Карта ролевой игры "Рейс 00Х. Новогодние приключения"

Иван слабо застонал "приходя в себя". Пока Нинель хлопотала над ним, его ладонь легко поползла по её спине, и обхватив её за шею, он, преодолевая сопротивление, притянул её губы к своим. Открыв глаза, он прошептал:

- Вот мы все и выяснили. Ты меня любишь. До сих пор!

И поцеловал её ...

- Я спрашивал, - голос Ивана был нежным и беззащитным, - Но ты отказывалась отвечать ...



Стараясь не морщиться от боли, он подхватил тонкие пальчики Нинель и поднес к губам:

- Нет ... Не больно ...



Иван, опираясь на руку своей жены, тяжело поднялся с пола, прошел пару шагов и упал на диван. Этот чертов спецназовец пробовал на нем остроту своего ножа ...
Он кое-как улегся и усадил Нинель рядом с собой. Не отпуская её руки, прижимая к себе и нежно поглаживая большим пальцем её ладошку, он проговорил:

- Только не уходи. Прошу тебя. Не сейчас.

- Мне нечего прощать тебе, любовь моя. Бравый фотограф, причинивший боль мне, валит лес на Колыме, чудная модель с фотографии, причинившая боль тебе, шьет для него верхонки на Ивановской фабрике. А мы с тобой на этом прекрасном самолёте, вместе с добрыми друзьями, летим кататься на лыжах в Куршевель ...



Иван поймал её руку и поднес к своим губам:

- Я вижу все пальцы на твоей руке, дорогая.



Иван перестал поглаживать руку Нинель:

- Это что? Опять учения? Я что зафрахтовал для полета в Куршевель учебный самолёт?????



- Надеюсь нас не заставят одевать противогазы и носить на носилках раненых, - он поднялся и сел, - Давай пристегнем ремни, дорогая.

- "Спокойно" и "аварийный режим" - понятия полярные, дорогуша. Вы мне лучше скажите, какому ОСОАВИАХИМУ принадлежит этот учебный самолёт? И я не буду шампанское и бромдигидрохлорфенилбензодиазепин я тоже не буду!

Иван дошел до гостиницы. К нему навстречу вышла женщина, которая сказала длинную речь о том, как рады они все приветствовать его в этом прекрасном и благословенном месте. Он кутался в теплый плед, пристально гладя на инвентарный номер, пропечатанный на нем "771205". А женщина все говорила и говорила. Её слова лились непрерывным потоком, но ни одно не доходило до него.

Иван вздохнул и протянул руку за ключом.

- Иван Николаевич, - голос женщины был полон благоговейного почтения. Она то и дело поправляла рукой прическу, - в нашей гостинице нет номеров того уровня, к которым Вы привыкли. Но у нас есть нечто особенное, необыкновенное, - женщина выдержала эффектную паузу, - люкс для новобрачных!

Он про себя застонал, но вслух сказал:

- Хорошо, люкс так люкс. Проводите меня.

Они поднялись на четвертый этаж, прошли длинным коридором, потом повернули налево и снова прошли длинным коридором. Этот длинный путь привел их в деревянной красной двери, украшенной свадебными кольцами.
Женщина повернула ключ и торжественно распахнула двери перед ним, приглашая Ивана восхититься идеей местного дизайнера.



Иван чуть не ослеп от обилия красного цвета. Он прошел внутрь люкса для новобрачных и нашел то, что искал - двери в ванную. Сбросив плед, он отдал его женщине и распорядился:

- Через 40 минут я выйду из ванной, мой чемодан должен быть уже доставлен. Пришлите в номер завтрак. В вашей гостинице остановилась моя жена - Романова Нинель Аристарховна, я хочу знать, в каком номере её поселили. И еще, оплата за её номер должна быть включена в мой счет.

Иван прошел в ванную. И зарычал. По всей ванной были набросаны лепестки красных роз. Он включил воду. Ожидая, он посмотрел на себя в зеркало. Он увидел то же выражение, что и было у Нинель - усталость.

От чего он устал, он не мог сказать. От того ли, что этот полет был крайне неудачен, или от того, во что превратилась его жизнь в последний год. Иван сел на край ванны. Он помнил ту модельку, на которой был запечатлен на фотографии. Он спонсировал показ одного начинающего модельера и вынужден был присутствовать на показе. Нинель тогда разболелась и не пошла с ним. И вот одна из моделек, дефилировавших тогда по подиуму, упала с него прямо ему в руки. Девчонка казалась чертовски смущенной и Иван поддержал её, пока она поправляла ремешки на туфлях, а потом она поблагодарила его. И этот момент был заснят и фото было предоставлено его жене. Нужно сказать, что фото, действительно, было очень компрометирующим: моделька висела на его руке, её грудь, чуть прикрытая двумя тонкими лентами, которые должны были изображать платье, расплющилась на рукаве его пиджака, при этом она подняла голову и что-то говорила ему, улыбаясь.

