Карта ролевой игры "Ещё одно дело Деррика Колмса"

- А я морально вымотана.

- Мы обе оказались в непростой ситуации, я на вас не злюсь и не обижаюсь. Знаете, сколько ужасных людей попадали к нам в госпиталь? Однажды к нам привезли мужчину игрока, который поставил на кон собственную дочь. Жена в порыве отчаяния всадила ему в спину кочергу, когда он собирался передать малышку подельникам. - у меня до сих пор дыхание перехватывало от этой истории, - Его доставили к нам едва живого, посреди ночи. И те кто привезли его, наперебой рассказывали нам что случилось, будто хотели, чтобы мы не помогли ему, чтобы оставили умирать. Но мой долг, Эдвина, спасать каждую жизнь, потому я молниеносно подготовила мужчину к операции, не жалея на него растворов и опиума. А потом лично следила за его состоянием, когда он шел на поправку. Я презирала его. Не понимаю, как можно было опуститься до такого дна? И все-таки, я и мысли не допускала о том, чтоб лишить его помощи. Но не все такие сердобольные. Мне доводилось часто видеть, как позволяют погибать от ран женщинам, зарабатывающим на жизнь своим телом. Я могу облегчить боль, обеспечить самую качественную дезинфекцию, но я не могу зашивать раны. Если бы мои родители меня понимали и позволили поступить на медицинский факультет, - я мечтательно закрыла глаза, - Я бы обязательно стала самым лучшим хирургом-женщиной!

Что-то я разоткровенничалась. Или пережитое потрясение так развязало мне язык? У нас нормально делиться мечтами, но уместно ли это сейчас?!



- Не важно. Я постраюсь найти нужную сумму.

- О, как я вас понимаю! - конечно, я привыкла к бессонным ночам, но сейчас все бы отдала за мягкую постель. - Может быть, мистер Колмс согласится отпустить по домам тех, кто уже дал показания? Надо бы спросить у него или у его помощника. Я этим обязательно займусь.

Не успела я собраться к мистеру детективу, как совершенно случайно столкнулась с неким господином, крутящимся возле Линды Джексон. Не сразу, но я сообразила что этот джентльмен, никто иной как её брат. Лично я знакома с ним не была, но наши отцы имели общие дела, а моя мать несколько лет давала Линде уроки музыки. Так что, я видела мистера Логана Джексона не единожды. Самоуверенный человек, обладатель строго взгляда и властного голоса, он внушал опасения. Линда рассказывала, что боится брата и что он против её участия в организации. Тогда, почему он здесь?! Неужели изменил взгляды? Не похоже.
Я незаметно для себя, оказалась рядом с мужчиной и предельно вежливо склонила голову, в знак приветствия, когда он обратил на меня внимание.
- Мистер Логан, Линда.Не ожидала увидеть вас здесь, вдвоем. - и тут я вспомнила сам характер дел, связывающий наших родителей. Семья Джексонов часто отпускала суммы денег под проценты. Джексон старший, к величайшему сожалению, скончался около шести месяцев назад. Мы с семьей присутствовали на его похоронах. Стало быть, дела отца унаследовал единственный, оставшийся в живых сын.
Я вспомнила про малышку Мэри, про то как ей нужны деньги и в голове моей появилась идея. Почему бы не склонить мистере Джексона к благотворительному шагу? Возможно затея обречена на провал, ведь Логан Джексон не жалует суфражисток, но может из уважения к моему отцу и из сострадания к несчастной девочке, согласится мне помочь?!

- Мистер Логан, могу я просить вас о разговоре? - я старалась придать голосу серьезности, хотя пальцы тряслись.

- Мир тесен, - я засмущалась, - У него все прекрасно. Вот недавно договорился с мельниками из Шотландии о поставке высокосортной муки и очень этим доволен.

Я подумала что начало положено и немного расслабилась. Но вот дальнейшее показало - рано.



