Джанет Иванович "Разок за деньги"

Спасибо за новую главу!!
_________________

Если и считалочка, то сильно переделанная

Сравните:

One for sorrow,
two for joy,
three for a girl,
four for a boy,
five for silver,
six for gold,
seven for a secret,
never to be told,
eight for a wish,
nine for a kiss,
ten for a time
of joyous bliss.



Машинку надо в текст вставить. Вот только жалко, что взорвали. Мы как-то с ней уже сроднились


__________________________________________________________________________________________

И не говори, жаль машинку, но Морелли ещё больше. Бедняга! Без машины, без дома, да ещё бывшая до белокаления доводит... Уже наверное раз сто пожалел, что с нашей девочкой связался!
_________________

 » Глава 13

С праздником всех!

Да, глава 13 преподносит сплошные непредвиденные сюрпризы. Ничто не оказывается тем, чем казалось.

Итак, читаем.

13

Я толкнула парадную дверь и вошла в длинный склад, наполненный стейками, пирогами с рубленым мясом и перевязанными веревками копченостями.
Сэл одарил меня приветливой улыбкой.
- Чем могу служить?
- Была тут у Кунца, покупала блендер…
Я держала на виду коробку.
- Раз уж я здесь, хочу купить что-нибудь к ужину.
- Сосиски? Свежую рыбу? Прекрасный кусок курицы?
- Рыбу.
- Я получил камбалу, только что усыпленную в магазине Джерси.
Вероятно, она уже светилась в темноте, как гнилушка.
- Прекрасно. Достаточно для двоих.
Где-то в глубине открылась дверь, и я услышала звук мотора от грузовика. Дверь клацнула, закрывшись, и шум мотора стих.
Из прохода показался мужчина, и сердце мое совершило тройной прыжок. Нос его был не просто перебит, все лицо его было приплюснуто… будто его приложили основательно сковородкой. Полной уверенности у меня не могло быть, пока Морелли не бросит взгляд, но я заподозрила, что обнаружила пропавшего свидетеля.
Я разрывалась между желанием запрыгать на месте, вопя от радости, и желанием повернуться и бежать, прежде, чем меня изрубят на фарш и шашлыки.
- Доставил тебе продукты, - обратился мужчина к Сэлу. – Хочешь, чтобы поместил их в кладовую?
- Да, - ответил Сэл. – И возьми два бочонка, что у дверей. Один из них тяжелый. Тебе понадобится тележка.
Внимание Сэла вернулось к рыбе.
- Как вы собираетесь готовить эти филе? – спросил он меня. - Знаете ли, можно обжарить в панировке или запечь, или нафаршировать их. Между нами, мне нравятся жареные. Обвалянные в тесте и обжаренные во фритюре.
Я услышала, как закрылась дверь за парнем с лицом-лепешкой.
-Кто это был? – спросила я.
- Луис. Работает на дистрибьютера в Фили. Он привозит мясо.
- А что это он забирает обратно в бочках?
- Иногда я оставляю обрезки. Они берут на корм собакам.
Мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не вылететь за дверь. Я обнаружила свидетеля! Я была уверена на все сто. К тому времени, когда добралась до «новы», у меня голова кружилась от попыток сдержаться. Я была спасена! Мне светила возможность выплатить арендную плату. Кое в чем все-таки преуспела. А сейчас, когда пропавший свидетель найден, я буду в безопасности. Возвращу Морелли и больше никаких дел, связанных с Зигги Кулешой, иметь не буду. Я выйду из игры. Больше ни у кого не будет причины хотеть моей смерти… кроме, конечно, Рамиреза. Будем надеяться, что Рамиреза основательно обезвредят, заперев на долгое, долгое время.
Старик через дорогу от квартиры Кармен жаловался на шум мотора рефрижератора. Бьюсь об заклад, что это был мясной фургон. Не могу знать наверняка, пока не вернусь к дому Кармен и не проверю еще раз, но если Луис тогда припарковался достаточно близко, то мог спрыгнуть на крышу рефрижератора. Затем он положил Кармен в холодильник и убрался прочь.