Нинель ничего не хотела слушать. Он пытался разговаривать, оправдываться. Но она не верила ему. На все его оправдания, Нинель показывала это злополучное фото. Она была слишком горда! А потом гордость взыграла и в Иване - не веришь - не надо. Нинель собрала вещи и ушла от него. А Иван затеял судебный процесс, отказываясь давать ей развод ...

Он долго лежал в ванной. Потом брился пластмассовым одноразовым станком, который нашел на полочке. Накинул халат и вышел в чересчур красный люкс для новобрачных.
Его чемодан стоял около кресла. На столике красовался поднос с завтраком. Иван открыл чемодан и достал брюки от William Fioravanti и свитер от Zilli. Одевшись, он наскоро перекусил и вышел из номера с целью найти свою жену.

Он спустился вниз, где его ждала все та же женщина. Она пустилась рассказывать ему о местных красотах, но Иван перебил её вопросом, где его жена.

- Иван Николаевич, Ваша супруга отправилась кататься на лыжах. Только что. Думаю, она будет отсутствовать еще долго. Не хотите посмотреть наш прекрасный отель? Я могу показать Вам его ...
- Нет!

Иван отошел к окну и посмотрел на лыжный склон. Погода была ясной, небо было высоким. Но выходить не хотелось. Настроение было паршивым, тоска съедала его изнутри. Тоска по единственной в мире женщине, от которой он был без ума уже столько лет.

Он посидел в баре. Затем его пригласили обедать. Он что-то ел, не чувствуя вкуса. Затем послонялся по холлу, ожидая Нинель. Но она все не шла. Иван поднялся к себе в багряный номер для новобрачных.

Откинув штору, он снова стал смотреть на лыжный склон. Засунув руки в карманы брюк, Иван слегка покачивался, глядя в окно. Затем прислонил разгоряченный лоб к холодному оконному стеклу. Так он простоял почти час. И все думал, думал.

В течение года он неоднократно пытался вернуть свою гордую, обиженную жену. Но получал резкое "Нет!" Он тосковал по ней, злился на нее. Временами он думал, что ненавидит её и тогда он методично напивался. И в пьяном угаре, размахивая рюмкой, или впечатывая кулак в стол, рассказывал своим телохранителям о том, как любит её, гордую и непокорную. Он ни о чем больше не мог думать и ни о ком не мог говорить! Он разнес в дребезги её комнату в доме и порвал оставшиеся в доме её вещи. Но по ночам, он прижимал к лицу кружевной пеньюар, вдыхая её запах и сходя с ума от желания.

Иван отошел от окна и растянулся посреди нелепой круглой кровати. Сложив руки на груди и скрестив ноги в лодыжках, он стал смотреть в потолок, вспоминая драку в самолёте и её глаза, когда она испугалась за него. Их поцелуй. Её губы мягкие, нежные ... И то, как его сердце сделалось большим и горячим и ему хотелось обнять весь мир!

Он перевернулся на живот, пытаясь подчинить себе желание своего тела. У него получалось плохо. Но он пытался. Черт побери, целый год он пытался победить своё желание к ней! Желание которое побуждало его кинуться к ней в ноги и умолять. Унижаться перед ней, только бы она вернулась к нему. Он бы отдал все свои яхты, самолёты и миллионы за это!

В двери тихо постучали. Не поднимая головы Иван бросил "Войдите!"
В дверях появилась все та же женщина - администратор, или как там они называются.

- Иван Николаевич, уже стемнело. Скоро начнется вечеринка по случаю празднования нового года. Хотите я помогу Вам переодеться?
- Хотите я дам Вам 1000 евро и вы отстанете от меня навсегда?

Женщина гордо вздернула голову, побледнела и вышла, хлопнув дверью. Иван был груб, он знал это. Но ему была невыносима эта женщина, впрочем как и все другие женщины. Ему нужна была только одна!

Он поднялся с кровати и побрел в ванную. Плеснув в лицо холодной воды, стоял склонившись над раковиной, глядя на капли воды, так похожие на слёзы. А ведь за этот год он ни разу не видел, как она плачет! Она не плакала, она воевала с ним!

Иван подошел к шкафу и вынул из него заботливо развешанный однобортный черный костюм от Alexander Amosu. Накрахмаленная белоснежная рубашка лежала упакованная в пакет. Завязав галстук, он посмотрел на себя в зеркало. Ничего особенного он там не увидел.

Он сойдет вниз и хоть издали полюбуется на Нинель.
В коридоре в зоне видимости курсировала обиженная женщина - администратор. Иван не глянул в её сторону, она не решилась заговорить с ним. Он спустился в бар и облокотившись о стойку заказал себе выпить ...



