Любимые поэты и стихотворения

 » Шепелева Елена. Настанет пора вновь цветения 

Елена Шепелева
Настанет пора вновь цветения

Настанет пора вновь цветения,
А мысли уносятся вдаль...
Как жаль мне того, 
Пролетело что.
Безумно, безудержно жаль...
Туман над рекой был сиреневый,
В росе колыхалась трава,
Ждала я тебя без сомнения, 
А может, была неправа.
Но ты приходил снова вечером, 
Ты верил, что встретимся вновь...
Да только теперь по-другому всё -
Сгорела, померкла любовь.
Но вновь вспоминаю я встречи те
И снова на сердце печаль...
Как жаль мне, что все получилось так...
Безумно, безудержно жаль...
_________________

 » Лиснянская Инна. Утро сегодня встало не с той ноги...

Инна Лиснянская

Утро сегодня встало не с той ноги...

Утро сегодня встало не с той ноги —
Вот и стучит по коже отечных туч,
Вот и заладил дождь, от его нудьги
Вышел из строя птичий скрипичный ключ.

Птицы умолкли, не слышно даже ворон.
Но если вслушаться в однообразный звук,
Можно услышать времени перегон
В новое нечто, затеянное не вдруг.

Новое нечто растет из явлений двух —
Суши и неба. А над третьей средой,
Море морщиня, Божий витает Дух,
Как и витал над самой первой водой.

Тут-то и слышится времени перегон
В новый потоп на быстром нашем веку.
Глупая мысль приходит к тем, кто умен,
Что же приходит в голову дураку?

Ну для чего мне вообще какой-либо ум,
Если я вижу потопной воды круги?
Под дождевой, почти барабанный шум
Я безусловно встала не с той ноги.

2002
___________________________________

 » Полонский Яков. Вальс "Луч надежды" 

Яков Полонский
Вальс «Луч надежды»

Надежды вальс зовёт, звучит —
И, замирая, занывает;
Он тихо к сердцу подступает,
И сердцу громко говорит:

Среди бесчисленных забав,
Среди страданий быстротечных —
Каких страстей ты хочешь вечных,
Каких ты хочешь вечных прав?

Напрасных благ не ожидай!
Живи, кружась под эти звуки,
И тайных ран глухие муки
Не раздражай, а усыпляй!

Когда ж красавица пройдёт
Перед тобой под маской чёрной
И руку с нежностью притворной
Многозначительно пожмёт, —

Тогда ослепни и пылай! —
Лови летучие мгновенья
И на пустые уверенья
Минутным жаром отвечай!

1845
_________________

 » Минаева Ирина. Вечер день спеленал и баюкает 

Ирина Минаева
Вечер день спеленал и баюкает

Вечер день спеленал и баюкает,
Колыбельную тихо поёт.
Чьё-то счастье за речкой аукает,
Скоро звёздами небосвод

Весь покроется и алмазами
Ночи выстелет царский путь.
Про любовь ты мне не рассказывай,
От нее мне и так не вздохнуть.

Сколько лет мы никак не встретимся,
Позабыли друг друга в лицо.
Но зато на руке твоей светится
Обручальное чьё-то кольцо.
_________________

