Карта ролевой игры "Караван"

- Что именно ты хочешь, чтобы я пообещал? - сдержанно, но почти зло спросил он, отворачиваясь и глядя по сторонам.

- "Во сне"? Что "во сне"? - прикидывая расстояние от пола до края провала, с которого он прыгнул, спросил Сикл. Раздались шаги и он положил руку на пистолет.

- Да нет, мы тут решили вечеринку устроить, - посмотрев наверх и узнав Мэри, улыбнулся Сикл, - Хочешь присоединиться?

Пока Симона подбирала слова, Сикл снова повернулся и внимательно посмотрел на неё. Вот как значит. Теперь она хочет, чтобы он был рядом? Злость клокотавшая в нём, рвалась наружу. Но на кого или что он злился, Сикл не мог объяснить даже себе. Да ладно! Не хотел признаться даже самому себе. Так, пожалуй, будет вернее.

- Симона, - как можно спокойнее сказал он, - я обещал позвонить тебе, и я позвоню. Но я не могу обещать быть рядом. Сегодня я здесь, а завтра - в Афгане, Чечне или ещё каком-нибудь Богом забытом месте. Ты не хочешь обязательств, мне они тоже не нужны. Поэтому... давай обойдёмся без всего этого.

- Проклятая? Да ладно, детка, выбрось из головы эту чушь. Мне раньше тоже снилось что летаю, но крылья что-то так и не отросли. - Сикл потянулся пытаясь достать до выступа, - Не нравится мне здесь. Пора отсюда выбираться.

Пол под ногами задрожал и резко покачнулся.

- Бля! Говорю же надо отсюда выбираться! - Сикл обернулся и увидел как девушка пытается зажечь зажигалку, - Симона! - Он шагнул к ней, но зажигалка выпала из её рук и побежавший по земле язычок пламени, взорвался в центре комнаты огненным столбом.

Сикл замер, ослеплённый увиденной красотой. Комната, в которой они находились была из чистого золота! Причудливые узоры и орнаменты были украшены драгоценными камнями, которые сейчас, в свете огня, переливались как сокровища в пещере Али-Бабы. Из оцепенения его вырвал голос Симоны. Сикл посмотрел на девушку, она пела на незнакомом ему языке и выглядела какой-то другой... Чужой. Это не была та Симона, с которой он провёл ночь, такая земная, страстная, а временами, раздражающая его. Сейчас взгляд девушки стал стеклянным, лицо отрешённым, в её облике появилось что-то чужое, пугающее и это нечто вело её в цент комнаты, в огонь. "Мне снится девушка... Она горит в этой комнате..." Что за хрень? Она что собирается... Собирается. В этом не осталось сомнений, когда Симона, продолжая петь, сделала ещё один шаг по направлению к огню...
Сикл рванул с места и схватил её за руку, когда Симона потянулась другой к пламени.

- Нет! Слышишь? Нет! - Резко развернув её за плечи, Сикл сильно встряхнул её, надеясь привести в чувство. Она посмотрела на него. В её карие глаза снова возвращалось тепло жизни. Вот это его девчонка! Схватив её на руки, Сикл сделал несколько шагов и буквально выкинул наверх, в тёмный коридор, по которому они пришли сюда. Кажется это было так давно... А ведь прошло всего несколько минут.

- Беги! - пол под ногами снова покачнулся и загудел. Появилось ощущение, что река огненной лавы или чего-то столь же мощного вибрирует под ними. - Беги отсюда! Живо!

Подпрыгнув, Сикл ухватился за выступ и, уперевшись одной ногой в стену, подтянулся и вылез в темноту коридора.

Крепко обняв, он прижал голову Симоны к груди, туда, где тяжело бýхало его сердце. Яркое солнце слепило глаза, но перед мысленным взором Сикла по-прежнему бушевало пламя посреди золотой комнаты...

Знакомый голос резко вернул его в реальность.

- Тут, - откликнулся Сикл, глядя на обеспокоенное лицо Хамма, - Есть новости?