Стакан в руке Ивана замер на полдороге ко рту ... Иван хищно прищурился, глядя на прекрасную женщину, входящую в зал. Сказать, что она была прекрасна, значит, не сказать ничего. Она была ослепительна! Несравненна! И это была его женщина, что бы она там не утверждала!
Последняя мысль позволила немного расслабиться и Иван, поднеся стакан ко рту, залпом выпил все его содержимое. Грохнув стаканом о стойку, привлекая внимание оторопело пялившегося на Нинель бармена, Иван гаркнул:

- Еще!

Черт, где она откопала это платье! Оно же неприличное! Иван начал звереть. Она совсем с ума сошла, появляясь тут в таком виде.
Он в два шага преодолел расстояние между ними и свирепо глядя на нее, прорычал:

- Ты хочешь соблазнить всех мужиков в этом зале, появляясь перед ними полуголая?

Иван молча подошел к Нинель и взяв её на руки вынес из залы. Он молча и сосредоточенно поднялся с ней по лестнице, прошел длинным коридором, свернул налево и снова прошел длинным коридором, пока не оказался перед дверью с двумя обручальными кольцами.
Пинком ноги открыв двери, он вошел в комнату, поставил Нинель на пол и вернулся к двери. Закрыв её, он привалился к ней спиной и скрестив на груди руки, иронично произнес:

- Что ж, поговорим о конях и их кормлении ...

- Ты можешь разбить тут все, дорогая! Но, может быть, направим твою страсть в иное русло?

Иван оттолкнулся от двери и сделал шаг к Нинель, расстегивая пуговицы пиджака. Он сделал еще один шаг и снял пиджак, небрежно бросив его на спинку кресла. Следующий шаг - и галстук полетел на пол. Его шаг - он расстегнул пуговицы на манжетах рубашки. Остановившись перед нею, он расстегнул ремень на брюках ...

- Ну так что? Заключим сделку между нами?

Иван оперся обеими руками о подлокотники кресла, на котором сидела его жена. Низко наклонившись над ней, он улыбнулся. А дальше ... Дальше его голос был глубоким, как космос и бархатным, как южная ночь:

- Ты родишь мне ребенка. Взамен ты получишь все, что я в силах тебе дать. Или я готов выслушать твои условия.

Иван следил за женой, насторожившись, как тигр в засаде, готовый выпрыгнуть из нее, если она близко подойдет к двери. Он еще не был готов отпустить её.



Он поймал её шаловливую ручку и прижал к своим губам. Затем попытался усадить Нинель к себе на колени:

- Ты получишь ВСЁ, дорогая, что я в силах тебе дать ...

Он склонил её голову к своему лицу для поцелуя. Прямо в её губы прошептал:

- Я могу дать тебе все, что ты пожелаешь. Любовь, например ...

Иван обхватил ладонями лицо Нинель и прижался к её губам. Он вложил в этот поцелуй весь свой опыт, все свое желание и всю тоску по ней. Обводя языком её губы, он был настойчивым ... И нежным ... Он просил ...

Нащупав молнию на её платье он потянул её вниз и платье, упав, обвилось вокруг её талии, открывая для его нескромного взора шикарную женскую грудь. Оторвавшись от губ Нинель, Иван смотрел на то, как его рука приподнимает одну её грудь и подушечкой большого пальца гладит нежную вершинку, обводя и лаская её. Он не мог оторвать взгляд от нее. Второй рукой он гладил Нинель по спине, будто успокаивая, призывая довериться ему.

Как давно она не была в его объятиях. Так давно он не ласкал это роскошное тело. Не ощущал его рядом со своим, не видел изгибающимся от его любви ...

Сейчас он хотел её. Сладкая боль, сильная, острая и пряная мутила его разум ... Он сильнее сжал её грудь и прошептал:

- Скажи "да" ...

Иван подхватил Нинель на руки и отнес на постель. Он уложил её посреди кровати и аккуратно стянул с нее платье. Она лежала перед ним в крошечных трусиках и чулках на резинке.

Он опустился перед ней на колени ... Он молился на нее … Он боготворил её … Как там пелось в одной песне? «Я душу дьяволу отдам на ночь с тобой»? Он был готов на любую сделку с нечистым, итогом которой стала бы она – Нинель, навсегда рядом с ним …

Он снял с нее туфлю, поцеловав каждый пальчик на её ноге и прижав её ступню к своему лицу. Он не мог ничего сказать, он мог только показать ей, насколько она желанна, прекрасна …

Его рука гладила вторую её ногу по всей длине, ощущая шелк её кожи. Вспоминая, как ощущается её кожа под его ладонями.
Приподнявшись с колен, он покрыл быстрыми поцелуями её ноги, до того места, где они сходились. Самое желанное местечко на её теле, прикрытое тонким атласом трусиков. Он потерся носом о трусики и выпрямился. Глядя на нее, он расстегнул рубашку и снял её ... Затем расстегнул молнию на брюках и позволил им упасть к его ногам.

