Карта ролевой игры "Дорогами судьбы"

Только бабушка у неё осталась одна. Обняла она Эйш, прижалась к ней. Успокоилась понемногу. Сильная у неё бабушка, мудрая.
- Мами, я спросить хотела, - Боязно ей в глаза умные, всё замечающие смотреть, да измучилась Вита думами своими. Когда увидела, как Арсен за Рубиной пошёл, руки аж занемели, чуть чан не выронила, да побежала после на речку, стирать, может услышит что. Да где там. А как подошёл к ним Тагар, да полыхнул на неё жаром очей своих, так замерло всё внутри. Боязно ей от взглядов цыгана, знает, что хочется ему запретного. Как уберечься?

Опустила в пол глаза, закрылась от него чёрной завесой ресниц. Смущает её и зовёт за собой взгляд его чудный. Ах, Мами, помоги мне разобраться, подскажи, что со мной творится. Почему двое, не один душу совсем неопытной да видать глупой цыганочки смущают...

"Счастливая..." Тэли сказала. Да где уж там... При бабушке не может она ответить как хотелось бы Тагару. А он успокаивает и снова касается её. Всё знает, всё ведает цыганка, да только как узнать, что на сердце у мужчины? Сокрыто это от неё.
Подняла на него глаза свои всё ещё мокрые от слёз, улыбнулась несмело, кивнула.
- А то ты не знаешь, что колдунья. - Посмотрела из под ресниц на цыгана, красивый да ладный какой! Видный да смелый и знает сам об этом, вон горделивый какой.

Да только позабыл он сразу про неё, как гаджо приехали. Ярче глаза загорелись, да ушёл Тагар.
Растерялась даже Вита. На Эйш взглянула.
Потянула её бабушка к-костру, не даёт обернуться, посмотреть, Да только увидела Вита, как за руку молоденькую гаджо Тагар берёт, цветистыми словами завлекает.
Вырвалась она сгоряча из рук бабушкиных, мотнула головой непокорной. Гордо выпрямилась
- Бельё подсохло, что стирала. Пойду я, мами, разложу и соберу его. - И взметнув подолом по траве прибитой, пошла на реку, где бельё стирала, да сушиться оставила.
Сложила рубахи мужские отдельно, детское рядом положила, только женские тряпки не в корзину, а рядом. Не хочется в табор идти. Села Вита на камень возле воды и затянула песню грустную низким своим голосом. Плывёт он по воде, колышется осока, шурша под ветерком, подпевает птичка какая-то.

Ой, да над рекою, солнце красное встаёт...
.

Говорят песни рома душу тревожат и зовут за собой в-дорогу. Есть те, что веселят, зовя танцевать и радоваться жизни. А есть те, что душу успокаивают, тревогу уносят. Нет красивей песен, чем цыганские. Поёт цыганочка о том, что пробуждаются в ней силы и мир кажется другим, беспокойно у неё на душе... Рядом присел кто-то, но она не смотрит, допеть хочет.
Обернулась, песню допев и на волне той музыки, что в душе ещё звучала, улыбнулась Вита Арсену. Никогда не была она с ним вот так, наедине. Да и не говорили, как подросла, почти. Она с женщинами всё, он среди мужчин. Лежит он на траве зелёной, глаза у него особенные, добрые, борода густая. Красивой называет. На сердце вдруг светло стало, обхватила она колени, склонила голову к ним и смотрит на Арсена, молча смотрит, пытливо. Знает откуда-то, что можно довериться ему, спросить, но сначала за Зору хочет попросить, за подругу любимую, но слова другие пришли.
- Что, Арсен, скоро свататься пойдёшь к Рубине, люба она тебе? - Подняла голову, вдаль посмотрела, сама себе ответила. - Красивая она, как её не любить. - Вырвалось вдруг из сердца отчаянно - Скажи, как это любить? Не как брата... Как разобрать, как не обмануться?

