Лоретта Чейз "Виконт-бродяга"

Ой Чейз!!! Моя любимая Чейз!!!
Огромное, преогромное спасибо, за то, что выбрали её книгу для перевода!!!
Обязательно буду читать
Evelina, kerryvaya, желаю вам удачи и лёгкого перевода!!!!

Девочки, в добрый путь. Удачи вам и легкого перевода. Ну и вдохновения, конечно.

Девочки, всем спасибо за добрые слова!

Астрочка, можно сказать, что ваши восторженные отзывы об этом авторе и сподвигли меня на перевод.

На днях выложу первую главу.
_________________

Ой, так приятно. И так здорово

Гы-гы. Сегодня день отличных новостей.

Evelina, Маша, благодарю за прекрасный выбор произведения. Автор мне всё больше и больше нравится. С удовольствием буду следить за темкой и наслаждаться чтением. Спасибо и удачи.

Аннотация заинтриговала... буду с нетерпением ждать перевода)))
Всем лёгкой работы!!!

P.S. Девочки, а вы хоть когда-то отдыхаете????? Мы переживаем за веше хрупкое здоровье!!!!!!!! Так много работаете ради нас неблагодарных
_________________

Ну если только совсем чуть-чуть.

Да ладно вам прибедняться.. прямо-таки неблагодарные..
_________________

Evelina, kerryvaya, спасибо за новый роман Чейз, желаю вам удачи и лёгкого перевода!!!!

_________________

С удовольствием читаю Чейз. Спасибо за прекрасную возможность познакомиться с ее еще одним произведением. С нетерпением буду ждать перевода. Еще раз спасибо.
_________________