Я не могла нащупать никакой связи с Сэлом. Может, связи и нет. Может быть, только Зигги и Луис работали в качестве чистильщиков у Рамиреза. С того места, где я сидела, был приличный обзор на магазин Сэла. Я вставила ключ в гнездо зажигания и бросила последний взгляд. Сэл и Луис вели разговор. Луис был невозмутим. Сэл возбужденно жестикулировал. Я решила некоторое время понаблюдать. Сэл повернулся к Луису спиной и сделал телефонный звонок. Даже с расстояния можно было видеть, что он расстроен. Он отшвырнул телефонную трубку, и оба мужчины отправились в морозильник и появились несколько мгновений спустя, выкатывая бочку для обрезков. Они направились с бочонком в проход, ведущий к заднему выходу. Немного времени спустя Луис появился снова с тем, что являлось, по-видимому, бычьим боком, перекинув его через плечо. Он поместил мясо в морозильнике и выкатил второй бочонок обрезков. Потом замешкался в проходе и уставился на парадную дверь магазина. Сердце прыгало у меня в груди, и мне стало любопытно, не услышал ли он там какое-нибудь траханье. Он прошел вперед, и я потянулась за Шур Гардом. Затем остановился в дверях и перевернул небольшой знак ОТКРЫТО, поменяв на ЗАКРЫТО.
Этого я не ожидала. Что бы это значило? Сэл исчез из поля зрения неизвестно куда, магазин был закрыт, и, насколько было известно, сегодня не праздник. Луис прошел в конец коридора, и огни погасли. У меня появилось нехорошее предчувствие в животе. Нехорошее чувство переросло в панику, а паника подсказала мне не терять из виду Луиса.
Я включила в «нове» передачу и поехала в конец квартала. Белый рефрижератор с пенсильванскими номерными знаками с легкостью влился в поток транспорта передо мной, и два квартала спустя мы повернули на Чамберс. Мне больше всего хотелось слить это дело Морелли, но я не знала, как выйти с ним на связь. Он находился к северу от меня на Старк Стрит, а я направлялась на юг. У него, по-видимому, есть телефон в фургоне, но я не знала номер, и, кроме того, не могла позвонить, пока мы не остановимся где-нибудь.
Рефрижератор заехал на Роут 206 в «Белую лошадь» (известная марка виски, то ли это винный магазин, то ли бар в данном случае – Прим.пер). Поток транспорта был средней интенсивности. Я была на расстоянии двух машин и обнаружила, что довольно легко спрятаться и в тоже время держать в поле зрения Луиса. Как раз после перекрестка в районе Роут 70 опять настойчиво замигала красная лампочка. Я изрекла несколько выразительных ругательств, взвизгнув тормозами, остановилась у обочины, залила две канистры масла с головокружительной точностью, хлопнула капотом и сорвалась с места.
Выжимала я из «новы» восемьдесят миль в час, игнорируя то, что передняя часть выплясывает шимми, а водители провожают меня испуганными взглядами, когда я с грохотом мчалась мимо них на своем «киска-мобиле». После мучительной пары миль я заметила белый грузовик. Луис был одним из самых медленных водителей на дороге, держась в пределах скорости десять миль в час. Я облегченно вздохнула и встала на свое место. Только молила, чтобы он не уехал далеко. У меня был всего лишь полтора ящика с канистрами масла на заднем сидении.
На Хаммонтон Луис свернул в боковую улочку и поехал быстрее. На дороге было мало транспорта, и дальше мне пришлось отступить. Мы ехали по сельской местности мимо полей и перелесков. Через миль пятнадцать грузовик замедлил ход и подъехал к гравийной дороге, ведущей к покрытому рифленым металлом зданию складского типа. Вывеска на здании гласила, что передо мной «Причал и Холодильное хозяйство Пачецо». За зданием можно было наблюдать суда, а дальше блеск солнца в открытом море.
Дальше плыть было некуда, это был конец, и я сделала крюк в четверть мили дальше по дороге, где она заканчивалась тупиком на Муллико Ривер. Потом возвратилась и медленно проехала мимо. Грузовик припарковался около дорожки, ведущей к стоящим на приколе судам. Луис с Сэлом вышли из грузовика, и встали, прислонившись к бамперу, похоже, они кого-то или чего-то ждали. На стоянке они были одни. Это была маленькая пристань, и, хотя лето было в разгаре, казалось, большая часть работяг еще справляла выходные.
Несколькими милями раньше я миновала автозаправку. Мне пришло в голову, что это подходящее неприметное место для того, чтобы подождать, как будут разворачиваться события. Если Сэл и Луис покинут причал, то поедут в этом направлении, назад к цивилизации, и тогда я смогу проследить их. К тому же там был общественный телефон, что повышало вероятность выйти на контакт с Морелли.
Заправка была еще докомпьютерного века с двумя бензиновыми колонками старого образца на заляпанной цементной подставке. Одноэтажная лачуга позади колонок была покрыта коричневой кровельной дранкой, залатанной сплющенными канистрами, и в тон им кусками фанеры. Публичный телефон находился рядом с дверью-ширмой.
Я припарковалась, частично спрятавшись, за заправкой и прошла короткое расстояние до телефона, наслаждаясь возможностью размять ноги. Потом набрала свой собственный номер. Это единственное, что я могла придумать. Раздался один гудок и включился автоответчик, и я прослушала свой собственный голос, сообщивший мне, что меня дома нет.
– Есть там кто? – спросила я. Ответа не последовало. Затем оставила номер публичного телефона и посоветовала перезвонить, что если кому понадоблюсь, я, дескать, буду на этом телефоне неопределенное количество времени.
Только я собралась вернуться к машине, как мимо промчался «порше» Рамиреза. Все любопытственней и любопытственней, подумала я. (Цитирует «Алису в стране чудес» – Прим.пер.) Мы имеем в наличии мясника, стрелка и боксера, собравшихся на встречу у причала Пачецо. Не похоже, чтобы эти трое собрались удить рыбу. Будь это кто-нибудь другой, а не Рамирез, я могла бы рискнуть подобраться поближе и взглянуть одним глазком. Я уговаривала себя, что мне следует держаться подальше, поскольку Рамирез мог бы опознать мою «нову». Но это была только часть правды. Слишком уж он преуспел в своих намерениях. Один взгляд на его машину кинул меня в холодный пот от ужаса, что оставило серьезные сомнения в моей способности выдержать еще одну конфронтацию.
Немного позже «порше» прогудел мимо меня по пути к магистрали. Окна были тонированы, скрывая обзор, но в машине могли поместиться, в лучшем случае, двое, поэтому хоть один да остался на пристани. Надеюсь, что Луис. Я сделала еще один звонок на автоответчик. Послание было более настойчивое.
- ПОЗВОНИ МНЕ! – заорала я.
Уже темнело, когда телефон, наконец, зазвонил.
- Где ты? – спросил Морелли.
- Я на побережье. В районе заправки в предместье Атлантик Сити. Я нашла твоего свидетеля. Его зовут Луис.
- Он с тобой?
- Вниз по дороге.
Я коротко посвятила Морелли в события дня и объяснила, как проехать к причалу. Потом купила газировку в автомате и вернулась к процессу ожидания.
Были уже глубокие сумерки, когда Морелли, наконец-то, поставил рядом со мной свой фургон. После Рамиреза по дороге не проехало ни одной машины, поэтому я была уверена, что грузовик не улизнул. Мне пришло на ум, что Луис может быть на борту, вероятно, проведет там ночь. Не видела больше никакого объяснения, почему он все еще торчит на причале.