Подняла голову Вита, смотрит прямо на Арсена. Ох, и славный же он. Всегда правильно поступает, гордый, честный, справедливый. Сын отца своего, будущий вайда....Закон, их романипэ во главе угла у него, так и должно быть. Так и для неё слово старшего - закон. То, что Зора сделала, всколыхнуло, встряхнуло душу так, что страшно стало. Счастья и силы желает она подруге. Зора сильная, как имя её. Но сама она ни за что против бабушкиного слова не пойдёт. Ведь одна у неё защитница, одна она родная....

Замотала головой цыганочка, мельком взглянув на шмыгнувшую мимоТэли.
- Коли сваты пришли, значит сговорила меня родная. - Она представила, что и правда Арсен с друзьями да Баром пришёл к ним в вардо. - Для любой, честь породниться с семьёй твоей, Арсен. С радостью приму судьбу свою. Я люблю Зору больше всех других, не могу судить её и не брошу ни за что. - Слова звучат уверенно, честно. - Только сама никогда бабушку не опозорю, одна она у меня.

Соскочила с камня Вита, зазвучали в голове набатом слова бабушкины, да так громко, что замерла, подумав, а что если...

И дыхание перехватило, не вздохнуть. Представила, что не услышит она больше смеха Тагара, не коснётся он щеки её, не пойдёт вокруг неё в танце, сердце тревожа и чуть не умерла.
- Люблю я его, Арсен! - Вошла в её сердце любовь, незаметно пробралась вместе с ревностью. Поняла, почему больно ей было, когда он к гаджо отвернулся. - Тагара люблю....- Рот, что признание выдал руками закрыла, сдавило грудь и вырвался всхлип. Сорвалась с места и побежала ничего не видя перед собой. Так вот ты какая, любовь. Больно, так больно представить что нету его....
Бросилась на траву с плачем, а запах малины голову кружит. Вернулась она туда, где Тагар сердце её растревожил.

Только Вита всласть порыдала, пожалела себя несчастную, как руки сильные её поднимают, да голос того из-за которого слёзы лила звучит с беспокойством. Отодвинулась она от рук его, юбки обеими руками прижимает к ногам. Не хочет, чтобы Тагар её такой слабой да растрёпанной видел. Сжала губы, да глазами сверкнула сердито
- Монетку заветную потеряла. - Скрестив за спиной пальцы, чтобы на самом деле не потерять ничего, смело ответила, взгляд его встречая. Да мало ему, что ли? За руку потянул, обнял. Задрожала Вита от возмущения, не ведая, что страсть пробуждает в ней развесёлый рома.

А он знай о своём всё. Словно околдовал. Смотрит он на губы её, да сил нет противиться. Вот приблизилось лицо его и видит она даже крапинки в глазах его карих. Словно зачарованная лицо поднимает и вздрагивает, когда его губы её касаются. Сердце замирает. Но руки упёрлись в грудь богатырскую, выскользнула она, сама не зная как. Видно Эйш рядом стоит да помогает.. Глаз не сводит с Тагара, а сама отступает всё дальше.
- Если ещё раз коснёшься меня, вот так, нож в сердце воткну. - Он с бабушкой поговорить должен, если хочет её... Она не гаджо какая-то, она рома!



Девушки беленькие, простите, ничего личного)
Реал(( до вечера

Чувствует Вита, что еле сдерживает себя Тагар, и хоть отходит шаг за шагом от него, да будь её воля кинулась бы к нему, чтобы целовал он её ещё, слова ласковые говорил. Не выпускает он из сладкого плена глаз её, зовёт, как дорога в даль заветную, неизведанную. Не выдержит она, сама пойдёт к нему, если не справится с собой. Из последних сил развернулась и побежала Вита , оставляя сердце своё ему. До реки добежала, вошла в воду, остудить щёки горящие, тело остудить, что пылает от желаний запретных. Вышла из воды, как давеча Тэли выходила. Как хорошо, что с Арсеном она поговорила, что поняла, хоть и нравится он ей сильно сильно, да как брат, которому всё поведать можно... Хорошо бы и он счастье своё нашёл, помолится она за него и за Зору. Подхватила корзину девушка да в табор, домой пошла. А рома уже собираются в дом хозяина земли, что место им дал для стоянки. Отплатить они должны за гостеприимство. Всегда платят долги свои рома. Надела Вита юбок побольше, чтобы пеной морскою вокруг ног кружились, платок красивый повязала, да поторопилась на представление. Бабушка рукой махнула, мол беги вперёд, я догоню. Рассмеялась цыганочка, черепаха если зайца и не догонит, так перехитрит. Заиграла музыка, зазвучала песня весёлая


