Тишина (антиутопия, 18+)

Света Сорока: 21.05.18 11:21

натаниэлла она наверное не осознаёт до конца, что вокруг неё творится)))
Alenychka жизнь заставит сделаешь, но я вот не могу пока представить))) мечтаю иметь на пенсии своё хозяйство, но как курам головы рубить не представляю)))))

...

Света Сорока: 21.05.18 11:26

 » Глава 31

31
Утром, когда мы проснулись, Эрик был в сознании и у него не было температуры, сказать, что это меня радовало, значит, ничего не сказать, я была готова прыгать от счастья. Позавтракав, мы двинулись дальше и, хотя Эрик был слишком слаб, чтобы идти сам, всё же когда он передвигал ноги, нести его было удобнее.
К концу дня мы вышли на поляну, на которой одиноко стоял, огороженный плотным, высоким забором, дом. Он явно был обитаем, потому что из трубы тянулся дымок, а окна весело лучились мягким светом. Мы застыли у деревьев, не предполагая, как быть. С одной стороны, хотелось в тепло, а с другой, после того, что мы видели в городе Кары, доверие к людям резко уменьшилось.
- Может кто-то один пойдёт? – задумчиво спросила девушка, я согласно закивала, хлопая себя в грудь, - да, отличная идея, послать в логово к незнакомцам немую.
Я прислонила Эрика к дереву и достала свой блокнот:
- Ты хорошо стреляешь, будешь держать хозяев на мушке, если что-то пойдёт не так - выстрелишь
- В кого? В тебя? Не мели ерунду, ты отлично умеешь стрелять.
- Тебе лучше не видеть, как я это делаю, и нет у меня уверенности, что я смогу выстрелить в человека, я лису и зайца кучу времени оплакивала.
- Ладно уж, - губы мулатки тронула покровительственная улыбка.
Я направилась к зданию по расчищенной тропинке, стараясь не слушать сердце, громко бухавшее в груди. Поднявшись на аккуратное крыльцо, я собралась с духом и постучала в дверь, теребя кончиками пальцев заранее приготовленную записку, для начала разговора. Когда дверь открылась, я увидела маленького, сгорбленного старичка, он был так невысок ростом, что его лицо находилось на уровне моей груди, когда он поднял взгляд, чтобы разглядеть меня, его глаза расширились, он прижал ладонь к сердцу и пробормотал:
- Луз, - и начал оседать, заваливаясь назад, теряя сознание, я ели успела подхватить его, чтобы он не ударился головой о, набело выскобленный, пол. Положив его, я бегло осмотрела комнаты и, выскочив из двери, замахала Каре, подзывая её.
Подруга, с трудом дотащив Эрика, поднялась на крыльцо. Мы занесли старичка, уложив его на ветхой софе, потом завели паренька и усадили его в кресло. Скинув куртки, потому что в хате было жарко, мы стали хлопотать вокруг пожилого мужчины, и уже через несколько минут веки его задрожали. Он открыл глаза и посмотрел на мулатку, которая в этот момент сидела рядом с ним на софе:
- Простите, милая девушка, это вы постучались в мою дверь?
- Нет. Стучала она, - и Кара указала на меня. Я нерешительно вышла из-за спинки софы, так чтобы он меня мог видеть. Его глаза округлились, и он часто задышал, - ей уйти? – испугано уточнила подруга, не хватало ещё, чтобы он тут умер от каких-то нам неведанных эмоций.
- Нет – нет, - забормотал старичок, стараясь успокоить своё дыхание, - кто вы? – спросил он, не отводя от меня взгляда.
- Её зовут Ася, и она немая, - ответила за меня подруга.
- Вы уверены, что её имя? – он, наконец, перестал меня пристально разглядывать и посмотрел на подругу. Она окинула меня взглядом и уверенно ответила.
- Да, это Ася, это Эрик, - она указала на юношу, который полулежал в кресле, - а я Кара. Как вы себя чувствуете? Может быть, дать вам какое-нибудь лекарство?
- Нет-нет, всё хорошо, - он глубоко вздохнул, - скоро станет всё хорошо. Откуда вы? Вы повстанцы?
- Нет. Мы просто путешественники.
- Путешественники? – очи старичка недоверчиво сузились, - сейчас редко просто путешествуют.
- Ладно, - девушка встала с диванчика и прошлась, потирая щёки, - мы не совсем путешественники. Вот эта, - она указала на меня, - вбила себе в голову, что ей стоит посетить поселение повстанцев, - а вот этот, - она махнула на парня, - хочет туда попасть, но, скорее всего, сдохнет по дороге. А мне всё равно, поэтому я просто путешествую, - я задохнулась от возмущения, зачем так всё вываливать, да ещё в такой форме, не разобравшись, куда мы попали.
Старичок опять принялся меня разглядывать, возникало такое чувство, что информация, выданная подругой почти его, не интересовала.
- Надо же, как похожа, как похожа… – бормотал он себе поднос, - ох! Простите мне моё не гостеприимство, - встрепенулся он, - Меня зовут Штольц. Вы, наверное, устали и хотите есть. Ужин у меня, конечно, не богат, - он негромко говорил, встав с софы и суетясь у стола, который стоял здесь же, судя по всему он таки услышал то, что ему сказала мулатка и удовлетворился этим - да вот беда, лишних то кроватей у меня нет. Не поверите, вы первые гости за много лет, я специально выбирал очень уединённое место. Но я вам рад, очень рад.
- Да вы не переживайте. Если разрешите, мы ляжем на полу, - я, тронув его за рукав, протянула ему записку.
- Ох, милая! – он держал листочек дрожащими, старческими пальцами то, придвигая его к самым глазам, то отдаляя, на сколько это было возможно, - читаю-то я совсем плохо, зрение очень плохо стало, - Кара подошла к нему и, взяв у него записку, прочитала ему вслух, выслушав он радостно закивал, - конечно – конечно, - и продолжил собирать нехитрую снедь.
Мы немного поели и, расстелив свои спальники, обессиленно упали и тут же забылись спокойным сном. Тепло и вкусная еда сделали своё дело, на следующее утро даже Эрик был бодр и весел.
- Можем ли мы пожить у Вас несколько дней? – спросила подруга у Штольца утром, - нам необходима небольшая передышка, мы не будем объедать Вас, мы с Асей охотимся, и будем приносить мясо, а про готовку и думать нечего, я бывший повар.
- Оставайтесь, сколь вам будет угодно, - просиял старичок, - я, верите ли, истосковался по людям, уже лет десять сюда забредают только животные.
- Неужели мы зашли в такие необитаемые леса?
- Ну не совсем. С десяток лет назад тут появлялись повстанцы, но они поняли, что я старый немощный старик и потеряли ко мне интерес, бывает, проходят путники, но очень редко и стараются не останавливаться здесь, я их понимаю, мало ли что. Да и, действительно, вы немного свернули с со своего пути.