- Мистер Джексон, - я не показала ему, что задета. Нарочно улыбнулась, будто восприняла все за шутку, - Времена, когда с женщинами можно было говорить о музыке, канули в прошлое лет так пятьдесят назад. И вы забыли о литературе, флористике, ботанике, языках и истории, которым нас обучают в школах. А я ко всему прочему, могу поддерживать беседы об анатомии, медицине и женских правах. Хотите послушать? - насмешливо сжимаю губы, пытаясь сдержать смех. Но вспомнив, что у меня не увеселительная миссия, стараюсь вернуть лицу серьезность.

- То, о чем я хочу поговорить, мистер Джексон, очень важно. Прошу вас, отойдемте в сторону, если так боитесь остаться со мной наедине. - мне он показался забавным. Человек живущий прошлым. Образец истинных предрассудков против женщин.

-Нет. Мне просто не безразлично то, что происходит в моей семье. Еще у меня есть рот и уши, чтобы общаться и узнавать последние новости



Типичный не пробиваемый консерватор и сноб! Я не позволила себе разозлиться, продолжая мирно улыбаться, но ростки ярости были посеяны.

- А карета должна быть за лошадью, сэр. Но ведь выйдя на улицы, мы видим автомобили. Времена меняются. Быть за мужчиной? Полностью зависеть от его воли? Увольте! Женщины достойны большего, чем быть игрушкой для потехи мужского самолюбия!- я оскалила зубы, - А о моем отце не беспокойтесь. Он знает где я. И его волнует лишь то, чтоб я не попала в полицию, - я не сказала всей правды. Мой отец не следит за временем моего прихода, а если я не ночую дома, то он думает, что меня задержали в госпитале. Врать не хорошо, да я и не люблю, но зачем беспокоить старого человека посреди ночи, когда он блаженно спит, уверенный что его дочь на работе?



-Ах, как жаль, - театрально вздыхаю я, - Надо сказать подругам, чтоб выходили из засады и отправить священника восвояси, а еще сдать подвенечное платье обратно в ателье. Я же сплю и вижу как скомпрометировать вас, а еще десяток врачей, пол сотни студентов и целую армию пациентов мужского пола.

Кажется, я перегнула палку, позволив злости взять верх. А ведь собиралась обратиться к нему за помощью! Думаю, это было плохой идеей. Да и выпрашивать деньги на лечение Мэри при свидетелях, мне не хотелось. Но на кону жизнь маленькой девочки и я обязанна попытаться спасти её любыми средствами.

- Простите, сэр. Сложно сдержать злой язык, когда встречаешь людей, не считающих тебя за человека. Отойдемте хотя бы к окну, где нас никто не услышит.

При напряженном завершении беседы с мистером Джексоном, ко мне подошла одна из сестёр и взглядом намекнула - дело не терпит отлагательств.

- Простите, мистер Джексон, что отняла у вас драгоценное время.

Я уходила в смешанных чувствах. Злая как черт и растерянная как дитя. Но полученная в темных коридорах бумажка, подействовала как успокоительные капли. Вот и настал мой час рискнуть и проверить себя на трусость.
Если не попалась полиции на демонстрациях, возможно удача мне улыбнется и в этом деле!