Спешит ей навстречу Зора, улыбается, подбежала Вита к подруженьке, обхватила за пояс, да закружилась с нею под скрипку Арсенову да гитару Романа.

Остановилась на минутку, дух перевести от кружения и смеётся.
- У нас красивая самая Рубина, потом ты идёшь и Симза с Тэли. Не дразнись! А медальон счастье ещё принесёт. Бирюза она такая, кажется нет выхода, захлопнулась дверь, ан нет, другая открылась и может там, за нею всё лучшее тебя ждёт

- Люб, Зора, да не так сильно, как другой... - Наклонилась поближе к Зоре и шепчет на ухо. - Я с ним говорила у реки. Он совет мне дал и словно глаза мне раскрыл. Но не знаю, что ждёт меня впереди. Ой, подруженька моя, совсем не знаю... Боюсь, что больно от любви и больно без неё теперь. Посмотрела она на Тагара, что со всеми шёл, глаза отвела. Сменилась мелодия, зарыдала скипка, входит на двор барский табор цыганский
Пришли они в поместье, начал представление Златан, брат Тагара, завораживает его номер с кинжалами да огнём. Ахают удивлённые зрители.

Оглянулась Вита, бабушку выглядывает, а та уже здесь, в ладони хлопает. А вот и их время пришло. Зазвучала музыка так, что сердце зашлось, начал Тагар танец, присоединилась к нему Рубина, потом выбежала Вита и Зора. Вся отдалась танцу цыганочка, не училась она танцевать, танец для неё- это сердце и душа. Выражает она в нём свои чувства и мысли, страстью горят глаза её, когда склонив голову и не сводя глаз с Тагара. она начинает свою партию. Потом уступает место Рубине, и не выдержав, снова идёт к Тагару, высоко подняв бубен, горяча кровь ритмичными ударами и шагами. Кружится вокруг него, завораживая сиянием глаз и улыбкой. Хлопают рома, хлопают хозяева, не удержаться.
Закончился один танец, сменяет его другой. Идёт представление.
Теперь и Вита присоединяется к аплодисментам, кружится Зора, словно пламенный вихрь, завораживает своим танцем, заставляет сердце замереть, что сорвётся она в кружении пламенном и унесёт её, подобно сполохам огня, в ночь тёмную. Рядом Донка-красавица кружится. Душу вкладывают в танец цыганки, не для других танцуют, для себя!

