Февраль (исторический детектив + ИЛР)

Так кто же, всё-таки, убийца?
Арсен		0%	[ 0 ]
Габриель		12%	[ 1 ]
Гринберг		0%	[ 0 ]
Комиссар де Бриньон		0%	[ 0 ]
Нана		12%	[ 1 ]
Томас		12%	[ 1 ]
Франсуаза		62%	[ 5 ]

Всего голосов: 8 Опрос завершён. Как создать в теме новый опрос?

xiomara: 16.02.15 23:08

Привет!



Можно, конечно, рассмотреть и этот вариант. Но пока я сосредоточилась на мужских кандидатурах.



Это легко проверить. Но что бы помешало ему съездить в Берн, вернуться и убить Селину? Он ведь появился в отеле почти сразу после обеда, за ним гналась мадам Фальконе и видимо до этого у них состоялась любопытная беседа. А где он раньше был? Во сколько вернулся? И эти его неожиданно быстрые перемещения. Только что был в отеле, а потом вдруг появился из сада запыхавшийся. Опять удирал от мадам? Или еще что? Как-то странно! Подозрительная я, ага...



А может быть она изначально и шла в сторону леса и ее там убили, а шляпка была подброшена в домик, равно как и запонка. Чтобы запутать полицию, бросить тень на кого-то. Уж больно много улик в одном месте и так аккуратно сложенных. Тут вам и шляпка, тут вам и запонка.. Запонка была дорогая, возможно, изготовленная по заказу конкретного лица элитным ювелирным домом. Может быть, возможно выяснить кому конкретно она принадлежала?



Ай да Франсуаза! ай да молодец! Наконец голос прорезался!



Ну и шутки парень шутит! А вдруг убьют именно её, в качестве наказания за слишком длинный язык? Эта птица-соколица прямо-таки напрашивается.

...

Anastazia: 17.02.15 11:11

Ирина, привет!

Ох уж эта Соколица... шутки шутками, но сдается мне, что допрыгается она - найдут и ее хладный труп. Честно, удивлюсь, если не найдут . Странно вели себя Ватрушки и Арсен. У Арсена явно какие-то счеты с мадам Фальконе - что-то они не поделили и, по-моему, дело не только в статье. А Ватрушкин - не знаю даже... неужели питает какие-то чувства к милашке-Селине? Или знает, что у нее было свидание с кем-то из его друзей - одно из двух.
Кстати, думаю, что выяснить, кто ухажер Селины, можно, если поспрашивать других горничных, ее подружек. Селина у нас болтушка, не могла она о таком смолчать. Может, Соколица как раз и поспрашивала?
И я тоже думаю, что убийца и ухажер - разные люди.

Ирина, спасибо Интригующе и очень интересно.

...

xiomara: 17.02.15 11:28

Помнится, я пару дней назад высказывала такое предположение. Так наш хитроумный автор сделал круглые глаза

...

Anastazia: 17.02.15 11:34

Это он интригу создает, уверена
Веских доказательств у меня нет, просто не хочется верить, что из всех симпатичных мужчин отеля Селина выбрала именно маньяка-убийцу))

...

Irenie: 17.02.15 15:50

Я сегодня пораньше


Спасибо, спасибо! Стараюсь в комментариях тоже интригу поддерживать! А больше всего мне нравится обсуждать героев и их поведение... так здорово!



Ой, Леля... Ты, наверное, напрасно так категорична! Автор в этом плане неуправляем совершенно, от него чего угодно можно ожидать, в том числе и самого невероятного!
Но, однако же, посмотрим-посмотрим...



Ну, раз говорил, что ездил - значит, ездил, не? Хотя, с другой стороны, с чего бы это нам ему верить? Ну, нам-то с тобой, положим, ещё ладно - соотечественник, как-никак! А Жозефина, а полиция - с какой стати на его слово полагаться должны? Разве что, за одни только красивые глаза и обаятельную улыбку Райана Гослинга?


Ксюша, доверься де Бриньону! Он приедет, и сразу всё выяснит. Положись на него. Он не подведёт, он же легендарный полицейский!


Франсуаза у нас тоже не так проста, как кажется! С виду - сущая скромница, а, как Настя правильно заметила, на самом-то деле дамочка ещё та, с изюминкой!


Ой, напра-а-ашивается... И не говори... :(


Настя, ты, как всегда, проницательна... Держи ромашку!


Может. А может, видела что-то? Кто её знает, эту любопытную итальянку...?


Кто-то там у нас из постояльцев, кажется, Гринберг? - тоже такую версию высказал. Не знаю, не знаю. Да и Ксюша xiomara тоже склонна так считать...

Ксюш, ты извини, автор ближе к середине всё чаще и чаще начнёт такие глаза делать - - потому что я просто не знаю, как отвечать, чтобы не было спойлеров!!! Думаю, ты сама же меня первая убьёшь, если я тебе отвечу: "Да, Ксюша! Ты права!" или "Нет, Ксюша, ну что ты, убийца-дворецкий"!

Всем большое спасибо за комментарии!

...

Лелешна: 17.02.15 15:55

Всем привет!!!

Хорошо... Посмотрим.. Тем более, что я очень редко могу угадать, кто убийца..

...

натаниэлла: 17.02.15 17:23

Привет!
Спасибо за новую главу!
вот и начались игры в детективов. теперь у каждого будут свои версии и подозрения. а потом самых догадливых найдут мертвыми. или, как вариант, самых недогадливых, чтобы пустить следствие по ложному следу.
Браво, автор! интрига закручена, что надо!

...

