис, которым она посмотрела на стопку книг. На её лице застыло вопросительное выражение. Но Кестеру не было дела до чтения. Только не сейчас. Не тогда, когда он снова, до сумасшествия, до яростной жадности её хотел.
Медленно подойдя к Исдис, будто желал дать ей шанс сбежать, Кестер снова поцеловал её. Глубоко, сладостно-болезненно, давая понять, что именно он хочет. Мягко скользнул ладонями по её телу, стаскивая одежду. Отстранившись, вгляделся в её глаза, в которых увидел разливающееся по радужке желание, делающее бирюзу взгляда более тёмной.
- Разденься для меня, я хочу посмотреть, - проговорил он тихим, но непререкаемым тоном. - А потом я хочу, чтобы ты устроилась на бортике ванны и поласкала себя.

Она была его совершенством. Идеальным искушением, попыткой понять, где та грань, на которой он способен удержаться. Не сорваться с места, не подойти, не оттолкнуть грубо руку. Не взорваться от мысли, что это его член должен быть там, где сейчас находятся пальцы Исдис. Что это он должен выбивать из неё стоны и крики ударами бёдер. Что только он может чувствовать, как плотно она обхватывает его собой.
Она была его самым смертельным ядом. Который отравлял на расстоянии. Бил по всем рецепторам, превращая Дугласа в оголённый нерв. И Исдис прекрасно это знала. Просто не могла не знать...
- Довольно! - Его хриплый голос громом прозвучал в тишине, сплетённой с мерным перестуком колёс и стонами Исдис. А она продолжала. Будто желая испытать, насколько хватит его выдержки. Кестер знал ответ на этот вопрос - ни на секунду. Ни на мгновение дольше, чем то требуется для того, чтобы сорвать с себя одежду, подойти к своей женщине, грубо дёрнуть её наверх. Почти силой втащить в ванну, наполненную водой, повернуть к себе спиной и поставить на колени, заставляя перегнуться через бортик.
- Я же сказал... довольно.
Он сам удивился тому, как угрожающе звучит его голос. Она превращала его в зверя. В животное, у которого был лишь один инстинкт - трахать. Брать грубо, жадно, безумно. Сладко и болезненно. Растягивая собой. Везде. Где бы он ни захотел.
Так было всегда. Он хотел - а она выполняла всего его желания. Исдис права - его фантазии не хватило бы даже на один из оттенков этого совершенства.
Обхватив Исдис ладонью за подбородок, Кестер притянул её к себе, касаясь грудью её спины. Указательный палец скользнул между её приоткрытых губ, тут же попадая в горячий влажный плен. Дуглас наклонился к уху девушки и прошептал:
- Помнишь, как я трахал тебя раньше? Везде. Хочу снова так же. Только тебя одну.
Он помнил, какой узкой она была там, куда теперь упирался его член. В голове хороводом пролетели мысли о том, давала ли она брать себя так же кому-то после него? Но в этот раз Дуглас не стал спрашивать, он решил проверить сам.
- Расставь ноги шире. Откройся мне вся.
Головка члена скользнула в узкую попку, и Исдис дёрнулась, прикусывая палец Кестера. С губ Дугласа сорвался хриплый стон. Она сжимала его ещё плотнее, чем раньше. Он с силой, почти грубо понудил Исдис нагнуться, вдавливая ладонь между её лопаток и удерживая на месте. А после двинул бёдрами, врываясь в неё до упора. Не давая привыкнуть, Кестер начал жёстко трахать Исдис. Он брал то, что принадлежало только ему. Упивался её громкими стонами, в которых, наряду с удовольствием, слышались отголоски боли. Он и сам ощущал эту болезненную истому - от того, какая она тесная. Почти не влажная... И не хотел насыщаться этими мгновениями никогда.