Дорогие друзья, следующую главу ждать скоро не придётся, она написана, но я её буду корректировать, в связи с возникающими, и у вас в том числе, вопросами. Если есть чёткие вопросы по мироустройству, я буду благодарна если вы и озвучите, возможно получится дополнить историческую часть, которую я хочу прописать.[/i]

...

Alenychka: 21.05.18 12:41

Света, спасибо за продолжение)
Конечно будет интересна историческая часть, ведь это вроде неизведанный мир и в тоже время как бы и наш понятный!
А вот, что имел в виду старичек на кого похожа Ася и как получилось, что он смог прижиться в глухой местности?

...

натаниэлла: 22.05.18 09:46

Привет!
Спасибо за продолжение!
мне кажется, старичок что-то знает об Асе или ее родителях. И поведает в итоге какую-нибудь полезную тайну))) он явно на девушку очень остро прореагировал.
Хотелось бы узнать, как этот мир дошел до жизни такой - не в одночасье же с людьми случились такие перерождение, потеря человечности. Почему в обществе воцарилась жестокость и едва ли не фашизм, чем это власти мотивировали?
И почему, несмотря на все ухищрения, просторы пустеют, города вымирают, людей становится все меньше... Это же явно не выгодно правительству, значит, у них иная цель?

...

Света Сорока: 03.06.18 23:46

 » Глава 32

32
После завтрака мы на полдня ушли в лес, а Эрика оставили в доме. Я была против, но подруга заявила, что это наименьшая из зол, юноша её поддержал, и я вынуждена была согласиться под их напором. Мне выдали ружьё, мулатка пошла на охоту со своим ножом, уверив меня, что она и при такой экипировке вернётся не с пустыми руками. Как же это было хорошо вернуться в тепло после долгой охоты. Я всё больше убеждалась в своей везучести охотника. Сегодня мне встретился волк, он даже не успел меня заметить. Кара, которой удалось поймать ещё и зайца, пребывала в блаженстве, она заявила, что мясо волка не то что съедобное, но и очень нежное. Боже, эта женщина меня пугает, кажется, она умеет готовить всё. А пугает меня то, что, если у нас не будет мяса, так она приготовит жуков, или лягушек, или рагу из крыс, в общем, нетрадиционную еду. Но сегодня она колдовала на маленькой кухне, маринуя, а после готовя мясо. Юноша за день ещё больше окреп, не смотря на то что провел его помогая старику, делая то на что у Штольца не хватало сил или зрячести, что-то чинил, приколачивал и даже мастерил. Я же, придя после охоты, сидела с ногами на кресле у камина потому что, пошлявшись между друзьями, попредлагав свою помощь и получив благодарный отказ, решительно не могла придумать, чем себя занять.
День сегодня был морозный, но не снежный. Уже опустились сумерки, Кара заканчивала возится с ужином, а друг полез на чердак, чтобы подлатать крышу. Штольц подсел ко мне на соседнее кресло, вообще его жилище отличалось уютом. Здесь была и небольшая спальня с огромной двуспальной кроватью и шкафом во всю стену. Гостиная объединена с кухней, и, хотя здесь был минимум мебели, но эта комната напоминала мне картинку из книжек. Своё место нашли и большая софа, и камин, и огромный книжный шкаф, забитый под завязку фолиантами, который вызывал в моей душе жгучую зависть и желание покопаться в нём, но я не решалась спросить, можно ли это сделать, несколько удобных кресел, большой стол и рационально сделанная кухонная мебель. Подвесные шкафчики были забиты продуктами и домашними консервами.
- Как жаль, дитя моё, что вы не говорите, у меня к вам есть вопросы, - я извлекла из кармана записную книжку и ручку показав, что готова отвечать. Он одел на нос очки, посмотрел в них и снял, - нет, для такой беседы мне нужны ваши друзья, вы уверены, что готовы посвятить их во всё? Ведь, как я понял, вы достаточно странная компания, которая собралась из разных мест и с разными целями, - я неопределённо пожала плечами, я и так многое рассказала своим попутчикам, к чему хранить тайны? – но пока у нас с вами нет возможности общаться, позвольте я вам поведаю одну историю? – я согласно кивнула головой.
- Когда-то давно у меня был брат, точнее в семье нас было несколько братьев и сестёр, но время было военное, так или иначе, до совершеннолетия дожили только мы вдвоём. Его звали Макс, он был аж на пятнадцать лет старше меня. И, конечно, как любой мальчишка в двадцать лет, он хотел сделать мир лучше. Он пошёл в армию, не слушая ни отца, ни мать, хотя, откровенно говоря, разница была не велика, служишь или живёшь «мирной» жизнью. Она в те времена была с запахом пороха, каждый в доме имел оружие, чтобы защищать себя и свои владения. Да-да тогда не было колхозов и общин, всё это появилось чуть позже. Когда мне было восемь лет, наших родителей убили, разграбив всё нажитое, мне повезло, я убежал в поля с утра. Когда Макс всё это узнал, он примчался домой. То, что он увидел, подорвало его веру в действующее правительство. Он забрал меня, и мы поехали к повстанцам, к тем, кто боролся за правду, кто хотел счастья народу. Тогда это были другие повстанцы, потом они очень быстро встали во главе Общества, те, кто не разочаровался в нём раньше, чем оно до конца сложилось. В общем там очень сложная ситуация была. Так вот, когда мы поселились у повстанцев, мы познакомились с одной из предводителей движения. Луз. Моему детскому воображению она казалась самой прекрасной принцессой. Почему я стал тебе рассказывать эту историю? Да потому что ты, очень похожа на неё, если б не понимание, что мои воспоминания замутились, я бы сказал, что ты её копия.
К нам присоединились ребята, им тоже хотелось послушать правду о тех временах, мы все прекрасно понимали - то, что нам рассказывают в учебниках о становлении Общества, помесь сказки с откровенным враньём. На последних словах Штольца я вскочила и бросилась к своему рюкзаку, надеясь, что в далёком пути я её не потеряла. Я долго перелистывала свои книги, но наконец, всё-таки её нашла. Подойдя к нему, я протянула фото, распечатанное Германом. Когда он пусть и подслеповатыми глазами рассмотрел кто на фото, его кадык нервно дернулся, и пожилой мужчина закашлялся.
- Откуда оно у тебя, девочка?
Что ж я могу ответить на его вопросы, теперь, когда друзья были рядом и могли мне помочь. Пора раскрывать карты.