Irenie: 17.02.15 17:44

Ох, Леля! А когда автор ещё соображениями не делится и подсказок не даёт - вообще плохо дело!
Я, на самом деле, жутко боюсь проговориться! У нас тут в теме супер-мега-внимательная Ксюша, и детективщица-Настя... С ними надо быть осторожнее, я поэтому темню - как могу!


Нат, привет! Рада тебя видеть!
Если позволите, пока без трупов пару глав, ок? Всё же я заявляла ИЛР, так что - любителям любовных романов (да-да, моя молчаливая Лилечка, тебя это касается в первую очередь!) - Herzlich Willkommen!
Автор попытается, не отрываясь от темы, рассказать вам немного о прекрасном!
А наш маньяк с цветами... ну, в самом деле, не денется же он никуда?
А пока - любоффф....


Нат, благодарю! Очень приятно, когда тебя хвалят - крепнет ощущение того, что трудишься не напрасно!

Спасибо большое, девчат!
Продолжение сейчас выложу, раньше своего обычного времени! (То-то Ксюша удивится...)

...

Irenie: 17.02.15 17:47

 » XVI

XVI

Встретиться с Томасом у меня не получилось. Как на грех, именно этим вечером он не вышел на прогулку, оставшись в номере вместе с женой. У Наны испортилось настроение после наших «чудесных» разговров за ужином, и он решил не оставлять её одну.
Зато я встретилась с Грандеком, и это была удача. Вернее, нет, не так: это Франсуаза встретилась с Грандеком, а я скромно стояла в сторонке, как обычно, когда эти двое разговаривали в моём присутствии. На этот раз Франсуаза была тактичной и не вела долгих бесед, а может, дело было и не в тактичности вовсе, а в том, что встреча эта произошла в фойе, на выходе из ресторана. То есть – точно напротив стойки, где по-прежнему стоял Фриц (или Ганс?) Фессельбаум, и с неодобрением глядел в нашу сторону. Франсуаза решила, что чересчур любезничать с управляющим на глазах у своего дорогого Ганса (или Фрица?) не стоит, за что ей большое спасибо – таким образом, я улучила момент и спросила Грандека о комиссаре. Он, действительно, уехал ещё с утра, закончив с допросом, а когда вернётся не сказал.
- Вряд ли сегодня, - с сожалением изрёк Грандек, не иначе решив, что я просто изнываю от желания поскорее увидеть милейшего Витгена вновь. – На ночь глядя – для чего бы? Они увезли тело несчастной Селины в город, и приедут не раньше завтрашнего дня. Уже не одни, а в компании с комиссаром из Парижа.
«Чтоб им провалиться, обоим», подумала я с ненавистью, и, поблагодарив Грандека, отправилась наверх, уводя Франсуазу за собой. На ступенях я заметила, что подруга моя всё же обернулась и послала улыбку Гансу Фессельбауму, и тот ответил ей благодарственным кивком.
М-м, интересненько!
- Мы сегодня непременно должны прогуляться у озера, - сказала ей я. – Глядишь, второго такого шанса уже не будет! Ну, у меня-то уж точно, хм.
- Опять ты за старое?! – С подозрением спросила Франсуаза, но я поспешила убедить её в моём исключительно оптимистичном настрое.
- Вовсе нет! Прости, я по привычке… Ну так что? Пройдёмся? Как ты на это смотришь? Или так и будешь сидеть в четырёх стенах своей комнаты?
- Я нашла такую интересную книгу в библиотеке… Ты хотя бы видела, какая чудесная коллекция книг у Шустера?
- У него всё здесь чудесное, чёрт возьми! Мне хватило одних картин, и этой дивной мебели… Будь я хуже воспитана – непременно захватила что-нибудь с собой! А что? Сунула бы в багаж антикварное пресс-папье, и поминай как звали! – Я расхохоталась, но живо оборвала собственный смех, подумав о том, что увезти дорогое пресс-папье я смогу, разве что, в парижскую тюрьму, но уж никак не дальше. Эта мысль повергла меня в уныние, и продолжила я уже совсем другим голосом: - Но, я прошу тебя, оставь книги на завтра, Франсуаза! Не сиди в номере! Давай гулять, веселиться, развлекаться! Не за этим ли мы сюда приехали? Особенно ты.
- Особенно я, - вяло повторила она.
- Да! Тебе нужно больше времени проводить на воздухе! Вот что я придумала: если тебе так понравилась книга, возьми её с собой! Не сейчас, конечно, потому что сейчас уже слишком темно для чтения – но завтра! Сиди и читай себе, сколько влезет, на скамейке в парке!
- Но там же люди, Жозефина, там столько людей… - Простонала моя подруга, а я, обняв её, рассмеялась и сказала назидательно:
- Зато это прекрасный способ завести новые знакомства, или укрепить старые!
- О чём это ты?
Я поняла, что едва ли не проговорилась, и поспешила заверить Франсуазу, что не имела в виду никого конкретного. И, велев ей ждать меня у озера, ушла к себе в номер под предлогом сменить платье на прогулочное и взять накидку.
Я-то, разумеется, ни на какое озеро идти не собиралась. К чему мне? Портить веселье Гарденбергу и Франсуазе? Она, между прочим, обожала собак, в отличие от меня! И я не сомневалась, что они со старым швейцарцем неплохо поладят!
Поэтому, войдя к себе в номер, я прикрыла дверь, и, встав у зеркала, стала вынимать тяжёлые рубиновые серьги из ушей. Глядя на своё отражение, я думала о том, что, в сущности, ещё не так стара, как говорит без конца Франсуаза, и достаточно красива для того, чтобы попробовать начать новую жизнь. Наверное.
То-то и нужно для этого, что переступить через какую-то часть себя, избавиться от этого страха быть в очередной раз преданной и всеми брошенной. И перестать ненавидеть весь мир, это как минимум! Я невесело улыбнулась, и, щёлкнув английским замком, вынула вторую серьгу, и положила её на стол.
Перестать ненавидеть отца? Рене? Иветту? И… его, в первую очередь? Того, кто сломал мою жизнь, превратив меня из семнадцатилетней девушки в дряхлую старуху? Перестать ненавидеть их? Боже, да никогда! Я жила этой ненавистью, я упивалась ею, она давала мне сил!
