Карта ролевой игры "Туманы острова Кэррис"

  Стены дома, обитые деревянными панелями, представлялись Джин крепостью. Единственное место в мире, где она могла чувствовать себя в безопасности. Пусть за ними бушует ветер, непогода или ярко светит солнце, но здесь у очага, неизменно царит покой и легким покрывалом тепла окутывается тело. Джин стыдилась своей ненормальной привязанности к дому. Даже в школу она ходила редко, представляясь больной либо прячась в старый сундук, что хранился в чулане. До тех самых пор, пока родители не выбросили его в холодные морские воды, раскрыв ее обман. На любые требования объяснить свое поведение, Джин отмалчивалась. Вопросы прекратились со смертью родителей. Джеймс с той поры взял на себя управление ателье и времени на разговоры с сестрой по душам у него не было. Джин предполагала, что брат догадывался, почему веселая тринадцатилетняя девочка внезапно превратилась в живую статую, оттого и не лез он в душу с расспросами. Распорядок, установившийся в доме, устраивал их обоих.
 Три раза в день она хлопотала на кухне, обеспечивая брату чай и горячую еду. Иногда к ним за обедом присоединялся мистер Смит, возглавляющий бригаду портных в ателье брата. Пожилой рыжебородый мужчина с большими ладонями, он рассказывал, что большую часть жизни прожил в Эдинбурге, много работал на швейной фабрике, и учился играть на волынке.  Каждую неделю обещал Джин сыграть, но так и не осуществил обещания.
   Джин Макферсон жила вместе со старшим братом Джеймсом Макферсоном в двухэтажном доме, оставленном им родителями. К дому примыкала одноэтажная пристройка, вмещавшая ателье, где десятки работников занимались пошивом из твида.  
  В пристройке раньше помещалась оранжерея, в вазонах с землей выращивались редкие сорта цветов, и даже сейчас, прохаживаясь среди швейных машинок, Джин улавливала тонкий сладковатый аромат из детства, отличавшийся от привычного гладкого запаха твида. Бабушкины цветы стали призраками, оплакивающими постигшую их судьбу. Участь оранжереи предрешил отец Джин, вознамерившийся превратить ее в ателье. Он не умел ухаживать за растениями, считал цветочное дело убыточным и так до конца жизни не понял, что бабушка занималась ботаникой не из выгоды, а для души.
  Джеймс в своем мировоззрении во всем походил на отца. Брат прекрасно справлялся с расчетами, следил за качеством работ, и невзирая на наличие швейных навыков у каждого второго жителя острова, обеспечил предприятие постоянными клиентами, приносящими прибыль. А она, помогая ему в делах, тайно подумывала о том, что было бы неплохо возродить бабушкину оранжерею.
 Следовало поделиться идеей с братом, однако, Джин опасалась насмешек и сальных шуточек. Он, наверное, воспринимал младшую сестру как чью-то будущую невесту, полагая, что у девушки с черными как смоль волосами и голубыми шотландскими глазами, мысли должны быть о скором замужестве. На самом деле Джеймс никогда не заговаривал с ней о будущем. Джин сама придумала его реакцию, приписала ему собственные предположения. Такое бывает, когда мало общаешься, и пытаешься продумать ответы и отношение человека самостоятельно, боясь узнать его истинную точку зрения.
 
 Акварель закончилась. Джин обнаружила пустые ячейки с пятнами краски в своем этюднике.
- О. – задумчиво протянула она. – Я совсем забыла, что истратила их на последний рисунок. И Джеймса не попросила купить мне новые. – она растерянно огляделась по сторонам. Ее комната была наполнена приятным дневным светом, на прикроватном столике стоял кувшин и корзинка с идеально зелеными яблоками, которые так и просились на холст. Джеймс ведь так любит ее рисунки. А она всегда дарит ему собственноручно нарисованные открытки. На каждый праздник.
 Неужели придется прервать добровольное заточение и дойти до лавки? Но денег Джеймс ей не оставил. И что же делать? Найти брата. В канун праздника он дал всем рабочим выходной, да и сам с утра отправился по делам. Куда именно, Джин не знала.
 Достав из шкафа пару черных, шерстяных чулок, она старалась побыстрее натянуть их на свои ножки. Выбрала платье потеплее, в котором и зимой бы ходила. Еще накинула теплую кофту из твида в ало-серую цветочную клетку. Шарф и перчатки, как обязательный атрибут ее уличного гардероба, были извлечены с верхней полки шкафа.  Джин постоянно мерзла на улице, в любой одежде и в любую погоду. Это было ее проблемой. Несмотря на рождение здесь на острове и всю прожитую жизнь, ей сильно недоставало тепла. Только у домашнего очага она чувствовала себя комфортно.
 Спустившись на первый этаж, Джин написала записку, на случай, если разминется с братом:
«Очень хочу рисовать, а краски закончились. Ушла тебя искать. Джини»
Пальто хранилось в прихожей. Она редко его носила. Предстояло выйти за пределы крепости. Столкнуться с украшениями, напоминающими что Самайн близко. Она наблюдала из окна, как соседи украшают дома. Джеймс тоже не оставил их дом без праздничной атрибутики.
 Сунув руку в лиф платья, Джин нащупала крохотный серебряный крестик. Потерев его между подушечками пальцев, приобрела для души капельку успокоения.
 Утеплившись насколько это возможно, она достала из рукава пальто шерстяной, серый берет, который сама связала годом ранее.
 Далее, покрутилась перед зеркалом, улыбнулась бледному отражению. Ее кожа была слишком молочной. Если бы Джин родилась блондинкой, а не брюнеткой, то сливалась бы с рассветом.
 Присев на мягкую банкетку, она достала из-под нее пару ботинок и пару секунд рассматривала, определяя, какой именно для какой ноги подходит.
 Собиралась на улицу Джин долго. А когда, наконец, вышла, тут же получила увесистую пощечину от холодного порыва ветра в лицо, наполовину спрятанное шарфом. Неприятная дрожь прошлась по телу, стремительно теряющему тепло. Еще  минуту она провозилась с замком и только когда убедилась, что дверь точно заперта, сделала шаг в сторону уличной тропы. Не зная точно, где может быть Джеймс, Джин вознамерилась прохаживаться по возможным местам его пребывания.
 Она торопливо пошла вперед, обнимая себя руками. Ощущение безопасности иссякало с каждым шагом.