Экспресс в никуда

Она была средоточием всех его желаний. Паутиной, в которой он запутался так давно, что казалось - тогда ещё не появились во Вселенной все миры, существующие теперь. Он пытался бороться с этой потребностью, слова жажду к Исдис можно было утолить. Но разлука сделала её ещё более нестерпимой. Иссушающая жажда, избавиться от которой он не сможет никогда. Сможет лишь попробовать насытиться близостью Исдис хотя бы ненадолго. На те бесконечные несколько мгновений, пока он в ней.

- И только моя. Навсегда.
Эхом повторил за ней, снова ощущая, как по венам, вкупе с желанием разливается ярость. Безудержная, сносящая все тормоза ярость. С ней всегда было так - сводящий с ума коктейль, распробовать все оттенки вкуса которого было невозможно. Но то, что Дугласу удавалось различить, расползалось под кожей, выжигая его изнутри. Ревность. Сейчас снова главной нотой была она. И она же доставляла ему мучительное и извращённое удовольствие. От каждого движения внутри Исдис, которым он стирал всё, что было в её жизни без него. Никогда больше она не посмотрит на другого. Он даже мысли о других ей не оставит. Даже возможности подумать о ком-то, кроме него. Сотрёт всё, что было у Исдис без Дугласа. И заместит всё только собой. Кестер будет везде, навсегда.

- Ты просто забыла, как должно быть. - Губы Дугласа вновь растянулись в ухмылке. Он мог поклясться, что Исдис нравится происходящее так же, как нравилось ему. Что и она сходит с ума от этого извращённо-болезненного удовольствия. И что если бы он предложил ей иначе - нежно, осторожно, так, как никогда не умел - она бы отказалась. - Но я тебе напомню.
С Исдис всё всегда было иначе. Сколько бы женщин ни побывало в постели Дугласа, они не оставили о себе и миллиардной доли тех воспоминаний, которые остались у него от Исдис. И он собирался теперь наполнить свою и её жизнь тем, что будет способно перебить этот привкус, оставленный прошлыми встречами в памяти. Его взгляд скользнул по правому предплечью, где от Исдис остался шрам, как напоминание об их знакомстве. Но этот шрам был всего лишь жалким подобием тех, которые эта женщина была способна оставить в его душе. Каждый раз занимаясь с ней любовью, он испытывал не только физическое удовлетворение, но и какую-то остро-болезненную тревогу, что сразу после Исдис исчезнет. Он наскучит ей, станет ненужным, неважным... Не способным дать ей то, что она заслуживала. Это ощущение было сродни пандемии. Личной пандемии Кестера Дугласа.

Он чувствовал её всю. Всё её существо. Так близко с собой, растворённую в нём. Не только её пальцы через тонкую перегородку, ощущение которых сводило с ума. Всю её... Такую горячую, с испариной на коже, открывшуюся ему полностью. Его совершенство, которое он сам никогда бы не смог придумать. Дуглас вошёл в Исдис двумя пальцами, растягивая её сразу с двух сторон. Он знал, чувствовал, какое извращённо-болезненное удовольствие она получает. Сплетённое с наслаждением, которое ему дарила Исдис, оно было вершиной той сладкой муки, в которой так нужно было сгорать обоим.
- Чувствую.
Он вбивался в неё пальцами, пока Исдис не вздрогнула, кончая. С её губ срывались стоны. Если в этом чёртовом поезде был кто-то ещё - они явно знали, что происходило в одном безымянном купе. Та грань, к которой он подошёл, убивала. Невозможно было не переступить через неё, иначе он бы стал безумцем. Или бы умер. И когда с губ Исдис сорвалась мольба, он лишь грубо обхватил её бёдра и начал двигаться ещё быстрее. Мучение стало нестерпимым. Каждое движение в тесном плену разгоняло кровь в венах до сверхзвуковой скорости.
Он хрипло застонал, замирая и изливаясь в Исдис. Оставляя в ней - и на ней - следы того, что она принадлежит только ему. Его личная пандемия, иммунитета к которой у него не было никогда. Даже в те семь лет, которые они провели врозь.

