Самые эротичные сцены интимной близости?

Ещё одну нашла:

Обойдя вокруг нее, он аккуратно закрыл дверь, и Габби услышала щелчок замка. Он медленно прошагал вокруг нее еще раз.
– Господи, как ты красива, Габриель! Ты знаешь, как сильно я тебя хочу? Знаешь, какие фантазии ты вызвала в моем воображении? Знаешь, сколько раз я онанировал, пытаясь избавиться от этого чертова возбуждения? Понимая, что спастименя можешь только ты?
Он обошел вокруг нее еще раз.
– И вот ты здесь. В моих покоях. Взаперти. И ты не выйдешь отсюда, пока я не разрешу. А ведь я могу никогда этого не сделать.
Адам остановился у нее за спиной, затем подошел к ней ближе и наклонился, касаясь членом ее попки, обтянутой сексуальным платьем. Как он и предполагал, платье сидело на ней просто великолепно, идеально подчеркивая ее прекрасные изгибы. И ощущать их своим телом было тоже великолепно. Когда он дотронулся до нее, горячий поток воздуха вырвался у него изо рта; это прикосновение обожгло ее кожу. Он втянул в себя воздух и отпрянул назад, зная, что, если еще раз так ее коснется, все будет кончено.
– И эти туфли, – промурлыкал он, скользя взглядом по ее попке, по стройным изгибам ее бедер к изящным лодыжкам, вокруг которых были застегнуты элегантные ремешки.
– Я видел, как ты на них смотрела в «Мейсис». У тебя восхитительные ноги и попка, Габриель. Когда я впервые увидел тебя в Цинциннати, на тебе были шорты и сандалии. И даже твои пальцы на ногах с маленькими накрашенными ноготками возбуждали меня.
Адам обошел круг и стал перед Габби. Ее глаза были широко раскрыты, взгляд очаровательно рассеян. Приоткрыв рот, она тяжело дышала, и ее грудь поднималась и опускалась в такт дыханию.
Подушечкой пальца он нажал на ее губы, и палец незаметно оказался во рту девушки. Она сомкнула свои полные уста, посасывая его, и Адама охватил такой жар, что на какой то миг он был не в состоянии пошевелиться. Наконец он медленно вытащил палец из соблазнительного ротика и провел влажную линию от ее рта, через подбородок по шее к ямочке между грудей.
Он должен был ее соблазнять, должен был сводить с ума поцелуями, обольщать, медленно, но неумолимо вести ее по дороге к полной и такой желанной капитуляции.
Но Адам не мог больше ждать; он слишком долго ждал и больше не мог сдерживаться. Он слишком долго думал об этом во время сегодняшней прогулки. И он нуждался в этом. Прямо сейчас. И то, как он сильно этого хотел, какую власть имело над ним это желание, выводило его из себя. Он хотел познать вкус Габби, почувствовать его на языке, запечатлеть его в своей бессмертной памяти. И если вдруг, по какой то причине, она захочет остановить его этой ночью, ему нужно получить хотя бы это.
– Кстати, ирландка, – сдержанно предупредил он на случай, если она неправильно поймет, – я ни перед кем не становлюсь на колени. – Затем он опустился на колени у ее ног, поднял подол ее платья, сжал в руках шелковую материю и оттолкнул Габби назад, прислонив спиной к двери и словно пришпилив к ней, упершись в дверь руками.
Габби безвольно откинулась, жадно глотая воздух. Его экзотический запах наполнял ее ноздри, кружил голову. От одного лишь вида его обнаженного тела она так возбуждалась, что знала: там, под платьем, он обнаружит, что она вся мокрая; настолько мокрая, что это ее смущало. Она была уже готова; ей не требовался ни поцелуй, ни какая то другая прелюдия. Она не знала, сможет ли пережить то, что он, по видимому, собирался сделать. Она хотела, чтобы он просто вошел в нее. И когда он ходил вокруг нее, как огромный темный зверь, разговаривал с ней, признавался в том, как сильно он ее хочет, она готова была умолять его об этом.
И вот он стоял на коленях у нее между ног, подняв ей платье, обнажив ее до пояса почти полностью, оставив лишь кружевной кусочек шелка у нее между ног.
– О о о, снимаем и это, – проговорила Габби с полусмешком полувсхлипом, когда он начал зубами стягивать с нее кружевную ткань, все ниже, ниже, слегка покусывая ее тело, останавливаясь, чтобы ущипнуть ее, осыпая все ее тело быстрыми нежными поцелуями, посылая волны дрожи к ее позвоночнику.