Evelina, Маша - желаю легкого перевода!
_________________

 » Глава 1

Перевод: Evelina
Редактура: kerryvaya

Глава 1

Кэтрин Пеллистон никогда прежде не видела обнажённых мужчин. По сути, ей ни разу в жизни не доводилось созерцать ни одного хоть сколько-нибудь раздетого мужчину, если не считать задрапированных статуй в коллекции классической скульптуры её двоюродной бабушки Юстасии. Однако те были вырезаны из камня, в отличие от огромного, несомненно одушевлённого, представителя мужского пола, который сейчас выдыхал алкогольные пары в этой душной комнате. Даже дряхлый батюшка мисс Пеллистон, столь невнимательный к окружавшим его людям, находясь в состоянии глубокого опьянения, оставался - если и не аккуратно, то хотя бы должным образом - одетым в её присутствии.
Барахтающееся же возле двери тело, напротив, уже успело содрать с себя сюртук и шейный платок, швырнув их на пол. И прямо сейчас, по всей видимости, пыталось удушиться собственной рубашкой.
Мисс Пеллистон обладала пытливым умом. Иначе чем ещё можно объяснить, что, несмотря на крайнюю серьёзность своего нынешнего положения и природную скромность, присущую любой получившей аристократическое воспитание девушке, она, как заворожённая, уставилась на широкие мускулистые плечи и не менее мускулистую грудь, только что открывшуюся её взгляду. Исследователь внутри неё непроизвольно принялся размышлять над несколькими загадками из области биологии. Всегда ли мужская грудь покрыта густыми светлыми волосками? Если да, то для чего такая поросль может быть предназначена?
Пока она задавалась этими вопросами, объект её размышлений сорвал рубашку через голову и закинул в самый угол.
- Ну что за чертовщина, - пробормотал он. – Позавидуешь здесь краснокожим. Набросил на себя несколько шкур, и никаких адских пуговиц.
Видимо, как раз в поисках вышеупомянутых пуговиц он с серьёзным видом склонился, пытаясь рассмотреть пояс своих панталон, но при этом не смог удержать равновесие. С громким стуком он упал лицом вперёд.
- Чёрт побери!
Нисколько не смутившись, незнакомец неуклюже попытался вновь подняться на ноги. Прищурившись, он вглядывался сквозь мерцавшие в комнате тени; взгляд его беспорядочно перемещался от одного предмета к другому, пока наконец не остановился на ней.
- А, вот ты где, - проговорил он, шатаясь от усиленных попыток сфокусировать взгляд в одной точке. - Не поможешь-ка доброму малому?
Кэтрин потребовалось лишь мгновение, чтобы от отвлечённой теории вновь вернуться к нелицеприятной действительности. Но за это короткое время мужчине удалось определить местонахождение брючной пуговицы, и вступить с ней в жаркое сражение. Последствия этой борьбы также не укрылись от взгляда потрясённой мисс Пеллистон, которая тут же обрела голос.
- Помочь вам, - повторила она, голос её при этом прозвучал несколько выше обычного. – Я бы на это не рассчитывала. По правде говоря, я уверена: для всех здесь присутствующих будет лучше, если вы не станете продолжать... то, чем сейчас занимаетесь. Боюсь, сударь, вы действуете под влиянием какого-то вопиющего недоразумения... и крепких спиртных напитков, без сомнения, - строго закончила она.
- Проклятье, а что я такого сказал?
К её облегчению, он прервал своё прежнее занятие, чтобы в изумлении уставиться на неё.
Облегчение быстро уступило место мрачным опасениям, когда она осознала, на что именно он таращится. Та мерзкая старая карга, что похитила Кэтрин, отняла у неё всю одежду, снабдив взамен одним безвкусным, почти прозрачным шафранного цвета платьем с вырезом, оставившим все границы приличия далеко позади. На щеках Кэтрин ярко заалел румянец, одним рывком она поспешно натянула выцветшее одеяло до самого подбородка.
