Карта ролевой игры "Архитектура Страха"

На пути в Фалам Кнок.

Он станет графом.
Эта новость Дамокловым мечом нависла над головой Дестини. Новость, которая может в одночасье изменить жизнь не только Харли, но и ее. Причем ее, в отличие от его, - только в худшую сторону. Нет, даже не просто может, а непременно изменит. И что же ей тогда делать?
Сейчас они в своем старом фургончике ехали в Фалам Кнок, где Харли должен будет встретиться со своей подопечной и вступить в права наследования. Дестини слышала, как у нее за спиной копошатся животные - результаты его экспериментов, и с трудом представляла себе, что вскоре настанет конец их бродячей жизни. Когда весть о внезапном наследстве настигла их, она была готова к тому, что он сразу же с ней распрощается. Но Харли купил ей красивое платье - такое, какого у нее никогда еще не было, и взял с собой в замок... И только один вопрос не давал ей покоя - зачем? Чтобы отыграть прощальный спектакль? Или по привычке? А может и того хуже - из жалости? Хотя нет, последнее в число его добродетелей точно не входило.
Вот уже пару лет они были неразлучны, но она так и не научилась в полной мере понимать его. Он не пускал её внутрь возведённой им защитной стены, которая в своей монументальности могла бы посоперничать с Великой Китайской. По сути, их отношения были просто взаимовыгодным использованием друг друга. Для него. Но не для неё.
Ей было страшно. Было страшно остаться одной. Снова. Было страшно, что в любой момент он выкинет её, как ненужный хлам, уже выполнивший своё назначение. И что ей тогда делать? Что ей делать без него?
За то время, что они провели вместе, она очень к нему привязалась, если не сказать больше. А он ничего не замечал. Харли был странным, немного сумасшедшим... и, может, именно поэтому он был столь впечатляющим ученым-экспериментатором. Обычный человек до всего этого даже не додумался бы. А Харли не просто додумался, но и воплотил свою идею в жизнь. Кое в чем и не без ее помощи. Но теперь, с получением им наследства, необходимость в ней наверняка отпадет.
Дестини тайком вздохнула, уставившись взглядом в свои колени. Харли никогда не выражал к ней никаких особых эмоций. Она ощущала себя бездушной вещью в его руках, и он наверняка ни разу даже не задумался о том, что у неё есть чувства, как у любого живого существа. А она покорно следовала за ним, изображая жизнерадостность, которой иногда не чувствовала, и все только ради того, чтобы он её не прогнал. Но если такое случится... Что ж. Она это как-нибудь, должно быть, переживёт. Попытается вернуться к тому, чем занималась раньше. В конце концов за это время опыта в данной области у неё значительно прибавилось...
Судьба её не баловала. Родители умерли много лет назад и с тех пор ей приходилось самой заботиться о себе, потому что в ее жизни не было никого, кому было бы до неё хоть какое-то дело. Может быть она и привязалась к Харли так сильно именно оттого, что он давал ей чувство плеча. Мнимое - напомнила она себе. Эта иллюзия могла испариться в любой момент и она должна быть к этому готова. Терять близких для неё было уже привычным делом...
Дестини крепче стиснула куклу, которую держала в руках. Последний раз. И этот раз должен быть особенным. Она будет столь блистательна, что Харли запомнит этот блеск навсегда. Она никому не покажет снедающих её боли и страха. Она уйдёт красиво.

Фалам Кнок. 7 ноября 1835-го

Шурша колесами по гравию на подъездной дорожке, их фургон остановился перед парадным входом в замок. Дестини сделала глубокий вдох, прижала к себе тряпичную куклу по имени Лейтис и спрыгнула на землю. Изобразив на своем лице заинтересованное выражение, она, засунув в рот большой палец, смотрела на замок широко раскрытыми глазами. Архитектор постарался на славу - здание весьма впечатляло. Выстроенный из темного камня, как и многие другие шотландские замки, Фалам Кнок имел при этом собственные характерные черты. Например, центральную башню, гордо вскинувшую свою голову над стенами, словно морская нимфа, выходящая из воды… Дестини была уверена, что не видела в Шотландии подобного силуэта никогда раньше. Но созерцание замка ей, как непоседливому ребенку, быстро надоело, поэтому, посмотрев на Таггерта, она капризно заявила:
- Хочу на ручки!

"Как естественно у него это получается..." - мелькнула мысль в голове Дестини. "И как хочется верить этому голосу, этому взгляду, этому прикосновению..."
Она нахмурилась и стала задумчиво сосать большой палец, будто напряженно искала ответ на очень важный вопрос. Потом нерешительно кивнула, подтверждая, что замок ей нравится.

Дестини резко замотала головой, когда Харли спросил, не страшно ли Лейтис.
- Нет. - Категорично заявила она. - Лейтис не боится. Она смелая. Как ты. - Сделав это заявление, Дестини устроила куклу на сиденье фургона и, наставив на нее указательный палец, принялась поучать ее строгим тоном гувернантки:
- Лейтис Таггерт, ведите себя хорошо. Помните о том, что вы леди.
Пока она произносила свою маленькую речь, Харли выпустил кроликов на лужайку.

