Остров грёз. Директория Инициации

Получив сообщение от Алексии Крайт, я направилась к своему экранёру. Сегодня вечером состоится наш вылет в кратер Зед. Аномальная активность в кратере манила и притягивала к себе. самосохранения советовал держаться подальше от таинственного места. Падение метеорита погубило большую часть население Ортакса. Не оставил после себя космические гость неприятные сюрпризы? Но всё моё здравомыслие уходила на дальний план, когда представляла себя, какие интересные открытия нам готовит кратер Зед. Что может быть лучше, чем оказаться в числе избранных первопроходцев? Судьба дарила мне удивительную возможность. Может так она хотела частично компенсировать пропущенные годы моей жизни. К тому же я фоторепортер. Мне не впервые сталкиваться с неприятностями. Моя профессия имеет свои трудности. Не научишься преодолевать их, значит, никогда не станешь профессионалом в своем деле.
Устроившись на работу в «Вестник Ортакса», на первых порах мне пришлось столкнуться с косыми взглядами коллег в мой адрес. Они шушукались за моей спиной. Причиной тому была моя скандальная история, просочившаяся в прессу. Репортерам скормили уткуо моем участии в одном неудачном эксперименте, в результате которого криосон растянулся на долгие 26 лет. Опубликование правды не было нужно никому: ни генетических исследований и репродуктивной медицины «Эволюция», ни моей семье. Сплетни и домыслы моих коллег мне приходилось преодолевать с помощью своих профессиональных навыков и компетенции каждый день. Со временем пишущая братия лучшей узнала меня, и лед между нами растаял.
Лучи Калео били в лобовое стекло моего экранера, когда я ехала по трассе. Мимо мелькали людские лица, великолепные и красивые здания, парки и сады с пышной растительностью и пестрыми птицами, чирикающими на все лады. Бритта, главный город директории Инициации, жил своей будничной жизнью. Здесь кипела жизнь, а за барьерным куполом острова Грез царила смерть. Царство смерти предстанет во всей своей красе, когда придется лететь к кратеру в компании людей и синтетиков. С последними мне еще не приходилось сталкиваться. Встреча с ними будет первой в моей жизни. Мне было интересно и любопытно взглянуть на этих созданий. Ведь за всё это мне довелось услышать разные и зачастую полярные мнения о синтетиках. Как дочь ученых я с девства была приучена к тому, чтобы составлять свое мнение надо после того, как досконально познакомишься с объектом своего исследования.
Навигатор противным голосом пропищал о том, что я прибыла к пункту своего назначения – лаборатории Инициации. Обязательно заменю эту железку после того, как вернусь из научной экспедиции. Она мне действует на нервы.
Лаборатория встретила меня распахнутыми дверями и улыбающимися девушками на ресепшене. Сообщив о цели своего визита, я протянула молодой сотруднице своё журналистское удостоверение.
- Добро пожаловать, мисс Хантер, - приветствовала сотрудница и протянула мне белый халат. – Мисс Крайт вас ждет. Ваши вещи доставят в экспедиционный корабль.
Накинув на плечи белый халат и прихватив свой фотоаппарат, я отправилась в сопровождении сотрудницы в комнату, где находилась Алексия Крайт. Поднявшись на лифте на нужный этаж, девушка указала на номер двери и вернулась на свое рабочее место. Я двинулась по длинному коридору.

На полу лежало окровавленное и искалеченное тело мужчины, над которым склонились две женщины. Я ожидала увидеть всё, что угодно, но не подобную картину. Поэтому первое мгновения стояла в ступоре, в изумлении смотря на собравшихся людей.
- Что тут произошло? – невольный вопрос слетел с моих губ, когда я пришла в себя от увиденной картины. – Может, я могу вам помочь?
Мне не в первый раз жизни приходилось видеть изуродованное тело. В прошлом неоднократно сталкивалась по долгу службы с подобным. Но в отличие от многих своих знакомых мне почему-то не удавалось закостенеть душой, каждый раз делая репортаж о криминальной хронике и пропуская всё через себя.
Опустившись на колени возле незнакомца, я аккуратно взяв его за окровавленную руку. Точнее за то, что от неё осталось. Не возможно без содрогания было смотреть на бедолагу. Но мне необходим тактильный контакт с ним. Я заставила думать себя о том, что смотрю на него через объектив своего фотоаппарата, висевшего на шее. Когда ты делаешь фотоснимки, то ставишь перед собой задачу достичь намеченной цели. Редакционное задание никто не отменял. Пусть это цинично звучит, но за подобные снимки хорошо платят.
Коснувшись мужской руки, я закрыла глаза. Сосредоточилась. Чувствовала чужую боль как свою. Больно. Очень больно. Бедняга будет сильно страдать, если не снять болевой спазм. Всегда тяжело пропускать через себя чужое страдание. Но такова плата за дар эмпата. Я чувствовала, как мне в кожу впились тысячи иголок, словно осиный рой накинулся на свою жертву. Меня снова и снова пронзали этими иголками-жалами. Закусила нижнюю губу, чтобы случайно не вскричать. Захотелось расплакаться. Чем нестерпимей становилась мне, те быстрее наступало облегчения для мужчины. Мы были как сообщающиеся сосуды. Он отдавал мне свою боль и мучения, я дарила ощущение легкой эйфории.
Не выдержав пытки, я одернула руку от незнакомца и отвернулась, упиревшись ладонями в пол. Тяжело задышала. По лицу побежал холодный пот. Перед глазами некоторое время все расплывалось. Внутри мужчины осталось достаточно болевых ощущений. Иначе и быть не могло, глядя на разгром, произошедший в лаборатории. Я не смогла вытащить из него всю боль, но временно страдания облегчила. Надеюсь, этого хватит, чтобы оказать первую медицинскую помощью.

