Карта ролевой игры "Марьин затон"

Разговор все время крутился вокруг парохода и клада, мнения были разные, но все сводились к тому, что надо как-то задобрить русалок, кинуть монетку, вызвать их стихами или заклинаниями, кинуть в болотце весь клад.
Макс был со всем этим категорически не согласен
- Какие русалки, какие монеты и заговоры, чушь это все, просто надо пойти и посмотреть - не мог же этот пароход исчезнуть бесследно, - снова повторил он, - тут не Бермуды. Ну вот ни разу. - Ужасно хотелось курить. и он отошел чуть в сторонку, доставая сигареты, - вы еще жертву им придумайте кинуть. А что - нас тут трое неженатых мужиков и полицейских сколько, как раз русалкам...
В этот момент из воды что-то показалось
или кто-то, или померещилось...

болото, русалки

В заколдованных болотах там кикиморы живут, –
Защекочут до икоты и на дно уволокут.
Будь ты конный, будь ты пеший – заграбастают,
А уж лешие так по лесу и шастают.



Все стояли и обсуждали, что делать с кладом, как найти пароход, девушки боялись чего-то в воде. Максу оно тоже померещилось, но он решил, что померещилось или готов был поддержать Андрея относительно того, что это какой-то покойник – жутковато – да, неприятно – безусловно, но хотя бы реально объяснимо. Так бывает, что сначала утягивает на дно, а потом всплывает. Марта немного испугалась, Смирнов ее тут же успокоил – а все говорил, что после Инги ни на кого смотреть не может! Как же – увидел красивую женщину, и сразу взыграло ретивое.
Очень хотелось курить, но лес, болото, вдруг там какие испарения, Макс стоял. Разминая сигарету в руках, но не решаясь прикурить. По идее время уже близилось к обеду, во всяком случае, было не меньше полудня, но небо оставалось серым и хмурым, словно утренний туман так и не рассеялся или просто в этом месте не проникали солнечные лучи. Снова потянуло могильным холодом от воды, и опять кто-то сказал, что русалки...
Да что это за чертовщина какая, начитались все славянского фэнтези что ли? Какие русалки, мы же взрослые здравомыслящие люди. Нет никаких русалок, домовых и прочей лесной нечисти, в сказках она осталась.
Макс только хотел произнести это вслух, как почувствовал, что его накрывает волна, неизвестно откуда взявшаяся, почва уходит из-под ног, дыхания не хватает – ни крикнуть, ни вздохнуть...

Макса накрыло с головой и потянуло ко дну. Он пытался сопротивляться, да где там. Реально было ощущение, что кто-то схватил и тянет. Но ведь их нет... – последняя связная мысль, потом туман. Только вся жизнь перед глазами... Потом вдруг стало легче, поотпустили. Смог вздохнуть, дальше – полный провал, воздуху все равно не хватило, и, видимо, отключился. Очнулся на берегу от... поцелуя. Едва смог разлепить глаза. Смотрит – Полинка удирать собралась. Схватил за руку.
– Ккуда. А ну стой. Повтори, а то в себя не приду, – говорит чуть слышно, потому что горло еще саднит, но тут же вынужден прекратить игру, начинает натужно кашлять. – Дай воды, – Макс пытается остановить кашель, зажимая грудь рукой. От мокрой одежды и холода его начинает бить озноб, а может это отходняк, он же даже испугаться не успел, а теперь вот догнало.

Воды Максу Полина принесла, но больше целовать, похоже, не собиралась, вообще держалась как-то несколько остраненно, но в машину с ним села и до трактира доехала.
Тут Максим проявил себя не сильно вежливо, но ходить в мокрой одежде и в тине было, прямо скажем, не здорово, да и ветерок пробирал, хоть и лето, поэтому он сразу пошел наверх – принять горячий душ и переодеться.
Уже на лестнице услышал вопрос Рыжей бестии о том, как его в эти места занесло.
– Натуру искать, – сообщил машинально. Потом понял, что звучит несколько двусмысленно, и добавил. – для съемок.
Пошел в номер и тут в приоткрытое окно на площадке второго этажа услышал Полинино бурчание

Опаньки, гей, значит. Ну ладно! Сейчас покажу, какой я гей – чуть не сорвался вниз, но потом передумал, – мокрый, грязный, куда я? Не убежит. А убежит, знаю, где искать.
Быстро ополоснулся горячей водой, переоделся, обратив внимание на убранство номера – рябиновка, розы, лебеди из полотенец на постели. Ага, так вот кому мы обязаны голубизной. – усмехнулся Макс, – ладно, обсудим.
Он спустился вниз, увидел, что все сидят за столом, понял, что тоже очень голоден, да и выпить бы не помешало, тем более, что сначала Андрей, а потом и корчмарь как раз за него и выпить предложили.


