Карта ролевой игры "Тайна Хэддон-Холла"

Итак, Энн и Изабелла, вместе с леди Уорвик, собрались в малом салоне, где с оживлением обсуждали предстоящий ужин.

Отец вел себя по обыкновению сдержанно. Энн поднялась и не тая радостной улыбки, приветствовала любимого родителя поклоном. Сегодня он выглядел особенно элегантно, но что уж греха таить, она всегда гордилась отцовскими манерами и вкусом. Для своего возраста он был безупречен.

Сердце Энн волнительно забилось, словно она впервые должна принимать гостей.
- Я сделаю все, чтобы оправдать ваши ожидания, отец. – она так ждала хоть маленького намека на ответную улыбку. Но к разочарованию Энн, отец был скуп на проявление чувств.
Он попросил леди Уорвик о приватном разговоре, и когда они удалились, Энн томно вздохнула и обратилась к подруге:
- Не знаю, почему, но мне вдруг стало так тревожно. Даже пальцы дрожат. – она сжала ладони. – Изи, порой мне так сложно сдерживать чувства. Я боюсь, что подведу отца. Как мне быть? – она с мольбой взирала на подругу.

- Знаю, Изи. Ты единственная, кто меня понимает. – Энн с благодарностью ощутила прилив успокоения. Все-таки, не каждый день выпадает шанс продемонстрировать отцу свои способности светской дамы. Она попыталась вспомнить, что ей известно о джентльменах. – Сэр Чарльз Паркер, довольно мил, добр и приятен в общении. А вот лорд Вустер для меня так и остался загадкой. Наша последняя встреча с ним состоялась очень давно. Я уже и не помню, о чем мы с ним говорили тогда. Ох, Изи. Нам пора.
Энн в сопровождении подруги и тетушек – леди Уорвик и леди Поль, поспешила в холл, на встречу гостям.



- Мы очень рады приветствовать вас, господа. Добро пожаловать в Хэддон-Холл. – обратилась она к мужчинам, сдержанно улыбнувшись и соблюдая церемониальный протокол, - Надеюсь, ваше путешествие не было слишком утомительным?
С первого взгляда маркиз Вустер, который в ее памяти остался белым пятном, не показался Энн чопорным или надменным, хотя, возможно леди Поль права и Энн плохо разбирается в людях. Но разве может человек с такими умными голубыми глазами и волосами цвета солнца быть скучным? Скорее, наоборот.
Его друг, сэр Чарльз Паркер, добродушно улыбался, оставаясь таким, каким она его запомнила. Высокий, темноволосый джентльмен, с пышными темными усами. И пусть, согласно титулу, он был далеко позади лорда Вустера, этикет не запрещал относится к нему с тем же вежливым почтением, с каким она обязана приветствовать каждого гостя.
А они не заставили себя ждать.
Прибыла, раннее незнакомая ей супружеская чета маркизов Бьюит.



Энн поклонилась. И после приветствий и представлений отца, радушно улыбнулась гостям.
- Добрый день, господа. Рада нашему знакомству.