И вряд ли когда-нибудь это изменится. Слишком плохая я для того, чтобы что-то в себе менять, чтобы стремиться к совершенству. Ради чего? Ради кого? Ради Габриеля, сумевшего расшевелить что-то в моём сердце? Или, быть может, ради ребёнка, которого у меня никогда не будет? Я вновь усмехнулась.
Нет.
Никакого «начать сначала», никакого второго замужества. Первого мне хватило с лихвой, я ещё долго буду помнить тот кошмар, через который мне довелось пройти по воле моего отца и Рене.
Отныне ничего, кроме лёгкого флирта и ни к чему не обязывающих связей. Раньше, будучи семнадцатилетней наивной дурочкой, я считала, что это грязно и постыдно. Мечтала о большой любви, чистой и светлой, и о собственном доме, полным детского смеха и счастья… А со временем поняла, что это всё сказки. Мало кому повезёт достичь этой идиллии. Большинство живут по-другому, и по-другому, оказывается, тоже можно! И ничего ужасного в этом нет. Попробуйте – и убедитесь сами.
Наверное, за это нас, французов, считают развратными. Очень зря. Мы просто куда более открытые и не делаем тайны из своих пристрастий, в то время как весь мир, погрязший в том же разврате, изо всех сил лицемерно скрывает свою истинную сущность. Поэтому они хорошие, благородные, а мы – распутные и развязные. Как бы не так!
Пока я пускалась в философские размышления о морали, в дверь мою негромко постучали. Кто это, в такой час? Закончив вытаскивать шпильки из волос, я тряхнула освобождёнными локонами, и пошла открывать.
Габриэлла, вот это сюрприз!
- Мадемуазель Вермаллен? – Я, признаться, всё ещё не верила своим глазам, но на всякий случай отошла, чтобы дать ей пройти.
- Мы можем поговорить, мадам Лавиолетт? – Спросила она тихонько.
Я заметила, что она нервничает, и нервничает сильно. С чего бы это? Закрыв за ней дверь, я жестом пригласила мою гостью присаживаться на одно из чиппендейловских кресел, обтянутых белой кожей, а сама села на пуфик возле трельяжа, спиной к зеркалу.
- Что-то случилось? – Как можно заботливее поинтересовалась я, стараясь не пугать её ещё больше. Пускай девочка видит, что я ничуть не сержусь на неё за поздний визит, и вовсе не собираюсь её съесть. Нет, в самом деле, из-за чего так переживать?!
- Я смею просить вас оставить в покое моего Габриеля.
А-а, теперь понятно из-за чего! Я подняла бровь, надеясь этим жестом выразить некоторое недоумение, непонимание, но Габриэлла испугалась этого ещё больше. Стянув перчатку с руки, она принялась нервно мять и комкать её, будто черпая силы из этого бессмысленного занятия.
- Я понимаю, это звучит невежливо, но, мадам Лавиолетт, прошу вас, войдите в моё положение, я… я люблю его!
- Это же прекрасно! – Совершенно искренне сказала я. Любовь, это, действительно, прекрасно, и не ищите иронии в моих словах! В кои-то веки вы её не отыщите. – Но, простите, причём здесь я?
- Ах, перестаньте, вы же всё понимаете! – Простонала мадемаузель Вермаллен, взмахнув рукой. – Он увлечён вами! Вы не могли этого не заметить! Даже я заметила, хотя я иногда бываю так слепа… Но то, как он смотрит на вас… он дышит вами! Он пылинки готов сдувать с вашего платья, и ему за счастье каждая секунда в вашем обществе! Он бы с радостью стал вашим рабом, если бы вы его об этом попросили!
Серьёзно? Хм.
- А эта затея с портретом? Господи, сколько Фальконе гонялась за ним, с просьбой написать её портрет, как умоляла, как упрашивала! На что он неизменно отвечал, что он рисует скорее пейзажи, а не портреты, и согласился только когда та предложила ему баснословную сумму! А я? Мне-то он и вовсе отказал! Не стал, упёрся, и ни в какую! А вас, как мне сказали, он сам попросил позировать? Боже, неужели вы не понимаете, что это означает?!
- Вы сгущаете краски, мадемуазель Вермаллен, - ровным голосом сказала я. – Это не означает ровным счётом ничего. Господин Теодор, художник из России, так же рисовал мой портрет, если вас это успокоит. И это ни в коем случае не подразумевает никакой тайной страсти между нами.
- Значит, и он тоже? – с обречённым видом спросила Габриэлла, как будто и не услышав окончания моей фразы. – Господи, неудивительно, при вашей-то внешности!
- Моей внешности? – Я рассмеялась предельно искренне. – Габриэлла, милая моя, давно ли вы смотрелись в зеркало? Вы само совершенство, говорю вам от всей души, без прикрас. Я мало встречала девушек, кто мог бы поспорить с вами в этой красоте. А ещё вы юны и очаровательны. И, я уверяю вас, я вам не соперница!
- Господи, господи… - Застонала она, взявшись за голову. – Ну почему вы такая милая? Ах, что вам стоило быть такой же, как эта противная Фальконе? Мне было бы гораздо легче говорить вам эти слова! А вы… слушаете эти мои ревнивые речи, успокаиваете меня… Ах, прошу, накричите на меня и прогоните прочь! Сделайте хоть что-нибудь, чтобы я смогла вас ненавидеть!
Приехали. Я удручённо вздохнула, и, встав со своего места, пересела к ней, опустившись на подлокотник её кресла. И, взяв её за плечи, развернула к себе.
- Послушайте, милая Габриэлла, я совсем не желаю с вами ссориться. Нам ни к чему быть врагами, и ваши претензии ко мне… слегка необоснованны, вот что, - с трудом мне удалось придумать нужные фразы, чтобы попытаться утешить её.
Утешить. Боже, какая ирония! О, да, мадемуазель Вермаллен, я с радостью вернула бы вам ваши же слова – ну почему вы такая милая? Зачем эта вежливость, к чему эти искренние мольбы, крики души, просьбы понять и войти в положение?
Если бы ты была такой же стервой, как Иветта Симонс, мне было бы гораздо проще! О-о, намного проще! И совсем по иному сценарию пошёл бы наш разговор. Я сама бы развязала войну за Габриеля, и выиграла бы её, без сомнения, если бы только ты начала по-другому, если бы только ты принялась угрожать мне, хамить или пытаться меня шантажировать! Не так уж и нужен мне был сам Гранье, но, клянусь, я бы соблазнила его из одного лишь принципа, назло тебе! Если бы только ты была такой же, как Иветта…