Два пушистых комочка черно-белой шерсти поскакали по траве, двигаясь несколько заторможенно - то ли от неверия своему счастью, то ли просто сказывалась проведенная Харли операция. Дестини рассмеялась и, мелко семеня, тоже побежала на лужайку. Сев рядом с кроликами, она заявила:
- Смотри, как надо! - И принялась скакать, подражая животным. Те бросились от нее прочь по направлению к замку и с выражением разочарования и обиды на лице Дестини уселась на траву, совсем не думая о том, что может испортить свое новое платье. Что взять с ребенка?
Продолжая сосать палец, она уставилась на Харли исподлобья и жалобно простенала:
- Есть хочу-у-у-у-у!
Этого он уже не выдержал и пару минут спустя кролики были пойманы, платье ее приведено в порядок, и они с вместе с неизменной Лейтис направлялись ко входу в замок. Пушистые плоды своих экспериментов Харли при этом нес на руках.
Ей было немного не по себе. Она никогда раньше не бывала в таких домах в качестве гостьи и надеялась, что не ударит в грязь лицом в окружении всех этих аристократов. Харли не должен видеть, насколько она уступает в воспитании и лоске тем, кто являлся леди от рождения. Хотя любой ее странный поступок для всех можно было оправдать перенесенной операцией, но Харли... ей не хотелось выглядеть в его глазах нелепой. Недостойной...
Дверь открыл дворецкий. Не вынимая пальца изо рта, Дестини смотрела на его длинный нос, который тот сморщил при виде кроликов. Казалось, он готов был выставить их, если бы не всегда безупречная одежда Харли, призванная подчеркнуть его статус. А когда он представился, дворецкий изменил выражение лица на более уважительное и отвесив им церемонный поклон, пригласил пройти внутрь.
Холл показался ей довольно мрачным и, оглядев его испуганными глазами, она потянула Харли за рукав и, не понижая голоса, снова закапризничала:
- Мне тут не нравится! Пойдем отсюда!
Если дворецкий и был удивлен ее поведению, то у него хватило выдержки никак этого не показать. В итоге их с Харли препроводили в выделенные им покои, состоявшие из двух смежных комнат и гостиной, но там они не задержались, и после беглого осмотра богато декорированных комнат, спустились на завтрак вместе с кроликами. К огромному смущению Дестини, она поняла, что действительно ужасно проголодалась.

В столовой находился только один человек - совсем юная девушка, в рыжих волосах которой играло утреннее солнышко, рождая в этом танце всполохи огня.
- Харли! У леди волосы горят! - Громко воскликнула Дестини, едва ступив на порог.

Графин с водой, при помощи которого Дестини хотела потушить "пожар" на голове леди, был оперативно отобран у нее твердой рукой Харли. Нет, конечно, на самом деле она вовсе не собиралась выливать на девушку воду, хотя интересно было бы посмотреть реакцию... наверняка та вскочила бы на ноги с оглушительными визгами, а может, даже упала бы в обморок. Дестини усмехнулась про себя.
И тут выяснилось, что несостоявшаяся жертва ее противопожарной операции - это и есть подопечная Харли. Ее звали Матильда. Имя удивительно шло ей - отметила про себя Дестини. Девушка была бледна, одета во все черное, а на лице ее застыло выражение неподдельной скорби. Дестини понимала ее, как никто другой - терять родителей очень больно. Возникает ощущение, что ты остался в этом мире совсем один, и никогда уже не будет того незримого чувства защиты, которое могут дать нам только мама и папа... И так самоотверженно любить нас не будет никто другой. В любом возрасте мы остаемся детьми, пока живы наши родители. Ей, Дестини, повзрослеть пришлось довольно рано... к этому непросто приспособиться, но жизнь продолжается. Она не могла сказать всего этого вслух, потому что ей в ее роли не положено было иметь таких мыслей, но Матильда и сама все это вскоре поймет.


Когда Харли завел свою коронную речь об ее тяжелом недуге и проведенной им сенсационной операции, Дестини нацепила на лицо открытую улыбку и принялась активно кивать во всех нужных местах. Матильда же после услышанного отделалась от них вежливыми фразами, видимо, с трудом находя что сказать, и это ее позабавило. Тогда Дестини решила внести и свою лепту в разговор:
- Харли говорит, что я расту не по дням, а по часам, и уже завтра могу стать девушкой! - Похвасталась она, продолжая улыбаться.

Его уже такая привычная показная забота на этот раз была как ножом по сердцу. Наверно, оттого, что Дестини знала - все это в последний раз. Их время на исходе. Скоро Харли отправит ее в свободное плавание, а она совершенно не знала, что ей делать с этой самой свободой. В этот момент она немного завидовала Матильде, хотя это было нелепо... но та обрела в лице Харли опекуна, а вот она, Дестини, его потеряла.
Она уставилась в тарелку, пытаясь вспомнить все то, чему ее учил Харли - как пользоваться столовыми приборами, какой из них для чего предназначен и в какой руке что держать... Дестини сочла, что уже достаточно поэпатировала публику, поэтому поесть она может и даже должна как настоящая леди, чтобы Харли не было за нее стыдно. И тут она вспомнила...
- Харли! Мы забыли Лейтис! - Ее личико мгновенно приобрело огорченное выражение, но почти сразу же снова стало безмятежным:
- Ну и ладно. Она все равно наказана, потому что плохо себя вела!
Оправдав тем самым отсутствие куклы за столом, Дестини принялась мелкими кусочками поглощать пищу, хотя ей хотелось побыстрее набить желудок, но леди так не поступают. Иногда ей было даже жаль аристократов - в их жизни столько ограничений! Правда, плюсов тоже немало... Пока она размышляла об этом, из рук Матильды вырвался кролик и поскакал по столу, после чего к нему присоединился и второй. Дестини весело рассмеялась, глядя на то, в каком ужасе пребывали от кроличьих забегов по столу слуги, зато она с удовлетворением заметила, что Матильду это зрелище, кажется, тоже немного развеселило. Девушке удалось приманить кроликов к себе и, на взгляд Дестини, это говорило в ее пользу - Фанни и Бенни тонко чувствовали людей и давались далеко не каждому. Успокоив животных, Матильда предложила всем рассказать о себе:

За столом их было четверо, включая вошедшего следом за ними незнакомого джентльмена, но Дестини, как избалованный ребенок, потребовала к себе внимания первой:
- Меня зовут Дестини. - Начала она. - Я не знаю, сколько мне лет, потому что мой возраст быстро меняется. У меня есть семья - Харли и Лейтис. Я их очень люблю. А еще у нас есть много разных животных. Харли говорит, что наши животные особенные - таких больше нигде и ни у кого нет, потому что он их сделал сам! Вы можете на них посмотреть, если хотите, Харли обычно разрешает. - С гордостью выпалив все это, и заодно разрекламировав их зверинец, Дестини, как ни в чем ни бывало, вернулась к еде.

