Карта ролевой игры "Сказ про то, как девки на дракона ходили"

- Окаянная капуста болотная! - сетую. Зол настолько, что огонь пускать буду, как на ярмарках у селян. Но Илья все это дело заминает, очищает, и вот он опять я - ученик Далай-Ламы, наставник, падре Хуан, отец Филлонио и так далее.

- Здесь темно и противно! Бать, - кличу в небеса, - я не люблю Мальдивы и Гавайи, забрось туда!

- опять этот взгляд прошелся по мне. Мне кажется, или я ей нравлюсь. Перекрестился на всякий случай. Не дай Арагорн, не дай!

- Этот вечер добрым не назовешь, барышня. Я - Варун, это мой брат Илья и .. Маричка, - ну, вроде так. - И это происки Мудрейшего, - зашел я издалека, чтобы не напугать девушку. Все будет, но не сразу, как говорится. - Куда идти, ничего не понятно, - пожимаю плечами.

- В этот нелегкий момент прошу не рассредотачиваться по местности. Никто не знает, кто тут бродит. В болото не ступать - засосет. Намасте! Да прибудет с вами сила Арагорна! - про себя отпустил всем грехи, как мы прощаем должников наших, и хорошо бы не входить в искушение, избавится от лукавого... Перекрестился. - Намасте! - склонил вперед голову на 38 градусов и сложил руки перед собой.

Скажите мне, что я пьян, и мне пора домой.


- Да, неловко вышло, - сверкнул зубами в сторону Марички, которая взбунтовалась и начала утрировать. В этом все барышни. Чуть что - виноваты мужи. А мужи - славные. Девы только наговаривают. - Все будет, погоди. Вон Иллюха у нас картограф будущий, ща по мху вычислит, куда идти, - тот кивнул и присел на корточки возле мха. Ясно дело - разбирается человек.. тьфу ты, Дракон.

- мой удивленный взгляд был ей ответом.

- дал копняка под зад.
- Ну шутник, ну массовик-затейник - улыбаюсь сквозь зубы. - Не слушайте, грязи надышался...

- Ага. Еще не хватало Бабы Яги со ступой. По одному нас переправит к своему домику, в печку бросит, запечет, сожрет... - от слова "жрать" сразу заурчало в животе.

- Мы тоже рады, как видишь! Намасте! - раскланиваюсь перед Росавой, - намасте! - в сторону Маруси. - Мудрейший - наш Батько. А сами мы из древнего клана Драго Малфуя Воландемортовича. Сомневаюсь, что слыхала, - махнул рукой и посмотрел, что там Илья узнал. Ага, ничего, ищет дальше.

*читать с боевым настроем! эпично!*
- Ааа! - закричал на все болотное царство Варун, то бишь я. - Лешие атакуют! Изыди! - крестит ногу, пока дева кричит, чтобы ее тащили. - Хамунаптра! Арагорн! Помоги! - достаю крест и в сандалях по грязи бегу к Росаве. - Варун спешит на помощь! - иду, бегу, лечу. Все как в замедленной съемке: подбегаю, сандалетом бью по костлявой руке, читаю молитвы на латыни, но выходит только "Ин вино веритас", паника, грусть, печаль, тоска на наши головы; небо падает, - нет, я ступаю на землю не свяченную.

- Кайся, Кощей! Кайся, окаянный! - провожу почти ритуал экзорцизма, знакомый нам еще со времен начала "папства" в Ватикане. - Росава! Хватайся за меня и не отпускай! - сам, что есть драконьей мощи тащу девушку на себя, пока Иллюха бежит к нам. Сквозь землю пробивается другая костлявая рука. - Сгинь, нечистая сила! - кричу я немного изумленно. - Хамунаптра! Аморе, море, оре, ре! Морс хозяюс позяюс! Астериксус Обеликсус! - вытаскиваю деву из рук врага (или кто это был) и наблюдаю, как "оно" прячется. А потом! В секунду дела вылезает из земли. Весь! Чисто анатомически это был скелет. Но!!! Это был живой (!) твою мать скелет! - хотелось мне кричать. - Со шлемом на черепушке!

Начиналась гроза! Капли падали на лысину, Росава была позади вместе с Марусей и Ильей. Это была моя битва. И я - сейнт вариор. Святой воин.
Не обращая внимания на степень загрязненности моего одеяния, я стал напротив скелета.
- Намасте, чувак! - проделываю тот же трюк с 38 градусами. Затем делаю выпад вперед. - Ну же, иди к папочке! (с) - гром гремит - земля трясется, тут скелет на мну несется...
Он бежит, что есть мощи, миль так пять в 60 земных минут. Но я тоже не Непалец, я - Дракон! Большой Золотой!