Ощущения Габби притупились. Она чувствовала себя опьяненной, одурманенной страстью. Она не могла понять, как ей удавалось так долго ему сопротивляться, и внезапно ее поразила мысль о том, сколько же времени она потеряла.
– Этой ночью я узнаю тебя на вкус, попробую каждую частичку твоего тела, – промурлыкал Адам.
И тут же приступил к исполнению своего обещания, осыпая долгими, горячими, бархатистыми поглаживаниями языком внутреннюю сторону ее бедер. Неспешные сладострастные покусывания и жаркие поцелуи нежной кожи ее бедер. Ни одного сантиметра кожи он не оставил без поцелуя, без укуса.
Затем его рука раздвинула ей ноги и его голова оказалась между ними. Когда он начал быстро двигать языком по крошечному бутону, затерянному в мягких складках, Габби сгребла в пригоршню его шелковистые темные волосы и задрожала, бессильно прислонившись к двери.
– Стой, ka lyrra. Если твои прекрасные коленки подогнутся и ты сползешь на пол, я возьму тебя прямо там.
Ее коленки в тот же миг подогнулись, и она едва сдержала смешок.
– Ох, черт возьми, Габриель, я хотел, чтобы это длилось как можно дольше! – воскликнул Адам, подхватывая ее и перекатываясь под нее, чтобы смягчить удар от падения.
Но Габби было не до любезностей, ведь она ждала этого всю свою жизнь и не могла больше ждать ни минуты. Лежа на его большом сильном обнаженном теле, она изгибалась, пока не поймала его горячий твердый член, направила туда, куда хотела, и почувствовала, как почти поглощенный орган приятно упирался в ее тело. Господи, она была так близка, всего несколько точных движений...
– О нет, – прошипел он, моментально все смекнув. – У тебя ничего не выйдет. Если ты не позволишь, чтобы первый раз я сам вошел в тебя.
– Тогда, – задыхаясь проговорила она, – поторопись сделать это.
Тяжело дыша, Адам издал хриплый эротичный полусмешок полурев.
– Ах, Габриель, – довольно промурлыкал он, схватив ее за бедра и перекатывая под себя на мягкий ковер, – я ведь никогда не смогу насытиться тобой, правда?
– Особенно если будешь действовать так медленно, – раздраженно ответила она.
– Раздвинь ноги, – потребовал он и распластался на ней во весь рост, перенося вес на предплечья и коленями раздвигая ее ноги еще шире. – Обними ими мои бедра.
Она молча подчинилась.
– Скрести лодыжки у меня за спиной. Нам будет нелегко.
Неистовая дрожь охватила ее при этих словах. Она это знала. Она знала это с того самого момента, когда впервые почувствовала его давление на свои ягодицы, еще там, в Цинциннати, в то утро, когда он ворвался в ее дом, – и это была одна из причин, по которым с тех пор она не находила себе места. Все ее молодые люди были высокими, крепкими парнями. Ей нравились сильные мужчины, всегда нравились, она любила больших мужчин, которые возвышались над ней. А Адам Блэк был сильный «негодяй» до мозга костей. И в принципе она не соврала служанкам: он действительно был непропорционален, его пенис оказался еще больше, чем можно было предположить.
– Во всяком случае, не думаю, что с тобой что то бывает легко, – задыхаясь выговорила она.
– Да, не бывает, но думаю, тебя не привлекает то, что легко дается, ka lyrra. Обещаю, со мной ты не соскучишься.
И его рука очутилась у нее между ног, его палец скользнул в ее скользкое, жаркое местечко, надавливая вглубь и вверх, ища преграду. Потом он сделал то же самое уже двумя пальцами, и Габби лишь смутно осознала, что он пробил тонкую плеву, поскольку нарастающая боль слилась с удовольствием от того, что он наконец то оказался в ней. Ее бедра поднялись ему навстречу, стремясь заполучить его всего.
И вот Адам убрал руку и слегка подтолкнул в ее мягкие складки твердую головку члена. Он пытался пробиться в нее. Габби всхлипнула от боли, пытаясь приноровиться к нему, ерзая, стараясь принять его, но он был слишком большой, а она – слишком узкая.
– Тише, Габриель. Расслабься, – сказал Адам сквозь зубы.