Джин слишком рьяно озаботилась своими мыслями и вовремя не заметила возникшего на пути человека.
- Простите, сэр. - приглядевшись она сразу же узнала в нем мистера Маккейна, управляющего вискикурней. Лично они не были представлены друг другу. Но у Джин была хорошая память на лица (к ее глубочайшему сожалению), а его фото иногда мелькали в местной газете.



- Благодарю, мистер Маккейн. - она кивнула в знак признательности. Любопытство не ее черта, но почему этот мужчина выглядит таким отрешенным что ли? Или ей показалось? Это ее не касается. Лучше поскорее найти брата, купить краски и вновь спрятаться под надежной защитой родных стен. Не спросить ли у мистера Маккейна о Джеймсе? Пусть Джин редкий гость на улицах острова, но ее брата в деловых кругах знали все.

- Простите, сэр, еще раз. Я сестра Джеймса Макферсона. Может быть, вы видели его сегодня? Мне бы найти его. - она опустила глаза. Разговорчивость тоже не ее конек, но чего ни сделаешь ради сокращения пребывания на холоде.

Это было не похоже на Джеймса. Потому Джин удивилась словам мистера Маккейна про паб. Какие у Джеймса там могут быть дела? В паб ходят, чтобы отдохнуть или поесть. Разве брату разонравилась ее стряпня? Джин ощутила обиду.  Расписывать все за других ее давняя и очень плохая привычка. Джеймс мог встречаться в пабе с кем-нибудь, чтобы обсудить дела. Наивно воспринимать все на свой счет.  
Джин не успела остановить мистера Маккейна, чтобы спросить в каком именно пабе. И даже когда он оглянулся, она промолчала. 



Кажется, она его разозлила. Джин почувствовала неловкость оттого, что взвалила свои заботы на совершенно постороннего человека.  Мистер Маккейн хромал, догнать его она могла, но не стала этого делать.  Она замерзла и пыталась согреть себя, растирая плечи руками. Растерянно смотрела вслед удаляющемуся мистеру Маккейну, не смея его окликнуть и настоятельно попросить оставить поиски брата ей.  Много позже ей пришло в голову, что он просто отправлялся в паб, потому что и до встречи с ней, собирался туда. 
"-Мир не вертится вокруг меня." - напомнила себе Джин.  Дождавшись когда мистер Маккейн скроется из виду за перекрестком, она последовала в том же направлении. 
Если Джеймс еще в пабе, ему не придется прерывать дела, чтобы узнать зачем она его ищет. Джин понимала, что брат испугается, ведь она очень редко покидает дом. Он, возможно, решит что случилось неладное и прервет важную встречу из-за нее. Джин меньше всего хотелось чинить брату проблемы в делах. 

Идя по улице, Джин разглядывала гирлянды и зловещие фигурки. Особенно ее пугали черепушки. Она прислонила ладонь к пальто, в том месте, где под одеждой покоился крестик. Вера дарила надежду на спасение. Почему люди смешивали истинную веру и древние верования? Дань многовековым традициям порицалась церковью, и тем не менее жители города никогда не откажутся от наследия предков. Наследия, от которого Джин до сих пор в лихорадку бросало. 
Десять лет назад, во время тумана, как раз в ночь Самайна, она будучи тринадцатилетней девочкой, обладающей живым любопытством, вознамерилась всю ночь провести у окна, чтобы воочию наблюдать мистические явления. Тогда это казалось захватывающим приключением. Знала бы Джин, чем обернется ее затея, держалась бы подальше от окон и легла бы спать пораньше. 



Мистер Маккейн резво двигается, несмотря на свой изъян. Но что это за наморщенный лоб? Суровость не шла ему, старила еще сильнее, чем есть на самом деле. То есть, Джин не хотела сказать, что мистер Маккейн стар. Но по возрасту он ей в отцы годился, а если бы папа был жив, то выглядел, наверное, помоложе, чем мистер Маккейн выглядит сейчас. Джин устыдилась своих умозаключений. Кощунственно по отношению к покойному родителю применять физиологические сравнения. 



Мистер Маккейн был раздражен. Джин восприняла это на свой счет. Она порадовалась, что Джеймсу не испортили встречу и подумала, что брат теперь поспешит домой. Но вместо того, чтобы откланяться, осталась стоять и беспомощно взирать на разъяренного Маккейна своими большими, голубыми глазами. 
- Спасибо, сэр. Но вам не стоило так суетиться. Я бы сама справилась. - заметив что ему отнюдь не понравились сказанные ею слова, Джин окончательно растерялась. - Я поспешу домой. Не хочу, чтоб Джеймс волновался из-за меня. Еще раз спасибо вам, мистер Маккейн. - она даже опустила шарф с лица, чтобы он лучше ее слышал.  Уголки губ приподнялись. Улыбка вышла незапланированной, но от сердца, и выражала ее глубокую признательность. 
- До свидания,сэр. - она кивнула и повернув обратно, зашагала в сторону дома. 