 » Даниэль Юрий. Дом

Юрий Даниэль

ДОМ

В окно я глянул и увидел дом.
Обычный дом – немыслимое чудо:
Он был семи- или восьмиэтажный,
И в первом этаже был магазин,
А выше были окна без решёток,
И каждое окно освещено
Своим особым светом, непохожим
На свет соседних. Это оттого,
Что там на окнах были занавески
И были шторы – словом, было то,
Чем люди отгораживаться вправе
От посторонних взглядов. Я, однако,
Сумел глазами памяти увидеть,
Узнать лицо потерянного рая:
Там были стулья и цветы на окнах,
Когда-то презиравшиеся мною
Цветы в горшках, зелёные божки,
С которых пыль стирают по субботам;
Там лампы в потолки не уходили,
Не прятались за мутным плексигласом,
А рдели в кринолинах абажуров,
Собой венчали шаткие торшеры,
Со стен свисали… Там на книжных полках
Лежали неожиданные вещи:
Шнурки от туфель, биллиардный шарик,
Чулок с иголкой в штопке, позабытый
Из-за гостей, нагрянувших врасплох;
Ещё рецепт – его уже с неделю
Никто никак не может отыскать…
Там были скатерти, на них ножи и вилки –
Орава режущих и колющих предметов…
Там, в этом доме, было много женщин –
Не медсестёр и не стенографисток,
А просто женщин. В платьицах домашних
Они, сколовши волосы небрежно
И рукава по локоть засучив,
Купали в новых ванночках младенцев,
Со лба к затылку отгоняя воду,
Чтоб мыльной пене в глазки не попасть;
И отблеск розовых мелькающих локтей
Ложился сполохом на сердце, обещая
Округлое и тёплое свершенье
Потом, когда погаснет в доме свет…
Да, я забыл сказать, что по фасаду
На доме было множество балконов,
Где стыли на ветру велосипеды
И в сети гамаков шли косяками
Проворные снежинки… Дом трещал –
Его неудержимо распирало,
Давило изнутри избытком жизни!
В нём жило всё – от шпильки головной,
От кошки и собаки до нескладных
Подростков с неуклюжими руками,
Украдкой сочиняющих стихи.
И алые частицы этой жизни
Сквозь кладку стен, как запах, проходили,
Летели сквозь зашторенные окна
Ко мне, ко мне, к откинутой фрамуге
Окна, перед которым я стоял,
На стол взобравшись. Целых полминуты
Я прикасался к человечьей жизни.
Потом я спрыгнул на пол. Вот и всё.

…Я знаю, что неловки эти строки,
Что мой товарищ глянет неподкупно,
Серьёзно покачает головой
И скажет мне: «А что как это проза,
Да и плохая?» – «Да,– скажу я,– да!
Плохая проза. Хуже не бывает…»
___________________________________

 » Блок Александр. Медленно, тяжко и верно 

Александр Блок
Медленно, тяжко и верно

Медленно, тяжко и верно
В черную ночь уходя,
Полный надежды безмерной,
Слово молитвы твердя,
Знаю — молитва поможет
Ясной надежде всегда,
Тяжкая верность заложит
Медленный камень труда.
Медленно, тяжко и верно
Мерю ночные пути:
Полному веры безмерной
К утру возможно дойти.
_________________

 » Удачная Ольга. Память 

Ольга Удачная
Память

Жернова моей памяти мелют
На крупинки прошедшее счастье.
Собираю я зёрна в апреле
И в холодном осеннем ненастье.

Я по зёрнышку всё собрала:
Две горсти набрала еле-еле.
Отчего я так скупо жила?
Ночь постель мне морозную стелет.

Мне б погреться у жаркой печи,
Окунуться бы в знойном июле -
Что же сердце так гулко стучит?
Мы с тобою свечей не задули?

Звук шагов твоих память хранит:
На всю жизнь мне судьбою завещан.
Твоё сердце со мной говорит:
Мы живые – мы люди, не вещи.
_________________

 » Федоров Василий. Белая роза 

Василий Федоров

Белая роза

Со всеми ждала,
Сторожила тепло,
Потом зацвела,
Когда все зацвело.

Белели купины,
Как взлет лебединый:
Терновники,
Яблони,
Вишни,
Рябины.
Раскрыла бутон,
Красоты не тая,
И белая-белая
Роза моя.

Пчелы отпели.
Шмели отгудели,
С веселых деревьев
Цветы облетели.
Уже и плодам
Наступил свой черед,
А белая роза
Цветет и цветет.

Росла,
Наливаясь,
Зеленая завязь,
Округлились вишни,
На зорях румянясь,
А роза моя
В первозданной чести
Еще продолжала
Цвести и цвести.

Над нею,
Некрасной,
И время не властно,
Цвела она пышно,
Цвела она праздно,
Цвела все отчаянней
День ото дня,
Любимая
Белая роза моя.

К плодам,
Будь лишь влага,
У яблони тяга.
Старался, работал
Мой сад, работяга,
Скрипел и вздыхал
От тяжелых плодов
И ей не прощал
Ее белых цветов.