- Сучонок, - распознав в голосе напарника нотки тревоги, которую ему самому приходилось испытывать за задницу Хамма гораздо чаще, чем хотелось бы, Сикл безразлично отнёсся к оскорблению, но всё же не забыл напомнить засранцу о положении вещей, - Рождённый тявкать, рычать не должен. Помни об этом, малыш, и соблюдай субординацию.

- Да что ты говоришь? - Иначе как издевательским тон Сикла назвать было нельзя, - Вот и счастье улыбнулось нам... - посмотрев на Симону, Сикл тихо сказал ей на ухо "Я позвоню", крепко поцеловал и добавил, - сквозь зубы. Давно пора.

Он вложил в руку Симоны ключи от её байка, выпустил её из своих объятий и подошёл к внедорожнику. На пассажирском сидении увидел рыжеволосую медсестричку и его брови удивлённо поползли вверх. Сикл распахнул дверцу и бросил:

- Выходим. Прогулки при луне закончились.

- А ты у меня на что? - криво улыбаясь, поинтересовался Сикл, - Часа достаточно.

Расстегнув сумку, он начал аккуратно перепроверять и заряжать автомат и пистолеты. В голове не переставая кружились картинки поющей Симоны с остекленевшим взглядом. Мистика какая-то... Сикл мотнул головой, возвращаясь к насущному.

- Мы встретим их, - холодно оборвал его Сикл. - Давай покончим с этим.

Как обычно в такие минуты, Сикл был молчалив, холоден и сдержан. Надев бронежилет, он вставил в ухо наушник и проверил связь. Автомат привычно холодил спину, а глоки удобно расположились на бёдрах. Что-то подсказывало ему, что сегодня может понадобиться и нож и, убедившись что и он на привычном месте, Сикл поднял к глазам бинокль и уставился в даль.

Так было не интересно. Совершенно. Стрелять по машине, рискуя попасть во взрывчатку и хернуть весь груз в воздух?..

Хамм открыл очередь по первой машине, а Сикл дождался вторую. Он вскинул автомат и тот как родной лёг на его правое плечо. Присоединённая к дулу подсветка, выхватила круг на лбу водителя. Секунда... машина повернулась ещё на метр и это уже висок. Абакан вздрогнул и машина завиляла, потеряв управление. Ещё один выстрел - и дыра появилась в стекле со стороны пассажира.

С Хаммом всегда одно и то же. Недобитые противники, которые продолжают огрызаться, когда уже должны потчивать. "Само спокойствие". Сикл прищурившись вглядывался через прицел во тьму, пытаясь засечь движение. А результат "спокойствия" напарника крысился им в ответ из калашей.

Наступила тишина. Затаённая. Обманчивая.

А, ну да. Не будем изменять нашим привычкам. "Дурак" - процедил сквозь зубы Сикл, ещё более пристальнее вглядываясь во вражеский внедорожник.

Движение Хамма ногой, сильно похожее на пинок, показало что одного он нашёл, остался ещё один... ну, максимум, двое...

Рано. Рано он подумал что противник мёртв. Мужик подскочил с земли и у них с Хаммом завязался рукопашный бой. Просто кожей чувствуя недоброе, Сикл множество раз вскидывал и снова опускал автомат - Хамм, этот придурок, постоянно находился на линии огня, а прострелить ещё одну дыру в его скворечнике, Сикл пока не торопился. Боковым зрением следя за округой, он так и не заметил ни малейшего движения. Вдруг Хаммер замер. Так неестественно и глупо посреди драки... замер как столб. Холодный озноб понимания прошил позвоночник Сикла, отозвавшись острой болью в затылке.

