Карта ролевой игры "Дивье Поле"

Полуденный терем.Сад.


Любавушка-умница поддержала меня, что не могло не вызвать радость. Было решено разделиться, чтобы успеть выполнить задание. Нам с Любавой выпало задание с княжеской дочкой.

Любавушка взялась за выполнение задания сразу. Хоть я видел, что храбрится она из последних сил. Устали все, и моя прекрасная упрямица тому не исключение. Да и перекусить бы совсем не мешало.

-Нет, ну тут ты уж не наговаривай. Видали мы те чудища, они пострашнее будуть, - сказал и понял, что корявый какой-то комплемент вышел. Но ребелитироваться я не успел, рядом послышалось протяжное такое завывание. Я аж вздрогнул. Может это зверь какой раненный так завывает? А вдруг он голодный и опасный? Мы же ничего о местной флоре и фауне не знаем. А белуга все ни как не унималась и теперь уже завывала так, что трава пригибалась.

Любаву эти дикие завывания, похоже, не пугали, поскольку она захотела посмотреть. Отпустить ее одну к этому зверю я не мог. Поплелся следом.

Сад был густой и не очень-то ухоженный. Трава высокая, деревья несформированные. У моего деда сад был, так что я пацаненком видел как он их каждый год подрезал, и лишнее удалял. Тут же все росло так как хотело: и вкривь и вкось. В общем бессистемно. Да, ландшафтного дизайнера у них нет.
Углядев на одной из яблонь небольшие зеленые яблочки, я машинально сорвал три. Два за пазуху спрятал, в третье откусил.
-Тьфу, кислятина, - перекосила меня от этого незрелого плода. Нет, ну что за сад? И поживиться нечем. Может хоть малинник у них тут приличный, или земляничник? Что они тут вообще едят летом?
Мой желудок, видимо из солидарности, громко заурчал, но и этот звук не смог перекрыть раскат очередного завывания. Я вздрогнул, так как источник был где-то совсем близко. И уже было собрался последовать примеру Игнатия и, перекинув, Любавушку через плечо, бежать с ней как можно дальше, но моя бесстрашная красавица нашла источник звука. Им оказалась мелкая девчушка в пестром сарафанчике.

Увидела нас она, ротик свой закрыла, глазки выпучила, и попыталась бежать. Но в таких широких нарядах сильно не побегаешь.

Любава девчушку успокоила, и давай ее пытать не хуже опытного дознавателя, применяя на подопытной свои журналистские приемчики. Результат налицо – девушка заговорила и больше не голосила. Это и хорошо, так как женские истерики лично меня вгоняют в полный ступор.
А девица разговорилась, и выдала нам, что воет она тут не из-за своего какого горя или беды, а из солидарности к дочке княжеской. Нет, ну женская логика она и в сказке полная загадка.
И пока я вполуха слушал надуманные претензии девицы к будущему суженному княжны, и рассматривал соседние деревья на предмет спелых плодов, Любава же не отвлекалась от нашего задания.

-Что? – искренне удивился я. Нет, я, конечно, понимал, что Любава моя особенная, но о таком меня еще не просила ни одна. – Любава, ты о чем глаголишь? Это же дите дитем. Поглянь. Ей же еще в куклы гулять, да кашку манную хлебать.
Но Любава не унималась, и упрямо стояла на своем.

От ее предостережения я вообще в ступор впал. В чем я могу с ЭТОЙ лихачествовать? Я что на растлителя малолетних похож?
Не, ребята, я на такое не подписывался. Знаю я такие подставы, слышал. Сперва игра безобидная ролевая типа «Она школьница, а ты суровый учитель», а потом вдруг запись всплывает и шантаж начался. Так что не надо тут. Мы чай не лыком шиты. Фильмы смотрим, новости читаем.
Но Любава видимо даже не подозревала что на статью уголовную меня подначивает.

