Курс на звезду (фэнтези, 18+)

Большое спасибо за продолжение! Очень трогательно!
_________________

Спасибо. Все просто чудесно!

Спасибо и вам.
_________________

Стефания огромное спасибо за сказочное продолжение!
Очень рада, что Стефа нашла свое счастье в кругу своих друзей и давнего возлюбленного! Как чудесно складываются последние моменты любимого романа! Столько тревог, волнений и испытаний приключилось на ее жизненном пути и тут такая возможность быть счастливой, на довольно продолжительный срок, рядом с первой и не забываемой любовью! Очень здорово!
Конечно всегда вспоминаю с теплотой и любовью единственного и неповторимого дона Мигеля (который и устроил непреднамеренно все приключения Стефании)!
Отдельная благодарность за теплые слова в адрес дорогих сердцу читателей! Я с Вами и с огромным удовольствием буду и дальше в поклонниках Вашего творчества!
Жду с большим нетерпением и в то же время грустью окончания полюбившейся книги!
_________________

Я тоже очень люблю этого ГГ , поэтому послесловие полностью посвящу ему.
_________________

Лилия, спасибо огромное. Замечательный роман. Один из тех, которые точно захочется перечитать. И объем будет только радовать предвкушением, как много хорошего впереди!
Очень рада, если смогла сделать книгу на самую малую толику лучше. Но она и так бесподобна!
Очень интересно, что будет в послесловии!
Не скажу, что принадлежу к большим поклонникам дона Мигеля, но может быть, его история, линия чуть-чуть подвешена...
Но если Автор решил оставить это на усмотрение читателей, так тому и быть. Если уж Сидней оказался его любимым отпрыском, может, он решил доживать свой век рядом с ним, но, судя по всему, Стефания и ему даровала что-то, ну или не Стефания, а та эльфийка, не помню уже имя... Пусть он переживет Стефанию - чтобы ее земной путь закончился без Рауля. Да будет так.
_________________

Вот и посмотрим в послесловии, как именно доживал эти дни мой любимый ГГ.

Я рада, что сумела доставить тебе удовольствие.

Огромное тебе спасибо. без тебя мои книги выглядели бы во сто крат хуже!
_________________

Какая волщебная, прекрасная глава. Многое обьяснила. Прожить еще долгие годы рядом с близкими - замечательный дар!
Спасибо, Стефания!



Я очень жду про Дона Мигеля. Ведь он отвар не пил, но Стефания и ему долгие годы выпросила, правда, не от бльшой любви.
_________________

Пишу...
_________________

Лиля, огромное спасибо за прекрасный роман.
Очень, очень жалко, что осталось только послесловие.
Уже стало привычкой регулярно окунаться в чудесную сказку, в которой все самые рискованные приключения заканчиваются благополучно.
Очень хочется перечитать все сначала. К сожалению, многое выветрилось из памяти и не складывается стройная картинка произошедшего.
Очень надеюсь, что немного освободившись от заполнившей все и рабочее и нерабочее время работы, смогу перечитать твой восхитительный роман, наполненный таинственными событиями.

_________________

Я рада, что сумела доставить вам удовольствие свой "бесконечной" историей.
Да, окончание книги напрямую связано с событиями первой книги, немудрено, что что-то забылось. Но зато будет интересно потом перечитывать.
_________________

Привет!
Стефания, прими обратно блудного читателя. Слегка заплутала я в лабиринтах реальности, но вот вернулась в сказку - а тут уже и конец((
Жаль расставаться с героями, тем более, что финал очень оригинальный, и хочется его развернуть, расширить.
Вообще, это логично, что мы вместе со Стефанией вернулись к истокам. Родная земля встретила ее приветливо, даже первый ее жених Ярослав удачно оказался свободным и не забыл ее. Спокойная жизнь - это счастье, особенно после стольких приключений.
Мне было странно узнать, что Хеленка превратилась в ведьму. Тем не менее, она любит свою дочь и напоследок совершила для нее чудо и одарила советом.
Конечно, жить Стефания без своих друзей и Ярослава не сможет, разделить бонусные года на всех - справедливое решение. И радует, что и дона Мигеля она не обделила, хотя этот человек принес ей немало горя.