»» 12.03.15 22:44 Лаборатория Директории Конструкции
_________________

Алексии Крайт я доверяла как самой себе. Нас связывали многолетнее сотрудничество и дружеские отношения. Не скажу, что мы переходили какие-то границы и сильно сближались, но всё же, сталкиваясь почти каждый день с человеком, понимаешь, близок он тебе или нет. Поэтому я была безмерно рада, что оказалась в совместной экспедиции с Алексией. Червоточинка сомнений подтачивала уверенность в объективной оценке моей профпригодности для участия в этом серьёзном процессе, но я постаралась не позволить разрастись этому чувству. Не стала бы Алексия просить у отца за меня. Да и отношения у них были достаточно натянутые. Мистер Крайт был замкнутым, солидным мужчиной, вечно занятым своими проектами и наращиванием капитала, с виду неспособным на какие-либо добрые чувства. Впрочем, меня мало интересовал, что чувствовал мистер Крайт, организуя и спонсируя экспедицию. Меня интересовала она сама.
В данный момент я улаживала бюрократические формальности, а Алексия вместе с Карейном занималась техническим оснащением экспедиции. Меня так и тянуло пройти в лабораторию и посоветовать Алексии тип флайера, но Карейн правильно подметил: нельзя всё на свете контролировать. А мне хотелось это делать постоянно, хвататься за всё и сразу. Только так можно было спрятаться от действительности, забыться, поверить, что я всё ещё жива, всё ещё что-то чувствую… Мне не хотелось вспоминать о катастрофе, унесшей одним махом жизни миллионов людей, сломавшей судьбы многих. Психологическое облучение для людей, подобных мне, по специально разработанной программе "Катарсис-ZS" сняло часть проблем, и люди смогли нормально существовать, даже смириться с невозможностью зачать детей, но всё же мы не биомеханизны, а люди с душой. И подчас она кровоточит. Особенно если подделать документы и вписать себе лишние часы в программе. Во мне всё восставало против того, чтобы затянуть прекрасные, радостные воспоминания о моём Бобе липкой паутиной лживых образов. Это было нечестно по отношению к моему мужу. Поэтому я предпочла выстрадать своё горе. Прошло двадцать шесть лет, а я всё так же делю свою жизнь пополам: часть моя, а вторая – моего мужа. Я думаю о том, как радовался бы Боб возможности обнаружить нечто уникальное возле кратера, и тут же ужасаюсь этой кощунственной, противоестественной мысли. Ведь этот кратер возник после падения того самого метеорита…
Нет, я сегодня точно не смогу ничего больше заполнять. Прочь все отчёты, формулы, графики. Лучше понаблюдаю за экспериментами Алексии. Ей пришло в голову внести коррективы в мозг синтетика. Своим подопытным кроликом она выбрала Кинана, синтетика типа Стрелок, и сейчас они находились с лаборатории.
В юности я не могла себе представить, что буду заниматься генной инженерией и биохимическим синтезированием. Мне прочили карьеру пластического хирурга. Востребованная профессия, моя мать и тётя были успешными в этой области, и я тоже прошла обучение и практику, предвидя успех. Но когда человечество открыло для себя уникальные возможности Праны, я не могла остаться в стороне. Так я стала заниматься созданием синтетиков, которых оживляла эта материя. Я любила свою работу за то, что она занимала всё моё время, а ещё за то, что в ней никогда не было застоев. Мы постоянно открывали что-то новое, изучали особенности синтетиков, создавали новые их виды, модицифицировали старые.
Сейчас, когда я переехала жить в блок рядом с лабораторией, я могла полностью посвятить себя работе. Я почувствовала, как дрожь пошла по телу от неприятных воспоминаний от того дня, когда свекровь пришла в наш с Бобом дом. Я всегда считала его своим и даже не подозревала, что ввиду неправильно оформленной купчей Хантеры смогут забрать его себе. Вернее, я не ожидала, что свекровь попросит меня на выход. Миссис Хантер была изумительно вежлива и тактична, но тверда в своём решении сдавать часть комнат в нашем доме, прекрасно понимая, что с этим я мириться не буду и перееду. Конечно, для неё не осталось тайной, что я приводила туда любовника, и она сделала эту пакость, руководствуясь притворной добродетелью. Ну как же… Заниматься непотребством в доме своего мужа. Но ведь прошло двадцать шесть лет, а я не какая-то мумия, чтобы сохнуть без мужских объятий. Зато теперь наслаждаюсь соседством с приборами и синтезаторами.
Неожиданно я покачнулась. Пол подо мной затрясся, и я едва удержалась на месте. Грохот раздавался из лаборатории. Я со всех ног бросилась туда, не обращая внимания, что стилос выпал из пучка волос, убранных назад, а стаканчик с кофе упал на пол и расплескался по блестящему полу. Произошло нечто страшное. У меня всё похолодело внутри. Моему взору открылась ужасная картина. Стекло синтезатора треснуло, а внутри Алексия с широко распахнутыми глазами, совершенно обнажённая склонилась над синтетиком, покореженным ударом. Рёбра вышли наружу, рука вся в крови, и он не двигался. Я быстро набрала код и вбежала в установку, машинально стянув халат и накинув его на плечи Алексии, после устремилась к Кинану для оказания первой помощи. Не представляю, какую боль он испытывал. Неожиданно в поле моего зрения оказалась молодая девушка. Я с удивлением узнала в ней Александру Хантер, известную тем, что в случае какой-то ужасной ошибки она провела в криосне двадцать шесть лет. А ещё она была сестрой Роберта, с которой мы толком так и не познакомились. Всё куда-то спешили, спешили жить, всё успеть, а в итоге не успевали ничего. Я отодвинулась в сторону, позволяя Александре заниматься тем, что она так хорошо умела – забирать боль.
Мне было интересно, помнит ли эта девушка, как я нагрубила ей в последнюю нашу встречу. Она искренне хотела помочь каждый раз, когда случалась какая-то беда, когда замечала чью-то нервозность, но тем самым она себя истощала, и я ей об этом сказала прямо. Девчушка обиделась, и мы расстались в натянутых отношениях. Впрочем, у нас будет время наладить их. Раз юная мисс Хантер здесь, значит, направляется с нами в экспедицию.
- Как это случилось? – тихо спросила я бедняжку Алексию, которая не находила себе места. Меня удивляла такая реакция. Хотя ситуация, конечно, была из ряда вон, но всё можно исправить. Скоро мы починим Кинана, и он будет как новенький. И откуда во мне такая чёрствость?..

»» 12.03.15 12:50 Обсуждение текущего сюжета игры Кукловод. Директория Хаоса
_________________

Немного ранее...

Если бы я был способен удивляться, то сейчас бы стоял, отвалив челюсть.
Алексия злилась, искрила и пылала самым настоящим праведным гневом. И не будь я тем, кто я есть, а она Алексией Крайт, я бы подумал, что она задета моими словами и... ревнует.
Так много сослагательных наклонений. Того, что никогда не случится, не прочувствуется. Ни в этой реальности, ни в какой-то другой.
- Остыньте, мисс Крайт, - ухмыльнулся я. И ухмылка вышла чересчур кривой, я это точно знал. Не ухмылка, а гримаса, но за ней я, как мог, попытался скрыть своё замешательство, которого ни разу за всё своё существование еще не чувствовал.
Мне не хотелось злить и раздражать стоящую передо мной девушку, но ее странная реакция на мои слова побуждала ответить, придерживаясь привычно наглого и циничного тона. Так всегда получается проще всего - не надо ничего изобретать нового, пытаться что-то осмысливать. Открыл рот, выдал слова и забыл.
- Неужели вы исчерпали всю свою ученую изобретательность, выискивая способы коррекции моей самоуверенности, наглости и нахальства? Что-то стали слишком часто повторяться, грозя убить и отхватить самое дорогое. Заскучали, просто ковыряясь в моих мозгах? - проворчал я.
Вот так. Открыл рот, выдал слова, но... тут же забыть о них не вышло...