Но ты, милая Габриэлла, с этими слезами отчаяния в глазах, оказалась такой несчастной, что у меня язык не повернулся ответить тебе резкостью. С кем я собиралась сражаться? С ребёнком? С вот этим очаровательным невинным созданием, которое боялось меня до оторопи и даже не умело этого скрыть?
Боже, каким ничтожеством я почувствовала себя в тот момент!
Пришлось живо исправить ситуацию:
- Прошу, поверьте мне, дорогая, я не собираюсь мешать вашему счастью с господином Гранье! Я не увожу чужих мужчин, это низко. По себе знаю, каково это - чувствовать себя преданной, проигравшей коварной сопернице. Хорошего мало, и ваши страхи мне понятны. Тем более, если вы так его любите, а вы наверняка любите его очень сильно, раз не побоялись прийти ко мне.
- Да! – Всхлипнула она. – Очень люблю, мадам Лавиолетт! Моя матушка сказала, чтобы я выкинула из головы возможные разговоры с вами, она сказала, что такая как вы, не станет меня и слушать, и просто выставит за дверь, но я… я решила рискнуть! Он очень, очень мне дорог!
Такая, как я, да? Спасибо, мадам Вермаллен! Если что, я тоже не слишком-то высокого о вас мнения, так что наша неприязнь полностью взаимна!
- Я боюсь его потерять, понимаете? – Дрожащим голосом продолжила Габриэлла. – За день до вашего приезда он хотел о чём-то со мной поговорить. Я была уверена, что он собирался сделать мне предложение. А потом появились вы, и… Его словно подменили! Я спросила его, о чём он хотел поговорить в прошлый раз, а он сказал – ни о чём, так, пустяки… Он передумал, боже мой! Из-за вас, передумал! Мадам Лавиолетт, я так несчастна, что же мне делать?
Дурацкая какая-то ситуация, подумала я с усмешкой. Давай-давай, Жозефина, ну что же ты? Устроила свадьбу Франсуазе, так что же тебе мешает устроить будущее этой милой девочке? Подумаешь – именно с тем единственным человеком, которому удалось тебя пронять – да какая разница? Глядишь, так оно и лучше будет. Пускай он достанется ей. Пускай он достанется ей прежде, чем ты сама в него влюбишься!
- Я не претендую на его любовь, Габриэлла, - тихо сказала я. – Как мне вас в этом убедить?
Ответ, как выяснилось, у неё был готов заранее.
- Есть только один способ! Вам нужно уехать! Уехать из отеля, и тогда всё станет как раньше!
Определённо, у этой девочки всё было проще простого! Неужели и я была такой наивной в её годы?
- Габриэлла, я не могу уехать, - искренне сказала ей я. – Если вы забыли, вчера неподалёку от отеля произошло убийство, и комиссар Витген строго-настрого запретил мне покидать «Коффин» без его на то дозволения.
Это было преувеличение, ничего мне Витген не запрещал и запретить не мог в принципе, но я решила не объяснять Габриэлле всех нюансов своего непростого положения. Разумеется, я не могла уехать, чёрт возьми! Но меня и так скоро увезут отсюда в наручниках, так что эта малышка могла не волноваться.
- Но… как же… - Она поджала губы, и, спрятав лицо в ладонях, наконец-то разрыдалась. Всё к этому и шло, так что я была готова заранее. Обняв её, я тихо сказала:
- Хотите, чтобы я поговорила с ним? – Я невольно усмехнулась. – Представляю, как глупо это будет выглядеть, учитывая то, что он мне в любви не признавался и ни малейших намёков не делал! Но ради вас я готова, если вам так будет спокойнее. Я скажу ему, что между нами невозможно ничего, кроме дружбы. Или вас и это не устраивает? Хорошо. Ничего, кроме… соседства за обеденным столом! Габриэлла, умоляю, давайте хотя бы так, я очень не хочу пересаживаться – оставшееся свободное место находится рядом с мсье Лассардом, а он мне антипатичен, я бы не хотела сидеть с ним рядом.
Девушка рассмеялась сквозь слёзы, и обняла меня, уткнувшись в моё плечо. И вновь продолжила плакать, на этот раз от радости.
- Ах, мадам Лавиолетт, какая же вы хорошая и добрая! Всё то, что говорила о вас моя мать… это неправда! Я знала, что это неправда! Вы… вы оказались такой чуткой, способной на столь благородный поступок! Боже, я буду вам так благодарна, если вы... Ах, мадам Лавиолетт, прошу вас, простите меня, простите! Я такая глупая, и этот мой визит, он ведь невежлив, и… но я ведь люблю Габриеля! Я так сильно его люблю!
Если бы у меня было сердце, несомненно, оно разрывалось бы от боли в этот момент.
Но, спасибо Рене, сделавшему меня бессердечной. Я не почувствовала практически ничего, кроме лёгкого разочарования – на моём платье остались влажные пятна от её слёз.
- Извините меня ещё раз, - всхлипнув, сказала Габриэлла. Я улыбнулась ей так добродушно, как только могла, и услужливо протянула свой платок. Девушка с благодарностью приняла его, вытерла слёзы, и счастливо улыбнулась в ответ. – Вы просто чудо, мадам Лавиолетт, знали бы вы, как я вам благодарна!
Чудо. Я! Бо-оже, сколько людей с тобой бы поспорили, дорогая! Проводив Габриэллу, я закрыла за ней дверь, и, вернувшись к трельяжу, устало опустилась на мягкий пуфик. Я просидела без движения довольно долгое время – Габриель, намучившийся со мной сегодня, удивился бы до глубины души, если бы узнал, что я могу не шевелиться так долго.
Габриель…
«Боже, ну как меня угораздило?!», с раздражением на саму себя подумала я, и, повернувшись к зеркалу, стала порывистыми движениями причёсывать волосы. Иногда я делала себе больно, но не обращала на эту боль ни малейшего внимания, а всё продолжала и продолжала, до тех пор, пока не добилась желаемого результата. И вот, с распущенными гладкими волосами, я поднялась со своего места, и вышла на балкон. Мне нужен был свежий воздух, определённо. У меня вновь начала кружиться голова из-за всего этого.