– Спасибо, парни, пять минут, с утра не курил, – он вышел из трактира и полез в карман за сигаретами, но тут же отвлекся
– Гей, значит, говоришь? Ну и каково это – поцеловать взрослого голубого мужика? – подошел и встал рядом, ожидая ответа.

Девчонка явно смутилась, а Максу было ужасно смешно смотреть, как она пытается оправдаться и сохранить лицо.
– говорить под открытым окном не стоит. А она смешная
хмыкнул, не ответив, потому что сказать, что она покраснела – если уж о цвете, – смутить еще больше. А она милая
– У меня еще вагон времени. И даже симпатичная.

– Стоя-ять, – схватил за руку и притянул к себе, снял очки, чтобы не мешали, – а у тебя глаза красивые, – улыбнулся и поцеловал, осторожно и ласково, словно пробуя на вкус и проверяя границы дозволенного. Слегка отстранился, но не отошел и не отпустил. – Все еще считаешь, что я гей?

Макс, никогда не ощущал себя серым Волком,. а тут почувствовал, а рыженькую - Красной шапочкой, так она смешно и быстро затараторила

и про разницу в возрасте и про без обид, и про маленькое приключение, и даже разойдемся миром, - Макс слушал вполуха, а она все никак не могла закончить - говорила и говорила, не переставая. Тогда он прибег к самому просто способу заставить девушку замолчать, - снова поцеловал ее, нагло сунув язык в приоткрытый рот (а нечего болтать без умолку), исследуя его, осторожно касаясь ее язычка и чувствуя, как она замерла. Испугалась? - Макс с трудом оторвался от нежных губ девушки и. слегка отстранившись. посмотрел ей в глаза и не мог понять их выражения, поэтому решил перевести все в шутку. - Иначе бы ты не замолчала еще час, а я хочу есть и нам обоим стоит выпить. Поесть тоже. Пойдем уже, - он взял ее за руку и потянул в трактир. С куревом придется обождать еще какое-то время. - Что ты там говорила про экскурсию и фото?

[b]Все еще 4 августа и трактир. Надеюсь, еще не вечер[/b]

Макс сидел в трактире вместе со всеми и, уминая какую-то еду, вполуха слушал, как народ рассуждает о русалках, кладе, причитающих или не причитающихся им процентах и о всякой прочей ерунде. Он немного выпил, по телу разлилась приятная истома, но мысли не отпускали. Когда ты был на волосок от смерти и потом остался жив, хочется не то что начать все сначала или переосмыслить прожитое. Нет, хочется просто жить – дышать полной грудью, радоваться этому дню, солнышку, сидящей рядом девушке, думать и прогнозировать что-то – только на шаг вперед, даже не на завтра, потому что завтра может не быть. Кирпич никогда никому просто так на голову не падает, – вспомнилась фраза из любимого романа. Так-то оно так, только Аннушка уже разлила масло, или, как в его случае – русалка (в существование которой он не верил) вдруг вылезла на поверхность. Оп – и все, если бы не Рома с его собаками и не остальные, он бы сейчас тут не сидел и не пил, его бы просто не было, и даже могилы не найти. Был человек, и нет человека. Именно теперь он понял деда-фронтовика, который всегда говорил, что надо жить одним днем, и, намечая что-то на более далекий срок, приговаривал – если буду жив. Макс всегда смеялся, говорил, что это предрассудки, что вот так – шел и умер не бывает... А оказалось – еще как бывает. Нет, он не испытывал страха – просто не успел испугаться, но четко теперь понимал, что такое – жизнь коротка и жизнь конечна. А что он успел в свои тридцать два? Даже ни одного фильма не снял. Что останется после него в этом мире? Ничего. Пустота. Пшик. А так хочется, чтобы что-то осталось. Может это тщеславие и гордость, но тот же дед говорил всегда, что человек жив, пока о нем помнят, так и Максу вдруг захотелось, чтобы кто-то о нем помнил.
Его размышления прервал корчмарь
– Не представляешь, именно об этом и думаю. А еще, как это не парадоксально для меня, закоренелого материалиста, о скоротечности бытия, как сказал бы какой-нибудь философ. – Макс увидел, что Егор пьет чай и попросил для себя тоже чаю покрепче. – Ночь все-таки бессонная была, а мне еще столько мест надо обежать – и вокруг усадьбы все посмотреть, и сам город, и монастырь. Надолго задерживаться не планирую.