Жду окончания-послесловия. Хотя уже заранее уверена, что оно покажется мне излишне коротким.
Стефания, это такой монументальный труд! Настоящая многотомная сага. И ведь ни разу твоя фантазия не отказала, не запнулась. И финал Сказок вышел не хуже начала. Это круто!
_________________

Рада вновь увидеть.

9 полновесных томов получилось. 8 уже в наборе.
Сижу над послесловием. Непростая задача достойно завершить такой труд . Спасибо за похвалу.
_________________

 » Послесловие

ПОСЛЕСЛОВИЕ.
Мужчина средних лет в рясе францисканского монаха пробирался среди руин древнего Карфагена, с нескрываемым интересом взирая на останки высоких античных колон, упиравшиеся в раскаленное бледно-голубое небо, словно персты, указующие, что всё в этом мире бренно, и в строительный мусор превращаются даже когда-то могущественные грозные города. «Вечен только Бог и его милость».
Он вышел к заваленной кусками рухнувших трибун арене обширного карфагенского амфитеатра, и в священном трепете преклонил колени перед местом, где нашли свой мученический конец многие из светочей христианского мира.
Особая аура этого заброшенного, заросшего чахлыми кустиками места настроила брата Дезидерия на философский лад: «Вот так проходит слава мирская».
Сегодня утром он прибыл на оттоманской галере в порт Туниса. Францисканца не особо поразил вид мусульманского города с его мечетями и минаретами, толчеей на улицах, богатыми рынками и диковинными одеждами. До этого он уже бывал и в Стамбуле, и в Александрии, выполняя поручения своего аббата Барбациана да Кульво - настоятеля монастыря Тела Господня, расположенного в окрестностях Рима. И теперь, в отличие от всех остальных путешественников, монах не стал с открытым ртом глазеть на местные достопримечательности, а отправился на окраину Туниса – туда, где вдали от шумных городских улиц постепенно разрушался древний город.
Разыскивая под палящим солнцем Магриба храм, посвященный священномученику Киприану Карфагенскому, Дезидерий вспоминал свой последний разговор с настоятелем францисканского монастыря.
- Из христиан в Тунисе остались разве что захваченные в плен рабы. И они, как никто другой, нуждаются в утешении и наставлениях нашей матери – святой церкви, - тяжело вздохнув, пояснил Барбациан да Кульво. - Быть священником в местных христианских приходах очень опасно. Чуть что не по нраву князькам, сразу же следуют погромы и убийство христиан. Однако с приходом в Тунис турок ситуация немного изменилась - стало больше порядка.
- Как и везде в Османской империи, - заметил монах. – Говорят, султан Мурад III – неординарный человек: от природы он наделен множеством талантов, да и умом пошёл в своих предков. Но после присоединения Туниса и Марокко османская империя раздулась до невиданных размеров. И управлять таким государством совсем непросто. И всё бы ничего, но по слабости характера Мурад дал недопустимо много власти своему гарему. И там сейчас идет настоящая женская война между его матерью Нурбану, по происхождению венецианкой, и любимой наложницей гречанкой Сафие. Страсти кипят такие, что фигура самого султана на фоне этих властных дам выглядит не самым выигрышным образом.
- Где женщины, там всегда зло, - тяжело вздохнул настоятель.
- Практически страной правят его мать, наложница и главный визирь. Впрочем, султан очень сластолюбив, и у него много женщин. Ходят слухи, что весь гарем уставлен детскими кроватками.
Аббат с заметным уважением взглянул на собеседника. Редко кто из знакомых ему людей разбирался в стамбульских делах. В ту пору османский мир был для европейцев настоящей Терра инкогнито. Да и человеком Дезидерий был на редкость умным и грамотным. Настоятель как-то спросил монаха, почему он выбрал для себя орден францисканцев, и тот откровенно пояснил, что любит путешествовать и не хочет быть навечно привязан к стенам какой-либо обители: «Богу можно служить и в дороге. В конце концов, все мы странники в этом мире».