Раннее утро, густой туман, пахнущий сыростью, уже кое-где начинают гасить фонари. Иногда мне на пути встречались случайные путники, но сам город не выглядел проснувшимся, как и я. Бессонные ночи, конечно для медсестры привычны, но еще никто не изобрел лекарства одновременно от мигрени, ломоты костей, и приступов головокружения. А ощущение тяжести, словно мозг заполнили свинцом, не приходило даже после доброй порции женьшеня. Вот настоечка из него была бы сейчас кстати. Но я уже принимала её несколько дней назад, а злоупотреблять ею не стоило, попросту можно нанести вред сознанию.
Еще у меня из головы никак не выходила Мэри Эрмс. Малышка с чудесными рыжими локонами, прямо как у Эдвины Уилкинсон, с первых мгновений растопила мое сердце. Впервые она попала к нам в госпиталь еще крошкой и с тех пор, примерно раз в несколько месяцев, мать приводит Мэри в госпиталь с сильнейшими приступами простуды. Девочке минул седьмой год, а она чахнет, словно старуха! Наш детский доктор, сэр Эндрюс, утверждает будто проблема в том, что их дом расположен у реки и от обилия холода с сыростью, малышку одолевают приступы кашля, а за ними следуют и другие простудные симптомы. Я придерживалась его точки зрения, пока однажды не познакомилась с трудом Пауля Эрлиха об иммунологии. Этот знаменитый немецкий доктор, утверждал что реакция любого организма на чужеродные структуры может как и усугубить состояние здоровья, так и кардинально его улучшить, создав условия для дальнейшей борьбы с болезнью. Как один из примеров, он приводил издавна известный факт, что теплый морской воздух оказывает целебный эффект на заболевания органов дыхания, особенно людям, прибывшим к побережью из другой среды. Я буквально загорелась идеей, что бедной Мэри поможет именно море. Еще летом пыталась уговорить ею семью отправится хотя бы во Францию, но они упрямо отказывались, утверждая что не имею средств и времени! Потом Мэри стало лучше и её отпустили домой, а неделю назад она снова к нам поступила с острейшим кашлем, сопровождающимся лихорадкой и обильным слизистым выделением. Я как могла, старалась помочь и мне даже удалось сбить жар, пока сэр Эндрюс находился на вызове у другого маленького пациента. Остальные медсестры стали язвительно замечать, что я слишком привязалась к девочке, чем нарушаю негласное правило госпиталя. Мне пришлось не навещать Мэри в это дежурство, чтобы развеять кривотолки, иначе меня вовсе отстранят. Но признаться, я волнуюсь и скучаю. Я хочу помочь ей, найти денег и отправить на южное море, но как? Моего жалования хватит лишь на билеты, а на что она с матерью будут жить? И согласится ли мать, оставить работу, ради здоровья, как она выразилась "всего лишь девчонки, каких у нее еще четверо"? А если я не принесу жалованье своему отцу, он разозлиться и может отказать мне в доме, как уже было однажды. О том постыдном случае, даже вспоминать не хочется. Я могу обратиться за помощью к организации, они помогают всем суфражисткам, оставшимся без крова, но тогда родители вовсе от меня отрекутся, а я морально не была к этому готова.
Иногда я задаю себе вопрос: откуда во мне привычка все усложнять? Ведь другие смирились и живут в рабской покорности, а я не могу. Словно внутри меня живет лошадь, порывающаяся на свободу, мечтающая скакать по широким полям, есть сладкую траву, но пока вынужденная возить на себе властного седока, стегающего её плетью.