- Покойся с миром! - боевая стойка, рука тянется за пояс и.. Гроза все больше набирает оборотов. В мою голову приходит невероятно глупая идея. Пинаю скелет, пока своей костяшкой он не пробил мне глаз, к дереву. И именно в этот момент молния поражает кости. Они сыплются наземь. Враг побежден. Все свободны. Счастливы. Все радуются мне.
Мораль сей победы такова - не ходи в грозу под деревьями!

А я-то, яяя... Глаза засверкали, в голове шумит, ноги просят ходу. Вот что поцелуи невинных девушек делают с мега старыми проповедниками. Доля моя тоже не легкая. Вечно в девственниках-язвенниках бегать. Тоже надо целое искусство, чтобы каждый раз после порочной связи отмаливать грехи и восстанавливать духовную чистоту.
- Да не за что, - запышався я. Махнул рукой, будто сердце у самого в пятки не ушло, когда узрел костяшки.

С Деревом-друидом знаком, с мавкой Березной - тоже, с Хозяином болотным - нет. Почему?
- Будем исправлять сие! Намасте! - раскланялся во все стороны. Вспомнил Далай-Ламу и наши духовные посиделки на тапчанах. Скрестил ноги по-турецки - вот тебе и поза лотоса. Нирвана!
А Маруся! Маруся во все глаза глядела! На Илью. И как поется - "И он весь вышел..."

- На три метра над уровнем неба! - мечтательно произнес я, так хотелось сейчас оказаться дома, пока всякие там клеопатры (в разговорном драконьем - девушки легкого поведения) тебя со всех сторон обдувают веером...

- Иллюха в семействе - известный картограф, компасом пользоваться умеет. Говорит, скоро навигацию изобретет. Правда, брат? - обратился я к Илье, который вовсю занят девой. - Росава, на пути встретится еще не мало чудищ, но будет и свет в конце тоннеля, - как бы успокоил. - Намасте!

- Это что ты делаешь, ведьма? - с укором спрашиваю я. Ведь колдовство - грех. Вспомнилась молитва на стародрандуиллском. Молах Ачкбар! Что делает, что она делает! Кровь - еще хуже. Черные знания. Как теперь тут отмолить в один присест. Тут свечей пять ставить надо!
Но больше ничего не говорю, жду.
На это я только улыбнулся, не было охоты брата меньшего принижать. Достоинство все-таки! Но это хвастовство! Сам царь Аид по Илье плачет!

- Готов сразится! - бодрым тоном говорю и показываю "мир". Все еще жду испытать диво дивное, увидеть Хозяина Болотного. Интересно, - нахмурился, - в кого он верует?

- Не нравится мне все это, - протянул я. Не люблю того, чего не знаю. Если мы выиграем, перейдем на следующий уровень? Или можно как-то "сохраниться"? Уж очень хотелось бы знать. Намасте!

Засмеялся я своим хриплым смехом, глянул на сияющие глазенки братца, да как посматривает на деву свою, околдовал, причаровал однако.

Делать нечего, вслед за Ильей пошел, как бы спину прикрывая.

Все случилось настолько неожиданно, что я не знал, за что браться - за Росаву, которая черта из болота вызвала, Марусю, которая за братом побежала или за самого Илью, который гинет.

- Не зли меня, девица! - таким же тоном отвечаю я ей. - Что делать? Что делать? - побиваюсь, возвожу руки к небесам, прошу Арагорновой помощи. Ветер снялся, кинул мне палку под ноги. Взял ее, да к болоту подбег. Запутался в полах рясы, не рассчитал, да чуть Илью по табакерке не освятил. Намасте!
А брат умелец, молодец, не только лентяйничает, но еще и геройствует. Помирает, опять оживает. А только думал отпевать.
И что это он такое там прячет? О чем его и спросил, пока девы делились переживаниями.
- Илья, что это там у тебя?

После всего.
Варун-летописец. Том.1 "Сказ про то, как девки на дракона ходили". Рабочее название - "Эпичные похождение драконов"
Что ж, поведаю вам сказ о братце моем, Илье. Он ни разу не пил воды из луж, не стал потому козленочком. Не по сему он стал известным. А была в нем силушка богатырская! Дарма, что не Алешей звали.
Дракон здоровый! Крылья с размахом в четверть мили! Величавый такой! Любимая пословица у него была - "сила есть - ума надо". И сейчас, скорше за все, тоже.
И вот совершил он подвиг дивный - победил чудище болотное, да не простое, а девку, как будто в погребе или колодце просидела долгое время. Да и не молились ее батько и матерь, думали, что померла давно дочь их. А стала она лютой Хозяйкой болотной. И смрад от нее шел! И волосы свисали будто в масле! И рубаха на ней простецкая да дырявая, как у Тверда штанишки. Да и вид был весь не особо мил взору. Шарахаться от нее стали все, текать.
И когда четверка избранных волею судьбы.. ну ладно, ладно, Мудрейшим Батьком была закинута в место, для жизни непригоже, двое братьев - один большой, другой - умный, - сразились с нечистью по разу. Всякий источник жмет свою правду, кто знает, что было там на самом деле. Да и не выдумка то часом?
И когда Илюшенька на деву Грозную пошел с голыми руками.. ан нет, там кинжал был. Магический!
- Поведай силушки богатырской!
И сразил он нечисть окаянную! А другой да зачитал молитвы за упокой! Да отпустил все грехи, как прощают должников!