Дверь была заперта. В почтовом ящике Джин обнаружила письмо, но не вчитываясь в аккуратно выведенные буквы на конверте, смяла его и поспешила отпереть дверь. 
- Джеймс. - громко позвала она, войдя в прихожую и на ходу снимая с себя шарф, берет и пальто.  - Джеймс, ты дома? 
Когда ответа не последовало, Джин решила что разминулась с братом, который прочитав записку, тотчас же бросился разыскивать ее. Она повесила пальто на вешалку, отметив, что из одежды Джеймса висит только теплый макинтош бурого цвета. Темно-зеленое пальто, в котором он ушел утром, отсутствовало. Джин осторожно убрала пару ботинок под банкетку и обнаружила, что обуви брата тоже нет. 
Проверив записку, Джин убедилась что та так и осталась лежать на журнальном столике в гостиной. Все факты говорили о том, что Джеймс домой не возвращался. 
Джин присела в мягкое кресло у очага, наслаждаясь потоками тепла. Часы над камином, показывали что приниматься за ужин еще рано. Акварели нет, и нужно подумать, чем себя занять до возвращения брата. Выходить на улицу снова она не хотела, да  и приближение тумана будоражило душу, воскрешая пережитый когда-то ужас. Безопаснее оставаться дома. 
От скуки, она решила посмотреть письмо, которое взяла из ящика. Шотландский национальный банковский союз прислал извещение на имя брата. Джин и раньше видела конверты от них с красивой, темно-розовой маркой в виде льва и журавля на круглой монете. Разум говорил что письмо нужно отнести в кабинет, но любопытство, подстрекаемое скукой, настойчиво подначивало Джин вскрыть конверт. Неприлично для юной девушки, совать нос в корреспонденцию брата, но пальцы так и тянулись оторвать краешек бежевой бумаги. Может, если сделать это осторожно, Джеймс не заметит? 
В очаге потрескивал торф, а за окном завывали порывы ветра. Джин была одна в доме, чувствовала себя в полной безопасности, но скука заставила ее нарушить нормы приличия и вскрыть конверт. Сделала она это медленно и осторожно. 

"Уважаемый мистер Джеймс Макферсон.
От лица председателя комитета Шотландского национального банковского союза, напоминаем вам что вы просрочили все предоставленные вам сроки погашения  задолженности по предоставленной 16 ноября 1961 года денежной ссуде. На данный момент сумма вашего долга составляет 75 000...Просим немедленно связаться с комитетом нашего банка для выполнения ваших обязательств по возвращению указанной суммы. В противном случае к вам и вашему имуществу будут применены меры, согласно условиям договора. Копия прилагается" 
Джин в шоке перечитала письмо несколько раз. Джеймс взял ссуду в банке! И ни словом ни обмолвился! Зачем ему такие огромные деньги? Она прочла приложенную к письму копию договора и потрясение усилилось. Брат оставил в качестве залога всю принадлежащую ему недвижимость. А это ателье и дом! 
- Джеймс, Господи, во что ты ввязался? - спросила Джин, будто брат стоял сейчас перед ней. Она обязательно задаст ему этот вопрос, и пусть он отчитает ее за вскрытие письма, но сам он виноват в куда более серьезных проступках! 

Туман стремительно захватывал остров. Словно клубы дыма, рассеивался белоснежный яд вдоль улочек, стирая фасады домов, праздничные гирлянды и очертания фонарных столбов. Джин сердцем чуяла неладное. Она знала, что в тумане, как и десять лет назад, притаились четыре темные фигуры и они выжидают момента, когда каждый обитатель острова будет уязвим. 
  Пока Джин находится в доме, она в безопасности. Но Джеймс все еще не вернулся. Она с опаской выглянула в окно, где ничего, кроме белой пелены, видно не было. 
"-Ночь еще не наступила. Мне не о чем волноваться." - утешала она себя, прохаживаясь взад-вперед у большой, решетчатой рамы их гостиного окна. Страх, скользкой змеей, проползал внутри, заставляя вздрагивать от любого шума. 
Будучи подростком, Джин верила в рассказы про фей и эльфов, мечтая что однажды застукает нечто сверхъестественное. Притаившись у окна, она наблюдала туманную ночь. И когда в полудреме, перед глазами показались четыре плывущие над улицей фигуры в черном, ее энтузиазм улетучился. Вместо этого, Джин обуял первобытный ужас. А когда одна из фигур остановилась прямо напротив их дома, у нее от страха на несколько секунд перестало биться сердце. Вокруг исчезли все звуки, зловещая тишина выедала разум. Джин не смела пошевелиться. В тумане, черный силуэт ей не привиделся! Он был реален, как и те, что уплыли вперед. И исходило от тени зло в его первозданном виде. Такое мощное, что Джин чувствовала его отчетливо, словно сама была частью существа. И оно ее тоже почувствовало! В оконное стекло будто швырнули большой, черный камень. Резкий треск и Джин от переизбытка страха отбросило через полкомнаты. Она едва сознание не потеряла, видя как сползает по стеклу силуэт птицы, оставляя тонкий кровавый след. 
Мама, папа, Джеймс в один голос твердили что у нее просто разыгралось воображение. Мертвую птицу под окном так и не нашли. Лишь кровавый след на стекле свидетельствовал в ее пользу. Но родители упорно не хотели верить. Это так удобно: местный фольклор чтить, а когда кто-то из близких с ним воочию сталкивается, убеждать его что все вздор и выдумки. 
В школе над Джин тоже посмеялись. Даже дразнили некоторое время вороной, но после того, как Джеймс навалял главному задире, шуточки стихли. Но ощущение пережитого не оставляло Джин. Ей казалось, что темные тени следят за ней. Не раз она замечала над собой парящего ворона и ускоряла шаг, чтобы быстрее оказаться под защитой родных стен. 
На острове считалось дурным предзнаменованием, если птица ударилась  в окно и умерла. Это предвещало смерть любимого и дорогого человека. Чтобы ее избежать, надо было найти и похоронить птицу. Но Джин так и не нашла злополучную ворону. А через год родители погибли в авиакатастрофе. Их винтовой самолет попал в грозу и потерпел крушение, не дотянув до острова совсем немного. Совпадение? 
 Невеселые мысли прервал стук в дверь. Кто-то очень обеспокоенно барабанил, будто случилось что-то неладное. Джин поспешила открыть и обнаружила на пороге мистера Смита. 
- Беда, мисс Макферсон. Паром затонул! 
- Боже, - только и смогла выдохнуть Джин. Уличная прохлада моментально пробрала ее до костей. - Входите, не стойте на пороге. 
Она впустила мужчину в дом. 
- Мы оказываем помощь пострадавшим. Я подумал, что мистер Макферсон одолжит нам партию одеял из твида,  тех, что мы сшили на прошлой недели, но еще не отправили клиентам. 
- Джеймса нет дома. Но нам некогда искать его, чтобы получить разрешение. Я возьму на себя ответственность. - Джин могла бы подняться наверх за кофтой и шарфом, но времени действительно было в обрез. Она накинула пальто, взяла с полки запасные ключи от ателье (основной комплект брат носил при себе) и вышла вместе с мистером Смитом на улицу. Туда, где ни за какие сокровища мира не смогла бы успокоиться. Но Господь призывает не оставлять в беде ближнего, а значит надо потерпеть. 