- Наш парень еще на пристани? – спросил Морелли.
- Насколько знаю, да.
- Рамирез вернулся?
Я отрицательно покачала головой.
- Думаю, мне нужно осмотреться. Жди здесь.
Ни за что не собираюсь никоим образом больше ждать. Я сыта по горло ожиданием. И я не совсем доверяю Морелли. У него есть досадливая привычка давать заманчивые обещания, а затем, сделав пируэт, исчезать из моей жизни.
Я последовала за фургоном к кромке воды и остановилась позади него. Белый грузовик все еще был на месте. Луиса не было ни снаружи, ни поблизости. Привязанные к причалу суда не были освещены. Причал Пачецо явно не средоточие деловой активности.
Я вылезла из «новы» и подошла к Морелли.
- Кажется, я сказал тебе ждать на заправке, - проворчал Морелли. Мы выглядим, как на дерьмовом параде.
- Думаю, тебе понадобится помощь, чтобы справиться с Луисом.
Морелли вышел из фургона и встал возле меня, опасный, немного похожий на бандита в темноте. Он улыбнулся, и его белые зубы сверкнули на фоне черной щетины.
- Врешь. Боишься за свои $10,000.
- Это тоже.
Мы какое-то время, молчаливо оценивая, буравили друг друга взглядом.
Морелли, в конце концов, протянул руку в открытое окно, схватил пиджак с переднего сиденья, вытащил полуавтоматический пистолет из кармана, и засунул за пояс.
- Полагаю, мы могли бы взглянуть поближе на моего свидетеля.
Мы прошли к грузовику и заглянули в кабину. Он был заперт, и внутри было пусто. На стоянке других машин не было.
Поблизости о сваи плескалась вода, лодки поскрипывали, стоя у причала на якорях. На причале располагалось четыре погрузочные платформы с четырнадцатью подъемниками каждая, по семь с каждой стороны. Не все подъемники были в употреблении.
Мы тихо прогуливались вдоль каждой платформы, читая имена лодок, ища признаки обитания. На полпути к третьей платформе мы остановились около большой яхты класса Hatteras Convertible со штурманским мостиком и прочли название лодки. «Девчонка Сэла».
Морелли взял судно на абордаж и затралил корму. Я, несколько погодя, последовала вслед за ним. Палуба была усеяна рыбьей чешуей, сачками на длинных ручках и баграми. Дверь в каюту была заперта снаружи на висячий замок, подсказывая, что Луиса, скорее всего, внутри нет. Морелли достал из кармана фонарик в виде ручки и осветил окно каюты. Самая большая часть интерьера судна, по-видимому, была разобрана для серьезной рыбной ловли, подобно практичным скамьям с подголовниками взамен более роскошных приспособлений. Небольшой камбуз был загроможден смятыми банками из-под пива и грудой испачканных картонных тарелок. Остатки какого-то рассыпанного порошка блеснули в свете фонарика.
- Сэл - неряха, - заметила я.
- Ты уверена, что Луис не уехал с Рамирезом? – спросил Морелли.
- Не было возможности удостовериться наверняка. В машине тонированные стекла
– Но в автомобиле только два сиденья – поэтому один человек остался здесь.
- И на дороге не было других машин?
- Нет.
- Другой мог бы уехать в противоположном направлении, - высказал предположение Морелли.
- Он не смог бы далеко уехать. Через четверть мили тупик.
На небе низко светила луна, рассыпая серебряные доллары по воде. Мы посмотрели, обернувшись, на рефрижератор. В темноте тихо жужжал мотор холодильника.
- Может, стоит еще раз осмотреть грузовик, - предложил Морелли.
Его тон вызвал во мне тревогу, но я не захотела задать вслух вопрос, вдруг возникший в голове. Мы уже определили, что Луиса нет в кабине. Что мы там забыли?
Мы вернулись к грузовику, и Морелли изучил внешние приборы контроля за температурой в холодильнике.
- Ну и насколько он установлен?
- На двадцать. (около -7 по Цельсию – Прим. пер.)
- Почему такой холод?
Морелли сделал шаг назад и направился к задней двери.
– А как ты думаешь?
- Кто-то старается что-то заморозить.
- Я тоже так думаю.
На задней двери грузовика был огромный засов с навесным замком. Морелли взвесил замок на ладони.
- Могло быть хуже, - сказал он. Затем припустил к фургону и вернулся с небольшой ножовкой.
Я нервно оглядела стоянку. Мне не особенно хотелось, чтобы меня поймали за ограблением мясного фургона.
- Лучшего способа не нашел? - Попыталась я шепотом перекрыть скрежет пилы.
- Не мог отмычкой открыть?
- Так быстрее, - ответил Морелли. - Держи глаза открытыми на случай появления ночного сторожа.
Лезвие сделало последний рывок, и скоба замка открылась. Морелли отбросил засов и толкнул толстую изолированную дверь. Внутри грузовика было темно, как в преисподней. Морелли забрался на бампер, я карабкалась за ним, пытаясь вытащить свой фонарик из сумки. Холодный воздух давил на меня, перехватывая дыхание. Мы обшаривали фонариками покрытые изморозью стены. Огромные пустые крюки для мяса свисали с потолка. Ближе всего к двери была большая бочка с обрезками, которую они вкатили перед моими глазами днем. Подле стоял пустой бочонок, его крышка косо притулилась между бочкой и стеной.
Я направила свет дольше вглубь и опустила ниже. Мой взгляд сфокусировался, и я глотнула холодного воздуха, когда поняла, что вижу. Луис лежал, неуклюже распластавшись на спине, его глаза были невероятно выпучены и не мигали, ноги вывернуты наружу. Вытекшие из носа сопли застыли на щеке. Огромное пятно мочи кристаллизовалось рядом с брюками. Большая темная точка была посредине его лба. Сэл лежал рядом с ним с аналогичной отметиной на лбу и тем же выражением удивления на лице.
- Дерьмо, - выругался Морелли. – Как мне не везет.
Единственные трупы, которые я когда-либо видела, были набальзамированы и обряжены для церкви. Прически их были стильными, щеки нарумянены, а глаза закрыты в вечном сне. Никто из них не был застрелен в лоб. Я почувствовала, как желчь подступает к горлу, и зажала рот рукой.
Морелли вытолкнул меня из двери на гравий.
– Не наблюй в грузовике, - предупредил он. - Ты испортишь место преступления.
Я несколько раз глубоко вздохнула и усилием воли вернула желудок на место.
Морелли положил руку мне на затылок.
– С тобой все будет в порядке?
Я энергично закивала.
– Я в норме. Это в-в-все о-о-от неожиданности.
- Мне нужно кое-что взять в фургоне. Стой здесь. Не возвращайся в грузовик и ничего не трогай.
Мог бы и не беспокоиться, что я полезу обратно в грузовик. Никакими коврижками меня туда не заманишь.
Он возвратился с ломиком и двумя парами одноразовых перчаток. Одну пару отдал мне. Мы натянули перчатки, и Морелли взобрался на бампер.
- Посвети на Луиса, - приказал он, нагнувшись над телом.
- Что ты делаешь?
- Ищу пропавшее оружие.
Он выпрямился и кинул мне связку ключей.
- Пистолета нет, но в кармане были эти ключи. Проверь, не открывает ли какой-нибудь из них дверь кабины.
Я открыла дверцу со стороны пассажирского сидения и обыскала бардачок, карманы для карт и под сидением, но оружия не обнаружила. Когда я вернулась к Морелли, он орудовал ломиком над герметичной цилиндрической емкостью.
- Оружия в кабине нет, - сообщила я.
Крышка отскочила, и Морелли, щелкнув фонариком, посветил внутрь.
- Ну? – спросила я.
Его голос напрягся, когда он ответил.
– Здесь Кармен.
На меня напал еще один приступ тошноты.
- Думаешь, Кармен была в морозильнике Сэла все это время?