Дестини продолжала блаженно улыбаться, а про себя решила, что, пожалуй, настало время что-нибудь неожиданно вспомнить. Одной из самых приятных частей их спектакля для нее были те моменты, когда она благодаря проблеску взрослого разума отгоняла от Харли назойливых девиц, картинно восхищавшихся его талантом ученого. Пока, правда, никто к нему и не подходил, но раньше такое случалось не раз. Почему-то некоторые женщины думали, что если она впала в детство - ее можно не замечать и липли к ее мужу, слетаясь как мухи на мед. Но не тут-то было. Пока она, Дестини, с ним, она не допустит, чтобы другая женщина украла у нее даже малую частицу его внимания. Особенно сейчас. Ведь времени осталось так мало... Ей казалось, что у нее в голове образовались часы, отчитывавшие последние часы и минуты ее прибывания рядом с Харли...

Они вышли на свежий воздух и Харли, не теряя времени даром, принялся демонстрировать необыкновенных животных, вышедших из-под его скальпеля. Порой Дестини самой с трудом верилось, что такое возможно в природе - клыкастый кролик, собака с головой кошки, ежик с птичьим клювом, свинка-сфинкс... Но трудно спорить с тем, что видят твои собственные глаза. Пожалуй, Харли вполне мог бы действительно пересадить человеку мозг... Он был таким талантливым и необыкновенным! Ей казалось, что он хорош абсолютно всем. Коме одного - он ни в ком не нуждался. Ни в ком, кроме своих "детищ". И она тоже была ему совершенно не нужна...

Он обнял ее, даже не подозревая о том, что от его легкого касания по всему ее телу пробежала дрожь. Он был так близко от нее - физически, и так далеко - душой и мыслями... Он спрашивал ее о Лейтис. Ее всегда умиляло, когда он говорил о кукле, особенно с учетом того, что Дестини знала, как Харли ту недолюбливает, но тем не менее мирится с ней, как с необходимым для спектакля реквизитом. Но на этот раз Дестини решила повернуть дело иначе. Она гордо вздернула голову, принимая позу этакой высокородной герцогини и глядя на мужа свысока, холодно осведомилась:
- Кто такая Лейтис? Твоя любовница? И давно она стала членом нашей семьи?

Что-то непонятное вдруг произошло между ними. Что-то незримо изменилось, и Дестини сама не знала что именно, но ощущала это всем своим существом. Она думала, что такое бывает только в книгах или на сцене, когда герои посмотрели друг на друга и весь мир замер, отойдя на задний план... Но сейчас именно это происходило с ней. С ними. Она перестала улавливать все окружающие их звуки и шумы, слышала лишь, как глухо и быстро-быстро бьется ее сердце. Ей показалось, что Харли смотрел на нее как-то по-новому и от этого взгляда в ее душу тихо прокралась робкая надежда - а вдруг?.. Но именно это "вдруг" ее и отрезвило. Дестини сделала глубокий вдох и отвела взгляд.
Если она позволит себе надеяться - ее может ждать жесткое разочарование. Даже если бы Харли испытывал к ней какие-то чувства, у него теперь появился титул и она стала ему совсем не ровня... Дестини знала, что аристократы женятся только на людях своего круга, а такой, как она, в лучшем случае удастся украсть у судьбы разве что маленькую капельку счастья... Только надо ли?.. Хочет ли она до конца жизни вспоминать его запах, его вкус, его прикосновения... вспоминать и знать, что это никогда не повторится? Может быть, проще не иметь подобных воспоминаний? Но она знала, что даже без этого никогда его не забудет - этого совершенно непостижимого для нее человека...
И вдруг она подумала - а что, если этот взгляд ей просто померещился? За то время, что они ломали свою комедию, Харли, быть может, тоже стал весьма неплохим актером... Они ведь сейчас находятся на публике. Он наверняка тонко все рассчитал, а она успела придумать себе то, чего и не было...
Надменно приподняв одну бровь, в ответ на его вопрос Дестини произнесла все тем же прохладным тоном:
- Конечно нет. Ведь ты же дорожишь своим достоинством, дорогой? - Едва эти слова сорвались с ее губ, как она пожалела о сказанном. Настоящие леди наверняка никогда в жизни не упомянули бы о такой деликатной вещи, а вот она так глупо не сдержалась! Но при одной только мысли о другой женщине рядом с Харли у нее темнело в глазах. Хотя наверняка эти самые женщины в его жизни были, просто он умело их скрывал, ведь Харли - молодой здоровый мужчина и не может без... без женщин. Поварившись в театральной жизни, Дестини была осведомлена о физической стороне отношений мужчины и женщины. Правда, знания ее были пока чисто теоретическими...
Обойдя Харли, Дестини присела рядом с хрюшкой-сфинксом и, чтобы скрыть смущение, принялась гладить животное по морщинистой коже.

