Карта ролевой игры "Архитектура Страха"

Где-то во времени

Годы, проведенные в чаше, заставили меня многое обдумать. Страшные приключения оставили неизгладимое впечатления. Я больше не боялась графа и того, что он может мне предложить, не страшилась трудностей, что могут ждать нас впереди, они неизбежны. Но я боялась того, что он тоже все это время обдумывает произошедшее и может прийти к неутешительным выводам, которые я просто не смогу переломить…
Бесплотная душа, находящаяся в серебряной чаше, смогла выдержать столько времени исключительно благодаря надежде.
Где она находилась, отчего постоянно было так темно и холодно? Книги сказок с душой графа внутри, рядом не было, но Донна была рада этому, слишком промозглое было место, книга могла пострадать, а кто знает, как бы это отразилось на душе Лоуренса…
Сколько времени прошло, Донна не могла сказать, оно перестало иметь значение, вечный холод и беспросветный мрак, вот все, что ей осталось… Что же, может, она заслужила это? За то, что даже в сказке не поступилась своим мнением, разлучив влюбленных, за то, что руководствовалась лишь своими интересами, не думая, что на Лоуренсе лежит большая ответственность, что от него зависят люди, живущие на его землях, как и от Фила зависели его поданные… И снова горький страх наполнил чашу. Что если так и должно быть? Донна видела одежду графа и, могла сказать, что лишних денег у него нет, видела его тело, и он явно недоедал, может именно в их случае действительно лучше, что бы Лоуренс нашел себе состоятельную невесту?
Вы когда-нибудь видели плачущую чашу? Когда маленькие капли стекают по изящным формам, когда узор змеи медленно ползет, извиваясь от беспокойства и, в конце концов, кусает за хвост саму себя?
Но, кое-чему, она все таки научилась. Никаких поспешных выводов и односторонне принятых решений. Она поговорит с графом, и они вместе решат, как лучше поступить…

Фалам Кнок, 2015

В какой-то момент она оказалась в светлом помещении. Испуганная, непонимающая, что происходит, практически слепая, ведь столько лет она провела в кромешной темноте...
Первым, что ей удалось разглядеть, были заинтересованные глаза мужчины, он обратился к женщине, сидящей рядом, призывая её внимательнее осмотреть чашу. Восхищение незнакомца польстило Донне и змейка едва уловимо шевельнулась на поверхности, а как только он прикоснулся – чаша «потекла» и девушка вновь ощутила себя человеком, хотя и слегка прозрачным…
Она подарила мужчине благодарную улыбку и стала оглядывать зал в поисках того, кто занимал её мысли все это время…
Где же ты? От грусти до отчаяния – один шаг, и она его уже совершила. Неужели, слишком поздно?

Родной голос окликнул её по имени и она, наконец, увидела родные глаза в толпе незнакомцев. Донна так спешила к Лоуренсу, что прошла сквозь незнакомца, приложившему руку к её спасению, вопреки очередным страхам, любимый легко принял её в свои объятия, не смотря на то, что она могла разглядеть предметы сквозь него.

Боги, как же она мечтала об этом поцелуе, как истосковалась по губам графа, по его рукам на своем теле, по бездонным глазам, что способны свести её с ума…

Фалам Кнок, 1835

И снова перемещение. Странно, но в этот раз страха не было. Может, она просто устала бояться, а, может, все дело в Лоуренсе, который все сильнее прижимал её к себе.

- Я согласна, - тихо дала ответ Донна.
Слова любимого заставили её забыть все мрачные мысли.
Что, собственно, ей нужно для счастья? Что бы граф был рядом, а будет это в его поместье или в её фургончике - вопрос второстепенный.
- Лоуренс, забери меня, пожалуйста, из этого проклятого замка. Еще одно подобное приключение я просто не переживу, - с мольбой в голосе произнесла девушка, прося его даже взглядом.
К отъезду она была готова в рекордные сроки. Пока Лоуренс договаривался о том, что бы взять вторую лошадь у лэрда Дугэла, Донна быстро собралась и переоделась в дорогу. Сценические наряды будущей графине ни к чему, а других вещей было не так много. Главное, она забрала Риза, до сих пор оберегающего яйцо и Трис, которая с того момента, как Харли Таггерт вернул её, не отпускала запястье хозяйки ни на миг.
В фургоне Донна оставила записку, где прощалась со своей цирковой семьей и прошлой жизнью.
Дорога была нервной, то лошади пугались непонятного шипения, доносившегося с разных сторон, то змеи выказывали недовольство таким неучтивым обращением и тряской. Лоуренс и Донна гнали лошадей на пределе возможностей и въехали на земли графа до захода солнца.

Поместье графа Флеминга

Поместье встретило девушку хмуро и неприветливо. Донна догадывалась, что дом находится не в лучшем состоянии, но что бы настолько…
Когда-то величественное здание, сейчас поражало своей холодностью и сыростью, от него веяло отчаянием, это напомнило ей то место, где она столько лет провела в заточении чаши.
Навстречу им вышла пожилая пара…
Это смутило еще больше. Обычно, когда единственный хозяин возвращается, не важно в какое время, вся прислуга выстраивается, встречая его… Может, она чего-то не знает и у графа есть брат или сестра? О боги, а вдруг живы его родители? У неё будет свекровь? В какую очередную авантюру она ввязалась? Только теперь Донна поняла, как мало она знает о графе… Нет, никто в здравом уме, не отпустил бы графа в дорогу в таком плохом состоянии. Тогда... они втроем пытаются содержать это огромное здание?
Спокойствие, только спокойствие. Не она ли боялась, что может заскучать в поместье Лоуренса? Окинув особняк внимательным взглядом, девушка составляла список предстоящих работ. Ближайшие годы, скука ей не грозит…
Граф представил её своим слугам, Грегору и Мэси, как будущую графиню Флеминг.
После такой новости, женщина одарила мужа победной улыбкой.
Из сумки Донны послышалось жалобное шипение, Риз интересовался, можно ли ему, наконец, выбраться наружу. Трис, так же решила осмотреться, она соскользнула с руки заклинательницы, проползла вблизи остолбеневших слуг и заползла в дом.