Противник Хамма упал на песок, но напарник продолжал стоять спиной к нему. Во всей его фигуре чувствовалась неловкость, удивление, боль... Утратив бдительность, чувство реальности, Сикл встал и побежал к нему. Хаммер упал. И это было всё что он видел. Сикл рухнул рядом с ним на колени, глядя на окровавленные руки Хамма, зажимающие рану на животе. Он сам нёс с собой боль и смерть, но никогда не осознавал их так остро, как сейчас. Вид истекающего кровью Хамма стёр грань его уважения к жизни... Сейчас он хотел не просто убить, он мечтал заставить страдать, мучиться и молить о смерти его убийцу. Сикл наклонился над напарником и медленно отвёл с его лица волосы. Его пальцы сжались в кулак на длинных прядях и, потянув, он повернул лицо Хамма к себе. Их глаза встретились. Взгляд Хаммера был мутным, отсутствующим... Этот парень был не просто его напарником, он был его лучшим другом. Его братом. Одним из немногих, ради кого Сикл был готов предать, убить и умереть. А может даже первым в этом коротком списке.
Лицо Хамма стало странно расплывчатым. Сикл провёл рукой по глазам, пытаясь восстановить ясность зрения и с удивлением понял, что ладонь мокрая... Голова Хамма качнулась в сторону, удерживаемая лишь рукой Сикла, а его глаза устало закрылись. Громкий крик разорвал ночь...

А последующий выстрел положил ему конец.

А последующий выстрел положил ему конец.

- Сука, - зло выплюнул Сикл, опуская дымящийся пистолет.

Он устало закрыл глаза, пытаясь осмыслить, понять... но в голове, и в душе было пусто. Бездонная, холодная пустота манила его, обещая покой. Она приглашала забыться, избавиться от всех хлопот... от боли утраты. "Я хочу, чтобы ты был рядом" принёс откуда-то холодный ветер тихий, полный надежды голос Симоны. "Симона" чуть не застонал вслух Сикл.
Бережно подняв тело Андрея, он понёс его к внедорожнику и услышал тихий стон. Слабая надежда, робко пошевелилась в груди Сикла, коснулась неуверенной, мимолётной улыбкой его губ.

- Андрюха, - позвал он, устраивая напарника на заднем сидении, - Потерпи, брат.

Жив. Жив. Жив. Не переставая колотилось в висках, пока Сикл лихорадочно искал в аптечке стерильную повязку. Разорвав упаковку, он приподнял руку Хамма, прижал сразу две повязки к ране и снова накрыл рукой. Одноразовый шприц и доза морфина - следующий шаг. От обычной уверенности и холодности Сикла не осталось и следа. Он спешил. Пытался опередить время, грозящееся забрать у него тех, кого он любит. Набирая центр, он быстро запихал трупы в их машины, закрыл их и забрал с собой ключи. Шеф ответил, как всегда, спустя несколько секунд и коротко поинтересовавшись как обстоят дела с караваном, начал говорить о "кроте". Грубо оборвав, Сикл сообщил координаты местонахождения оружия и о ранении Хаммера.

- Оставаться на месте, - раздался отрывистый голос СССР, - Груз и вас заберут, - он замолчал на пару секунд, - примерно через три часа.

- У нас нет трёх часов, - собирая их оружие, холодно бросил Сикл, - он умирает.

Повисла тягостная пауза. Сикл забросил всё в машину и сел за руль. Он не нуждался во мнении или разрешении этого человека. Ему было плевать на него.

- Оставаться на своих местах. - Безжалостно сухо прозвучало в наушнике, - Это приказ, Сикл.

- Насрать мне на твой приказ. - Насмешливо выплюнул Сикл и нажал на газ.


Навигатор показывал что ближайшая больница в Теджене. Полтора часа езды. Сикл отрубил связь и посмотрел назад на Хамма. Бледное лицо, заострившиеся черты, с сухих, с запёкшейся кровью губ не срывается ни звука. Но он жив. Пока жив... Сильнее стиснув зубы, он до пола выжал педаль...

Огни города, больничный комплекс, белые халаты, зал ожиданий... "Ждите" сказала медсестра, когда Хамма увозили на операцию.
Сколько он уже здесь? Час, два или пятнадцать минут? Время остановилось. Невероятная усталость навалилась как груда камней. Желание отключиться, забыться становилось просто невыносимым. Рухнув на хлипкий на вид пластмассовый стул, Валера откинул голову на безликую, белую стену. Он закрыл глаза, силясь уснуть, но сон бежал от него. Симона... Стоило ему только закрыть глаза и он видел Симону...

