Карта ролевой игры "Дорогами судьбы"

Сегодня утром так же сидел Арсен на берегу, пока Рубина стирала, но совсем по-иному всё было. И мысли другие, и камень на душе. А ныне... Хорошо как рядом с Витой, и на душе спокойно, а сердцу тепло.
Спрашивает Вита про Рубину, тоже понимает, что это то, что сделать нужно.
- Пошёл бы, потому как дóлжно так, - кивнул Арсен, - хоть и не в радость то мне. Да вот отказала она мне. Пойду теперь к той сговариваться, к какой сам хочу, - признался он.
- Красивая Рубина, - снова кивнул Арсен, задумчиво, - да только мало того, не за одну красоту любят, всё важно тут.
Смотрит Арсен на девушку внимательно да задумчиво. Вот Зора вчера не такая ли была? Неужто и Виту что-то подобное мучает. Не к добру это, ой, не к добру.

- А ты представь, что сваты к тебе уже пришли. От меня, что далеко ходить? - Арсен приподнялся да сел на траву. Мимо Талэйта прошла с реки, тихая да молчаливая, на себя непохожая, но некогда было над тем думать. - Рада будешь, или как Зора "нет" скажешь, чтоб не идти за того, кто как брат тебе? А если от кого другого придут?
Не стал он называть имя Тагара. Если в нём дело - сама вспомнит.

Правильно Вита говорит, да не слышит Арсен в голосе никакой тайной радости. Знамо дело, в семье потом всё образумится да наладится, но тревожно ему.

Вот и нашла своё объяснение тревога. Горько стало Арсену. Вчера камень на сердце лежал, что на другой жениться надобно. Сегодня уже думал сватов засылать к той, которой хочется, да недалеко камень сдвинулся.
Знает Арсен, если сговорятся они с Эйш, покорно Вита замуж за него пойдёт. Улыбаться будет, со временем привыкнет, детей подарит, жизни другой мыслить не будет. Велик соблазн у Арсена. Скажет отцу - и сегодня же сговорят, заставят.
...И будет смотреть Вита такими же глазами на него, как вчера Зора. Да плакать, когда никто не видит.
Нет, не хочет такого "счастья" Арсен. Хотел он счастья для себя рядом с Витой. Да дорога она ему слишком, чтоб рядом с собой несчастной видеть. Пусть с другим - но жизни радуется. А он что - поболит сердце, да успокоится.

Посидел Арсен на берегу, на бегущую воду глядючи. Не ведал никогда, не гадал, что в утро одно две девушки ему откажут - и любимая, и нелюбимая. А вот случилось же. Наконец лицо водой холодной умыл, прошлое с себя смывая. Да взял в руки своё ведро, воды набрал. Не течёт, хорошо залатал.

Вернулся Арсен на стоянку, а у их вардо опять суматоха. Отец Рустэма зовёт, неужто натворил чего?

Слышит отца Арсен, и сердце радуется, слушая, как он порядок наводит. Лучше всех отец умеет со всем справляться. Куда ему отходить от дел? Кто ему заменой стать может? Нет пока такого.

Пока шумит отец, подошёл Арсен поближе. Про ответ Рубины он с утра рассказал, теперь ему бы новое шепнуть отцу.
- Не сговаривайся с Эйш, отец, - негромко говорит Арсен, чтоб никто другой не услышал. - Не будет с Витой нам счастья. На ком хочешь женюсь, но её неволить не буду.


P.S. папаня - ты супер!

Любáя, да не лю́бая, вот в чём беда. Не смотрится сейчас Арсену на других, вся надежда - что дело молодое, наживное, проходящее.
Вслед за старой пуридаи вошёл в вардо и Арсен, поклонился ей, не ставшей роднёй близкой.
И жалко Арсену обоих - и сестру, и друга. Понимает сам, каково Рустэму будет женатому на любящей другого быть. Но и обещания данные, да слова родительские нарушать негоже. И отцу тяжело ведь, не абы кого, дочь любимую на нелюбый брак отправляет. Ох, затянула ты, Зора, с признаниями, трудно теперь всё исправить, если не невозможно. Знал бы лю́бый её про любовь Зорину, да ответность имел к ней и решительность, мог похитить бы. Тоже не сильно похвальное дело, по голове за такое не погладят, но какой-никакой, а выход. А там бы сладилось. Но таила всё сестра не только от семьи, так что некому теперь её спасти. И хотел бы Арсен помочь, да ведь нечем.