Я встала у перил, и посмотрела вниз – прежде мне никогда не доводилось здесь бывать. Эта часть отеля выходила не на сад, как из кабинета Витгена, а как раз на горы и озеро, и вид был поистине очарователен. Заснеженные альпийские шпили тянулись ввысь, разрезая облака – белые, густые, похожие на вату. Кое-где они меняли цвет на светло-серый, а где-то и вовсе наливались лиловым. Похоже, завтра будет гроза.
Меня, впрочем, не должно это волновать – завтра приедет французская полиция, и в моей тюремной камере всегда будет сухо, какая бы погода не была снаружи. Боже, как тяжко, как тоскливо на душе! Я опустила взор от альпийских вершин вниз, к озеру, и заметила парочку, гуляющую на берегу. Разумеется, Гарденберг и Франсуаза! И его верный Трой, а как же без него? Моя подруга то и дело останавливалась, приседала и гладила это чудовище, а оно, похоже, отвечало на её ласки – во всяком случае, хвост его весело болтался туда-сюда, что на собачьем языке означает выражение полнейшего счастья и довольства жизнью, если я ничего не путаю.
- Жозефина? – Тихий, волнительный голос слева от меня заставил меня вздрогнуть.
Габриель?! Как он здесь оказался? Я с удивлением повернулась вправо, и поняла, что балкон в «Коффине» был проходной, огибая отель с четырёх сторон. Получается, отсюда можно было попасть в любую комнату, не выходя в коридор. Удобно, если хочешь поболтать с кем-нибудь с глазу на глаз. Романтично, если хочешь в тайне ото всех проникнуть в спальню к девушке. И, главное, практично – горничным гораздо удобнее попадать из одной комнаты в другую! В очередной раз я подумала, что у Шустера в отеле предусмотрена каждая мелочь! И это была моя последняя разумная мысль, потому что в следующую секунду Габриель поцеловал меня.
Понятия не имею, с чего он взял, что может вот так запросто это сделать! Однако всё моё праведное возмущение развеялось как дым, когда его губы прикоснулись к моим губам, а его рука легла на мою шею, блокируя малейшие попытки к сопротивлению.
И всё-таки я нашла в себе сил отстраниться. До того, как окончательно потеряю голову.
- Гранье, чёрт бы вас побрал, что вы себе позволяете? – Спросила я строго, не забыв сделать шаг назад. Ещё одна мера предосторожности, чтобы не наброситься на него самой, поддавшись зову плоти. – Что на вас нашло?
- Прости меня, - сказал он покаянно. И, встав у перил, вцепился в поручни, видимо, пытаясь удержать самого себя от дальнейших посягательств на мою честь. – Прости, я не имел намерения тебя оскорбить! Я просто не смог сдержаться, только и всего.
- Я совсем забыла, когда это мы перешли на «ты»? – Нахмурив брови, спросила я.
- Ах, Жозефина, перестань! – Простонал он, а затем развернулся, и, взяв меня за плечи, прижал к стене – так, чтобы я не смогла отвернуться. И посмотрел мне в глаза, тем самым взглядом, от которого у меня мурашки побежали по всему телу.
Я хотела его, боже мой, как я его хотела! А потом он сказал:
- Я люблю тебя, Жозефина!
- Господи, Габриель, перестаньте! Мы знакомы с вами всего два дня, какая любовь, о чём вы? И отпустите меня, ради всего святого, нас могут увидеть! – Я попыталась высвободиться, но он держал меня крепко. Синяки останутся, наверное. Кожа-то у меня была нежная!
- Не делай вид, что я тебе безразличен, - произнёс он, вновь изводя меня этим своим магнетическим взглядом, - я же всё прекрасно вижу и понимаю! Почему ты не хочешь сделать ответное признание, Жозефина?
- Гранье, вы сошли с ума, - резюмировала я, стараясь, чтобы голос не дрожал.
- И было от чего! Ты меня словно околдовала… и эти твои глаза… Боже, я ни у кого никогда не видел таких глаз… я словно потонул в них, и пропал… Жозефина, прошу, не мучай меня!
- Отпустите меня, Габриель, - я не могла больше смотреть на него, ибо самообладание моё начало давать сбой. Хороший такой сбой. Ещё секунда, и будет поздно. Поэтому я отвернулась, изо всех сил борясь с наваждением, и прикусила губу – думаю, этот соблазнительный жест был понят им неправильно. Он тихонько застонал, и спросил:
- Зачем ты так со мной? Тебе нравится надо мной издеваться?
- Габриель, я меньше всего на свете хотела бы издеваться над вами! – Искренне ответила я. – Прошу вас, отпустите меня и забудем об этом!
- Вот так, значит? – С подозрением спросил он. Я подумала, что смертельно обидела его, но Гранье сбегать в расстроенных чувствах не спешил, и выпускать меня из своих объятий тоже не торопился.
Определённо, передо мной был образец настоящего мужчины, готового идти до конца, невзирая на трудности.
Редчайший образец.
И я с удовольствием забрала бы его себе, и наслаждалась бы всеми преимуществами этой драгоценной находки, если бы минутами раньше не пообещала Габриэлле отступиться. Как только я вспомнила её полные слёз глаза, мне сразу же стало легче. Намного, намного легче.
И кровь больше не стучала в висках, странное тепло не разливалось более внизу живота, и сладострастное возбуждение вмиг прошло, развеялось как дым, будто его и не было вовсе.
- Я прошу прощенья, если дала вам какую-то надежду! – Уже куда более твёрдым голосом произнесла я. Затем усмехнулась. – И уж тем более мне жаль, если я показалась вам легко доступной. Впрочем, чего ещё ожидать от такой женщины, как я?
- Доступной?! Жозефина, о чём ты? – Он, похоже, и впрямь не понимал. Потом понял, мгновением позже. Сообразительный был парень, однако! – Ты, что, думаешь, у меня это невсерьёз, да?! – Тут он, кажется, взорвался. Никогда прежде мне не доводилось видеть его таким разгневанным. Я думала, он и не умеет сердиться, а однако! – Думаешь, я ради одной ночи с тобой всё это затеял? В таком случае, ты себя недооцениваешь, Жозефина! Одной ночи с тобой мне было бы мало. И двух, и десяти, и ста! Мне и целой жизни было бы мало.