Тело исчезло. Ужас остался.
Перекрестился.
Полез искать соль от демонов, "запечатал" все окна. Сидим, ждем, чего еще произойдет.
Маруся вызвалась храброй закрыть дверь.
И тут.. снаружи послышался страшный вой!
- Ууууу! - завыло почти рядом.
Занавесочки начали полыхать, как на ветру. Стол и стулья начали отрываться от земли.
Вжались девы в угол, да мы с Ильей начали их прикрывать.
Резким толчком открывается дверь, - ветер почти сдувает соль, и видятся... Чудища болотные!
Еще!
- Водянки! - закричали Маруся с Росавой. Венки на голове. И смрад гнилой.
- Кикиморы! - завизжал Илья. Волосы с травы свисают с головы. Руки тощие да загребущие простягают. Но в дом зайти не могут. Не пускает что-то. Соль, - подумалось. - Свят! Свят! Свят!
- Утопленники! - в истерике забился я. И начал отпевать прям среди черной ночи и непроглядной тьмы...

Продолжение следует...

Тут ему и смерть! - подумалось.
Посмотрел на дверь - а там все ироды поганые испепеляючись, падают наземь.
- Чудасия! - только и сказал, что слово. Перекрестился, за упокой три раза успел прочесть, пока...

Не меняется картина перед взором. Только что здесь, - хотелось развести руками, - Илья Марусю зажимал, а вот - белый день заслепил очи.

А возле меня не уж-то сам младшенький..
- Василевс! - крикнул я. Больно уж потерянным казался.

Послышался свист сверху, поднял голову, посмотрел ввысь - летит птичка невеличка. И прямиком в меня! Ахтунг! На нас напали! Приземлилась птичка - оказалась тапком.
- Василевсик! Да это же батьков! - подобрал красный бархат с перьями Жар-птицы (всегда говорил Ему, что безвкусица, мода прошла на такие уже тридесяток лет назад), да вынул записку оттуда:

Стукнул себя по лбу! Достал зеркальце - посмотрел - увидел красавицу дивную! У нее глаза - два карата, три бриллианта, локоны ее - я схожу с ума, ребята... И вообще она вся такая... Росава!
- И где теперь мне эту невесту искать? - нельзя было сказать, что это была любовь с первого взгляда. В таких, как я, сразу не влюбляются. - Неужто и ты пал под чарами девицы, а? - спросил я у брата.

Совсем поник младший.
- Хм, - задумался. - Судя по всему, - потряс цепями, возникшими на ладонях так неожиданно, - в неволе. Намасте!
Пожал плечами, тихо слово молвил:
- А я не искал, в зеркало не глядел до сего дня, - если брат с барышней своей был, а она, дедуктивным методом, может быть рядом, то и Росава поблизости. Помолился на удачу. - Хватит сказки разводить. Выбираться бы отсюда.
Вдруг скрипнула дверь, все мне ясно стало теперь:
- Эй лысый! - это он мне? Во имя святого Арагорна и Пинизевичей, не осуждайте мою стрижку! - Переоденься! - рыкнул здоровый тучный парубок. Усы накрутил, чалму на голову поцепил, и думает, прекрасен? Кинул мне какой-то сверток на пол, подошел, чиркнул ключем по замку, кандалы пали. Почувствовал волю.
- Где мы? - спросил я.
- Это Турнирная арена, твердолобый, а вы, - показал сначала на меня, потом на брата, - гладиаторы! - и вышел.
В свертке оказалась одежда.
- Ты знаешь, что это значит? - спросил я брата, и, не дождавшись ответа, продолжил, вместе с тем снимая рясу и одевая портки и свиту. - Ты и я выйдем на арену. Мы будем драться! - с ужасом поведал я Василевсу. Уж кому-кому, а такой судьбы не пожелал ему бы.
Дверь опять открылась. К Василевсу подошел тот же человек и снял кандалы. Только бы не сопротивлялся, - подумалось мне.
Как свиней неугодных нас вытолкали наружу, а там - десятки таких камер, как наша! Во имя Крестоносцев и солнечных зайчиков, за что такое наказание.. интересное!
Нас провели к временному "залу" ожидания своей очереди.
Там стоял жуткий смрад. Воняло гнилью, разложением, не отпущенными грехами, - перекрестил всех сразу.
Мужчины здесь валялись на полу, умирая. зажимали свои смертельные раны, откуда сочилась кровь, заливая все вокруг. Воистину страшное зрелище предстало перед глазами. Стало ясно - бой не на жизнь, а на смерть!
Прошелся холодок по спине.
- Священника! - кто-то позвал очень тихим голосом, но я всегда слышу то, что другие бы упустили. У этого человека была огромная дыра в животе. Рискну предположить, что внутренности подбирали сразу с арены. Рискну предположить, что от шока от не чувствует боли. Перекрестил его. Прочел молитву.
- Я - Падре Корахе, сын мой! - присел подле него, положил одну руку на чело его, другой - держал свой крест.
- Паадре, - еле проговорил мужчина. - Я умираю, - сказал он очевидное. - За всю жииизнь, - надрывисто простонал он, - я сделал много чего плохого, но не хочу уходить грешным, - силы его иссякли, он мог только безмолвно смотреть мне в глаза. А я - чувствовать все, что он не сказал. Здесь лежали десятки таких, как он, а может сотни.
- Я отпускаю тебе, сын мой, - приложил крест к губам. - Иди к Божеству же Верховному! - он закрывает глаза, рука его безвольно обвисает с лежанки. - Намасте! - с горечью произнес я и посмотрел на Василевса.