- Это моя прабабушка, - написала я и передала записку подруге, чтобы она её прочитала. Надо было её видеть, когда она озвучивала написанное, рот остался открытым, а глаза выпучились так, что мне показалось, они сейчас выпадут и укатятся под софу. Штольц уставился на меня, впившись в подлокотник кресла, так что костяшки побелели. Эрик видимо не понимал, насколько чудной кульбит сделала жизнь. Они какое-то время сидели, уставившись на меня, каждый думая о чём-то своём.
- Знаешь её историю? – спросил пожилой человек, голос его дрожал от нервного напряжения.
- По стольку, по скольку, правда прошлой весной мой муж нашёл видеозапись, с неё и сделана эта фотография.
- Видео? – оживился старичок.
Да, к сожалению, мы не сможем его посмотреть. Герман его как-то хитро куда-то включал, у меня остался носитель, но как его подключить мне не известно, - у моих собеседников как по команде грустно опустились плечи, - а ещё я нашла ангар, где хранился её мотоцикл, когда уходила из села, это точно был он, хотя он был разобран, но я уверена это был он, - от радости, что я могу поделиться с кем-то своей информацией о находке, я начала повторяться.
Штольц рассматривал фотографию Луз, то так, то этак поворачивая её к свету, то приближая, то удаляя.
- Это была неординарная женщина, - вздохнул он, - когда я её увидел впервые, мы только оказались в палаточном городке, я помню это мгновение как сейчас. Она стояла перед людьми на взгорке и что-то яростно говорила, её волосы были туго стянуты в хвост, на ней была одежда цвета хаки и за спиной висел автомат, а стоящие перед ней завороженно слушали. У неё был талант великого оратора. Она вела за собой людей, её лучший соратник был её любимым человеком, но всем нужен покой. Они ушли, чтобы строить свою жизнь без войны, тогда казалось, что, наконец, наступил мир. Мы с братом оставались с повстанцами не один десяток лет. Мой брат не смог уйти, в каждой системе ему мерещились убийцы и воры, как показали годы, он был прав. Когда мне было под сорок, Луз опять появилась в селении повстанцев. Она пришла сломленная, совсем другая. Она стала спокойной, из взгляда исчезла сталь, но там появилась какая-то вселенская тоска, позже я узнал, что, уйдя на покой, она зажила в далёком селе, как и все - вышла замуж и родила ребёнка, помогала Обществу, но, когда их взгляды разошлись, она отказалась на них работать. Тогда они выкрали её мужа, пытали желая добиться её согласия, на работу с ними, а не получив его убили супруга. Она не смогла там оставаться. Дочь её выросла. Луз не вернулась после первой же вылазки, слухи ходили разные, но я видел сам, как она умерла. Она больше не хотела жить, и пришла к нам погибнуть, за идеалы молодости. Через несколько лет оттуда ушел и я. Общество вставало на ноги, но мне не нравилось то, что мы с таким трудом построили, это был лишь улучшенный аналог того же государства, что у нас было. Да и улучшенный ли? А это совсем не то чего мы добивались. Сначала я поселился в одном из небольших городов, женился. Бог не дал мне детей, и быстро устав от людей и каких-то чумных правил мы с женой сбежали сюда. Тогда ещё здесь часто проходили люди, но вот уже лет двадцать тут почти никто не появляется. Так и живу, - он закончил свой рассказ, в его взоре стояли слёзы.
- А давно умерла ваша жена? - спросил парень.
- Да вот, около десяти лет назад. Мы прожили шестьдесят замечательных лет вместе. Она была намного моложе меня, но ушла раньше. Это так глупо.
- Шестьдесят? – переспросила Кара, - сколько же вам сейчас?
- Если я не ошибаюсь, около ста десяти, я не помню свой точный год рождения и в какой-то момент стал путаться, это старческое видимо, но не меньше это точно.
- Скажите, а как вообще появились повстанцы, - снова подал голос Эрик.
- Доподлинно сказать не смогу, знаю это только по рассказам. Ходили слухи, что в начале повстанцы были людьми науки, интеллигенцией, которая видела регресс всего мира, погрязшего в вонах. Это были и мелкоусобные стычки, и огромные вооруженные конфликты, не было ни одного государства, не ведшего военной деятельности. Ученые видели, как крупные державы вбухивают огромные деньги в создание, всё нового и нового оружия, которое будет иметь колоссальное поражающее действие, в развитие техники которая не принесёт облегчения простым людям, а лишь ухудшит их жизни и принесёт новые смерти. Это были идеалисты, они видели возможность выживания только в одном: уничтожить всё, что так или иначе связанно с военной деятельностью. Именно поэтому некоторые машины исчезли из нашей жизни насовсем. Например, мотоциклы, народных умельцев уже нет, потребность в этом агрегате не велика, вот пропал он как класс, а жаль. Но что в нашей жизни идея без грубой силы? Когда первые повстанцы поняли, что уговоры глав государств не приносят никаких результатов, им самим пришлось прибегнуть к помощи военных. Как ни странно, нашлись среди не маленьких начальников те, кто поддержал идеалистов. Буквально за несколько лет по планете прокатилась волна уничтожения военной науки, как вида, военной техники и не посредственно оружия. Взрывались склады и институты, кто хоть издалека касался нужной темы, была практически уничтожена глобальная информационная сеть, так плотно в те времена опутавшая планету. Но в движение кроме военных пришла молодёжь, максималисты, в силу возраста видящие или черное, или белое. Они захотели строить совсем новое общество и по началу цель была даже хороша. Человек такое существо, он всегда чем-то не доволен, он не хочет слезать с насиженных мест, особенно если они сытные и уютные. И началась новая война, одна для всех государств – против нового строя, против повстанцев. Именно тогда я и попал к ним. Мы мечтали создать общество без войн и предрассудков, где все равны, где есть только то что приносит благо людям. Но когда в силу множества глав государств и разрозненности, повстанцы одержали победу, уже этот строй раскололся. Люди, оказавшиеся у руля и почувствовавшие вкус власти, захотели всё контролировать, а встретив не понимания у части своих же соратников, они стали боятся за свои места и взялись уничтожать несогласных боевых товарищей. Долгое время борьба шла на равных, пока становление новой власти не утвердилось, но оказалась теперь у руля были сильнейшие, а противились более слабые и повстанцы были загнаны в катакомбы, вынужденные вести свою деятельность урывками, лишь слегка нарушая работу огромной махины под названием Общество.