- Похоже на то.
- Почему он держал ее здесь? Неужели не боялся, что кто-нибудь обнаружит ее?
Морелли пожал плечами.
– Полагаю, он чувствовал себя в безопасности. Может, уже подобное прежде проделывал. Если что-то часто делаешь, становишься самонадеянным.
- Ты думаешь обо всех этих несчастных женщинах, исчезнувших со Старк Стрит.
- Да. Сэл, наверно, только ждал подходящего момента вывезти Кармен и бросить в море.
- Не понимаю, что его связывало со всеми этими делами.
Морелли вернул крышку на место.
- Я тоже, но уверен, можно уговорить Рамиреза объяснить нам это.
Он отряхнул колени руками и оставил на них белые следы.
- Что это за белая фигня? – спросила я. - Сэл имел дело с детской присыпкой или очистителем, или чем-то еще?
Морелли посмотрел на руки и на штаны.
– Я не заметил.
- На полу лодки тоже был порошок. А сейчас ты зачерпнул из емкости и вытер о брюки.
- Бог мой, - воскликнул Морелли, уставившись на руки. – Блин.
Он сдернул крышку с емкости и провел пальцем по ободку. Потом засунул палец в рот и попробовал. – Это наркотик.
Сэл не производил впечатление человека, потребляющего крэк.
- Это не крэк. Героин.
- Ты уверен?
- Я его много повидал.
Я могла видеть в темноте, как он улыбнулся.
- Сладкий Пирожок, думаю, мы только что обнаружили сливную лодку, - сказал он. – До сих пор я думал, что все дело в прикрытии Рамиреза, но сейчас не уверен. Думаю, это может быть связано с наркотиками.
- Что за сливная лодка?
- Это небольшая лодка, выходящая в море на свидание с большим кораблем, подвязавшимся в контрабанде наркотиков.
- Большинство мирового героина поступает из Афганистана, Пакистана, Бирмы. Обычно доставляется через Северную Африку, затем в Амстердам или другой европейский город. До сих пор любимым методом проникновения в страну на северо-востоке была упаковка в тела и провоз их через Аэропорт Кеннеди. Около года назад мы начали получать наводки, что наркотики победно путешествуют на кораблях, приходящих в порт Ньюарка. Администрация США по контролю за применением законов о наркотиках и таможня работали сверхурочно, но так ничего и не нашли.
Он поднял вверх палец, исследуя его.
– Думаю, причина в том, что когда корабль приходил в Ньюарк, героин уже выгрузили.
- В сливную лодку, - дополнила я.
- Да. Сливная лодка перехватывает наркотик с материнского корабля и привозит в маленький залив, такой как этот, где нет таможенников.
- Моя версия – они загружали наркотик в эти бочки после передачи, а один из пакетов последний раз порвался.
- Трудно поверить, что кто-то может быть столь небрежен, чтобы оставить обличающую улику.
Морелли хмыкнул.
– Работаешь повседневно с наркотиками, и они становятся обыденным явлением. Не поверишь, что люди оставляют на виду в квартирах и гаражах. Кроме того, лодка принадлежит Сэлу, и есть шанс, что Сэл не участвовал. То есть, если лодку арестуют, Сэл заявит, что одолжил ее приятелю. Он не знал, что ее используют в преступных целях.
- Думаешь, потому так много героина в Трентоне?
- Может быть. Когда имеешь под рукой такую лодку, что можешь привозить его в больших количествах и исключить курьеров, то у тебя хорошее преимущество в виде низких накладных расходов.
- И наркоманы мрут как мухи.
- Да.
- Почему, как ты думаешь, Рамирез застрелил Сэла и Луиса?
- Может, Рамирезу понадобилось сжечь мосты.
Морелли прошелся фонариком по темным углам в глубине грузовика. Я с трудом различала его в темноте, но могла слышать шарканье подошв, когда он двигался.
- Что ты делаешь? - спросила я.
- Ищу пистолет. В случае, если ты не заметила, мне чертовски не повезло. Мой свидетель мертв. Если не смогу отыскать пистолет Зигги в нетронутом состоянии, я тоже стану трупом.
- Всегда есть Рамирез.
- Который может разговориться, а может - и нет.
- Думаю, ты слишком остро реагируешь. Я могу засвидетельствовать присутствие Рамиреза на месте двух совершенных убийств, и мы раскрыли главную операцию по поставке наркотиков.
- Вероятно, это бросит тень сомнения на характер Зигги, но не изменит факта, что я застрелил безоружного человека.
- Рейнжер сказал, что ты должен доверять системе.
- Рейнжер сам игнорирует систему.
Я не хотела видеть Морелли в тюрьме за преступление, которое он не совершал, но точно также не желала, чтобы он провел жизнь в бегах. Он на самом деле был хорошим паренем, и как мне не хотелось в этом признаться, я начала испытывать к нему нежные чувства. Когда расследование завершиться, я буду скучать по поддразниванию и поздним дружеским посиделкам. Хотя Морелли еще продолжал действовать на нервы тут и там, но возникло новое чувство партнерства, которое превысило большую часть моего гнева в прошлом. Трудно было поверить, что его пошлют в тюрьму в свете всех этих новых улик. Вероятно, он потеряет свою работу в полиции. Мне это казалось меньшим позором, чем прятаться долгие годы.
- Полагаю, нам следует позвонить в полицию и позволить им разбираться с этим, - предложила я Морелли. – Ты не можешь скрываться весь остаток своей жизни. А что будет с твоей матерью? А что насчет нашей устной договоренности?
- Устной договоренности? О, черт, Стефани, ты же не собираешься предъявить мне счет, не так ли?
- У нас было соглашение. Ты позволяешь привести тебя, когда мы найдем пропавшего свидетеля.
- Я не учел, что он будет мертв.
- А меня выселят.
- Послушай, Стефани, твоя квартира не такой уж подарок. Кроме того, это напрасный разговор. Мы оба знаем, что ты не способна привести меня силой. Есть только один способ получить твои деньги – это мое позволение. Ты же не собираешься стоять на своем.
- Мне не нравится твое отношение, Морелли.
Свет от фонарика закружился, и Морелли ринулся по направлению к двери.
– Меня не заботит, что ты думаешь о моей позиции. Я в паршивом настроении. Мой свидетель мертв, и я не могу найти чертово оружие убийства. Вероятно, Рамирез будет визжать как свинья, а меня оправдают, но пока этого не случилось, я буду прятаться.
- Ну и черт с тобой. Не могу поверить, что так для тебя будет лучше. Представь, что вдруг какой-нибудь коп заметит тебя и пристрелит? Кроме того, у меня есть работа, и я собираюсь ее сделать. Не следовало мне иметь с тобой дела.
- Ну, это были неплохие дела, - заметил он.
- Добился ли ты в них успеха?
- Нет. Но я - не ты. У меня такой опыт, что тебе и не снилось. И я, черт возьми, более подготовлен, чем ты когда-либо будешь.
- Ты меня недооцениваешь. Я хорошо подготовлена, твою мать.
Морелли хмыкнул.
– Ты – мармеладка. Нежная и сладкая, и если тебя разогреть, становишься тягучей и прелестной.
Я ретировалась, лишившись дара речи. Не могла поверить, что еще несколько секунд назад я участливо и по-дружески думала об этом уроде.
- Я быстро учусь, Морелли. Хотя несколько раз ошиблась в начале, но я сейчас способна тебя привести.
- Да, ладно. Что ты собираешься делать, застрелить меня?
Его сарказм меня отнюдь не умиротворил.
- Как бы эта мысль не была привлекательна, но стрелять в тебя нет необходимости. Все, что я должна сделать, - это закрыть дверь, ты, надменное ничтожество.