Даже железной выдержки оказалось недостаточно и Энн, вздохнув, ощутила первые признаки усталости. Когда гости немного освоились, она поднялась на цыпочках к отцовскому уху и тихонечко прошептала:
- Папа, прошу простить, но не могли бы вы мне позволить на несколько минут отлучиться? У меня закружилась голова и я хочу попросить у леди Поль лекарство.
Отец, будто и не слышал её робкую просьбу. Он кивнул в знак согласия, но судя по лицу, был увлечен совершенно другими мыслями.
Она хотела попросить Изабеллу пойти с ней, но видя, что подруга занята разговором с гостями, решила не прерывать ту понапрасну.
Ловко скользя среди гостей, Энн скрылась в соседних покоях, представляющих собой малую гостиную. Именно там сидела её компаньонка леди Поль, сбежавшая еще раньше, чем первые гости успели произнести хоть слово.
- Леди Энн. Покидать гостей для дочери хозяина дурной тон! Немедленно вернитесь!
- Тетушка, умоляю не сердитесь. У меня голова разболелась. Не могли бы вы мне принести ваше особое лекарство на травах? – к своему стыду, она впервые говорила неправду любимой тете. Признаться, что она непростительно струсила, было для Энн мучительно невыносимо.
- Вам надо тренировать терпение, это одно из важнейших качеств для леди. – укоризненно произнесла тетушка, прежде чем ушла за лекарством. Леди Поль обожала всякие травяные настои, потому хранила их в покоях и не доверяла слугам носится с её драгоценными склянками.
Оставшись в одиночестве, Энн опустилась в мягкое кресло, и не позволительно вальяжно откинулась на спинку. Запрокинув голову и закрыв глаза, она бессовестно наслаждаясь минутами передышки.
Интересно, а правда, что отец привез из поездки необычный изумруд?! Энн не любила сплетни, но зато обожала драгоценные камни. Вернее, она обожала разглядывать их в новомодную штуковину, подаренную ей тетушкой на рождество. Камни разительно увеличивались, даря глазу неописуемо красивое зрелище! Энн настолько увлеклась, что начала в подробностях описывать увиденное. Если в Англии была мода на коллекционирование, то она смело могла назвать себя коллекционером описаний драгоценных камней. Конечно, никто и не думал допускать её к отцовским сокровищам, но те немногие камни, что были вставлены в её личные драгоценности, Энн изучила вдоль и поперек. Может, расспросить отца про изумруд? Хоть одним глазком взглянуть на него под увеличительными линзами прибора.
Она вздохнула. Даже не стоит и пытаться!

Когда до Энн донесся мощный голос их престарелого дворецкого, она вздрогнула. Вскочив с кресла и не дождавшись тетушку, Энн побежала в гостинную, но в последний момент остановилось у дверного проема, нервно терябя пальцами.
Не может быть! Как отец мог пригласить к ним этого человека?! Тем более, если знал что он причастен к смерти жениха Изи! И Литтоны, господь милостивый, могут принять подобное за смертельное оскорбление!
Но что касается её саму, лично с графом она знакома не была - господь уберег! Энн растерялась. Совершенно не понимая, как скрыть возмущение, которое вопреки светским законам, её буквально распирало. Бедная Изи, бедные Литтоны!
Набравшись смелости, она гордо улыбнулась и шагнула в гостиную. Почти все взгляды были обращенны на богато одетого джентльмена. Хотя слово джентльмен и граф Гоури грешно употреблять в одном ряду. Слава этого человека бежала впереди него и никакая внешняя привлекательность и вышколенная манера держаться, не обманут её наивную натуру. Чтож, раз отец решил пригласить графа, у него были на то причины, но вот Энн не собиралась расходовать любезности на человека, принесшего столько горя ни в чем ниповинным людям!
Нарушив правило - о, она надеялась, что этого никто не заметит, вместо того, чтоб поприветствовать гостя, она подошла к изумленной Изабелле и взяла ту за руку. Рядом находился виконт Холланд, казалось один из немногих счастливчиков, кто не пострадал от графа Гоури.
- Клянусь, я не знала что он здесь будет, иначе бы не допустила вашей встречи. Прости меня, Изи. - прошептала она подруге, а обращаясь к виконту, виновато произнесла: - Виконт, это моя близкая подруга, леди Изабелла Эттли. Надеюсь, вы уже успели познакомиться? Я осмелюсь просить вас, рассказать ей о наших краях, поскольку мои обязанности требуют вас ненадолго покинуть.

Она вернулась к отцу в тот момент, когда дворецкий объявил о приезде Литтонов. Их ближайших соседей, которым Энн тайно сипотизировала. Брат и сестра были просты, искрене дружелюбны и в меру общительны. Ей нравилось проводить с ними время, когда выпадала такая возможность.



- Добрый день, милорд. Мисс Литтон . - она улыбалась им, но взглядом старалась выразить сочувствие. Надо отдать должное, Литтоны вели себя более чем стойко! - Папа, ты не будешь против, если я представлю лорда и леди Литтон мисс Этли? - разумеется, никто не возражал.
- Прошу вас следовать за мной, господа. - она жестом пригласила их пройти за собой, к Изабелле и виконту Холланду.

Отец объявил о начале ужина и Энн неохотно прервала едва завязавшуюся беседу между ней, мисс Литтон, виконтом Холландом, Изи и графом Литтоном
- Надеюсь, наше гостеприимство скрасит вам некоторые неудобства, - она покосилась взглядом в сторону графа Гоури. - Вы слышали папу, прошу к столу.