По прошествии некоторого времени выяснилось, что до усадьбы элементарно можно добраться на такси, что рядом с дырой есть калитка (за эту информацию Макс так зыркнул на Рыжую, что он аж съежилась). Экскурсоводом она оказалась хорошим, показала все и даже больше. Макс делал пометки в заметках телефона, что-то фотографировал, чтобы потом освежит в памяти. Хорошие фото Полина обещала прислать ему на почту. Когда она снимала, он исподтишка наблюдал за ней – лицо девушки оживлялось, она выбирала кадр, смотрела, что получилось, щелкала несколько раз с разных ракурсов. Она так увлекалась, что, порой высовывала кончик языка от усердия, и Макс пару раз поймал себя на том, что его снова тянет поцеловать эти розовые губы, но тут же отогнал эту мысль как неуместную. Взрослый мужик, зачем он такой девушке? Это под адреналином приключения и чувством новизны ей было приятно его... общение. А пройдет несколько дней, и она забудет об этом приключении, ну разве подружкам расскажет (девчонки любят такие истории), а потом и не вспомнит о нем, так что нечего девчонке голову дурить.
Они погуляли по самой усадьбе. Максу очень понравилась парадная анфилада, мостик над прудиком, беседка, французские окна в гостиной. Он даже уже представлял мизансцены будущего фильма и подумал, что можно вечером в номере раскадровку сделать, пока не забылось, по горячим следам. Кстати, о номере. Надо будет побеседовать с корчмарем о цветах и лебедях...
Погуляли около монастыря, Полина показала красивые виды и сфотографировала их. А он сделал на телефон несколько самой Полины за работой. Потом спустились на набережную, прошлись вдоль реки. По дороге говорили о разном – о книгах и фильмах, художниках и поэтах, немного о музыке. С Полиной было легко и интересно. Макс даже на какой-то момент забыл о разнице в возрасте, а еще подумал о том, что весь этот имидж а-ла- Пеппи-длинный-чулок и я-маленькая-девочка-делаю-что-хочу, это совсем не настоящая Полина. А вот та, что идет рядом, и с которой интересно общаться на любые темы – гораздо ближе к настоящей, только почему-то она это тщательно скрывает. Только подумал спросить девушку об этом, как она попрощалась и решила убежать.
далеко убежать Макс ей не дал, догнав в три прыжка (хорошо иметь длинные ноги)
– Стопе, – он несильно взял девушку за руку, и развернул ее к себе. – Во-первых, чтобы получить от тебя фото, мне надо прислать электронку, так что, давай телефон. Во-торых, спасибо большое, это было интересно. В-третьих, может кофе? Или чаю? Находились-то мы достаточно. А потом я тебя до дома провожу, сдам, так сказать, отцу с рук на руки, а то вдруг еще какие русалки или домовые появятся, – он рассмеялся.

Кафе "Кофеделия" полчаса и один пост в Инстаграм спустя

Под словом чай или кофе Макс подразумевал плотный ужин в трактире, но Полина предложила именно кофе в кафе неподалеку, и он не возражал. Сказав название заведения, она усвистела, как метеор. Появилась с опозданием на четверть часа. В принципе, Макс думал, что ждать придется дольше. Он успел лишь проверить почту, полистать ленту в Инстаграме на Фейсбуке, обработать и выложить одну карусель.
Заказали кофе и десерт.
И тут Рыжая неожиданно спросила

– Ну, во-первых, – он улыбнулся, – зачем ты притворяешься глупенькой маленькой девочкой? Во-вторых будет зависеть от ответа на этот вопрос.