В тусклом свете я увидела, как глаза его широко распахнулись в проблесках понимания за наносекунду до того, как я захлопнула тяжелую герметичную дверь. Послышался приглушенный удар его тела, врезавшегося изнутри в дверь, но было поздно. Засов уже был на месте.
Я отрегулировала температуру так, чтобы трупы не разморозились, и в тоже время сделала ее не настолько низкой, чтобы превратить Морелли в мороженое на палочке по приезде в Трентон. Потом забралась в кабину и завела мотор, поздравив себя, что при мне ключи Луиса. Неуклюже выехав со стоянки, я взяла курс на магистраль.
На полпути домой я нашла телефон и позвонила Дорси. Сообщила ему, что приведу Морелли, но не вдавалась в детали. Я предупредила, что подъеду к участку со стороны задней двери минут через сорок пять, и было бы неплохо, если бы он меня там ждал.
Я подъехала на Норт Клинтон вовремя и поймала в свете фар Дорси и двух полицейских в форме. Затем заглушила двигатель, сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить расшалившиеся нервы, и спрыгнула на землю.
- Может, вам следует еще позвать кого-нибудь в форме, - предложила я. - Думаю, Морелли может прийти в бешенство.
Брови Дорси подскочили.
– Ты засунула его в заднюю часть грузовика?
- Да. И он там не в одиночестве.
Один из полицейских отодвинул засов, дверь распахнулась, и Морелли скатапультировал на меня. Он схватил меня поперек туловища, и мы шлепнулись на асфальт, катаясь, молотя друг друга, поливая при этом бранью.
Дорси и полицейские оттащили Морелли от меня, но он все еще продолжал ругаться и махать кулаками.
– Я до тебя доберусь! – орал он на меня. – Когда выйду отсюда, надеру тебе задницу. Ты чертова сумасшедшая. Маньячка!
Появились еще двое патрульных, и вчетвером полицейские потащили Морелли к задней двери. Дорси задержался со мной.
– Может тебе следует переждать где-нибудь, пока он успокоится? - предложил он.
Я стряхнула несколько пылинок с колен.
– Это может занять время.
Затем вручила Дорси ключи от грузовика и ввела в курс насчет наркотиков и Рамиреза. Пока я давала объяснения, Морелли утащили наверх, и горизонт очистился, тогда я смогла пойти забрать квитанцию у регистратора.
Приближалось к двенадцати, когда я, наконец, позволила себе оказаться дома, и моим единственным сожалением о события этого вечера было то, что я оставила свой блендер на пристани. Мне, в самом деле, позарез был необходим «дайкири». Я закрыла входную дверь и бросила сумку на кухонную стойку.
У меня были смешанные чувства насчет Морелли… не уверена, поступила ли я правильно. В конечном счете, дело было не в деньгах. Я действовала под влияние праведного негодования и из своих собственных убеждений, что Морелли следовало сдаться самому.
В квартире было темно, и стояла тишина, освещение было лишь в холле. Тени углублялись в гостиной, но не порождали страха. Погоня завершилась.
Нужно было поразмыслить о будущем. Быть наемной убийцей гораздо сложнее, чем я полагала. Все же главное в том, что за последние две недели я многому научилась.
Волна жара после обеда спала, и температура снизилась до приятных семидесяти градусов (21 градус по Цельсию – Прим. пер.). Занавески были задернуты, и бриз играл легким ситцем. Идеальная ночь, чтобы выспаться, подумала я.
Я скинула обувь и присела на край кровати, вдруг почувствовав легкую тревогу. Я не понимала, в чем дело. Что-то было не так. Я вспомнила, что сумка валяется на стойке в кухне. И мое предчувствие усилилось. Паранойя, сказала я себе. Я в закрытой квартире, а если кто вздумает залезть в окно, что очень сомнительно, у меня еще будет время остановить их.
Все же, волна тревоги подступала ко мне. Я глянула на окно, на слегка вздымающиеся занавески, и холодное предчувствие ударило меня, как лезвие ножа. Когда я уходила, окна были закрыты и заперты. А сейчас окно открыто. Боже, окно открыто. Ужас пронесся сквозь меня, перехватив дыхание.
Кто-то был в квартире … или, возможно, ждал на пожарной лестнице. Я прикусила нижнюю губу, чтобы не завопить. Милостивый боже, только бы не Рамирез. Кто угодно, только не Рамирез. Сердце неровно колотилось, в желудке стало нехорошо.
Как видно, у меня было два выбора. Я могла побежать к входной двери или спуститься по пожарной лестнице. При условии, если ноги заработают. Я решила, шансов было больше, что Рамирез в квартире, поэтому бросилась к окну. На одном дыхании дернула занавески и уставилась на задвижку. Она была на месте. В верхней части окна в стекле был вырезан круг, позволявший любому просунуть руку и открыть замок. Прохладный ночной воздух нежно посвистывал в аккуратно вырезанном кружке.
Профессионал, подумала я. Может, и не Рамирез. Может быть, только местная разновидность вора-домушника. Может, он так был обескуражен моей бедностью, что решил смотать удочки и закрыл за собой замок. Я глянула на пожарную лестницу. Она была пуста и выглядела вполне мирной.
Позвони в полицию и сообщи о вторжении, приказала я себе. Телефон был на тумбочке у кровати. Я нажала на клавишу – ничего. Черт, кто-то отсоединил провод на кухне. Тоненький голосок шептал мне, что нужно бежать из квартиры. Спасайся через пожарную лестницу, говорил он. Шевелись.
Я вернулась к окну и нащупала задвижку. Позади я услышала какой-то шорох, почувствовав присутствие незваного гостя. В оконном отражении я смогла видеть, что он стоит на пороге спальни в слабом свете от прихожей.
Он назвал меня по имени, и я ощутила, что волосы мои встали дыбом, как у мультяшной версии ударенного током кота.
- Закрой занавески, - приказал он, - и медленно повернись, чтобы я мог тебя видеть.
Я сделала, что мне было приказано, глядя искоса в темноту в слепом замешательстве. Я узнала его голос, но не понимала его намерений.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я.
- Хороший вопрос.
Он щелкнул по выключателю. Это был Джимми Альфа, и он держал пистолет.
- Я каждый раз задаю себе тот же вопрос, - сказал он. – Как до этого дошло? Я порядочный человек, знаешь ли. Я стараюсь поступать по совести.
- Поступать по совести – это прекрасно, - рассудила я.
- Что случилось с твоей мебелью?
- Настали трудные времена.
Джимми кивнул.
– Тогда ты знаешь, на что это похоже. - Он усмехнулся. – Поэтому ты стала работать на Винни?
- Да.
- Винни и я, мы, в общем-то, одного сорта. Упорно добиваемся того, что считаем нужным. Полагаю, ты тоже такая.
Мне не нравилось, что меня ставят на одну доску с Винни, но я не собиралась спорить с парнем, который держал пистолет.
– Полагаю, что так.
- Ты следишь за боксом?
-Нет.
Он вздохнул.
– Менеджер типа меня всю жизнь проводит в ожидании, что ему попадется приличный боксер. Большинство менеджеров умирают, так и не дождавшись.
- У тебя уже есть один. Рамирез.
- Я подобрал Бенито, когда он был еще подростком. В четырнадцать лет. Я правильно угадал, что он отличается от других. Что-то в нем было. Натиск. Сила. Талант.
Безумие, подумала я. Не забудь безумие.
- Научил всему, что он теперь знает о боксе. Посвящал ему все свое время. Следил за тем, чтобы питался правильно. Покупал ему одежду, когда у него не было денег. Позволял спать в конторе, когда его мамашка свихивалась от наркотиков.
- И сейчас он чемпион, - продолжила я.
Он с трудом выдавил улыбку.