Всё нынче вечером ясно станет, а пока пора собираться. Взял Арсен скрипку свою, да гитару за спину повесил. Пусть сегодня музыка играет, всех от бед отвлекает.

Не радужным было настроение у Арсена, но играть и выступать - тоже работа. А что, как не работа, лучше всего отвлечёт от ненужных дум?

Подошли уже к дому помещичьему они, и Арсен скрипку на плечо вскинул. Смычком повёл, пусть плывёт музыка вперёд них, хозяев да их гостей оповещая о своём приходе.
Пусть посмотрят да послушают, как умеют рома веселится и танцевать.

Зря Арсен считал, что игрой отвлечётся он. Как забыться, когда перед глазами всё? Вот Рубина в круг пошла, красотой да своим пламенем завораживать. Пусть не хотел жениться на ней Арсен, да больно обиден отказ. Вот Тагар в пляс пошёл, красивый, яркий, статный, не чему ему. И Вита рядом, как мотылёк на тагарово пламя летит. Рад бы разозлиться на неё Арсен, да не получается - вон как она счастьем светится. Танцует Донка, мелькает Талэйта, вовсю улыбается Зора, но нет-нет, да погаснут глаза сестрёнки. Несладко ей сейчас, прежней любимице.

Отчего ж не сыграть, коль она просит. Поднял снова скрипку Арсен, грустную мелодию заиграл. Ходит смычок по струнам, перебирают пальцы нити тугие. Прощается Арсен с любовью своей.

Отступил Арсен, лишний тут он. Да Донка как раз подбежала, на себя внимание отвлекла.
- Весёлого, говоришь? А давай! - тряхнул Арсен головой, печаль отгоняя. - Пляши, Донка, пляшите, красавицы. Отпразднуем жизнь, как только ромы умеют.



Приплясывая под весёлую музыку, вернулись ромы в табор. В самый раз вернулись, чтобы в вардо Арсен успел войти, к делам семейным успеть.

Хлопнул по лбу себя Арсен. Ну, Вита, нашла, кого выбрать. Где ум был у Тагара? Это ж надо было додуматься коней сейчас свети, когда стоянка в разгаре? Подождать не мог, когда снимутся с места? И вайду подвёл, его приказ нарушил. Удружил Тагар, со всех сторон умудрился напакостить.

Ох, как же неладно всё идёт. Гневается отец, всем сейчас достанется за непослушание да непокорность.
- Иду, отец, - кивнул Арсен и тихо из вардо выскользнул. Что отец задумал? Что Рубине хочет велеть? Хоть горда девка, да обидеть умеет, но не хочет ей зла Арсен, не заслужила она.

Нашёл он Рубину у вардо её. Окликнул негромко.
- Идём, Рубина, вайда зовёт. Рустэм решение принял.
Знает, что волнуется сестра по брату, а не хочет Арсен говорить ничего больше. О ком Рустэм думал, то решение принимая? Изгонят если его - что с сестрой будет? Кто позаботится? Да и примет ли она?
Не в добрый час, не под теми звёздами остановились они на этой поляне. Всё в раз прахом пошло с тех пор.

Чудится Арсену, что предлагает отец Зоре слукавить. Сказать, что бегала, чтобы замуж за Романа выйти, да Рустэму поблажку сделать. Или чудится это лишь?
А не радостно соглашается Роман, не с охоткой... Так прав ли Рустэм, говоря, что любят они? Зора - может быть, больно тиха она, стоит, ни жива, ни мертва, да взгляды украдкой кидает.
Не хочет наговаривать на себя, грех на душу брать, перед табором ещё и этим ославиться. Подошёл к сестре своей Арсен, руку ей на спину положил. Натворила бед, и выхода почти не видно, и отругать бы бедовую, и жалко её.
Поначалу казалось Арсену, что не зря Зора с Рустэмом бунт затеяли, отстоять своё счастье пытались. Но всё так оборачивается, что лучше бы сразу волю родительскую приняли. Не приведёт всё к добру. Как жить будут, все законы, обещания и традиции поправ?
Не дело это. И пусть сердце у Арсена ещё болело за своё несбывшееся, знает он, что ему отец ни скажет - всё сделает, как велено. Ни отца не огорчит, ни обычаев не нарушит. Да и всё равно ему с некоторых пор стало, если совсем уж честным быть. Потерялись свои стремления, осталось смысл искать в том, что само сложится.