Бог ты мой, как красиво он говорил! Никогда раньше я не слышала таких слов…
А, хотя нет, слышала. В самый первый раз. От человека, который потом жестоко меня предал. Помнится, он тоже говорил, что жизни без меня не смыслит, и так далее и так далее… Но у Гранье это получалось до того искренне, что глупая Жозефина всей душой хотела бы ему верить. Глядишь, и поверила бы, если бы не обещание, данное Габриэлле Вермаллен.
- С другой стороны, неудивительно, что ты так плохо обо мне подумала, - с усмешкой сказал Габриель. – Пришёл к тебе без спроса, нарушил твоё уединение, принялся целовать… О, да, распутный и бессовестный француз, что с него взять? Тем более, как ты верно заметила, мы знакомы всего два дня… Но мне этих двух дней достаточно, Жозефина! Я люблю тебя, и хочу, чтобы ты была моей, навсегда. Ты согласна выйти за меня замуж?
Я уже говорила вам, как бесконечно благодарна покойному Рене Бланшару? Тогда вынуждена повториться, и вновь поблагодарить его за то, что он раз и навсегда отучил меня чувствовать что-либо. Эмоции – зло.
Если бы не Рене, если бы не всё то, чему я научилась за долгие годы жизни с ним, я разрыдалась бы как последняя истеричка, когда Габриель Гранье сделал мне предложение.
Предложение, которое я всё равно не смогла бы принять.
Я бы поддалась – уж после такого-то, совершенно точно! – поддалась бы его чарам, поверила бы его сладким словам, обняла бы его и увлекла в свою спальню, бросила бы на постель и любила бы его до самого утра, позабыв обо всём на свете. И, вероятно, стала бы чуточку счастливее.
Но благодаря моему деспотичному супругу, почти все добрые чувства в моей душе сгорели дотла, умерли, исчезли, иссякли. Поэтому я вовсе не испытала никакого счастливого трепета, как любая девушка, получившая предложение руки и сердца от человека, к которому неравнодушна. И не перевернулась моя душа от чёрного отчаяния и тоски из-за обещания, данного Габриэлле Вермаллен.
Я, кажется, вообще никак не отреагировала.
Внешне – уж точно. Поэтому Гранье несказанно удивился, он ожидал, что я хоть что-нибудь да скажу.
- Жозефина? – Он легонько встряхнул меня, вновь заставив посмотреть на него. – Ты вообще-то слышала, что я сказал?
- Слышала, - отозвалась я. И сама удивилась, отчего вдруг так приглушённо прозвучал мой голос? Я тут изо всех сил старалась убедить в первую очередь саму себя, что меня ни в коей мере не тронули его слова, а тут, оказывается… Голос-то и не слушался! Ну и дела!
- И? – Продолжил Гранье, пытливо вглядываясь в моё лицо.
- Что?
- Это я тебя спрашиваю – что, чёрт подери? Почему ты молчишь?
- Отпусти меня, - еле слышно попросила я, наконец-то сказав ему «ты». И до того отчаянным, до того проникновенным был этот мой шёпот, что Габриель сдался. Руки его разжались как-то сами собой, и он растерянно посмотрел на меня, явно не ожидая такой реакции. Он даже спросил:
- Что с тобой?
- Ничего, - потирая плечи, нывшие после его железной хватки, я покачала головой. – Со мной всё хорошо. А ты иди к себе, пожалуйста. И не приходи ко мне больше.
- Что?! – Гранье с непониманием уставился на меня. – Жозефина, я тебя, право, не понимаю!
- А что здесь непонятного? Я отвечаю тебе отказом. Так яснее? – Я боролась с подступающим неприятным чувством отчаяния – в этот раз оно было каким-то болезненным. А ещё я нахмурилась, старательно изображая недовольство. Которого, по сути, и не было. Чему тут расстраиваться, когда мужчина, который тебе небезразличен, делает тебе предложение?
«Небезразличен», я сказала? Уже, кажется, во второй раз...
Ох, глупая Жозефина, какая глупая!
- Это я уже понял, - мрачно ответил Габриель. – Позволь узнать – почему?
- Потому что, чёрт возьми! – Воскликнула я. И поняла, что через пару секунд сорвусь, и буду уже не в состоянии внятно отвечать на его вопросы. Нужно было срочно отступать, срочно покидать поле боя!
- Это из-за того, что я беден? – Продолжил допытываться Гранье. На его взгляд, это была самая главная причина, но меня она лишь позабавила.
- Боже мой, что? Да какое это имеет значение! Скажем так: я не желаю объяснять тебе свои причины. Нет, и всё тут. Просто потому, что я так сказала.
- Ну, разумеется, дело в том, что я недостаточно для тебя богат! Я предвидел такую возможность. Жаль, что ты оказалась настолько мелочной.
- Я?! – Меня до того возмутило это предположение, что я позабыла о своём отчаянии на секунду. Поздно я поняла, что он говорил это нарочно, исключительно ради того, чтобы позлить меня – знал, негодяй, чем меня пронять!
- Что ж, неудивительно, - продолжил он. – Большинство женщин такие. Просто ты… ты показалась мне не такой, как все. Другой. Совсем другой. Видимо, я в тебе ошибся.
А, собственно, с чего это я вдруг его переубеждаю? Какая мне вообще разница, что он обо мне подумает?! Более того, это был отличный способ раз и навсегда прекратить с ним дальнейшие отношения.
Поэтому я кивнула ему.
- Выходит, ошибся! Мне жаль. Не хотела тебя разочаровывать! Прости, пожалуйста, Габриель! Видимо, тебе придётся поискать себе другую невесту – ту, которой наплевать на твоё социальное положение. И что-то мне подсказывает, что такая у тебя уже есть!
- Ах, вот как? – Недобро прищурившись, спросил он, пристально глядя на меня. А я ответила:
- Всего хорошего! – И, резко развернувшись, ушла к себе, наглухо закрыв за собой дверь, да ещё и занавесив её тяжёлыми бархатными шторами.
Я не могла больше его видеть.
Слишком велик был соблазн.