Протягивает Василевс мне клинок, да не простой, а засвеченный солнцем. Забрав ножичек доладний себе в ручонки, да прошелся взглядом по лезвию острому. Да оценил достойное оружие. Да посмотрел на длинные мечи мужей друг, да поник головой. Печаль!

Толпой выгнали всех на арену, а там раскинулись длинные ряды с наблюдавшими за кровавым зрелищем.
- Гореть вам всем в аду! - харкнул на дорожку, прошел пять шагов, да увидел, что один муж поскользнулся, упал...
Толпа начала кричать, орать, раздирать на себе одежду.
Не выдержали мои глаза и сердце сего.
- Покайтесь! - крикнул я на трибуны. Но слова мои были не услышаны, разве что Василевсом, который, как оторопелый взирал на ту сторону арены. А там.. неужто девы? Протер глаза, еще раз моргнул, нет, все то же - Росава, да видать, люба сердцу брата - Улада!
Арена - не место для юных дев! И не против мужей! Что это вообще за бред сивой кобылы! Кто организатор сего действа?!
- Молись и кайся! - сказал я обреченно брату. - Да прибудет с нами спаситель Обеликс! Да не исполнится воля юного предводителя Сидхов! Да выведет Мазай нас из этого ужаса! Да приплывет лодка Надежды да лодка Печали по наши души! - громко читаю последний трактат из начатого мною Молитвенника Драконов из клана Воландемортовичей.
И как, прикажете, на дев идти? Ладно, я. А Василевсик? Смотрит и чуть не падает от горя, чуть не цепляется в руки-ноги мои. Погладил я его по шевелюре. Хороший дракон он, начитанный. А сколько раз замечал под странными делами и журналом "Play-dragon-girls" (ну вы понимаете), и он такой сразу же сжигал пергаментные страницы.
Улыбка осветила лицо мое от воспоминаний.
Стал возле тучного дядька, приготовился сражаться против дев и... клинок всадил в анатомическую часть человеческую - печень. Говорят в горах, что сильно страдает от попоек мужицких (а у меня восстанавливающаяся, чисто драконья). Всадил клинок, подставил подножку, упал человек головой на камень (нашла коса на камень), да крикнул я всем мужам-гладиаторам:
- Бей их! - не надо было говорить, кого, за что, как. Все понимали, что делать. Никому не требовалось объяснений.
Со стороны Василевса нападали двое, пока тот отвлечен на судьбинушку свою был. Сделав переворот в воздухе (я называю это "сальто"), потом кувырок вперед, встал в боевую стойку Брахмапутры, помахивая клинком. Да только от них душонки нечестивые и остались, ибо сзади двое здоровых молодцев - Добрыня Никитыч и Алеша Попович, как я потом узнал, о них отсюда и сказ пойдет - бочками их "потушили"...

Продолжение следует...

Девчушка отбивает напор одного из мужланов, да знатно так, будто целый день стучала по столу. Знаете, вся фишка в том, что сансей садит вас за деревянный стол, и приказывает бить по нему кулаком. И в конце дня, когда уже изнеможенный от непрерывного занятия, одним ударом ломаете этот самый стол полностью, не ожидая от себя подобного действия.
Хотя сомневаюсь, что Росава этим занималась.
Но жива, и то хорошо. Нехорошо было бы ее потерять.
Возвращаясь на поле боя...