А вот теперь стало совсем нехорошо. Теперь она казалась расстроенной.
Что-то рушилось и искажалось на глазах, и я ни черта не мог понять, как это прекратить.
Стоял голый посреди этой ненавистной лаборатории, спорил со своей мучительницей и напрягал остатки мозгов, пытаясь осмыслить то, чего осмыслению не поддавалось. Или это тоже часть эксперимента, что проводит надо мной мисс Крайт? Может, в том и состояла их цель - отключить у меня способность понимать, что я на самом деле чувствую? Или вообще отключить возможность чувствовать и понимать? Но... нет, пока я был уверен, что столь глубоко в мою сущность эта маленькая дерзкая ученая девчонка еще не забралась.
Зато дальше всё стало более или менее понятно и привычно.
Ситуация внезапно изменилась, став опасной, и вместе с возникшей проблемой вернулись и знакомые ощущения. Те, в которых я разбирался лучше всего. Адреналин закипел в жилах и теперь можно было действовать в привычном режиме, для которого я и был создан.
...Стены заточившего нас внутри себя склепа были прозрачными, и я не видел самих стен, фиксируясь на том, что находилось за ними. Игнорируя препятствие, я чувствовал лишь Лекси, окутанную ужасом и паникой.
Я не знаю точно, от чего она паниковала больше. От того, что оказалась взаперти со мной, объектом своих исследований? Или от того, что была вероятность выйти отсюда измененной, утратившей часть самой себя?
Если так, то я могу только позлорадствовать - пусть хоть немного ощутит то, что ощущал я, каждый раз залезая в эту камеру. Но злорадствовать совсем не хотелось.
Перед тем, как ослепительная вспышка боли прострелила мой мозг, я успел подумать, что стоило наплевать на все условности и правила и совершить одно, последнее безумство.
В тот момент, когда Лекси кричала на меня, я хотел шагнуть к ней, обхватить руками стройное тело, наверняка такое теплое, гибкое... Провести ладонями по спине, надавливая требовательно, но осторожно, не причиняя боли, гася страх и желание отстраниться. Заставить чуть прогнуться, чтобы наши тела соприкоснулись очень и очень тесно и поцеловать. Поцеловать так, как никогда еще не хотелось целовать ни одну женщину - с желанием ощутить отклик именно её и ничьих больше сладких губ...
Сейчас...

...Я где-то был, точно. То есть, я все еще просто БЫЛ. И плавал при этом в безбрежном, непроницаемо черном океане боли.
Мне и раньше бывало больно, много-много раз. Однако теперь что-то изменилось. Боль заполняла изнутри, обволакивала снаружи, и ощущалась всем существом, а не только живыми тканями сконструированного тела.
Но вдруг что-то стало меняться. Омут, похожий на непрекращающуюся пытку, закруживший и затянувший меня, стал тише. Он успокаивался, сдавался, выпуская из своего плена.
И вот меня уже только касаются отголоски испытанных мук. Они покалывают, иногда возвращаются резкими спазмами, но уже не так сильно, не так больно...
Это был кто-то, кто дотянулся до меня в темноте, коснулся, успокаивая, искренне желая помочь, забирая мои страдания себе. Никто и никогда не делал ничего подобного для меня.
Кажется, это мои губы разомкнулись, и мой скрипучий голос поскрежетал:
- Спасибо...

»» 11.03.15 22:07 Лаборатория Директории Конструкции

Пока я добиралась до лаборатории Алексии, в голове все крутились мысли о моей практически дописанной работе. Поначалу я сомневалась, но сейчас была уверена, что поступаю абсолютно верно, принимая предложение миссис Рэмси немного изменить, и при этом углубить и конкретизировать тему моих исследований.
Участие в экспедиции, состоящей из людей и синтетиков - прекрасная возможность собрать новый и дополнить уже имеющийся материал, шанс сделать что-то весомое. И не просто для меня лично, для моей карьеры. Даже не только для науки.
Мои чаяния простирались в будущее, отдаленное или не очень, туда, где мне виделись неизбежные, значительные перемены для всех нас, ныне живущих и пытающихся возродиться из руин.

...Темой своих исследований я выбрала процессы образование устойчивых отношений между социальными субъектами современного общества Ортакса - людьми и синтетиками. Интересно отслеживать, как различные виды связей между ними влияют на отдельные сферы и на жизнь общества в целом, и что со временем меняется в самих процессах взаимодействия.
Подавляющее большинство, узнавших тему моей работы, говорили мне, что рассматривать синтетиков, как социальные субъекты нельзя. Они не люди, никогда ими не были и никогда не станут, а посему их существование можно рассматривать только как работу неких механизмов, в случае остановки, поломки или исчезновения которых нигде и ни в чем не произойдет никаких глобальных перемен.
Но синтетики давно являлись частью современного мироустройства, участвовали почти во всех сферах жизни и бесспорно влияли на развитие нашей цивилизации. Исключить этот факт уже никак не представлялось возможным.
Более того, Прана оказывала на синтетиков действие, делая их практически неотличимыми от людей, наделяя свойствами помимо тех, что закладывались в них создателями. Искусственно созданные люди менялись, кто бы что не говорил, категорически отрицая такую возможность.
За прошедшие со дня катастрофы годы синтетики и люди Ортакса создали общество, не похожее ни на одно другое. И это общество развивалось, внутри него происходил обмен возможностями, доступными каждой его разумной составляющей - человеку или синтетику. Точно как наука и жизнь, которые являлись неотъемлемыми частями друг друга. Как и теории социологии, возникающие на стыке с другими науками - от физики и биологии, до культуры и психологии.
По сути дела, именно Алексия подкидывала мне материал для моих исследований. Она стряпала личностей и выпускала их в общество, а я потом изучала влияние этих личностей на жизнедеятельность всего общества. Теперь подруга собирала экспедицию, состоящую из людей и синтетиков. Мужчины и женщины различных типов, профессий и личностных качеств. В одной связке, в единой команде, от сплоченности и согласованности действий внутри которой зависит не только успех миссии, но и выживание каждого. И эта "большая прогулка" совершенно точно заметно повлияет на дальнейшую судьбу каждого из нас.