– Моя мечта. Всю свою жизнь я работал ради этого.
Я начинала понимать, какое направление принимает разговор.
– А сейчас он вышел из-под контроля, - подвела я итог.
Джимми привалился к косяку.
– Да. Он вышел из-под контроля. Все разрушил… все, что было хорошего в прошлом, все потраченные деньги. Я не могу ему больше сказать ничего. Он не слушает.
- Что ты собираешься делать с этим?
- Ах, - Альфа вздохнул. – Большой вопрос. Ответ кроется в инвестициях. Я вкладываю капитал, делаю, простите за выражение, дерьмовую кучу денег, и зарабатываю на этом.
Ты знаешь, что означает вкладывать капитал? Это значит, я беру деньги, сделанные на Рамрезе, и инвестирую в другой бизнес. В продажу цыплят, прачечные самообслуживания, может, даже в мясную лавку. Может, я сделаю мясной магазин по-настоящему дешевым, потому что парень, который им владеет, не может преуспеть в паршивых ставках.
-Сэл.
- Да. Ты сегодня очень расстроила Сэла. Неудачное время. Заявилась как раз, когда там был Луис, но я догадался, в конце концов, что все сработает, как надо.
- Не понимаю, откуда Сэл меня знал.
- Милая, понять-то нетрудно. У тебя нет бровей.
- Сэл испугался, что я опознаю Луиса.
- Да. Поэтому он позвонил мне, я сказал, что мы должны встретиться на пристани. Луис, так или иначе, собирался на причал. Завтра приходит товар, и я подумал, что, может, с ним нужно что-то делать, раз он такой никчемный неудачник. Парень ничего толком сделать не может. Он позволил людям засечь себя в квартире Кармен, затем должен был позаботиться об этих свидетелях. А убрал только двоих из трех. Не смог добиться успеха с Морелли. Тупица нашел машину на твоей стоянке и даже не задумался, может, Морелли ее не водит, поэтому кончил тем, что поджарил Морти Байерса. Сейчас ты добралась до Луиса. Я понял, что его время вышло.
Посему я одолжил у Рамиреза машину, поехал на пристань, по дороге увидел тебя на заправке, и у меня родилась блестящая идея. Джимми, сказал я себе, это твой выход из положения.
Я с трудом следовала за его мыслями. И еще не совсем понимала причастность Джимми.
– Из чего выход?
- Из всей этой дерьмовой путаницы. Послушай, ты должна кое-что понять насчет меня. Я провел много времени в боксе. Никогда не женился и не заводил семью. Всю мою жизнь, ничего, кроме бокса не имел. Когда ты молод, это тебя не заботит. Говоришь себе, всегда есть время. Но однажды просыпаешься, и обнаруживаешь, что времени не осталось.
У меня боксер, который любит издеваться над людьми. Это болезнь. Если что-то сдвинется в его голове, я не смогу это исправить. Я знаю, он не может рассчитывать на свою карьеру, поэтому я беру деньги, что мы заработали, и покупаю парочку владений. Помимо прочего, я встречаю этого парня-ямайца, который говорит, что знает лучший способ делать деньги. Наркотики. Я покупаю, их организация обеспечивает распространение, я отмываю деньги через свой бизнес и Рамиреза. Мы занимаемся этим какое-то время, и все работает отлично. Все, что нам нужно, держать Рамиреза подальше от тюрьмы, пока мы отмываем деньги.
Проблема в том, что у меня слишком много денег сейчас, и я не могу выйти из дела. Организация держит меня за яйца, знаешь, что я имею в виду?
- «Страйкер».
- Да. Большая долбаная ямайская банда. Жадные отвратительные попрошайки.
Поэтому я собрался в дорогу, чтобы разделаться с Луисом, увидел тебя, и у меня родился план. По плану я убираю Сэла и Луиса в стиле «Страйкер». Затем оставляю малость порошка на лодке и в бочке, чтобы копы раскрыли дело и закончили на этом. Теперь никого не осталось, чтобы болтать обо мне за моей спиной, а я слишком рискую, используя «Страйкер». Вся прелесть в том, что Сэла и Луиса свяжут с Рамирезом, благодаря тебе. Уверен, когда ты делала заявление копам, то рассказала, что Рамирез промчался мимо заправки.
- Я все еще не понимаю, зачем ты здесь держишь меня на мушке.
- Я не могу рассчитывать на разговор Рамиреза с копами, они могут прийти к заключению, что он и в самом деле такой тупой, как кажется. А может, он проболтается, что я одалживал его машину, и они поверят ему. Поэтому хочу заставить тебя всадить в него пулю. Тогда не будет ни Бенито, ни Сэла, ни Луиса.
- А что насчет Стефани?
- Никакой Стефани тоже не будет.
Он вытащил телефонный шнур из штанов, подсоединил телефон и набрал номер.
– Мой мальчик, - сказал он в трубку. – У меня тут девушка, которая хочет внимания.
На другом конце что-то ответили.
- Стефани Плам, - добавил Джимми. – Она дома, ждет тебя. И, Бенито, убедись, что тебя никто не видит.
Разговор прервался, и связь оборвалась.
- Это то, что случилось с Кармен?- спросила я.
- Боже, Кармен прикончили из милосердия. Не знаю, как она вообще добралась до дома. К тому времени, когда мы прознали об этом, она успела позвонить Морелли.
- И что теперь?
Он снова прислонился к стене.
– Сейчас подождем.
- И что будет, когда здесь появится Рамирез?
- Отвернусь, пока он будет заниматься тобой, потом застрелю его твоим пистолетом. К тому времени, как явится полиция, вы оба истечете кровью, и все концы в воду.
Он был убийственно серьезен. Он собирался наблюдать, как Рамирез насилует и пытает меня, а затем собирается удостовериться, что меня забьют до смерти.
Комната поплыла у меня перед глазами. Ноги зашатались, и я обнаружила, что сижу на краю постели. Я опустила голову между колен и подождала, пока рассеется туман. Перед глазами возникло видение избитого тела Лулы, наполняя меня ужасом.
Головокружение прошло, но тяжелое сердцебиение сотрясало тело. Рискни, подумала я. Сделай что-нибудь! Только не сиди здесь и не жди Рамиреза.
- Ты в порядке? – обратился ко мне Альфа. – Плохо выглядишь.
Я не подняла головы.
– Меня сейчас стошнит.
- Тебе нужен таз?
Голова все еще была между колен. Я потрясла ею
- Нет. Дай мне минуту перевести дух.
Рядом в клетке бегал Рекс. Я не могла вынести, зная, что, может, вижу его в последний раз. Забавно, как можно привязаться к такому маленькому созданию. В горле образовался ком при мысли, что Рекс осиротеет, и послание вернулось ко мне. Сделай что-нибудь! Делай хоть что-то!
Стиснув зубы, я вознесла короткую молитву и бросилась вперед, кинувшись на Альфу, ударив его головой в живот.
Альфа издал рык, и пистолет выстрелил поверх моей головы, разбив окно. Если бы я была круче, то нанесла бы следующий хороший удар ногой по яйцам, но я действовала с безрассудной энергией, от адреналина кровь бросился мне к голову. Я была в состоянии «сражайся-или-беги» (рефлекс на стресс, доставшийся нам от животных, психологический термин – Прим. пер.), и легче всего было выбрать бегство.
Я бросилась прочь через открытую дверь спальни в гостиную. И была уже почти в прихожей, когда услышала щелчок пистолета, и мою левую ногу, как током, пронзила боль. Я завопила от боли и удивления, потеряв равновесие. Потом схватила сумку с прилавка двумя руками и стала искать мой .38 –й. Альфа возник на пороге кухни. Он поднял оружие и прицелился.
– Сожалею, - сказал он. – Но выбора нет.
Нога моя горела, сердце колотилось в груди. Нос кровоточил, и слезы застилали глаза. Я взяла двумя руками мой маленький «Смит и Вессон», все еще находящийся в сумке. Сморгнула слезы и открыла огонь.