Она попыталась расслабиться, но не смогла; она инстинктивно сопротивлялась, и на какое то время они сцепились в безмолвной сексуальной схватке, где он едва ли отвоевал хоть сантиметр. Ее мышцы не сдавались, сопротивляясь жесткому напору.
Адам прошипел сквозь зубы:
– Габриель, ты меня просто убиваешь; дай мне войти.
– Я стараюсь, – простонала она.
Грязно выругавшись, Адам вдруг поднял ее ноги и закинул лодыжки себе на плечи, запрокидывая ее таз назад и вверх и бесстыдно распахивая ее.
Схватив в кулак ее волосы у самых корней, он наклонил ее голову назад и прижался к Габби губами, сливаясь с ней в глубоком, захватывающем поцелуе, исследуя ее рот горячим бархатистым языком. Ее настолько ошарашил этот поцелуй, его пылкая, властная неистовость, что она была расслаблена, когда он пронзил ее, и поняла, что именно для этого предназначался поцелуй.
Адам проник глубоко внутрь одним медленным, осторожным, уверенным движением, наполнив ее собой, и она вскрикнула в его рот, но он по прежнему не отрывал от нее губ, проглотив этот крик. Он оставался в таком положении некоторое время, погрузившись в нее до предела, вторгаясь в каждый укромный уголок внутри нее, но не двигаясь, лишь целуя и сплетаясь с ней горячим языком. Он был такой большой, что ей понадобились долгие минуты, чтобы привыкнуть к нему, приноровиться и расслабиться. Долгие минуты, во время которых он оставался недвижим, заняв свою территорию, но не исследуя окрестности, пока Габби не застонала под его губами, умоляя его двигаться. Теперь, когда она свыклась с давлением, она стала ощущать его совсем по другому, и, чтобы насытиться им, ей нужно было движение.
– Я в тебе, – довольно проговорил он. – Ах, Господи, я в тебе! – И – наконец то! – начал двигаться, описывая маленькие эротичные круги бедрами – не бросаясь, а медленно и глубоко проникая в нее. Погружаясь в нее, затем совсем немного отступая и снова погружаясь, каждый раз задевая как бы невзначай бутон ее клитора, чем вызывал у нее бурю эмоций.
Его медленные уверенные движения словно задевали в ней какие то таинственные струны, о которых она никогда раньше не подозревала, и всеми мышцами своего тела она снова устремлялась ему навстречу, крепко прижимаясь и дрожа, и, когда ее настиг оргазм, она поняла, что это ощущение не может сравниться ни с чем другим, – это был взрыв, вспышка так глубоко внутри нее и настолько сокрушительная, что из ее уст вырвался непроизвольный крик.
– Дьявол! – проревел Адам, напрягаясь всем телом. Он сжал ее бедра руками, пытаясь отстраниться, выйти, но было уже поздно; ощущая под собой ее трепещущее тело, он не мог больше сдерживаться и разразился спермой прямо в нее.
Несколько часов спустя Адам лежал опершись на локоть и смотрел на Габриель, размышляя над тем, в чем заключается секрет красоты.
Похоже, он начинал понимать. Дело не в симметричности черт лица и не в идеальности форм. Дело в уникальности. В том, чего нет ни у кого другого, а есть только у этого человека. Возможно, такой нос, как у Габриель, был у тысячи других людей, но только на ее лице он так гармонировал с ее глазами, ее скулами и волосами. И только ее нос так ярко подчеркивал выражение ее лица, так мило морщился, когда она улыбалась, и так надменно раздувал ноздри, когда она злилась.
Этой ночью Адам увидел множество выражений на ее лице. Он видел, как она просит ласки, как сгорает от желания. Ее глаза дико сверкали, когда она выгибалась и вздрагивала под ним. Видел, как она мягко, ласково поддается ему, стоя на коленях и локтях перед огромным, во весь рост, зеркалом в их будуаре, в то время как он берет ее сзади. Видел, как ее золотисто зеленые глаза прищуриваются и вспыхивают, как у кошки, когда она мурлычет от удовольствия. Видел, как раскачиваются ее полные груди, когда его большие яички ритмично шлепают по ее ягодицам и бедрам. Видел, как Габби наблюдает за тем, как он проделывает с ней все это. Он видел, какой она была отстраненной и растерянной, когда он лизал ее, упивался ею, снова и снова доводя до экстаза. И даже заметил, что она выглядела почти испуганной, когда он выжал из нее еще одно трепетное содрогание.
_________________