Бутоны,
Бутоны
Стриги, как купоны.
Она презирала
Природы законы.
Она оставалась
Такой, как была,
Она красовалась,
Пышна и бела.

И сад мой
С досадой
Желтел от надсады.
Смеялась она
Над усталостью сада.
И я разлюбил,
И уже не люблю
Беспечную
Белую розу мою.
___________________________________

 » Тютчев Федор. Чему бы жизнь нас ни учила 

Федор Тютчев
Чему бы жизнь нас ни учила

Чему бы жизнь нас ни учила,
Но сердце верит в чудеса:
Есть нескудеющая сила,
Есть и нетленная краса.

И увядание земное
Цветов не тронет неземных,
И от полуденного зноя
Роса не высохнет на них.

И эта вера не обманет
Того, кто ею лишь живет,
Не все, что здесь цвело, увянет,
Не все, что было здесь, пройдет!

Но этой веры для немногих
Лишь тем доступна благодать,
Кто в искушеньях жизни строгих,
Как вы, умел, любя, страдать,

Чужие врачевать недуги
Своим страданием умел,
Кто душу положил за други
И до конца все претерпел.
_________________

 » Арцыбашев Геннадий. Мелодия любви 

Геннадий Арцыбашев
Мелодия любви

Звучит совсем негромко
Мелодия любви.
Поёт струною тонкой
С восхода до зари.

Она для сердца радость,
Удача и покой.
Задумчивая благость
Мотив выводит свой.

С ней просыпаюсь рано,
И с ней ложусь я спать.
Мне ей не крикнуть: - Браво!
И руку не пожать.

Но мне она опора,
Мой самый верный друг,
И я уверен: скоро
Петь не закончит вдруг.

Я помню, как проснулась
Она в душе весной:
Ты просто улыбнулась, -
Я потерял покой.

И заиграла флейта
Негромко в тишине,
Всю жизнь неярким светом
Путь освещая мне.

Давно мы вместе, рядом, -
А флейта всё звучит.
С того весною взгляда, -
И ныне не молчит.

Теперь твоя улыбка
Так много лет со мной,
Как золотая рыбка,
Что я поймал весной.
_________________

 » Левитанский Юрий. Слепому гневу солнечной короны

Юрий Левитанский

Слепому гневу солнечной короны
подвластны наши ливни и ветра.
А к ливню ломит кости у вороны,
и оттого орет она с утра.

Все бабочки, кузнечики и мухи,
гиена, антилопа или тур
испытывают дьявольские муки
от разницы дневных температур.

Но странно, что и мы,
цари природы,
творенья совершенные богов,
зависим от превратностей погоды
не меньше мух, жуков и пауков.

Что столбик атмосферного давленья
таранит наши мощные тела,
и действуют небесные явленья
на наши повседневные дела.

И мы следим
за сменою ненастий,
морозов, снегопадов и дождей
не меньше, чем за сменою династий,
парламентов, правительств и вождей.

Как странно знать,
что в некий день весенний
на части разрываются сердца
из-за каких-то слабых сотрясений,
случившихся в созвездии Стрельца.

Что я могу испытывать страданье
и жизнь моя мне кажется пуста
лишь оттого, что где-то в мирозданье
погасла безымянная звезда.

Что и моя когда-нибудь дорога
внезапно оборвется оттого,
что где-нибудь в созвездье Козерога
небесное распалось вещество.
___________________________________

 » Поверенова Элеонора. Не дотянуться до тебя, как до звезды 

Элеонора Поверенова
Не дотянуться до тебя, как до звезды

Не дотянуться до тебя, как до звезды,
Такой далёкой и такой желанной.
Едва заметный блеск скупой слезы
Не выдаст чувств, возникших слишком рано.

Два берега, два моря, две мечты
Не встретятся в плену шальных объятий.
В любви нет места грустному "почти",
Она живёт вне рамок и понятий.

Тоска песчаной пылью наметёт 
В пустыне сердца новые барханы.
Немой надежды тонкий, хрупкий лёд
Расколется, в душе оставив раны.

Забудется, со временем пройдёт,
Укроет память мысли тёплым пледом.
Твой поцелуй, что сладок был, как мёд, 
Исчезнет с губ дыханием бесследно.