...Все еще размышляя, прикидывая, мысленно делая пометки и составляя план, я поднялась в лабораторию Алексии. Длинный коридор, поворот, и в торце - дверь. Миновав помещение, являвшееся одновременно чем-то вроде холла, приемной и комнаты отдыха, я оказалась непосредственно в лаборатории. И прямо в эпицентре какого-то происшествия.
На полу - голый окровавленный мужик, вокруг него три женщины. Одна из них Алексия, в лабораторном халате, под которым ничего больше не надето, но на этот нюанс я обратила внимание далеко не в первую очередь, едва заметив подругу.
На Лекси просто не было лица. Потерянная, бледная, с наполненными тревогой глазами, которые, казалось, видели только лежащее на полу неподвижное тело.
Еще я узнала Вайнону, с которой уже встречалась раньше. Здесь же присутствовала еще одна, неизвестная мне девушка. Эта хрупкая блондинка сидела возле мужчины и держала его за руку. Её лицо с закрытыми глазами казалось крайне сосредоточенным, напряженным, будто девушка внимала чему-то, недоступному окружающим, а глаза закрыла для того, чтобы лучше сконцентрироваться. Время от времени тонкие черты искажались, словно девушка испытывала боль, или перед ее внутренним взором проносились пугающие картины.
- Лекси! Что произошло? Ты цела?
Я скинула висящую на моем плече сумку прямо на пол и шагнула к женщинам.
- Кто этот человек? Что у вас здесь стряслось? Я могу чем-то помочь?
На шквал моих вопросов Алексия отреагировала, лишь скользнув по мне невидящим взглядом. Она стояла на коленях рядом с лежащим на полу мужчиной, совершая руками движения, словно очень хотела, но не решалась его коснуться. И что бы ни случилось с этим незнакомцем, выглядел он ужасающе. Я сглотнула и поморщилась, поняв, что, кажется, вижу его ребра, пропоровшие плоть...
Мелькнула мысль, что сейчас здесь произошло нечто, особенно глубоко затронувшее именно Алексию.

»» 11.03.15 21:21 Лаборатория Директории Конструкции

Когда-то до

Алексия лишь только одарила невыносимого Стрелка искрящимся злостью взглядом. Она становится предсказуемой? Тем лучше. Быстрее наскучит ему своими исследовательскими изысканиями, и он прекратит препираться с ней. Ведь теперь эти препирательства совершенно не доставляют удовольствия Алексии.
- Твоя самоуверенность не поддаётся коррекции. Даже если я переставлю твои мозги, заменив их на чьи-то другие, уверена, ты будешь всё также самоуверен, нахален и нагл. И я отказываюсь с этим бороться, - призналась она.
Она отказывалась бороться с этим не потому, что не могла победить. Она отказывалась, потому что чувствовала: ей нравится именно такой Кинан. И никакой другой. Но знать об этом ему было не положено...

Когда-то после
Это был дикий, первобытный, иссушающий и парализующий страх. И чем больше Алексия понимала, что бояться нет причин, тем больше ужас окутывал её, делая своей частью. Она не видела ничего кругом. И никого. Пространство превратилось в крошечную точку, в которой была только она и лежащий без движения Кинан. И жуткое осознание, что причиной всему является её глупость. Он сделал то, о чём она просила и умоляла. Пошёл на всё, не задумываясь о последствиях для себя. И теперь результат капризов Алексии предстал перед нею во всей своей пугающей простоте. Она пыталась представить, что чувствовала бы, окажись на месте Кинана кто-то другой. Судорожно хваталась за эту возможность отвлечься и понимала, что жаждет увидеть на его месте другого мужчину и одновременно хочет, чтобы это был именно Кинан. Потому что ей до безумия хотелось понимать, что именно он пошёл для неё на всё это. Да, он всего лишь защищал её, но разве это имеет значение?

Да! Ты можешь помочь! Верни прошлое, верни вероятность всё исправить! Но как же глупо надеяться хоть на что-то. А в голове молотом звучат всё те же мысли: ничего страшного не случилось. И ужас, слепящий и заставляющий искать выход из ситуации. Алексия словно в полусне видела, как миловидная девушка опускается перед Кинаном на колени. И словно физически ощущала, как боль Стрелка уходит, замещаясь эйфорией. Это был самообман, но такой сладкий и нужный, что Лекси дышала только им.
Наконец, блондинка - скорее всего, это была Александра Хантер, которая должна была отправиться с ними в экспедицию - отстранилась от Кинана, и уперлась ладонями в пол, тяжело дыша, а Алексия всё ещё смотрела на Стрелка невидящим взглядом, не зная, что делать дальше.

- Случайность... - Алексия всхлипнула, вцепилась в плечи Вайноны и всмотрелась в её глаза. Ей было жизненно необходимо знать, что Вайнона понимает: всё произошёдшее лишь воля случая и она не виновата. Кому она врёт? Виновата и ещё как. - Мы случайно оказались запертыми внутри манипулятора. Кинан пытался пробить двери в установку, - Алексия всхлипнула и сильнее вцепилась пальцами в плечи Вайноны: - Ты ведь сможешь всё исправить, да? Ему больше не будет больно? С ним будет всё в порядке? Ну, скажи же мне это!

Её снова отвлёк голос. На этот раз принадлежащий Марселин.
- Да. Со мной всё в порядке. Экранёр. У тебя есть экранёр? Доставь нас в лабораторию конструкции, пожалуйста. Вайнона попробует сделать что-нибудь для Кинана.
Её собственный голос казался Алексии чужим и незнакомым. Она не знала, что делать. Просить всех, кто мог помочь, о помощи, или же успокоиться? Но как сделать это, если внутри всё бушует подобно жутковатому шторму? Алексия снова упала на колени перед Кинаном, желая и одновременно не осмеливаясь прикоснуться к нему. Ей только очень хотелось, чтобы Стрелку не было больно, чтобы с ним всё было в порядке и за это Лекси готова была пообещать что угодно.

- Это Кинан. Он спасал меня от возможности покалечиться в манипуляторе. Да. Ты можешь помочь. Одолжи, пожалуйста, свой экранёр, чтобы мы могли добраться до лаборатории Конструкции, - проговорила Алексия ровным тоном, уже приняв решение относительно Стрелка. Единственно верное из всех возможных.
Дождавшись ответа от Марси, Алексия отдала указания помочь с транспортировкой Кинана, и через несколько минут экранёр Марселин отправился в Директорию Конструкции.

