Карта ролевой игры "Полундра!"

- Ну, от чего-чего, а от "холодных пальцев" я тебя точно спасу. - Самодовольно хмыкаю и ухмыляюсь. - Грудью закрою. И дрожать не будешь.
Прикосновение её губ, легкое, но такое сладкое, заставляет судорожно перевести дыхание. Если повезёт, то холодно этой ночью точно не будет.
Спохватившись, что опаздываю, провожаю девушку на верхнюю палубу, где развлекается большая часть пассажиров. Многозначительно намекаю, что если она расположится около бассейна, то мне с мостика будет её отлично видно. Должна же у меня за четыре часа вахты быть какая-нибудь радость. Бьют склянки, и, откланявшись, я убегаю.

Приняв вахту у Гонсалеса, я не удержался и первым делом посмотрел в сторону бассейна. Обзор отсюда и в самом деле был превосходным. А если ещё взять бинокль... Я протянул руку за самыми мощными окулярами, что были на борту. Но от бассейна, скрепя сердце, пришлось отвернуться. Я пытался рассмотреть хоть что-нибудь за бортом нашего лайнера, надеясь на... наверное на чудо. Легкий ветерок, что до сих пор словно увязал в молочной стене вокруг лайнера, теперь гонял по палубе белёсые клочья. Туман становился всё жиже, что не могло не обнадёживать. Но за бортом пока всё равно не просматривалось ничего, что могло бы помочь, лишь вода, покрытая водорослями. Я снова и снова перебирал все радиоканалы, должны же нас услышать хоть где-нибудь. Но эфир молчал, время от времени прерываясь только шипением или скрипом.

Около семи часов палуба опустела. Пассажиров официально пригласили на банкет с капитаном и их женская часть отправились наводить красоту. Всё во имя покоя на корабле. Если положен был банкет, то значит банкету быть. Но что кэп решит говорить им завтра, если мы так и не выберемся? Шезлонги около бассейна так же опустели. Кому она всё это время будет улыбаться? С кем танцевать? Кэп Майлз любит красивых женщин, так что он её точно не пропустит. Я криво усмехнулся. Но старый морской волк меня не беспокоил, а вот молодые повесы... Влип ты, Мендес, по самое не балуй. Я посмотрел на часы, Лопес сменит меня ещё только через три часа. Банкет будет уже в самом разгаре. Успею. Обязательно успею.

Темнело. Палубы зажглись огнями, от этого окружающая нас темнота казалась ещё гуще. Лайнер медленно двигался куда-то. Я вышел на мостик и почувствовал, как внутри у меня что-то сжалось в волнении. Туман, всё ещё клубящийся около нас, словно смахнуло тряпкой и впереди лайнера простиралась бескрайняя, совершенно чистая водная гладь, с едва заметной, но чёткой, словно светящейся линией горизонта. На тёмном небе ярко сияла Полярная звезда. Метнувшись назад я схватил сектант и уставился на приборы - хаотическое мельтешение прекратилось, правда они все по прежнему показывали разное, но это настроим, если только они опять не сойдут с ума. Стрелка компаса замерла, показывая на север, как ей и полагалось. Я замерил высоту видимых звёзд над горизонтом и поспешно развернул карту, подсчитывая. Так, где мы? Куда мы идём? Рация зашипела и чей-то голос прорезал тишину, я схватил тангенту.

- Говорит Sangre de la Rosa. Приём.
- Sangre de la Rosa, где вы? Куда вы пропали? Приём.
Он меня слышит? Он меня слышит!
- Это Sangre de la Rosa, мы сбились с курса. У нас не работали, - я оглянулся на так и показывающие абы что дисплеи, - не работают приборы. Мы попали в густой туман и стояли больше суток. Приём.
- Sangre de la Rosa, вы пропали с радаров более трёх суток назад. Согласно метеосводкам, всё это время сохранялось стабильное высокое давление. Где вы сейчас? Приём.
- Сейчас.
Не выпуская из руки трубку рации, я быстро провёл линию на карте.
- Мы находимся на широте... 32 градуса? Приём.
Это что за очередная шуточка? Я вытер внезапно вспотевший лоб. Как мы могли пройти такое расстояние за неполные двое суток, что ползли в тумане на самом малом ходу в противоположном направлении? Даже если бы мы сразу из Пуэрто-Рико вышли на полном, мы бы всё равно не успели. А сейчас у нас прямо по носу получается... Чарльстон или Мертл-Бич? О, Господи. И полупустые танки.
- Есть, мы вас запеленговали. Идите в Чарльстон, вас там встретят. Конец связи.

