Карта ролевой игры "Архитектура Страха"

Беатрис не любила вино. Ей не нравился блеск, появляющийся в глазах, не приятен был и румянец, который проявлялся на лице. Она всегда отводила глаза от мужчин, которые держали в руках бокалы.
Ей не требовалось дополнительной помощи, чтобы поднять себе настроение, а преувеличенную радость от вина она считала фальшивой и искусственной.
Гораздо сильнее ее пьянил свежий ветер и запах трав, а румянец вспыхивал от поездки верхом.
Но Ричард протянул ей бокал, и из его рук она приняла его как нектар амброзии. Какие чувства вызывает у нее вино? Ричард Лоури – единственный был причиной ее глубоких переживаний и радости в эту минуту. Не вино ударило в голову, но его взгляд, пусть мимолетный, но такой родной и внимательный. Ричард Лоури пьянил ее и кружил голову, и какими красками изобразила бы свое счастье Беатрис?
Вспомнилась вересковая пустошь, где она говорила с Ричардом в свою первую встречу с ним. Кажется, прошло несколько лет с того момента. Пожухлая трава пригибалась под ветром, редкие цветки вереска, почти обнаженного в это время года, бесконечно глубокое небо, и самый удивительный человек напротив. Ее счастье имеет цвет глаз Ричарда Лоури, и вино здесь ни при чем.

Беатрис легко поднялась из-за стола и протянула Ричарду руку. Снова быть рядом, касаться его. От этой мысли щеки зарделись, и как ни желала она смотреть в самые красивые глаза, ей пришлось отвести взгляд, чтобы не выдать своих чувств.
А собственно, к чему их скрывать? Ричард Лоури прекрасно осведомлен о том, как она к нему относится, но… Беатрис много читала, но книги, доступные ей, будучи о подвигах и любви прекрасных дам, совершенно не проливали свет на этот самый предмет. Все чувства герои выражали сдержанно и нежно, и все истории заканчивались счастливым поцелуем.
Беатрис же уже долгое время испытывала странные чувства, которым не могла дать название, и ее смущала та страстность и порыв, которые, в общем-то, были несвойственны ее природе.
С того момента, как она повстречала мистера Лоури и безоглядно в него влюбилась, с ней происходило что-то непонятное, и она не знала, что с этим делать, как усмирить или проявить.
Поцелуй Ричарда в Праге был хорош, но мимолетен, и Беатрис боялась, что мистер Лоури лишь попал под очарование момента, когда не последнюю роль сыграл то факт, что он практически чудом остался жив.
С той минуты Беатрис непрестанно думала об этом и мучилась вдали от Ричарда, даже если и сидела рядом.
Проживя всю жизнь за стенами отчуждения и одиночества, сейчас, найдя родственную душу, она всем сердцем и душой рвалась к Ричарду, и это пугало ее. Истинные леди так себя не ведут, и наверняка не испытывают ничего подобного. Но никакие доводы рассудка не могли заставить ее осудить то, что она чувствовала по отношению к этому удивительному мужчине.
Приглашение пройти поближе к книжным полкам она восприняла с радостью. Для нее давно уже существовал один только Ричард, и остаться с ним наедине было как нельзя желанным.

Сердце забилось в предвкушении новых знаний и секретов, которыми мистер Лоури решил с ней поделиться. Однажды он пообещал, что ради нее раскроет все тайны Фалам Кнок. И все же лишь взглянув на его руку, она забыла обо всем. Она не отводила взгляда от длинных пальцев, от тонкого запястья, и уже не могла осмысленно слушать то, что говорил ей Ричард. Ей хотелось чтобы эта рука… И снова возникла мысль, что она думает и чувствует что-то не так, как не должно, как не пристало…

Ей казалось, что от избытка новых неизведанных чувств она вот-вот рассыплется на миллион хрустальных осколков. Горячее прикосновение уверенных губ взрослого мужчины, почти возведенного в ранг бога, обжигало кожу, перебивая дыхание, проникало внутрь и разносило раскаленную лаву по венам, отчего стало трудно держаться на ногах.
Было немного страшно, потому что эти ощущения были совершенно незнакомыми, еще неизведанными, и в то же время феерический восторг захлестнул Беатрис от сознания того, что это Ричард Лоури, тот, кого выбрало ее сердце.
Это он стал причиной ее нового состояния, и Беатрис в эту самую минуту вдруг осознала, что меняется, что никогда не будет прежней, будто все внутри стало иным, и сама она стала другой. Словно Ричард Лоури только что создал ее из морской пены как Афродиту, освободил из плена небытия как Галатею, пробудил от долгого сна, вдохнув жизнь, и подарил этот новый мир невероятных ощущений.
Теперь Беатрис могла понять героинь любимых романов, их верность и преданность своим избранникам: если они переживали и чувствовали хотя бы половину того, что Лоури дарил сейчас Беатрис, то они были счастливицами.