_________________________________________________________________________________________

Karmenn, Фиби, спасибо !!!!
Осталось совсем немного

Ух ты, выходим на финишную прямую!

Карменн & Фиби - замечательная команда!

Karmenn, Фиби, спасибо большое!!!!!!
Вот это глава, моя в ауте!!!!!!!!!!! Стефани молодчинка !!!!!!!!
_________________

Девочки, чтоб мы без вас делали!?!
Фиби, Кармэнн вы умнички!


_________________

ЭХХХХХ! Вот так дела!!!! такой накал!!! Ждём развязки!!!
Стефани - умница, не растаяла от красивых глазок Морелли!!! Сама способна на поступки! ....Вот уж Морелли с ней попляшет.)))))
Karmenn!
Фиби!



ЗЫ Karmenn, действительно считалочка - не очень.)
Но вообще название "Разок, за деньги" - ни сколько не хуже самой книги! Озорное и со вкусом.)))
_________________

По правде говоря, не ожидала, что Стефи его сдаст. И ведь как ловко это у нее получилось!

Теперь ждем Фиби.

Карменн, Фиби, спасибо за такую потрясающую главу!
С нетерпением ждем финал!

Карменн, Фиби спасибо!!!

Моя болеет, нос забит, глазки слезятся...ВЕСНА, однако.
А я сижу и терпеливо жду!!!


_________________

Тэо, не болей! Что это ты болеть вздумала? Весна же на улице!
А главу только что отправила Карменсите. А то и правда обнаглела я что-то...
_________________

 » Глава 14

Тео, бронебойный коктейль от меня : Кружка горячего чая+1столовая ложка меда+1 столовая ложка малинового варенья+ 1 столовая ложка коньяка=смешать и выпить на ночь Выздоравливай!

А теперь для поднятия настроения последняя глава. Стефани подводит итоги.