Рация замолчала. Чарльстон - да, я подсчитал расстояние. Учитывая сколько у нас осталось горючего, Чарльстон, это единственный порт, до которого мы можем дотянуть.
Я почувствовал, как меня отпускает внутреннее напряжение. Пусть Чарльстон, пусть что угодно, но слава богу мы выбрались. Что он сказал, нас искали три дня? Нет, я не буду пытаться найти какие-то объяснения тому, что объяснить нельзя.
Нажав кнопку внутренней связи, я вызвал капитана. Надо доложить обстановку, наше местоположение. И Кэпу понадобятся всё его способности, чтобы объяснить людям, почему мы вместо Флориды подходим к Южной Каролине.

Садись мне на колени, Долли
И никогда больше меня не покидай.
Снова зазвучала в голове навязчивая мелодия.

Сменившись, наконец, я только забежал к себе на несколько минут, переодеться в парадный китель, всё-таки положение обязывает, и поспешил в ресторан. Иногда, на длинных круизах, я отказывался от участия в банкете если он совпадал по времени вот так с вахтой, что и смысла-то особого туда идти уже не было. Но сегодня, сегодня всё было иначе. Сегодня больше всего на свете я хотел быть там. Хотя нет, опять я вру. Больше всего на свете я хотел бы увести с этого банкета одного человека. Но... Как карта ляжет. Поэтому - парадный китель, фуражка, белые перчатки. И бегом, бегом!

У входа в ресторан я остановился, перевёл дух и толкнул стеклянную дверь. Глаза зарябило от обилия вечерних нарядов. Я не стал искать капитанский столик, а обшаривал глазами зал в поисках Андреа, и когда наконец увидел, то словно кто-то вмазал мне кулаком под дых, выбивая воздух из лёгких. Это её платье, чёрт! Ткани на него точно пожалели.

Я пошел к столику, не в силах оторвать от неё взгляда.
- Добрый вечер. Ты просто ослепительна.
Отодвинул для себя стул, усаживаясь рядом с ней, обшаривая её голодным, но восхищённым взглядом
- Надеюсь, что ты ждала именно меня. В таком платье. Иначе я за себя не ручаюсь.

- Это ты у нас колдунья, не я.
Улыбаюсь, довольный, что она ждала меня. Беру её за руку, переплетая пальцы, и подношу к губам. Жаль, что не могу позволить себе большего, под столькими любопытными глазами. Раньше ресторан не казался мне таким неудобным местом, даже наоборот. Но сейчас, когда я мог думать только о том, как обнять девушку, поцеловать, и не только манящие губы, то торжественно-праздничная толчея только раздражала.
- Подаришь мне танец?
Киваю в сторону танцпола, где в такт музыке раскачиваются несколько пар. Если это единственная возможность обнять её, то я буду танцевать.

- Нет, - улыбаюсь, выводя Андреа в центр зала и - наконец-то!- заключая её в объятия, прижимаю к себе, чуть покачиваясь под музыку. - Ты первая. Но почему вдруг ты снова перешла на "вы"? Надо исправить это недоразумение.
Наклоняюсь, благо медленный танец этому не мешает, и прикасаюсь губами к нежной коже за ушком, вдыхая лёгкий, опьяняющий аромат её духов. С момента, когда я последний раз целовал её прошло уже больше четырёх часов и я еле сдерживаюсь. Но вечер, похоже, даже не собирается заканчиваться. Судя по всему, все намереваются сидеть в банкетном зале вплоть до прихода в порт. Меня это совсем не устраивает.
- Не хочешь проветриться? - Шепчу на ухо Андреа.