По всему выходило, что вопрос Макс задал неожиданный и неудобный, но ему отчего-то хотелось встряхнуть девицу, вытащить ее из зоны комфорта, понять какая она – настоящая. Зачем это понадобилось, Максим не отдавал себе отчета, но что-то в самой ли девушке, или в их общении зацепило парня, и он понимал, что, уехав отсюда, будет еще долго вспоминать Рыжую бестию. Она, скорей всего, его забудет, – второй раз за день эта мысль пришла уже с некоторой ноткой сожаления, но он только усмехнулся про себя. Стареешь, друг, на ностальгию потянуло. А Полина все говорила и говорила. И Макс почувствовал, что гиперзабота так же тяжела для ребенка, как и полное забвение, как в его случае. Как там говорила Атаманша – детей надо баловать, и тогда из них вырастут настоящие разбойники? Видимо, нужно что-то еще, чтобы у такой симпатичной и умной девочки самооценка не болталась где-то на уровне чуть выше плинтуса и ей не приходилось прятаться в скорлупу, чтобы сверстники не гнобили.
– Знаешь, что я тебе скажу? Родителей надо любить на расстоянии, а делать то, что тебе нравится. – он допил кофе и поставил чашку на столик. – Иначе в один прекрасный момент ты вдруг поймешь, что жизнь проходит, как песок сквозь пальцы, а ты. Вроде, как и не жил вовсе, только собирался – то с чистого лица, то с понедельника, то после дождичка в четверг. – Он улыбнулся. – Пойдем, уже поздно, мыло я тебе эскемеской перекинул, жду фоток. Если что – лови меня в любом мессенджере.
Он все-таки настоял на том, чтобы проводить Полину до дома, но попрощались они как-то скомкано.
 
Макс вернулся в трактир, заказал ужин и сто грамм коньяка. Настойку решил на всякий случай не пить. Хозяина харчевни нигде не было, и он спросил у официанта, где Егор.
– Вроде в кабинете у себя, – ответил тот.
– Можно к нему, или его позвать? – Макс не был уверен, что корчмарь пустим приезжего в свою святая святых.
– Сейчас узнаю, – официант вышел из зала.

Корчмарь решил спуститься сам, ну и замечательно

Сев за стол напротив Макса он выжидательно посмотрел на того

- Выпьешь со мной? - Макс взял чистый фужер у соседнего прибора и налил Егору и легонько стукнул своим бокалом об его. - Будем!
Они выпили, и хитро прищурившись, Макс подался чуть ближе к хозяину трактира и негромко спросил:
- А скажи-ка мне, Егорушка, - кто в наш номер розочки поставил? А? И лебедей из полотенец сотворил?

Егор на секунду замер, а потом рассмеялся

- Не заметить было сложно, - они чокнулись и выпили

- Быть можно честным человеком и думать о красе ногтей, усмехнулся Макс, процитировав классика и подумав о том, что и сам всегда делает маникюр в салоне. - - Прихожу, а там розы, лебеди, то-то ты поначалу на нас странно косился. Косился ведь, скажи, - он слегка ткнул Егора в плечо. - А, скажи, мы колоритно смотримся вместе? - он уже не просто улыбался, а смеялся в голос.

- Ага, как попугаи неразлучники, - Макс с сожалением посмотрел на пустой графинчик и подозвав официанта, попросил еще коньяку. продолжил меж тем Егор, когда коньяк был принесен, розлит в бокалы и пригублен. И Теперь уже макс смеялся на хозяином таверны. которого тоже приплели к представителям нетрадиционной ориентации.
- Ну да, в маленьких городках, любая новость - сенсация, а если новости нет, надо ее выдумать, - он поднял бокал и посмотрел напиток на свет. - Хороший у тебя коньяк, Егор.

они снова выпили. а потом корчмаря потянуло на философию. Так всегда бывает. когда слегка выпьешь, и тебе хорошо, ты готов любить весь мир и изрекать умные мысли. Макс уже тоже дошел до такой кондиции.
- Иногда быть голубым выгодно, ну или слыть таковым. Девушка красивая поцелует, - улыбнулся Макс. - ты же не такой значит, и поцеловать не страшно.
- А это да, не понять. Женщины, они с Венеры, а мы мужики - с Марса, и логика у них какая-то своя, которую нам не осилить. Кстати, что я Зои не вижу? Отгул взяла после всех наших похождений?