Ей как журналисту добыть сведения было важней. Я бы и заподозрил, что она в сговоре с организаторами этой игры, но ее глаза... Нет, такое не сыграешь.
Эх, Любава-Любава. Вот на что ради тебя идти приходится.
-Ладно, - вздохнул я, и полез в котомку за самым что ни наесть приворотным зельем, которое испокон веков беспроигрышно открывает женские сердца в возрасте от пяти и до девяносто. В чистой тряпице был занычкованный еще вчера кусок медовых сот.
А что? Да, люблю сладкое – грешен. А вдруг ночью бы захотелось сладенького? А так вытащил украдкой, пожевал и спать.
-Девонька, не плачь. Вон медочку сладенького отведай, - протянул я этой зареванной девчонке кусок сот. Можно сказать от сердца оторвал. Ах, Любава-Любава, вот что ты со мной делаешь. На какие жертвы иду. Ребенок не растерялся и быстро засунул в рот вкуснятину. Целиком! Нет, ну вы видели, а?! И как только туда все вместилось?

Жевала она кусок долго, а потом смачно так в сторону сплюнула кусок пережеванного пчелиного воска. Сплюнула и расцвела в щербатой улыбке. Тьфу, у нее вон еще и зубы то не все выросли. Или это от сладкого кариес поел? В общем, не девчонка, а мечта стоматолога. Как есть красота неписанная.

-Ну, как по вкусу тебе пришелся медок то дикий, красавица? - говорю тихо, вкрадчиво, а медальон мой на груди чуть нагреваться стал. Но я почему-то знал, что так и надо. Что это правильно.
Зрачки у рёвы чуть расширились, и она медленно кивнула, и ответила, глядя мне в глаза и немигая:
-По вкусу, тятенька.
-Славно, - тихо похвалил я ее. - А давай и княжне твоей медку отнесем отведать. Чтобы она не кручинилась так, - тихо прошептал я, не прерывая зрительного контакта. Девочка кивнула. – Указывай дорогу, красавица. А мы за тобой следом пойдем.
И повела нас плакса наша тайными тропами по саду, да к тайной укромной дверке в стене терема высокого, который самым крайним из теремов был, да чуть пониже остальных, если бы не высокая башня.
-Ох чую, Любавушка, что княжна в высокой башне заперлася, - шепнул я Любаве, пока мы к терему шли.
Девчонка нас вовнутрь провела и подтвердила наши опасения. Нет, ну понятно – это же сказка. Где ж еще этой княжне рыдать как не на самой верхотуре?

Наша проводница провела нас по тайному ходу прислуги, и дверь эта неприметная вела на кухню княжескую. Мы стояли в небольшом хозяйственном предбаннике и думали, как нам вовнутрь проникнуть и что там делать. Работа там, судя по доносившимся из-за двери звукам, кипела. Ах, ну да, у них же пир намечается.
-Любавушка, а попробую ка я с их самой главной по кухне погутарить. Ключницей, - вспомнил я старинное слово. – Красавица, а покличь к нам вашу ключницу. Как ее кликать-то? – вновь вкрадчивым голосом обратился я к ребенку.
-Марфа, - тихо ответила девчушка.
-Вот и славно. Покличь к нам Марфу. Погутарить надобно. О медку. Ступай, - отправил я ребенка на задание, но потом опомнился и остановил. – Стой.
И она действительно замерла. Я подошел к ней и нашептал, чтобы она, как только Марфе все передала, сразу обо всем позабыла и своими делами занималась. В общем, ребенка мы отпустили. Правда я на прощание установку ей дал, чтобы сладкого много не ела, и зубы чистила два раза в день, а то принцы любить не будут.

Девчонка убежала, а мы остались Марфу дожидаться.

Полуденный терем.

Ключница Марфа произвела на меня сильное впечатление. Признаться таких женщин я всегда побаивался. Была у меня в офисе уборщица один в один такая вот Марфа. Мощная, высокая, занимающая собой весь дверной проем и абсолютно уверенная в том, что она единственная знает как надо все делать.
Эдакий полководец в юбке.