Как ей хотелось бы научиться его понимать! Как ей хотелось бы, чтобы он хоть иногда озвучивал свои мысли. Ей хотелось проникнуть в его голову и подслушать то, о чем он думает... Хотя наверняка все его думы, как правило, были исключительно об экспериментах. Вряд ли она нашла бы там то, что искала. Что так хотела найти. Но вот сейчас, в этот самый миг, даже сидя спиной к нему, она ощущала возникшее между ними напряжение. Ей мучительно хотелось взглянуть на него, но она рисковала бы выдать себя с головой. А ведь ее роль еще не отыграна.
Постепенно вокруг них скапливалась толпа и Харли принялся активно представлять свои творения. Скоро очередь должна была дойти и до нее, и Дестини встала на ноги, снова изобразив на лице детскую наивность. Но он не сказал о ней ни слова.
Сначала она почувствовала облегчение, а затем - горечь. По всей видимости, Харли недвусмысленно давал ей понять, что уже в ней не нуждается. По сердцу пробежал холодок - она была не готова к тому, что у нее не будет в запасе даже одного дня рядом с ним. Всего лишь еще одного дня в роли его жены... Может быть, она сделала что-то не так за столом, сказала что-то не то или держала вилку не в той руке, поэтому он решил избавиться от нее раньше? Дестини обхватила себя руками и приготовилась к тому, что сейчас он скажет ей, что она свободна и, наверняка щедро наградив - несмотря на его стремление к богатству, Харли никогда не был скуп - отправит ее на все четыре стороны... Но этого не произошло. Он просто проводил ее до их покоев и ушел. Практически сбежал, сказав, что зайдет за ней позже и отведет на ужин. Видимо, он решил ее накормить, прежде чем прогнать, как какую-нибудь дворняжку.
У Дестини возникло желание уйти сейчас же. Уйти, не дожидаясь его подачек и холодного официального прощания. Уйти молча, по-английски, с гордо поднятой головой и с тем единственным, с чем она к нему пришла - со своим внутренним достоинством. Но она не нашла в себе сил сделать это. Не нашла в себе сил отказаться от последних мгновений рядом с ним...
В дверь постучали и вошла Матильда со своей горничной, предложившая ей помощь в выборе наряда для ужина. Дестини не привыкла, чтобы кто-то помогал ей одеваться, но знала, что у знатных дам так заведено, поэтому, несмотря на неловкость, позволила горничной помочь ей облачиться в выбранный Матильдой наряд - красное платье с обтягивающим лифом, выставлявшим грудь практически напоказ... Как актрисе ей довелось надевать и более откровенные наряды, но сейчас она смутилась. Тем не менее, платье удивительно шло ей и Дестини решила, что Харли должен запомнить ее именно такой - красивой и утонченной. Когда он вошел в ее комнату, его взгляд, брошенный на нее, сказал ей, что ему нравится то, что он видит, и Дестини испытала горькое удовлетворение. Ей не хотелось возвращаться к роли ребенка, но она все же спряталась в эту скорлупу, прихватив с собой куклу. Они вышли в коридор и дождались Матильду, ушедшую к себе переодеваться. Харли галантно произнес пару дежурных комплиментов и перевел тему:

Впервые ей в голову пришла мысль, что он, возможно, говорит о Лейтис только тогда, когда не знает, что еще сказать. А она-то умилялась его вниманием к старой тряпичной кукле... Дестини все же заставила себя улыбнуться с детской непосредственностью:
- Лейтис очень проголодалась, Харли, потому что утром была наказана и у нее за весь день не было и маковой росинки во рту. - Она погладила куклу по голове, словно желая утешить страдалицу. - Поэтому сейчас Лейтис желает хлеба и зрелищ! - ввернула Дестини цитату Ювенала.

"Мы слишком строги к нашей Лейтис"? Дестини посмотрела на Харли с удивлением, а он, произнеся эти слова, потянулся к кукле и тогда она испытала какое-то непонятное чувство смятения. Хотя Харли всегда ей подыгрывал, делая вид, что Лейтис их ребеночек, именно сейчас это его "мы" отозвалось в ее сердце тянущей болью. Не было никакого "мы", никогда не было. А она позволила себе увлечься этой игрой, играя так, будто конца этой пьесе не будет. Но конец настал... И в этот момент Дестини поняла, что, наверно, просто-напросто сойдет с ума, когда они расстанутся. Она не сможет не думать о том, где Харли и с кем, не сможет не терзаться ревностью и неизвестностью... Боже мой, лучше бы он и правда пересадил ей мозг, чтобы стереть оттуда все воспоминания о себе. Только можно ли обмануть сердце?..
Она с трудом совладала с собой, когда его рука оказалась неожиданно близко к ее груди. Искушение самой преодолеть разделявшее их мизерное расстояние было невыносимо сильным, но она должна была играть свою роль. Дестини попыталась успокоиться и, подтянув Лейтис повыше, тем самым прикрывая ею вырез, заставила себя мыслить, как ребенок.