»» 11.03.15 18:06 Лаборатория Директории Конструкции

Ему всегда нравилось наблюдать за копошением, которое он сам организовал и смотрел за ним со стороны. Когда искалеченный Ортакс подарил им возможность, при помощи синтетиков, устраивать шахматные партии, Грегори Крайт был более чем удовлетворён. Он получал почти физическое удовольствие, зная, что может управлять жизнями и судьбами этих существ. При этом с научным интересом наблюдал за тем, как они часто ошибаются, сколько лишних неверных шагов делают и к чему это приводит.
Но, всего лишь один код на самоуничтожение, содержащий номер синтетика и введённый в директории Планирования, был способен убить любого из этих недолюдей. Когда угодно. Дистанционно. Никто даже близко не спросил бы, что с ним стало. Утилизация… И всё. На его место можно было ставить нового синтетика.
Мать Алексии, Маргарет, Грег потерял во время Армагеддона, и с тех пор, когда видел дочь, невольно вспоминал те времена, когда они жили одной семьёй. От этих воспоминаний на душе становилось невыносимо горько, потому Крайт старался видеть Лекс как можно реже. Правда, не забыв обеспечить её всем необходимым. Но было кое-что, что являлось для Крайта смыслом жизни, потерянным с уходом жены. Власть. Он и сам не понимал, как она стала для него одержимостью. Тем, что приносило полное удовлетворение погибшей некогда душе Грегори.
Когда Крайт ознакомился с отчётами дочери о том, что именно находилось в кратере Зед, он понял, что это его шанс. Величие Директории Планирования. Навсегда. Без Игр Влияния. Быть может, нужда в синтетиках особых модификаций и вовсе отпадёт, и они станут строить новую империю мира Ортакс во главе с гегемоном в лице Директории Кукловодов, в которой будут существовать лишь люди и Универсалы.
План был предельно прост, хоть Крайт и допускал вероятность того, что в итоге что-то пойдёт не так. Синтетикам было достаточно пообещать статусы Вестников, чтобы они забыли обо всём и ринулись выполнять самые опасные задания. Таковыми были Рокот и Хаос, и Крайт даже всерьёз подумывал о том, чтобы дать им Вестников, разумеется, когда-нибудь. После Игр влияния, например. И то, если они оба выживут, в чём лично Крайт очень сильно сомневался. Первый же промах ждал Грегори, когда Риан оказалась чересчур хитрой, но даже эту оплошность он был готов простить. Поставленный под угрозу обнародования, его план мог стать катастрофой для Крайта, посему временно он согласился на условия девчонки. И на этом его беды почти закончились. Почти, потому что надвигалось нечто гораздо более серьёзное, чем материал, который Рокоту и Хаосу не удавалось добыть…

Получив информацию о том, что Риан удалось достать искомое, Крайт мрачно улыбнулся, почти сразу же получив обращения из Духовенства и Протектората о том, что с Калео, по ошибке, отправили данные о ходе экспедиции, организованной его дочерью. Но Грегори уже знал: этот материал, что прислала Риан, пустышка. Обычная Прана, слишком концентрированная, чтобы можно было принять её за новый тип безвещественной энергии. Что Риан и сделала.
Входя в пункт связи с Калео, на котором безотрывно дежурил Карейн, Грегори молился, впервые со времени жены. Ему было необходимо, чтобы связь с кораблём, наконец, была восстановлена.
- Мистер Крайт, - Карейн поднялся из кресла и устало улыбнулся мужчине. – Связь с Калео только что восстановили. У них какие-то неполадки на борту, но, кажется, всё уже в порядке.
- Я бы хотел поговорить с дочерью. Один на один, - выразительно посмотрев на Карейна, проговорил Крайт. – Это просто разговор отца и дочери. Не более.
И Карейн повиновался. Просто вышел из операторской, уводя с собой ещё двух людей, пересматривающих какие-то записи.
Сев на освободившееся место, Крайт сделал прямо противоположное задуманному. Вместо дочери он потребовал у пункта связи Калео дать ему возможность побеседовать с Рокотом или Хаосом. Один из них только что пришёл в себя, второй находился в карцере, подтверждая тот факт, что всегда, как бы ты что-то ни запланировал, что-то да идёт не так.
Рокот, с пепельно-серым лицом, выглядел ужасающе. Но Крайт беспокоился о нём только с целью получить информацию, прежде чем парень умрёт. Или не умрёт, - в принципе, Грегори это волновало мало.
- Тяжёлые дни, да? – усмехнулся Крайт, чуть подаваясь вперёд к экрану. – Но это ничего, через несколько часов вы будете в Кибергороде. А пока…

Рокот, пошатываясь, вышел с пункта связи, а Крайт всё ещё сидел перед монитором, пытаясь переварить услышанное. Его самые страшные опасения подтвердились: слишком увлечённые изучением аномальной активности Праны в кратере, они упустили гораздо более страшное. Под местом падения метеорита существовал межмировой разлом, а Ортакс, дестабилизированный катастрофой, произошедшей с ним двадцать шесть лет назад, входил в новую галактику, становясь её частью. Так часто бывает, одна галактика поглощает другую, но обычно для изучения данного факта есть много времени… А проект, который изучал эту вероятность, пришлось свернуть ещё до Армагеддона.
Рокот подтвердил ещё одну страшную догадку Крайта: кратер обитаем. Кто существовал в его недрах, сколько людей и синтетиков успели встретиться с неопознанными объектами? Какие доказательства существования живой материи есть у группы? Одно дело – неясные тени на экране и совсем другое – реальные доказательства существования внеортаксийской жизни. Кажется, среди группы есть Александра со своим фотоаппаратом. Нужно будет изучить отснятый ею материал. И уничтожить его, чтобы среди населения Ортакса не поднялась паника. Теперь проект Кратер Зед до поры станет секретным. А Духовенство, отправившее в экспедицию своего тайного агента… С ним всегда можно договориться и действовать в одних интересах.
Появившийся на мониторе оператор Калео воззрился на Грегори, ожидая дальнейших указаний.
- Максимиллиана Мотта на пункт связи. Быстро, - тихо приказал Крайт и приготовился ждать Планировщика.

Грегори Крайт любил играть чужими жизнями, выставляя их на шахматной доске в произвольном порядке. Новая партия началась. В ней синтетики станут пешками, расходным материалом, как то и было раньше. В их силах всё изменить. На время. Тем интереснее будет наблюдать за ними со стороны.

Грегори задумчиво смотрел на свои переплетённые пальцы, думая о том, как преподнести Мотту то, что он собирался ему сказать. Ортакс был для него всем. Миром, который украл у него надежду на счастье, убив Маргарет, и миром, который подарил возможность чувствовать хоть что-то. Крайт даже мысли не мог допустить, что этот мир исчезнет с лица Вселенной. Ортакс был домом его дочери, и пусть он допускал непоправимые ошибки в том, что касалось Лекси, он любил свою дочь. Странно и уродливо, но любил. Да и вообще, разве могут быть иные чувства на покалеченном Ортаксе?

Грег встрепенулся, глядя на экран и видя на мониторе Максимилиана Мотта. От этого разговора, от того, поймёт ли его Кукловод, зависела ни много, ни мало, а целая судьба мира.
- Вы возле кратера Зед, - без приветствий произнёс Крайт очевидное, подаваясь к экрану и собираясь с мыслями. – Я надеюсь, что могу доверять вам, Мотт. Глупое предположение для того Планировщика, с кем у вас разногласия, но тем не менее… Я надеюсь, что мы придём к взаимопониманию ибо от этого зависит очень многое. Вы знаете, что я не склонен к пафосу, так что воспримите мои слова как данность. Те переходы и коридоры, о которых известно группе, появились неспроста. Под кратером существует межмировой разлом, и те существа, которых вы могли встретить в кратере, появились там не случайно. Стражи, охрана разлома, называйте их как хотите. Они есть. И от того, как именно мы поведём себя в отношении них, будет зависеть судьба Ортакса.
Улетайте немедленно. Возвращайтесь в директории. Не будите лихо, пока оно не атаковало корабль и не погубило Калео и всю планету. Сохраните информацию о том, что я вам сказал, в секрете. Пусть для всех это будет обычная экспедиция. Отпустите всех арестованных, с ними я разберусь сам. Но сейчас же давайте команду на отлёт. Алексия не будет против. И, Максимилиан, я не буду убеждать вас ни в чём, просто скажу, что надеюсь, что вы сохраните полученную информацию в тайне. Просто потому, что от нас с вами зависит судьба целого мира.
Не дожидаясь ответа, Край поднялся со своего места и вышел из операторской. Просто потому, что он чувствовал себя сейчас полноценным Кукловодом. С поправкой на то, что в этот раз его желание власти играло на руку Ортаксу.

