Карта ролевой игры "Сказ про то, как девки на дракона ходили"

Вышел я из избы после сна, зеваю. Всеслава стоит у окна, косу заплетает. Подошел я к ней и молвил:
- Колечко то волшебное, Славушка, тепереча ты снять его с перста не сможешь, даже коли захочешь.
Усмехается лада моя, знай себе, плетет косу. А я стою, волосами ее огненно-рыжими любуюсь. И так мне легко на сердце стало, словно так было на роду мне написано - стать мужем Славушки дв родить детишек малых, нам на радость, отцу на утешение в старости.
- Ты пошто молчишь*- Спрашивает лада моя.
Усмехнулся.
- История одну забавную припомнил.
- Поведаешь мне?
- А то!
И рассказал ей анекдот.
Дверь распахнулась и рыцарь вбежал в комнату к красавице принцессе. Красавица плакала, сидя на кровати. Увидев его, она разрыдалась ещё сильней.
— Завтра меня отдадут дракону, — причитая, сообщила она рыцарю.
— Каждый год дракон требует на съедение самую красивую девственницу города. . . А это — я! Ну почему я такая красивая?!
— Я спасу тебя! — пылко ответил рыцарь.
— Ты убьёшь дракона? — обрадовалась принцесса.
— Есть и более простое решение, — ответил рыцарь, стягивая с себя штаны.
— А других простых способов нет? — с сомнением в голосе поинтересовалась принцесса.
— Ну, ещё можно сломать тебе нос — и ты перестанешь быть самой красивой, — задумчиво сообщил рыцарь.
Принцесса вздохнула и принялась стаскивать с себя платье.


Рассмеялась лада моя, подошла ко мне, ластится.
- Люб ты мне, Марин, муж мой...

Стояли мы с ладой моей у плетня деревенского, как задрожала земля под нами и разверзлась, и упали мы прямиком под землю. Пролетели сколько неведомо, только приземлились аккурат в Самоцветных шахтах. Помог я Всеславе подняться с земли:
- Не ушиблась, ягодка?..
- Жива я, Марин. Только не пойму, где мы.
- Это шахты Самоцветные, гномьи. Добывали они здесь каменья , да видать, все выработали. Не похоже, чтобы здесь кто-то был.
- Как же мы выберемся отсюдова, муж мой?
Говорит, а сама волнуется, оглядывается вокруг.
- Не бойся, милая, придумаем. Шахты эти – тот же лабиринт, значит, нужно будет или зарубки оставлять по пути, или клубок ниток разматывать за собой. Только где его взять, клубок этот?
Призадумалась Всеслава.
- Может, сарафан мой распороть да на нитки растащить?
Рассмеялся я.
- Будет тебе, милая. Лучше я зарубки буду оставлять на стенах.

Отлучилась моя ягодка на минуту, да словно сгинула в шахтах. В сердце мое впилась тревога за нее, пошел вслед за ней, да все впустую. Нет нигде, словно земля ее поглотила. Закричал я, стал звать ее по имени:
- Всеславушка! Где ты милая, отзовись!
Тишина вокруг, только земля кое-где осыпается...
- Где ты, жена моя? Али беда с тобой приключилась какая?
Вдруг споткнулся я, едва не растянулся, глядь - а это грибы прямо под ногами! Наклонился к ним, чтобы поближе рассмотреть их, а от них странный запах идет, а от дыхания моего пыльца вверх начала подниматься со споров. Вдохнул я, да чуть не сдурел. Нестерпимым жаром налился весь, прямо горю, ягодку свою захотел одарить ласкою мужскою, в тело ее белое вжаться и зацеловать ее груди тугие. Парень я молодой, девок испортил много, да только отродясь такого безумия не испытывал. Не иначе, как колдовские грибы то оказались.
Поднялся я, чихнул, чтобы споры эти из себя изгнать, да видать, поздно уже. Шатаясь, как пьяный, побрел я по лабиринту, и все звал свою суженую:
- Всеслава, где ты? Отзовись, лада моя! Жить без тебя не могу, мочи нету..

Самоцветные Шахты - место заброшенное да страшное. Заблудишься в лабиринте и останешься навеки вечные. Сколько не кричал, не звал Всеславу я, не отзывалась милая моя.
Шел я по меткам своим назад, как вдруг - впереди тень да голос до боли знакомый. Брат Алрик! И его сюда занесло...

- Брат Алрик! Я здесь! Эгегей! Здесь я !
И пошел на голос братнин навстречу ему. Коли мы встретимся в шахтах, то вместе будет нам легче выбраться да Всеславу найти. А, может, и не одну ее. Надобно спросить у брата, не с девицей ли какой он оказался в Самоцветных шахтах? Ох, гномы, и для чего вам надобно было лабиринт устраивать?!

До чего хитро гномы шахты своими строили! Каменья самоцветные добывали, а чтобы никто до них не добрался, окромя них самих, лабиринт устроили. Шел я почти в потемках, света почти нет, уж и потерял, где зарубки свои оставил. Кабы был крещен, то молился бы. А так оставалось уповать на свои силы да смекалку. Ох, батюшка, хитер ты да ловок, вона как раскидал нас с братьями!
Иду, а руки к поганым грибам тем тянутся, собираю их, где увижу, да в подол рубахи складываю. А у самого все тело горит от вожделения. Сейчас бы повалил ладу свою да слился с ней воедино..
Только подумал про Всеславу, как заслышал голос родной, далеко слышен, да только я точно знал, что то лада моя зовет.
- Всеслава! Я тут! Эй! Тууууут...
Кричу так, что эхо гулом разносит мой голос. Побежал вперед, грибы в рубахе держу, сам не знаю, зачем, да только крепко держу. Выбежал из-за очередного поворота, а впереди фигурка женская белеет. Неужто и впрямь лада моя?! Кинулся я к фигурке, что было мочи. А как завидел, что то моя лада, упал перед ней на колени, чуть не плачу от радости.
- Нашел тебя, милая моя...