Её пальцы скользнув по моей шее запутались в волосах, пуская по моему телу вниз искры желания. Я так стараюсь держать себя в руках, а она словно нарочно искушает. Колдунья. Сирена.
- Как-как, - шепчу, уже с трудом соображая,- напомню тебе, на чём мы остановились, когда ты сама предложила перейти на "ты".


По палубе. Ну что ж, хотя бы по палубе. Там в этот час всё-таки никого нет. Хотя я бы предпочёл более уединённое место. Но для начала пусть...
Мы выходим из ресторана. За бортом непроглядная темень, только где-то очень далеко небо озарено. Это Чарльстон. И он приближается неумолимо. Проклятие, ещё полдня назад я жаждал как можно скорее оказаться на берегу, а сейчас, когда до берега остаётся всего пара часов, я хочу оттянуть этот момент. Оттянуть как можно дальше. Мысль о расставании с ней отдаётся болью в груди. И не только. В голове бьётся только одна мысль - я не могу расстаться с ней. Я не смогу.

Мы останавливаемся около фальшборта, в густой тени от нависающих над нами спасательных шлюпок. Обвожу подрагивающими от напряжения пальцами декольте, задерживаясь на соблазнительных полукружиях. Это её платье действует на меня так, словно я неопытный юнец. Прижав Андреа к перегородке всем телом я жадно целую её губы, лицо, плечи, шепча её имя.

Темнота каюты, нежные и настойчивые женские руки, снимающие китель. Мне кажется, что я в раю. Обняв Андреа, привлекаю к себе на прохладные простыни, которые так контрастируют с нашей горящей кожей, усиливая желание. Чёрные кружева на её светлой коже, красиво так, что сводит от желания все внутренности, но это лишнее. Я снимаю с неё эти кружевные тряпочки, покрывая поцелуями каждый дюйм её тела. Она - само совершенство, она не нуждается в украшениях. И она сейчас со мной. Моя Андреа, такая нежная, такая невероятная - дарит себя с обжигающей страстью, и с невыразимой искренностью, так что у меня перехватывает дыхание.

Любовь с Андреа, это самое прекрасное, что когда либо случалось с мной. Я не хочу, чтобы заканчивалась эта ночь. Но пока она длится - я счастлив, так как никогда раньше. Шёлк её кожи под моими ладонями, сладость её дыхания на моих губах... лихорадочный шёпот и признания в любви... сердце колотится как сумасшедшее, выбивая ещё-ещё-ещё... моя-моя-моя.
Навсегда моя. Это я понимаю с беспощадной уверенностью.
Как понимаю и то, что жить без неё не смогу.
Рано? Возможно.

Но я не дам ей уйти от меня. И пусть наступает утро.

Возвращение в Майами оказалось отрезвляющим.
Часть пассажиров сошла на берег в Чарльстоне, приняв предложение компании о доставке в пункт назначения более быстрым наземным транспортом, часть же остались, выбрав вариант дойти до Майами на этом же лайнере. Андреа осталась. Я тешил себя надеждой, что осталась она ради меня. Это кружило голову. Сводило с ума. Она сводила меня с ума. Моя женщина. Оставшиеся пару дней, что мы спускались вниз вдоль побережья до Флориды, мы разговаривали, занимались любовью, и практически не расставались, ну, если не считать моих неизбежных вахт, которые немного прочищали мозг, одурманенный обжигающей страстью и томительной нежностью. О будущем я не думал. Я лишь знал, что не позволю Андреа уйти. Мы были счастливы вместе и это не должно было закончиться.