К её глубокому смятению, огромное пьяное создание расхохоталось. Смех оказался низким и звучным, и в иных обстоятельствах Кэтрин, возможно, отдала бы должное красоте его звучания. Но в теперешнем положении от этого звука у девушки кровь застыла в жилах. Казалось, смех заполнил всю комнату. Да и сам его обладатель словно бы заполонил её собой. Он был таким огромным, подавляющим, таким мужественным... и в стельку пьяным.
«Боже, помоги мне», - подумала она. Но затем вспомнила старую пословицу, будто бы бережёного Бог бережёт.
Ещё крепче прижав к себе одеяло, словно это была её стремительно угасающая храбрость, Кэтрин заговорила:
- В вашем нынешнем нетрезвом состоянии несчётное количество вещей наверняка могут показаться вам неописуемо смешными. Тем не менее могу заверить вас, сударь, что в данной ситуации ваш гогот едва ли уместен. Я не... не... не та, кем кажусь на первый взгляд. Я здесь против своей воли.
У многих людей имеются вредные привычки, в минуты волнения становящиеся более заметными. Мисс Пеллистон, волнуясь, имела склонность начинать проповедовать и поучать. Её батюшка находил эту черту характера столь непривлекательной, что, как известно, тут же швырял в её сторону первую попавшуюся под руку бутылку или кружку. Но поскольку обычно к тому времени бывал уже трижды пьян, то никогда не попадал. Да он и не стремился попасть. Просто хотел, чтобы она убралась.
Кэтрин съёжилась, почти готовая к тому, что стоит словам вылететь изо рта, в неё тут же что-нибудь бросят. Когда же мимо не пролетело ни одного предмета, она вновь подняла глаза.
Мужчина улыбнулся – кривой, пьяной улыбкой, обнажившей ряд превосходных белоснежных зубов, делавших его похожим на какого-то безумного волка, – и двинулся прямо на неё. Лишь мгновение он неуверенно покачивался над кроватью, где она сидела, как изваяние. А затем тяжело рухнул вниз, подняв при этом облако - как она надеялась, обычной пыли - и, заставив несчастную мебель подозрительно заскрипеть.
- Разумеется, дорогая. Вы все здесь не по своей воле: чтобы накормить голодающих детей, купить лекарств для престарелой матушки, или случилась ещё какая-то трагедия. Но довольно игр. Ты здесь против своей воли, а у меня её нет вообще, что ставит нас в равное положение... и надеюсь, располагает к дружелюбию.
Незнакомец протянул руку, чтобы отцепить её пальцы от одеяла. Девушка отпрянула и вскочила с кровати.
К несчастью, он как раз сидел на другом конце одеяла. И потому ей удалось отбежать лишь на несколько шагов, прежде чем столкнуться с необходимостью расстаться со своей импровизированной накидкой.
- Ну, и куда ты, по-твоему, бежишь? – поинтересовался он, с некоторым весельем наблюдая за этими экзерсисами. – Какая муха тебя укусила, что ты мечешься, доводя бедного уставшего мужчину до головокружения? Давай, сладенькая, - похлопал он по матрасу, – не стесняйся.
- Боже мой! Вы разве не понимаете?
- Нет, - последовал жизнерадостный ответ. – Я здесь не для того, чтобы понимать... или разговаривать. И ты выводишь меня из терпения, которым я, надо сказать, не отличаюсь. Ох, ну хорошо. Погоняюсь за тобой, раз тебе это нравится. – Он начал было вставать, но, передумав, вновь откинулся на подушку. – Только это такая докука.
Мисс Пеллистон поняла, что заставить это пьяное создание понять, в каком затруднительном положении она оказалась, и убедить прийти на помощь – затея, мягко говоря, безнадёжная. Однако она не могла позволить себе ждать другого возможного спасителя. Даже если ей удастся заставить этого человека уйти, – что, вероятно, будет сделать несложно, коль он не обладает терпением, – то, как знать, насколько мерзкая человеческая особь следующей омрачит собой дверной проём.
Кэтрин глубоко вдохнула и заговорила:
- Меня привезли сюда насильно. Предательски обманули и похитили.
- Ах, похищение, - сонно кивнул мужчина в ответ.
- Это чистая правда. Вскоре после того как я сошла на постоялом дворе, мой ридикюль был украден. Миссис Грендел, оказавшаяся поблизости, казалось, посочувствовала мне. Она была так добра и по-матерински заботлива, что предложила подвезти меня до цели моего путешествия, а я по глупости согласилась. Мы остановились выпить по чашечке чая. Не помню, что произошло после, но очнулась я в этой самой комнате, обнаружив, что все мои вещи исчезли, и эта гнусная женщина рассказывает, каким образом собирается меня использовать.
- О да. – Глаза его были закрыты.
- Так вы поможете мне? – взмолилась Кэтрин.
- Что ты хочешь от меня, сладкая?
Она сделала крохотный шажок в сторону кровати.
- Просто помогите мне выбраться отсюда. Сама я не могу. Бог свидетель, я пыталась, но они заперли дверь, а окон, как вы видите, здесь нет. Более того, перед вашим приходом, она пригрозила, что если я устрою переполох, последствия будут самыми неприятными.
Одним из «неприятных последствий» был дородный парень по имени Чолли, который, по заверениям миссис Грендел, страстно желал обучить Кэтрин новому ремеслу, если юная леди не пожелает учиться сама посредством проб и ошибок. Об этом мисс Пеллистон предпочла не упоминать. Вместо этого она заглянула посетителю в лицо. Кэтрин рассудила, что он, должно быть, уснул, поскольку уже очень долго не отвечал и даже не открывал глаз.
Настолько долго, что она уже начала сомневаться в своём душевном здоровье. Вдруг она не вымолвила ни слова, а лишь представляла себя говорящей, как зачастую случается в ночных кошмарах. Вдруг, с упавшим сердцем подумала девушка, он посчитает её сумасшедшей. Из горла Кэтрин вырвалось приглушенное рыдание. Но в следующее мгновение она обнаружила, что смотрит в самые синие глаза из всех, что ей когда-либо доводилось видеть.
Тёмно-синие, цвета ночного летнего неба, в обрамлении густых черных ресниц. И в очередной раз её любознательность дала о себе знать: Кэтрин непроизвольно принялась размышлять, что же такой привлекательный молодой человек делает в столь непотребном месте. Определённо, ему не было нужды платить проститутке. Подумав так, она вспыхнула.
- Только вывести через дверь и всё? – уточнил он и, когда Кэтрин кивнула, продолжил: - А можно поинтересоваться, куда ты намерена отправиться без одежды и, как я понимаю, без денег?
О, святые небеса, он и в самом деле намеревался помочь ей! Слова полились рекой:
- Ну... ну, вы могли бы одолжить мне свой редингот[1], понимаете? И отвести меня к местным властям, где мы сможем заявить об этом ужасном происшествии. Уверена, они проследят, чтобы справедливость восторжествовала, и мне, по крайней мере, вернут мои вещи, и я смогу продолжить, как и намеревалась... смогу найти свою... свою подругу, знаете, которую должна была навестить.
Но её благоразумный план, казалось, не произвёл на него особого впечатления или, возможно, оказался просто неподвластен его ограниченным умственным способностям, потому что взгляд незнакомца по-прежнему ничего не выражал. И только она уже собралась повторить сказанное в более простых выражениях, как он заговорил:
- Вы серьёзно, да?
- О да. Разумеется, серьёзно. – Заметив, что уголки его рта подозрительно дёрнулись, она подобралась и с большим достоинством продолжила: – Едва ли такими вещами позволительно шутить.
Пронизывающий взгляд синих глаз прошествовал от невесомого облачка пушистых светло-каштановых волос, вьющихся вокруг её головы, до босых пальчиков ног, торчавших из-под края потёртого одеяла. Последовало очередное бесконечное молчание, затем мужчина поднялся с кровати, зевнул, потянулся, и снова зевнул.
- Ну, так и быть, - сдался он.

