Софи Джордан "Грехи распутного герцога"

Спасибо большое

Вот бы еще в других переводах так прислушивались.

Хотя, к счастью , читаю не все переводы.

А вы постеснялись перевести shagging?

Слово, конечно, вульгарное. Предлагаю просто для понимания неанглочитающих заменить на "распутство", чтобы было понятно, о чем речь.
_________________

Супер!!!

Если -Fia- не появится до 10 июля, ее главу заберу я.
___________________________________

 » Глава 8

Глава 8, перевод Julia!!!!, бета Anastar


- Вставай, ты, последний содомит! (житель Содома, Содом и Гоморра – названия городов, по библейской легенде разрушенные и испепеленные Богом за распутство их жителей - прим. редактора)
Доминик накрыл голову подушкой, повторяя себе, что этот резкий голос, ворвавшийся в его сознание, просто ночной кошмар. Его голос. Он не мог быть здесь. И всё-таки, даже убеждая себя в обратном, Доминик понимал, что в его спальне сейчас стоит именно он. Письмо Руперта Коллинза добралось до Доминика даже через два континента. И когда он обнаружил, что нога его внука ступила на английскую землю, он не стал дожидаться приглашения.
Доминик почувствовал, как конец трости приземлился в опасной близость от его бока. Кровать содрогнулась от очередной попытки деда привести внука в чувство:
- Я сказал, вставай!
Издав стон, он скинул подушку и посмотрел на последнего человека, которого хотел бы видеть. Но он знал, что если вернётся в Англию, то ему снова придётся увидеть лицо этого ублюдка. Рано или поздно. Его дед никогда не обманывал ожиданий.
Конец трости добрался до его рёбер.
- Вставай!
В этот момент взгляд старика наткнулся на татуировку Доминика. Указывая на неё трясущимся пальцем, он с дрожью в голосе спросил:
- Ты носишь символ Сатаны?
Доминик удивился:
- Что? Это?
- Этот знак символизирует зло.
Скривив рот, он ответил:
- Значит, я должен его носить.
Морщинистые губы его деда превратились в тонкую полоску. Он был лишь своей собственной тенью. И не был похож на ужасающий образ из юности Доминика.
Доминик отбросил трость с кровати и откинулся на подушки с преувеличенным вздохом.
- Итак, ты до сих пор жив.
Седые брови его деда взлетели вверх.
- К твоему разочарованию. Я знаю, тебе ничего не надо, кроме уверенности в том, что я умер и гнию в могиле.
Доминик пожал плечами - праздное обманчивое движение, поскольку кончиками пальцев он коснулся внутренней стороны ладони, ощутив сморщенный след от шрама, который он получил в девять лет – нежный возраст, что говорить. Он вздохнул, почти почувствовав вонь тлеющей плоти. Его собственные крики эхом отдались в голове – он умолял миссис Пирс, любимицу его деда, остановиться, убрать раскалённую до бела кочергу от его ладони.
- Я не мог отправиться к Создателю, пока я не сделал всё, что мог с помощью тебя.
- Ты имеешь в виду, что ты ещё не закончил?
- Бог знает, я старался. Старался уберечь тебя от участи твоего отца, но осталась ещё одна вещь, которую я могу сделать для тебя.
- Я немного стар для того, чтобы терпеть твои обычные наказания. Кроме того, разве миссис Пирс ушла на покой и перестала быть твоей фавориткой?
Доминик наклонил голову. Старая дородная женщина пугала его в детстве. И на то была причина. Он согнул лежащую на боку руку.
Взгляд его деда скользнул к согнутой руке.
- Она поймала тебя за игрой в карты. Твой отец буквально зарыл в землю герцогство, играя. Её реакцию можно было понять, – он вздохнул. – Мне дали право опеки над тобой…
- Потому что единственным живым родственником по линии моего отца была немощная старая тётка.
- Потому что я был викарием и вторым сыном барона. Они знали, что тебе нужен хороший духовный наставник, коим твой отец никак не мог быть.
- Да, и миссис Пирс была глубоко духовным и хорошо….
Что-то проскользнуло во взгляде его деда. Тихим голосом он сказал:
- Я отчитал её за столь жёсткие меры наказания в тот день.
- Но ты всё-таки сохранил ей место в качестве моей гувернантки.
- У неё были благие намерения. От всего сердца. Как и у меня. В конце концов, в твоих венах течёт кровь твоего отца…
Руки Доминика сжались на покрывале. Он слышал это много раз подряд.
- Что ты тут делаешь? - Доминик устало махнул рукой. – Бросаешь мне вызов, придя в эту знаменитую обитель порока?
- Моя последняя надежда на спасение твоей бессмертной души – это увидеть тебя в здравии и хорошо устроенным. Я не смогу насладиться Раем, пока тебе не будет хорошо. Если ты женишься на богобоязненной девушке, как только представится такой шанс, и не отвернёшься от такой возможности, как это сделал твой отец…
- И это всё, что поддерживает в тебе жизнь? Чтобы от тебя избавиться, мне просто нужно быть «в здравии и хорошо устроенным»? - Доминик задал этот вопрос с кажущейся лёгкостью, несмотря на то, что внутри у него всё клокотало от гнева, по венам разливался огонь. Он скрестил руки за головой, все еще ощущая шрам на своей ладони.