Энн вздохнула и немного полюбовавшись их милым соседом, вернулась к отцу. Как же поговорить с ним? Может сказаться больной? Она не представляла, как сможет сидеть за одним столом с графом Гоури. Ей просто кусок в горло не полезет, да простят её создатели великосветского этикета. Она и не думала, что будет настолько сложно казаться тем, кем ты не являешься. Проще говоря притворяться, что недопустимые поступки против человеческих ценностей никак не беспокоят,а статус и вовсе должен закрыть любые доводы совести. С другой стороны, отец и так недоволен ею, пусть и не говорит напрямую.
На выручки, неожиданно подоспел маркиз Бьюит.


Она взглянула на отца. Без его одобрения, Энн ни смела и шагу ступить на этом вечере. Герцог кивнул. На мгновенье она отыскала в толпе гостей графа Литтона, внушавшего её душе умиротворение. Раз уж он способен сдержать себя, то ей грех сетовать на судьбу. По заветам тутушки Поль, надо учиться терпению. Она кротко улыбнулась соседу, не надеясь что он заметит.

- Благодарю, маркиз, вы очень любезны. - Энн протянула ему руку в белоснежной перчатке.

-Благодарю, мне приятно слышать, что вам у нас нравится. - вежливо сказала Энн, про себя отметив, что более ужасную хозяйку вечера и вообразить страшно! Но льстивая тактичность обязанна быть воспринята как должное. Медленно ступая по паркету, почти скользя, она прибыла в столовую, наполненную утонченными ароматами еды. Белоснежная скатерть, уставленная серебрянной посудой и хрусталем, очень давно не украшала их длинный, обеденный стол, потому произвела на Энн не меньшее впечатление, чем на гостей. Последний раз, большой стол накрывали три осени назад, и это был белоснежный фарфор на черной ткани.



Её мать покинула их бренный мир. Оставила Энн одну. И без того нелегкий вечер, омрачило горькое воспоминание. Призвав благоразумие, Энн не выдала боль и продолжила разговор, как ни в чем не бывало:
- Вижу, вы имели честь, быть знакомыс с герцогиней Ратленд. К сожалению, мне она о вас никогда не рассказывала.



-Все зависит от решения отца. Я полностью покорна его воле.

Она осторожно присела, оглядываясь по сторонам и слегка приоткрыла рот, когда увидела Изи в сопровождении графа Гоури. У этого подлого человека совершенно точно нет сердца! Как он может так издеваться? Это же кощунство!
"-Это высшее общество, держи себя в руках" - напомнила она себе. И мысленно обратилась к Изи "-Держись. Господь обязательно его накажет!"
До этого вечера она и подумать не могла, что можно возненавидеть человека всего лишь за считанные часы.



- Помимо того, что рисуют, музициируют, читают современные романы? - она вежливо усмехнулась, - Могу добавить к традиционному списку описание драгоценных камней и активный интерес к онным.



Она надеялась, что не слишком откровенно улыбнулась неожиданно приятному соседству. Общество графа, действовало не хуже знаминитых травок её тетушки. Видя, как достойно он ведет себя, Энн тянулась за его самообладанием, надеясь не уступать в этом нелегком искусстве.

- Граф Литтон, ума не приложу, почему вам всегда везет с соседями? Мои успехи растут, но в обратном направлении. А его Светлость, - она посмотрела на отца с сожалением, - Слишком занят в последнее время. Честно признаться, компанию в играх мне составляет леди Поль, но даже ей я умудряюсь проигровать. А она, между прочим, вообще не умеет играть.

- Поверьте, она изучает совсем иные вещи, но скуку они отгоняют профессионально. - Энн стыдливо подумала, что не плохо бы сейчас отведать одну из настоек тетушки для успокоения. Сама леди Поль на ужине не присуствовала, очевидно распробовав лекарство, предназначающейся для Энн, бедняжка не расчитала времени и увлеклась.



Энн вздрогнула. Казалось, сама природа недовольна противоестественным фарсом, происходящим за этим столом. Если выезды в свет подобны этому ужину, то пусть лучше отец навсегда оставит её в Хэддон-Холле! Ох, глупо судить о чем-то по одному лишь человеку. Вон, Изи прекрасно провела время на сезонных балах и ничего противоморального там не заметила. Или, стоит получше распросить подругу?