Миссис Грендел оказалось полной женщиной неопределённого возраста, рост которой можно было определить как ниже среднего. Недостающие дюймы матушка-природа отчасти возместила, наградив её чудовищной копной жёстких кудрей, выкрашенных, судя по всему, гуталином и громоздившихся на голове, подобно куче неаппетитных сосисок. Губы и щёки её были карминного цвета, а когда она улыбалась, как сейчас, в попытке понять, что именно ей предлагает посетитель, краска на её лице трескалась, осыпаясь хлопьями белой пудры, которые, кружась, падали прямо на необъятную, морщинистую и не менее густо напудренную грудь. Когда же она наконец уяснила, в чём заключается просьба клиента, улыбка обернулась зверским оскалом, ещё обильнее осыпав хлопьями белый изборожденный склон.
- Чолли! – завопила она. – Джоз!
На зов явились двое здоровенных детин.
- Выкиньте его отсюда, - приказал хозяйка борделя. – Он свихнулся. Хочет увести одну из девушек.
Чолли и Джоз послушно водрузили свои жирные руки на рукава рубашки посетителя. Клиент озадаченно опустил глаза сначала на одну немытую лапу, затем на другую. В то время как взгляд мужчины метнулся к лицам противников, его кулак сделал то же самое. Он ударил Чолли прямо в нос, и тот отлетел назад. Затем посетитель схватил Джоза за шиворот и, оторвав от пола, швырнул в огромную, непристойного вида скульптуру. Джоз вместе со статуей с грохотом обрушился на стену. Изваяние разлетелось на кусочки, а Джоз в беспамятстве сполз на пол. Чолли с кровоточащим носом вновь двинулся на соперника. Незнакомец выбросил кулак с силой, достаточной, чтобы Чолли влетел обратно в дверной проём. Послышался тошнотворный хруст, и Чолли тоже обмяк на полу.
Миссис Грендел выживала в этом жестоком мире не тем, что боролась за идеи, заранее обречённые на провал. Наскоро оценив ущерб, подобно опытному военачальнику, она, должно быть, решила, что необходимо сменить тактику, ибо, когда она обернулась к гостю, размалёванное лицо выражало неподдельное горе.
- Какой ужасный беспорядок вы здесь учинили, сударь, а ведь я бедная, беззащитная женщина и всего лишь пытаюсь заработать на кусок хлеба. Да ещё и с больной матерью на руках. А теперь нужно оплачивать услуги врача для этих двоих, а ту прекрасную статую, что мой покойный муж привёз из самой Италии, и вовсе не заменить никакими деньгами. – Она покачала головой, при этом «сосиски» на макушке задрожали. – А как подумаю, сколько времени и денег потрачено на эту неблагодарную юную особу, хочется плакать.
- Конечно-конечно, - нетерпеливо согласился высокий посетитель. – Сколько нужно, чтобы покрыть издержки и излечить ваши оскорблённые чувства? – Он достал кошелёк.
Кошелёк казался тяжёлым.
- Двести фунтов, - оживившись, объявила сводня. – Сотню за девушку и сотню за ущерб.
Кэтрин, до этого съежившаяся в углу, дабы не оказаться на пути летающих тел, теперь выбежала вперёд и ухватилась за руку своего спасителя.
- О нет! Боже правый... платить ей? Вознаградить за то, что она совершила? Это... это отвратительно!
- Не ругайся, дорогая, - ответил он, подтолкнув девушку назад и закрыв своей спиной, прежде чем вновь обратиться к миссис Гренделл. - С двумястами фунтами вы немного погорячились, мэм. Этот ужасный кусок штукатурки вашим посетителям стоило разбить уже давным-давно. Он, определено, напугал меня до полусмерти. А тем малым потребовался бы гробовщик, не будь я в таком хорошем настроении, так что я уберёг вас от куда больших хлопот. Что же до девушки...
- Прекрасной, здоровой девушки, - встряла бандерша.
Мужчина оглядел Кэтрин, которая тут же вспыхнула и ещё плотнее закуталась в его редингот.
- По мне, так не больно-то она здорова, - проговорил он. – Кожа да кости... да ещё, подозреваю, побита.
- Если хотели пухленькую, то почему так сразу и не сказали?
- Двадцать фунтов, мэм.
- Да как вы смеете! Только накормить и напоить её обошлось дороже. Не считая платья. И кроме того она не заработала ни единого фартинга!
- В таком случае, думаю, вы будете рады избавиться от неё. Хорошо, тридцать фунтов.
- Две сотни.
- С другой стороны, - рассуждал клиент, сделав вид, будто не расслышал её, - я могу просто увести её отсюда без этих утомительных пререканий. Думается, вам не захочется обременять этим стражу [2].
Миссис Грендел приняла предложенную сумму, пространно распространяясь об отсутствии у клиента человеколюбия и различных его анатомических несовершенствах. Он лишь усмехался, отсчитывая деньги в протянутую ладонь.
И вновь многострадальное терпение мадам подверглось проверке на прочность, когда Кэтрин пронзительным голосом потребовала возвращения двух шляпных картонок.
Потребовалось ещё двадцать фунтов, чтобы освежить память миссис Грендел касаемо этого вопроса, но в конце концов все деньги были уплачены, коробки собраны, и Кэтрин, торопливо всунув босые ноги в штиблеты, скрылась в ночи следом за своим спасителем.
- Куда мы идём? – спросила Кэтрин, стараясь не отстать от своего галантного рыцаря, проворно нарезавшего зигзаги по грязной улице.
- Ко мне, - бросил он через плечо.
Она встала как вкопанная.
- А местные власти... я полагала, мы собираемся заявить об этой подлой женщине.
- Сейчас слишком поздно. Власти, как правило, недоброжелательно относятся к тому, что их беспокоят среди ночи. Кроме того, ты же получила назад свои вещи? – Остановившись, он нетерпеливо взглянул на неё. – Так ты идёшь или нет?
- Разумеется, я не могу идти к вам. Это неприлично.
Молодой мужчина остановился и оглядел её с головы до ног. На лице его возникла кривая усмешка.
- Глупышка. А куда ещё ты можешь пойти, одетая едва ли не в один лишь мой редингот?
Огромная слеза скатилась по тонкому носику юной леди.
- Ох, да пропади всё пропадом, - пробормотал он
Вторая слеза скользнула по щеке.
Он издал тяжёлый вздох. Затем шагнул к ней и, взвалив девушку себе на плечо, продолжил путь.