К слову о юбках и прочих непонятных рюшах. Тут их было полно. Ключница имела наряд цветастый, и многослойный, от чего ее и без того тучная фигура казалась практически необъятной.
На всем этом буйстве красок выделялся довольно скромных цветов передник с большущими карманами, топорщащихся от чего-то объемного, и связки разнокалиберных ключей, связка которых внушительной гроздью висела у нее на поясе. И еще у нее был очень яркий боевая раскраска: круглые алые круги на щеках (может реально свеклой красила?), такие же алые губы и жирно-жирно подведенные брови. И все это на каком-то неестественно беленом лице.
-Чьих будите? - изучив нас взглядом-сканером, гаркнула Марфа и я чуть не присел от такого раскатистого баса. – Побирушки? – зло прищурилась она.
Я понял, что срочно нужно что-то срочно делать, а то провалим задание.

-Ой, хозяюшка, да как можно? – постарался я всклочить свое обаяние на полную катушку. – Мы прознали, что радость у вас великая. – Марфа недобро сузила глаза и поджала губы, я понял, что свадьба ее не радует. – А поскоку у вашей кровинушки все должно самое что ни на есть лучшее, то вот мы и тутачки. Вы верно не признали, в Любаве, - чуть подтолкнул я в сторону ключницы свою Любавушку, - вышивальщицу искусную. Лучше нее не сыскать, ни в нашем княжестве, ни за егоными пределами, - продолжал нахваливать я, замечая, что зрачки Марфы начали чуть расширяться. Ох, и сложный объект для воздействия.
-Вышивальщица? – вяло переспросила Марфа.
-Искусница, - согласился я.
-Хорошо, вышивальщицы нам потребны, - одобрила Любаву суровая ключница. Я возликовал, радуясь скорой победе.

-А ты хто такой? – в миг опустили меня на землю.
-Муж, - ляпнул, я тихо. – Да, муж я ейный, - уже уверенней добавил я. А что? Да! Муж! А то поселят нас порознь, да в какие-то общие комнаты. Не, только вместе. - Свою Любавушку-искусницу саму никуда не пусчаю. Я за ней как ниточка за иголочкой: куда она, туды и я.
-А шо могешь? – оценивающе прищурившись, продолжила пытать ключница.
-Ой, хозяюшка, дык я много могу. И по хозяйству подмочь, и по дому. Да и делу военному обучен, - поиграл я плечами, привлекая ее внимание к мечам за спиной. – Хозяюшка, не сумневайся.

И тут я вспомнил о содержимом моего мешка, и, быстро порывшись, нашел искомое.
-Вот хозяюшка, погляди какая диковина, - показал я массивные безвкусные серьги. Серьги привлекли ее внимание, и я как заправский гипнотизер продолжил внушение. – А как они зихацят. Не сумневайся, хозяюшка.
Неожиданно ловко ухватив серьги, ключница быстро спрятала их в один из своих необъятных карманов. Я чуть оторопел от такой прыти.

-Ладно. Но коли что будет не по моему, так уж пощады не буде – вмиг на скотный двор отправлю, - предупредила она, и, развернувшись всем корпусом, пошла обратно на кухню. – Ну что застыли? – обернулась она, и мы поспешили за этим полководцем, пока она не передумала.

Признаться такого сложного собеседования я еще не проходил. Надеюсь, что это все не напрасно.

Полуденный колодец. Терем. Подклеть.

А моя Любавушка оказалась романтичной натурой. Ее вопрос просто таки вогнал меня в тупик.

Ответить я не успел тогда, но вопрос меня реально озадачил и почему-то не отпускал. К чему ей корабль, да еще летучий? Мы же вроде с ней на симуляторе полета летали. Мало? Надо будет в ее экстремальных желаниях как-то разобраться и понять.