...

Света Сорока: 05.06.18 10:38

 » Глава 33

33
Все были под впечатлением от рассказа Штольца, от его возраста, да и, наверное, от всего. Ужин прошел в полном молчании, да и ко всему прочему Кара превзошла сама себя, мясо было великолепно.
Мы пробыли у Штольца ещё несколько дней, помогая милому старику, стараясь сделать всё, чтобы после нашего ухода ему как можно дольше было удобно жить. Эрик набрался сил, мастерил и ремонтировал всё, что попадалось ему под руку. Мы с Карой ходили на охоту, заготавливая старику мяса, ведь сам он делать этого не мог. По его признанию он редко ел белковые продукты, пять лет назад ему стало тяжело заботиться о курах, и он перестал их держать, теперь, разве что, шальной кролик, решивший полакомится посадками, попадался в силок, расставленный на огороде, но это бывало очень редко. Для нас вообще было чудом, что он так долго прожил, при условии своего отшельничества, ни лекарств, ни врачей, да ничего, по большому счёту, у него не было, когда я его спросила, он лишь лукаво улыбнулся:
- Природа нам даёт всё, что необходимо.
Но вот, всё что было в наших силах, мы сделали, и надо было двигаться дальше. Нам не хотелось покидать уютный и приветливый дом, но у нас была цель. Собравшись, мы простились с гостеприимным старичком, пообещав его иногда навещать.
- Когда я умру, - сказал на прощание Штольц, - я хочу быть похороненным. Вы, хотя бы, имеете представление, где моя изба.
Мы обняли его на прощание и ушли. Минуло уже больше месяца как мы ушли из Ормуса. По моим подсчётам начался новый год. Январь в наших широтах был холодный и богатый метелями месяц. В первую же ночь ветер рвал нашу палатку, как будто хотел её унести куда-то в космос. После тепла и уюта уснуть под эти завывания было очень трудно. Пока мы гостили, юноша смастерил нам лыжи из старых досок, теперь идти было удобнее. Через два дня бор начал редеть, и мы подошли ещё одному городу.
Этот явно был обитаем. Но это несло в себе как положительные, так и отрицательные моменты. У нас была возможность разжиться продовольствием, но в то же время вероятность оказаться в Лагере возрастала.
- Мне страшно, - честно сказал Эрик, пока мы в нерешительности остановились у кромки леса, - когда мы подошли к Ормусу, я так не опасался.
- Это всё опыт, - философски изрекла мулатка, но я была согласна с Эриком, неожиданно и меня пронзил страх.
- Пошли, - безапелляционно подтолкнула нас подруга, и мы двинулись в перед, на встречу к неизвестности.
«Машиностроительный» - гласила табличка у главных ворот, похоже, основатели решили не очень заморачиваться названием. Этот город тоже имел свой неповторимый облик. Дома были каменными, но ярко раскрашенными. Заводы возвышались огромными махинами над двухэтажными жилыми строениями. Побродив по улицам, мы поняли, что безработица тут не буйствует как в Ормусе. Было решено зайти на ближайшую проходную:
- Нам нужен комитет по трудоустройству, - молвил парень улыбчивому охраннику, он с удовольствием нас проводил в аккуратный кабинет, в котором сидела милая женщина лет тридцати пяти. Она нас тоже приветствовала улыбкой.
- Добрый день, чем я могу вам помочь?
- Нам необходима работа, - ответила Кара, - один повар и двое разнорабочих, - кадровичка посмотрела в свой планшет и снова улыбнулась.
- У нас есть такие вакансии. Мне нужно ваше удостоверение, справка от комитета по здоровью и справка с прошлого места работы, - её улыбка стала прямо таки лучезарной.
- А если этих документов нет? – осторожно поинтересовался Эрик, - точнее удостоверение есть, а вот с остальным получается небольшая заминка, поселение в котором мы жили, разрушили повстанцы.
- Повстанцы? – взгляд её посуровел, - вы говорите, где и когда работали, мы отправим запрос, а вы, тем временем, пройдёте медицинское освидетельствование, - при этих словах она нажала какую-то кнопку на столе, не успели мы ретироваться, как появились четыре дюжих молодца, - прошу проследовать за нашими сотрудниками комитета по безопасности, - теперь всё в ней выражало брезгливость. Это было плохо, очень плохо.
- Вот так глупо попасться, - буркнул мне на ухо парень, когда мы пошли за мужчинами.
Он сильно волновался, оно и понятно, по нам с подругой можно было найти информацию, а Эрик уже лет десять был вне закона, он был лагерный, ему была одна дорога – назад, и это обнаружится стоит провести анализы. Я посмотрела на мулатку, её взор оценивающе метался по стенам, она искала выход из этой ситуации и не находила. Нас завели в большое помещение, в котором в два ряда стояли обычные койки.
- Побудьте пока здесь, за вами придут, - обронил один из верзил, другой корректно, но жёстко снял наши рюкзаки один за другим. Они вышли, заперев дверь на замок и унеся наши вещи.
- Да что ж эта за напасть то такая! - заметалась по комнате девушка, - почему, когда мы путешествуем, нас норовят закрыть? – от невозможности никак выпустить злость он накинулась на Эрика, - чёрт дёрнул тебя за язык! Помолчать не мог? – она подскочила к нему и принялась трясти, схватив за грудки.
- А то ты бы не спросила? - меланхолично поинтересовался он, голова юноши заваливалась на бок от того, что подруга, не переставала, его трясла, будто грушу. Я коснулась её плеча, успокаивая.
- А ты что меня успокаиваешь? - резко развернувшись ко мне, закричала она, - думаешь здесь все такие же добренькие как у тебя в селе. Вас обоих заберут в Лагеря, дура! – Кара боится остаться одна, и переживает за нас, поразила меня мысль, мы были единственными людьми, которых она подпустила к себе так близко, после расставания со своим суженым, она даже за Эрика переживала. Я не знала, что ей сказать и как успокоить. Она обессиленно опустилась на кровать. Я села рядом, тихонько гладя её по плечу, - не трогай меня, - вяло попыталась отбрыкнуться от меня подруга.
Юноша улёгся на лежанку, закинув руки за голову, казалось, он лежал не на тюремной койке, а на лугу, подставляя лицо тёплым лучам. Мулатка сидела, ссутулившись, уткнув нос в ладони, а я прямо будто аршин проглотила и мы ждали. Ждали, как решится наша судьба. Ждали, кто же войдёт в эту дверь. И если ребята предполагали, что может произойти, то для меня всё это было полной загадкой.

...

Света Сорока: 05.06.18 10:43

Alenychka я надеюсь я ответила на вопрос кто такой Штольц)))
натаниэлла про то почему такое отношение к разрушенным Лагерям и городам их обслуживающим я постараюсь рассказать позже, возможно даже во второй книге трилогии.

...

натаниэлла: 10.06.18 20:15

Света, привет!
Спасибо большое за продолжение!
Вот это старик! Сто с лишним лет и все еще помнит, обслуживает себя - молодец! Был знаком с прабабушкой(!!) И рассказал ее историю.
Грустно получилось: старый мир сломали, а новый не построили - так и живут на обломках, используя грубую силу. А ведь войны и вред не от науки и техники (мотоциклы им помешали, надо же). Разруха, как писал Булгаков не в клозетах, а в головах.
итак, герои снова попались, снова сидят взаперти. Из огня да в полымя.

...

Света Сорока: 04.07.18 16:19

 » Глава 34

34
По моим прикидкам наступил уже вечер, друзья то так, то эдак устраивались на койках, то ходили, то сидели на полу. Есть хотелось ужасно, а к нам до сих пор никто не пришел. Наконец, мы притулились на лежанках и попытались уснуть. Это было сложно, потому что свет люминесцентных ламп, ярко освещал все уголки нашей тюрьмы, и вот когда, наконец, на мягких лапах, начал подкрадываться сон, дверь со щелчком открылась. Мы, как по команде, уселись. В комнату зашла маленькая аккуратненькая дамочка в белом халате. Она окинула нас взглядом и пристроилась на дальнюю кровать:
- Подходите по одному, - скомандовала она.
Первым подошел Эрик, день без лекарств плохо на нём сказался, он начал слабеть на глазах. Сев напротив женщины, он принялся с напускной заинтересованностью разглядывать её лицо.
- Эрик, как я понимаю, - она не спрашивала, она утверждала, - давай не будем тратить моё время, из какого Лагеря?
- Семнадцать, - речь его звучал безучастно.
- Номер?
Он повернулся к ней подставив своё ухо. Дама, натянув перчатки, покопалась там и через секунду внесла в свой планшет какие-то цифры.
- Следующая.
Эрик тяжело поднялся и вернулся на ту же койку, на которой лежал до прихода проверяющей, а его место заняла мулатка.
- Кара Джонсон. Так-так, объясните, почему вы пропали из поля зрения Общества так надолго?
- Я не пропадала, я проживала там, куда и была распределена.
- Вас же проинформировали, что после разрушения Лагеря, вы должны были зарегистрироваться в другом поселении.
- У меня не было возможности. В ближайших городах не было работы.
Брови дамы удивлённо поползли вверх:
- Милая Кара, её не было, потому что вы не потрудились обратиться в соответствующую инстанцию, а Общество не будет содержать тунеядцев. Следующая.
Подруга встала, пришел и мой черёд. Я подошла к кровати и села на неё. Мулатка не отходила.
Она не разговаривает, если вы хотите её допрашивать, дайте хотя бы бумагу с ручкой.
- Мисс Джонсон, мы как-нибудь сами разберёмся. Нам для диалога не нужна Ваша помощь. Вы свободны, - металла в голосе женщины становилось больше с каждым звуком, произнесённым ею, - итак, Василиса Район Сол Виндзор Рокотова, м-да вашей маме очень повезло, что она не попадала под ежегодную проверку, у неё были явные психические отклонения. Почему вы сбежали из дома? – она молча сидела и смотрела на меня, а потом всё-таки достала из кармана своего халата мой блокнот.
- Я хотела попутешествовать, после исчезновения моего мужа. Мне тяжело было находиться в селении, - написала я на первом листе и, вырвав, отдала его.
- Странное желание, при учёте того, что все проходимые вами тесты были хорошие, если не учитывать вашу немоту - я безучастно пожала плечами, - куда делся Ваш муж? – я повторила свой жест, - понятно, - она поднялась, оправила несуществующие складки на одежде, глянула на нас пренебрежительно и молча ушла.
- Поздравляю девочки! – уставившись в потолок буркнул парень.
- Все? – неуверенно спросила его девушка.
- А ты кого исключишь? - ядовитая улыбка растянулась на его лице.
Кара поникла и побледнела:
- Ну, хотя бы Ася…
- Угу, немая. Со странным именем. Давайте спать, изменить мы всё равно ничего не сможем, - сарказм в его речи постепенно превращался в горечь. Вскоре после его слов отключился свет.
Впервые, после того как я ушла из села, я столкнулась с нормально функционировавшими, в понятии Общества, комитетами. Это вам не Ормус, где каждый второй «выпал из поля зрения Общества», и где любого, кто попадал на службу выжимали до последней капли и выбрасывали, не сильно заботясь о том, лагерный он или просто безработный. Но меня правильность моего нового пристанища совсем не радовала. И не, потому, что теперь передо мной маячила смерть. Просто узнав об Обществе столько малоприятного, меня воротило от структуры, в общем, и от людей, живущих по его правилам. Меня воротило от тех, кто хоть чуть-чуть понимал, что же тут происходит на самом деле, хотя они, наверное, даже не задумывались о последствии своих действий.
На утро нас всё же накормили. Еда была пресная и пахла плесенью.
- Долго мы тут будем торчать? – спросил юноша у одного из надсмотрщиков. Он выглядел всё хуже и хуже, складывалось ощущение, что чем ужаснее он себя чувствовал, тем более ехидным становился.
- В обед за вами придёт машина, - без эмоций ответил мужчина и закрыл дверь.
- Ммм мы поедем! Это просто замечательно! Я-то уж думал, что по дороге кони двину!
- Эрик и без тебя тошно, - огрызнулась мулатка.
Разговаривать смысла не было. Мы осознавали, что сбежать из Лагеря почти нереально, оставалось надеяться на то, что нас освободят повстанцы. Хотя, надо заметить, надежда была наиглупейшей.

...

натаниэлла: 04.07.18 21:09

Привет!
Света, спасибо за долгожданное продолжение!
Очередная жуткая страница, куда же их теперь привезут?
Страшней всего, что о тебе все знают и вопросы задают из чистой формальности. Им не интересно слушать ответы.

...

Света Сорока: 05.07.18 23:09

 » Глава 35

35
Охранник не обманул, через полчаса после того, как нам кинули обед, по-другому зашвыривание тарелок с какой-то бурдой в окошко у основания двери, назвать было нельзя, опять появилась вчерашняя врачиха. Сегодня её физиономия излучала презрение, как если бы мы были тройкой лабораторных мышей.
- На выход, - процедила она сквозь зубы.
- А вы не хотите вернуть нам вещи? – поинтересовалась подруга, в ответ Эрик расхохотался, чем вызвал улыбку у нашей «милой» надсмотрщицы.
- Ты бы лучше, сначала, у своего приятеля поинтересовалась, чем всякие глупости спрашивать, - хмыкнула она и покинула нас, оставив на попечение шкафообразных стражей.
Эти безликие товарищи конвоировали нашу компашку до машины. Грузовик с полностью железным кузовом, высота потолка которого не позволяла выпрямиться, стоял у самых ворот завода. В нём не было ни щелочки, за исключением неплотно прилегающих створок, на которые навешивались пара замков, и хотелось верить, что ехать нам придётся недолго, иначе мы попросту задохнёмся. Нас загрузили в эту основательно промёрзшую тюрьму, в которой можно было сидеть исключительно на полу, и закрыли. Кара нащупала мою кисть и сжала в своей горячей ладони. Через пару минут автомобиль тронулся, увозя нас в неизвестность, потряхивая на ухабах.
По прошествии нескольких часов такой езды все конечности затекли напрочь, не помогала даже перемена позы. От мороза зубы стучали, отбивая невероятную дробь, зад нещадно болел от постоянных скачков по кочкам, а ещё стало не хватать кислорода, это выражалось в головокружении и неимоверной тошноте. Я свернулась на полу калачиком и попыталась спать. Хотелось уснуть и замёрзнуть, что было не сложно сделать от того холода, что буйствовал здесь. У всего есть придел и, судя по всему, моя сила воли дошла до него, по крайней мере, в этот момент у меня было такое ощущение. Но уснуть не удавалось. Потом не выдержал желудок Эрика, я поняла это по приглушенным звукам и неприятному запаху, разлившемуся в нашей импровизированной камере, мне подумалось, что сейчас бедолага получит от Кары отповедную, но подруга промолчала, чем очень меня обеспокоила. Я в темноте снова нащупала её руку:
- Я здесь, всё в порядке, - услышала я её и у меня отлегло от сердца.
Наконец наш транспорт остановился, и до слуха донеслось громыхание замков. Открывшиеся двери впустили внутрь так много свежего воздуха, что мы на мгновение потеряли ориентацию в пространстве и, хотя уже спустились сумерки, зимний день не долог, но в сравнении с темнотой в которой мы просидели несколько часов, на улице было светло. На подгибающихся, непослушных, ногах мы выбрались из этой будки и, пошатываясь, придерживаясь за её борт, встали у одного из колёс. Поездка нас совершенно вымотала, а если учесть скудный рацион предшествующих суток, то мы ещё бодро держались.
К нам подошел невысокий мужчина, лет сорока, он не был похож, ни на кого, но вместе с тем напоминал сразу на всех особей мужского пола, которых я когда-либо видела. Самым запоминающимся в его облике были глаза, от них веяло таким холодом, никакого другого эпитета кроме «ледяные» на ум не приходило. Тонкие губы выдавали человека злобного, а сильно выдающийся подбородок сообщал о непримиримости характера. Он оценивающе посмотрел на нас и отдал распоряжение стоящим рядом с ним охранникам:
- Дам в десятый барак, парня в восьмой, - он взял Эрика за подбородок и заглянул в глаза, - что, парень, хреново? Ничего, тебя скоро уколют и будет всё ок, - в его голосе не было ни жалости, ни злобы, никаких эмоций, просто констатация факта.
На Эрика было тяжело смотреть, его лицо отливало синевой, и стоял он лишь благодаря тому, что мулатка его подпирала справа, я поддерживала за спину, а слева он плотно прислонился к промёрзшей покрышке нашего транспорта. Надсмотрщики подхватили его под руки и потащили к огромным, железным воротам. Тут же, на их месте, материализовались другие, которые подтолкнули нас с Карой в спины, заставляя идти.
Следуя за провожатыми, окружающими нас спереди и сзади, мы оказались на огромной территории, с ухоженной главной аллеей, всё остальное скрывали наступившие сумерки и начинающаяся метель. Мы долго шли прямо, по мощёной дорожке, засаженной по бокам редкими деревьями, пока не оказались у одноэтажного строения с решетками на маленьких окошках, сделанных исключительно для проветривания. Когда я ступила внутрь, у меня засосало под ложечкой. В тускло освещенном, холодном доме, вдоль обеих стен были кровати, на которых лежали женщины и девушки всех возрастов, но в основном молодые. Даже при скудном свете было видно, что их лица ничего не отражали, а очи их недвижимо смотрели в потолок, на какую-то секунду мне показалось, что они мертвы. Подруга впилась мне в предплечье своими ледяными пальцами, оставляя синяки, похоже ей пришла та же мысль, но присмотревшись, мы увидели, что все они дышат.
- Ваши койки справа, - подтолкнул нас тюремщик. Мы двинулись к свободным лежанкам, они стояли через одну друг от друга, - сейчас придёт медсестра,- сказал он, и охранники неслышной тенью исчезли из помещения.
- Боже, что с ними со всеми! - оторопело, сказала мулатка, глядя на лежащих без движения женщин. Её вопрос не требовал ответа, мы обе понимали, что это действие какого-то лекарства. Нам тоже скоро вколют его, и мы обе будем в таком же состоянии. К этой реальности Лагеря Кара не была готова. Раньше она лицезрела только его лицевую сторону: врачей, обслуживающий персонал, тихих больных и чистые, красивые аллеи с меленькими домиками.
Медсестра действительно появилась очень скоро и совершенно бесшумно. Выдав нам лекарства и проследив, чтобы мы их выпили, она также неслышно удалилась. Последней моей осознанной мыслью, прежде чем потонуть в дурмане, было: «Может они все тут приведения, до того они бесшумно передвигаются?»

...

Света Сорока: 05.07.18 23:11

натаниэлла знают то не всё, но ответы их действительно не интересуют. они действуют по протоколу, не задумываясь, ведь так удобнее. к сожалению и в нашей жизни это не такая уж и редкость.

...

натаниэлла: 20.07.18 09:23

Привет!
Спасибо за продолжение!
Накаляется все, хотя меня радует, что парню сделают нужный укол.
И все обстановка напоминает фашистский концлагерь. Надеюсь, это не конец путешествия((

...

Света Сорока: 20.07.18 12:21

 » Глава 36

36
Я открыла глаза, из-за того, что солнце слишком нагло лупило в них своими лучами. Свет был настолько яркий, что я видела его сквозь опущенные веки, которые светились розовым светом. Распахнув очи, я села, но слишком резко, потому что в тот же момент я почувствовала будто мне в переносицу всадили раскалённый железный кол, такой силы была мигрень. От адских ощущений я тут же упала обратно на койку, зажмурилась и на моих ресницах выступили слёзы. Когда боль приутихла или я притерпелась, опять повторила попытку увидеть реальность и сесть. Наученная горьким опытом, садилась я медленно, плавно и только после того как приняла вертикальное положение, подняла веки. Поначалу я не могла понять, где нахожусь, память отказывалась мне объяснять, что я делала последние сутки. Напрягшись до предела, я припомнила, что нас везли в Лагерь и раз я не узнаю место, значит довезли-таки. До ушей донёсся чей-то приглушенный скулёж, аккуратно, чтобы не расплескать ту боль, которая гнездилась у меня в черепушке, я повернулась на звук, через кровать плача и заткнув себе рот подушкой лежала подруга. Её состояние отличалось от моего - ей было хуже. Я никогда не наблюдала её в таком состоянии.
Медленно опустив ноги на пол, я слезла и на четвереньках доползла до её лежанки. От прикосновения моей холодной ладони она вздрогнула. Только сейчас я поняла, как закоченела, температура здесь вряд ли превышала пять градусов тепла. Я нежно, чуть касаясь погладила подругу по горячему лбу.
- Ася... мне так плохо… мне так больно… зачем они с нами так? - прохрипела подруга, было видно, что каждое слово привносило в её многострадальную голову новый и новый заряд боли.
В этот момент в помещение зашло много медсестёр с каталками, вроде бы я насчитала шесть:
- Быстро на место, - злобно бросила одна из них мне. Спорить было весьма неудобно, поэтому я так же еле-еле, ползком, ретировалась на свою койку.
На каталках были разложены шприцы всевозможных калибров с лекарствами, непохожих цветов и текстуры. Одни из них казались разноцветной водой, другие густыми и тягучими, а третьи были похожи на пеструю вату.
Сегодня наши соседки были больше похожи на живых, нежели вчера. Кто-то спал, кто-то лежал с блуждающим взором. Несколько даже сидели на своих койках, разглядывая руки, как будто видя их в первый раз. Медсёстры, разделившись, стали подходить к пациенткам, вкалывая по одним им известным правилам лекарства.
- Римма, взгляни на эту, - позвала одна медичка другую, - что, и ей колоть? Она же загнётся, - подошедшая медсестра оглядела лежавшую девушку с остекленевшим взглядом, пощупала ей пульс.
- Нет, этой только еду, а то действительно помрёт как та, из пятой, а она пока может быть полезна.
Девица из персонала, которая спрашивала, вколола объекту обсуждения несколько шприцов, которые держала, отложив один. Когда очередь дошла до меня Римма, видимо она была старшей, сказала:
- Этой только витамины. У неё сегодня собеседование.
То же она сказала, остановившись около Кары. Оставалось только догадываться, что это могло быть за собеседование. Когда они закончили обход я начала замечать у девушек, которым первым ввели укол, вчерашнюю отрешенность. Как я поняла, им кололи какой-то транквилизатор, превращающий их в зомби, неспособных оказывать сопротивление любым действиям.
Я лежала, примиряясь со своей мигренью. Силы осматриваться закончились. Хотя мне не вводили медикаментов, мой мозг окутывала апатия, видимо это была остаточная реакция на препарат, введенный накануне. Есть не хотелось, это радовало.
По прошествии нескольких часов я почувствовала, что начинаю быть похожей на человека, для того, чтобы пошевелиться мне не надо было прикладывать титанические усилия, голова стала болеть меньше. Подруга тоже перестала скулить, она просто лежала замерев, боясь привести движением в действие механизм адской выжигающей мозг боли. И тут я заметила шевеление в другом ряду коек, сколько позволяла поза, я скосила глаза на объект движения. Та, которой лекарство не кололи, потянулась, и аккуратно заложила ладони за голову. Её мордашка выглядела обычно, без того отрешенного выражения. Она легла и замерла, лишь её яркие, живые глаза оглядывали нас с Карой. Казалось это не очи, а рентгеновские лучи, настолько внимательно она нас изучала. Я села и стала столь же пристально рассматривать её. Она ничего не говорила, не дела попытки устроится поудобнее, просто лежала.
На улице, за стеной послышался шорох. Девушка молниеносно положила руки по швам всем видом изображая отсутствующее выражение, я очень внимательно смотрела на эту метаморфозу, уже через секунду её нельзя было отличить от двух десятков других находящихся в бараке. На входе возникли охранники, их как не странно было больше чем вчера. Двое остались в дверях и по паре подошли к нашим с Карой лежанкам:
- Вставай, - немного брезгливо, немного пренебрежительно бросил один из них. Я поднималась плавно будто был вазой, склеенной из миллиона осколков, слабость во всём теле до конца не прошла, впрочем, как и мигрень. Мулатка ещё бережнее собирала себя с кровати. Ей, всё же, по необъяснимой для меня причине было значительно хуже, - быстрее, - толкнул её охранник и она, скуля, обвалилась на пол, как куль с мукой, - бери её, а то мы так до завтра будем возится, - отдал он приказание своему напарнику и они, подхватив подругу под локти, поволокли по направлению к выходу. Я медленно пошла сама.
Сегодня дорога казалась мне нескончаемой и выматывающей. Мы не прошли и половины пути, как я уже задыхалась, мои ноги подкашивались, а адская резь с новой силой запустила свои щупальца, во все закоулки моего несчастного черепа. На моё счастье, не надо было идти до самых ворот, и мы скоро подошли к небольшому домику в один этаж, с весело окрашенным крыльцом.
Внутри здания оказались кабинет, приёмная и зал, мы видели его из коридора. Нас провели в одну из комнатушек и усадили на стулья. Как по мановению волшебной палочки перед нашим возом возник мужчина, который встречал машину с нами накануне. Внимательно оглядев нас, он указал на меня пальцем:
- Пойдём.
Я, следуя за ним, прошла в другую горенку, и он закрыл за моей спиной дверь. Помещение напоминало мне кабинет управляющего моей школы. Небольшой письменный стол стоял посередине, рядом с ним деревянные стулья для посетителей, вдоль стен разместилось несколько книжных шкафов доверху набитых папками.
- Ну, давай познакомимся. Я – Ричард Бианчи, управляющий Лагерем, а ты кто?
Я нащупала в кармане блокнот и ручку, какое счастье, что их у меня не отняли в камере того города, женщина-медик попросту забыла о нём. Я вкратце написала свою историю, повторяя то, что сообщила пару дней назад врачихе.
- Так ты немая? – я кивнула, - но раньше говорила? – опять кивок, - почему онемела?
- Врачи сказали, что это шок из-за потери родителей.
- Тебя обследовали? – кивок, - и не дисквалифицировали как личность и ты регулярно проходила тесты? – я согласилась, - до ухода мужа у тебя не было тяги к странствиям? – это тоже отрицать было глупо, - как думаешь, это может быть ещё одним потрясением, от исчезновения супруга? – я пожала плечами, не рассказывать же как меня били и я сбежала, чтобы сохранить свою жизнь и только потом я узнала о существовании повстанцев, Лагерей, откуда не возвращаются и о многом другом, - ты сама считаешь себя опасной? – я помотала головой, хотя в этом я как раз начала сомневаться, - а как ты можешь охарактеризовать свою подругу?
- Я считаю, она нормальный, полноправный член Общества. Просто обстановка в городе, в котором она работала, так сложилась и она вынуждена была странствовать, чтобы не умереть от голода.
- А кто в этом виноват? – это уже вопрос с подвохом, который был виден даже мне - наивной.
- Повстанцы. Они нарушают строй Общества, внося смуту, - конечно, я считала совсем по-другому, но сейчас моей целью было выжить или хотя бы протянуть максимально долго. Как бы подсказать, что я говорила Каре. Я не стала вырывать этот лист из блокнота и просто протянула книжечку мужчине.
- То есть ты бы хотела продолжать пребывать в Обществе и вернуться в свою деревню?
- Жить в Обществе это замечательно, - я писала те слова, которые мне внушались с детства, они получались легко, как будто и вправду были моими мыслями, - но возвращаться в домой я пока бы не хотела, там слишком много плохих воспоминаний лично для меня. Хотя своё поселение я очень люблю и лучше места, наверное, нет. Я знаю, что могла бы работать в любом другом селе, я разнорабочий, - разговор с этим человеком, не смотря на всю его злобную и отталкивающую внешность расслаблял. Мне приходилось прилагать усилия, чтобы не поддаться этому чувству, ведь я осознавала, что он мне не друг, и совсем не собирается облегчать мою долю.
- Я тебя понял. Думаю, мы тебя сегодня переселим в другой домик, - от этих слов у меня пробежал холодок по спине, - и постараемся назначить лечение, после которого ты сможешь жить как полноценный член Общества, - ох, хорошо я немая, а иначе хмыканье я бы не удержала, сейчас же моё лицо украшала кривая улыбка, которую можно было бы отнести к тому, что я переживаю за свою будущую судьбу.
Он встал и открыл мне дверь. Я тоже поднялась и принялась собирать свои листочки с его стола, создавая видимость, что намереваюсь их выкинуть, чтобы не мусорить тут, попутно я аккуратно вырвала листок с ответом о повстанцах из своей записной книжки.
- Зачем ты это делаешь? – его взгляд стал злым, а в голосе послышались угрожающие нотки.
- Мусор, - написала я крупно, чтобы можно было показать надпись издалека.
- Оставь, – его лицо немного разгладилось, - я сам.
Я неопределённо качнула головой и вышла приёмную, где сидела мулатка. Но переступая через порог, я намерено споткнулась и полетела прямо на неё. Упав, приложившись переносицей о её коленную чашечку, я постаралась незаметно сунуть ей бумажку в руку. Она, не будь дурой, сразу затолкала её под рукав свитера. От падения черепушку пронзила мигрень, про которую я начала забывать, сидя недвижимо на беседе, а от удара о колено Кары, из носа хлынула кровь. Началась суматоха, на которую я рассчитывала, давая девушке возможность прочитать записку. Мой давешний собеседник кинулся меня поднимать, позвал охранников, которые отошли в коридор пока он со мной беседовал, оставив подругу в одиночестве. Меня подняли и повели на новое место дислокации, потому как управляющий, заводя мулатку к себе бросил им: «В шестой».
Пока я брела в новый барак, хлюпая носом, из которого продолжала течь кровь, думалось мне, что нас с Карой разделят. Как же нам поддерживать связь? Не оставлял вопрос: куда направят меня? А её? Что с Эриком? Каюсь, за достаточно долгое утро я первый раз о нём вспомнила.
Новое здание, куда меня привели, отличался от предыдущего. Это был именно домик, с небольшими комнатами, в которых были кровать, тумбочка и стул. У дверей меня встретила улыбающаяся медсестра. Она забрала меня у охранников и отвела в отведенную мне палату:
- Обживайся, - с доброй улыбкой сказала она мне, - сегодня ты поздно пришла и поэтому прогулки не будет, через пару часов обед, - говоря, она достала влажное полотенце и протёрла мне лицо. Уложив, вставила мне в ноздри ватки с лекарством, которые оказались в кармане её халата, - у нас здесь свой распорядок, скоро привыкнешь, - и ушла, закрыв дверь на замок. А я лежала, глядя в потолок, убаюкивая головную боль.

...

Света Сорока: 20.07.18 12:22

задвоилось

...