Как-то незаметно мы с подругами разделились и я оказалась на Бонд-Стрит. Улица встретила меня чистотой, опрятностью и изящными витринами. Уютная - не слишком широкая, не слишком узкая, с идеально ровным тротуаром и яркими, фешенебельными фасадами домов. Я здесь раньше практически не бывала, но даже в объятиях тумана, вижу что Бонд-Стрит прекрасна. В моем кармане тяжелеет молоток, взятый из нашей штаб-квартиры. Вокруг ни души.
Я сунула руку в карман пальто и сжала рукоять, но пока не решалась вытащить. Где-то из далека до меня доносились шум битого стекла, отголоски нашего лозунга, свист, но вот рядом царила тишина.
Остановившись у витрины с красочной вывеской "Швейцарские часы от мистера Марлоу", я оценивающе стала разглядывать стекло и товар за ним. Карманные часы от маленьких, размером с фалангу пальца, до больших, размером, пожалуй, с мужскую ладонь. Многие в позолоченной оправе, меньше в серебряной, но зато у всех разный шрифт и стрелки циферблата. Рядом с часа огромный выбор цепочек. Все расставлено аккуратно, с любовью и знанием дела. Меня вдруг одолело неприятное чувство стыда. Я помню,как отец любит возиться в своей лавке, как самостоятельно расставляет товар и протирает пыль. Мне ли не знать, сколько труда он вкладывает в свое дело. И что будет если вот так кто-то придет и побьет ему окна (в бакалейной нет витрин)?! Если ущерб не возместят, он будет чинить окна за счет семейного бюджета, где находится в том числе и мое жалование. Пальцы на рукояти ослабли. Черт, я не могла! Знаю, знаю что мужчины отвратительно к нам относятся, что они не хотели нас слушать и мы были вынуждены пойти на радикальные меры! Но, мне так стыдно, ужас просто. Стыдно перед отцом, и стыдно перед соратницами. Трусиха, жалкая и никчемная трусиха!
Я вздохнула и отошла от витрины.
Тем временем к Бонд-Стрит приближалось оживление. Сейчас или никогда! Ну давай же, Дороти, решайся наконец!
Я себя ненавидела. Снова сжала рукоять молотка, вытащила его из кармана. Рука дрожала.
Я попятилась назад, потом быстрым шагом стала идти вдоль витрин, пока не наткнулась на крошечную витрину одного из цветочных магазинов.
- Право голоса женщинам! - закричала во все горло и швырнула молоток, как мне казалось в стекло. Но, то ли я далеко стояла, то ли стекло оказалось крепким, а молоток лишь слабо ударился об витрину, отрекошетился и упал обратно на тротуар.
- Идиотка, - обозвала я саму себя. Мой крик видимо разбудил кого-то, над головой послышался треск открывающихся ставней.
Я быстро подобрала молоток и с повторным криком:
- Право голоса женщинам! - ударила по витрине. Треск, осколки, кажется, окон открывается больше и я даже слышу как кто-то в доме бежит по лестнице. В стекле дыра и трещины. Может этого хватит? Не знаю, это такое противное чувство, когда одна половина тебя противится, а другая половина обвиняет тебя в трусости и предательстве. Будто навредить - предать семью, не навредить - предать организацию.
Как же меня разрывало, мутило.
Я сжала молоток крепче, сжала зубы, закрыла глаза и несколько раз ударила по стеклу, пока витрина не стала рассыпаться. Я это сделала! Сделала!
Выбросив молоток, помчалась прочь. Кажется, меня пытались догнать, кто-то крепко ругался, даже свистели вслед.
Если я не ошибаюсь, то Бартс находится в трех милях от Бонд-Стрит, и можно попробовать укрыться там. Вот только в какую сторону мне идти?
Свернув за угол, я наспех отдышалась и сбавила шаг, притворяясь что просто прогуливаюсь. К счастью для меня, соседняя улица наполнялась зеваками и случайными прохожими, среди которых была возможность затеряться. Правда забавно, что они будто сговорившись, шли в одну сторону (к Бонд-Стрит), а я одна единственная в противоположную.
Меня ужасно сильно трясло, жар, охвативший тело, был сравним с горячкой, не знаю, как я еще на ногах держалась.
Резко мою руку сжали. Наверное, огромным усилием воли я удержала сердце в груди.
- Мэм! Кто вы такая и что здесь делаете? - сурово спросил меня мужчина, одетый в форму стражей порядка. С ним были еще двое и лица их дружелюбными не назовешь.
"-Ну всё, мне конец!" - истерически запаниковала я.
- Я, сэр...Э... Доброе утро, - улыбнулась какой-то глупой улыбкой.
- В участок её, - сказал тучный полицейский, крепко сжимающий мою руку.
- Осторожнее, сэр, вы посадите мне кровоподтёк, - попыталась выкрутить свою несчастную конечность, но стало только больнее. И тут мне в голову дошло наконец, что я могу им сказать, - Сэр, меня зовут Дороти Ханч и я медсестра из Бартса, иду на дежурство.
- Медсестра, говоришь? Разберемся, а сейчас пойдешь с нами!