- Вот ты и на месте, - объявил он, усадив её в кресло. – В целости и сохранности.
- Да, - чуточку запыхавшись, отозвалась Кэтрин.
Она огляделась вокруг. Комната была грязной, грязнее той, из которой она недавно спаслась, и гораздо более захламлённой. А её спаситель, разыскивая спиртное, ещё больше усугубил беспорядок. Поиски его, очевидно, были невозможны без изрядной беготни, выбрасывания в дверь ни в чём не повинных предметов, а также открывания и захлопывания чего-то, по звуку напоминающего дюжину комодов и шкафов.
Наконец он обнаружил разыскиваемую бутылку. С ещё большими треском, грохотом и проклятиями ему всё же удалось её откупорить, да к тому же разбить всего лишь один стакан, прежде чем покончить со сложным делом наливания вина. Наполнив второй не слишком чистый бокал для Кэтрин, он присел у противоположного края загромождённого стола и продолжил пристально разглядывать её, потягивая свою порцию.
- Ещё недавно вы казались совсем трезвым, - в конечном счёте удалось вымолвить Кэтрин. – Мне бы хотелось, чтобы вы постарались таковым и оставаться, потому как я нуждаюсь в вашей помощи.
- Пришлось протрезветь. Дело есть дело. Нелегко, знаешь ли, спорить с кем-то, кто выглядит, как дюжина старых проституток сразу. Эти отвратительные чёрные штуки у неё на голове... будь я проклят, если не думал, что меня стошнит прямо на месте.
- И это, я надеюсь, должно было убедить вас, что вы уже употребили более чем достаточное количество спиртных напитков, - неодобрительно отрезала Кэтрин.
Проговорив это, она моргнула, приготовившись к залпу метательных снарядов. Такового не последовало. Лишь только синие глаза расширились в недоумении.
- Как вы сварливы, мисс... мисс... ба! провалиться мне на этом месте, если нас хотя бы представили.
Вскочив на ноги, он отвесил ей глубокий поклон, из-за чего едва не рухнул на пол вместе со столом. Но в самое последнее мгновение ему всё же удалости обрести равновесие.
- Чёртов пол не стоит на месте, - пробормотал он. – Так на чём я остановился? Ах да. Знакомство. Макс, знаете ли. Макс Демоуэри к вашим услугам. – На этот раз его поклон удался более изящным. – А вы, мэм?
- Кэтрин. Пе... Петтигрю, - запнувшись, выговорила она.
- Кэтрин, - повторил он. – Кэт. Замечательно. Ты напоминаешь мне кошечку, принадлежавшую моей сестре... по крайней мере, когда та была котёнком. Пушистый клубок с большими глазами. Только у того маленького зверька глаза были зелёными, а твои... – Он наклонился вперёд, пристально всматриваясь в её лицо, отчего сердечко Кэтрин бешено заколотилось. – Карие! – торжествующие воскликнул он. – Странный цвет, но это не важно. Пора нам отправляться в кровать.
- В... в кровать? – еле слышно отозвалась она.
- Д-да, - передразнил он. – Там удобнее, знаешь ли.
Кэтрин вновь огляделась вокруг. Насколько она могла заметить, сие запущенное жилище состояло из двух комнат.
В этой никакой кровати не было. Лицо её залилось румянцем.
- Ну, в таком случае, спокойной ночи, - вежливо попрощалась она.
Мистер Демоуэри немного поразмыслил над её словами.
- Я пьян, дорогуша, потому, может, не совсем правильно расслышал... но прозвучало это как-то недобро, словно я только что получил отставку.
- Вы выразили намерение удалиться.
- А вы не собираетесь «удалиться» вместе со мной?
- Боже правый! Я бы на это не надеялась. Если уж на то пошло, то мне вообще не следует здесь находиться. Это совершенно неприлично.
- Сладкая, я никак не могу решить, - медленно начал он, взвесив в уме данное замечание, - то ли ты ненормальная, то ли до жути неблагодарная. Разве я только что не уплатил за тебя пятьдесят фунтов?
Девушка вспыхнула, на сей раз в негодовании:
- Вы избавили меня от участи, которая считается хуже смерти. Потому что я попросила вас об этом. Но, полагаю, совершенно нелогично утверждать, будто я должна выражать свою благодарность, делая в точности то, чего более всего желала избежать.
Он остолбенело уставился на неё, затем озадаченное выражение на его лице сменилось горестной улыбкой.
- Очень сложные рассуждения, милочка. Слишком сложные для меня.
Мистер Демоуэри поднял Кэтрин с кресла и, словно не замечая испуганных протестов, равно как и пары маленьких кулачков, барабанивших в его грудь, отнёс её в спальню и бросил на кровать.
- Я буду сопротивляться, - выдохнула она.
- Ну разумеется, будешь. Мне всегда везёт, как утопленнику, так почему эта ночь должна стать исключением? – С этими словами он развернулся и вышел из комнаты.
Кэтрин лежала на матрасе, застыв во власти мрачных предчувствий. Менее часа назад она могла думать лишь о том, как бы вырваться из места, которое вполне могло сойти за один из описанных Данте кругов ада [3]. А теперь, по всей видимости, угодила из огня да в полымя. Она покинула родной дом по серьёзным причинам, руководствуясь тщательно продуманным планом. Теперь же ей просто не верилось, что она могла быть настолько наивной и так ужасно заблуждаться. Кэтрин сбежала от того, что обещало стать жизнью полной несчастий, и сломя голову бросилась в то, что в скором времени обернулось двумя... или тремя, а может, и четырьмя (Кэтрин не могла сказать с уверенностью) самыми ужасными днями в её жизни.
Она всё же надеялась, что, несмотря на пьянство и явную нечистоплотность, её покровитель ещё не полностью погряз в пучине порока. Но вместо того чтобы отвести девушку прямо к стражам порядка, он, словно мешок с картошкой, притащил её на плече к себе домой и явно выразил намерение переспать с ней.
Вероятно, он даже собирался одурманить её. Может, как раз в это мгновение он готовит какое-то предательское зелье, чтобы, вернувшись, силой влить его ей в глотку.
Кэтрин выкарабкалась из постели и, подбежав к окну, попыталась его распахнуть. Мало того что окно заело, так еще и от земли девушку отделяло три этажа при полном отсутствии каких-либо видимых приспособлений для спуска.
Взгляд её в панике метался по комнате. Кэтрин стрелой бросилась к ночному столику и схватила стоявший на нём таз.
«Пусть попробует, - твердила она себе. - Пусть только попробует».
Но даже если ей каким-то чудом удастся одержать верх над мужчиной вдвое больше неё, что дальше?
Куда она отправится, одна, посреди ночи в чужом, враждебном городе?
«Проблемы нужно решать по мере их поступления», - рассудила девушка, тем временем осторожно пробираясь к двери. Кэтрин попыталась бесшумно запереть её, но выяснилось, что дверь закрывается не до конца.
Расстроенная, она огляделась в поисках укрытия, из которого могла бы застать нападавшего врасплох.
В это самое мгновение из соседней комнаты донеслись ужасающие звуки, посредством которых первобытный человек, должно быть, отпугивал тех существ, что прятались по ночам вблизи его пещеры. Она подкралась ближе к двери и прислушалась.
Так и есть. Мистер Демоуэри храпел.
И хотя такой шум в давние времена, без сомнения, распугал бы всех диких тварей, мисс Пеллистон сочла его обнадеживающим. Оставалось подождать четверть часа и можно быть совершенно уверенной, что хозяин дома проспит до самого утра.
Батюшка, как известно, тоже после ужина частенько падал замертво и, казалось, спал беспробудным сном, но вдруг внезапно вскакивал всего лишь несколько минут спустя и набрасывался на девушку с бранью, словно бы и вовсе не засыпал.
Кэтрин была крайне изнурена, а равномерное похрапывание нагоняло на неё сон. С тоской девушка взглянула на кровать. Она приляжет всего лишь на несколько минут и подумает, как быть дальше. Несколько минут растянулись на полчаса, по истечении которых мисс Пеллистон уже спала крепким сном.