Ноябрьский день напишет новый станс, 
Дождь-визажист сотрёт излишки туши. 
Бог, вероятно, позабыл про нас,
Спасая для любви другие души. 
_________________

 » Войнаровская Алла. Я иду за ветром и туманом

Алла Войнаровская.

Я иду за ветром и туманом
Обгоняя тучи на ходу,
Солнце подмигнуло утром рано,
Отразилось в маленьком пруду.

Вьётся незнакомая тропинка,
В поле, меж посадками бежит,
Каждая зелёная травинка,
Умываться росами спешит.

Небо голубое засияло,
Дождиком умытое вчера,
Тучи растянули покрывало,
Хороша ты летняя пора!

 » Самарина-Лабиринт Ирина. Всё равно притяну удачу... 

Ирина Самарина-Лабиринт
Всё равно притяну удачу...

Я хочу притянуть удачу…
Мне она позарез нужна…
Только хвост у неё горячий
И всерьёз высока цена…

Не исправить уже ошибки…
Их оплакивать смысла нет…
Я хочу зажигать улыбки
Тем, кто в сердце рождает свет…

Я хочу поделиться чудом
С целым миром, что стал чужим…
Я притягивать счастье буду,
Чтобы вечно делиться им…

Мне, и вправду, полегче станет,
Если встречу счастливый взгляд…
Люди злобой друг друга ранят,
Но надежды мои не спят…

Я ещё притяну удачу,
Чтобы ссоры людей ушли…
Кто добрей, тот всегда богаче…
Все мы – дети одной земли…

Нам бы просто делиться светом,
Благодарно наверх смотреть…
Я не верю, что в людях нету
Той души, что умеет петь…

Сердце доброе чаще плачет,
Но от слёз исчезает лёд…
Всё равно притяну удачу…
За падением будет взлёт…
_________________

 » Левитанский Юрий. Жить среди книг

Юрий Левитанский

ЖИТЬ СРЕДИ КНИГ

Жить среди книг —
хотя б и не читая,
лишь ощущать присутствие вблизи,
как близость леса
или близость моря, —
вот лучшее из одиночеств.
Потомственный квартиросъемщик,
в очередном своем чужом жилище
я первым делом расставляю их
на полках, на шкафах,
везде, где только можно,
прилежно протираю влажной тряпкой,
и, завершив привычный ритуал,
смотрю на них едва ль не вожделенно,
как тот скупой в своем подвале тайном,
приподымая крышку сундука,
где все его сокровища хранятся, —
воистину, какой волшебный блеск!
Как я сейчас богат!
Едва ли кто сравнится
со мной в моем богатстве!
Отныне здесь мой дом,
и я в нем жить могу —
я чувствую себя в своем кругу
и потому спокойно засыпаю —
и словно бы лежу на океанском дне,
куда сквозь толщу вод доносятся ко мне
неясный шелест, шорох, тихий шепот,
и топот ног,
и звуки многих голосов,
и, чуть освоясь в их нестройном хоре,
я вскоре начинаю понимать,
что квартирую ныне в Эльсиноре,
в жилище обедневших королей,
сняв комнату за пятьдесят рублей
(что в наши времена — почти что даром),
и вот сегодня с самого утра
здесь собрались заезжие актеры
и происходит странный карнавал
иль некое дается представленье,
и я слежу, как движется сюжет,
где Дон Кихот
шлет вызов Дон Жуану,
где Фауст искушает донну Анну,
а бедный Лир
уходит на войну —
она уже идет четыре года,
а может, сто четыре или больше,
и я устал от долгого пути,
от мин, от артобстрелов, от бомбежек,
меж тем снаряды рвутся где-то рядом,
а я никак подняться не могу,
я должен встать,
я не могу подняться,
я задыхаюсь, я едва дышу —
все кончено, я гибну, донна Анна!
И меркнет свет,
и я лечу куда-то в бездну,
в последний миг услышать успевая,
как возглашает Главный Лицедей,
решительно на этом ставя точку:
— Все в мире, господа, — война детей,
где, впрочем, каждый умирает в одиночку!..
И сразу рушится в кромешный мрак ночной
мой зыбкий мир,
мой Эльсинор очередной.
___________________________________