Одно неловкое движение, и у Энн задрожали пальцы. Неуверенность подкосила моментально, стоило графу на мгновенье выдать свое истинное состояние. Она ощутила себя маленькой девочкой, чью душу злодей изощренно пытает на расстоянии, а она скованная по рукам и ногам не может дать ему отпор! Не может выссказать все, что о нем думает! Не может выгнать из-за стола! Потому что это противоречит законну их общества, который она обязанна соблюдать. Не готовая столкнуться с опасной дилемой в свой первый серьезный светкий раут, Энн прерывисто задышала. Она спрятала ладони под столом, молясь чтоб никто не заметил её состояния.

Трапеза завершилась, и Энн возблагодарила небеса.

- Леди, - обратилась на к дамам, - Если вам что-то понадобиться, можете смело обращаться ко мне.

- Леди Изабелла, - она шутливо изобразила чопорный тон, ведь в приватной обстановке они обращались друг к другу по именам. - Вы моя спасительница! - и она ловко умыкнула подругу к чайному столику в далнем углу столовой. Несколько мягких стульев вокруг возвышенного квадратного столика в азиатском стиле, пустовали. Многие дамы образовав кружки по интересам, рассыпались по столовой, словно лепестки ромашки. В знак вежливости, они время от времени подходили к Энн выразить почтение, но долго не задерживались.
-Изи, это полный провал, - пожаловалась Энн, качая головой, - Я не создана для светской жизни абсолютно. Теперь я это хорошо поняла. А еще, - она понизила голос, - Я чувствую себя лишней, и мне стыдно за то, что тебе пришлось пережить сегодня.

Ночь

Энн ни спалось, а непогода за окном лишь усугубила подавленное настроение. Она много размышляла о сегодняшнем вечере, об отце, о своей жизни. Оглядываясь назад, становилось понятным, отчего она так неопытна. Мать, тающая на глаз, была слишком слаба, потому окружила Энн любовью и беззаботностью, даря слишком много свободы. Загородом можно было себе это позволить. Гувернантки и няни, не слишком-то докучали своими нравоучениями, а большинство их слов оставалось голой теорией, кажущейся очень легкой на практике.
Пока была жива мама, Энн не задавалась вопросом, отчего отец с ними так сдержан и только после её смерти, пришлось признать суровую правду: в их мире женщина всегда остается приятным фамильным украшением, а любви в аристократических семьях места нет. Она надеялась, что случившееся горе сблизит их с отцом, но он предпочел отправить Энн в пансион и лишь изредка напоминать о себе сухими письмами.
Она делала все, что в её в силах – училась, общалась, покорно выполняла распоряжения учителей и наставников. Однако, это не уберегло Энн от болезненных разочарований, когда тебя обсуждают и высмеивают за спиной, только за то, что ты излишне прямолинейна. Лишь Изабелла проявила себя благородным, надежным другом, умеющим выслушать, утешить и главное – не осудить.
Обучение в пансионе заставило осознать еще одну суровую истину: за время своей жизни, мать так увлеченно занималась ею ни столько из любви, сколько из одиночества. Не находить отклик на свои чувства – медленная пытка, приводящая к мучительной агонии в конце. Если она опустит руки, если ни сумеет завоевать любовь отца, то окончит точно также, как и мама: брак с нелюбимым мужчиной, вечное притворство, будто все хорошо, подавление трепетных чувств и извечные страдания, о которых нельзя никому рассказывать. Разве не страдают люди, приехавшие к ним сегодня? Но все умело притворяются, играют роли, лицемерят в угоду правилам.
А что Энн? Она твердо уверовала в свою несостоятельность. Мечты о балах, о встрече с «тем самым», о счастливой взаимной любви, как у их Величества королевы Виктории и покойного принца Альберта, или императора Франца-Иосифа и Сиси, разбились об суровую действительность. В их кругах любовь – скорее исключение, чем правило. Ей предстояло решить: либо полностью покориться воле отца и учиться выживать в их аристократическом кругу, либо пойти против правил.
Приняв единственно верное решение, она дотянулась до колокольчика в углу и позвонила несколько раз. Не собираясь откладывать разговор с отцом, она вознамерилась немедленно с ним поговорить, полагая, что он по обыкновению засиделся допоздна. Слуги и леди Поль к её удивлению долго не являлись. Самостоятельно накинув поверх сорочки плотный халат, Энн заколола волосы на затылке и отправилась на поиски отца. Она считала, что в столь поздний час их гости уже крепко спят и риск столкнуться с кем-то из них, Энн не пугал.