Мистер Смит проводил Джин до таверны, где была некоторая доля пострадавших. А сам отнес часть одеял в отель. Джин положила стопку ткани на ближайший стол и принялась брать из нее по одному одеялу, чтобы раздать нуждающимся. Она озябла и тряслась от холода, словно сама была жертвой кораблекрушения. Джин стиснула зубы, призывая саму себя быть стойкой.
Она пыталась найти глазами брата и волнение ее усиливалось. Джеймс вогнал себя в слишком глубокую долговую яму и бежать для него было единственным выходом. Но Джин не могла поверить, что он так вероломно бросил ее на произвол судьбы, и предпочла думать, что брат помогает пострадавшим или задержался у кого-нибудь. Он же не мог покинуть остров в туман? Это невозможно. Ведь мистер Маккейн его сегодня утром видел!

Находясь в таверне, Джин чувствовала себя очень неловко и стеснялась поздороваться с теми, кто был ей более-менее знаком. Она редко выходила, ее могли и не узнать. Даже мистер Маккейн сегодня при встрече не понял кто она, пока Джин сама не представилась.




"-Забавно," - подумала Джин. Не успела она вспомнить мистера Маккейна, как он сию минуту материализовался перед ней. В ответ на его вопрос она отрицательно покачала головой.
- Может он помогает раненым в другом месте? Куда еще отвели пострадавших? Вы были на берегу? Что там произошло? Джеймс тоже был с вами? - последний вопрос она задала с надеждой глядя на подобревшего мистера Маккейна. Сейчас он был более приветлив, чем утром. - Я надеюсь, не утомила вас расспросами?

Джин обняла себя руками. Холод понемногу отступал, но волнение за брата не позволяло ей расслабиться и как следует согреться.

Джин не испытала облегчения от слов мистера Маккейна. Ее пугал туман, но ужас наводило приближение ночи. Она знала, что именно во тьме кроется зло, использующее ночь как прикрытие для своих злодеяний. И Джеймс, ее милый брат, проявляющий заботу и выдержку, не будет о ней волноваться, не будет выражать раздражение из-за одеял или отсутствия ужина. Потому что Джеймс не вернется домой. И по всей видимости, на острове его тоже нет. Осознание низкого поступка собственного брата еще больше усилили в Джин неуверенность. Она не могла объяснить внезапно нахлынувшее шестое чувство, словно с приходом Самайна, в ней проснулись неординарные способности предчувствовать. Они не походили на привычку додумывать и принимать решения за других. Джин четко осознавала, что брат сбежал, словно сама была свидетелем этого гнусного поступка. И тем сильнее зародилось в ней отчаяние. Предательство ранит куда хуже ночных кошмаров.
Джин позволила мистеру Маккейну проводить себя домой. Она молчала. Внутри её переполняла горечь обиды и непонимание как жить дальше, когда туман рассеется?
Будучи девушкой неглупой, Джин обратила внимания на особые условия в договоре: если ее брат погибнет или будет признан пропавшим без вести, то страховая компания покроет долг за него, без конфискации имущества. Но учитывая их экономическую систему (а Джин и в этом кое-что понимала), банк сначала назначит тщательное расследование и если вердиктом будет мошенничество, то Джеймс лишиться не только дома с ателье, но еще и свободы. Сама Джин окажется на улице. Про то, какими их семья предстанет в обществе и подумать страшно.



Джин сначала опешила от такой фамильярности, но смягчилась, угадав в поступке Маккейна добрые намерения. Удивительно, надо заметить: посторонний человек занимается тем, что являлось прямой обязанностью Джеймса. Туман на фоне личной драмы, теперь не казался зловещим.
"-Возможно, я слишком сильно боюсь туманов и моя привычка додумывать эволюционировала до небывалых размеров. Вот приду домой, а там Джеймс весь взволнованный, уже собирался бежать меня искать. И мне будет стыдно за свои грязные мысли и обиды." - услышала Джин голос своей совести. Лучше отвлечься.
Джин пыталась разглядеть в тумане силуэт своего сопровождающего. Мистер Маккейн был любопытным человеком. Впрочем, новые знакомства всегда сопряжены с любопытством или интересом. Сложно сказать, интересен ли ей сам господин, но Джин хотелось узнать, почему он такой отрешенный что ли. Будто находится в обществе без энтузиазма, и в тоже время, часть его находится где-то в другом мире, прячется и не желает быть обнаруженной. И Джин велась на эту спрятанную сущность его личности, как светлячок ведется на свет вдали. Вопросы? Диалог можно завязать с вопросов, не связанных с братом. О Боже, если б только она знала, какие вопросы уместно задавать. Лучше промолчать и сойти за рассудительную девушку, чем сморозить чушь и сгорать от стыда до конца своих дней.