Сейчас Рубина с Тагаром танцевать пойдут

Вышла Вита из круга, отдышаться да пройтись осмотреться. Донка теперь ведёт в танце. Снова завораживают зрителей движениями раскованными, грациозными, яркими нарядами да белозубыми улыбками на смуглых девичьих лицах.
Увидала Джанго с Вардом да Симзу рядом. Светятся счастьем глаза красивые держит она на руках Огонёчек маленький, любимицу Витину- Ягори... Эх, не шить ей теперь юбочек маленьких для крохи, скоро мамой назовёт она Симзу. Рада за них Вита. Снова заметила она Тэли. Что тревожит её не знает. Да только не скажет ей ничего сестрёнка Симзы, значит быть посему.
Но как же красиво танцует Тагар с Рубиной. Отвернулась Вита, больно ей видеть его с другой. Дальше пошла, монистами звенит, в бубен постукивает. Зазывает к бабушке погадать.
Скоро номер Джанго, кажется он что-то такое новое задумал, любопытно ей, смотреть будет.. Обошла она со спины рома своих, мимо Бара проскочила. Боязно к нему сейчас подойти. Остановилась наконец, да ненадолго. Ухватил её за локоть давешний фермер и снова тянет в тень: "Нагадала меня Розе?" - спрашивает. А где та Роза, не пришла она в табор, пожала плечом Вита.
"Я тебе сколько денег заплатил!"
Тут не выдержила уже она, топнула ногой.
- Ничего ты не заплатил! - Возмущена до глубины души.- Не идёт гадание правдивое к бумажке твоей ненужной никому. Говорила же тебе, позолоти руку. Так что не жди хорошего, коли скупишься.
Отступил под её напором фермерский сынок. Суёт ей золотой: "Вот, держи соверен, да смотри теперь не обмани."
Успокоилась Вита, золото на зуб попробовала, кивнула.
- Ну вот, а то суёт не пойми что.
- Так ведь 4 кроны ты получила, глупая. - Тут уже фермер не сдержался.- Верни тогда.
- Врёшь, бумажка одна была, не былой никакой четыкроны. А бумажка была да сплыла, я тебе её обратно в карман засунула. - Сжала она в ладони золотой, пытается утихомирить парня. - Не надо злиться, яхонтовый. При твоей красоте да уме, любая за тебя пойдёт. Вот сейчас пойду нагадаю твоей Розе высокого да красивого, с рыжими как закат солнечный волосами. - А он не слушает кажется, уставился на Виту.
- Любая говоришь? - И снова её за руку схватил, к себе потянул. Только не бережно, как Тагар, а рывком. Обвили юбки пышные ноги парня, а он уж и в плечо её вцепился. "Красивая ты, цыганочка. Пойдём, погадаешь мне вон в той беседке. Ещё соверен золотой получишь, не прогадаешь."
- Ах ты тупой боров! А ну, пусти! - Да не вырваться Вите, сильней он её, упёрлась она ногами босыми в землю.- А ну, отпусти! Отец мой, рома баро, тебе голову оторвёт, а жених голыми руками сердце вырвет из груди. -Сверкают глаза ненавистью, зубы острые вцепились в руку и, охнув, выпустил он цыганочку. Дрожит Вита, но ещё не закончила с ним. Со всех своих силёнок толкнула его и не удержался Джон-фермеский сынок, упал спиной в розовый колючий куст. А Вита, всё ещё дрожа, забежала за беседку, спряталась, никак поверить не может, что дралась с гаджо. Только бы он "бобби" не привёл и лорду не пожаловался. Не похвалит её Бар за такое. Сердце никак не успокоится, трёт плечо- хорошо, что на коже смуглой синяки не заметны почти. Да платком прикрыть можно. Разжала ладонь, сверкнуло золото. Спрятала она монетку тяжёлую в путей, покрепче завязала узелок и, распрямив плечи, пошла искать Розу. Ладонь её посмотрит и посоветует не глядеть на всяких фермеров.

Вышла Вита из тени деревьев, снова в круг семьи своей торопится. Не всем она может по нраву была, да любой заступится, коли обидел кто. Только не станет она жаловаться. Сама разобралась.
Отряхнула юбки, поправила кофту-плечо закрыла тканью и подошла поближе к музыкантам, позабыв про непутёвого. Ягори- солнышко танцует с медведем огромным. До чего ж забавно и страшно. Такой он огромный и такая она маленькая. Молодец Джанго! Сыпятся монеты за выступление удивительное, переполнен подол малышки сладостями. Только где Тагар? Высмаривает его Вита.

Закончил представление Джанго. Подошла Вита к Арсену, что скрипку как малое дитя на локте держит, смычок опустил. Грустно Вите, просит она цыгана
- Сыграй...- и запела, трогая душу печалью

Не знали мы, смеялись мы,
Рождаясь белым облаком у света на краю,
На берегу одной весны
Запахом костров по степи,
Что летят беспечным эхом.