Бальная зала Драконьего замка сверкала.
Охнула Всеслава, когда наряд ее девичий домотканый сменился на богатый и расшитый каменьями дорогими самоцветными. А уж как ей к лицу был драгоценный венец на огненно-рыжих волосах! Царица, да и только.
- Шутник твой батюшка, Марин! Хорошо еще, что не раздел прилюдно.
- Раздевать тебя только я смею, жена моя милая. – Молвил и повел ладу свою отцу представить.
Шла она рядом со мной и дивилась красоте бальной залы. Особливо фрески с драконами ей полюбились. Задержалась у моего изображения, все сличить пыталась – похож али нет на меня. Да только был я пока в людском обличье.
- Хороши твои братья Драконы, да только ты мне один по сердцу, муж мой!
- Да буду ли я тебе люб, лада моя, как предстану перед тобой в драконьем обличье? Не пожалеешь ли ты себя, не будешь ли слезы лить горькие по судьбе своей девичьей?
- Даже думать не смей иначе! В любом обличье тебя люблю и всю жизнь любить буду!
Обнял я Всеславу да припал к устам ее сахарным. Ничего слаще их нету на белом свете!
Наступила мне лада на ногу и рассмеялась:
- Что ты! Здесь кругом люди…
- А я никого кроме тебя, не замечаю.
Зарделась ягодка моя, глаза потупила и спрашивает:
- А ты меня на крыльях своих покатаешь, дракончик?
- А то! Ты только держись крепче и ничего не бойся!
Взял я Всеславу за руку и повел батюшке представлять.

Как услышал я слова Всеславы, то нахмурился было, за плечи схватил ее и молвил:
- Нас?. О чем я не ведаю, жена моя?
А она глазами просияла, ладонью щеки моей коснулась и вымолвила:
- О том, что дитя у нас будет. Сынок или дочка.
Схватил я ее, на руки поднял да прижал к себе. А у самого сердце в груди бьется сильно-сильно, словно из груди хочет выскочить и Всеславе в руки упасть.
- Давай сбежим отсюдова, ягодка моя?
Она только кивнула, и прижалась ко мне сильнее.
Выбежал я из залы, мимо братьев и девиц промчался к выходу. Опустил ладу свою на землю и сказал ей:
- Закрой глаза, милая, как велю, откроешь.
Она послушалась, глаза прикрыла рукавами платья роскошного и ждет. А я взмахнул руками, произнес слова магические, да и оборитился в Большого Морского Дракона. Крылья расправил, присел и молвил:
- Открой глаза!
Всеслава руки опустила, глаза открыла и заулыбалась мне.
- Что, женка, хорош я в драконьем обличье?
Головой на длинной шее покачал и потерся о руки милой мордой своей . Рассмеялась Всеслава, потрепала меня по голове, а после залезла на меня, за шею обхватила и приказала:
- Летим!
И полетели мы плавно к морю-океану синему.

Я заглянул в спальню и замер на пороге: на кровати, широко раскинув руки, спала Всеслава. Ее огненные волосы разметались по подушке, а на лице застыло беспокойство и складочка меж бровей залегла. Устала, лада моя. Да и как не устать: целый день в хлопотах и заботах - старшенький наш, Велимудр, приболел, вот ужо несколько дней не вставал с кровати, жар не спадал. Всеслава подле него все дни, почитай, провела. А ночью я сменял ее у постели сына.
В люльке завозилась и закряхтела Маринка. Я прошел к ней, стараясь ступать мягко и не разбудить Всеславушку. Глянул на дочку и улыбнулся крохе:
- Не плачь, дитятко, дай своей мамочке немного поспать. Спеть тебе колыбельную?
Маринка замолчала и уставилась на меня. Где это слыхано, чтобы отец пел колыбельную?!
Я слегка качнул люльку и негромко запел:

- Спи, младенец мой прекрасный,
Баюшки-баю.
Тихо смотрит месяц ясный
В колыбель твою.
Стану сказывать я сказки,
Песенку спою;
Ты ж дремли, закрывши глазки,
Баюшки-баю.

Пока пел, малютка молчала, а как перестал петь – она снова в рев ударилась. Эка ты капризная, Маринка! Вытащил я дочку из люльки, взял на руки и рассмеялся: пеленку ей поменять нужно, вся попа мокрая. Всего то и делов!
- Вот подрастешь, будешь в море плавать, как рыба. А пока тебе еще ножками нужно научиться ходить…
Положил Маринку на край кровати, распеленал и убрал мокрую пеленку. Заулыбалась кроха, ручонками машет, агукает.
- Ах, ты ж, моя красавица! – Я погладил дочку по головке. – Как же ты на маму свою похожа, волосики рыжие, личико круглое, вот только глаза мои - синие, как море наше.
Запеленал я дочку в чистую пеленку и понес обратно в люльку.
- Спи, солнышко, спи, вырастешь красавицей, и буду я женихов вилами прогонять…
Как мы ни старались вести себя тихо, а Всеслава все ж проснулась, расслышала мои последние слова да рассмеялась:
- Так ты ее в девках вечных оставишь, Марин! Но проверка хорошая, плох тот жених, которого легко испугать можно.
Перевел я взгляд с дочки на жену, и захолонуло сердце от счастья. Эх, Мудрейший, кабы знал, что такое возможно, еще раньше бы женился!