Коротенькая юбка, высоченные каблуки - "Смотрите, нажалуются, вас с работы уволят"... Занудная.
Ярко-жёлтый лыжный костюм, насквозь промёрзшая фигурка в заснеженном лесу - "Для изнасилования обстановка здесь не очень подходящая"... Наивная.
Чёрное шёлковое бельё и покрасневшая от мороза ножка в его ладонях - "А что если я выберу с тобой?"... Смелая.
Мыльная пена на сливочных грудках, томный взгляд шоколадных глаз - "А это имеет значение?"... Страстная.
Кожаная куртка, байк, вызывающий тон - "Спроси, может кто-то возьмёт тебя нажоп… пассажиром"... Дерзкая.
Ночь. Отражающиеся в глазах звёзды - "Наверно, но знаешь ли, довериться кому-то всегда опасно"... Ранимая.
Прямая спина, гордый взгляд - "Спасибо, но я была уже замужем. Больше пока не хочется."... Глупая.
Золотая комната, тихий нежный голос "Я хочу, чтобы ты был рядом."... Любимая.

Эта мысль не удивила, не потрясла и не вызвала протеста. Казалось, его сердце давно знало кому принадлежит, хоть мозг и тело продолжали бороться за независимость. Свободу. Сикл вымученно улыбнулся. Он станет свободен, когда она скажет "да". Ещё одна мысль не нуждающаяся в подтверждении или разработке. Совершенная в своей формулировке. А значит она скажет. Она ведь хочет, чтобы он был рядом? Он хочет её навсегда. Любым способом. Даже если придётся смотреть вместе с ней мелодрамы, таскаться по магазинам, покупать цветы и делать прочую подобную чушь.

Сикл достал свой мобильный и набрал полученный от Симоны номер. Гудок, ещё один... и ещё... Бля, почему так долго? Наконец раздался её тихий и какой-то печальный голос:

- Да...
- Симона, - Он услышал её то ли радостный вздох, то ли всхлип, и не зная стоит ли спросить чем он вызван, решил не тянуть кота за подробности, - Детка, я люблю тебя.

Эпилог.

Туркменистан. Теджен. Четвёртое марта, 2013 года
Посвещается двум хаотам и "ходячим недоразумениям" в жизни Сикла: Хаммеру и Симоне.


Она молчала. "Да ладно, плюнь!" раздражённо потребовала гордость, но ещё один тихий всхлип заставил её заткнуться. На смену ожиданию пришло светлое предчувствие, теплом разлившееся в его груди...

- Детка, ты что... плачешь? - Что люди отвечают на признание в любви? "Спасибо"? Или до бесконечности перекидываются "и я тебя"? Ни тот, ни другой вариант его не устраивал. Ему нужна была Симона. Здесь и сейчас. Чтобы видеть её глаза, целовать любимые губы, чтобы показать и доказать, что он не шутит, что она попала, основательно влипла и он её не отпустит.

- Где ты? - Внезапно осевшим голосом спросил он, пристально глядя на дверь, словно ожидая что Симона сейчас войдёт в неё. - Я хочу тебя видеть.

Внимательно выслушав ответ о том, что она всё ещё в кишлаке, безнадёжно отстала от группы и собирается домой, Сикл в общих чертах рассказал о ранении Хамма и о том что его сейчас оперируют в Теджене. Взглянув на часы и убедившись что рассвет наступит ещё только через несколько часов, он велел ей оставаться на месте.

- Закройся в доме. Ночью не безопасно, в том числе и в пустыне, - очень серьёзно говорил он, но почему-то был уверен, что она улыбается. - Я приеду, когда закончится операция... - Он замолчал, от душащего чувства тревоги, - Или позвоню тебе.

Бросив придушенное "Пока" он отключил телефон и вернулся к созерцанию равнодушных больничных стен. Настенные часы были явно неисправны. Не могло же пройти всего каких-то 48 минут! Или могло?..