»» 24.03.15 23:12 Остров Паучий. Директория Планирования

Алексия Крайт и представить не могла, что отправляясь в экспедицию к кратеру, она обретёт не только понимание, что она стала относиться к синтетикам иначе, но и любовь. Любовь в лице того, кто раньше казался ей не человеком, а, скорее, машиной. Теперь она даже поверить не могла в то, что когда-то в её голове были подобные мысли.
Кинан словно приоткрыл для неё завесу в совершенно иной мир. Где были лишь он и она. Мир с другими цветами, ароматами, вкусами и чувствами. Её маленькая тайна, которой ей ни с кем не хотелось делиться.
Только одно омрачало Лекси: мысли о том, что срок, отведённый им с Кином, был более чем коротким. Но она не хотела сейчас думать об этом. Ей вообще казалось, что нерешаемых проблем нет, и они вместе смогут обязательно что-нибудь придумать.
Когда Алексия смогла взять себя в руки и поняла, что ничего непоправимого не случилось, она испытала настоящую гордость за себя и за тех, кто был рядом с ней на Калео. Они смогли совершить то, что до них не совершал никто. Добыть начальные сведения о кратере, которые – как была уверена Лекси – впоследствии принесут свои положительные плоды для всего Ортакса.
Но сейчас, когда Калео мягко поднялся в воздух, доставив Алексию и Кинана на Остров Грёз, она испытала безумную усталость. Отпуск! Да, ей непременно нужен отпуск. Хотя бы на несколько дней. Или лучше недель…
Войдя в уютный полумрак своей квартиры, куда следом за ней, как и обещал, последовал Кинан, Лекси улыбнулась, скинула обувь и босиком прошла в просторную кухню, через которую можно было попасть на внушительного размера балкон.
Остров грёз расстилался перед нею и присоединившимся к ней Кинаном во всём своём великолепии. Вечернюю Бритту начал затапливать голубовато-лиловый туман, который совсем скоро разгонят лучи Калео. Город дышал неторопливой спокойной жизнью, смехом людей и едва слышным гулом от проносящихся мимо экранёров.
- Я требую сначала душ, потом ужин, после несколько дней сна. А ещё мы поедем в Эксиум, к Радужному водопаду… В общем, везде, где я хочу побывать очень-очень давно.
Алексия повернулась к Кинану, тут же оказываясь в кольце его рук и прижимаясь к мужчине как можно крепче.
А после с её уст сорвались те слова, которые сейчас, когда она чувствовала себя абсолютно счастливой, глядя в глаза своего мужчины, было произносить удивительно легко и просто:
- Я тебя люблю…

Ничего из случившегося не казалось сном.
Единственное, во что я пока не поверил, так это в то, что прошло всего пара дней. За это время я умер и снова родился. Почувствовал себя затерянным в пустоте мертвецом и самым живым из всех живущих. Я заявил права на то, что не могло быть моим и судьба, видимо поразившись моей наглости, позволила мне временно обладать недоступным.
Скорее всего я обманывался, но с благодарностью принимал этот обман. Я помнил, что у всего есть своя цена. И самая дорогая - у счастья и свободы. Я никогда не был ни счастливым, ни свободным. Не знал, что это такое до того момента пока не осознал себя здесь и сейчас, сжимавшим в объятиях любимую и самую желанную женщину во Вселенной. И по сравнению со мной все счастливчики мира были жалкими бесправными оборванцами, а свободно парящие птицы - узниками небес.
Вообще-то, вся эта лирика, пронесшаяся в голове, скорее напугала меня, чем вдохновила. Я покосился на Лекси, все сильнее подозревая, что эта девчонка точно что-то напортачила с моим мозгом.

..."Калео" совершил мягкую посадку на острове Грёз, а я каким-то чудом оказался в квартире Алексии. Просто шел, выполняя свое обещание неотступно следовать за ней, и не задумывался, куда это в конце концов меня заведет.
Очнулся, стоя на просторном балконе рядом с Ней. Моей Лекси. Да, сейчас она была моей. Руки сами потянулись к девушке. Осязательные рецепторы покалывало от острой потребности снова ощутить тепло, мягкость и нежность ее кожи. Я сжал Лекси в объятиях, прижимаясь к ее спине, всем телом чувствуя такую необходимую мне близость.

- Душ? О, да, - отозвался я, целуя Лекси в макушку. Рука скользнула к ее груди, накрыла упругий холмик с мгновенно затвердевшей под моим прикосновением вершинкой. - Пойдем в душ, любовь моя. Споем, наконец, дуэтом. Или нет, не так - я сделаю всё, чтобы ты запела в моих руках. И на сон не очень рассчитывай. Хотя отдохнуть, возможно, я тебе и позволю. А дальше посмотрим, захочется ли тебе куда-то ехать. И сможешь ли ты вообще двигаться и ходить...

Я замер, не веря своим ушам. Развернул Лекси к себе лицом, наклонился и прошептал в ее приоткрытые губы:
- Люблю тебя.