Дестини тайком сглотнула, когда перед ними предстали столы, ломившиеся от самых разнообразных блюд. Никогда еще в своей жизни она не видела столько еды одновременно... Их с Харли доходов всегда хватало на то, чтобы не быть голодными, но в жизни Дестини бывали моменты, когда ей не на что было купить себе поесть. Это было самое тяжелое время - после смерти родителей, чьи жизни неожиданно и быстро забрала холера. Возможно, она бы умерла от голода, если бы ее не подкармливали соседи. Но постепенно их деревушка опустела и в поисках новой жизни Дестини оказалась на улицах Глазго. Она обивала пороги в поисках работы и однажды ей повезло - полная отчаяния, она постучалась в дверь местного театра, где ее в итоге и приютили. Сначала Дестини делала самую разнообразную черновую работу, но когда внезапно заболела одна из актрис, ее неожиданно привлекли к постановке, и так, шаг за шагом, она попала в число основных исполнителей. В тот вечер, когда она блистала на сцене в одной из лучших своих ролей - леди Офелии в "Гамлете", ее и заметил Харли. Она и по сей день помнила, как он смотрел на нее тогда - этим своим загадочным, непостижимым взглядом, и когда он предложил ей стать частью его необычного плана, она неожиданно согласилась. В конце концов ей нечего было терять, а этот мужчина с первой же встречи притягивал ее к себе, как магнит. И она ушла с ним, оставив свое невеселое прошлое позади. А теперь должна была оставить в прошлом его самого...
Дестини заставила себя переключить внимание на представление. Номер метателя ножей заворожил ее своей ювелирной точностью исполнения, а вот женщина со змеями заставила поежиться. Прикрываясь своим детским альтер-эго, Дестини попросила:
- Пойдем кушать, Харли, пожалуйста. У Лейтис от голода болит животик!

До переноса.

Харли говорил о Лейтис, но Дестини понимала, что на самом деле речь идет о ней. Вот только она не знала, что об этом думать... Очередной ли это предвестник скорого прощания, на что явно намекало слово "свободная", или Харли, как и она, хочет провести этот последний вечер без препятствия между ними в виде ее детского разума? Как бы там ни было, она была с ним согласна. Время детства ушло, пусть он запомнит ее женщиной.
Они поужинали и посмотрели представление циркачей, но Дестини почти ничего не запомнила, потому что была погружена в свои мысли. А потом начался бал.
Харли не учил ее танцам, но кое-какие навыки она приобрела в театре. Когда он пригласил ее на вальс, Дестини испытала трепет предвкушения, а когда он приобнял ее, чтобы вести в танце, его прикосновение обожгло ее кожу будто огнем. Также, как его взгляд обжигал ее душу. Она плыла в танце, забыв обо всем на свете, кроме этих глаз, этих рук... и ей нестерпимо хотелось, чтобы Харли поцеловал ее. Она попросит его об этом, когда кончится танец. Она не уйдет без прощального поцелуя.
Ход ее мыслей прервал начавшийся внезапно пожар. В один короткий миг бальная зала вспыхнула по всему периметру и стало ясно, что живым отсюда никто не выберется. Дестини крепче вцепилась в плечи Харли и, глядя ему в глаза, приоткрыла рот, чтобы успеть сказать самое важное, но не смогла выдавить из себя ни слова. Просто продолжала смотреть на него, словно это и было ее спасением.

Ледяные псы

Легкий ветерок обдувал лицо, что было приятным контрастом после огня, чье дыхание почти поглотило их. Или оно действительно их поглотило и они попали в рай? Она стояла, все также обнимая Харли, а рядом было еще четверо людей. Из всех них ей было знакомо только лицо циркачки - женщины со змеями, но имени она не знала. Впрочем, эта оплошность была быстро исправлена посредством быстрой церемонии знакомства.
Они оказались на перекрестке дорог, вокруг было практически пусто, если не считать нескольких деревьев. Дестини не понимала, где они и почему, как, должно быть, и остальные. Но когда вдруг сверкнула молния, графа Флеминга озарила догадка:

Дестини не заметила, на что была похожа молния, но собственных мыслей у нее не было, а предложение графа было не лишено смысла. В конце концов, что они теряют, проверив?..

Дестини кивнула. Отчего-то она совсем не чувствовала страха. Более того - она была рада. Где бы они ни были, но Харли сейчас был с ней и судьба подарила ей возможность побыть с ним еще какое-то время...
Пока все они, кто здесь оказался, обсуждали, что делать, с четырех сторон дороги показались четыре пса и повеяло холодом. Псы начали приближаться и по мере их движения по земле расползался иней. Пора было действовать. Граф и Донна ушли с дороги на условный первый сектор, Джеффри и Аланна - на второй, а Дестини с Харли заняли третий. Псы остановились, злобно скалясь, из их пастей вырывались морозные облачка дыхания, но ни один из них не бросился вслед за людьми. Видимо, они просто не могли этого сделать. Значит, пока люди находятся вне дороги - они в безопасности.
На их территории было всего 3 дерева. Два невысоких, с почти опавшей листвой, и один многолетний дуб. Те два деревца, что были поменьше, они осмотрели с земли, Дестини - одно, Харли - второе. Ничего похожего на ключ они не обнаружили. С дубом было сложнее - в его ветвях можно было спрятать что угодно.
- Харли, подсади меня. - Попросила Дестини и в ответ на его удивленный взгляд сказала:
- В детстве я хорошо лазала по деревьям и, думаю, не потеряла сноровку.

Ледяные псы

Сложив руки в замочек, Харли помог Дестини взобраться на дерево и его близость снова взволновала ее. Казалось, кожу покалывает тысячей иголочек в том месте, где она соприкасалась с его руками. А может, она просто начинает мерзнуть? Воздух действительно становился все холоднее от дыхания пса, оставшегося на дороге, но пристально следившего за ними. Дестини заметила, что трава тоже начала покрываться инеем. Возможно, вскоре заледенеет и дерево, на которое они взобрались.
Харли, вскарабкавшийся следом за ней, наконец тоже устроился на ветке и спросил:

Дестини, стягивавшая с ног туфли, чтобы те не мешали ей передвигаться по дереву, удивилась, услышав этот вопрос и не удержалась от горького сарказма:
- Да уж, конечно, оно было далеко не таким, как у тех женщин, в кругах которых ты теперь вращаешься! - Она с досадой скинула туфли вниз и продолжила:
- Мое детство прошло в маленькой деревушке под Глазго. Оно было бедным, зато счастливым. - С чего вдруг ему захотелось узнать это? - снова задалась она вопросом, но все же продолжила:
- Родители любили меня. Я росла, неограниченная условностями и могла лазать по деревьям, сколько душе угодно.
В свою очередь, ей хотелось бы узнать, каким было детство Харли - человека, которого она любила, но о чьем прошлом так мало знала? Но вместо того, чтобы рассказать ей что-то в ответ, он поменял тему и снова заговорил о науке.