В эту ночь и в танце струй,
Срывая лепестками пламя огненной крови,
Люби меня, моя любовь.
Пой мне, Кармелита,
Сказками в объятиях нежность храня.

Миг - это только один звук,
Без начала и без конца.
Кто я на этой планете зла
Для других и для себя?

И смыт дождём неясный след,
А капли тихо плакали надеждой у реки.
Нам не найти у тех берёз
Тихую печаль,
Что жила в уголках души разбитой.

Пополам: в туманной мгле,
Блуждая по земле на крыльях у семи ветров,
Ищи меня, моя любовь.
Где ты, Кармелита?
Где-то в сердце всегда моём.

Застонала скрипка, заплакала.. Сердце рвёт на части.
Подошла Донка, весёлую песню просит, только не поётся Вите. Сердечко заболело от тоски, уж больно скрипка грустно и надрывно пела... Чувствует она музыку серцем, переживает...

Встрепенулась вся, голос его заслышав. Губу прикусила, улыбку сдержать пытаясь. Тянется к нему. Вот же он! Музыка в сердце вернулась, играет весёлую Арсен.
- Тагар! - Потемнели щёки, румянцем покрываясь. Но сердце чистое ничего скрывать не желает. -Хочу, чтобы для меня одной. И я для тебя... - Улыбка уже появляется. Не знала она, что собственница такая.
Протянул ей руку Тагар, встряхнула головой Вита. Перед глазами всё поплыло. Видит как он руку мисс целует, уводит ту за собой. И срывается с губ, будто не она это говорит.
- Да разве нужна тебе я, когда белая мисс тебе люба!

Только вот в танце была она счастливая как никогда, а сейчас заплакала Вита, спряталась ото всех в вардо своём. Столько пережила она за эти два дня, сколько за всю жизнь не переживала. Видеть никого не желает. Скорее бы в дорогу, прочь из этих мест. Чтобы всё было как раньше, чтобы не было гуся и противного гаджо с потным руками. Чтобы не было мисс с красивыми волосами и малины у реки. И реки чтобы не было.... Закружилась голова от запаха сладкого. Взметнулась Вита, корзинку с малиной увидала. Подхватила и выкинула вон из вардо, бросилась на подстилку, плачет душа её от одиночества, плачет цыганская душа. Не нужен ей никто, раз любовь такая злая.
Слышит, бабушка пришла. Затаилась, носом мокрым уткнувшись в шаль бабушкину. Икнула и заснула внезапно обессиленная цыганочка. А во сне Тагар рядом, руки раскинул и идёт она к нему лёгкой поступью, светятся счастьем глаза её и танцуют возле костра танец пламенный, фламенко...

Проснулась Вита внезапно, будто только глаза закрыла на минутку. Перебрала свои амулеты, помолилась, покой в душу растревоженную впуская. Эх, зря она малину выбросила, сама себя не узнаёт. Выглянула, а бабушки и след простыл. Спохватилась она, кормить мужчить нужно, а она разленилась. Гуся сегодня женщины готовили. Похлёбки наварили да с яблоками запекли, что мальчишки по садам насобирали. Умылась она, косу заплела, к костру подошла.
- Что там, Роман?- Кивнула на вардо Бара.- Гневается наш рома баро? - Посмотрела на Тэли притихшую. Возится у костра, достаёт миски да ложки. Аккуратно так на скатёрку раскладывает. Мужчин надо в первую очередь накормить. Женщины старшие приглядывают, скоро обедать. Что на голодный желудок хорошего надумать можно. Поесть бы вайде, да заодно и табору его. Выпрямилась Вита, обернулась посмотреть, Тагара увидела, вздохнула. Что он у вардо вайды делает?

Спросил Роман Тэли про прибыток и лёгкая тень набежала на чело Виты. Золотой она свой отработала, погадала Розе, да вот происшествие позабыть пока не может. Ещё монеток заработала, за танец получив, и в бубен дала постучать малышне. Присела она неподалёку от Романа с другой стороны от Тэли.
Улыбку вызвали слова Романа
- Рада я, что сладилось у них. Ягори маму так хотела. Чудо у вас малышка.