Девушке не прилично чертыхаться, но черт возьми, как я могла так влипнуть? Одна надежда на доктора Эндрюса или доктора Хопкинса. Они подтвердят, что я действительно работаю в госпитале святого Варфоломея, но как быть с враньем про дежурство? Моя смена только вечером! Могу конечно сказать, что собиралась подменить Анну Фрэнсис, которая жаловалась вчера на плохое самочувствие или понадеяться, что доктора не станут вдаваться в подробности графика медсестер и просто подтвердят мои слова. Открыто признаться в суфражизме, я боялась. Это бы означало арест, а отец с матерью ясно дали понять "занимайся чем хочешь, только чтоб без тюрьмы и полиции, иначе ты нам не дочь!". Но я ведь знала на что шла? Осознанно! А человек должен нести ответственность за то, что сделал.
Что-то надломилось во мне, отделилось и стало исчезать. Я понимала, что это что-то навсегда исчезает из моей жизни.
- Да! Я суфражистка! Право голоса женщинам! - кричу с силой, на которую хватает моего горла и резко склонившись к держащей меня руке, впиваюсь в нее зубами. Крик бобби был усладой для ушей. Не долго. Сильный удар по голове и я благополучно провалилась в темноту.

Я пришла в себя в камере, ровно в тот момент, когда громко звучало "На выход, за вас внесен залог!".

Что-то было не так. Моя голова раскалывалась на части, тошнота подступала к горлу. Я слабо соображала что происходит.

Не помню как мы добирались до штаба. Надо было предупредить родителей, а мне хотелось спать.

Последнее, что отразилось в памяти, так это то, что я плюхнулась на какой-то диван и уснула вопреки сильной боли.

***
На вечеринке буду-только разбудите

Что-то приятное коснулось лба. Прохлада снимала боль. Я с трудом разомкнула веки и увидела кроткое личико Агаты, такое нежное в свете дня, приятное, успокаивающее.
- Агата, спасибо тебе большое, - мямлила я, едва перебирая губами, - Прости что была такой эгоисткой. Знаешь,я укусила бобби. Цапнула за руку, словно шарпей! Жаль не видела его потом, а то так хотелось сказать "Сэр, теперь вы заражены суфражизмом!" - я тихо захихикала.

- Агата, милая, пожалуйста, не уходи. Побудь со мной. - я попыталась приподняться. Место, куда меня ударили, очевидно кулаком, нещадно пекло. - Расскажи, как все у тебя прошло? А допрос? Детективы тебя уже мучили своими дурацкими вопросами?

- Как же я тебя понимаю! Мы все заложницы предрассудков и страхов. Я ведь тоже не сразу решилась. - заметив, как намокли глаза у девушки, я невольно вздрогнула. Меньше всего желала я расстроить Агату - нашу тихую, кроткую воительницу, чья нежность сравнима с распустившимся бутоном пиона.



- Не плачь, - я приобняла Агату за плечи, - Один мудрец сказал, что ожидая исполнения цели, мы тратим впустую настоящее. Цель не нужно ждать, потому что иногда путь - и есть цель. То что мы делаем, наша борьба, она прекрасна! Потому что награда, добытая потом и кровью, ценнее, чем легкая добыча. Поэтому мы должны бороться, и если нужно, ставить на кон все! Не ради себя, не ради цели,а ради борьбы!

Мне казалось, что я несу какой-то бред, но может, пока Агата сама попытается понять смысл, сможет хоть немного успокоиться. Нас учили, что мыслительный процесс в отношении непонятного, отвлекает немного от других проблем. А я хотела её отвлечь.

Урывками засыпала и просыпалась. С грустью подумала о том, что бессовестно пропускаю работу и уже целые сутки не извещаю родителей о своем местонахождении. Должно быть они слышали о погромах и догадались, что я имела к ним отношение. Интересно, мои вещи лежат у двери дожидаясь меня или отец выбросил все за порог на потеху соседям? Я живо представила как валяются по дороге мои два платья и несколько комплектов нижнего белья. Стыдоба-то какая! Нет, отец до такого не дойдет. А вот с работой сложнее. И малышка Мэри! Уже вторые сутки мне ничего о ней неизвестно. Спасибо Агате, что обо всем позаботилась вместо меня! Но злоупотреблять её добротой я не хотела. Так что завтра я обязательно должна попасть на работу, а сегодня постараюсь забыться.