Хамм напряжённо смотрит в ночь, на стремительно приближающуюся землю под бортом их самолёта - "Скорость 200 узлов... в пределах зелёной зоны... Ну, брат, теперь дело за тобой." Сикл потёр лицо руками.
На лице напарника выражение искреннего возмущения - "Да я само спокойствие!" Тихо выругавшись, Сикл бросил ещё один взгляд на часы. 49.
Поджатые губы, сосредоточенный взгляд - "Я на позиции, капитан. Жду ваших указаний." Резко поднявшись на ноги, Сикл заходил по пустому помещению.
Злость и беспокойство в голосе - "Ты конченый ублюдок". Зло пнул один из стульев и тот, пролетев через зал, с грохотом врезался в стену. 50.
Хамм всем своим видом изображает лёгкость, его голос кажущеся-непринуждённый "Я единственный, кто может с тобой работать, спугнёшь меня – не видать тебе счастья в лице напарника!" Сикл остановился возле окна и слепо уставился на огни ночного города.
Наигранно безразличный тон - "Я считаю, что всё-таки, он нас ненавидит." И зло ударил кулаком о оконную раму.
"Прикрой меня!"... Валера рухнул обратно на стул и свесив голову над широко расставленными коленями, обхватил её руками.

Тишина... Минута. Не справился... Минута. Страх... Минута. Боль... Минута. Отчаяние... Минута. Ярость... Минута. Ненависть... Минута. Надежда... Минута. "Ждите"...

Часы мерно продолжали тикать, отсчитывая минуты. Последние минуты жизни Андрея?.. Или начала новой жизни?.. Равномерное тикание в тишине.


В коридоре послышались спокойные, деловые шаги. Не дожидаясь пока человек дойдёт до него, Сикл бросился к двери и шагнул в коридор, чуть не сбив врача с ног. Пожилой доктор с печатью усталости на круглом, непривлекательном лице, сделал шаг назад и посмотрел на него добрыми, мудрыми глазами.

- Ваш брат хорошо перенёс операцию. Проникающее ранение задело мочеточник, кишечную петлю...

Врач продолжал ещё что-то говорить о том как проходила операция, о продолжительности наркоза, постельном режиме и нежелательности транспортировки, но Сикл слышал и понял только два слова "хорошо перенёс". Машинально кивая, он дождался долгожданного "будет жить" и спросил можно ли увидеть Андрея.

- Пациент ещё под наркозом и ему нужен покой, - отрицательно помотал головой врач и выглянул из-за его плеча на звук шагов, появившегося в коридоре ещё одного человека.

Сикл тоже обернулся и увидел... Симону. Глупая.
Он улыбнулся и раскрыл ей свои объятия. На лице Симоны зажглась ответная счастливая улыбка и она побежала к нему. Любимая.
Подхватил её под попку, чувствуя как руки Симоны крепко обвили его шею, а ноги талию. Каскад шелковистых волос хлынул ему в лицо, окружая запахом и теплом любимой женщины. Блеск счастливых карих глаз и тёплое прерывистое дыхание...

Минута? Счастье - это мгновение. И он выиграл его у времени.

Их губы встретились в поцелуе...

В игре принимали участие:

• Аслан Карим Саади - Цирцея
• Бруно Тоцци - Vlada
• Валентин Кортес Монрой - Aestas
• Вероника Гелла - froellf
• Жанна - Танюшка
• Кира Ликис - masik
• Макалистер Таггерт - anel
• Милена - Муза
• Одвета Неруда - Elenyshka
• Самир Азад Шеро - Фройляйн
• Сикл - Фройляйн
• Симона - Lucretia
• Стейси Стивенс - Solnyshko
• Тим Олдридж - Lucretia
• Фернандо Гарридо - Электра
• Хаммер - moran
• Яна Мицкевич - Virgin


Технические персонажи:

• Абдулла Омар Азми - Фройляйн
• Вацлав Гашек - Танюшка
• Стефан Кубарек - Танюшка
• Шариф Тарек Фати - moran

Москва. Декабрь 2020 года.

- Валера? – раздался в телефонной трубке голос жены.

- Да.Можно выезжать? Если не поторопимся – вы опоздаете. – Девочки разом замолчали и уставились на отца. А сколько раз он просил до этого быть потише, пытаясь расслышать за их щебетанием голос комментатора? Сикл вздохнул, опустил ноги на пол и убавил звук у телевизора.