...

натаниэлла: 17.02.15 17:51

Ирина, спасибо за великолепную главу!!!
Любовь, ревность, треугольник, страдания... Действительно, пусть этот маньяк с цветочками идет лесом. Потому что - вот она, настоящая жизнь!

...

Лелешна: 17.02.15 18:39

Вот это глава!!! Эмоции так и зашкаливают..
Спасибо за продолжение, Ирина!!!!
Замечательно отвлеклись от маньяка на любовь..

...

xiomara: 17.02.15 22:18

Самого невероятного, значит? А вдруг убийца - этот нежный цветочек Габриэлла? А может это сама Жозефина, вдруг у неё раздвоение личности и она ничегошеньки не помнит, что творит? Во как у меня воображение разгулялось Да ладно, пошутила я!



Не, верить мы не будем, пока убийца не сыщется. А до тех пор всех подозреваем!



Да уж! Вся надёжа на его недюжинный интеллект и серые клеточки. Я всецело ему доверяю! Уже так хочется узреть эту легендарную личность! Жозефине тоже надо бы перестать впадать в депрессняк и преждевременно представлять себя узницей холодных тюремных казематов , а тоже возложить на него надежды. Авось пронесет и не придется ей греметь кандалами.



Да ладно, я все понимаю. Сейчас главная задача автора не проговориться, молчать в тряпочку и бросать многозначительные намеки.



Удивлена! Прибежала в обычное время, а тут уже давно все готово!



Ну и ветренница эта Франсуаза! "Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью примечаю, а четвёртая мерещится..."

Вот это да! Какая сцена бурная получилась с Габриелем и Жози! Как же велик был соблазн послать куда подальше обещание Габриэлле и поддаться чувствам. Эх не вовремя ты пришла, Габи, совсем не вовремя! И видно сильно любит, раз решилась прийти. Но Габриель все равно неизбежно разобьет ей сердце. И вероятно, это будет не последняя его атака неприступной крепости по имени Жозефина.

...