- Ой, как прав ты. Гроза пройдёт, дождь горечь смоет. Может наладится наша жизнь. Только бы не смыло чего ненароком. - Вытянуть из Романа, всё равно что немого пытать. А Вите ой, как хочется узнать, что это Тагар ждёт перед вардо вайды и где Зора её.
Донка подошла с помощью. Наклонилась к ней и шёпотом
- Донка, ты Зору не видела? Беспокойно мне. - Передала ей кружку, которой похлёбку разливали по мискам. Оглянулась снова на вардо.
Тут надежда затеплилась. Эйш у вардо она увидела, сидит себе бабушка в тенёчке, огонёк трубки только видно. Застучало сердечко её, хочется к бабушке под крылышко.
Посмотрела на Романа, бабушка зовёт. Подхватила кружку с чаем горячим, сама на Тагара поглядывает, да не успела подойти, Тагар к Бару вошёл.
- Мами, скажи, что тут происходит. Присела в ногах бабушки прямо на землю. Кружку передала горячую. Смотрит на бабушку, а в глазах щиплет. Столько беспокойства она ей причиняет своим нравом.

И замерла голос Бара услышав

Роман ничего не сказал и мами туда же. Вздохнула Вита, улыбнулась мечтательно. Раз Эйш говорит, что всё наладится, значит так и будет.

- Нет, мами, не обидел. - Про малину что сказать, потом повинится. Хорошо, что на плечах шаль старенькая. Всё-таки синяк выступил, да думать об этом не хочется совсем. Мало что ли у неё синяков было. Вон на ногах последние от гуся, которого у костра едят с аппетитом цыгане. - Я бы сказала. - Надо бы бабушке поесть принести, да так хорошо с ней вот так сидеть. Помолчала немного и, положив на колени бабушке голову свою глупую, негромко заговорила о том, что на душе.- Помнишь, спрашивала я как понять, любишь ли, а ты сказала , представь, что не было бы его. - Тише звучит голос, почти шепчет Вита и всё на вардо Бара смотрит, ожидая, когда выйдет он.- Мне без Тагара не было бы жизни, бабушка, без его глаз, без его голоса, без рук его крепких, без улыбки... Стоит ему обернуться, посмотреть на меня, как сердце моё замирает и хочется,.. замолчала Вита, засмущалась. И так слишком много бабушке сказала.
Слышит вздыхает бабушка, ждёт, что она скажет родная. Только вдруг снова громко кричит Бар, да так, что слышно на весь табор. Вита на ноги вскочила, к вардо тянется. Значит плетей заслужил Тагар. Заныли руки да спина, вспомнили, как отцовская плётка их охаживала. Только удержала Эйш, внучку свою. Не рукою, словами.

Опустила строптивица очи долу.
- Как скажешь, мами. - Помогла встать пуридаи своей, довела до кибитки и усадила на любимое место её, всё незаметно оглядываясь назад. Потом к костру побыстрее, чтобы бабушку накормить да самой перехватить, что останется.
- Сейчас гуся тебе принесу. - Села рядом с бабушкой, есть, а сама всё ждёт, когда Тагар выйдет, хоть одним глазком на него взглянуть. Не побоялся он плетей, ну а она не побоится мазь для его спины сделать, да принести. Пропустила видно их с Баром. Вон он уже рома барр к костру поесть пришёл, а Тагара всё нет.
Зазвучала песня возле костра, льётся плавным напевом ввысь. Поёт- подпевает цыганочка о жизни вольной, другой и не надо.

Моя дорога нелегка,
То вниз бежит, то в облака,
Идут дожди, идут снега,
Лишь размывает берега.

А жизнь обидно коротка,
Как дуновенье ветерка,
Лишь холодочек по спине,
В пути напомнит о тебе!