Она хотела подтвердить, что тоже видит деревья, звезды и псов, но последняя его реплика смешала все ее мысли. Он хочет ее поцеловать? Дестини почувствовала, как кровь прилила к щекам, а сердце замерло. Придя в себя, она всплеснула руками от досады и спросила:
- Харли Таггерт, скажи на милость, почему ты не сообщил о своем желании немного раньше, хотя бы тогда, когда мы еще стояли на твердой почве? Но ничего, я стребую с тебя этот поцелуй, как только мы спустимся, можешь даже не сомневаться! - Заявила Дестини, удивив саму себя этой дерзостью.
Чтобы быстрее осмотреть дерево, они решили разделиться. В стволе обнаружилось дупло и опираясь на него, Дестини перебралась на другую половину дуба, задрав для удобства длинные юбки. Они с Харли передвигались с ветки на ветку и тормошили листву до тех пор, пока не стало ясно, что на дереве ничего нет. Когда они стали спускаться, ствол дуба оказался покрыт льдом. Харли ловко спрыгнул вниз и поймал прыгнувшую следом за ним Дестини. Она очень хотела немедленно получить оговоренный ранее поцелуй, но пришлось отвлечься на более насущные дела. Подобрав свои туфли, Дестини надела их, но они уже не спасали от заледеневшей травы. Нужно было двигаться дальше. Поискав глазами остальных, они поняли, что те пока тоже не достигли успеха в поисках ключа. Значит, придется осмотреть последний сектор, оставшийся неохваченным - четвертый. А для этого нужно было пересечь дорогу, на которой их поджидали псы. Харли подошел к решению вопроса как всегда - с научной точки зрения. Проведя с ним вместе 2 года, она ничуть не удивилась, когда он извлек из кармана какой-то раствор и новомодные спички, после чего, обломав несколько веток с дерева, часть из них поджег, как факелы, предварительно вылив на них раствор, а остальными предложил прикрыть тело от воздействия ледяного дыхания псов. Но этого ему показалось недостаточно и, бубня себе что-то под нос, Харли принялся записывать какие-то формулы в блокноте, который всегда носил с собой. Но Дестини, на чье платье уже перекинулся иней, покрывший землю, слишком замерзла, чтобы ждать, чем окончатся его несомненно гениальные, но очень уж долгие вычисления. Прикрываясь одной из веток, вторую она всучила Харли и решила сделать ставку на рефлексы. В конце концов, эти псы, хоть и ледяные, но тоже просто собаки! Дестини двинулась к дороге, отделявшей их от 4го сектора, где уже поджидал другой пес, а ничего не понимающий Харли шел следом с факелами в руках, от которых воняло так, что можно было задохнуться. Что он, интересно, такое на них вылил? Ободрав ветку так, что из нее получилась палка, Дестини размахнулась и кинула ту куда-то в район перекрестка, крикнув "Апорт!". Удивительно, но это сработало - пес кинулся за палкой, а Дестини, схватив все еще бормочущего что-то Харли за руку, скомандовала:
- Бежим!
Они помчались через дорогу к спасительной траве, а тот пес, что караулил их ранее, кинулся за ними, но не успел - они уже перебежали. Однако Дестини услышала, как клацнули собачьи зубы и как обожгло руку от его морозного дыхания. Тем не менее, они перебрались и были целы. Осталось дождаться остальных. Если те ничего не найдут, значит, то единственное дерево, что росло на этом участке - их последний шанс.

До переноса, у Ледяных Псов.
Сначала было только облегчение - им удалось уцелеть и не попасть в пасть к этим странным псам... но облегчение быстро сменилось растерянностью при виде дерева, которое росло на этом участке. Оно было совершенно лишено листвы, и если тут что-то и было, это что-то могло находиться только в дупле. Дестини попыталась просунуть туда руку,но это ничего не дало. На выручку им пришла змейка Донны, проворно перебравшаяся через дорогу. Умная рептилия без лишних подсказок вползла в дупло и вскоре вернулась оттуда с ключом. Значит, они не сошли с ума - то, что они искали, действительно существовало. От радости Дестини перестала замечать даже холод и хотела сама поцеловать Харли, но не успела - поле исчезло и они оказались в темной комнате.