Они шли очень медленно. Джин за долгие годы, чувствовала себя спокойнее. Поспособствовало ли этому общество мистера Маккейна или возможное предательство брата, судить ей было сложно. И даже когда ей показалось, что они каким-то необъяснимым образом приближались к морскому берегу, Джин не забила тревоги. В самом деле, не собирается же мистер Маккейн ее куда-нибудь затащить со злым умыслом? Но откуда ей знать о его умыслах, если она в упор не разбирается в людях? И страх вернулся.
Ледяная вода нахлынула внезапно, будто ее готовились завести в морскую пучину. Стопы промокли, а окружающие звуки активно свидетельствовали в пользу того, что ее привели на пляж, а никак не к дому.

"-Глупая! Глупая! И где только был мой разум?" - бранила себя Джин, планируя варианты побега. И тут она увидела знакомую фигуру под шесть футов роста. Джеймс!
"-Джини, я пришел тебя спасти. Беги от него скорее! Он хочет тебя обидеть" - отчетливый голос брата раздался в ее голове, отметая последние сомнения.



Джин как завороженная или как послушная сестра, исполнила волю брата - ринулась к нему.
- Джеймс! Куда ты пропал? Я вскрыла письмо, прости. Почему ты не сказал про долги? - тараторила Джин, но легкий ожог в области груди заставлял голос замедляться. Она машинально погладила место, которое болело и тут до нее дошло, что обжигал ее собственный нательный крестик.
"-Джини, умница моя. Обними меня, я так соскучился" - слезно умолял "братец". А Джин теперь осознавала, что голос звучит у нее в голове, а в реальности она слышит лишь звуки моря. Как же она перепугалась в этот момент! Ее лицо перекосило от страха (наверное), душа извернулась несколько раз, а бедное сердце остановилось на целую вечность (как ей показалось), и если бы не крохотный кусочек металла на груди, Джин наверняка бы потеряла сознание. Крестик продолжал жечь ее кожу, и с каждым новым витком неприятной боли, она возвращалась в себя.
"-Обними меня, сестра" - не унималось приближающееся существо, якобы изображающее ее брата. Джин действовала инстинктивно, вспомнив все тексты о нечисти, когда-то прочитанные из интереса и без него. Она осторожно прислонила ладонь к оголенной шее. Какое счастье, что в спешке она не стала надевать шарф. Прочно схватив тонкую цепочку указательным и большим пальцами, которые от холода едва ощущались, Джин со всех сил дернула украшение и осторожно порвав звенья цепочки, вытащила ее на свет. Крестик, словно спасительная соломинка, придал Джин смелости. Она плотно сжала его в правой ладони, ощутив как та согревается от горячего металла, что позволит быть более проворной. Она притворилась будто готова обнять приближающуюся тварь, но на самом деле намеревалась вонзить в ту крестик. Было ли ей страшно? Да словами не выразить весь тот ужас, страх, шок и потрясение, которые ее переполняли! Да она и за крестик взялась только потому, что ноги от страха оцепенели и отказывались повиноваться.



Синюшная рука, просматриваемая даже в тумане - последнее что запомнила Джин. Как они бежали и как оказались вновь в таверне, выпало из памяти, словно перенеслись они туда по волшебству, а не на своих двоих. Ладонь болела, но уже не от жжения. Она плюхнулась на первый попавшийся стул, и разомкнув ладонь, увидела что сжала крестик чересчур сильно и тот впился в кожу до крови. Слишком потрясенная пережитым, Джин едва могла соображать. Ее всю трясло, она не чувствовала ног и даже в помещении, ей казалось что туман и сюда проник.



Значит она не сумасшедшая! И тогда, десять лет назад, тени ей не привиделись. Почему от осознания этого как-то нерадостно?
- Это глаштиги. - подала она дрожащий голос в ответ на воззвания мистера Маккейна. - Или фуа. Кому как нравится. Запирайся, не запирайся - они превращаются в воду и все равно проникнут в дом, если только мы не примем меры, надо срочно... - Джин с грохотом упала на пол. Накал страстей достиг своего апогея и она даже для самой себя внезапно потеряла сознание. Щелк -и темнота.

Джин не видела снов. Ее душа пыталась очиститься от пережитых негативных эмоций, и когда ей это удалось, то Джин проснулась. Сколько времени прошло ей было не ясно. Она согрелась, лежала у очага на деревянной скамье, а тело заботливо укутано одеялом.
Джин оглянулась по сторонам. Рядом находились мистер Маккейн, еще одна женщина, в которой она быстро узнала Эдану Доусон, и еще пара незнакомых ей людей (парень и девушка). Все выглядели порядком напуганными и Джин вспомнила как вообще здесь оказалась. Она посмотрела на мистера Маккейна благодарными глазами. Если бы не он, кто знает, чем завершилась ее встреча с фуа. Рука по прежнему болела, но не кровоточила. Неглубокий порез теперь украсить тыльную сторону ладони и будет что рассказать внукам. Если, конечно, они доживут до утра. Джин прислушалась к разговорам.



- Безусловно, это отличная идея, миссис Доусон! - Джин приподнялась и уже сидела на скамье, плотнее укутавшись в теплое одеяло. Она чувствовала себя разбитой, будто недавно перенесла простуду и еще не совсем восстановилась. Не удивительно, если учесть какой всплеск ужаса ей пришлось пережить.