Он пытался удержать её взгляд. И смотрел, как она чувственным движением накрывает свою грудь, машинально поглаживая её. Дыхание Ивана сбилось с ритма. Одним движением сняв с себя шелковые боксеры, он выпрямился перед ней, чтобы она вспомнила, насколько большим он мог быть, когда желал её.

Затем мягким, гибким движением он лег рядом с ней и приник к её губам. Языком он разомкнул её губы и проник в рот, вспоминая вкус и аромат … Она пахла мятой и морем. Так знакомо, и вместе с тем, так ново ... Он сделал поцелуй глубже, уже не прося, а вторгаясь. Он гладил её язык и зубы, но это было не полное вторжение. Он хотел намного большего. Чуть прикусив её губы, он покрыл поцелуями её лицо, плечи, шею и зарылся лицом в ложбинку. Он слизнул маленькую капельку пота и приложил ухо к её груди, слушая ритм её сердца ...

Их сердца бились в одном ритме ...

Проведя языком влажную линию под её грудью, он сомкнул губы на вершинке, чуть прикусив её и потянув вверх. Затем резко отпустив, он смотрел на него и гордился, что под его взглядом она гордо поднимался навстречу его губам, требуя поцелуя. Иван улыбнулся ему и легко втянул её в рот. Отвлекая Нинель от действий его руки, он перекатывал вершинку её груди у себя во рту, как конфету, облизывая и чуть посасывая …

Гладящим движением его рука спускалась вниз по её спине. Его ладонь легла на её поясницу, и пальцы проникли под резинку её трусиков. Обхватывая ладонью нежные округлости, Иван одновременно стянул с нее трусики, обнажая её полностью для своих ласк.
Он повернул Нинель на бок лицом к себе, уткнулся в её макушку и закинул её ногу на свою поясницу. Поглаживая её бедро, он как хищник кружил вокруг того сладкого местечка, куда сейчас стремилось все его существо. Подушечки его пальцев иногда касались мягких кудряшек, и он переставал дышать, ощущая шелковистую влагу.

Иван начинал сходить с ума. Желание билось в его голове с тяжестью парового молота, поясницу сводило болью, в горле пересохло. Он перевернул Нинель на спину и навис над ней, максимально раздвинув её ноги и устроившись между ними. Испарина выступила на его лбу и на верхней губе. Он понимал, что умрет, если не возьмет её сейчас:

- Люблю …

Выдохнув одно это слово, он одним длинным движением вошел в неё и замер, давая ей привыкнуть к нему … Вспомнить его …
Опираясь на локти, он начал целовать её глаза, щеки, кончик носа, губы … Почувствовав, как она расслабилась Иван начал движение. Легко, не спеша … Постепенно наращивая темп.
Она отвечала ему с не меньшей страстью. Она встречала каждое его движение. Их тела двигались в одном ритме. Голова Нинель металась по подушке, глаза закрыты. Она была прекрасной, как никогда … Его жена …

В комнате слышалось только хриплое дыхание Ивана, когда он начал резкие быстрые движения. Нинель напряглась и распахнула глаза. Он улыбнулся. Он помнил, что она всегда поднималась на вершину страсти с открытыми глазами. Сейчас она повернет лицо к нему и сцепит их взгляды, и будет держаться за его взгляд до самого последнего …
Продолжая движение, он погладил её бедро … плоский живот и большим пальцем надавил на чувствительный маленький бугорок.
Нинель вскрикнула и замерла, впиваясь в него взглядом. Но она не видела его, её взгляд был подернут туманом и Иван видел в её глазах отражение своей страсти.

- Ну, давай же, девочка … Теперь …

Он сделал еще одно резкое и сильное движение, когда Нинель снова вскрикнула, замерла и вонзила ему в плечи ногти …
Эта внезапная боль заставила Ивана перейти грань. Он упал на Нинель, придавив её всей своей тяжестью, закинул её ноги высоко на свою талию и сильным толчком возился в её тело, изумляясь тому, как идеально они подходят друг другу

Иван вбивался в её тело, чувствуя, что его разрядка вот-вот наступит. Последний рывок и он чувствуя, как выгибается ему навстречу тело Нинель, чувствуя её ногти на своих плечах и долгий стон, выгнулся навстречу ей, застонал и упал на нее …

Перекатившись вместе с ней, он положил её на себя, обхватил руками, крепко прижимая к себе и пытаясь восстановить дыхание …