Примечания:

[1] Редингот - длинный сюртук широкого покроя. Костюм отличается характеными признаками: высокий воротник, прямые неширокие рукава на манжетах, вертикально расположенные карманы и двойная застежка. Английский мужской костюм для езды обычно шился из темного сукна. Но в музеях хранятся и образцы из светлых тканей, украшенные богатой вышивкой.



[2] Стража - еще начиная с XIII в. лондонские улицы (особенно в ночное время) охраняла стража. Страже вменялось в обязанность производить во время дежурства аресты и предоставлять преступников судье.

[3] Данте Алигьери в "Божественной комедии", описывая ад, разделил его на девять кругов. В каждом круге совершается казнь над особой категорией грешников. Обитатели первого круга - души некрещеных младенцев и праведных язычников. В первом круге ада нет мук, а есть только тихая грусть и вздохи.
Во втором круге мучаются те, кто нарушил заповедь «Не прелюбодействуй». Их души вечно носит ветер. В третьем круге находятся чревоугодники, которых побивает град и дождь. Трехголовый пес Цербер беспрерывно кусает их тела, отрывая куски плоти. В четвертом круге скупые и расточители вечно таскают огромные глыбы, наподобие Сизифа.
В пятом круге протекает река Стикс. На ее берегах в болоте пребывают гневливые и угрюмые. Первые рвут друг друга на части, вторые вечно плачут.
За Стиксом начинаются нижние круги ада, где обитают самые ужасные грешники. Шестой круг представляет собой широкую равнину, усеянную горящими могилами. Здесь вечно горят в огне еретики. За равниной течет река Флегетон. В ней вместо воды кипящая кровь, в которой плавают души насильников и убийц. На берегу Флегетона, по версии Данте, находится Лес самоубийц, там растут превратившиеся в карликовые деревья души суицидников. За лесом простирается пустыня. Здесь, в пышущем жаром песке, мучаются души, совершивших преступления против природы. Восьмой круг представляет собой амфитеатр, где мучаются души обманщиков и мошенников. Демоны хлещут их кнутами и окунают в кипящую смолу.
Ниже амфитеатра находится Коцит, девятый круг ада. Там восседает сам Сатана. Он навеки вмерз в замерзшую болотистую реку. Сатана лично наказывает самых ужасных грешников, предателей, он вечно жует их тела.
_________________

Ой, это я что первая наткнулась на начало выкладки??????
какой приятный сюрприз!!!!!
Спасибо!!!

_________________

Evelina, kerryvaya, спасибо за первую главу.
Шикарное начало.
Не знавший ни минуты отдыха ангел-хранитель Кэтрин Пеллистон решил отлучиться в отпуск и послал ей на замену драчливого платежеспособного незлобивого выпивоху Демоуэри, которому по-любому не везет.
Прекрасно передана солнечная интонация автора.

О, спасибо за первую главу. Прекрасное начало, восхитительное, не смотря на нравоучения Гг-ни, которые и добавили искру юмора.
_________________

Ну вот и первая глава.Просто прелестно.