На вечер по прибытии в Майами у меня на Андреа были наполеоновские планы. В качестве программы минимум — перевезти её к себе и устроить романтический вечер только на двоих. А как программа максимум — убедить её, что нам имеет смысл попробовать жить вместе. И если она... нет, когда она согласится, познакомить её с мамой, я был уверен, что они понравятся друг другу. Андреа не может не понравиться. Да, планы были, но реальность безжалостно их растоптала, я даже не смог её проводить. Стоило нам зайти в порт, как нас встретила весьма авторитетная комиссия, состоящая по большей части из военных. Пассажиров спустили на берег со всеми почестями, а вот команду... Команде не рекомендовали покидать судно до окончания проверки. Кэп Майлз выглядел порядком встревоженным, впрочем, как и все мы. Похоже, военные нас в чём-то подозревали, но в чём конкретно очевидно было не понятно и им самим. Все приборы, которые так и оставались разлаженными, проверялись и тестировались, мои записи о маршруте проверялись, капитана допрашивали часами, как и нас тоже. Что они хотели найти? Где нас носило почти двое суток? Мы и сами бы хотели это знать. Хотя нет, не двое суток, а больше трёх. Все хронометры на судне так же отстали более чем на сутки, показывая не реальное, а наше потерянное время. Часы экипажа и пассажиров тоже. Не считая электронных гаджетов, которые выравнялись сами, едва мы поймали сеть в Чарльстоне. С судна сняли и увезли на расшифровку все записи камер видео наблюдения и бортовые регистраторы. Как высказался уже порядком вздрюченный допросами кэп Майлз, если эти «доносчики» записали всю ту чертовщину, что творилась с нашими навигационными приборами, то хоть какая-то польза будет от этих чёрных ящиков. Это вольный облагороженный пересказ, его реальное высказывание заставило покраснеть даже бывалых вояк.

Расследование продолжалось несколько дней, и всё это время мы торчали на лайнере под надзором, словно в тюрьме. Перестраховщики чёртовы. Пока, наконец, нас всё же не отпустили. Похоже, дело Sangre de la Rosa, так и останется нераскрытым. Следствие так и не нашло никаких противоречий между показаниями экипажа, пассажиров и записями чёрных ящиков. Мы действительно почти дошли до Нассау, когда внезапно пропали с экранов радаров. Это подтверждалось данными береговых служб и маяков. И мы действительно стояли почти двое суток. Это зафиксировали регистраторы. А потом двинулись на самом малом ходу. И попасть туда, где нас снова запеленговали, мы никак не могли. Как следователи не бились, они не могли найти этому объяснения. Как и не могли объяснить сошедшие с ума приборы, которые, кстати говоря, так и не удалось наладить. Им ничего не оставалось, как отнести исчезновение лайнера Sangre de la Rosa около Нассау и появление около Чарльстона к новой загадке Бермудского треугольника, и засекретить. Как они засекречивают всё, что не могут объяснить. Всё в порядке, все свободны.