Увидел я, что клинок имеет силу магическую - заскучал за делом драконьим. А мне летать охота! - вздохнул, и прошелся по ряду анцев (а это точно были они), да показал свой клиночек им. Да в ужасе штабелями падали. Не пришлось применять приемы, выученные по технике Фэн-шуй в горах Шаолинь.
- Намасте! - показываю острие клинка еще одному анцу. Тощий, кожа да кости, даже жалко было. Но замаливать - потом. Сейчас главное - уйти живым. осесть где-нибудь, поесть. А то силы эти человеческие какие-то не вечные. Неудобно все-таки. Теперь не только лезвием добивался я страха врагов, а еще и звуком, издававшимся моим очень человеческим желудком.
От неожиданности, что на меня кто-то будет нападать, таких внушительных размеров дядьку, с необычайно свирепым выражением лица, не заметил, как сзади подкрался неизвестный и прыгнул на спину.
- Кррыло! Крррыло! - проскреготал я. Не от того, что больно, от того, что неудобно. Одно из золотых правил Фэн-шуя:
- Если враг атаковал спину, - падай!
Что я и сделал. Послушание - один из моих достатков. Иногда.
Кинув свою тушу наземь, приземляясь на мягкий, далеко не плоскую, Гору славы (не иначе, как брюшная полость), налегаю, что есть мощи, пока анцу не выпускаю кишки. Образно, естественно.
Вмиг вскакиваю и осматриваю арену. Царит хаос. Все колотят кого не лень. И до кого палка доберется.
Увидел Василевса. Исказилось лицо брата. Испугался за него. Послал ему флюиды успокоительные, чтобы пламя драконье погасить.
Глянул на Росаву, пока та брала в сети очередного страдальца-муравья (анц).
- Мы выбираться будем или здесь пропишемся? - крикнул я девушке не без ноток сарказма (да, в то время только какие термины не были известны) и, махая клинком направо-налево, подобрался к Василевсу. - Нам пора, не думаешь? - а сам мысленно успокаиваю Дракона внутри младшего брата. Не знаю, возможно ли такое, чтобы из-за эмоций сильных облик истинный пробился. И мы рука об руки продвинулись к знакомым нам барышням. А другая, Улада, не простая оказалась, мастерски разбирается в оружии, судя по тому, что я видел. Скучать не придется Василиску!

Страшная картина разворачивалась у нас на глазах.
Подбежав к Росаве, я спросил:
- С тобой все в порядке? - оглядел - руки-ноги целы, видимых ран нет, и на том спасибо. - Как ты? - обратился я еще и к Уладе.

Стоит и плачет дева нежная. Жаль кошку, жаль. Но так было уготовано там, - гляжу вверх, - на Заоблачных облаках.
Я все должен знать? - хотелось спросить девицу, но закрутил головой в поисках выхода. Уже не было смешно, я действительно был зол на Батька. А если бы девиц этих невинных убили? Им страдать за нас, неженатых?
Придется Ему отвечать перед Святым Божеством - Арагорном!
Аид на наши головы!
- Там, - указал направление, - под трибунами всегда есть. Конструкция трибун такова, что в некоторых местах проделаны выходы для рабочих.

Отвечает барышня, будто не ожидала этого ответа, отрывисто глядит на меня на признаки ран.
- Только в сердце, - нахожу время для шуток.

- Думаешь, нам с братом нравится это? - спросил я, и взяв Росаву за руку, потащил за собой, под трибуну, где все еще с надменным взглядом и зримым спокойствием восседал человек, главарь, судя по всему. И его не волнует судьба его людей? Грязный анц!

Обернувшись, я увидел картину маслом.
- Что ты делаешь? - кричу во всеобщий шум. - Василевс, забери ее оттуда! - почти приказываю брату и смотрю на девушку рядом, а не такая же она, как ее подруга. Почуяв замешательство, на нас кинулись трое анцев с длинными клинками, но мой манюний получше будет. Отпускаю девушку и в последний момент успеваю достать свое магическое оружие. Вот и подождали, пока девица Василевса с кошкой попрощается.
- Ну, анцы! Ну, погодите! - заорал я, и голос этот не был похож на человеческий. Даже не знаю, что сработало больше: оружие, вселяющее страх, или я. А эти анцы опять передо мной штабелями пали. - Пора! - кричу опять брату, который почему-то не трогают свою красу.