- Будет, как скажешь, отец.
Склоняет голову Арсен, понимает, что не до выбора ему теперь. Да и зачем ему выбор этот, коли ту, что нужна была раньше, не выбрать?

Нашёл Богдана он, конечно. Слова отцовские передал.
- Поспеши, брат, если кого успел присмотреть, пока не опоздал, - советует Арсен. - Женить нас отец хочет, чтоб более к этой заботе не возвращаться.

Кого отец сговорит им? Не так много в таборе несговоренных невестящихся девиц. Что Талэйта, что Донка, все собой пригожи, нравом хороши. Да и Виту с Рубиной нельзя исключить, что на ум Бар6у придёт - никому не ведомо. На кого выбор падёт? Опять не спится Арсену. Да и вечер тяжело закончился - как равнодушно снести осквер6нение Рустэма? Как Зору не жалеть? Жаль их, глупых. И не сделать ничего, только порадоваться, что легко отделались. Походит Рустэм поодаль месяц-другой, сойдёт скверна. Вернётся в общий круг, умнее станет, как и Тагар, как подлечится.

С утра вскочил ни свет, ни заря. Костёр, к утру погасший, запалил. Сидит, рассвет встречает.

Утро.
Недолго отец выбирал. Ставит Арсен колесо на вардо обратно, да прикидывает, что ему купить надо, а что и своими руками сделает, чтоб собственное вардо построить. Пойдёт сегодня вайда к родителям Талэйты, сговорит их дочь за него. Вспоминает Арсен Талэйту - весёлую и красивую, но неприметную обычно на фоне сестры старшей. Всегда в таборе рядом с Симзой держалась, словно за ней пряталась. Он и не выделял её особенно - девушка как девушка, яркая, как все у рома, редко какая совсем уж красотой необыкновенной отличится, или талантом. Другую он всё выделял, кого он мог ещё ж видеть-то? Урок ему - внимательней надо быть. И видеть не только одного кого-то, глаза им застя, а и по сторонам примечать.

Впору заново с Талэйтой знакомиться, узнавать, какая она.
Вспомнил Арсен, с чем недавно она к нему ходила. Закончил дело своё, да к вардо семьи родни своей будущей пошёл. Стоит, смотрит - ищет пугало, про которое Талэйта говорила. А как её увидел, так к ней и обратился.
- Ну что, сделали вы пугало своё, для ритуала? - спрашивает, да девушку рассматривает, как в первый раз видит. - Помочь, может, чем?

- Пугало у тебя... - Арсен головой качает, шею ладонью трёт. - И сказал бы, что всех ворон распугает, да только не поймут они даже, что это их пугать поставлено, так, тряпьё какое-то. - А качнётся чуть - рассыпется, но говорить того он не будет, обидится ж девка за творенье рук своих. Пусть неумело, но старалась, делала.
- Давай сюда, поправим твою страшилку, - забрал из рук. - Набить бы поплотнее... - Мальчонку, откуда ни возьмись на них глазеющего подозвал, соломы сухой принести отправил. Да и в самый раз - внутрь руку сунул, на траву полусырую наткнулся. Сгниёт же! - Сухую надо, - поясняет, траву выкидывая, соломой заменяя. - А ты этот мешок набей, - второй даёт, поменьше, что под голову задуман.

Заново Арсен мешки перевязал, покрепче затянул. К палке длинной мешок, что побольше, приладил, поменьше - сверху насадил. Смычки крест-накрест примотал, как руки поднятые.
- Дальше - дело твоё, красивая. - Арсен ставил стоймя чучело на палке. - Глаза какие сюда из пуговиц пришей, волосы из лоскутов длинных или из верёвок сделай, в рубаху старую одень, чтоб на человека стало пугало похоже. К рукам что-нибудь яркое или шелестящее привязать бы, пусть звуком отпугивает, - прикинул он. - И... куда вы его ставить-то хотели? - оборачивается к Талэйте, что под руку смотрит, словно он невидаль какую творит. Знает Арсен, что ничего особенного не делает, а всё равно ж приятно. Особенно после тех двух, что невестами быть отказались. Ранит равнодушие-то, а Талэйта бальзам на душу льёт. Глядишь, и вылечится помаленьку.