Некоторое время спустя

Громкая возня и обеспокоенные голоса застали леди Энн в бильярдной, где она надеясь встретить отца, не заметила, как уснула в кресле. Сердце бешено застучало. Она выскользнула на шум и первым делом наткнулась на герцога. Его лицо выражало сильную озабоченность.
- Папа, что случилось?!

Энн попыталась заглянуть в библиотеку, но отец остановил её прежде, чем она осмелилась сделать еще хоть шаг по направлению к приоткрытой двери. Все что успела заметит Энн в полутьме комнаты - алое пятно на ковре. Только дурак не догадался бы о том, что здесь произошло. Отец еще раз настойчиво велел ей уйти и Энн, боясь вызвать его гнев подчинилась.
Почему-то ей захотелось рассмеяться. Истерически. Тактично прекрыв рот ладонью, она поклонилась отцу и покинула место проишествия, шатающейся походкой возвращаяс в свои покои. Лорд Гоури болше не с ними! Лорда Гоури больше нет! Еще вчера дышал, пил, разговаривал, а теперь умолк навеки! Наверное, это страшно - вот так вот умереть внезапно, в расцвете лет? Не страдая от болезней или одиночества!
Жаль его. Потратил лучшие годы на истязания ни в чем неповинных людей и сам пал жертвой прошлых ошибок. И тут Энн поразила ужасающая мысль, едва не остановившая сердце.
Она судорожно ухватилась за перила, чтобы не упасть с лестницы, и ослабев, присела прямо на холодную деревянную ступеньку. Граф Литтон! Только не он! Нет, нет! Энн покачала головой, вдруг осознавая, как болезненна для нее сама мысль, что этот человек может... Не может! Она знала его с детства, восхищалась его любовью и преданностью сестре. Энн питала по отношению к их соседу очень теплые, дружеские чувства, или же не совсем дружеские. Она уже ни в чем не была уверена. Потрясение слишком ослабило её и без того измученную душу.
Надо сказать Изабелле. И Энн, встав на ноги, бледным приведением примчалась к спальне подруги, и с не свойственной для леди поспешностью, заколотила в двери.

Энн осушила стакан, промочив горло и совсем чуть-чуть успокоилась.
- Он мертв, Изи. Граф Гоури мертв. Его убили. - сообщила она несвойственным для себя будничным тоном. - Но самое ужасное, Изи, что этот человек даже с того света не оставит нас впокое! Хм, это все кошмарный сон. Я могу остаться у тебя до утра?
И не дождавшись разрешения, Энн плюхнулась в широкую кровать подруги и провалилась в сон, а может быть и обморок.

Часовня

Энн появилась в часовне, позже остальных. Она не присуствовала на завтраке. Намеренно отказалась от трапезы. В случившихся обстоятельствах кусок в горло не лез.
Для траурной церемонии, Энн надела серое платье, а к нему подобрала черные перчатки в сеточку, долгих три года пролежавшие в ящике.
Бледная, она мрачным взором окинула присуствующих и сухо поздоровалась:
- Здравствуйте, господа. - ни сказав более ни слова, опустила глаза и тихо прошла к месту, куда указал отец. Энн присела, абсолютно не заинтересованая в дальнейшем ходе событий.

-Простите, отец. - Энн вздохнула и наигранно изобразила обеспокоенность. То что творилось сейчас внутри никому никогда не понять, да и она ни с кем не собирается делиться, тем более с человеком, которому есть дело только до ее манер. - Вы правы.
Энн всматривалась в "последнюю колыбель" графа Гоури. Смерть часть жизни? Интересно, на похоронах мамы он тоже так думал? А еслибы это была понихида по ней - его родной дочери? Ни один мускол на лице Энн ни дрогнул. Сохраняя твердое самообладание, она спросила:
- Могу ли я что-нибудь для вас сделать, отец?

Энн кивнула в знак согласия. Она на мгновенье подалась слабости и оглянулась. Тепло и страх опасное сочетание. Губы слегка дрогнули и Энн поспешила отвернуться. Преподобный Эванс муторным голосом начал скучную проповедь о Боге и природе смерти.