- Давайте вспомним сказки наших бабушек и дедушек. Моя, к примеру, рассказывала, что глаштиги очень любят подарки. Правда, я не знаю, какие. Но может попробовать от них откупиться? Чем-нибудь ярким? Статуэтки, вазы, платья? Понимаю, звучит крайне глупо. - Джин наверное сильно покраснела.



- Вы не с острова, верно? Не могу говорить за всех, но я в такой же растерянности и замешательстве, как и вы. - Вздохнула Джин, сочувствуя молодым незнакомым людям. - Меня зовут Джин Макферсон и я местная. Миссис Доусон, кто-нибудь еще есть наверху? Лучше нам держаться рядом, так мы сможем противостоять этим морским чудовищам.

От его улыбки Джин еще сильнее смутилась.



Джин не смогла сдержать смешок. Воображение нарисовало ей свирепых синих человекоподобных существ в сильном алкогольном опьянении, слоняющихся по улицам Уистэна и напевающих пиратские песни.

- Сэр, вы что, хотите споить нечисть?



Джин заметила как внезапно помрачнел мистер Маккейн. Проследив за его взглядом, она очень испугалась, увидев расплывающуюся под дверью лужу. И вместе с тем, истерично засмеялась. Не от веселья, просто сам разум выдал неадекватную реакцию на повторный стресс.

- Миссис Доусон, у вас есть виски? Может действительно зальем эту лужу алкоголем? - Джин не представляла, какой эффект это возымеет, но в глубине души надеялась, что спасительный. Хоть бы они с мистером Маккейном не ошиблись.

- Постойте, я еще кое-что вспомнила! - Джин едва не слетела со скамьи от восторга. - Бабушка мне рассказывала, что глаштиги ищут компанию для себя. Кого-нибудь живого. И рыбаки, чтобы умилостивить демонов, и самим спастись, отдавали им своих дочерей. А один рыбак решил нарушить традицию. Он спрятал свою дочь, а вместо нее подсунул глаштигам живую овцу в одежде дочери. Те ее и утащили. Но на следующий Самайн, хитрые рыбаки всех овец разобрали, и ни одной не досталось нашему герою. Тогда он заранее набрал ледяной морской воды, облил ею дочь в назначенный час и выпустил на улицу. Глаштиги приняли девушку за свою и не стали забирать. А потом рыбак вместе с семьей покинул остров. Это все, что я помню от сказок бабушки.

-Не знаю, есть ли у вас овцы, миссис Доусон и мне было бы их жаль отдавать проклятым созданиям! Быть может, у вас есть куры? - с надеждой спросила Джин.- Если их выгнать на ваш двор, то мы переключим внимание демонов на более легкую добычу.

Джин на каждую реплику хотелось ответить истерическим смехом. Виски, теперь индейки.
- Боюсь, монстры от нас никогда не отстанут. Отовсюду их гонят, а мы им и выпивку, и закуску предоставили. Теперь ваша таверна, миссис Доусон, станет их излюбленным местом посещения на каждый Самайн. Не приведи, Господь, конечно же! - Джин хватилась своего крестика, но видимо выронила его, когда потеряла сознание и теперь он валялся где-то на деревянном полу.
- Простите, кажется я от пережитого страха повредилась рассудком и не могу адекватно мыслить.

Когда мистер Маккейн вызвался воплощать в жизнь план с птицами, Джин стало не до смеха.
- Не надо, это же опасно. - но ее даже слушать не стали.
Ботинки успели высохнуть, находясь у камина. Джин поспешила обуться. Мистер Маккейн просил покрутиться перед окнами и она без промедления намеревалась помочь ему. Еще Джин испытывала достаточно сильное переживание за этого мужчину. И в глубине души притаилось восхищение его мужеством. Она надеялась, что Бог сегодня будет милостив, и никто не погибнет в лапах дьявольских тварей.
Джин встала у окна и всмотрелась в туман. Белая пустота, как и десять лет назад. Весь страх потустороннего мерк в сравнении со страхом за человеческую жизнь. И даже возникшие силуэты вдали не беспокоили Джин.
"-Я вас не боюсь!" - мысленно обратилась она к ним. Это было враньем. Конечно же она продолжала бояться, и тряслась от страха, как листок на ветру. И мистера Маккейна понесло на геройство так некстати! Мало ей своих переживаний, так еще и о нем душа беспокоится, как о ком-то близком и родном. Джеймс пришел бы в ужас, знай что младшая сестра даже не потрудилась включить в свой калейдоскоп мыслей переживания о нем и его благополучии.
Джин поняла, что поступает достаточно аморально. Как хорошая сестра, она должна в первую очередь подумать о брате. Но как обиженная женщина, она считала что Джеймс не достоин ее страданий. Он сбежал и бросил ее, и наверняка, переводит дух в каком-нибудь пабе на большой земле, пока они тут борются со смертельной опасностью.

До Джин донесся душераздирающий крик бедной индейки. Она даже ощутила вину, за то, что косвенно отправила бедняжку на погибель. Время близилось к рассвету и напряжение как-то само собой покидало стены таверны. Но где же мистер Маккейн? Почему он не возвращается? Сердце Джин словно обдало льдом. Она как завороженная уставилась на дверь, застыв в ожидании.

Джин очень порадовало появление мистера Маккейна.
-Хвала всевышнему, вы живы! - она одарила его теплой улыбкой. С трудом подавив желание обнять этого мужчину, Джин пришла в некоторое замешательство. Да, он рисковал собой, и заслуживает уважения, а не фамильярности с ее стороны.