- Так... - Арсен нахмурился. Вспомнилось, что Симза уже на крышу лазила. И как Бар на неё за разнесение скверны куда ни попадя справедливо ругался. - Только на крышу сама не лазь и сестру не пускай. Нельзя вам. Отца попросите, Джанго, или меня хоть. Неужто кто откажет двум красавицам?

- Чай? Вкусный, говоришь? А неси, - согласился он. А то всё утро с вардо провозился, теперь вот с пугалом. И до обеда ещё нескоро. Заодно и таланты хозяйские по приготовлению Талэйтой чая оценит. Ведь женой будет, если опять ничего не случится. Авось эти таланты лучше, чем в изготовлении пугал будут, так-то девка она пригожая и умелая... Наверное.

Ох, бабы, бабы...
Качает Арсен головой от наивность Талэйты. Какая разница, видит кто или нет? Скверна-то не выбирает, видят её или нет чужие глаза, покрывает всё, чего юбки коснутся. Засквернит всю крышу, в вардо не войти будет, пока не отмоют всё полностью.
- Ночью - тем более, - строжится Арсен Упадёт ещё, не дай боже. Ишь чего удумала! Опять без невесты его оставить хочет! Хватит уже, третья - окончательная, нечего дальше перебирать судьбе. Строжиться Арсен как над своей законной невестой. Чувствует, что своё. Даже про Виту думать забыл. Да и законная она уже, был Бар же, говорил с её отцом. Сговорились обо всём. Знает ли Талэйта или нет, а решено всё. Одна только деталь осталась.
Пьёт чай Арсен, одобрительно кивает. И впрямь вкусный, не слукавила Талэйта. Хорошую хозяйку возьмёт в вардо. Присматривается Арсен, оценивает. Доволен выбором отца, как ни крути, тот его лучше всех знает. Может, и не зря всё именно так складывается.

- Спасибо, Талэйта-красавица, - уважительно клонит голову, вставая. - Такой чай всю жизнь пить можно, не опостылеет. Как тебя за такой отблагодарить? Дай руку мне, - свою протягивает ладонью вверх, вторую в карман прячет. И когда ложиться ладошка девичья на руку, положил на неё кулак сомкнутый, разжал, но руку пока держит, поверх ловких пальцев, поверх монеты, на шнурок надетой, что в её ладонь опустилась. Той самой монеты, что женихи невестам при сговоре дарят. Тех, что на шею надетые, всем видящим рассказывают - сговорённая девушка, всё равно что жена уже. Давно у него эта монета лежала. Даже до того, как начал присматривать, кому надеть её. Вот, нашла свою хозяйку наконец.
- Тебе дарю, - кивнул Арсен. Пальцы погладил, и молча руку убрал. Дальше ей отец расскажет, до чего договорился с вайдой. Кивнул ещё раз, и к вардо своему пошёл.
Оглянулся только, усмехаясь:
- Пугало-то доделай. Пусть ворон попугает.

Увидев карету и солдат, поспешил Арсен к отцу, рядом встал. Нечего тут всяким на его отца нападать. Пусть докажут сначала! Но Тагар, ой, Тагар... Зря поспешил с конями.

Пышет гневом хозяин земли местной. Видать, хорошие кони были. Арсен их толком не видел, но неспроста ж Тагар даже приказ вайды нарушил, лишь бы их свести.
Раз забрал Арсен палку, барон снова машет. Второй раз забирает, приговаривает:
- Давай подержу, зашибёшь же кого, или сам ушибёшься, вон какая палка тяжёлая, нехорошо будет.
И, пока барон на ругань отвлекается, трость мальчишкам таборным передал, чтоб унесли да прибрали, раз их вайде эта палка приглянулась. Хоть и не стар отец, чтоб на палку опираться, тоже так махать, небось, будет.