Арена.
Еще во времена античности (настолько я стар), когда Платон был для Сократа не только учеником, а сынов у Мудрейшего было только пятеро, я учился только летать. Много же тогда аномалий произошло. Говорят "Где-то бабочка взмахнула крыльями, изменив направление ветра", а я менял направление крутых ветров (смерчи). Бывает лечу, да спасу какую-то деревушку. Горд собой лечу. Лечу обратно, подхватив болячку, да как чихну, так и нет больше деревушки. Однако Батько все равно гордился поступками моими.
Отчего стал я на путь Арагорнов - до сели непонятно, может, и из-за того, чтобы как сделал грешное дело - очиститься - так легче.

Возвращаясь к нашим "баранам".

Увидев победу над каким-то Тамерланом непонятным, да крикнув пару разов "Ура" Уладе, двинулись к выходу. Я не смог выйти просто так, обернулся, перекрестил место вражее, отпустил грехи умершим, и со спокойной душой вышел...

Локация Лавка пьяного Звездочёта
Вышел с дня, да вшел я в ночь.
Покачал только головой на проделки Батька. Столько лет, а замашки все те же.
Итак, оцениваем ситуацию. Ночь, поляна. Вода. Фонтан. В фонтане - барышня Росава. Напротив - лавка заморская. Стапе! Ахрана атмена!
Росава в фонтане.
Посмотрел я на нее - да, пожалуй, ничего.
Особенно в мокрых доспехах, которые та надела на себя для арены.
- Помочь? - попытался я, взглянув на разъяренное лицо девушки, которая снимала с себя все лишнее, а потом плюхнулась обратно. можно сдержать боль, но смех.. смех сдержать мой нереально!
- Злой рок, не иначе, - проговорил я, помогая Росаве выбраться из фонтана Чудес. Даже когда ноги ее коснулись мощенной каменной дорожки, невольно продолжал держать барышню за талию.

Губки у нее - створки две в ворота рая.
И вообще она вся такая-растакая.
Откинув все поэтические замашки, можно действительно наблюдать перед собой (рядом с собой) красивую девушку надцати лет.
У меня не было даже в мыслях грешить и действиями, и помыслами. Но увидев Росаву в мокрой одежде.
Все.
Отпустил деву и сам поспешно отошел.
- Нам сюда, - указал я на лавку. - Бадабим Бадабум! - произнес название. Придумали же, - отвлекаюсь насущным.

- Селик! - не веря своим глазам, крикнул я, сразу войдя в лавку чудасатую. - Невеста? - кинул взгляд на девушку в небесно синей накидке. - Это моя спутница Росава, - представил вслед за мной вошедшую промокшую деву. А затем сразу обратился к.. Звездочет что ли? - не веря глазам уставился я. - Ага, тут все ясно-понятно, - проговорил я и направился к изрядно подвыпившему старикашке в колпаке. Большой такой. Схож на колпак ведьм. Только этот был инкрустирован камнями драгоценными, что звезды составляли.
Пошарив в карманах, нашел писульку от нашего мальчика. То бишь Мудрейшего.

- Звездочет, - перешел сразу к делу, - составь-ка гороскоп астрологический для палача царского.
- Не умею, - разводит руками и икает. Алкаш.
- Да ты подохнешь, - совсем не злым тоном говорю я прямо.
- Но.. ик.. сначала допьюсь до чертей! - после слов типа "Абра кадабра самогонус давамус" (опять латынь) в руке "великого мага" возникла бутыль с предположительно горючим веществом.
- Я тебя сейчас убивамус! - схватил за шкирки Звездочета, начал трясти, как полагается. Не рассчитал силушки драконьей, отправил в технический нок-аут - сознание потерял.
Опустил бедолагу на пуф. Посмотрел на Росаву, затем на брата и его избранную.
- Ну что? - потирая руки, спросил я. - Будем предсказывать! - весь в предвкушении, скажу я вам.

Предложил опять-таки Селя.
- Мудрое слово глаголишь, брат!
И начались поиски получасовые. Часовые. Двухчасовые.
Находили мы все то, что ненадобно нам было. Хотя еда для нас с Росавой - самое оно.
Прожевав хлеб вчерашний, да запив вином полусладким, отвели душу. Продолжили дальше искать трубку.
- Аллилуйя! - вскрикнул я, от еды всегда прибавляется умственный фактор. И до меня-таки доперла мысль, где эта штуковина заморская валяться может.

Все разом накинулись с вопросами, а я затормозил, не знал и что ответить. Надо ко мне с такими важными вопросами по одному. А теперь.. забыл. Пошел обратно на то место, где впервые слово молвил - вспомнил.
- Нет, понял, где искать надо, - отвечаю с очень умным видом.