Бессонная ночь. Уже третья подряд. Я хорошо засыпаю, но спустя час просыпаюсь, словно кто-то будит меня изнутри.
Полная луна освещает комнату, я легко поднимаюсь из теплой постели и подхожу к окну. Распахиваю его, тело обжигает холодный ветер, ворвавшийся и разметавший тяжелые портьеры. Он сдул огонь со свечи и взметнул полы длинной ночной рубашки. Игривый, словно рука влюбленного, ветер жадно обнимал меня, обвивая разморенное тело, насквозь пронизывая ткань, очертившую бесстыже затвердевшие соски. Мне всегда нравился этот контраст уютного тепла и освежающей прохлады.
По лесу все еще движутся маленькие огоньки света, значит, гости так увлеклись охотой, что им безразлично наступление ночи.
Поместье Флемингов было не узнать. Возвращение влюбленного хозяина, вдохнуло в него жизнь, по крайней мере, мне нравилась эта мысль.
Строительство нового дома шло полным ходом. Я не очень хотела переезжать из родового гнезда, куда было вложено столько сил, но настоящий дом – это не тот, в котором обитало несколько поколений твоей семьи, а тот, где тебя ждут объятия любимого. К тому же, детям там должно быть лучше.
Полная свобода — это самый большой подарок, который преподнесла мне жизнь. Свобода любить, смеяться, плакать, чувствовать испуг, злость, неуверенность, сомнения или радость, не прятать эмоции в себе…
Моя жизнь была наполнена пустынными дорогами, многоликими городами, незнакомыми людьми, стремящимися задержать то чудо, что цирк привносил в их жизни. Я дарила им призрачное счастье, давала возможность забыть обо всех проблемах, которые ждали их за пределами шатра. Но все зрители смотрели на актрису, исполняющую невероятны трюки со змеями, и никто из них не обращал внимание на обычную девушку, с которой сталкивались за пределами арены…
И это тоже было, своего рода счастьем, но истинное чувство я познала, когда ответила согласием на предложение руки и сердца от безупречного мужчины. Присутствовать в его жизни, быть рядом в моменты неудач, волнения, разделять с ним благополучие и успех, вот в чем кроется секрет. Он научил меня не стесняться самой себя, не молчать из-за прорывавшегося шипения, смирился с тем, что Трис отказалась жить в другой комнате. Рядом с Лоуренсом я могла быть самой собой, и именно это делало меня счастливой.
Наша семейная жизнь не была безоблачной. Были и ссоры и непонимание, но… Для создания семьи достаточно полюбить. Это безудержное чувство не часто стучится в наши сердца, но когда оно приходит – нужно уметь его принять, и мы едва успели это понять. Для сохранения семьи – нужно уметь прощать, терпеть и использовать женскую хитрость.
Я нашла себя не только как мать двух сорванцов и одной прелестной девочки, но и как врач. Возможно, именно это позволило людям принять странную графиню, любящую разговаривать со змеями.
Теплые руки легли мне на талию, а щеку обожгло горячим дыханием.
- Замерзла? – шепотом спросил Лоуренс, в то время как ладони ползли вверх по моему телу и накрыли упругие груди.
- Немного, - томно выдохнула я, - но ты же меня согреешь?
Его губы медленно скользили по шее, заставляя забыть обо всем, а язык выводил восхитительные круги по коже. Сдавленный стон сорвался с пересохших губ. Когда он зажал соски между пальцев, даря томную ласку, я попыталась вырваться из жарких объятий, повернуться, коснуться губами губ…
- Какая нетерпеливая, - хрипло отозвался Лоуренс, прижимаясь ко мне теснее, давая почувствовать свое возбуждение. Его пальцы перестали терзать соски и медленно ползли под ночную рубашку.
Вновь налетел ледяной ветер, но он только больше распалил нас, обостряя удовольствие.
Его руки удерживали меня, я ничего не могла предпринять, хотя… Настойчивые пальцы пробрались в штаны и легли на разгоряченную мужскую плоть, лаская медленно, с наслаждением. И, вот уже он сам разворачивает меня к себе лицом и впивается в губы страстным поцелуем. Руки гладят мою спину в поисках завязки. Резкий рывок и ночная сорочка оказывается на полу. Лоуренс приподнял меня, усаживая на подоконник, его язык чертил путь по разгоряченной коже, а добравшись, прошелся вокруг соска и нежно поймал его зубами. Мои руки вцепились в сильные плечи, я уже мало что понимала, ловя наслаждение от контрастов прохладного воздуха и горячих ласк мужа.
- Люби меня, - прошептала я единственную мысль, звучащую в моей голове.
Последнее самообладание оставило Лоуренса, и он медленно подался вперед, стремясь в жаркое лоно…

Именно в эту ночь, лежа на кровати в объятиях любимого, я поняла, что это – судьба. То, что я прибыла во Флам Кнок со своей труппой, то что он приехал туда по приглашению хозяина, его болезнь, змея, заменившая безобразные шрамы, и те странные испытания, которые подчас казались лишь сном… Все, что я делала, куда бы не отправлялась, все вело меня к судьбоносной встрече под ноябрьским небом Шотландии.
Ты мой. Я твоя. Мы одно целое. Навсегда.