Выделенная нам коморка была просто крохотной. Ни стать, ни повернуться, но зато мы тут были одни.
-Ого, да тутока печь! – искренне восхитился я увиденного раритету.

-Любавушка, что ж ты пригорюнилась, душа моя? Аль обиду держишь, что неспросившись мужем твоим назвался? Не серчай, золотая моя. Не рви мне душу своею тоскою, - взмолился я, запоздало осознав, что Любавушку могла обидеть моя импровизация.

-Так не стоит и волноваться, Любавушка. Я споро за водой колодезной сбегаю, ты и заскучать не успеешь. А еще у Марфы за свежую одёжу поспрошаю. Негоже нам в старой ходить, - быстро придумал я себе повод ретироваться из комнаты. – А за остальное не тужись. Главное, что мы вместе, а уж как к княжне попасть придумаем. А в том, что ее дружинники денно и ночно стерегут большой беды нету. Имеются в моей в котомочке эликсиры всякие, найдем какое средство сонливое и подольем дружинникам в брагу, - подмигнул я непривычно серьезней Любаве, и поспешил скрыться с глаз. Пусть посидит, чуть успокоиться, и может гроза минет.

Марфа к моим желаниям отнеслась без особого одобрения, но с пониманием. И одежу чистую добротную дала. Даже на смену выделила по лишней вещи каждому. И ведро с деревянным ковшом выделала.
Сходив к колодцу за водой, и поболтав с местными девчушками-щебетушками, да оборвав у частокола кустик полевой ромашки для букета Любавушке, я вернулся как настоящий добытчик гордый собой в наше теперешнее пристанище, которое за мое отсутствие удивительным образом преобразилось и стало как будто уютней.
-Любавушка-солнышко мое ясное, прости меня дурака, коли что не так, - решил я на всякий случай еще и прощение поросить. Ну чтобы уже наверняка подобрела.

Полуденный колодец. Терем. Каморка.

Гроза не миновала.

И ромашки не помогли. Но боюсь, что без них было бы еще хуже.

Цветы приняла, но за дверь выставила. Типа застеснялась. Нет, ну что за детский сад? Стою тут как школьник. Вон девчонки мимо идут и хихикают. Дожился.

Красота! Она что вообще из меня веревки вить решила? И все из-за какой-то ерунды! Нет, ну милая так дело не пойдет.
Попросил у кухонных бадью поменьше. Девчонки там веселые, смешливые и отзывчивые.

Занес в коморку нашу, а она там в чем мать родила стоит, глазки опустила, тряпочкой прикрывается. Нет, я сперва обалдел от такой картины, а потом решил, что это видимо такая женская тактика. Почувствовала, что перегнула палку и теперь вот так извиняется и меня соблазняет. Ну, уж нет Любавушка, теперь вот сиди тут, плескайся в водичке и думай о своем поведении. До вечера думай, а там уж посмотрим, может и прощу. Не знаю еще.

Ничего ей не сказал, а просто вышел снова за дверь, хоть в душе и праздновал уже победу, наслаждаясь ее быстрой капитуляцией. Ох, теперь бы самому до вечера дотерпеть. Но скучать мне было некогда. Марфа живо взяла меня в оборот, и если бы не чуткие девчонки с кухни, то погиб бы я от голодной смерти, надорвавшись на тяжелой физической работе.

Ближе к вечеру, когда натаскав гору дров, и заполнив все чаны на кухне водой колодезной, я доедал честно отработанный кусок румяной кулебяки с сочной зайчатинкой, и запивал все это дело кваском березовым, вбежала к нам в коморку запыхавшаяся Любавушка.

Румянец ей определенно шел, как и чуть растрепавшаяся коса, да немного сбившееся дыхание, от которого ее грудь так маняще поднималась и опускалась, что я сперва даже не понял, что она тараторит. Уж очень зрелище было будоражащее. А может еще и в девках дело, которые на реке белье стирали, да так высоко юбки подтыкали, что никакого воображения было не нужно. Меня к ним послали белье чистое забрать, так я там так умаялся под всеми этими взглядами, да смешочками, будто не белье сухое носил, а вагоны со щебнем разгружал.
В общем, изголодался я по женской ласке.

