Карта ролевой игры "Сказ про то, как девки на дракона ходили"

О Великий Хачапури с реки Брахмапутра! Капитан Немо с Веселых прудов! И аве Мармардийским гранатам!
И пошел в народе сказ про царя Салтана, Илью Муромца, Д`Артаньяна, Робин Гуда, Хью Хефнера, Бога грома, Лохнесское чудовище, Вошебника Изумрудного города и Пламенного поцелуя.
Открыв свою многотомную летопись, начал выводить там слова витиеватым почерком:

Том 1. Начало. Пламенный поцелуй.
Пламен. И был он братом любимым. Сражения выигрывал силой слова и слога.
Кидается на него противник с палашом боевым, а Пламен тут как тут!
Не кидайся на меня, будет знать жена твоя,
Как ты девок в дом водил, и цветочки им дарил.
Тут противник повержен в самое сердце, падает навзничь, бьет землю руками, просит, дабы женушка не узнала, а то ему не сдобровать. А Пламен дальше поет, еще громче. А тот другой корит себя, что зацепил такого молодца.
Пришел дракон домой, да как поцеловал жену свою в уста сахарные, так на свет скоро появился маленький дракончик. И такой поцелуй, от которых дети рождаются, назвали Пламенным.

Том 1. Ч. 3. Илья Муромец.
Пошла на Руси молва о том, как некий человек по имени Соловей-разбойник начал навещать деревушки близ Киева – мать городов русских. И то были времена, когда жена дракона сладкого – Ильи – сказала:
- И без свершения подвига не возвращайся! – бросила ему пирожки с капустой, которые тот страшно не любил, и закрыла за собой дверцу.
Нечего делать было Илье, как искать приключений на свою.. голову. Победил варягов – не то, - сказала Муся. Отбил царя Самсу от печеногов, - мало ей. Пошел он к Соловью-разбойнику разбираться. А то страсть, как с женой остаться хочется. Вредная она, да полюбил ее.
- Слушай, Соловей, - кличет Илья разбойника из хаты. – Дело есть, - поманил наш богатырь пальцем смутьяна. – Давай я тебя по-быстрому уложу на лопатки, и домой полечу.
Разозлили слова Соловья, да как засвестит, да как испугает Илью, да тот как извергнет пламя, тут Соловью и смерть.
А Муромец он от того, что живет в дворце за великим муром, скрываясь от любопытных глаз. Ох и любят пошалить муж с женой в саду на травке…

Том 2. Ч. 2. Хью Хефнер.
Выкупив «Плэй дрэгон-гёрлз» у издательства «Симеринка», Василевс вместе с Уладой принесли туда очень много изменений. И это все на пребольшущее сожаление Ассоциации кроликов Поднебесья. Долго они уговаривали Василевса, говорили, какой он умный человек, и что надо воскресить праведное дело… Так появился «Плэйбой». Да только туда засматривалась уже не драконья община, а человеческие мужи, ибо драконнес там не было…

Том 2. Ч. 3. БоХ Хрома
В далекой Скандинавии ходили легенды о Небесном драконе немалые, скажу я вам. Называли Богом грома, который везде следует со своим молотом. Да только один раз видали они этот молот и божка этого.
А было все так.
- Селя! Сколько месяцев я тебя должна просить прибить полочку в ванной! – негодовала Златослава. А братец как обычно начал любезности всякие говорить, но в этот раз жена настояла и указала тому вектор направления – амбар с инструментами.
А так как дракон он сильный, подумал, что мне тот молоточек для орешков, взял большой такой, мощный. Пришел, значит, в ванную, да как замахнулся, силушки не рассчитал… Ванной нет. Молот отлетел на полконтинента. Селя за ним отправился по-быстрому, чтобы Злата ничего не узнала.
Хорошо, что молот был с джипиэс, быстро нашелся, в Скандинавии холодной. Морозно стало Небесному, решил отогреться, в полете извергнул пламя, так оно застыло и страшным звуком разбилось, вот и подумали – гром гремит.
Нашел молот Селя, нанял дома гастробайтеров, пришла Златушка, а там – полочка прибита…

Том 2. Ч. 4. Лохнесское чудовище.
Что греха таить, если Марин любил не только воду морскую соленую, но и пресную. Как-то раз, давным-давно захотелось чете Морского пойти в лесок, на озера бережок.
Захотелось детям сыграть в прятки. Что делать – приходится. Маленькие дракончики искуснейшие мастера в этом деле: прятались и за кустами, и на деревья лазали. Только отец их постоянно находил. Пришел черед и Марина прятаться. Ничего умнее не придумал, как сигануть в озеро. А детки взяли и сбежали от отца подальше.
Ждал Марин, ждал, и тут услышал из вод озерных, что говор на их драконий не похож. Вынырнул тогда, да не заметил, что в дракона превратился. Шороху тогда навел по всем округам.
А дети продолжали сидеть на дереве…

Что же до Большого Золотого дракона с Росавой, то деве очень уж понравился его Большой золотой.
С тех пор, как они облюбовали ложе в замке Мудрейшего Батька, который, к слову, помирать не собирается, так и не расставались ни разу надолго.
Хотя Варун часто бывает в отлетах на гору Шаолинь к мастеру Далай-Ламе для просветления. Просвещаются они каждый вечер на закате. Когда солнце заходит за горизонт особенно красиво смотрится веточка сакуры и бутыль привезенной из Грушево грушевухи.
Иногда находит на Варуна тоска по его Росавушке-красе. Как вспомнит всю анатомию да острый язычок, так сразу Большой Золотой ввысь стремится. Бросает тогда монах-буддист Далай-Ламские учения и мчится к своей русалке.
Обнимает нежно, целует страстно, шепчет слова любви на каком-то из старых языков, и звучит это как заклинание темное, а все свершимое – обряд. Со стороны можно сказать, что дракон жестоко наказывает деву юную за какие-то грехи, все-таки Проповедник. Не единожды после слияния тел и душ, Варун умудряется отпустить грехи Росаве, когда та даже не просит.
Лежат они, воркуют, дракон накручивает на палец прядь волос русалки, нарадоваться не может.

Прошли года.
- Намасте!
- Как бытие твое, Золотой? – спрашивает Далай-Лама
- Дерево посадил, дом обустроил, сыновей вырастил, дочку жду, - отвечаю с немного глуповатой улыбкой и читаю «Аве Арагорну», новая молитва, авторство – мое.

Возвращаясь домой…
- Где я вас спрашиваю летописи по Тверду, Раду, Тавру и Алрику? – трясу древними фолиантами перед носами Леголаса и Ильяса. – Где? – дал волшебного пенделя сначала одному, затем другому. - Столько столетий работы! – горевал я над утерянными летописями.
- Батько, - оба два заговорили сразу, - мы не трогали!
- Григорий мне все рассказал! – топнул я ногой, да швырнул остатки листов им в лица. Не мог успокоиться – ходил взад-вперед. – Скажете, что кот ученый врет? – взгляд из-под лба всегда на них действовал. – Куда стрелы навострил, белый? – обратился к Леголасу. – А ты, картограф юный, что скажешь? – к Ильясу. Не дает мне покоя профессия эта.
Это же надо столько томов погубить! О Твердушка! О Таврушка! О Алрик! И Раадушка! – почти рыдаю. Многотомники теперь лежали пеплом в библиотеке. Зашли поиграть! О горе, горе мне!
- Все, я так больше не могу! – где мой спасатель Малибу. Где моя Рося?