- Брак, хм? Да, здесь есть, о чём подумать.
Глубокие морщины стали чётче проглядываться на лице его деда, делая его похожим на грустную собаку. Поразительно, что его прекрасная мать – как все говорили, уже настолько прекрасная в семнадцать лет, что заманила в ловушку брака герцога, - дочь этого человека.
- Действительно. У меня уже есть список подходящих кандидаток, - он похлопал по своему жакету в том месте, где, должно быть, он и был спрятан. – Очень приличные девушки. Может, обдумаешь это? – джентльмен сжал в руках трость и, казалось, ждал ответа Доминика.
Потягиваясь в постели, он ткнул подушку несколько раз.
- Нет, проклятье! Ты вовсе не похож на здорового и бодрого старика. Держу пари, что ты не протянешь и до конца зимы, – он жестоко улыбнулся, ярость закипела в нём, такая же сильная и ударяющая в голову, как хороший кларет.
- Итак, ты оставишь всё как есть? – дед сверлил её взглядом холодных, хорошо знакомых глаз. Он сложил загрубевшие руки на своей трости. – О, я слышал все эти слухи о тебе. Рассказы о твоих подвигах докатились и до Англии. Ты стал таким же, каким был твой отец.
Доминик улыбнулся, получая удовольствие от осуждения в глазах деда. В детстве он изо всех сил пытался добиться одобрения этого человека. Безуспешно. После очередной неудачи, он решил, что проще жить, не принимая во внимание ожидания деда, а лучше – идти против них.
- Разочаровывать тебя – одно из моих самых главных стремлений в жизни.
- Ты не задумывался о наследнике?
Горечь затопила Доминика.
- Чтобы продолжить великую традицию этой семьи? - он повертел головой, ослабляя напряжение в плечах. – Нет, спасибо.
Без сомнений, он вёл бы себя по-другому, если бы его дед не был таким человеком. Доминик бы не старался забыться в грехе и пороке при каждом удобном случае, чтобы сбежать от одиночества. Он бы не был таким порочным… настолько, чтобы повергнуть в бегство такую женщину как Фэллон О’Рурк. Хорошую женщину. Подходящую. Такую, кого, скорее всего, одобрил бы его дед, - даже, если она не очень высокого происхождения, какой она и была, как он предполагал. Руперта Коллинза больше волновало моральный облик человека, а не его положение в обществе.
И Доминик также одобрял её. Одобрял? Чёрт. Не самое подходящее слово, но как ещё можно было описать его чувства, если мысли о ней постоянно осаждали его. К несчастью, он больше её не увидит.
Голос деда оторвал Доминика от мыслей о Фэллон О’Рурк.
- Я хотел вырастить тебя богобоязненным человеком.
Страх. Да, человек, сидящий напротив, научил его многому, что касается страха. Такими способами, которых он никогда не забудет. Он вспомнил тяжёлые шаги миссис Пирс, приближающейся к детской. Ощущения от удара трости по спине. Ожог от раскалённой до бела кочерги на своей ладони. Холодные, бесконечные ночи, проведённый на коленях в часовне, чувство ужасного голода во время поста. Миссис Пирс заполняла всю жизнь Доминика. Весь его мир. Мир, который его дед считал подходящим для своего внука.
И весь его мир был наполнен страданиями.
Сердце Доминика превратилось в камень, когда он посмотрел на человека, который теперь был единственным его родственником; человека, который позволил этой женщине иметь такую власть над его внуком.
- Я лучше буду служить дьяволу, чем твоему Богу.
- Не богохульствуй!
Доминик улыбнулся, получая удовольствие, провоцируя деда.
- Я полагаю, миссис Пирс не удалось выбить из меня дьявола в детстве?
Дед сверлил его испепеляющим взглядом. Он сжал руки на медном набалдашнике своей трости. Прошло довольно много времени, прежде чем он развернулся и покинул комнату. Звук трости постепенно затихал.
Снова растянувшись на постели, Доминик чувствовал себя человеком, выигравшим в драке. Но почему же это не было похоже на триумф?
___________________________________

mshush,Anastar Огромное спасибо!!!

Спасибо Вам Большое за Ваш труд!!!

Euphony, mshush, Julia, Anastar, спасибо большое за новые главы!
МОЛОДЦЫ!

Спасибо за перевод. Только сегодня начала читать этот роман. Здорово читать сразу так много!

Я очень рада, что этот роман нашел таки своего читателя. Постараюсь в скором времени порадовать вас очередной главой.
___________________________________

Ждем с нетерпением!
Спасибо!!!

Девочки-переводчицы! Огромное спасибо за новые главы романа.

Леди-переводчицы, браво!!! Отличный перевод прекрасной книги! Очень интересные ГГ, люблю такие романы!

Девочки, просто отлично, но у меня опять вопрос. Сравните две цитаты, пожалуйста





Так какой же все-таки была героиня в глазах героя? Распутницей или порядочной девушкой?
_________________

Мда, мечется все герцог, нет ему покоя, даже в собственных мыслях полный бардак. Очень радует, Кармен, что у романа такая внимательная читательница.
___________________________________