- Я чувствую себя в полной безопасности, во многом благодаря вам. - покраснела Джин и поспешила добавить, - И вам, миссис Доусон. Вы и ваши люди столько хорошего сделали и так храбро нас обороняли. А вы, мистер, простите, я забыла ваше имя, очень ловко дали демону выпить. С огоньком! Мы живы и это главное. - Джин ощутила резкий прилив усталости. Она прикрыла дрожащие губы ладошкой, чтобы вволю зевнуть. Ей захотелось упасть в любимую, мягкую, теплую кроватку и хорошенько выспаться. Но домой ведет неблизкий путь, а злоупотреблять гостеприимством миссис Доусон сверх меры - непозволительно.



- Мистер Маккейн, как вы себя чувствуете? Не ранены ли? Эти создания вас не обидели? - Джин подошла к мужчине, обеспокоенно разглядывая его и вычисляя какую помощь можно оказать.

Джин ожидала мистера Маккейна, когда к ней подошел молодой человек, укутанный в одеяло.
-Прошу прощение, но я случайно услышал как вас зовут. - Он был высоким, кудрявым блондином с умным взглядом. И по всей видимости являлся одним из спасшихся пассажиров парома. Джин немного смутило его внимание и она не нашла что ответить.
- Я Джордж Уолисс. Понимаю, что ночные события не поддаются логическому объяснению, но сейчас, когда они позади, и вы так удачно попались мне на пути. В общем, я из банка и прибыл обсудить с вашим братом его долг. Где я могу найти мистера Макферсона?

Значит на плечи Джин свалилась ответственность Джеймса? Чудесное завершение ужасной ночи. Надо было быстро соображать что ответить, и при этом не подставить братца.
- О чем вы? - Она изобразила удивление, будто впервые слышит о долгах Джеймса.- Я ничего не знаю о делах брата. А если вы хотите с ним поговорить, то ищите его в гостинице. Вчера он относил туда одеяла.
- Если мне не изменяет память, вчера в гостиницу действительно отправили часть одеял, но относил их совсем другой джентльмен, не мистер Макферсон. - ушлый пристав прощупывал ее насквозь. Джин было неприятно врать, но и сдаваться она не собиралась.
- Мой брат направился в гостиницу из ателье, а мистера Смитта отправил со мной для сопровождения. - Заприметив возвращение мистера Макейна, Джин сделала вид, что торопится.
- Эта ночь была для всех очень тяжелой. На меня чуть не напала полумертвая тварь, я не знаю что с Джеймсом, напугана, голодна и очень устала. Прошу, дайте мне спокойно пойти домой и не вмешивайте меня в ваши с братом дела. - Она отошла от мужчины и услышала тихую угрозу вслед себе:
- Если вы его покрываете, вам грозит тюрьма, мисс Макферсон.
Джин вздрогнула. Пустые ли угрозы? Может все рассказать? Остаться без крыши над головой, но с чистой совестью? Нет уж. Она не предаст Джеймса, как он это сделал с ней.




-Спасибо вам, миссис Доусон. До свидания.



Джин вздыхала, перебирая в голове невеселые мысли о будущем. Вторая попытка дойти домой, и во второй раз ее ладонь оказалась в теплой мужской руке.

- Сейчас, я смею надеяться, вы меня-таки доведете до дверей дома?



Начало разговора Джин насторожило. Она напряглась. Только брат и родители ее звали Джинни, но дело не в этом! У мистера Маккейна был странный тон, а взгляд и вовсе показался заинтересованным. Но что могло этому сопутствовать? Подобное внимание для Джин было вновинку и она нещадно трусила, робея как школьница.



- Видеться со мной? - Джин опешила и резко остановившись, выдернула свою руку из его ладони. Покраснев, она искренне не понимала, куда себя девать? Комплименты в свой адрес Джин слышала редко, тем более от взрослых мужчин.
- Я сейчас не в состоянии здраво мыслить, переживаю за Джеймса, да и вы устали. Давайте дойдем до моего дома и выпьем чаю? А этот разговор продолжим на свежую голову, так сказать. - Джин не стала предупреждать о том, что с вероятностью в 99%, Джеймс сбежал еще до тумана. Она слишком сильно устала и ее клонило в сон. Потом придумает, как выкрутиться и подумает как воспринимать слова мистера Маккейна.
- Я безумно хочу спать, давайте поторопимся. - она прошмыгнула вперед.

Когда они прибыли, Джин лишний раз убедилась в том, что брат так дома и не появился. Сдать бы его по хорошему и не мучиться! Она оставила мистера Маккейна в гостиной, а сама отправилась на кухню за чаем. Вернувшись, Джин обнаружила, что мистер Маккейн уснул. В расслабленной позе он лежал на диване.
- А он весьма мил. - подумала она, накрывая мужчину одеялом. - Отдыхайте.
Сама Джин, борясь с усталостью, едва успела добраться до кровати, но добравшись, наконец позволила сну себя одолеть.

Дом Макферсонов. Утро 1 ноября.