Казалось, что кратер Зед иссушил все мои слезы на многие годы вперед. По крайней мере, покидая смотровую площадку, мне так думалось. По дороге в свою каюту один из Универсальных поведал, что пленных синтетиков освободили и сняли с них обвинения. Это показалось мне довольно странным. Мистер Мотт не производил впечатление человека, который ежечасно меняет ранее принятое решение. Некоторое время назад он был настроен решительно деактивировать четырёх синтетиков элитной модификации. Теперь же соизволил отпустить их на волю. Здесь что-то нечисто. Нечисто, как и во всей этой экспедиции «Калео». События последних двадцати четырёх часов скинули розовые очки с моих глаз и заставили взглянуть на мир совсем по-другому. Быть может, еще не все реалии современного Ортакса открылись мне. Но с лихвой хватило тех откровенней на «Калео», которые предстали за эти два дня.
Отправляясь в экспедицию, я задавалась вопросом: примирит ли меня встреча с кратером Зед с новой жизнью. Ответ был очевиден. Нет. Бездонной была пропасть между моими идеалами и современными нравами Ортакса. Разве об этом мы мечтали двадцать шесть лет назад? Нет. Нет и нет. И еще тысячу раз нет.
Кратер Зед не только снял пелену с моих глаз, но и наметил цели в моей новой жизни. Придал ей смысл, хотя когда-то отнял его. Впервые с момента пробуждения у меня было то, к чему необходимо стремиться. В тоже время мне предстояло преодолеть множество преград на пути к своим стремлениям.
Именно с такими думами я покидала борт «Калео», садясь в свой экранер. На переднем пассажирском сидении экранера лежали зачехленный фотоаппарат и небольшая сумочка с дубликатами. Мне хватало ума понять, что за ними может начаться настоящая охота. В кратере Зед мы столкнулись с Нечто, из-за которого теперь будет засекречена наша миссия. Я и раньше осознавала, что не весь материал об экспедиции попадет в прессу. Но все произошедшие события давали повод думать о том, что все намного серьезнее. К тому же, у меня были свои виды на судьбу дубликатов.
Не было и дня, чтобы я мысленно не возвращалась к падению метеорита на Ортакс. По моим сведениям, все данные о том эксперименте были засекречены. Существовала лишь общая информация. Устроившись на работу в «Вестник Ортакса», я попыталась запросить архив о событиях тех дней, на что мне был дан тактичный отказ. Наверное, правда настолько шокирующая, что ее лучше скрывать от людей. Кто-то сильно не хочет, чтобы она всплыла наружу. Мне же без помощи кого-то могучего и влиятельного к ней не пробиться. Тем самым я не исполню свой моральный долг перед памятью тех, кого потеряла в этом Армагеддоне. Осознание этой обязанности мне пришло, когда моя нога ступила на почву кратера Зед. Долг появился как сам собой разумеющийся. По-другому просто быть не могло.
К кому мне обратиться за помощью, чтобы получить доступ к засекреченным материалам об эксперименте по поимке метеорита? В голове возникал только один ответ. Грегори Крайт. Безусловно, мистер Крайт заинтригован моими фотографиями, если ими уже интересовался другой Планировщик, мистер Мотт. Может ли Грегори Крайт предположить, что мною сделаны копии? Вероятно. Я в свою очередь могу намекнуть на их существование и потребовать материалы об Армагеддоне на Ортаксе. Да, своеобразный шантаж Планировщика. Здесь по мере содержания снимков будет не менее важно наличие дубликатов в моих руках. Вряд ли мистер Крайт захочет, чтобы они получили огласку. Его может задеть то, что какая-то деталь вышла из-под контроля. Опыт общения с мистером Моттом показал, что Планировщики любят все держать в своих руках. Мне кажется, если делать нестандартные ходы и мыслить непредсказуемо, то есть шанс обыграть Грегори Крайта, заставив принять условия ультиматума. Но у Планировщика больше опыта в подобных делах. Тем более, я не знаю, насколько далеко мистер Крайт способен зайти в этом противостоянии. В то же время мне не хотелось втягивать в эту историю Алексию, так как я ценила и уважала ее. Но и вставать на этот скользкий и опасный путь шантажа и ультиматума мне было тревожно. Все мое нутро восставало против этого. Пойти по такой дорожке, значит вступить в противоречие с собственной совестью, перешагивая через себя и свои убеждения. От этого внутри меня возникал страх того, что я могу растерять саму себя и уподобиться Планировщику. Да и не очень я была сильна, чтобы выдвигать Грегори Крайту такие условия. Поэтому на данный момент я стояла на распутье.
Едва я успела вернуться домой и спрятать дубликаты, как вдруг ком-браслет на моей руке пропищал. В воздухе появилась голограмма пунцового от гнева лица главного редактора, пыхтящего сигарой. Он потребовал от меня незамедлительно явиться в здание Страза, в котором находилось наше издательство. Делать было нечего. По прибытию в редакцию мною в добровольно-принудительном порядке переданы все отчеты и фотоматериалы об экспедиции в кратер Зед. Надо было видеть, с какими трясущимися от волнения руками и благолепием на лице главный редактор принимал от меня материал. Хотя это не помешало ему отчитать меня за невыход на связь в условленное время. До позднего времени я задержалась на работе, писав объяснительную записку на имя нашего босса. Мне казалось, что моя карьера в «Вестнике Ораткса» на этом завершилась. Домой вернулась за полночь. У меня сил хватило только на то, чтобы дотащиться до постели и упасть в нее замертво.
На следующий день меня ждал довольно нелицеприятный разговор с родителями. За время моей командировки мама успела извести себя, неустанно плача и шепча: «Сашенька…». Её тревоги были не беспочвенны, если вспомнить, какие опасности таил в себе кратер Зед. Мне же пришлось натужно отшучиваться, пытаясь успокоить маму. Отец упрекнул меня в том, что я не удосужилась толком предупредить родителей о своем внезапном отъезде. Также папа отчитал меня за то, до какого состояния я довела свою мать. В ответ мне пришлось напомнить о том, что моя работа подразумевает под собой незапланированные командировки и непредвиденные ситуации. К тому же, я уже достаточно взрослый человек, чтобы самостоятельно принимать решения. Кульминацией нашей ссоры стало мое намерение жить в отдельной квартире.
В тот же день, собрав наспех вещи, я переехала в небольшую купленную квартиру. С тоской смотрела на окружающие меня голые стены. Шикарный родительский особняк, приобретенный после Апокалипсиса, так и не стал для меня родным домом. Каждый день с грустью вспоминала нашу небольшую уютную квартиру, в которой выросла вместе с братом. Мое новое жилье по размерам походило на тот дом из моего детства. Здесь было только самое необходимое на первое время. Благоустройством квартиры и приобретением мебели мне предстояло заняться в ближайшее время.
От тягостных дум и досады от ссоры с родителями меня спасало общение с Марселин Викко. Ей сейчас требовалась дружеская поддержка после пережитого на нее нападения на «Калео». Отправляясь в экспедицию, я не рассчитывала на то, что обрету друга в лице Марси. Впервые судьба преподнесла мне подарок в лице Марселин с момента моего пробуждения. На этом ее дары не закончились.
К моему удивлению, за эти дни главный редактор сменил гнев на милость. Он вызвал меня в редакцию и сообщил, что весь мой материал засекречен и передан в вышестоящую инстанцию. Мне строго-настрого предписано держать язык за зубами обо всем услышанном и увиденном в этой миссии. В то же время верхи оценили проделанную мной работу и рекомендовали устроить мисс Хантер карьерный рост. Подобный взлет открывал передо мной большие перспективы. Я стала чуточку ближе к своим целям.
Так началась новая веха моей работы в «Вестнике Ортакса». Коллеги стали более уважать меня. Появились интересные задания. Начались сбываться мои мечты, к которым я с трудом и упорством шла все эти дни. Несмотря на все щедрости последних дней, во мне поселилось чувство тревоги. Поначалу я считала, что мне просто казалось, а потом больше убеждалась в одном неоспоримом факте: за мной следили. Профессия журналиста подразумевает и такой побочный эффект. Не первый раз мне приходилось ходить краю пропасти и вставать у кого-то на пути. Снова я кому-то помешала. У меня была догадка, что от меня хотели получить. Снимки. Кому и зачем они потребовались? Первая мысль была о том, что они нужны Максимилиану Мотту. Но у него была возможность отобрать у меня весь материал еще до приземления «Калео» на Острове Грез. Однако, Планировщик не пошел на это. К тому же он был братом члена Протектората. По определению у него должен быть доступ к подобным ресурсам. Кто еще является заинтересованным лицом из известных мне персон? Грегори Крайт. Слишком таинственная и загадочная личность. Он вполне мог знать такое, до чего я не докопалась в миссии к кратеру. Мое подозрение усилилось, когда однажды, вернувшись поздно вечером к себе в квартиру, я обнаружила, что ее обыскивали. На первый взгляд вещи лежали аккуратно и на местах. Если пристальнее присмотреться, то можно было обнаружить, что что-то сдвинуто и переложено. «Искатели» старались не оставить после себя следов, но за всем не уследили. Чувство страха сковало меня в первые минуты. Но потом от души отлегло. Снимки (я не сомневалась, что искали именно их) по-прежнему находились в доме родителей, в который не так просто проникнуть. Зато существовала опасность обнаружения фотографий домочадцами. Тогда будет рой ненужных расспросов. Где же мне спрятать дубликаты? Нестандартный ответ мгновенно возник в голове. Тэрра Рокс, старший инспектор ДВК и член Протектората. У нее тоже мог возникнуть соблазн изучить копии. Но к ней, по крайне мере, не нагрянут люди Крайта. Не настолько он самоубийца. Итак, дубликаты были переданы на сохранении Тэрре Рокс.
Для меня же на горизонте замаячило спасение от рук Грегори Крайт на несколько ближайших дней. Редактор пригласил меня и несколько других избранных репортеров на внеплановую летучку:
- Коллеги мои, - начал он, – наше издательство готовит спецпроект «Портреты эпохи», посвященный известным ученым, знаменитым политикам…
Проще говоря, предстояло подготовить большой репортаж в рамках этого проекта.
- Девочка, ты займешься океанологом Чедом Гэлэксом, - объявил мне главный редактор. – Ты должна познакомить читателей с личностью этого ученого и рассказать об его исследованиях на базе Моррейн…
Бросила беглый взгляд на персоналий мистера Гэлэкса. Нелюдимый и немногословный. Крепкий орешек. Коллеги сочувствующими взорами одарили меня. Ума не приложу, какими плоскогубцами раскусывать океанолога. Не знаю, чем руководствовался редактор, направляя меня к нему. Может считал, что мое смазливое личико и женские чары развяжут язык этому ученому затворнику на базе Моррейн? Так или иначе, но выбор у меня был невелик. Точнее, его не было.
- Хорошо, - ответила я. – Только возьму в качестве помощника с собой Марселин Викко. Иначе весь материал мне не обработать.
Действительно, на борту «Калео» я зашивалась по полной программе, подготавливая материалы к репортажу. В предстоящей командировке пара рук Марси будут кстати. К тому же редактор уже был знаком с ее работами. К моему удивлению, он не стал долго возражать и быстро согласился.
Итак, при полном параде я направлялась на интервью к Чеду Гэлэксу. Но предварительно намеревалась заглянуть к Марси и сообщить о нашей поездке на Моррейн. Но перед тем, как я успела покинуть здание редакции мне на ком-браслет пришла новость, связанная с Майклом Кентом. Это известие шокировало меня до глубины души. Что ж… у меня накопилось немало вопросов не только к нему, но и к собственным родителям. Точнее к их бездействию за эти двадцать шесть лет. К моей таинственной истории, о которой я не забывала…