14

Дождь тихо барабанил по стеклу в гостиной, состязаясь со звуками, которые издавало колесо Рекса. Прошло уже четыре дня с тех пор, как меня подстрелили, и боль перешла в раздражающую, но вполне терпимую свою разновидность.
А вот душевное здоровье поправлялось куда медленнее. У меня еще случались ночные кошмары, и я все еще боялась оставаться одна в квартире. Застрелив Джимма Альфу, я подползла к телефону и позвонила в полицию, прежде чем отключилась. Они появились вовремя, чтобы схватить Рамиреза на полпути ко мне на пожарной лестнице. Затем они увезли его в тюрьму, а меня - в больницу. К счастью, мне повезло больше, чем Альфе. Он был мертв. Я - жива.
На моем счету в банке покоились десять тысяч долларов. Ни цента еще не было потрачено. Меня задержали семнадцать стежков на моей заднице. Мне хочется сотворить что-нибудь безответственное, типа слетать на уик-энд на Мартинику, когда снимут швы. Или, может, сделать татуировку, или выкрасить волосы в красный цвет.
Я подпрыгнула от стука в дверь. Было почти семь вечера, и я не ожидала гостей. Осторожно я выползла в прихожую и приложилась к глазку. Челюсть у меня отпала от вида Морелли в спортивной куртке, джинсах, гладко выбритого, подстриженного. Он смотрел прямо в глазок. И самодовольно улыбался. Знал, гад, что смотрю на него, сгорая от любопытства, благоразумно ли поступлю, если открою дверь. Он помахал, и я вспомнила, как две недели назад ситуация была прямо противоположная.
Я отомкнула два засова. Но оставила цепочку на месте. Заскрипела дверью.
– Что?
- Убери цепочку, - сказал Морелли.
- Зачем?
- Потому что принес тебе пиццу, и если наклоню ее, чтобы тебе отдать, весь сыр смажется.
- Пицца от Пино?
- Конечно, это пицца от Пино.
Я переместила вес с левой ноги, чтобы облегчить боль.
– Зачем ты принес мне пиццу?
- Не знаю. Захотелось. Ты собираешься открыть дверь или как?
- Я еще не решила.
Это вызвало медленную дьявольскую улыбку на его физиономии.
– Ты меня боишься?
- Угу… да.
Улыбка еще пребывала на месте.
– Так и должно быть. Ты закрыла меня в холодильнике с тремя трупами. Рано или поздно я с тебя за это спрошу.
- Но не сегодня?
- Нет, - подтвердил он. - Не сегодня.
Я закрыла дверь, сняла цепочку, и распахнула врата ему навстречу.
Он положил белую коробку и упаковку пива на стойку и повернулся ко мне.
– Что-то, похоже, немного медленно топаешь. Как себя чувствуешь?
- Нормально. К счастью пуля разорвала немного жира и по большей части повредила стену в коридоре.
Его улыбка увяла.
- Как ты на самом деле себя чувствуешь?
Не знаю, как Морелли это удается, но он всегда может пробить мою защиту. Даже, когда я была на страже, и сохраняла бдительность, Морелли мог достать меня, завести меня, заставляя сомневаться, в своем ли я уме, и, вообще, возбуждать во мне самые неподходящие чувства. Беспокойство крылось в уголках его глаз, рот сжался, в противовес легкомысленному тону вопроса.
Я зажала губу, но откуда-то взялись слезы, тихо сбегая по щекам.
Морелли заключил меня в объятия и притянул к себе поближе. Он прислонился щекой к моей макушке и поцеловал в волосы.
Похоже, мы так долго стояли, и если бы не боль в моей заднице, я могла бы заснуть, окончательно успокоившись и чувствуя себя очень уютно и безопасно в руках Морелли.
- Если я задам тебе серьезный вопрос, - пробормотал Морелли мне в ухо, - ты честно ответишь?
- Может быть.
- Помнишь тот случай в папашином гараже?
- Еще бы.
- И когда мы были в булочной…
- Нет.
- Почему ты сделала это? Сила моего убеждения так уж подействовала?
Я отняла голову и взглянула на него.
– Полагаю, скорее из любопытства и желания взбунтоваться, честное слово.
Не говоря уж о гормонах и страсти.
- Ты готова разделить ответственность?
- Разумеется.
Улыбка снова вернулась.
– А если я буду любить тебя здесь, на кухне… какую часть ответственности ты готова взять на себя?
- Помилуй, Морелли, у меня семнадцать швов на заднице!
Он вздохнул.
– Думаешь, мы могли бы стать друзьями после всех этих лет?
И это говорит парень, который кинул мои ключи в мусорный бак.
– Полагаю, это возможно. Нам ведь не нужно заключать договор и скреплять его кровью, не так ли?
- Но можем порыгать после пива.
- Это по мне.
- Ладно. Теперь, когда мы это установили, там намечается кое- какая игра, которую я хочу посмотреть, а у тебя мой телевизор.
- У мужиков всегда скрытые мотивы, - высказалась я, таща пиццу в гостиную.
Морелли последовал за мной с пивом.
– Как ты умудряешься сидеть?
- У меня резиновый бублик. И попробуй только что-нибудь скажи, отравлю газом.
– У меня есть парочка сообщений для тебя, - сказал он. – Ты готова выслушать?
- Еще полчаса назад могла бы ответить «нет», но сейчас у меня пицца, и я в норме.
- Это не пицца, милашка. Это мое мужское присутствие.
Я подняла бровь.
Морелли бровь проигнорировал.
– Прежде всего, наш патологоанатом передал, что ты вполне годишься на роль стрелка Робин Гуда. Ты всадила пять пуль Альфе в сердце, все на расстоянии не больше дюйма друг от друга. Просто поразительно, учитывая, что ты стреляла в ублюдка из сумки.
Мы оба захлюпали пивом, так как никто из нас не испытывал еще уверенности, что мы чувствуем по отношению к тому, что я убила человека. Гордиться было нечем. Скорбь не совсем подходила. Но явная печаль присутствовала.
- Думаешь, могло кончиться по-другому? – спросила я.
- Нет, - успокоил Морелли. – Он убил бы тебя, если бы ты не убила его первой.
Это была правда. Джимми Альфа убил бы меня. В этом у меня не было сомнения.
Морелли наклонился вперед взглянуть на подачу. Говарда Баркера вывели из игры.
– Дерьмо, - выругался Морелли. И переключил внимание на меня. – А сейчас хорошие новости. Я оставил магнитофон в дальнем углу парковки. Использовал его, когда меня не было поблизости. Проверял его в конце дня и прослушивал, если что-нибудь пропускал. Чертова штука еще работала, когда Джимми Альфа заглянул к тебе. Записал весь разговор, стрельбу и, вообще, все четко, как колокольчик.
- Ух ты!
- Иногда я такой ловкий, аж сам себя боюсь, - самодовольно ухмыльнулся Морелли.
- Ловкий настолько, чтобы не попасть в тюрьму.
Он выбрал кусок пиццы, потеряв в процессе несколько кусочков зеленого перца и лука и подобрав их обратно пальцами.
– Меня очистили от всех обвинений, восстановили в департаменте и оплатили вынужденное безделье. Пистолет был в бочке с Кармен. Он был на холоде все время, поэтому отпечатки очень четкие, криминалисты обнаружили следы крови на нем. Тест на ДНК еще не пришел, но предварительный лабораторный анализ подтвердил, что это кровь Зигги, доказывая, что он был вооружен, когда я стрелял в него. Когда Зигги свалился на пол, пистолет отскочил, и Луис его подобрал и забрал с собой. Затем Луис, должно быть, собирался от него избавиться.
Я глубоко вздохнула и задала вопрос, который больше всего беспокоил меня последние три дня.
– Что с Рамирезом?
- Рамиреза держат без права выйти под залог в ожидании психиатрической экспертизы. Поскольку Альфа вышел из игры, несколько очень заслуживающих доверия женщин собираются дать показания против Рамиреза.
Чувство облегчения было почти болезненным.
- Какие у тебя планы? – спросил Морелли. – Собираешься держаться за работу у Винни?
- Не уверена, - я откусила еще пиццы.
- Возможно, - продолжила я. – Почти наверняка возможно.
- Только, чтобы разрядить атмосферу, - вдруг сказал Морелли. – Извини, но я написал о тебе стихи на стене стадиона, когда мы были в старших классах.
Я почувствовала, как сердце пропустило удар.
– На стене стадиона?
Молчание.
Румянец проступил на щеках Морелли.
– Думал, ты знаешь.
- Я знаю о магазине Марио!
- О.
- И ты говоришь мне, что написал стихи про меня на стене стадиона? Стихи, детально расписывающие, что происходило за шкафами с эклерами?
- Если это чему-нибудь поможет, скажу тебе, что это были лестные стихи.
Я хотела шлепнуть его, но он вскочил и увернулся прежде, чем я смогла выбраться из своего резинового бублика.
- Это же было давно, - воскликнул он, отскакивая от меня. – Черт, Стефани, нехорошо таить злобу.
- Ты ничтожество, Морелли. Просто ничтожество.
- Возможно, - согласился Морелли. – но зато из меня хороший … разносчик пиццы.

______________________________________________________________________________________________________________

Да, Морелли от скромности не умрет. Понятно, что он считает себя хорошим сами-знаете-кем.