А Любавушка оттараторила свое и стоит вся такая радостная, гордая собой и такая близкая.
-Ох, и умничка же ты моя, - обнял я ее и поцеловал. – Пирожок хочешь? С капусткою? Поди ни крошки во рту не держала, птичка ты моя.
Любавушка от пирожка отказалась, их там, оказывается, тоже кормили.

-Вот и славненько, - кивнул я, убирая пирожок обратно в корзинку с провизией. – А давай-ка, Любавушка, спать ложиться. Дружинники то наши никуды не посбегают, я с ними поутру погутарю. - Подсадил я удивленную Любаву на теплую лежанку, да сапожки ее начал один за другим неспешна снимать, при этом смотрел я исключительно ей в глаза. А там уже любопытство разгоралось.
– Я, Любавушка, давеча знакомство с этими дружинниками заимел. Ребяты они с пониманием. Поладили мы. Побраталися. Ну и сбрызнули все бражкой, как водится, - расшнуровал я на груди ее платье льняное с вышивкой затейливой и стащил его с нее через голову. Осталась она в одной нижней рубахе тонкой. Коленки под себя подтянула, руками обняла и наблюдает за мной из-под своих длиннющих ресниц.
Ну, наблюдай-наблюдай.
Я сделал шаг назад, руки размял, рубаху через голову стащил, разулся медленно, и, повернувшись к ней спиной, плеснул на себя водицы студеной из ковшика. Очень хорошо мозги прочищает. Шикарное средство! Затем, не оборачиваясь, штаны широкие вместе с исподним стащил и свечу единственную задул. Мне-то с моим звериным зрением свет лишний не нужен, а ей темнота все ощущения ярче сделает.
Ох, и планов же у меня на тебя Любавушка, ох и планов.

На лежанку я забрался аккуратно, и зашептал ей тихо, чтобы не испугать:
-Любавушка, жена моя желанная. Птичка ты моя звонкая. Истосковался я по тебе, истомился весь. Не гони.
И накрыл ее своим телом прижимая к лежанке, да так, что пискнула она от неожиданности. Но я отступать не собирался, да и спешить собственно тоже.
-Шшш, мышка моя. Не пищи, а то дружина сбежится. А нам соглядаи не нужны, - зашептал я ей в самое ушко. Потом отстранился и лизнул маленькую раковинку. А затем принялся гладить ее, поверх тонкой рубахи. К коже не касался умышленно, разжигая ее фантазию. И пока руки вели свою игру, мои губы целовали через ткань ее плечики, шейку тонкую лебяжью, животик мягонький, да грудки крепенькие с острыми бусинками-сосочками, которых я умышленно не касался. Пока не касался.
И вот когда дыхание ее сбилось, а тело начало льнуть ко мне, желая большего, я изловчился и нырнул ей под подол, задранный. И уж там жадно впился поцелуем в развилку между ее стройных ножек. Содрогнулась Любавушка всем телом, и ахнула. Извиваться подо мною начала точно змейка речная. Нет, милая, змей тут один и это я.

Оторвавшись от своего поцелуя, я сдернул с нее рубаху мешающую, и накрыл ее губы жаждущие и стонущие жарким требовательным поцелуем. Ответила она пылко, обняла меня, крепко к себе прижимая. Ногами оплела накрепко. Крепко-то крепко, да вот только рука моя уже нашла ее жаркое местечко, и пальцы проникли во влажное лоно. Любава замерла на мгновение, видимо прислушиваясь к новым ощущениями, а потом застонала, когда мои пальцы начали свою игру.
Первый ее оргазм был несильным. Я успел поймать ее вскрик губами. Наслаждаясь тем, как ее тело содрогается подо мной. Я привстал и аккуратно медленно вошел в податливое жаркое тело. И о Боже как же это было хорошо!
А дальше все было невероятно. Она ласковая, нежная, и жаркая одновременно. Требовательная и робкая, и вся моя. Не помню сколько раз мы вместе взлетали к звездам, и рассыпались мириадами искорок. Но уснули мы точно далеко за полночь.