- Так что там с ключом? - устало спросил Дуглас, вновь натягивая на измученное удовольствием и пережитым тело одежду. - Думаешь, нам что-то нужно отыскать? Какую-то дверь?
Он ждал, пока Исдис оденется и лихорадочно размышлял о том, как им выбираться из ловушки поезда. Судя по всему, пассажиров в нём не было. Может, сходить в кабину машиниста? Нет, наверное, это было бы слишком просто. За окном пролетали деревья, поля, леса... Пейзаж, взглянув на который, невозможно было с точностью определить, где они находятся.
Он взял в руки книгу "Кукла", и тут же поезд ускорил ход. А потом дёрнулся и ускорился ещё раз...
- Кукла и ключ... И ещё... "Маска"? - Кестер задумчиво повертел книгу в руках. - Может, нам стоит найти ключ в кукле? Я не знаю, кажется, это бред. Или кукла и станет ключом?
Он обернулся к Исдис, открыл книгу наугад и прочитал несколько строк. Огонь, танец... что-то, что не дало ему ни единого представления о том, что делать и куда идти.
- В любом случае, держись со мной рядом. Я никуда теперь тебя не собираюсь отпускать.

Экспресс в никуда


Исдис задавала тысячу вопросов, на которые у Кестера был миллиард неответов. И в ответ на которые возникал хоровод ответных желаний узнать, что же произошло. Как все они оказались здесь? Почему? Для чего? Стоит ли верить всему происходящему? Ведь наряду с тем, что действительно было важным и нужным, рядом было ещё столько всего, что хотелось бы счесть иллюзией.
- Не знаю. - Дуглас покачал головой. - Возможно, остались в доме, хотя, навряд ли.
Он внимательно посмотрел на Исдис, чувствуя себя счастливым идиотом из-за того, что она была рядом. Теперь он сдохнет, но вытащит её из этой передряги. Скорее всего, она ему не верит. Например, думает, что стоит им оказаться вне домов-кошмаров-поездов и прочих странных мест, как они снова расстанутся. А в его власти показать ей, что это не так.
- Попробуем поискать их в другом вагоне, - решил он, поспешно отворачиваясь. Рядом с Исдис Дуглас превращался в ненасытное животное, постоянно желающее побывать в ней. Во всех местах. Дай ему кто волю, он бы не выходил из этого купе никогда. Но всё же предпочёл бы, чтобы это было путешествие на двоих, а не мчащийся неизвестно куда поезд.

Кестер поморщился. У Исдис были все основания говорить так и думать, но он бы хотел, чтобы она была уверена в нём. Конечно, он не дал ей повода. Ни единого. Но от этого желание, чтобы она знала, что теперь он её никуда не отпустит, не становилось меньше.
- Незачем. Я просто докажу тебе, что никуда тебя не отпущу.
Исдис начала перебирать вещи, а Дуглас нахмурился, складывая руки на груди. Какая-то мысль не давала ему покоя. Ощущение, что он что-то упускает. Поезд рывками дёргался, ускоряясь. Ровно столько раз, сколько Исдис докоснулась вещей. Чем больше предметов она брала в руки, тем большую скорость набирал экспресс. Наконец, Дугласу стало казаться, что они летят на какой-то космической скорости. Деревья тёмным пятном мелькали за окном.

Всё, что происходило, мелькало в голове Кестера жутким калейдоскопом. Исдис обнаружила билет, весь перепачканный в крови, за окном и в коридоре летали птицы. Тысячи чёрных птиц, которые пытались прорваться к ним в купе, царапая когтями и клювами стекло. Они врезались в вагон с металлическим лязгом, проносились за окном с невозможной скоростью. Их переполненные злобой глаза, горели потусторонним красным и жёлтым светом.
Дуглас быстро задёрнул портьеры, приходя в какой-то неконтролируемый, жуткий ужас, ознобом проходящий по позвоночнику и сковывающий его льдом.
- Это чёртов поезд, который едет быстрее, стоит взять в руки хоть какую-нибудь хрень, - прохрипел он, глядя на то, как Исдис вертит головой, словно пытаясь избавиться от того, что слышит. Он и сам мог разобрать какие-то слова, которые было не под силу расслышать чётко.
- ... борделе... остановить... послушать...
Кестер подошёл к старинному радиоприёмнику и принялся крутить ручки. Сначала он слышал только помехи, а после кто-то заговорил про куклу.