Но едва избавившись от одной неприятности, я чуть было не влип в другую, и значительно более серьёзную. Когда военные убрались восвояси, на борту появился представитель компании. Приказ явиться пред его очи перехватил меня уже у трапа. Выслушав же обвинение в недопустимом поведении по отношении к пассажирке, я несколько мгновений озадаченно переваривал услышанное, не понимая, чего он от меня хочет. К какой пассажирке? Я вроде никого и пальцем не тронул. Только когда прозвучало имя Андреа Санчес, до меня дошло. За это время я настолько свыкся с осознанием того, что Андреа — моя женщина, что совершенно не воспринимал её как пассажирку, табу, недосягаемую небожительницу. Но тем не менее, она всё же ею была. А в компании, напуганные военным следствием, и пытаясь хоть как-то, хоть на что-то отреагировать, проверили доступные им видеозаписи, и обнаружили, что хотя большая часть записей оказалась безнадёжно испорчена, но после Чарльстона камеры работали уже более менее нормально и мои визиты в её каюту оказались зафиксированы. В иное бы время это никого и не заинтересовало бы. Даже проверять бы никто не стал. Но сейчас... Мне грозило нешуточное дисциплинарное взыскание, а то и кое-что похуже. Но это меня мало волновало, а вот то что этот хорёк пачкал своими пошлыми обвинениями имя Андреа — меня взбесило. Что он сказал? Что они обратятся к ней с вопросом будет ли она подавать жалобу? Сволочь.
-Андреа Санчес — моя невеста.
Слова вылетели сами собой, я даже не успел подумать, что говорить, но уже сказав это — не пожалел. Понял, что это именно то, чего я и хочу — обозначить Андреа своей для всего мира. Присутствующие при разговоре кэп и старпом удивились, но спасибо им, промолчали, только глаз у кэпа почему-то нервно задёргался. Хорёк же осёкся на полуслове.
-И давно вы...
-А вот это уже не ваше собачье дело! - нет, грубить конечно не стоило, но я уже не сдержался. - Мне в постели третий не нужен.
-Офицер, вы забываетесь!
-А вы? - меня уже понесло. - Чем инспектировать чужие койки, когда вас не просят, вы бы лучше вора искали, из-за которого было столько проблем.
То, что воришка сбежал ещё в Чарльстоне, не было секретом, как и то что этот проверяющий не найдёт никаких следов, но я чувствовал какое-то мстительное удовольствие напоминая ему о его заведомой неудаче. Похоже проверяющий не сообразил, что ответить, и я вышел, всё ещё злясь, на него, на себя, на всех. Тяжёлая рука опустилась на плечо, и, обернувшись, я увидел кэпа.
-Мендес, я не собираюсь учить тебя жить.
-Вот и не надо, кэп.
Кэп Майлз проигнорировал мою глупую браваду, понимая, что это просто остатки пара.
-Но я в два раза старше тебя, и во столько же опытнее, поэтому я всё же скажу. Ты сейчас сделал большую глупость, соврав ему о своей помолвке. Я знаю его несколько лет. Он уже отымел мозги и мне, и Лопесу. Очень злопамятный человек. И он обязательно всё проверит. Так что...
Я выдохнул сквозь стиснутые зубы, чувствуя, что меня отпускает.
-Спасибо, кэп. Но первое, что я собираюсь сделать на берегу — это сделать Андреа предложение. И я бы это уже сделал, если бы мы не застряли тут со всеми этими... Так что я ему не соврал. Пусть проверяет хоть до посинения.
-А если девушка тебе откажет? Шучу! Шучу!
Шутит он... Но мысль о том, что Андреа может мне отказать, не давала покоя. И вовсе не из-за проверяющего, о котором я благополучно забыл, едва сойдя, наконец, на берег. Я хотел жениться на этой девушке, получить её для себя одного на веки вечные, пока смерть не разлучит и всё такое прочее. Она так горячо и нежно любила меня на корабле. Неужели она сможет отказать мне? Нельзя мне было расставаться с ней. Чёртово расследование.

Дав таксисту адрес Андреа, я слепо смотрел на пролетающие за окном пальмы и думал, не стоило ли сначала позвонить ей? Предупредить, что я еду. Может её нет дома? Нет, никаких предварительных договорённостей. Как будет, так будет. Сделав по дороге остановку около ювелирного магазина, мы наконец приехали. Я позвонил, чувствуя себя несколько неловко с цветами в руках. Что-то я так не волновался даже когда сдавал экзамены на должность. Не открывает. Нет дома? Буду сидеть и ждать. В этот момент дверной замок щёлкнул и дверь приоткрылась. Андреа. В коротких шортах и маечке, явно не ожидающая гостей, и такая невыносимо желанная. Я почувствовал, как перехватило дыхание.
-За эти несколько дней без тебя я забыл, какая ты красивая.
Я протянул ей цветы, делая шаг внутрь. Надо делать предложение, но слова что-то не шли с языка. Я ещё ни разу в жизни не делал ни одной женщине предложения о браке. Кажется, полагается встать на колено и предложить кольцо. Я вытащил из кармана бархатную коробочку, достал из неё золотой ободок. Но вместо того, чтобы встать на колено, не удержавшись сгрёб девушку в охапку и стал целовать. Как же я соскучился по вкусу её губ и шёлку её кожи в моих руках.
-Андреа, любимая, выходи за меня замуж.
Не дожидаясь ответа, я натянул стиснутое в кулаке колечко на её руку. Кажется, всё это полагалось сделать совсем не так. Но отступать теперь уже было некуда. Оставалось только надеяться. Я крепче сжал девушку в объятиях, не в силах отпустить её.
-Скажи мне «да».