Утром я проснулся первым. Не знаю, вроде и вот только упал без сил, а уже и глаза до первых петухов открыл. В нашем оконце было еще темно, и шорохов во дворе слышно не было, да и в тереме тихо.

Любавушка тихо спала на моей груди, при этом забавно морщила носик. Красавица моя, утомилась за ночь. Ну, ничего. Сейчас я тебя родная разбужу.
А что мне одному не спать? И в одиночестве петухов первых дожидаться.
Поцеловал я губки чуть припухшие, да аккуратно раздвинул их языком и вовнутрь проник. А сам тем временем принялся бедра ее оглаживать, да тереться о нее всем телом, точно кот мартовский. Проснулась моя красавица, проснулась и в игру включилась. Сама дружка моего своей ручкой нащупала, сама в себя направила. Ах, золотая ты моя, понятливая.
Я на спину перевернулся, так чтобы Любава сверху оказалась. Моя наездница не растерялась, косу растрепавшуюся через плечо перекинула, подмигнула лукаво и начал свой томительно медленный дразнящий танец. То привстанет, то бедрами крутанет, а то выпустит меня из своих жарких оков, либо напротив вберет в себя всего, да сожмет сильно. И так это было хорошо и правильно, неспешно так, нежно, что по-другому, и быть не могло. Она была идеальна для меня. А я был создан для нее.

С первыми петухами, мы уже с Любавушкой крались к палатам княжеским. Где вскоре должна была заступить новая смена дружины. Я знал, что там будет Михал и Лихав. Вчера они допоздна на скотном дворе рубились в карты, да кулачные бои устраивали. Михал просадил половину месячного жалования и напился с горя, а Лихав вышел в победители и также напился, но уже от радости. В общем, я решил, что от студеного огуречного рассола они отказаться не смогут.
Я на себя должен был взять дружинников, а Любавушка тем временем прошмыгнуть к княжеской дочке. И поговорить с ней пока няньки не пришли ее будить да умывать, и в новые платья наряжать.

Полуденный колодец.


Тем же вечером мы еще успели и с нашими товарищами по дружине встретиться и поделиться успехами и планами выполнения нашей общей миссии.

Игнатий с Ольгой в свою очередь рассказали нам о том, что нашли они Святазара, и даже на авантюру нашу уговорили, и придумали как ему во двор проникнуть, где Прекраса для него оконце своей светлицы на самой высокой башне не запрет.


Полуденный колодец. Терем. У покоев Прекрасы.

Пробрались мы к покоям и затаились, выжидая удачный момент. Я как раз две чарки зельем снотворным смазывал изнутри, когда моя неугомонная Любавушка выдала очередной финт:

Я от слов ее просто дар речи потерял. Она хоть соображает какая тут высота? Куда она полезет без страховки? Тоже мне человек-паук в юбке.
А она хоть бы что, стоит и хихикает. Может это шуточки у нее такие плоские? Думает, что мне сейчас как раз вот посмеяться самое время. Ох, женщины. Не понять вас мужику никогда ни в реальности, ни даже в сказке.
А эта егоза не унимается, и юморит дальше:

И вот опять эти намеки. Ну, сколько можно, а? Разве повод дал? Да меня даже эта Прекраса-распрекрасная не интересует.

И вдруг раз, и поцеловала крепко. Нет, ну что за женщина?! То про мои способы пикапа выпытывает, то целует. Вулкан да и только!

И только у меня от сердца отлегло, что это все-таки шутки она тут шутить надумала, как она шасть в окно.