Она бросилась к чемодану, но каждая вещь, которую она доставала оттуда, лишь ускоряла ход поезда, так что в итоге он стал мчаться, едва не горя от этого сумасшедшего движения.
- Подожди! - Кестер опустился рядом с Исдис на колени и схватил её за руки, понуждая прекратить вытаскивать вещи из чемодана. - Так мы ничего не добьёмся. Эта кукла... скорее всего, она в детских вещах.
Пол гудел, а перестук колёс превратился в ужасающую какофонию. Экспресс мчался куда-то, и оставалось только гадать, что будет с ними, когда они достигнут конца их жуткого путешествия.
- Идём. Поищем в других местах.
Он буквально силой поднял Исдис с места и быстро направился прочь из купе, пошатываясь от того, что поезд начало трясти.
- Возможно, мы здесь не одни. Ты не чувствовала, что кто-то ещё разгоняет поезд? - задумчиво проговорил Кестер, когда они шли по коридору, заглядывая в остальные купе, расположенные по одной стороне. - Скорее всего, здесь есть ещё люди.
Он чертыхнулся и пригнулся, когда прямо над его головой промчались несколько птиц, устремившиеся дальше по коридору. Одна из них неприятно мазнула Дугласа по щеке крылом, и он содрогнулся от ощущения того, какое оно ледяное.
Дуглас заглянул в одно купе, оно было пустым, только на столике лежала газета. Потом в другое - здесь лежали вещи - чемоданы, одежда, несколько сумок и - маленький рюкзачок.
- Давай посмотрим здесь, - решил Дуглас, входя в помещение и ведя за собой Исдис. - Только не притрагивайся ни к чему лишнему, хорошо?
Он обернулся, посмотрел на девушку и постарался ободряюще ей улыбнуться.
- Сейчас найдём куклу и - я уверен - покинем этот чёртов поезд.
Подойдя к рюкзачку, он открыл его и прежде, чем начать вытаскивать вещи, сделал глубокий вдох. Извлёк детскую книжку, деревянную игрушку, мягкую собачку. Поезд снова дёрнулся и в три рывка помчался ещё быстрее.
"... ты некрасивая. Как твоя кукла. Посмотри, какие у неё волосы. Фу. Рыжие!
- Не выдумывай, она прекрасна.
- Тогда закрась ей веснушки. Зачем они кукле?
- Ты ничего не понимаешь! Смотри, что можно с ней сделать. У неё ноги и руки гнутся, куда я захочу...
- Всё равно она противная. Тощая замарашка..."
Пальцы Кестера дотронулись до чего-то мягкого, что напоминало наощупь волосы. Он отдёрнул руку, будто обжегшись, а потом уверенно и быстро вынул из рюкзака рыжеволосую куклу. Её лицо было испещрено точками светлого цвета, будто кто-то пытался замазать веснушки на фарфоре. Но всё равно это была самая красивая кукла на свете.
- Я нашёл. Смотри, здесь нарисован ключ.
Кестер показал Исдис куклу, на ножке которой переливался разными цветами маленький рисунок - точно такой же ключ, который был изображён на билетах. Он осмотрелся, словно рассчитывал тотчас увидеть дверь, которая выведет их отсюда, но ничего не произошло.
- Выходит, кукла нам не нужна? - задал он вопрос в никуда, при этом сильнее сжав игрушку пальцами.