Джеймс сбежал. У Джин не осталось никаких сомнений, когда она обнаружила полупустую шкатулку с мамиными драгоценностями. Бриллиантовое ожерелье, браслет с рубинами, два золотых кольца с изумрудами, да и несколько серебряных брошей отсутствовали. Конечно, он не стал брать наличные деньги из сейфа, нарочно оставил все документы и одежду, будто бы никуда не собирался. Джин слышала о контрабандистах, промышляющих нелегальными подвозами алкоголя на остров. Что, если вчерашним утром Джеймс договорился с кем-то из них о побеге?
Все жители острова знают, что туманы бесследно забирают с собой пару-тройку бедолаг (этой ночью Джин даже наблюдала как именно это происходит). Джеймс решил воспользоваться туманом, а еще наивностью собственной сестры. Он ведь предвидел, что Джин поднимет панику, руководствуясь своими параноидальными страхами прошлого. Поэтому и провернул все наилучшим образом: обустроил все так, что вышел по делам, сбежал с острова при помощи контрабандистов, далее сестренка по его представлению, все время сидящая дома, лишь под утро забьет тревогу. Джеймса автоматически признают пропавшим без вести, так как все документы на месте и за несколько часов до тумана его видели жители острова, а официально уплыть было невозможно - паром еще не прибыл.
Ее брат мастерски все рассчитал. Его должны будут признать пропавшим без вести, а безутешная исходящая от горя с ума сестра, станет наилучшим подтверждением его реального исчезновения. У банка не останется выбора, и долг будет списан законным образом. А дальше? Куда Джеймс уплыл? И неужели ему было наплевать на родную сестру? Да, Джин достанется дом, и ателье, и даже небольшая сумма из сейфа. Но это в случае, если альтернативное расследование банка тоже признает его пропавшим без вести.
Здесь и крылась вся драматичность ситуации для Джин. Она не умела играть и плохо врала. Если бы только не злополучные краски и не ее попытки найти Джеймса в совокупности со вскрытым письмом, план брата сработал бы идеально. А так, выходит, что Джин зная правду, может с легкостью свидетельствовать против него, но тем самым лишит себя крыши над головой и средств к существованию, а Джеймса обречет на уголовное преследование. Как добропорядочная сестра, она не могла предать брата, пусть и такого беспутного подлеца. Джин любила Джеймса, ведь он ее единственный родной человек, они выросли вместе. Может, лишенные духовной близости, они не испытывали друг к другу тесной привязанности, но поступок Джеймса все равно был аморален. Джин не заслужила таких испытаний. Она разрывалась между долгом совести и сестринским долгом.
Мистер Маккейн? Можно попросить у него помощи? Но нет! Джин не станет посвящать в семейные проблемы посторонних людей. Правда, после пережитого, она не считала мистера Маккейна таким уж посторонним.


- Доброе утро, мистер Маккейн. - вопреки его ожиданиям, Джин вышла из столовой. Она умела готовить максимально тихо, но неужели он не учуял ароматные запахи горячей еды? - Как вы себя чувствуете? Я приготовила отличный омлет с беконом и травами под сырной корочкой. - Джин покраснела. - Приглашаю вас позавтракать.
Она жестом указала на дверь столовой.

Когда они уселись за стол и принялись за трапезу, Джин старалась не выдавать себя. Улыбалась, но боялась вопросов о Джеймсе. Ведь придется лгать, а ей вовсе не хотелось этого.

Джин надеялась, что мужчина сохранит свое хорошее расположение к ней. Но здесь она крупно просчиталась.
Барри Маккейн был угрюм и напряжен как и в первую их встречу.




Она хотела возразить, что это не так, но он не дал ей возможности:




Ее будто плетью хлестнули. Но Джин молча проглотила обиду, хоть улыбка моментально и исчезла с ее лица, а дыхание участилось. Она долго обдумывала свой ответ, стараясь отмести эмоции:
- У меня нет опыта в общении с мужчинами, мистер Ма...Барри. Но теперь я понимаю, что им нельзя доверять. Любые свои слова они готовы забрать назад, они подвержены предрассудкам и еще готовы истязать собственную душу, лишь бы удовлетворить свой эгоизм. Но, кто я такая, чтобы что-то вам объяснять? И да, вам не стоит ждать появления Джеймса, иначе задержитесь здесь до старости. Не смею вас больше задерживать, - Джин вытерла салфеткой губы и встав из-за стола, подошла к окну. Туман то ли отступал, то возвращался, было непонятно.
- И так, между делом, если вам интересно, то я собиралась ответить согласием, ведь ваша симпатия взаимна. Хорошо что вы сразу продемонстрировали вашу неблагонадежность. Всего доброго, Барри. Вы знаете, где дверь. - она не желала смотреть ему в глаза.

Прилив тепла сгладил напряжение в ее теле, но не в сердце. Она по прежнему не желала его видеть.



Влюблен в нее? Джин испытала шок гораздо сильный в сравнении с ночным. Возражения на его "негативные" качества сами собой улетучились. Вместо этого ей хотелось накричать на него, обвинить во лжи и игре на чувствах. Ведь невозможно влюбиться за одну ночь! Или возможно? В нее, серую мышь, отшельницу, страдающую психическими расстройствами? Сегодняшняя ночь доказала, что Джин не сумасшедшая, но разве ей от этого легче? Как жить дальше, зная что в темноте существуют зловредные существа и однажды они вновь придут за новыми жертвами. Как смириться с предательством родного брата? И посреди всей этой душевной травмы, ее надежно укрывает собой любовь. И ведь Джин чувствует мощь и защиту, исходящие от мужчины, просто, боится, что недостойна.


Джин хотелось спрятаться, но она не смела.



Прогнать его? И до конца дней жалеть? Нет, Джин не совершит очередную глупость! В его руках она млела, испытывая странный для себя восторг. Ей стало стыдно за свой гневный порыв, за скрываемые тайны. Человек к ней со всей душой, даже жизнью рисковал, а она ведет себя подобно избалованным леди, считающим что им все должны. От стыда Джин расплакалась.






Она хотела сказать, что дело не в нем, просто не успела. Дальнейшие действия Барри буквально ошеломили Джин.




В первые секунды, она не могла осознать происходящее. Слишком темно, слишком волнительно, чтобы быть реальностью. Джин испугалась, что это всего лишь сон, и крепко обняла Барри, отчаянно прижимаясь к нему всем телом и жадно отвечая на поцелуй.

- Я никогда больше не прогоню вас, - пообещала Джин, задыхаясь, - Но и вы обещайте, что будете мне доверять, несмотря ни на что. - Джин улыбнулась и с обожанием посмотрела на мужчину своей мечты. Мужественного, крепкого и надежного. Барри Маккейн - самый удивительный и лучший человек на свете. Когда Джин станет чуть смелее, она каждый день будет ему об этом напоминать.