Я только дернуться и успел, да лишь воздух один и поймал. А эта сумасшедшая еще и указание мне из-за окна дает:

Я выглянул наружу. А уступчик-то тот узенький. А она вся в своих этих юбках широких как флаг на ветру развивается. Жуть.
И помочь не могу, и смотреть страшно. Вот тогда я и пожалел, что лишь рассол с собою прихватил. А может у парней что есть?

Михал и Лихав - парни из дружины, что утром заступили - страдали сильно. И мое появление с рассолом восприняли более чем благодушно, и даже поделились своими запасами горячительными, ну на черный день припрятанными. Ой, они мне просто жизнь спасли! А то вот так инфаркты и молодеют. Куда ж это видано, чтобы бы девицы сами в окна скакали, да по уступчикам бегали?

Парни как-то быстро окосели от моего рассолу, да в сон глубокий попадали прямо там, где стояли. Я уж было расслабился, да вдруг слышу визг женский снизу, и тут же топот множества мужских ног. И вопли: «Батюшки, убивают!», «Грабють!»,«Держи вора!». Какого вора? Но судя по приближающемуся шуму, они сюда бегут.

Вот вам и продуманная секретная операция. Вот вам и прокрались незаметно к этой Прекрасе. Вот вам и выполнили задание. Интересно, а если нас в игре на кол посадят, то в реале мы выживем? Ой, что-то это проверять не хотелось вот совсем.

Двери к Прекрасе были заперты, поэтому я решил пойти за Любавушкой ее же путем – в окно. Только вот в отличие от легкой стройной девушки я мог и не удержаться на этом узком уступчике. Да и не привык я так высоко по карнизам ходить.

Я выглянул в окно, и увидел, что Любава стоит на гульбище и о чем-то увлеченно беседует с кем-то внутри. Видимо она даже и не подозревает, что наше проникновение раскрыли уже, и бегут сюда для расправы страшной и кровавой. Уж в чем в чем, а в фантазии князя-батюшки я не сомневался.

Вдруг ветерок ласково так коснулся моего лица, волосы пошевелил, и я почувствовал, как стал греться на груди мой медальон. А ведь точно! У Фила же получалось в кота оборачиваться, у Елисавы так и вообще и в лебедь и в змею, так чем я хуже?
Ах, помирать так с музыкой! Главное верить.

И я поверил. Миг-другой ничего не происходило, а потом я почувствовал, что резко начинаю расти, увеличиваться в размере и буквально застревать в оконном проеме. Оттолкнувшись, я прыгнул вниз (как много раз делал при прыжках с парашютом)и тут за спиной у меня с характерным хлопаньем раскрылся, но не купол парашюта, а развернулись два громадные алые крыла. Взмахнув и приноровившись к новым ощущениям и возможностям, я быстро развернулся в сторону этого гульдбища, где с широко раскрытыми глазами стояла онемевшая Любава, и, схватив ее передними лапами, полетел прочь.

Внизу заголосили. Я лишь глянул на столпившийся во дворе народ, да хвостом им на прощание махнул. Так они меня и видели. Хорошо, что хоть стрелами стрелять не начали, а то я бы устроил им тут пожарище. Не знаю откуда, но я точно знал, что умею извергать пламя. В общем, настоящий сказочный дракон.

Любавушку я аккуратно донес до ближайшего леса, там на полянку неприметную спустился, и поставил девушку на землю. Она забавно пошатнулась и чуть не упала, но я ей свою большую когтистую лапу для равновесия подставил. Она ухватилась за меня, а я все ждал, когда она орать начнет. Не начала, лишь рассматривала меня, чешую гладила. Да в глаза мне заглядывала.

В общем, никакого страха. Нет, ну вот как быть настоящим страшным драконом, когда тебя девицы, украденные, не боятся совсем. Вот ни капельки.