Прежде чем одеться для вечеринки, я ненадолго заглянула в комнату для омовений, и смысла с себя весь противный запах и пот. Хотелось еще вымыть голову, но это сошло бы за злоупотребление гостеприимством. К тому же, меня ждала Агата.
Мне досталась простенькая белоснежная пижама, на пару размеров меньше, чем я обычно ношу. Сорочка обтягивала мне талию и грудь, а панталоны бедра, причем по длине они были выше колен. Я распустила волосы, затем Агата добыла нам пледов и мы скромно укутавшись, направились к остальным.

- Право голоса женщинам! - кричу наш негласный "пароль" и усаживаюсь поудобнее.





- Да, мэм! - я резво подскочила на ноги, забыв про свои недавние недомогания. Конечно у меня тут же закружилась голова, но я стойко держалась мисс Хоуп, ведшей меня на пятый этаж.
Оказавшись в нужном месте, я принялась искать простыни и одеяло, так как подушки и матрац уже были разложены на кровати.

-Будь моя воля, мистер Уоррен, я бы насыпала вам сюда тараканов с жабами! Они такие же холодные и вредные, как вы! - приговаривала я, натягивая белоснежную простынь на матрац. Затем аккуратно разложила одеяло и гордо любовалась плодом своих трудов. На самом деле я ему зла не желала, просто иногда язвлю по поводу и без.
Чуть не забыла взбить подушку. Теперь всё.
Дело сделано. Я вернулась обратно к вечеринке.

Я с удовольствием слушала рассказы подруг об их подвигах, но мне похвастаться было нечем.
Я сидела на мягком ковре, укутанная в плед. Кажется речь зашла об играх.
- Дамы, может сыграем в прятки? - больше ничего в голову не пришло. - Дом большой, просторно. Или же в любую другую игру, к какой душа лежит?

Эби шепнула мне на ушко слово, немного озадачив.
Я вышла на середину комнаты, пытаясь выстроить стратегию демонстрации. Было ясно, что придется импровизировать.
И так: я крепко обняла себя руками и блаженно улыбнулась, затем стала изображать мать, баюкающую на руках младенца и резко, левой рукой я будто отгораживаю дитя, делаю жест "стоп".
- Я закончила, дамы.

-Нет, это не развод. - я начинаю изображать бег, будто бегу от чего-то и оглядываюсь, а потом останавливаюсь, улыбаюсь и прохаживаюсь спокойной, смотря вперед.

-Не совсем верно. В первый раз я демонстрировала состояние, которое приводит меня в состояние покоя и которое мать обеспечивает ребёнку, во второй- чувство, благодаря которому могу спокойно гулять. - постаралась объяснить я. В этот момент к нам вошли гости и я поспешила укутаться в плед.

- Да, это безопасность. - я хлопнула в ладоши и поклонилась, в знак уважения. Мне стало неловко, хотелось спрятаться. Я чувствую себя такой бестолковой, не понимающей ничего, трусихой. Вот миссис Честер умна, образованна, разбирается в политике, миссис Деркс находит путь к сердцу людей своим кулинарным талантом, Агата, Хизер, Эби обладают неповторимой нежностью, мисс Уилкинсон и мисс Джексон вообще благородные леди. Мы такие разные, пытаемся казаться смелыми, но внутри боимся. У каждой свои страхи. И мои в трусости. Я боюсь однажды подвести организацию, будь то акция или неумение разбираться в важных вещах.
Хандра иногда одолевает, особенно после тяжелых суток. А приключений мне за вчера и за сегодня хватило.
Еще оставалась нерешенной проблема с деньгами. Где мне взять нужную сумму, не привлекая при этом организацию? Кажется, Эдвина вчера что-то спрашивала. Ох, право как неловко и стыдно, но выбора нет.
- Эдвина, мы можем поговорить наедине?