»» 28.03.15 10:09 Обсуждение текущего сюжета игры Кукловод. Директория Хаоса
_________________

- Марселин, почему так долго не отвечаешь ? С тобой там все в порядке? - Голос отца звучит не громко, твердо и уверенно. Но она чувствует в интонации, в тембре хорошо скрытое беспокойство, тревогу.
Она теперь много чувствует не так, как раньше, а четче, глубже, острее.
Есть вещи, которые ранят, как прикосновение острого лезвия - некоторые запахи, звуки. Звенящая в воздухе тишина тоже ранит. Особенно, когда ты одна и боишься со всем этим не справиться. Марселин привычно нажала кнопку персонального кома, закрепленного на широком ремешке на запястье.
- Пап, я в порядке, - ответила девушка.
- Где ты? - Отец говорил все так же ровно, не меняя интонации, но Марси прекрасно расслышала заметное облегчение в его голосе.
- Дома.
- Тесты сегодня были? Каковы результаты?
- Да, были. Ничего нового. Результаты все те же.
Марселин привалилась спиной к стене в просторном холле своей квартиры и медленно осела вниз. Сразу ощутила, как гуляет по полу сквозняк, доносивший прохладу с открытого балкона. Отсюда отчетливо слышны звуки надвигающегося вечера.
И сейчас, наверное, такой красивый закат...
Марси откинула голову и прикрыла глаза.

...Она открыла глаза и сразу поняла, что жива и находится в регенерационной капсуле. Сразу вспомнила, что случилось, испытывая при этом не запоздалый страх, не ярость, а странную печаль, от которой захотелось горько заплакать. Захотелось и заплакалось. Слезы сами собой текли и текли ручьями.
Прозрачный верх капсулы поднялся, и над Марси кто-то склонился. Лица она не разглядела, потому что все было словно в тумане.
И этот туман никуда не делся, не рассеялся, даже когда слезы высохли.
Обследование после возвращения с "Калео" показало, что процесс регенерации прошел не совсем так, как ожидалось - плохо действовала левая рука, и наблюдалось снижение остроты зрения.
Лекари озадачились тем, что восстановление в капсуле, в подавляющем большинстве случаев (даже самых тяжелых) протекающее успешно, у Марселин завершилось не типично и непредсказуемо. Видимо, парализующий импульс оружия, из которого был нанесен ущерб, оказал на организм более сильное воздействие, чем предполагалось.
И предположений было выдвинуто еще великое множество, но для девушки важны были не причины произошедшего, а последствия. Поначалу Марселин не придала своему состоянию особого значения - была уверена, да и врачи в один голос твердили, что все скоро войдет в норму. Проблемы со зрением у нее были и до этого, и она пока не усматривала в них ничего тревожащего. Медицина Ортакса была на таком уровне, что какое-то там снижение зрение приравнивалось к чиху насекомого - серьезной проблемой не считалось и решалось все за один визит к специалисту. Как оказалось, не в её случае.
Время шло, а ничего не приходило в норму. Начались новые обследования, процедуры.
В результате всех проведенных и продолжавшихся проводиться тестов Марселин стала чувствовать себя подопытным животным. