Карта ролевой игры "Архитектура Страха"

Многие говорят, нас определяют наши поступки. Но это не так. На самом деле, нас определяют встречи. Встречи, которые свершились, которым ещё только суждено будет состояться, и те, которые не произойдут никогда. Лишь они влияют на нашу жизнь и то, какие решения мы примем, какие поступки совершим, какими станем. Только встречи...

...много лет назад. Шотландия...
Он повернул взмыленного коня в лес и едва успел пригнуться. Влажные от тумана ветки хлестали по лицу, оставляя болезненные царапины. Но это был единственный короткий путь. Земля была влажной, и лошадиные копыта вязли в чёрной жиже. Комья грязи взлетали так высоко, что приходилось жмуриться, чтобы они не попадали в глаза. Из-за тумана, который больше походил на клубы дыма, не было видно даже лошадиной морды. Едва различимые силуэты деревьев напоминали тени сгорбившихся людей. 
Наконец, послышался плеск воды. Он был уже у маленькой речки, а значит, совсем рядом с домом. Пригнувшись к лошадиной шее, он аккуратно подводил коня к воде, пытаясь не сойти с невидимой тропы. Речка была ориентиром. 
Он так напряжённо всматривался в туман, что не сразу расслышал странные звуки у реки. Это был не просто плеск воды. Конь испуганно заржал, пытаясь встать на дыбы. Пришлось натянуть поводья, изо всех сил сжимая коленями лошадиные бока. Когда удалось восстановить равновесие, он пришпорил животное, выезжая к реке. На обрывистом берегу сидела старуха в зелёном платье. Рядом с ней стояла корзина, полная одежды. Старуха полоскала в воде какую-то тряпку, от которой во все стороны растекались кровавые ручейки. Женщина вытащила ткань из воды. Это была мужская рубашка, покрытая бурыми пятнами крови. Деревянные треугольные пуговицы намокли и потемнели от воды. На каждой пуговице была вырезана буква "Р". Он мог не узнать рубашку, но не эти пуговицы... Прачка откинула рубаху и вытащила из корзины голубое платье. Оно тоже было измарано пятнами крови. Кровь покрывала лиф, искусную вышивку по подолу. Эту вышивку он тоже не мог не узнать. Сестра провела несколько недель, вышивая маленькие цветочки. 
Торчащий из корзины уголок старого пледа он знал так же хорошо, как и самого себя. Всё в крови... В сгустках тёмной, почти чёрной крови... Он бросился к прачке, но перед ним словно выросла стена из тумана. Лошадиные копыта угодили в воду, поднимая в воздух фонтан брызг. На берегу никого не было.
Он пришпорил коня. Уже не пригибаясь,  гнал животное вперёд. Ветки и иголки хлестали по лицу, комья грязи летели в глаза и рот. Но всё это было неважным. Наконец, подковы застучали по камню. Знакомый звук, который раньше успокаивал и предвещал скорое возвращение домой, сейчас звучал как стук могильных плит. Он выехал на маленький мост через реку. Лишь случайно брошенный взгляд, и он почувствовал леденящий страх. Окровавленная одежда, та самая, что была у прачки, бултыхалась в воде, послушно следуя за течением. Он погнал уставшего скакуна вперёд, стараясь не думать. Никаких мыслей. Ничего. Это просто туман и странные видения. Чей-то розыгрыш. 
Замок был погружён в тишину. В неестесственный сон. Стук подков звучал надругательски над этим безмолвием. Он соскочил с коня и бросился внутрь. Его не встречали слуги. Не выбежала навстречу сестра, не засмеялись громко браться. И отец с матерью не вышли из гостиной. Оглушающая мерзкая тишина. 
Первой он нашёл сестру. Она лежала на полу, у камина. Глаза раскрыты в ужасе, а губы и подбородок покрыты засохшей кровью. Что было после этого он помнил плохо. Как кричал. Как поднимался с пола. Как звал их... Родители в постели. С точно такими же выражениями лиц, покрытые кровью. С широко распахнутыми глазами. Братья... Они оба были пришпилены к стене старыми мечами из оружейной. Глаза раскрыты в ужасе. Лица окровавлены.
Его семья... Только мёртвые холодные тела.
Потом замок загорелся.

...пятнадцать лет назад. Где-то...
-Подходите! Подходите! Спешите увидеть! Только сегодня удивительное существо цирка Дюпре. Человек? Или зверь? А может, и то, и другое? Всего лишь пара монет, и вы узреете того, кто явился из самой преисподней... 

В железной, грубо сбитой клетке, среди старого тряпья и огрызгов гнилых овощей сидело существо. Сквозь нечёсаные волосы на голове, которые напоминали грязный мех, можно было разглядеть два глаза. Красная, будто влажная кожа, испещрённая ниточками мышщ, иногда была видна в прорезях тряпиц. За несколько монет можно было подойти вплотную к клетке и показать уродливому существу язык, или плюнуть в него, или постучать палкой по прутьям, или что-нибудь бросить... Месье Дюпре не запрещал подобное, а даже поощрял, умело раззадоривая толпу. 
Но даже подобное зрелище могло быстро наскучить. Потому очень скоро клетку накрывали тканью и увозили с глаз толпы, чтобы на огороженной цирком территории, снять грязную тряпку и открыть решётку. Тогда к клетке, хромая ковыляла старушка. Она помогала существу выбраться наружу и уводила с собой. Они устраивались на краю лагеря. Старушка разматывала грязные тряпицы, снимала с изуродованного лица и тела, смазывала мазью и что-то говорила. Существо очень внимательно её слушало, ни произнося ни слова. Потом, она обматывала его чистыми полосками ткани, и они садились за нехитрый обед. 

...Сейчас. Шотландия...
Зверь взглянул на Фрэн, которая умело орудовала иглой. Метры алой материи в её руках превращались в нечто чудесное. Он был уверен: этот номер, стараниями Фрэн и его, выйдет особенным. Он потянулся к ткани, чтобы проверить, но Фрэн шлёпнула его по рукам в перчатках. Зверь никому не позволял с собой так обращаться, кроме этой седой старушки, более похожей на ведьму. Она была искусной швеёй и незаменимой помощницей. Именно она зашивала его лопнувшую от ожогов кожу. И ей Зверь доверял, насколько мог доверять хоть кому-то. И всё же ему нужно было проверить всё до миллиметра.
Пока они ехали к Фалам Кнок, Зверь, как всегда плёлся в самом конце, следя за "своими" повозками. Когда он добрался до места их стоянки, почти все уже были на месте. Цирк... Внутри они могли сколько угодно друг друга ненавидеть, но всегда становились сплочённой семьёй перед угрозой извне. Но даже тут Зверь ощущал себя чужим. Люди были лишь цветной плохо различимой полосой. Он мог выделить лишь двоих. И если со старой Фрэн всё было понятно, то с другой... 
Зверь поправил маску на лице и оставил Фрэн впокое. Его взгляд скользнул по серому небу. Рассвет, нехотя, пробирался на мутный купол. Сегодняшняя ночь прошла даром, и он вновь остался голодным. Знакомый зуд на коже подсказывал, что ему необходима та особая пища, которая теперь поддерживала его силы. Белый полукруг луны манил. Это был шанс... У него ещё было время сбежать и устроить утреннюю трапезу. 

Зверь любил дикие места. Здесь, в Фалам Кнок, природа сохранила свой дикий оттенок, не смотря на вмешательство людей. Холодное ноябрьское солнце высвечивало тонкую паутинку между веток. Грязь хлюпала под ногами, не желая высыхать. Листья светились. Ветер швырял туда-сюда кроны деревьев, и по земле, всё ещё покрытой травой, сновали серые тени. Всё было до боли цветным. Совсем, как она. 
Зверь потёр глаза в прорезях маски. Вот уже год, как он в ней не нуждался. Но упорно продолжал носить. Эту привычку нелегко было искоренить. Да и не нужно. Цирковые давно знали, что он скрывает обезображенное лицо и тело, и не любопытничали. Фрэн знала, какое уродство он прятал, и принимала это. А вот Шиан... Зверь опустился на холодную каменную скамью. Шиан было шесть, когда она попала в их цирк. Семей, которые могли её взять в то время ещё не было, и как-то так случилось, что они с Фрэн забрали её к себе. Зверь заботился о ней, как мог. Он старался стать ей верным братом, на которого она всегда может положиться, на помощь которого может расчитывать. Но, чёрт возьми, он и не представлял, что она когда-нибудь вырастет. В тот момент, когда другие мужчины начали смотреть на Шиан, как на женщину, Зверь понял, что она больше не ребёнок. Проклятье! Он понял, что и в нём намного больше человеческого, чем ему казалось. Он мог сколько угодно изображать из себя животное в клетке и рычать на публику, но потом наступала ночь... Ему приходилось засыпать, стараясь прогнать от себя ненужные извращённые фантазии о Шиан. 

Тихий вздох, такой, словно... Зверь напрягся и повернул голову, как гончая. 
Стоило ему допустить мысли о Шиан, и вот она вторглась в его призрачное спокойствие. 

Зверь безуспешно пытался напомнить себе, что Шиан была всё ещё почти ребёнком, а он, по сравнению с ней, стариком. Пусть и не уродливым, как раньше, но всё же... Он не хотел показывать кому-то своё лицо. Особенно ей. Жить рядом и осознавать, что она считает тебя обычным стариком? Зверь нахмурился, радуясь, что маска скрывает любую его эмоцию. 
Солнце ласкало Шиан, и она почти светилась в его лучах, сжимая стебель розы. Мелькнул кончик языка, снимая с кожи алую каплю. Её невероятно пухлые губы обхватили палец, пытаясь прочистить ранку... Зверь понял, что к его скупым фантазиям добавится ещё одна. Он ощущал себя уродом-извращенцем за то, что понимал: как только выдастся свободная минутка, он тут же позволит воображению нарисовать все эти картинки, главными героями которых будут они с Шиан. 
Зверь заставил себя вернуться в реальность.
-Это по поводу номера? Если ты не уверена, можем его не показывать. 

Зверь встал со скамейки и подошёл ближе к Шиан. На имени Дюпре, он едва не споткнулся. Девона дала ему то, о чём он так долго мечтал. Но, получив желаемое, понял, что это лишь наивная попытка заслужить внимание Шиан. И, стоит признать, попытка безрезультатная. 
-Что за детское поведение, Шиан? - Он подошёл вплотную к ней и взял за руку, осматривая царапинку. 
Этот номер... Его красивая фантазия... Он хотел сказать Шиан то, что не мог произнести вслух. Хотел подарить ей сказку среди этого грязного мира, в котором они жили. 
Этот номер был предлогом прикасаться к ней во время долгих репетиций. Он мог держать её за руку. Или обхватывать тонкую худую талию. Или убирать волосы с шеи. Иногда он подходил к Шиан сзади и прижимался к её спине, почти не двигаясь, до того момента, пока член не начинал твердеть, оказавшись между её ягодиц. Тогда объяснение приходилось прерывать, пока Шиан что-нибудь не заметила. И вот теперь она решила отказаться... Он - самый настоящий урод, построил весь номер так, чтобы в конце, хоть на краткий миг, увидеть её без одежды, увидеть, чего он лишен, что никогда не будет принадлежать ему. 

-Мне всегда есть время до тебя. - Он говорил тихим свистящим шёпотом. 
Кожа вернулась, а вот голос почему-то нет. Он так и остался низким и хриплым, похожим на звериное рычание, которое когда-то принесло им с Дюпре немало денег. Но, похоже, Девона была не всесильна.
Зверь отпустил руку Шиан, осознав, что до сих пор сжимает её. Он мог потерять даже её детскую привязанность, если уже не потерял. Если она отвернётся от него, оставит, это будет последним испытанием, которое он выдержит в этой жизни...
-Хочу ли я? Шиан, это моя работа. Хочешь ли ты? Если тебе уже не нравится, можешь не бояться и сказать мне честно. Я попрошу Лори. Или заменю номер.
Зверь изо всех сил старался показать, что ему, чёрт возьми, совершенно неважно, что она решит. Но почему-то опять чувствовал себя, как в той проклятой клетке. Только тогда он знал, что через час придёт Фрэн и распахнёт её, а сейчас можно было сойти с ума от ощущения неизбежности.
-Я никогда не заставлял тебя делать то, чего ты не хотела. 
Но вдруг с ним что-то случилось. Может, виной был неутолённый ночью голод, а может, это всё из-за Шиан... Но внезапно, Зверь понял, что она всё равно когда-нибудь уйдёт, покинет его. Оставит одного. Так пусть лучше сейчас, когда он ещё может с этим смириться. И он будет жалеть до конца жизни, если не сделает хоть что-нибудь. 
-И, наверное, зря не заставил. 
Зверь навис над Шиан, осознавая, какая она маленькая. Очень маленькая. Хрупкая и худенькая. Так легко было заставить её сделать то, что хотел он... 
Зверь опомнился. В последнее время с ним творилось что-то неладное. И он всё больше начинал опасаться, что не сможет с этим справиться. 

-Это должен быть наш номер. 
Дьявол! Этот номер был его шансом на нечто большее. Должен был быть! А в результате всё летело к чертям. Он терял контроль над ситуцией, над собой. Всё шло не так, как он планировал. 

Зверь удивлённо сдвинул брови. Конечно, Шиан не могла этого видеть. И он вновь порадовался, что мог скрыть свои эмоции. 
-Ты многого ещё не понимаешь, Шиан. - Он убрал с её плеча волосы, не в силах удержаться от прикосновения. 

Зверь замер на месте. Всё тело задрожало от напряжения. Слишком близко он видел её губы, которые касались равнодушной маски. И сейчас ему стало страшно. По тысяче причин. Страшно от того, что это всего лишь поступок юной девочки, бессознательный и безотчётный. Страшно от того, как ему стала ненавистна эта маска, годами укрывавшая его от испуганных и брезгливых взглядов. Страшно от того, насколько сильно он хотел ощутить прикосновение её губ на своих губах. Страшно от того, что она не осознаёт, на что обрекает его. Даже оставшиеся шрамы, которые он пытался скрыть от самого себя под щетиной, могли отпугнуть. 
Одним движением Шиан могла разрушить его умело выстроенную невероятную иллюзию. 
Зверь судорожно сглотнул, когда Шиан обнажила его подбородок и губы. Почему он не остановит её? Потому что хочет, чтобы она увидела и, наконец, прекратила эти муки и игры в благородство. 

...Он чувствовал себя уставшим и разбитым. В последнее время его номера становились всё более сложными и опасными. Но он уже не мог не рисковать. Тело не выдерживало таких нагрузок. Эта иллюзия, с горящим углём пользовалась огромным успехом. Народ восторженно принимал номер. 
Но после и Зверь, и Лори почти сутки отсыпались, пытаясь восстановить силы и залечить раны, которые неизменно появлялись на репетициях. 
В этот раз всё прошло более чем успешно. Зверь ввалился в свой фургон, дрожа от усталости. Ноги уже едва держали. Три выступления подряд. Особая смесь глины, грязи и ещё десятка ингридиентов, приготовленная Фрэн, уже превратилась в корку, которая лопалась и осыпалась от малейшего неосторожного движения. Мазь защищала от ожогов, но стягивала кожу, словно пыталась живьём содрать с мышц. А Зверь, тело которого было сплошь покрыто ожогами, едва мог терпеть эту боль. Он натаскал воды Лори, чтобы та могла смыть мазь. На себя сил уже не хватало - он смог дотащить лишь два ведра воды. Даже мысль о том, чтобы идти куда-то, причиняла боль. 
Зверь плеснул воды в старый таз и начал стаскивать одежду. Маска легла на деревянную полку, плащ опустился на стул. Грязная рубашка - туда же. Он остался в одних брюках, взял тряпку, намочил в воде и принялся стирать с кожи смесь. Красные шрамы вызывали омерзение даже у него самого, что уж говорить о других. Он старался не смотреть на руки и живот. Это неизмененно напоминало то, когда и как он получил все эти ожоги. Белый клубящийся туман, прачка-бенни у реки, кровь и широко распахнутые глаза...
Зверь так погрузился в воспоминания, словно перенесшись в родные места, что даже не услышал, как скрипнула дверь. Тихий возглас привёл его в себя. Зверь резко повернулся назад. У входа стояла Шиан. Брови взлетели вверх от удивления, рот приоткрылся, и вся она будто застыла. 
-Убирайся отсюда! - Хриплый низкий рык из тех времён, когда он зарабатывал на жизнь, сидя в клетке, нарушил тишину. 
Шиан вздрогнула, отвернулась и выскочила из кибитки. А Зверь понял, что навсегда запомнит выражение её лица...

Воспоминание мелькнуло перед глазами так быстро, что Зверь даже не успел выдохнуть. Её рука поднимала маску вверх, и Зверь уже мог ощутить дуновение ветра на губах, которые пересохли от холодного воздуха. Он сжал запястье Шиан, неожиданно останавливая её. Он слишком рисковал её присутствием в его жизни. 
-Не нужно...
Её поцелуй, лёгкое касание безжизненной холодной маски был слишком важным для него. И вряд ли что-то значил для неё. Наверное, Шиан не стала бы этого делать, если бы знала, какие желания высвобождает. Зверь отчаянно сопротивлялся самому себе. Но сопротивляться ещё и ей... У него не хватит сил. А главное - не хватит желания. Он уже сейчас был готов взять то, что она, по незнанию, предлагала. 
-Ты не знаешь, что делаешь, Шиан.
Из-за поднятой маски он видел лишь её серую преграду и совсем не видел лица Шиан. 
Не желая отпускать, рука скользнула от запястья Шиан к локтю, а затем к плечу. Он сжал хрупкое плечико, ощущая, какая она маленькая и хрупкая. Очень маленькая. И, наверное, узкая... 
Зверь резко вернул маску на место, едва не проклиная себя за эти мысли.
-Не делай так больше. Тебе это кажется развлечением, а я могу воспринять всерьёз. 
Зверь медленно разжал пальцы на её плече. Он и сам не понимал, с какой силой и яростью сжимает его. Ткань помялась под его рукой. Эта чёртова ткань... Он придумал целый номер, лишь бы иметь возможность увидеть то, что никогда не будет принадлежать ему. Шиан смотрела на него каким-то странным взглядом, который Зверь не мог разгадать. Он уже обругал себя последними словами. Он должен был стать её братом, защитником, другом. 
Но его проклятье состояло в том, что он совсем не хотел дружить с Шиан. Ему нужно было заниматься с ней абсолютно другими вещами, которые исключали любую дружбу. Зверь и сам не понял, как рука оказалась на её талии, обхватывая почти наполовину. Он не мог осознать, насколько она крошечная, особенно, когда оказывалась рядом с ним. И это его возбуждало. До дикости. Он превращался в того самого зверя, которого когда-то изображал. Все инстинкты оголялись, освобождались. Он знал, что это извращение. Это не нормально. Не могло быть нормальным. И он уже чувствовал, что повреждения на его теле добрались и до мозга. Зверь не мог контролировать собственное тело, которое рвалось к Шиан, возбуждённое её необдуманным поцелуем. 
Боже! Да она ведь всего лишь коснулась его маски, а его ладонь уже обвила её талию, скользя по пояснице. В висках стучало от хаотичного бега крови. Он хотел почувствовать, узнать... Какая она? Какого размера её грудь? Сможет ли он полностью обхватить её рукой. И понравится ли это Шиан? А ещё ему хотелось знать, какой формы её попка, и как она отреагирует, если он захочет войти в неё именно там?.. 
Зверь отдёрнул руку и отступил. Ублюдок! Недостаточно он горел в аду. Того, что он испытал, было мало. Шиан была послана ему в наказание... Чистая. Невинная. Она, наверняка, и понятия не имела, что происходит между мужчиной и женщиной. Зверь знал, что он урод. К сожалению, не только внешне. 

-Шиан, о чём ты? Всё, как прежде. 

-Тут нечего объяснять. 
Что он мон сказать ей? Что она слишком молода для всего, что он хочет с ней сделать? Или что он больше не хочет, чтобы она считала его братом. Как объяснить, что эта её привязанность к нему - лишь иллюзия, которые он создаёт в таком количестве.
-Ты просто привыкла ко мне. 

-Шиан...
Зверь пытался никак не выдать своих чувств. Он стоял неподвижно, изо всех сил сдерживая в узде тело. Руки повисли по бокам, но он весь подался ей навстречу. Нельзя! Так нельзя!
-Мы почти семья. Помнишь? 
А потом она начала петь...

Она ушла слишком быстро. Сбежала. Оставила его одного. Но ему нужно привыкать. Однажды она и вправду уйдёт с каким-нибудь красивым молодым человеком, который ей предложит много больше, чем может предложить Зверь. Нужно просто приучить себя к этой мысли. Он не сможет быть рядом вечно. Однажды ему придётся отпустить Шиан. 
Как ему сказать ей, чего он на самом деле хочет? Как это объяснить? Какими словами? 
Он снял маску. Ветер коснулся лица. А Зверю хотелось, чтобы это была Шиан. Он повернул маску и поднёс к лицу, касаясь губами того места, которого коснулась Шиан. Но не ощутил ничего. Холодная твёрдая поверхность не могла передать тепла её губ.
Зверь вернулся к цирку. Фрэн уже дошила платье, и теперь пропитывала его специальным раствором. Двое крепких парней разбирали зеркала и стёкла, которые Зверь приготовил для номера. Ему столько всего предстояло ещё сделать, но в голове засели мысли о Шиан. Дым! Ему нужно приготовить дым... И проверить розы. А Шиан была где-то близко. Он даже видел её фургончик. Но сначала он должен приготовить кольцо для акробатики. И стёкла. Установить стёкла... 
Зверь понял, что делает, лишь когда оказался на ступеньках обиталища Шиан. Без стука он рванул дверцу на себя, врываясь вовнутрь, как однажды это сделала она. 

Шиан стояла спиной к нему и разбирала костюмы. Она испуганно повернулась на звук. Зверь плотно захлопнул дверь. 
-Ты хотела, чтобы я объяснил...
Он сорвал с лица маску и швырнул её куда-то в угол. А затем подскочил к Шиан и развернул лицом к себе. Изо всех сил дёрнул в стороны лиф платья, разрывая ткань, оголяя белоснежную кожу и маленькую грудь. Настолько маленькую, что мог обхватить губами большую часть. 
Он прижал Шиан к столу и наклонил голову, с жадностью прижимаясь ртом к одной острой груди. Его губы полностью обхватили ореол, а язык чувствовал, какая здесь мягкая и бархатистая кожа. Пальцами он грубо сжал сосок на другой груди и потянул. Зубы обхватили набухшую во рту вершинку. А потом он с силой всосал его, втягивая в рот и теряя рассудок от сумасшедшего вкуса. 
С трудом он оторвался от Шиан, с удовлетворением замечая тонкие царапинки на её молочно-бледной коже. 
-Вот что это значит, Шиан. То, что мне от тебя нужно. И вряд ли ты хочешь того же. - Он отступил от неё на шаг. Потом ещё на один. - Готовься к номеру.
Зверь выбежал из фургончика, лишь на улице понимая, что забыл у Шиан маску. 

Зверь тяжело дышал, втягивая в лёгкие холодный ноябрьский воздух. Он пытался протрезветь от этого дикого опьянения, но ничего не помогало. Воздух, наполненный дымом костров, никак не мог справиться с тем помешательством, которое накрыло Зверя. Ничто не могло выветрить запах кожи Шиан, оставшийся на его губах и ладонях. 

Он вздрогнул, когда Шиан согрела тёплым влажным дыханием его ухо. По шее побежали мурашки, лишь усиливая то возбуждение, которое он тщетно пытался подавить. Задавить в себе. Вырвать. 
Номер. Всё верно... Только их номер поможет ему отвлечься. Он сможет взять себя в руки, сосредоточиться на деле и подарить Шиан часть себя. Пусть она даже не поймёт этого. Ему было стыдно за то, что он сделал, за то, как низко поступил с ней. И всё же, где-то глубоко в душе, где жило то животное, за которое он себя выдавал, плескалось удовлетворение. Теперь он знал, какова на вкус её кожа, насколько она бела... Он видел её обнажённую грудь и ласкал упругий сосок. Он был первым, кто коснулся её именно так. Зверь едва не зарычал от удовольствия. Но быстро подавил этот животный порыв. 
На пустоши появлялись новые люди, готовились первые номера. Небо стремительно темнело, зажигались первые бледные звёзды. Насыщенный запах от костров перебил даже ароматы духов. Сизый дым взвивался в небо. Алые искорки выстреливали в воздух, наполняя пространство загадочным треском. Не спеша, на небо выплывала луна. 
Его номер, как и большинство иллюзий, будет совсем не здесь, а в помещении. Лэрд Кэмерон отдал под выступление огромную залу. Зверь собрал обоих помощников и Фрэн. Со всем необходимым оборудованием они отправились на место. Шиан готовилась к своему выступлению, Лори тоже, Зверь остался сам по себе. 
В просторном зале, способном вместить под свои своды купол их цирка, горели свечи в изящных, закреплённых на стенах подсвечниках. Тонкие белые занавеси колыхались у открытых стрельчатых окон. Натёртый до блеска паркет сиял. 
Фрэн ходила по залу с рулеткой и вымеряла точное расстояние, а Зверь с двумя помощниками закреплял на специальных отметках десять стёкол. Самые толстые ближе к центру, тонкие - по периметру. Затем пришёл черёд зеркал. Изготовленные по особому заказу, некоторые из них были двусторонними, причём, одна из сторон была увеличительной. На верхних балках они укрепили шесть канатов. Потолок был столь высоким, что в темноте верёвки были даже невидны. Зверь собственноручно закрепил акробатическое кольцо, на котором будет выступать Шиан. 
Помимо воли мысли вновь вернулись к ней. Он и сам не знал, что происходит. Зверь никогда не делал ни с кем совместных номеров. Это была его вотчина. Его жизнь. Его мир. Он не терпел ничьего вторжения. И тут первый предложил Шиан этот идиотской "семейный номер". Семейный... Какого чёрта он бросился сегодня к ней в фургон?! Зачем сделал это?.. Зверь сам не знал. Какое-то помешательство. Помутнение рассудка. Он хотел показать Шиан, что её детские мечты несовместимы с его взрослыми желаниями. Но вместо этого едва не изнасиловал её там, кипя от злости. 
Зверь понял, что неподвижно стоит посреди залы и смотрит в одну точку, лишь когда его окликнула Фрэн. Это сумасшествие. Медленное безумие. Шиан. Шиан. Шиан! Выбросить мысли о ней из головы. Но как?! Через несколько часов она будет здесь, рядом с ним. Как не думать о ней? Фрэн буквально сунула ему в руки тяжёлую коробку. Зверь пришёл в себя. Вчетвером они начали быстро заменять свечи в подсвечниках на специальные. Которые будут гореть до определённого момента. А ещё нужно было установить дымную машину и специальный настил... В этих заботах Зверь, наконец, ненадолго отвлёкся от мыслей о Шиан. 

Что-то неведомое тянуло его наружу. Зверь стоял у высокого окна, и крепил две тонких шелковых нити, но понимал, что находится не в том месте, где должен сейчас быть. 
Это ощущение зудом засело под кожей. Зверь оставил зал и вышел из замка. Он обогнул величественное строение и оказался перед пустошью.

Рыжие всполохи огня загорелись и потухли, опадая на землю. Шиан... Её номер. И он его пропустил. Как она? Всё ли прошло хорошо? В прошлый раз она сильно обожглась и даже попыталась отказаться от его помощи. Он силой намазал розовые ожоги мазью. 
-Скоро начинаем. - Это один из рабочих последовал за Зверем.
Зверь, молча, кивнул, и вернулся в зал.

Внутри всё было практически готово. Каждый аппарат стоял на своём, точно выверенном месте. Зеркала и стёкла - в определённом порядке. Канаты, верёвки и нити прочно закреплены. Свечи заменены на специальные. Дымная машина замаскирована и установлена. Эфирные масла прикреплены к специальным вертушкам-мельницам, которые создадут необходимый порыв сквозняка и помогут чудесному запаху разлиться по воздуху. Кольцо висит под потолком. 
Всё готово. 


Зверь дёрнулся от неожиданности. Шиан вся сияла едва здерживаемым возбуждением. Она была прекрасна, как никогда. Он запомнит этот момент навсегда. Её - такую юную, пылающую, как огромный костёр. На котором он однажды сгорит.

Зверь нахмурился. 
-Что с рукой?
Он искал любую причину отменить номер. Ещё не поздно. Почему-то Зверю казалось, что покажи они номер, и всё изменится. Впрочем, из-за его поступка всё и так изменилось.

Да, он знал, что цирк Дюпре особенный, что циркачи творят настоящие чудеса. И что сегодня они явно покажут лучшие свои номера.
Но Зверя кольнула ревность. Шиан с таким восторгом говорила о ком-то другом. И никогда - о нём. 

-Не переживай. Внакладе не останемся. А Девона в любом случае будет довольна. - Он слишком поздно понял, что назвал мадам по имени. 
Оставалось лишь надеяться, что Шиан не обратит на это внимание. 
-Нам пора готовиться. Иди, Фрэн тебе поможет с платьем и гримом. 
Зверь едва не выругался сквозь зубы. Если Шиан узнает, на что он пошёл... Он запутался. Запутался а своих собственных поступках и целях. Ради чего всё это?..

...выступление...
...мелодия...

Наконец, зрители перебрались в зал. Они расселись на стульях, специально расставленных так, чтобы видеть лишь то, что должны увидеть. Зверь облачился в свой костюм и вышел к публике. Его тихий хриплый голос вознёсся к сводам зала и был хорошо слышен:
-Приветствую вас, миледи и милорды, - он учтиво поклонился зрителям. 
Подол плаща зашелестел, словно гипнотизируя собравшихся. 
-Сегодня я гулял по чудесному саду лэрда Камерона и заметил, что все розы замёрзли. Теперь каждая выглядит, как эта...
Из складок плаща Зверь достал увядшую замёрзшую розу. Её лепестки утратили свою яркость, а края начали желтеть. 
-Такой чудесный сад не должен пропадать. Давайте согреем их теплом... Дыхания...
Он поднёс розу к одной из дам, сидевших впереди. Она немного покраснела, но наклонилась и выдохнула тёплый воздух на розу. И вдруг, серая гниль начала осыпаться, и бутон стремительно окрасился в алый цвет. Лепестки приоткрылись. Кто-то нехотя захлопал. Зверь вручил розу смущённой девушке.
-Я приглашаю вас, господа, посетить царство тех несчастных роз, что томятся от холода в прекрасном саду лэрда Камерона. 
Зверь взмахнул рукой и свечи моментально погасли. Ещё один взмах, и они вновь зажглись, ярким голубым пламенем, холодным и таинственным. Отовсюду полилась тихая мелодия из музыкальной шкатулки, простая, незамысловатая, понятная каждому. И вместе с тем, странно пугающая. Медленно-медленно, из-под потолка, из темноты, опустилось кольцо, на котором сидела, раскачиваясь в такт музыке, Шиан. Она была похожа на красивую детсткую куклу. Лицо украшено сверкающими звёздочками, кукольный рот ярко выделяется на белом форфоровом лице. Шиан встаёт на кольцо и начинает свой завораживающий танец. Она, словно прекрасная марионетка, её движения простые и чёткие, но не подвласные обычному человеку. Кольцо летает из стороны в сторону, со свистом разрезая воздух. 
Сейчас, в этот самый момент, Зверь должен отвлечь внимание на себя, а иначе, иллюзии не будет. Он словно из-под земли вырастает перед зрителями. Его маска пугает впечатлительных дам и смешит мужчин. Но они всё равно смотрят на него. 
-Что мы с вами делаем для того, чтобы согреться? 
Наконец, внимание снова сосредоточено на нём. Зрители ищут ответ. Кто-то осмеливается на скабрезную шуточку. Дамы обмахиваются веерами. Где-то наверху раскачивается Шиан. И вдруг, кто-то тихо произносит:
-Греемся у камина..?
-Верно... 
Зверь отходит. Плащ словно гигантские крылья, парит за ним в воздухе. 
-Давайте разожжём огонь!
И внезапно, кольцо, на котором повисла Шиан, загорается. Она становится ногами на его горящий ободок и, держась одной рукой, другой зачерпывает в ладошку огонь. В её руке слабо трепыхается пламя. Но Шиан сжимает тонкие пальцы в кулак, и пламя потухает, оставляя после себя лишь белый дым. И вдруг, Шиан загорается. Вся. Деревянная, объятая огнём марионетка продолжает танцевать в воздухе. Кто-то вскрикивает. Но все остаются на местах. Дым, сизые клубы дыма обволакивают живую куклу, и только пепел осыпается вниз. Все молчат. Холодное дуновение сквозняка, ледяной порыв, который несёт с собой аромат роз и огня. Пепел летит прямо на зрителей. И в темноте они не сразу понимают, что это бархатистые лепестки роз. Нежные и мягкие. Они касаются щёк прекрасных дам и ласкают ладони мужчин. Кто-то начинает хлопать, кто-то восторженно кричит. В почти интимной темноте комната наполняется дымом. Его клубы стелятся по паркету, взвиваются вверх и опускаются на колени дам. Густой серый дым с ярким, дурманящим запахом роз. 
И вновь он должен отвлечь внимание на себя. 
-Стремясь согреться, мы зачастую так близко подходим к огню, что иногда сгораем... - Зверь прошёл в одну сторону, затем в другую. Блики свечей прыгали на его маске, заставляя неотрывно следить за каждой капелькой света. - Но разве не сладко нам сгорать в этом огне? 
Дамы смущённо замахали веерами, а на лицах мужчин Зверь раглядел усмешку. Он слился с дымом, прячась от глаз людей. И в этот момент, в центре зала, стало светлее, дым немного рассеялся. И все увидели хрупкую фигуру в ослепительно алом платье. Как роза. Как огонь. Она лежала на полу, в объятиях дыма. Каждый изгиб приковывал взгляд. Кукла-девочка превратилась в куклу женщину. Зверь вынырнул из тумана и помог Шиан подняться. Она была прекрасна, как никогда. Платье ласкало кожу, струясь, как вода. Волосы горели пламенем, и таинственно мерцали звёздочки на щеке. 
Зрители начали аплодировать. Зверь сжимал в руке ладонь Шиан. Они медленно шли вперёд и, кажется, уже собирались поклониться, как вдруг Шиан начала взлетать вверх. Зверь отпустил её руку, и зрители вновь ахнули. Он оставался внизу, пока Шиан взмывала в воздух. Платье облепило её стройные ноги, и все смотрели только на неё, совершенно забыв о Звере. А он в этот самый миг и вершил иллюзию. Шиан была подобна зависшей в воздухе марионетке. Весь зал - огромная сцена кукольного театра. Нити невидимы и дёргают её, подчиняя своей воле. Все смотрят лишь на Шиан. Как она изгибается в воздухе, как проступают в воздухе контуры её груди, плоского живота, очертания бёдер. И в этот момент она вновь загорается. Быстро и неумолимо. Словно костёр в воздухе. Треск пламени, и больше ничего. Шиан пытается стянуть платье. Оно уже обнажило её бледные плечи, ключицы. Она почти спустила его до груди. И жадные взгляды скользят по фарфоровому телу. Жёлтые языки поглощают её всю, скрывая от глаз людей. А те даже не подозревают, что настоящая иллюзия уже свершилась. Пламя вдруг превращается в дым, который развеивается ледяным ветром с запахом роз и чего-то ещё неуловимого. Потрясённый выдох десятка зрителей. В воздухе нет никого, и лишь платье странно медленно падает вниз. 
Зверь медленно скользит в дыму. Плащ - два крыла - шелестит в тишине. Он наклоняется и поднимает платье. Прохладная ткань поблескивает в сумраке.
-Они оставляют нам лишь свои лепестки....
Он уходит в темноту, туда, где ни один не разглядит его, слившегося с тенью. Тишина оглушает. А потом взрывается аплодисментами. 

Представления завершились. ДА НАЧНЁТСЯ БАЛ!

Зверь быстро убирал оборудование и все свои хитрые машины, пока в зал стекался народ. Сюда пришли и многие из циркачей. Атмосфера праздника и чего-то чудесного накрыла всё вокруг. Он же, не мог выбросить из головы видение Шиан в этом платье. Она была так прекрасна. Соблазнительная и невинная. Мечта любого мужчины. Кукла. Игрушка. Послушная чужой воле. Готовая исполнить приказ... Зверь представил, как она опускается на колени у его ног, и...

Он вздрогнул, сжимая в руке моток верёвки, и повернулся к Шиан. Она уже переоделась и выглядела совсем иначе, храня в секрете то, что он видел несколько минут назад. То, что запомнит на всю жизнь.
-Я... Да... Конечно... 
Зверь что-то бормотал. Его хриплое дыхание было таким громким, что этот звук заглушал шум музыки и гул голосов. Последний раз он танцевал, когда ему было лет восемнадцать. Тогда с сетрой и братьями они устроили дикую пляску, после которой у всех четверых были оттоптаны ноги и болели руки. А сейчас... Этот танец должен был стать особенным для них с Шиан. Первый танец. Он сможет прижимать её к себе, не соблюдая никаких правил и условий. Кто будет требовать многого от циркачей?
Зверь потянулся к плащу, намереваясь снять его, и ступить в зал, ведя Шиан. Его пальцы, слегка дрожа, уже сражались с застёжкой, как вдруг раздался громкий треск. 
Он спрятал Шиан за спину. В этот самый момент с потолка сорвалась огромная люстра, обрушиваясь на всех, кто был в зале. 

Зверь едва успел отодвинуть Шиан дальше, когда вся вокруг вспыхнуло, и пламя хлынуло прямо на них.

-Фрэн!!!
Он закричал так громко, что тысячи острых игл пронзили горло. Единственный, кого он мог назвать семьёй, кто столько лет был рядом. Фрэн полыхала, объятая огнём, странно улыбаясь. Зверь рванулся к ней, чувствая, как кто-то удерживает его сзади. Он со злостью обернулся, но увидел лишь Шиан, которая испуганно цеплялась за его плащ. Треск его зеркал заглушил крики людей. Когда Зверь вновь обернулся, Фрэн уже неподвижно лежала на полу...

... Туманные развалины...

Зверь неподвижно стоял на месте, прижимая к себе Шиан. Он вцепился в неё так сильно, словно пытался вдавить в себя, сделать одним целым с собой. Он не отпустит её. Никуда. Там лишь смерть. Снова огонь, пожирающий всё вокруг, всю его жизнь. Столько лет он пытался не бояться его, не ненавидеть. И вновь огонь отбирал у него тех, кого он осмелился полюбить. Холодный влажный воздух опустился на волосы, облегчил боль в разодранном горле. 
Зверь поднял голову и огляделся. Они стояли среди каких-то руин и развалин. Справа возвышалось нечто, что некогда было замком, слева темнели силуэты деревьев. Туман, как недавно дым, полз по земле, вырастая в огромные фантастические фигуры. Он был таким плотным и белым, что казался белой завесой. Внутри мелькали какие-то тени, едва различимые и слишком размытые, чтобы можно было понять, кто это. Из тумана вынырнула чья-то костлявая ладонь и едва уловимым, плавным движением вцепилась в платье Шиан. Зверь рванул её на себя, оставляя клочок ткани в худых пальцах. 
И вдруг туман начал рассеиваться. Вокруг них с Шиан выросла белая стена, и Зверь с Шиан оказались в туманном полукруге. И тут Зверь увидел их. В плавном танце кружилась люди. Их платья сияли в лунном свете, волосы блестели от туманной мороси. 
Из круга танцующих вышла его красивая черноволосая мать. Тёмные пряди её волос развивались на ветру, на бледной шее мерцало сапфировое ожерелье. Когда-то Зверь должен был подарить его своей будущей жене. Мать улыбнулась и протянула Зверю руки.
-Мой мальчик! Как же ты долго.  Познакомишь нас со своей красавицей-гостьей? - Её голос музыкой разнёсся по воздуху. 
Громкий звенящий смех сестры взлетел в холодное небо.
-Уистен! Иди к нам! Будем танцевать все вместе!
Она радостно подпрыгивала. Её расшитое жемчугом голубое платье шелестело, подол намок от росы. Лейтис, прекрасная и беззаботная, весёлая и любящая, она кружилась в маленьком хороводе с его братьями. Эманн - двойняшка Лейтис, подхватил сестру и приподнял над землёй. Доунан, второй по старшинству, покинул их и тоже подошёл к Зверю, встав рядом с матерью. Он тоже был в белом, как и леди Макуайлен. 
-Познакомь же нас с этой красавицей! - Хитрая улыбка украсила его лицо ещё больше, делая брата угрозой всем женщинам. 
Зверь и забыл, какие они все красивые. 
-Где же ты пропадал, Уистен? - Мать ласково улыбнулась.
Зверь понял, что по щеке потекла тёплая слеза. 
-И что это за ужасная маска? Ты у меня такой красивый мальчик, сними её. 
Зверь поднёс дрожащую ладонь к маске и снял её, обнажая покрытое шрамами и слезами лицо. Сейчас оно уже было не таким ужасным, как раньше, и всё же он боялся, что родные в ужасе отвернутся.
Только сейчас он осознал, с какой силой впился пальцами в ладонь Шиан. Он боялся её отпустить, хотя больше всего на свете ему хотелось подбежать к родным и обнять их, понять, что они действительно существуют... Мёртвые бледные лица с распахнутыми в ужасе глазами - это видение мелькнуло так быстро, что Зверя пробрала дрожь. Мать подняла руку выше, протягивая её Зверю.
-Иди сюда, ну что же ты? Хватит цепляться за эту девчонку!
Её голос превратился в ледяной нож, вонзаясь в Зверя. 
-Уистен! Иди. Ко мне.
Зверь глубоко вздохнул и мотнул головой из стороны в сторону.
-Ты умерла... - Его едва слышный голос был оглушителен в этой тишине.
-Иди сюда! 
Мать закричала, и на её белом платье проступили алые пятна крови, как тогда, давным-давно. 
-Нет...
Зверь сделал шаг назад, пряча за спину Шиан и продолжая сжимать её ладонь в своей.
Мать упала на колени и начала громко плакать.
-Почему же ты не хочешь подойти? Ты опять оставишь нас? Как тогда?
Она подняла голову, и Зверь увидел распахнутые в ужасе глаза. Из её рта, по губам и подбородку текла тёмная густая кровь. Зверь продолжал мотать головой, отступая назад. А мать вновь протянула к нему руки. В одной из них был зажат яркий кусочек ткани... Точно такой же, как остался в когтях существа из тумана. Лоскуток от платья Шиан. 
-Уистен, как ты можешь?..
-Вы мертвы. 
-Мертвы? Мы кажемся тебе мёртвыми?! 
Красота матери, сестры и братьев превратилась в безобразие обтянутых кожей черепов. Они надвигались на Зверя и Шиан вместе с туманом. Он прижал Шиан к себе, оттаскивая её прямо в стену тумана за спиной. Его губы тихо шептали "Вы ненастоящие", но этот звук не мог перекрыть вопли тех, кто когда-то был его семьёй. 

... Туманные развалины...

Они оказались среди старых развалин. Руины того, что прежде было огромным замком. Зверь рассматривал старый камин-печь. Внутри до сих пор высилась горка золы. Странно, ни ветер, ни грозы её на рассеяли. Зверь стянул с плеч плащ, расстелил на земле и усадил на него Шиан, укутывая её крошечную фигуру в свободные концы. Он закреплял у её шеи завязки и замер от неожиданности, когда услышал, как Шиан произносит его имя. Почти пятнадцать лет никто не называл его по имени. Он и забыл, каково это - быть человеком с именем. 
-Я настоящий. 
Он наклонился над Шиан. Ещё чуть-чуть ниже, и её губы будут рядом. То животное, что жило внутри, радостно подняло голову, застыв в предвкушении. Человек же попытался взять его под контроль. Зверь поцеловал Шиан в макушку и отвернулся. Её волосы пахли розами. Насыщенный и пьянящий аромат. Он был способен одурманить, заставить забыть о контроле. 
Нет, так нельзя... Он и так поступил безобразно с ней в кибитке. Не смог защитить от пожара, и вот теперь они вдвоём в этом странном месте. Он вновь вспомнил свою семью. Они были здесь. Их призраки. Воспоминания. Такие красивые, весёлые. Но мёртвые. Мёртвые навсегда. И он не мог их оживить. Не мог вернуть обратно. Зверь сделал ямку в золе. Он давно смирился с тем, что их смерть - его вина. Он был старшим сыном. Значит, обязан был защитить их всех. Но смириться гораздо легче, чем простить. 
Зверь ударил камень о камень, которые лежали тут же. Маленькие искры упали на обрывки какой-то бумаги, и те затрепыхали. Вытащив из кармана лист бумаги, Зверь скомкал его, бросил в маленький очаг и начал раздувать пламя. 
Не хотя, язычки огня лизнули бумагу. Шиан, наверное, справилась бы быстрее. Зверь обернулся, чтобы проверить, как она. Закутавшись в плащ, Шиан наблюдала за ним. Зверь тут же отвернулся. Она была словно наказанием за его грехи, бесконечным искушением совершить новые. Даже сейчас он не мог не думать о том, какая она была в фургончике. Он представлял белоснежную кожу, набухшие торчащие соски, впадинку пупка, куда так хотелось скользнуть языком. Какой же он, всё-таки, ублюдок! 
Чей-то громкий протяжный вой заставил их обоих встрепенуться. Туман вновь наползал со всех сторон, ослепляя. Зверь встал и вернулся к остаткам стены с двумя старыми факелами. Промасленные тряпицы даже не были влажными. Это место пугало всё больше. 
Он вернулся к камину и поднёс к огню сначала один факел, потом другой. Пламя тут же объяло наконечники. Оно, словно, перебралось из очага на факелы, потому что тут же погасло. 
Отдав один факел Шиан, Зверь поднял свой высоко над головой, освещая окрестности. В тумане вдруг что-то громко зашипело. И вдруг, неизвестно откуда взявшийся порыв воздуха разметал всю золу. На каменном основании камина чьей-то рукой был нацарапан грубый рисунок. В островерыхих поямоугольниках безошибочно угадывался замок. Рядом с ним стоял человечек с бородой, а рядом был нарисован кружок с изогнутой палочкой. Зверь поднёс факел к рисунку. Это было похоже на... Ключ. Точно! Как будто старый ключ. 
Он взглянул на Шиан.
-Смотри!
Едва Шиан успела подойти и нагнуться, чтобы рассмотреть рисунок, как стена позади содрогнулась. Будто кто-то мощный врезался в неё всем телом. 
Зверь схватил Шиан за руку и потянул в противоположном направлении. Свет от факелов рассеивал туман, заставляя существ в нём болезненно завывать. И в этом вое Зверю слышался его собственный крик. 

...Фабрика игрушек. Чёрное ...

-...Я хочу такую же лошадь! 
-Лейтис! Ты же девочка, зачем тебе лошадь?
-У Доунана и Уистена есть! Я тоже хочу!
-Возьми мою.
-Не нужна мне твоя! Я свою хочу. У тебя палка уже поцарапана. 
-Ну и что? 
-Ты на ней своё имя вырезал! А я хочу свою.
-Хорошо-хорошо! Я завтра поеду в город и куплю тебе такую же!
-Я хочу с колесом! И Эманн тоже хочет. Да, Эманн?
-Я хочу своих солдат обратно! 
-Доунан верни Эманну уже, наконец, его солдатиков!
-Но я их не брал!
-Неправда! Это был ты!
-У меня своих полно! Зачем мне твои?! 
-У тебя не было барабанщиков!
-У меня и сейчас их нет!
-Возьми солдатиков Уистена. Он всё равно ими уже не играет.
-А где моя Голубая Дама? 
-Уистен пролил на неё сок.
-Меня толкнул Доунан!
-Что с моей куклой?!
-Мы выстирали её платье и повесили сушиться. Но Эманн сделал из него флаг для своей кавалерии.
-Эманн!
-Я не виноват!
-А где Леди в зелёном? Куда пропали все мои куклы.
-Доунан подарил её Лизи Максьюит.
-Эманн! Ты же обещал не говорить!
-А ты обещал не говорить про флаг!
-Я хочу лошадь и моих кукол!
-Лейтис, девочка моя! Я завтра поеду и куплю. Возьми пока лошадь Уистена.
-Он ей гриву подпалил...
Зверь стоял перед стеной с десятками длинных полок. Там лежали всевозможные игрушки, какие только могла пожелать детская душа. Он внезапно вспомнил, как в детстве они с братьями и сестрой не могли поделить бесконечную череду игрушек, которыми их баловали родители. Они постоянно что-то делили, теряли, отдавали друг другу и были от этого бесконечно счастливы. Зверь помнил, что осталось от детской: обгоревшие стены и почерневшие фигурки. Лошадь-скакалка Лейтис, которую отец привёз на следующий же день, сгорела полностью. От лошади Доунана осталась лишь палка с его инициалами. От лошади Уистена - два стеклянных глаза. 
Зверь взглянул на Шиан. Она суетилась, спеша сделать свою игрушку и поскорее покончить с этим. А Зверь словно застыл. 
У них была дружная семья. Очень. Мать и отец заключили союз без любви, но всегда бесконечно уважали и ценили друг друга. Когда-то Уистену, как наследнику, предстояло сделать тоже самое. Выбрать жену соответствующую его положению и произвести на свет наследников. Он принял это, но никогда особенно не торопился, зная, что и Доунан, и Эманн, и Лейтис смогу продолжить их род, если с Уистеном что-то случится. А он знал, что с ним обязательно должно было что-то произойти. Это предчувствие неотступно следовало за Уистеном на протяжении многих лет. 
Игрушки... Куклы... Своим детям он дал бы лучшее, как когда-то его отец дал ему. Бесконечные куклы сестры, десятки кукольных платьиц и панталон, из которых Этанн мастерил то флаги, то паруса. Его сосбственные солдатики, составляющие почти армию. Доунан беззастенчиво таскал их, чтобы забавляться с котами и сороками, а заодно и кукол Лейтис, которых раздаривал местным девочнкам за поцелуи. 
И вот Зверь оказался именно в этом месте, ещё более страшном, чем развалины замка. Там были всего лишь призраки. Тут же жили воспоминания. Он думал, что давным-давно всё забыл. Их счастливое беззаботное детство, с запахом сладостей и выпечки. Он стёр из памяти юность, полную секретов и предвкушений, когда они собирались ночью у старого дерева и рассказывали друг другу страшные истории. Он старался не вспоминать о мучительном взрослении, когда детские забавы уже казались глупыми и нелепыми. Но всё это жило внутри. Они все жили внутри его. Странные, нелепые, взбалмошные. Родные...
-Уистен, ты спишь?
-Лейтис! Что ты здесь делаешь? Немедленно уходи! Ты можешь заразиться.
-Не уйду. Папа сказал, тебя оберегает Бог! 
-Лейтис, милая, ты должна уйти.
-Сейчас уйду. Когда болеешь, ты такой вредный! Я тебе кое-что принесла. Вот!
-Что это?
-Моя Уродливая Лисс. Помнишь, как она испонила желание на Рождество? А потом ещё раз, когда я хотела переплыть озеро, и вы с Доунаном стащили лодку у старого Джо? Я подумала, если подарю куклу тебе, то она станет твоей. Ты загадаешь желание, чтобы выздороветь, и она его исполнит!
-Спасибо, Лейтис...
-Выздоравливай! Мы все очень-очень скучаем...
Зверь вздрогнул. Воздух замерцал, словно дымка воспоминаний рассеялась. Он тогда не стал говорить сестре, что её рождественское желание подслушал Эманн. Он рассказал отцу, а тот сделал сюрприз для всеобщей любимицы. Да и через озеро они переплыли, потому что Лейтис все уши прожужжала, как хочет отправиться в плавание. Но она так искренне верила в магию волшебной куклы, что Уистен не нашёл сил её разочаровать. 
Может, вера Лейтис была так сильна, а может, Уродливая Лисс и вправду была волшебницей, потому что вскоре он выздоровел. А через несколько лет от куклы осталась лишь белая тряпичная ручка, непонятно как уцелевшая в огне. 
Словно во сне, Зверь бродил от одной полки к другой, выбирая ткань, нитки и пряжу. Фрэн когда-то давно научила его шить. Он мог сам заштопать дыры в старой одежде, а потом и сшить цирковой костюм. Он умел держать в руках нитку с иголкой. Гораздо сложнее было воскресить в памяти образ серой куклы-худышки. Зверь впился взглядом в хрупкую спину Шиан. Она так старательно возилась со своей работой, так корпела над каждым стежком. Почему-то слишком легко было представить её за такой работой. Может, однажды, она бы шила игрушки для их детей...
Зверь помотал головой, прогоняя этот навязчивый образ. Шиан, с округлым животом, где рос их ребёнок. Они бы провели много сумасшедших ночей вместе, а потом она бы удивила его этой новостью. И они волновались бы о том, станут ли хорошими родителями. 
Но этому не бывать. Как и многим вещам, о которых он мечтал. Но он может подарить ей надежду, как однажды Лейтис подарила ему.
Зверь сел рядом с Шиан за стол и попытался ей улыбнуться. Но не вышло. Он сдвинул брови и принялся за работу, старательно вырезая из белой ткани полоски и овалы. Два для туловища, два для головы. Две длинных полоски для рук и для ног. Крошечная капелька для острого носика. 
Он старательно сшивал детали, понимая, что стежки слишком неровные и крыпные. Тонкая игла в его крупных пальцах выглядела хрупкой и непрочной, совсем как Шиан в фургончике, когда он набросился на неё. Непропорционально длинные ноги и руки соединились с почти прямоугольным туловищем и круглой головой. Мягкий хлопок внутри сделал туловище и голову пухлыми. Две чёрных крошечных бусины превратились в глаза. Чем-то похожим на дамские румяна, Зверь окрасил щёки куклы. Два бежевых круга, два розовых, чуть меньше. Ротиком был маленький стежок алой нитки. 
Могло ли подобное существо стать талисманом для его дочери? Или для сына? Зверь едва ли не рассмеялся над самим собой. Он всегда хотел детей. До того, как все, кого он любил погибли. А потом он стал их бояться. Как смог бы он защитить их, если не справился с этим тогда? Так может, его глупая слепая вера в волшебную куклу поможет Шиан? Он чувствовал себя слабаком от того, что не может защитить её и вытащить отсюда. И всё равно, что здесь было полно таких же бедолаг! Он должен был... Обязан...
Зверь принялся сшивать детали, то и дело протыкая собственные пальцы. Капля крови измарала белое полотно туловища. Там, где у человека сердце. Зверь вдруг вспомнил, как ещё утром Шиан уколола палец шипом от розы. Тогда он больше всего хотел стать моложе, стать достойным её. Но сейчас даже радовался, что всё сложилось именно так. Почему-то у него было такое ощущение, что на этот раз ему не выбраться. А у Шиан есть шанс. Есть шанс на спасение. На хорошего любящего мужа и большую семью. А Уродливая Лисс ей в этом поможет.
Зверь согнулся над столом и принялся сшивать части крошечного серого платьица замарашки. Чёрным угольком он сделал несколько пятен на её одёжке, а затем вырезал пару дырочек. Настал черёд волос. У куклы, которую ему подарила Лейтис, волосы были серыми и стояли дыбом, как у Фрэн. Зверь надёргал серой пряжи, ниток и принялся мастерить кукле причёску. Получилось даже забавно. С трудом он пришил волосы, и понял, что кое-что упустил. Оранжевой пастелью он поставил много-много весннушек на лице безмолвной куклы. 
Наконец, она была готова. Белые длинные ноги и руки. Грязное серое платье с дырками и пятнами. Растрёпаные волосы. И печальный взгляд. Вряд ли такую куклу кто-то купил бы... А может, оно и к лучшему. Она должна была исполнять желания только хороших людей.
Зверь повернулся к Шиан и показал ей игрушку.
-Это Уродливая Лисс. Она может исполнять желания. Пожелай выбраться отсюда. 

...Фабрика игрушек. Чёрное ...

Зверь стоял поодаль и наблюдал за всем этим действом. Он, словно впервые оказался не на цирковой арене, а на местах для удивлённых зрителей. И он как раз и был тем зрителем. Беда лишь в том, что все они были участниками этого глупого представления. Им не выбраться отсюда. Ей не выбраться... 

-Вы увидите, как старость отступает... Я верну ей молодость. Но лишь на краткий миг... Так что, никто не желает вновь почувствовать себя молодой?
Толпа напряжённо молчала. Зверь обводил напряжённым взглядом людей. Его глаза сквозь прорези в маске останавливались на каждом морщинистом лице. И тут, медленно и неуверенно над головами поднялась чуть дрожащая рука в старческих пятнах. Узловатые пальцы тянулись вверх.
-Вы? Вы хотите на несколько минут вернуть свою молодость?
Старушка кивнула, и Зверь метнулся к ней, как коршун к своей жертве. 
Он помог женщине спуститься на круглую арену и поставил перед всеми, оставив в одиночестве.
-Смотрите на неё внимательно. Подобного вы больше не увидите никогда...
Он кружил вокруг старой женщины подобно стервятнику над трупом. Кто-то слышал его тихий шёпот, а кто-то замечал, как скользят руки в воздухе. И не сразу молчащие зрители заметили, что морщины на лице старушки разглаживаются, что пропадают пятна и глубокие складки. Её кожа становилась гладкой и нежной, а волосы темнели. Меньше минуты прошло с того момента, как женщины оказалась на арене. И перед всеми теперь стояла красавица, какой она когда-то была. Толпа восторженно загудела. В воздух взметнулись ещё руки. Кто то кричал "И я хочу. Сделайте это со мной!"
Зверь вновь вгляделся в толпу. 
-Ваша молодость не вечна... Как и её...
Он отвернулся, и на лице девушки вновь появились морщины и глубокие складки. Это превращение было страшным и отталкивающим...

Они сидели у костра, деля зажаренного кролика, и обсуждали сегодняшний успех. Фрэн и Лори, как всегда не подвели его. Они умело отвлекали на себя внимание, когда Зверь менял зеркала и стёкла. Фрэн блестяще играла роль старой, потерявшей надежду женщины, а Лори так правдоподобно ощупывала своё лицо после "превращения", что Зверь и сам начинал верить, что это магия.

Закончив ужин, они направились в свои фургоны, как вдруг из темноты к Зверю метнулась какая-то коричневая бесформенная тень. 
-Умоляю вас! Сделайте так же и со мной! Верните моё лицо.
Зверь вгляделся в женщину. Под левым глазом, на щеке был длинный уродливый шрам. Он узнал его сразу же - ожог. Рубец делал некогда красивое лицо безобразным. Таким же, как и у него. Женщина упала на колени, вцепившись в подол его плаща.
-Умоляю...
-Я не могу. 
-Пожалуйста... Я сделаю всё...
-Это всего лишь иллюзия. Обман зрения.
Зверь вырвал из её пальцев подол и отвернулся, позорно сбегая от слёз и боли. В след ему доносились рыдания и лишь одно слово "Обманщик"...

Он ведь и вправду обманщик. Зверь вгляделся в лица таких же пленников фабрики, как и он. Шиан старательно упаковывала Уродливую Лисс в коробку. Обманщик. И больше никто. Его иллюзии - обман зрения и восприятия. Игра света. Игра мысли. И, возможно, его лучший номер будет именно сейчас. 
-Остаться должна та кукла, которая у Шиан. Уродливая Лисс.
Он усмехнулся, отвечая её же словами. В любой иллюзии, главное - отвлечь внимание. И тогда обман свершится. Зверь подошёл к Шиан и нежно коснулся губами её рта. Его язык обвёл её губы, умоляя приоткрыться и впустить его, а затем бесстыдно скользнул в горячий рот, трогая её язык, медленно лаская и обводя. Он отстранился и подошёл к ящику. Когда-то он начинал с карточных фокусов и воровства. Ему потребовалась пара секунд, чтобы вытащить Лисс и положить на её место Огненную, прикрыв другими куклами. 
Зверь отошёл, освобождая место, и скользнул в тень. Он засунул Уродливую Лисс в старую коробку, где её вряд ли кто-то мог найти. В конце концов, какая разница, где исполнять желания?..

На долю Зверя и так столько всего выпало! Катастрофически парню не везёт. А тут ещё и это!!!

Когда от тебя что-то зависит, это... тяжело. Когда ты не можешь ничего сделать это... убивает. 
От тебя зависит один человек. Которому суждено умереть? Или который может спастись? Что бы они ни выбрал, ждёт лишь неизвестность. И даже спрятаннаю в старую коробку Уродливая Лисс не поможет вместить всех кукол.
Зверь обвёл глазами собравшихся. Донна из их цирка. Танцующая со змеями, зачаровывающая публику. Загадка для всех. И, подозревал Зверь, для самой себя. Мужчина благородого происхождения, которого он прежде не видел. Шиан... Маленькая Огненная Шиан, о которой он так долго мечтал. О которой грезил. Лёжа ночами без сна, представляя её хрупкое тело на себе, он мечтал о ней, боясь придать этой фантазии лицо. Шиан... Он искренне надялся, что станет ей братом. Он пытался. Изо всех сил старался. И не справился. Невозможно было находиться рядом с Шиан и не желать её. Она стала его мечтой. Надеждой. Воплощённой в реальность фантазией. Он представлял их вместе. Нарисованная в голове иллюзия, некое подобие семьи, так глубоко засела в сердце, что это стало навязчивой идеей. 
Сейчас он должен был выбрать. Того, кто погибнет? Или того, кто спасётся? 
Шиан должна быть с ним. Если в жизни ему не удалось обладать ею, то он хотел владеть ею хотя бы после смерти. 
-Прости, Донна...

Его маленькая Огненная Шиан... Она стояла напротив, прижимая к животу его уродливую куклу. Беззащитная. Одинокая. Его Шиан... Которая даже сейчас не принадлежит ему. Столько лет он наблюдал за ней, за её взрослением, за тем, как из девочки она превращается в девушку. А из девушки... Он не успел сделать её женщиной, хотя именно этого желал больше всего. Чтобы она стала его женщиной. 
Зверь ринулся к ней, пытаясь прикоснуться, дотронуться в самый последний раз. 

-Прикоснись, не бойся. 
Шиан протягивала местной служанке, прибежавшей посмотреть выступление, тлеюший уголёк. Он лежал у неё на ладони, таинственно мерцая алым глазом. И совершенно не обжигал. Огненная... Повелительница пламени. Служанка испуганно пискнула и убежала, а Шиан звонко засмеялась ей вслед. 
Зверь, перекладывающий ящики с рекавизитом, проводил служанку взглядом и взглянул на Шиан. Она радостно кружилась у костра с одним из циркачей. Платье обвивалось вокруг её лодыжек, лиф сбился в сторону, обнажая кожу. Наездник, который крутился около неё, смотрел на Шиан восторженным взглядом. Зверь едва удержался от того, чтобы не подойти к ним и не оттащить гадёныша от Шиан. 

Позже, он лежал ночью, без сна. В окно фургона светила круглая холодная луна, и этот свет, белый и прозрачный, вдруг отчётливо сложился в фигуру Шиан. Он мог представить её хрупкое белоснежное тело. Мог представить, как она перекилывает ногу, через его бёдра, как садится сверху. Его воображение, сумасшедшее и извращённое, создало идеальную Шиан. Её совершенство заключалось лишь в одном - она хотела его. Зверя. 
И это чёртово воображение летело дальше, выйдя из под контроля. Шиан приподнималась над его бёдрами. Она откидывала назад волосы и гладила плечи, а бёдра плавно двигались, словно она продолжала тот танец у костра. 
Зверь так поверил в собственную фантазию, что поднял бёдра навстречу к ней. Ладони Шиан скользнули с плеча к груди, влажные губы приоткрылись, и он услышал тихий нежный голос:
-Прикоснись, не бойся. 
Ладонь Зверя коснулась щеки Шиан. Кожа была тёплой и гладкой. И от этого кожу будто пронизили сотни острых игл. А потом эти же иглы впились в его тело. Много-много холодных иголок. Зверь прижимал ладонь к щеке Шиан, надеясь, что её тепло согреет его от этого ледяного холода. 
Но Шиан, его Огненная, оставляла его... Она превращалась в тень, в воздух, в сотни его одиноких воспоминаний. Зверь хотел ещё что-то сказать, попросить остаться, ради него, извиниться за то, что не сделал тысячи вещей... Но Шиан оставила его. Только её взгляд - два сверкающих драгоценных камня - остался с ним, проникая так глубоко, как могла пробраться только она. И когда на лице вдруг возникла маска, давно ставшая привычной и необходимой, он только обрадовался этому. И эта маска, которая стала им самим, заключив всю суть Зверя в прорезях глаз, упала на пол, прямо на маленькую рыжеволосую куклу. Её тонкие белые руки коснулись холодной поверхности, и Зверь, наконец, ощутил то вожделенное тепло. Пусть так, но они будут вместе.