Вздохнул я украдкой, да снова в человека обернулся.
-Не напужал ли я тебя, Любавушка? Но иного пути не было, прознали про нас. Рассекретили. Видать зорко следили за княжною и не только дружинники, - объяснил я наше эффектное бегство.
-Это конешне не Летучий корабль, но все что смог, - подмигнул я Любавушке, помня о ее вопросе.
-Ну, как, краса моя юркая, сложилось ли с Прекрасой? Откроет ли она окно в светлицу для своего Святозара как условились? А нам калитку заветную откроет? Потому как путь обратно к еесветлице тепереча нам заказан, - вздохнув, добавил я, украдкой инвентаризируя свои вещи.

Странно, но оружие мое было на месте, и я вновь был в своей старой одежде и куртке, только все было чистое. А удобненько так. Хлоп обратился туда-сюда, и стирать и штопать не нужно. Кстати, о штопке. Я быстро проверил, но вышивка-оберег, которую Любавушка мне сделала, осталась на месте.

И тут откуда-то совсем рядом я почувствовал запах жаренного молочного поросеночка. С печеной картошечкой со шкварками, да золотистым лучком.
-Любавушка, а давай потрапезничаем, да послухаем, что люд гутарит.

Харчевня «У Парнаса» была с утра пуста. Лишь пару завсегдатаев, да хозяин. Мы взяли рульку с картошкой, да по сбитню местному. И стоило нам только приступить к трапезе, как в таверну ворвались дружинники княжеские и сразу к хозяину. Я естественно напрягся, и нащупал рукоятку кинжала. Но дружинники, видимо, очень спешили, поскольку ушли они также быстро.

Я подозвал хозяина, и еще кубок браги его заказал, а сам и спрашиваю:
-А что это княжья дружина не спит? Никак смага душит? – подмигнул я хозяину.
-Да, не. Шукаюць чудо-юдо заморское. Да престарелое. Глаголять, будто зверь объявился крупный, да видать хоры и сляпы.
-Сляпы звер? – искренне удивился я.
-Сляпы, - уверенно кивнул хозяин харчевни. – А инакш чаму ён замест нашей Прекрасы девку дворовую покрал? Сляпы.
- И то верно, - кивнул я соглашая. А что еще было сказать?

Хозяин ушел к другим посетителям, а Любава хихикать начала.
-А вот и не сляпы, а ни разу. Это для них их Прекраса самая-самая, а для меня так вот краше тебя, Любавушка, и не сыскать, - заступился я за своего дракона. – Ты краса моя трапезничай, да пойдЕм помаленьку в сторону княжеских хором. А то наши голубки соединятся, и нам потребно еще чтоб Прекраса заветную калитку открыла к Дивью полю.

Полуденный колодец. Последний миг сказки.

Путь обратно был не близок. Это на драконе всего три взмаха крыла, а ногами дольше будет.

Встретившись с Игнатием и Ольгой, мы узнали, что самое интересное-то и пропустили. Но к тому моменты мы уже были настолько уставшие, что единственное, что нас волновало, так это калитка на Дивье поле. И надо же она обнаружилась за конюшней, куда я вчера по поручениям целый день бегал. Это же сколько раз мимо проходил и не знал, что это и есть выход. Обидно. Хотя… Нет. Не обидно. Я бы еще раз с Любавушкой это все пережил.

Дивье поле.

На поле было многолюдно.

Как сказала Макошь так мы и сделали: вышли одни в центр и расстелили полотно – основу.

На основу положили перекрестье.

И пришел мой черед, добавлять оставшиеся элементы. Вышел я в центр, и выложил между линиями перекрестья четыре камня: воздух, огонь, вода и земля.


Засветились все предметы, собрались в единое неделимое, и исчезли как в сказке. А собственно, почему как? Это и есть сказка.

И как только произнесла она эти слова, понял я, что все. Вот он долгожданный конец. Вот толко что там впереди? И похоже, волновался не только я.

Я почувствовал тонкие пальчики Любавы, крепко сжал их в ответ и … и мир погас.