Фабрика игрушек.
На этот раз все было иначе. Здесь не было красивой местности, при виде на которую можно подумать что ты либо в раю, либо страдаешь галлюцинациями... зато было 5 дверей. И людей было уже не шестеро - в комнате находилось явно более двадцати человек. Среди них особенно выделялся один мужчина, у которого в руках оказалось 5 ключей, в том числе и тот, что они добыли. Он разделил их на группы - Дестини и Харли попали в ту, которую направили к черной двери. Она ощутила беспокойство - отчего-то ей было страшно шагнуть в неизвестность...
Хотелось стиснуть руку Харли, чтобы никогда не отпускать, чтобы не дать их разлучить... но вместо этого Дестини сжала кулаки. Когда дверь открылась - оттуда брызнул яркий свет, больно ударивший по глазам. Проморгавшись, Дестини с удивлением поняла, что они на Фабрике игрушек.
Она любила кукол. Ей казалось, что когда люди их не видят, те живут своей жизнью, в собственном мире, где все тоже непросто, как и у людей. Дестини с трепетом прошлась по комнате, но готовых игрушек не обнаружила. Здесь были только части - тысячи рук и ног, голов и туловищ... Харли что-то читал на стене и подойдя к нему, она увидела, что это была просьба изготовить десять кукол... но вернее, наверно, было бы назвать это приказом. Он заговорил:

Сестру для Лейтис? Дестини взглянула на него, растерянная и благодарная одновременно. Он сжимал ее руки в своих и ей хотелось стоять так еще долго-долго. Ей хотелось, чтобы Харли никогда ее не отпускал... но она ему не ровня. Дестини почти сказала ему об этом там, на дереве, а он даже ничего не возразил... Да и что тут скажешь? Зачем она ему теперь, когда у него есть деньги, титул, положение в обществе и ему обеспечено внимание многих женщин, которым он и без того не был обделен? И все же он хотел ее поцеловать... почему? Потому что она действительно ему нравилась или же это был обычный мужской рефлекс от присутствия женщины рядом?.. Харли, Харли, как тебя понять?..
Вздохнув, Дестини решила сосредоточиться на создании куклы. Нет, сестру для Лейтис она делать не будет. Лейтис была старой тряпичной куклой с незамысловатыми чертами лица - глазами-пуговками и ртом-ниточкой... А Дестини хотела создать что-то красивое. Она создаст куклу с такой внешностью, которой она, Дестини, не обладала. Создаст куклу такой, какой хотела бы быть сама. Чтобы понравиться Харли...
Интересно, какая женщина могла бы его покорить?.. Дестини задумалась и выбрала кукле головку из какого-то светлого дерева, ведь среди аристократов ценилась благородная бледность. У заготовки были утонченные черты лица, а волосы тоже были вырезаны из дерева. Взяв краски, Дестини покрасила волосы куклы в рыжий цвет - согласно ее наблюдениям, мужчинам нравились девушки с рыжими волосами, ведь это такой яркий, жизнерадостный цвет, сразу привлекающий к себе внимание, не то, что обыкновенные темные локоны самой Дестини... Глаза куклы она сделала зелеными - красивого изумрудного оттенка, не в пример ее неприметным серым... Дестини обвела нежным розовым цветом контуры губ куклы, сделав их пухлыми - такими, которые словно просили о поцелуях... а ведь Дестини еще должна получить от Харли свой поцелуй! И неважно, почему он хотел ее поцеловать, она просто хочет узнать, каково это - целовать того, кого любишь...
Постепенно, шаг за шагом, она собрала куклу по частям - туловище с тонкой талией, изящные руки и ноги, лебединая шея...
Немного поколдовав с нитками и иголкой, Дестини сотворила кукле воздушное платье из зеленого, в тон глазам, шифона, и такого же цвета красивые атласные туфельки... как у Принцессы на балу. Она оглядела результат своих трудов и испытала удовлетворение с примесью грусти - кукла была прекрасна, но ей такой никогда не стать... Их роднило только то, что кукла отчего-то тоже вышла грустной. Глядя на свое творение, Дестини настолько погрузилась в собственные мысли, что не заметила, как Харли оказался совсем близко...

"Поцелуй меня" - хотелось попросить ей, и какая разница, что рядом куча других людей? Что, если сейчас снова все исчезнет и эта непонятная игра, которую с ними затеяли, разлучит их раз и навсегда?.. Дестини посмотрела на Харли умоляюще, но он уже отвернулся. Молча, вместе со всеми, они прошли в упаковочный цех, где выяснилось, что одной кукле места не хватает и нужно решить, какую из них оставить на фабрике. Дестини не знала, куда пойдут эти куклы и что с ними будет, и с замиранием сердца обводила взглядом одну за другой. Кукла Донны была очень красива - почти как живая! Дестини стало жаль отправлять такую красавицу неизвестно куда... и она предложила оставить именно эту куколку здесь. Может быть, ее можно будет забрать с собой...