Светик, мне "Сердце горца" тоже очень нра )))
Джул, ты бы оставила свои ффики на 1 денёк, почитала бы спокойненько Монинг))) Горцы - народ необузданный
Кстати, я так поняла, что Роджерс тебе совсем не понра?))) скучновата? ну, блина, она когда написана?..)))
А что читаешь сейчас сама?что-то на англ интересное е?
___________________________________

Светик и Морни!Мне тоже очень понравились эти сцены!!!!!!!!!!!!!

Спасибо, Светик! Но... эмм... мне кажется, слишком много лишних слов... ненужных в тот момент. Имхо. Я очень надеюсь, что в "Лихорадке" будет иначе. В Bloodfever Мак и Бэрронс так и не довели дело до конца - им помешали - но сцена... блеск.

Да фики я ж не постоянно читаю.))) Серию про горцев тож вряд ли прочту. Не знаю, не идет у мну ЛР чистое или 70-процентное))) Хоцца что-то + любовь, секс, но не наоборот.
А щас я хочу прочитать "Затмение" Майер наконец-то. Там уже и 4-ая книга подоспеет.
"Обитель порока" надо пролистать, чтоб отзыв написать.))) Хотя какой из этого отзыв?..
И исчо довожу до ума главу, что взяла переводить. Вот вишь, скоко дел. Книги на инглише пока почти не открываю, но все в ближайших планах, ибо у мну даже "проект" кой-какой в голове созрел. Воть.))

Филипс, Макнот - вне конкуренции, почти во всех своих произведениях потрясающе тонко описывают сцены близости. Но есть и другие, например "Прощай невиннность " Б.Джойс - вся книга просто прелесть, а постельные сцены пробирают до слез, так душевно описано, Э. Джеймс занимательно пишет об этом, Клейпас, безусловно, тоже. Ну и конечно же Коултер, Линдсей...)))

Я тут Ховард третью книгу на днях прочла, могу сказать свое мнение - у нее самые натуральные постельные сцены. Все так описано - прямо читаешь и видешь глазами))))))))))
_________________

Да, у Ховард действительно всё очень натурально описано Мне больше нравится, как она пишет о взаимном притяжении между героями, о том, как там искры летят.
_________________

Я в рассказе "Если повезет" иногда даже забавлялась над их занятиями любовью)
_________________

Одна из самыз прониконовеннх постельных сцен, как мне кажется, в романе Карен Рэнни "Его Единственная Любовь" Сцена первой близости героев. Там не просто секс, со всякими жезлами/копьями/древками и героянями испытывающими невероятное блаженство, там все на фоне чувст, как-то очень чувственно и проникновенно получилось. Меня аж до костей пробрало. И обстановка романтичная: ночь, пещера, насколько я помню...Редко встречаешь настолько хорошие и запоминающиеся сцены.

Еще мне очень нравятся сцены у Кинсейл, особенно в "Благородном Разбойнике". Вообще я любитель красивых постельных сцен И чтобы где-нить в необычных местах и на природе а вот брачные ночи в роскошных отелях на меня скуку навевают...

Светик, очень чувственные сцены. Эх, книжку бы еще найти где-нить про него....

А мне очень нравится сцены у Линдси Сэндс. Правда там бывают сцены однотипные, но очень чувственные. мне нра

А я запомнила сцену у Сэндс из "Блаженства". Я ржала над ней как сумасшедшая. Помнится,была у них там первая брачная ночь, а героиня чем-то вонючим специально натерлась, чтобы героя отвадить от себя...Подробностей уже не помню, но помню, что было ну оооочень смешно мне И не только тогда, а вообще почти всю книгу

Мне очень нравится сцены у Линды Ховард!!! Очень очень очень!!!!!

А мне не очень... Я вообще читала у нее только одну книгу "Открытие сезона", но понравилось, как и понраилась эротика. Вот только эротические сцены в романе показались какими-то по американски современными. Старая дева (автор об этом регулярно напоминает) трахается с бравым полицейским как весьма опытная потерявшая как минимум двоих любимых мужей американка с понятиями и опытом эротического поведения или как свободная в эротической образовании библиотекарша, которая насмотрелась порнушки. И так она его, и так, ну ваааще Как-то полагающуюся девственность и не заметили. Наверное ее пр рождении в Америке удаляют. А так все осталоное вполне ничего: красиво, страстно, нежно. Берешь мужичка и делаешь с ним такое,что он твой. Нормально так. Несколько недостоверно, но ничего. В наших женских руках вся сексуальная сила
_________________

ЕленКа, как всегда, 5 баллов!!!! А мне очень очень очень нравится сцена первой близости у ГГероев "Топ-модель" Кэтрин Коултер

Насколько я помню, в "Открытии сезона" про девственность ничего не говорится. Просто у героини давно никого не было. Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Героиня преподносится нам писательницей имено как старая дева, не имеющая большого опыта интимной жизни, да и отношений вообще. Но по ее поведению этого не скажешь. Она скорее - раскованная, свободная, женщина без комплексов.
_________________