- Да ладно? - Макс аж присвистнул от удивления, - во дает. Странная девушка. У вас же здесь и податься больше некуда. или она в круиз собралась? Слышал, желающих администрация в круиз приглашает. - Макс налил себе еще коньяку. Его реплика про поцелуй с геем осталась неотвеченной, но она и была брошена вскользь, он же и сам не догадался, отчего Полина его поцеловала. Думал, просто испугалась, что в себя не придет. Ему тогда реально плохо было, и женская логика, последнее, о чем думалось, но такого поворота не ожидал. Жаль, что она убежала, вот и Зоя сбежала. - Странный народ - женщины, - эту мысль он произнес вслух. - Слушай, курить обязательно на улице? Или можно тут по тихому?

Эпилог
 
Прошло почти два года
 
Вернувшись в  Москву из экспедиции, Макс с головой окунулся в проект. Потом был еще один, и еще. Он стал снимать самостоятельно, едва закончив постпродакшн, запускался в новый фильм, а еще фестивали, поездки, экспедиции – некогда было даже вздохнуть, не то что вспомнить о чем-то, хотя Рыжую бестию из Рябинова он иногда вспоминал. Пару раз даже порывался ей позвонить, но все было некогда...
Зато он стал вполне успешным – получил несколько наград на престижных фестивалях, вступил в Союз кинематографистов, Гильдия режиссеров провела ему творческий вечер, а с осени он читал лекции по режиссуре на продюсерском факультете ВГИКа. Всего два раза в неделю, потому что на большее не было времени...

В один из лекционных дней, спустившись из аудитории, Макс решил выпить в буфете кофе. Это уже был не тот буфет его юности, где дородная тетя Маша варила сосиски и колбасу в большой кастрюле и ужасалась, когда он просил дать ему сосиски просто так, сырыми; знала всех педагогов и некоторых студентов по именам и всегда клала ему в чай двойной сахар, хотя шумно и многолюдно было, как обычно.
– Макс, привет! – он обернулся на оклик, предполагая увидеть кого-то из однокашников. Студенты называли его теперь Максим Леонидович, но в глаза бросилась копна рыжих волос и смешные очки. Полина???? Он с удивлением смотрел на девушку, а она как обычно, тараторила без умолка. – Извини, я опять лоханулась. Вот, все-таки поступила... Но актрисой быть передумала, не мое. Решила посвятить жизнь фотографии. Буду переводиться. Слушай, а ты знаешь хорошего татуировщика? Хочу веточку рябины набить на ягодице или на лопатке.
Он по-прежнему молчал, потому что она не давала вставить ни слова, но это не мог оставить без ответа.
– Так есть? – и улыбка в пол-лица. Нет, это уже слишком
Он молча схватил ее за руку и потянул из буфета.
Старое здание, закуток лестницы четвертого этажа.
– Есть! – развернул к себе лицом, – но я должен выбрать рисунок и видеть, как это будет выглядеть. Обнять, снять эти дурацкие очки, зарыться руками в рыжие волосы и целовать, жадно сминая ее губы, как он, оказывается, соскучился...
Как они оказались в его квартире, помнил смутно. Последняя связная фраза: «хорошо, что мы не живем во времена моих родителей. Иначе нас обоих выгнали бы за аморалку».
 
Год спустя

– Я понимаю, что мы оба очень занятые люди, потому предлагаю не устаивать пышной свадьбы. Понимаю, что каждая девочка мечтает о белом платье как у принцессы, фате, чтобы кольца, лимузин и пупс на капоте. Но давай просто распишемся и убежим. Вдвоем. Куда-нибудь, где нас никто не знает. В июле после сессии. Как хорошо, что Московский кинофестиваль теперь в апреле...
 
Еще год

– А у него твои глаза, и волосы наверняка будут рыжие, рыжий цвет всегда доминирует, – он осторожно держит на руках спеленутый кулек и улыбается. Потом садится на кровать рядом с ней, наклоняется ближе, целует и тихо произносит, – спасибо... за все... люблю тебя... очень.