La Sorellina: 18.02.15 02:31

Ира,мерси за проду!
Горячая получилась глава, пылкая!
Габриеллу жаль,конечно,вон жениха пытаются увести,она в страхе,слезах-соплях и так далее,но и Жози жаль:(( нашёлся мужик, с которым она бы не прочь себя забыть,и свои принципы дурацкие, и снова вспомнить, что любовь-то существует,что это не сказки совсем, не выдумки, не людские басни.Ан нет, пришлось идти против своих желаний,но зато в угоду своей совести-или,вернее, в угоду своему обещанию,данному несчастной Габриелле.
Очень надеюсь,что Жози Габриеллу не обидит и не подведёт.
Гранье тоже..поехал с катушек. А ведь буквально два дня назад спал мирным сном и знать не знал,что есть на свете такая вот девица Жози. И не знал, и наверняка предложение хотел Габриелле сделать,а тут эта самая девица Жози и нарисовалась на горизонте,как мимолетнее виденье,блин.
Из чего следует,что Жизнь-это Игра.
Мда-а,больших трудов стоило Жози отказать Гранье. Титановы муки -ничто по сравнению с этим. Отказаться от неравнодушного тебе человека не каждый сможет. Что подтвердило мою догадку- в иной момент Жози крепче камня.
Франсуаза тоже молодца. То никого у неё нет,то сразу два поклонника замаячили.
Жду не дождусь,когда появится Легенда на сцене. Прекрасный Джуд Лоу,мы тут как бы все тебя ждём

...

Юлиана: 18.02.15 15:27

Мне тоже он нравится.

Я тоже.

Полностью согласна! Очень точная и верная характеристика. Как мне кажется.

Согласна.

Тоже верно.

Тут сама обстановка - заброшенный отель, ограниченное пространство, все посетители постоянно у всех на виду - прямо на это указывает. По-другому и быть не может.

Согласна.

Да. Пока мало что понятно. Верным здесь может быть и то, и другое. Но вполне вероятно, что на самом деле здесь нечто третье, пока что нам неизвестное.

Торопиться здесь точно не надо. Медленное развитие сюжета лишний раз возбуждает к нему интерес.

Жозефина + Бриньон... Интересно.



Как-то вместе в этом вопросе я их не вижу. А вот по отдельности - да. Каждому, как говорится, свое.

Поэтому под подозрением абсолютно все.

Да, надо придержать. А то еще и арестуют. Реально арестуют только из-за одной этой штучки. И если уж первый полицейский этого не сделал, то новый полицейский из собственных штанов, простите, выпрыгнет но замкнет на ее руках наручники.

И этим она лишний раз напоминает княгиню Юлию из роковой ошибки. Она спасает весь мир, а в ответ - одни трагедии да драмы.



Скорей всего, это проявление интереса к ней как к женщине, не более.

Согласна.

Причем, заметьте, как быстро он проявил к ней внимание. От их приезда в отель до его просьбы о портрете прошло совсем немного времени. И в такой скорости он прав. Возможно, грубо сказано, но такие крепости как Жозефина надо брать штурмом - очень быстрым штурмом. К тому же мужское население в отеле не такое уж скудное и потому найдется еще немало кандидатов на место рядом с ней и соперников для Габриэля. Поэтому ему "надо брать, пока есть возможность", а главное очень быстро брать. Иначе, уведут. Не успеет оглянуться, как уведут.

Согласна. Явно еще тот тип был!

Согласна.

И не только с ним. И имеет полное право.

Я тоже.

Из этих трех я бы выбрала Соколицу. Своими сплетнями она явно пудрит всем мозги и запутывает следы, усложняет всем жизнь. Не удивлюсь, если к концу книги ее кто-нибудь придушит только за то, что она всем надоела своими рассказами-сплетнями.

Иначе уже нельзя. Мне кажется.

Два маньяка на один отель! Не многовато ли?

Будет ей новый объект для сплетен за столом.

Еще один кандидат на место Гранье.



Февраль?

Поигрывает с ним. Пошловато, правда, но поигрывает.

Мне тоже.

И тот, и другой достойны ее.



Путай дальше. Так интереснее.














Проявил интерес к женщине. Что такого?

Согласна полностью.


Два сапога - пара.

Согласна.


Заинтриговала!




Жду!



Спасибо !

Согласна.

И я о том же!

Заинтриговала!



Тоже верно.

И царское застолье с заграничными блюдами впридачу!


Вполне реально. Поль Ферваль легко переделать в Полину Февраль. И эта сплетница Соколица - первая кандидатка на ее роль. Уж больно она сплетничает как-то... слишком открыто и напористо.

Такие обсуждения только усиливают интерес к роману.

Эта женщина-танк сама кого хочешь убьет, причем в очень изощренной форме. В ней явно есть такой потенциал.

Понимаю!

Женщины бывают разные - тощие, толстые...

Страшной и тупой женщины я в отеле пока не вижу...

Возможно. Все возможно.
Согласна.



Не исключено.

Эти улики как десять негритят в одном ограниченном пространстве...

В любом детективе все тайны обязательно раскрываются. Этот не исключение.

Еще как прорезался!


И я о том же. Придушат ее за сплетни! Придушат!

Согласна.

Тоже согласна. И по этой же причине ( в том числе) она явно напрашивается на то, чтобы быть следующей жертвой Февраля.


Не согласна. Хотя все возможно.

Мне тоже не верится, но вполне вероятно, что это именно так.





Согласна.

Еще какой легендарный!

Язвительная, слегка стервозная.

Причем с каждой главой все больше и больше.

Все возможно.

Бригада маньяков-убийц? Школа киллеров? Не верю!



Полностью согласна!

И это у тебя очень даже получается!

Пора уже! А то все трупы да трупы!



Тебе спасибо за такой увлекательный, интригующий, захватывающий с самых первых строк роман!

...

Anastazia: 18.02.15 18:11

Всем привет!
Габриэллу, конечно, тоже можно понять Нет, считаю, нашему мсье Гранье самому нужно определиться, а то одной девушке мозги запудрил, теперь второй. А виноватой осталась Жозефина.
И Франсуаза хороша! С одним любезничает, второму улыбается - ох уж эти француженки
Ира, спасибо за главу, очень жду, что будет дальше

...