Скитаясь по свету, Дезидерий часто брался за доставку тайных посланий и выполнял множество непростых поручений. Впрочем, человеком он был скромным. Во время скитаний монах существовал только за счет подаяния, и кроме деревянного нательного крестика и потрепанной сутаны ничего не имел.
Вот и в этот раз, дело, которое ему поручил аббат, было весьма деликатного свойства.
- Вчера меня вызывал к себе его святейшество. Он показал письмо от настоятеля обители «Креста Господня» в Тунисе – отца Тавриана. Но я и раньше был наслышан об этом благочестивом подвижнике. Собственно, его общину монастырем, в том смысле, что мы вкладываем в это слово, назвать нельзя. У братьев нет ни устава, ни какого-либо зафиксированного владения землей. К тому же поселившиеся там монахи даже не принадлежат к одному ордену.
- Как такое может быть? – удивился брат Дезидерий.
- При древнем храме, посвященном священномученику Киприану Карфагенскому, с незапамятных времен открыт небольшой приют для безнадежно больных рабов-христиан, которые уже не нужны своим хозяевам. За ними ухаживают монахи, пожелавшие посвятить себя столь богоугодному делу, и ради этого покинувшие родные обители на европейском берегу.
- Весьма достойный удел.
- Как правило, это люди, испытывающие нужду в особого рода покаянии, и в любой момент готовые принять мученическую кончину.
- Гордыня у людей проявляется по-разному, - заметил брат Дезидерий.
- Не нам их судить, - недовольно поджал губы аббат.
Он выдержал небольшую паузу, и только потом продолжил:
- На протяжении множества лет община едва выживала на скудные подаяния местных христиан (что возьмешь с обездоленных рабов!) и за счет редких пожертвований сильных мира сего, до сердец которых иногда удавалось достучаться настоятелям обители. И, тем не менее, храм неуклонно ветшал – всё рушилось, и со временем находиться в нем стало просто опасно. Но, как пишет отец Тавриан, два года назад произошло настоящее чудо, спасшее этот огонек веры во мраке исламской ереси.
Надо сказать, что брат Дезидерий в чудеса не верил – вообще. Он считал, что в мире было только одно чудо – воскрешение Христа, и этого вполне достаточно. Всё же остальное невежество или, того хуже, игры зловредных бесов.
Но Дезидерий не стал демонстрировать настоятелю скептическое отношение к его словам, а наоборот всем видом выразил заинтересованность.
- Неожиданно обитель получила от неизвестного дарителя огромную сумму денег. Мало того, местные власти разрешили им возвести вокруг обители стену и построить новое здание приюта.
- Действительно, чудо! – в этот раз монах ничуть не покривил душой.
- Всё дело было в одном высокородном сеньоре, пожелавшем поселиться в стенах обители. Для него на территории монастыря был построен дом, но, как пишет отец Тавриан, только затем, чтобы дон Михаэлис имел возможность без малейших затруднений посещать мессы. Остальной жизнью обители он не интересуется.
- Наверное, в Тунисе нелегко быть благочестивым католиком?
- Не то слово, - вздохнул аббат. – Будет достаточно пальцев одной руки, чтобы посчитать христианские храмы в этой стране. Так или иначе, но благодаря этому жильцу обитель теперь процветает, и братия день и ночь усердно молится за его здравие.
- Но почему местные власти оказали этому человеку такую честь?
- В письме отца Тавриана ничего об этом не говорится.
- Может, он тайный ренегат? – предположил брат Дезидерий.
Настоятель окинул его укоризненным взглядом. Монах досадливо прикусил губу – действительно, такое предположение - непростительная глупость с его стороны.
- Зачем бы ренегату жить среди тех, кого он предал? Наоборот, вельможа поселился в обители, чтобы постоянно находиться среди единоверцев. Дон Михаэлис очень стар, но, по уверенью отца Тавриана, трудно найти более умного человека. К тому же, он слывет ревностным католиком даже среди братии монастыря.
- Я сегодня же помолюсь за процветание обители Креста Господня и за здоровье её благодетеля, но что его святейшеству понадобилось от меня? – осведомился Дезидерий.
Прежде чем перейти непосредственно к просьбе, Барбациан да Кульво смущенно прокашлялся:
- Дело это весьма серьезное и деликатное. Оказывается, дон Михаэлис написал воспоминания о своей жизни.
- И что же такого мог написать едва живой старик, да ещё живущий среди мусульман где-то на краю света, если это настолько сильно взволновало сильных мира сего?
- По уверению отца Тавриана, эта рукопись сродни бесценному алмазу. Её страницы не только проливают свет на многие сокровенные тайны европейской истории, но и могут серьезно повлиять на политику некоторых королевств. Но главное даже не это - в бумагах есть нечто такое, что чрезвычайно важно для папского престола. Недаром его святейшество лично попросил меня сделать всё возможное, чтобы рукопись оказалась в Риме. Мало того, Сикст хочет первым ознакомиться с её содержанием, и просит вас проявить скромность.
- Так мне предстоит вывезти из Туниса эту рукопись?
Аббат нервно постучал по столу пальцем с пастырским перстнем.
- Да. Но прежде вам нужно уговорить дона Михаэлиса отдать её вам. И это будет нелегко.
- Зачем же он написал свой труд, если не хотел, чтобы его прочитали?
Но Барбациан да Кульво только пожал плечами.
- Причуды многомудрого старца. Но его святейшество очень надеется на присущий вам такт и дар убеждения.
Про себя Дезидерий подумал, что отец Тавриан, скорее всего, сильно преувеличивает ценность воспоминаний своего постояльца. Что там может быть такого, чтобы, рискуя жизнью, отправляться за рукописью в столь враждебную христианам страну?
- В порты Магриба не заходит ни один христианский корабль. Воды возле африканских берегов буквально кишат пиратами. Как же я туда попаду?
- Вы поплывете на Мальту, и там дождетесь оказии. Папа велел вам передать это письмо, - настоятель протянул монаху пергамент с личной печатью папы. – Покажите бреве рыцарям мальтийского ордена, и они помогут вам каким-нибудь образом достигнуть Туниса.
Увы, бреве не могло защитить от берберских пиратов или от звереющих при виде монашеской сутаны мусульманских фанатиков, но Дезидерий по понятным причинам не мог отказаться от столь опасного поручения.
«Ничего, - утешал он себя, - зато я смогу увидеть древний духовный центр христианской веры - родину Блаженного Августина. Сам Господь в бесконечной милости своей дает мне возможность лично прикоснуться к священной благодати этого места».
И сейчас монах брел среди развалин древнего города, погруженный в философские мысли о тщете всего земного, с горечью в сердце осознавая, что над священной для всех христиан землей вместо креста теперь возвышается полумесяц.
Вскоре изнемогающий от зноя Дезидерий наконец-то ощутил свежее дуновение морского ветра. А потом и вовсе увидел ослепительно блестевшую на солнце полосу моря. На его фоне темными силуэтами возвышались огороженные каменным забором плоские крыши строений монастыря Креста Господня. На подходе к обители был разбита большая оливковая роща, а сам монастырь скрывался в тени многочисленных тонконогих пальм.
«Какое красивое и приятное место» - монах даже остановился, залюбовавшись этой благостной картиной.
Когда он вышел к воротам обители, оказалось, что туда ведет огибающая развалины широкая дорога, с другой стороны которой виднелись кресты обширного христианского кладбища.
Через распахнутые настежь ворота было видно, как по двору деловито снуют и монахи, и миряне в арабских бурнусах. В тени у стены сидело кружком несколько стариков, занятых рукоделием. Вдоль дороги выстроилось в ожидании своей очереди несколько дрог, на которых под палящим солнцем лежали больные люди. Но въезд в обитель преградил понукаемый погонщиком караван осликов, груженный большими корзинами.
«Какое оживленное место. И ведь не скажешь, что ещё несколько лет назад оно находилось на грани разорения», - подумал Дезидерий.
Уж он-то повидал немало монастырей на своем веку, и ему хватило даже вскользь брошенного взгляда, чтобы определить, что в обители «Креста Господня» царит образцовый порядок.
Через полчаса он уже сидел в трапезной монастыря. Отец Тавриан устроился напротив долгожданного гостя, гостеприимно угощая его сыром, простоквашей, финиками и хрустящими лепешками.