будет пост

Фабрика игрушек
Дестини чувствовала губы Харли на своих губах, то, как его щетина приятно царапала подбородок, и с трудом верила в происходящее. Он поцеловал её! Он целовал её так долго, так страстно, словно хотел поглотить её всю, а она в свою очередь хотела раствориться в нем без остатка. Раствориться в этом мгновении, удержать его. Она целовала Харли в ответ, возвращая каждое движение и каждую ласку, которой так давно жаждала... Он прижимал её к себе - сначала настойчиво, потом бережно и на задворках сознания Дестини мелькнула мысль - неужели так можно целовать первую попавшуюся женщину, к которой ничего не испытываешь? Неужели можно целовать так из одного лишь физического влечения? Может быть, она даёт себе напрасную надежду, но она должна его спросить. Даже если её шанс на то, что она ему не безразлична - один к ста, она не имеет право его упустить. Дестини знала, что если потеряет Харли, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, если существование без него вообще можно будет считать жизнью. Они оба заигрались в своём спектакле и наверно уже не отличали правду от лжи. Если она не знала, что чувствует Харли, то и он вряд ли мог знать, что у неё на душе. Кто-то должен сделать первый шаг... Она напомнила себе, что Харли не прогнал её сразу, как только узнал о наследстве, хотя ему уже ни к чему был их спектакль и заработанные этой аферой деньги... В её голове было столько вопросов, столько "за" и "против", что она не знала, как во всем этом разобраться. "Господи, помоги..." - взмолилась Дестини, "пусть он чувствует ко мне хоть капельку привязанности...". С гулко бьющимся сердцем Дестини решилась было спросить Харли о том, что так хотела знать, но когда его объятья ослабли, она с ужасом увидела, как дорогой её сердцу человек застывает в вечном движении, протянув к ней руки, и ощутила, как она сама превращается во что-то холодное. Она открыла рот, чтобы успеть сказать ему хоть что-то из всего того, что должна была сказать уже давно, но вместо слов раздался только звон колокольчика... И мир замер на долгие 180 лет.
***
Колокольчик грустно зазвенел, когда его взяли в руки после того, как бесконечное число лет он пропылился в гримерке призрачного театра. Почти два века она ждала, когда сможет сказать Харли самые простые слова, и думала как глупо было лелеять собственную гордость... Одни и те же мысли по кругу, мучительные 180 лет... Она считала каждый день, каждую минуту, каждую секунду, которым не было конца. И все эти годы она не знала, где Харли. Она осталась одна, в привычной обстановке театра, и это только для того, чтобы понять - без Харли все потеряло смысл. Неужели она действительно думала, что сумеет прожить без него? Глупая...
***
И вот она снова чувствует свои руки и ноги, но тело совсем невесомое. Но ей все равно. Она кидает на свою спасительницу благодарный взгляд и ищет среди множества людей одного-единственного. Единственного на всю жизнь. Ни 180 лет, ни что иное не смогли бы этого изменить. Наконец она видит его, хочет дотянуться, но все исчезает. На этот раз она снова в Фалам Кнок, стоит посреди пепелища бальной залы и слышит, как он зовёт её. Ей так хочется бежать ему навстречу, но её ноги такие ватные... Он идёт к ней сам, и вот он - уже рядом... Он что-то говорит, она слушает, но почти не понимает. В глазах начинают скапливаться слезы и она просто молча смотрит на него. Ей хочется, чтобы он обнял её, просто прижал к себе, как тогда, на фабрике кукол, но он продолжает говорить... Последние слова Харли наконец достигают сознания Дестини:

"Все закончилось ?" Ей бы и самой хотелось знать ответ на этот вопрос, только не в том смысле, что ему. Она сглатывает, пытаясь прочистить пересохшее горло и наконец ей удаётся сказать:
- Это ты мне скажи, Харли... Все закончилось ? - Голос её звучит хрипло, ей кажется, что он полон отчаяния. Она смотрит на него неотрывно - неужели он не поймёт её?..
- Харли... - С трудом она пытается выразить мысль яснее, хотя от сковавшего все ее существо волнения стук сердца отдаётся шумом в ушах. - Ты и я. Все закончилось? - Наконец задаёт она вопрос, который мучил её с самого прибытия в замок целую вечность, кажется, назад. Ей так страшно, что она отводит глаза, боясь что слезы предательски проложат свой путь по её щекам, как две параллельные дорожки, которым не суждено сойтись вместе. Как она и Харли... Она впивается зубами в нижнюю губу, мучительно ожидая ответа на самый главный в её жизни вопрос.

Сердце пропускает удар, а затем начинает биться быстро-быстро, как птичка, заключенная в клетке, которая желает вырваться наружу, но не может. Он любит ее... Харли обычно говорит не так много, чтобы можно было заподозрить его в неискренности, но ей все равно сложно поверить в услышанное, хотя так мучительно этого хочется. Ей кажется, что она такая обычная - без аристократического лоска, с короткими волосами, миловидная, но не красавица... И все же... сейчас она поверит ему, потому что хочет поверить. Все остальное будет потом. Мысли окончательно вылетают из ее головы с первым прикосновением Харли. Он гладит ее по лицу так, что она чувствует любовь в каждом его движении и ощущает, что начинает светиться изнутри, словно Харли разжигает в ней давно спавший огонь. А потом он говорит ей:

И у нее нет сил противиться его желаниям, своим желаниям. Все страхи отступают, есть только этот момент и этот мужчина рядом. И Дестини тянется к нему всем своим существом, каждой частичкой души и тела. Она отдает и берет, жадно, безудержно, неистово. Обвивается вокруг него, пытаясь слиться с ним в единое целое, чтобы было уже не различить, где начинается она и где продолжается он...
А когда все заканчивается, волны наслаждения вновь сменяются приливом страха и тревоги, накрывая Дестини с головой. Теперь она знает - он действительно любит ее, она видит это в его глазах, чувствует в каждом прикосновении. Но также она знает, что этого может быть мало. Любовь не всегда побеждает в том мире, в котором живут аристократы. Он обещал быть с ней всегда, но кем она будет для него?..
Дестини приподнимается на локте и пытливо всматривается в любимое лицо, чувствуя, как сердце затапливает нежность. Она понимает, что не сможет отказаться от Харли, какую бы участь он ей ни уготовил. Она принадлежит ему целиком и полностью и всегда будет принадлежать. И все же она хочет знать...
- Харли... - Дестини говорит это тихо-тихо, через силу заставляя себя разрезать словами тишину, заполненную только их дыханием. - Я хочу, чтобы мы были вместе всегда... но ведь ты теперь граф, а я... Я тебе не подхожу, но... - Она делает паузу, но с замиранием сердца договаривает:
- Но я буду тебе кем захочешь... кем ты позволишь мне быть. - Дестини не решается сказать "буду твоей любовницей", но понимает, что это единственное, на что она может рассчитывать.
- Я люблю тебя. - Добавляет она шепотом, и чувствует, как ноет сердце, выпуская наружу то, в чем так страшно и вместе с тем так сладко признаваться. Дестини тянется к Харли и прячет свое пылающее лицо на его груди, хотя знает, что в окружающей их темноте он не видит ее.