Пусть, мне улыбнутся небеса
Поля и реки и леса!
И убеждаюсь я воочию,
Как хорошо и днём и ночью.

Кую подковы днём, а ночью,
Разглажу я морщины дня,
И погоню вперёд коня!

Возьму я горсть родной земли,
Чтоб сберегла меня вдали,
Огонь лампадки б не погас,
В тревожный миг, в недобрый час.

Как тень блуждают сны за мной,
А я молюсь тебе одной,
Пройдут дожди, пройдут снега,
Сойдутся наши берега!

Пусть, мне улыбнутся небеса
Поля и реки и леса!
И убеждаюсь я воочию,
Как хорошо и днём и ночью.

Кую подковы днём, а ночью,
Разглажу я морщины дня,
И погоню вперёд коня!

Возвращается мир в семью цыганскую.
Заснула бабушка, а Вита над мазью колдует, передать для Тагара собирается.

Ночь прошла, скоро утро наступит, а пока предрассветный час. Выскользнула Вита из вардо и незаметно обошла со стороны леса остальные повозки да бендеры. К вардо Тагара и Златана подошла, мазь оставить хочет. осторожно заглянула, не лежит ли исполосованный плетью Тагар в бендере. Сердечко стучит, не увидел бы кто, а думы покоя лишают, больно ему, помазать надо спину иссечённую.

Только шагнула несмело цыганочка, нос вытянула посмотреть сквозь щели бендера есть ли кто, вдруг услыхала за спиной топот медвежий) как веточка едва слышно хрустнула.

Чуть не уронила плошку с мазью заговорённой, целебной, с любовью замешанной. Юркнула белочкой в кусты, оставив мазь у входа. Выйдет Златан или Тагар, увидят, поймут авось....
Сердечко колотится от страха. Вон Талэйта недавно невесть что подумала, когда Джанго за Ягори-Огонёчком её любимым пришёл. Ославят, не подойдёт к ней больше Тагар..
Отбежала она подальше, прислонилась спиной к дереву - дух перевести. Головой покачала. Ведь так и не увидела был ли кто в бендере. А если б Златан сам? Ой, мами! Что у тебя за внучка. Поуспокоилась Вита, отвязала корзинку, что с собой прихватила от пояса, да пока рассвет, за малиной в малинник тот. Наберёт побольше, бабушка похвалит, улыбнётся.
Споро обирает малину цыганочка, посмеиваясь да головой качая.

Быстро набирала малины Вита, давно улыбка с губ её ушла. Как он там? Ой, как же много бед здесь разлито в воздухе. Когда Зора стригла Рустэма, брата её названного, не могла отвести глаз. Когда юбку Зора подняла, то зажмурилась, смалодушничала, к бабушке прижалась. Только не видеть муки в глазах цыганских. Послала ему мысленно: держись, братишка! Счастье есть.
Он сильный, найдёт ещё свою дорогу. А вернётся когда, родней ещё для семьи своей большой станет. Опять мысли чудные лезут, боится их Вита. Выбил из неё почти все отец её, вымучил. Только изредка с губ они срываются. И знает, что правда то, что видится ей.
Ах, Зора-зорюшка, столько боли...
Не смогла она уснуть этой ночью. Смешивала травы со свежим целебным жиром гусиным, соками дерева приправляла. Думу горькую думала. Вот бьётся её сердечко при взгляде на молодого цыгана, да что у него на уме не ведомо ей. Молчит тот мир, другая сторона... И он не торопится.
Только знает, что испытание Тагар должен пройти, если нужна ему, если не испугается...

С бабушкой как рассветёт, придёт она лечить Тагара.