- Нет, моя очередь ещё не подошла, она сегодня просто огромная. Я не знаю сколько ещё здесь пробуду, - Симона внезапно замолчала и слышимо выдохнув, продолжила, - Тебе придётся самому вести девочек на ёлку...

Голос жены смолк, но воцарившаяся тишина не обманула Валеру ни на секунду. Он буквально видел перед собой вздёрнутый подбородок и решимость на её лице добиться своего. Он посмотрел на дочек, часы, а затем на телевизор.

- Котёнок, разве ты не говорила что начало в два? А сейчас уже почти час, мы не успеем.

Радуясь что нашёл такой хороший предлог, опять закинул ноги на журнальный столик и увидел как дочери, отложив кукол, двинулись в наступление.

- Валера, девочки очень ждали... – Симона снова резко вдохнула словно сдерживаясь, - Знаешь, как хочешь, но скажи им об этом сам.

- Окей, - ответил он жене, глядя в встревоженные девчачьи личики, - Позвони когда тебя можно будет забрать.

Отключив телефон, он засунул его обратно в карман брюк и бодро-будничным тоном обратился к дочерям:

- Ёлка отменяется.

С чувством исполненного долга, он откинулся на диван и снова увеличил громкость, но громкий плач разрушил надежды Сикла на спокойный просмотр матча. Личико младшей дочки сморщилось, из больших голубых глаз покатились огромные слёзы - казалось случилось что-то ужасное и непоправимое. Валера недоумённо моргнул при виде такой бурной реакции на свои слова. Настя взяла сестрёнку за руку и начала сбивчиво объяснять отцу как давно они ждут эту ёлку, что костюмы готовы и она, конечно же, может одеться сама, что почти все их подружки будут там и что мама обещала что они обязательно пойдут.

- Ну, пожа-а-алуйста, папа! – закончила свою речь дочка и обняв отца за шею, прижалась щёчкой к его лицу.

- Па-а-а-па-а-а... – горько рыдала почти четырёхлетняя Вика.

Настя отстранилась и заглянула отцу в глаза, проверяя добились ли они желаемого результата.
Эту битву он проиграл, должен был признаться себе Сикл и, бросив на экран последний тоскливый взгляд, отключил технику.
Ёлка. «Дед Мороз, Снегурка, хоровод, песни, стишки и подарки» услужливо подсказала ему память. Даже если попытаться отнестись к этому как к заданию, ничего более изощрённого его ум придумать бы не смог. Каждая клеточка тела сопротивлялась участию в этом... мероприятии, но дочери, взяв его под конвой, уже вели в детскую.
На ручках шкафа, на вешалках, висели два почти идентичных приторно-розовых платья, а рядом на тумбочке двумя стопками возвышались маечки, трусики, колготки и прочие атрибуты девчачьего туалета. Немного ошалело глядя на всё это, а также целую пригоршню заколок, резиночек и шпилек, Сикл коротко бросил:

- Пять минут на переодевание.

Насте два раза повторять было не нужно и она начала споро стягивать с себя домашний брючный костюмчик. Вика тоже потянула свитерок через голову, но, застряв, опять заплакала.
Валера опустился перед дочкой на колени, помог снять кофту и чмокнул в носик:

- Не реви, принцесса, я тебе помогу.

- Но ты не должен смотреть, папа, - назидательным тоном из-за его спины заявила Настя, когда он помогал младшей надеть маечку и трусики.

- А я и не смотрю, - улыбнулся он словам дочери и продолжил одевать Вику. Колготки, платье, сапожки...

- Папа, помоги мне! – Валера повернулся на жалобный голос Насти и увидел что она пытается подтянуть безнадёжно перекрутившиеся и грозящиеся порваться колготки.

- Бл... ближе. Подойди ближе, - сдержался он. После нескольких попыток, отыскав наконец под пышными, многоярусными юбками дочки её ножки, Валера принялся терпеливо приводить в порядок колготки. Розовое... Всё было розовое, тонкое, воздушное, легко рвущееся, в рюшечках и цветочках... Валера как мог аккуратно пытался справиться со своей нелёгкой задачей, поминутно радуясь тому, что никто из подчинённых не видит его – подполковника Стахеева – посреди этого кукольного гламура.