- А где обычно курят? На полу, на подушках сидючи! - изрек я наконец. Горд собой, поднял указный палец с перстнем вверх. И только-только я заметил, что самый малый у меня тоже в оковах пребывает. Кольцо для нареченной.
Оставив брата и барышень искать подушки, поискал укромное местечко, залез в кучу вещей, да начал разгребать.
- Святая сила Арагорна! - из своего "убежища" выкинул старомодные кальсоны. Посмотрел я на Звездуна, покачал головой. Старые развратники всегда в тренде? А потом и нашел желанное - трубку. Странного вида такую. Диковинную. Слоновая кость? Старый дуб дулибов?

Сел в позу лотоса, пригласив всех к ритуалу старинному, оракульские способности открывающие. Заскребли все в надежде быстрой добычи огнива, скребли-скребли, и наскребли. Все рады, особенно я.
- Брат! - опять осенило меня. Часто со мной такое происходит. - Пей! - вытягиваю из-за спины стоящий рядом бутыль со шмарогоном. - Дай нам дату смерти того палача Люцифера. - Мое сокровище!

Сижу, курю, дымлю. Набрал полные легкие, в глазах перестала радуга мелькаться. Осел так, расслабился. Никуда не хотелось идти, ничего предсказывать.

- И жили они долго и счастливо... - начал я предсказание. Или историю жизни Гюнтера. Почему именно Гюнтер ? Потому что "ю тач май та-ла-лам, май дин-дон-дон". - Не то!
Подумал я, погадал - дело Росава говорит. Затянулся я еще этим Евшан-зельем, понесло меня. Белый конь скачет, вороны цацки из лавки тащат. О, Селя в ногах лежит, воркует со Златославой. А потом бац - рожи корчит.

- Тьфу, епты! Сам бы умер от такой новости. Но благодаря Арагорну, Пумбе и Нео я с вами, а значит - не умрет никто, и замуж выйдут все, - глянул на Росаву. Не тот я брат, который с первого взгляда влюбляется, а тот, кто восторгается.. Кхм!

Кручу-верчу...
Я в чертогах своего разума. Ступаю на выступ храма, сажусь в позу лотоса. Зависаю в нирване. И видится мне, чудится Гюнтер. Усач, однако! - пролетает в мозгу. Опять на расправе чьей-то.
Нет, нам нужны более поздняя версия палача.
- Гюнтер у нас по знаку зодиака кто? - спрашиваю еле понятно.
- Рыбы! - то ли сказал кто, то ли привиделось.
Предсказание!
- Да ничего не получится, - смешливо повторил я, а потом меня понесло: - И придет спаситель! Иногда так долго чего-то ждешь, но ожидания не могут оправдаться. Истинное твое призвание не рубить головы с плеча, а нарезать овощи в кабачке "Два веселых бубенца, одинаковых с лица".
Цитата оставшихся дней жизни, в количестве тридцати одного (а именно - 31 день, 5 часов, 24 минуты, 59 секунд):
- Ладно, хорошо. Да, я ее убил, но я не собирался. Я не убивал ее, когда убил.
- Ага, понятно. Пока ты не убиваешь, когда убиваешь, все в порядке.
- Так, исправим, пожалуй эту небольшую цифру.. Пиши 31 год, - на меня все посмотрели, мол, мало, - пишите, ему уже полвека. Так долго эти смертные не живут, - объясняю я опять, скорее уже Росаве. Дракон я, дракон, - мысленно волаю. Или не мысленно. В общем, это.. дальше. - Ты вообще-то очень добрый (он добрый, но профессия такая). Ты хочешь сидеть в саду, чтобы упитанные, тугие кролики вокруг скакали, гладить их будешь, кормить.. А судьба так все переворачивает, что вокруг овощи, овощи, овощи и никаких кроликов! И ты тогда схватываешься, берешь, свой образно говоря самурайский нож и... Но овощи имеют вовремя прятаться. Только схватишь нож, а они уже попрятались! И вот стоишь ты, как *уй на именинах, а вокруг - ни овощей, ни кроликов.

Отпустило, выдохнул, раскрыл глаза:
- Я же говорил, что ничего не выйдет.
- Я хочу вам сказать, что в этих гороскопах ничего не понимаю, - сказал Селя и хмыкнул.
- Слушайте, - молвлю слово, - тут вспомнилось все. А 33 несчастья прописываем?

Встал я в излюбленную позу: голова на 38 градусов вперед, руки сложены, начинаю тихо бубнеть слова молитвы да настановления на будущее для звездуна Плутова:
- ...и отпускаю тебе грехи твои. Да пребудет с тобой сила Арагорна и да не возжелаешь ты от сего дня ни вина, ни самогона!
А потом пришел Гюнтер, спозаранку, как и обещалось, забрал гороскоп, пробег глазами сочинение "Как мы провели эту ночь". Раздосадован он, что сегодня на пять голов меньше станет, но ничего не поделаешь, предвидение - доладнее, пора и честь знать, ушел.
И как обычно, выполнив очередное задание, мы переместились. Да перед тем Росава-душа схватила своей белой рученькой мою лапищу волосатую, так и оказались в Зачарованных горах.