На глазах показались слезы. От невозможности выразить все, что чувствовала, Беатрис едва могла их сдержать.
- Мой Ричард, - прошептала чуть слышно непослушными губами, все еще не веря происходящему и боясь проснуться в тихой комнате, в привычной обстановке, ведь рядом был человек, которого еще недавно она считала недоступной мечтой, причем, уже потерянной. – Я полностью ваша, всецело, навсегда. Вы знаете это. Я пойду за вами в любую даль и разделю любое поприще, только чтобы быть с вами.
И она спрятала сияющее лицо у него на груди, вдыхая аромат мужского одеколона с едва уловимым цитрусовым флером.

Беатрис раскрыла глаза, рука тут же потянулась к Ричарду, будто от этого зависела жизнь, будто без этого прикосновения могло случиться что-то непоправимое. И лишь почувствовав тепло родной ладони, успокоилась, из глаз пропала тревога, черты лица разгладились, и сердце забилось спокойнее.
Так и должно быть. Ричард Лоури, ее защитник и добрый друг, на чьей груди можно укрыться от всех волнений и опасностей, ее любимый человек, заставивший забыть обо всех, будто только один в мире, был рядом. Если крепче прижаться к его груди, то их уже никто не сможет разлучить, но Беатрис и в разлуке всегда любила бы его одного. Ее сердце отдано ему, бьется только для него, и никаким силам неподвластно это изменить.
Человек больших познаний, глубокого ума и бесконечного благородства, он покорил ее с первого взгляда, с первого слова, и все последующие его слова и действия лишь укрепляли Беатрис в ее решении, которое первым приняло ее сердце. Оно словно узнало родственную душу, встретило единственного друга, и отчаянно тянулось к нему, так что Беатрис лишь пошла за ним, приняв его выбор.
- Ричард, как же я люблю вас, - прошептала девушка.
Ее губы хранили вкус его поцелуя, плечи помнили мужские прикосновения, все так же ощущая жар от ладоней, неистовость, сдерживаемую волей ради нее. Она оценила такт Ричарда, и была благодарна за осторожность. Он берег ее, считался с девической неопытностью, словно по глазам прочел о ее страхах перед неизведанным. Но она знала, что так же со своей стороны пожертвует всем ради его удовольствия, и как он щадил ее чувства, так она сделает все ради удовлетворения его желаний.
Она уже любила его мальчика, уже мечтала стать ему верным добрым другом, желая обнять того, кому дал жизнь Ричард Лоури. Как же так быстро и прекрасно этот человек стал для нее всем! Мерилом знаний, нравственности, благородства и счастья. В нем одном теперь заключалась вся ее жизнь, и она благодарила случай, который помог им встретиться.
Беатрис не сомневалась, что отец одобрит ее выбор. Почтет за честь принять такого зятя и будет гордиться этим родством.
Она представляла, как под руку со своим мужем сможет без мучений и страданий переступать порог любого дома, и уже никогда не будет скучать в роскошных гостиных рядом с неинтересными ей людьми. Ричард оживит любое общество и станет отличным собеседником, покорит всех ее знакомых, без сложностей завоевав их восхищение.
Они смогут ходить в оперу и посещать все театральные премьеры. И даже, быть может, посетят бал, но ангажировать ее будет бессмысленно: ни одного танца Беатрис не подарит ни одному из мужчин – никто не сможет прикоснуться к ней даже мимолетно. Ричард что-то сделал с ней, околдовал и пленил, и теперь она ощущала, будто смотрит на весь мир из-за стекла, и только он был реальным и настоящим, и только он может полностью владеть ее душой и телом.
А впрочем, она может совершенно отказаться от всяких встреч и посещения публичных мест. Каждый день она будет украшать кабинет любимого мужа свежими цветами, готовить ему чай и самолично приносить, чтобы поймать его взгляд, сначала рассеянный, когда он будет блуждать по лабиринтам прошлого, и наблюдать, как проясняется в его глазах, как появляется свет узнавания, кто перед ним. Его жена Беатрис.
От этой мысли сердце снова пустилось вскачь.
Не важно, сколько времени их души провели в заточении, все это время и Беатрис и Ричард хранили свое взаимное чувство, которое, как крепкое вино, с годами стало только лучше и ценнее.