- Максимка тоже будет на ёлке! – вывел его из задумчивости весёлый голосок Насти.

- Кто такой Максим? – спросил он подтягивая её колготки.

- Мой жених, - небрежно отозвалась Настя, - мы сидим за одной партой, а когда вырастем – поженимся.

- Поженитесь? – он одёрнул юбку и скептически вздёрнул бровь, - Настюш, ты ещё слишком маленькая, чтобы даже просто думать об этом.

Любой взрослый распознал бы за спокойной, вкрадчивой интонацией угрозу своему здоровью, но глаза цвета шоколада озорно блеснули, а в голоске зазвучало что-то вроде гордости.

- Максимка написал мне в записке «Я люблю тебя», - поведала маленькая кокетка, - значит мы поженимся. Ты же тоже так говоришь маме, а вы женаты. – Отец даже не успел открыть рот, чтобы возразить, как она продолжила, - Я слышала в выходные утром.

Хотелось бы надеяться что это единственное что она слышала... Видела? Сикла окатило горячей волной. Не-е-ет, с этого момента дверь спальни всегда будет закрытой. Всегда. И не важно что говорит Симона.

- Вы лежали близко-близко и ты сказал что любишь маму, - торжественно закончила Настя и он перевёл дух.

- Мы – взрослые, а ты... поговорим об этом когда тебе будет двадцать пять.

Валера бросил взгляд на часы и повернулся к Вике. Малышка красноречиво указала на свою голову.

- О, не-ет! – твёрдо отмёл он намёк, - Если хотите попасть на ёлку – пойдёте с распущенными волосами! – В подтверждение своих слов Сикл неумело нахлобучил на голову Вики корону.

Когда со сборами было наконец-то покончено, он усадил обеих в машину и они влились в оживлённый поток столичного транспорта.


позже...

Он упрямо отказывался разделить веселье с дочками и продолжал подпирать одну из стен театра, наблюдая за танцующими и резвящимися Настей и Викой. С трудом подавив зевок, он снова взглянул на часы. Скоро они получат подарки и можно будет ехать, но почему так долго не звонит Симона? Ей было назначено больше четырёх часов назад! Валера нахмурился, подавляя чувство тревоги, и снова посмотрел на дочек. Позвонит или нет, он в любом случае заедет за Симоной на обратном пути.
Спустя ещё двадцать минут, он стоял среди галдящей, нетерпеливо расхватывающей подарки толпы детей, мечтая поскорее выбраться отсюда, когда снова зазвонил его телефон.
С дисплея на него смотрела Симона, в лучших традициях "Playboy" откинувшаяся на сидение байка с призывной улыбкой на губах. Эту фотографию он сделал пять лет назад, когда у них ещё не было Вики и они довольно часто проводили выходные за городом. Валера нажал на кнопку приёма и, стараясь перекричать малышню, громко сказал в трубку:

- Симона, мы всё ещё тут, но почти закончили. Я заеду за тобой самое позднее через полчаса, хорошо?

- Не торопись, - голос жены прозвучал устало и мягче обычного, - Я в роддоме, Валер.

- Что? – Валера напрягся ожидая худшего и широким шагом начал выбираться из толпы, чтобы лучше слышать Симону, - Как это в роддоме? Ведь ещё целых три недели... ты же сама говорила что ребёнок родится в январе! Симона, что случилось?

- Валера, ничего не случилось, - мягко засмеялась Симона, - просто твой сын такой же нетерпеливый как ты. И он решил что хочет встретить Новый год вместе с нами.

Сикл остановился у окна, безотчётно улыбаясь снующим вокруг детям и взрослым.

- Сын? Ты сказала «сын»? – он счастливо засмеялся, - Но ты ведь не думаешь, что это смягчает твою вину? Как ты могла не сказать мне что роды начались?

- Я объясню потом, - пообещала Симона, - А сейчас медсестра записывает данные ребёнка. Давай назовём его Виктор, как наших отцов?

Валера задумался лишь на секунду и отрицательно покачал головой:

- Мы назовём его Андрей.

- Я так и думала. – Снова улыбнулась Симона, – Я жду тебя.

- Я люблю тебя.