Последняя остановка.
И я весь упал. И такой на коленях. Лбом об камень. И тут меня осенило.
Открыл глаза, а передо мной лицо прелестное, глаза сияют, румянец на щеках. Моргнул, от наваждения. Сколько же мы с Росавой пережили, смелая девушка и добрая, да и еще и хозяйка отменная... наверное.

- Оби-ван-Кеноби, мы дома! - я разошелся не на шутку, увидев родной дворец, а перед ним - арку, которой до сели.. не замечал?
Трудно нам проповедникам живется, все мысли о молитвах и прегрешениях других, о себе некогда подумать.
Взял в руку ее ладонь, и прижался лбом ударенным.
- Росава, я человек строгих правил и морали и не приемлю единения души и тела до свадьбы, а так как я в тебе нуждаюсь, будь моей женой, - выпалил правду. То, что не приемлю - оспариваемое, но вспомнив каждый раз духовное очищение. Каждый раз - как в первый.
Достал перстень с карманов штанов своих широких, который словно прожигал меня, говоря, что нашел я судьбу свою. Обвел взглядом фигурку ладненькую, все при ней.
- Росава, я дракон не простой, а проповедник, так что от всего своего чистого, и телом и душой, сердца, прошу стать моей, - раскрыл ладонь, на которой сверкал перстень, и надел на пальчик. – Послушай... то, что ты пойдешь со мной… это было предначертано, ясно? - сказал я наиболее мягко и, встав с земли, осторожно коснулся губами ее щеки.

И как только в сказках бывает - девушка стала еще красивее в этом белоснежном платье. А я.. Я стал обычным что ли, если не принимать во внимание хм, америкосовскую стрелялку наперевес. Батя опять подшутил. Откинув ненужный баласт, я продолжал созерцать свою суженную.
- Ты - нереальная! - сказал Росе, оглядев ее с ног до головы. Эти глаза, эти губы, тонкий стан... Как не сказал бы Далай-Лама: Святые негодники!

- Я так и знал! - с чувством сказал я. Спрашивал же кого-то из девчат, не на драконов ли они вышли охотится, а они - нет, ты что, - фальцетом. - Желай счастья, радости, племянников побольше, - в шутливой манере отвечаю девушке, ибо сам не знал, чего желать.
Рахат-лукум мне в ноги! Кто знал, чем обернется забаганка Батька, когда все братья очутились в том лесу. А я сам и добровольно приведу сюда свою девицу. Не иначе - мистика.
- Слушай, Росава-краса, а ты не иначе, как русалка, которая простого.. эх.. смертного в свои сети поймала. Тебе грехи не опустить? - игриво спрашиваю и жду ответа.
- Понять и простить, - захлопала ресницами, - и наказать, - стыдливо опустила глаза, затем посмотрела на меня, будто чего-то ждала. Аа, разврата! - наконец-то додумался я, и впился в ее губы страстным поцелуем, погружаясь языком ее ротик, обхватывая руками ее узкую талию, и потом замечаю, что мы вдруг (!) не одни. Действительно, как это здесь все оказались.
- Я покажу тебе свои покои, их обставлял сам Фэн-шуй!

В покоях ничего не изменилось, даже пыли не было, что не могло не радовать, - все-таки барышню привел. Не ударил в грязь лицом.
Как только дверь за нами закрылась, подхватив Росаву на руки, отнес к постели. Тысяча чертей, какая пушинка! - удивился я легкости барышни. Оказавшись на кровати, я опять поцеловал нареченную, одновременно вытаскивая из ее прически шпильки, распуская волосы.
- Вот и все, спектакль окончен, - сказал я и принялся за платье девушки. Развязывая все эти шнурочные приспособления на спине я малость подустал, и начал раздеваться сам. Быстро отбросив жакет и рубаху со штанами, устроился рядом, проводя ладонью по обнаженному телу, любуясь всеми впадинками и выпуклостями девичьими. Не было в глазах ее ни страха, ни стыдливости.
- Намасте! - с усмешкой проговорил я и занялся делом неотложным.
Лег между бедер, срывая невинность ее. Крики и стоны звучали, словно музыка, в этой девственно-чистой комнате. Каждое движение приносило невероятное наслаждение, и, словив ее крик удовольствия своими губами, как молвится, сам вознесся на пик блаженства.
Вот такие страсти страстные. Теперь будет у нас любовь-морковь-помидорки.
Прямо-таки как в лучших домах Парижа и Гондолы!
Намасте!