- Мы уже решили, что его святейшество не заинтересовало моё письмо. Всё-таки прошло полгода, - он благоговейно поцеловал печать на порядком замусоленном свитке, ознакомившись с бреве.
Дезидерий аккуратно вытер губы салфеткой.
- Было нелегко добраться до вас. Судя по процветанию обители, ваш постоялец все ещё жив?
- Жив, да продлит Господь его годы до Мафусаиловых.
Не спеша смакуя густую простоквашу, папский посланник собирался с мыслями.
- А сколько ему лет?
Отец Тавриан тяжело вздохнул:
- Он утверждает, что родился в 1439 году.
Дезидерий поперхнулся простоквашей.
- Вы уверены, что ваш старец в здравом уме?
Настоятель тихо рассмеялся.
- Когда познакомитесь с ним поближе, у вас не возникнет подобных сомнений. Дон Михаэль чрезвычайно умный человек.
- Вы хотите сказать, что ему почти сто сорок лет?
- Ну, история знала и более старых людей.
«Разве что библейская».
- Почему вы считаете, что с рукописью этого старца должен ознакомиться его святейшество?
Впервые за время их разговора отец Тавриан смущенно отвел глаза.
- Раз вы здесь, - наконец, заметил он после длительной паузы, - его святейшество согласился с моими доводами. А в остальном… делайте выводы сами.
Отец Тавриан лично провел его к неприметной калитке в стене.
- Дон Михаэлис не любит, когда вокруг суетятся люди. А у нас тут вечное столпотворение. Вот он и пожелал жить отдельно…
- Откуда у него столько денег?
Настоятель улыбнулся.
- На то и существуют дети, чтобы заботиться о состарившихся родителях. Правда, в нашем случае речь идет уже о правнуках. И больше ни о чем меня не спрашивайте, брат Дезидерий – являясь духовником дона Михаэлиса, я не могу нарушить тайну исповеди.
Он постучал в калитку молоточком, и им практически мгновенно открыли. О чем-то пошептавшись с привратником, отец Тавриан с гостем остались ждать ответа перед закрытыми дверями.
- Вы можете войти! – в конце концов, разрешили им.
Дезидерий шагнул через порог, и застыл в изумлении.
«Ну, в таких условиях не мудрено прожить полтора века!» - хмыкнул про себя монах при виде вызывающей роскоши убежища дона Михаэлиса. Выложенная цветными изразцами дорожка вела в небольшой, но красивейший сад с раскидистыми, дающими густую тень деревьями. Клумбы с розами и другими незнакомыми монаху цветами орошал высокий фонтан.
Миниатюрное изящное палаццо в итальянском стиле из белого мрамора и с плоской зубчатой крышей было построено на скальном выступе, и открытая терраса с белыми раздуваемыми ветром солнцезащитными шторами нависала над песчаной полосой прибоя. Море здесь было удивительного бирюзового цвета.
«Вряд ли даже в Эдеме есть более красивый уголок!»
Навстречу гостю вышел молодой мужчина в белом арабском бурнусе, с коротко остриженной черноволосой головой. «Скорее всего, грек» - подумал монах при виде характерных черт лица.
- Меня зовут Цецилий, - вежливо поклонился тот. – Я секретарь дона Михаэлиса. Узнав, что ради встречи с ним был проделан столь опасный путь, он согласился вас принять, брат Дезидерий.
Мужчина провел гостя на террасу. Отсюда открывался великолепный вид на море, было прохладно и чудесно дышалось, но не красоты этого места привлекли внимание немало повидавшего монаха, а лежащий на диване среди кучи шелковых подушек седовласый старик.
Хотя его тело скрывали складки льняного бурнуса, было ясно, что худ он до чрезвычайности. Однако на иссохшем лице аскета выделялись по-молодому блестящие черные глаза.
И, судя по тому, что возле дивана стоял низенький столик с фруктами, каким-то сладостями и позолоченным кувшином, хозяин дома не был приверженцем стоицизма.
Окинув гостя цепким, изучающим взглядом, он знаком руки предложил ему присесть на одну из шелковых подушек, лежащих вокруг столика.
- Давно я не был в Риме, - неожиданно громко заявил старик. – И вот больше, чем уверен, что ничего там не изменилось за последние сто лет. Как, по-вашему, Сикст V сильно отличается от своих предшественников?

Окончание следует
_________________

_________________