Задумалась Вита, идёт к вардо, малину несёт. Не смотрит вокруг. Вдруг дудочку услышала совсем рядом. Не видя ещё ничего, заулыбалась, пошла быстрее, обходит вардо уже спрашивая
- Рустэм, братишка! Как жеребёночек? - И видит голову коротко стриженную и в глазах вековая грусть. Как перед стеной остановилась, рот рукой зажала, забыла совсем... Глаза распахнула, попятилась назад. Потом прикусила губу сильно-сильно, так, что кровь почувствовала. Поставила перед вардо его корзинку. Глазами виноватыми прощения просит. Дарит ягоду... Юбку подобрав, бежит к себе. Как больно за них за всех. И за Зору и за Рубину, за Арсена и Романа, а больше всего за Бара - баро рома... Отца...

Прибежала, а глазах слёзы застыли. Как же жить теперь? Не сможет она не замечать его, не петь под его дудочку детскую песенку, не плакать вместе с ней, когда он играет грусть. Всхлипнула, слёзы вытирая. Рустэм сильный и Зора тоже. Они все сильные, как отец их Бар. Не будет она больше плакать. Знает ведь, что всё будет у них и счастье придёт, только не сейчас, не в этом месте давным- давно проклятом для цыган. Пока чистила вардо, стараясь не разбудить бабушку, подметала малину, чтобы не мозолила глаз, успокоилась потихоньку. Твёрдо решила, что зазовёт мами к Тагару.

Бормочет бабушка во сне, мысли Виты повторяя, да глаза открывая.
- Мами, я мазь отнесла к бендеру Златана и Тагара. Сходи к нему, проверь как заживает! - Умоляюще смотрит на Эйш. Потом вздыхает, - а ещё.... - Боязно, но всё равно скажет. - Ещё малину от- отдала... Рустэму. Ему корзинку отдала. - Затих голос, опустила голову. - Забылась я, прости. - Лицо в ладони спрятала. Как почти брата не видеть , невозможно никак. - Я исправлюсь. - Обещает. Знает, что больно будет, но боль уйдёт, смоет её гроза новая.
Поднимает она на бабушку глаза ясные, с душой говорящие.
- Пойдём, мами, отведу тебя к Тагару.

Мудрая у неё бабушка, знает, как сказать так, чтобы утишить боль, успокоить внучку. Обходить стороной она попробует. Не было такого в её короткой жизни и не хочет больше такого. Да впереди долгая ещё дорога, трудная, всё может случиться, главное жив Рустэм, остальное исправится.

Вита, пока бабушка снадобья собирала, быстро умылась, причесалась, и юбку красную надела. Подшила подол она, что гусиный клюв потрепал. Смутилась, когда Эйш хрипло засмеялась. Стара как мир мами, да всё видит. Никак Вите одной к Тагару нельзя. Хоть и с лекарством.
- Я просто помочь хотела, - проворчала себе под нос. Всю работу переделала же. Только за малиной снова надо идти, пока еду не начали готовить на вечер женщины. Потом некогда будет. И перьями гусиными подушку набить, а пух на в мешочек положила, жиру натопила для крема. Давешний продала, ещё надо запасти.
Ну наконец-то собрались уже, нетерпеливо Вита на бабушку посмотрела.
- Хорошо, мами. Как увижу, приведу. Теперь пошли?
Вошла она осторожно за бабушкой, поздоровалась негромко, сдавило аж грудь, когда спину Тагара увидала.
Прикусила губу прикушенную, чтобы сдержаться, не вскрикнуть. Полосы, двенадцать кровавых полос...Посмотрела на Златана.
-Мазь надо гуще положить. - Взглянула на Эйш. Руки у бабушки немного скрюченные, болят - Можно я? - А сама уже присела на колени перед Тагаром, юбки подобрав. Глаза опущены, губа прикушена, достала жестянку, у бабушки взяла мешочки, в глаза его не решается посмотреть.
- Тагар, повернись, я осторожно.- сказала негромко и, зачерпнув мази, принялась нежно касаясь вспухших полос, накладывать прохладную, целебную мазь, приговаривая молитву. Невозможно оторваться, хочется поцелуями залечить раны, но встала Вита, отошла, мимолётно стрельнув в него горящим взглядом.- К вечеру уже не будет и следов почти. Так мазь заговорённая действует.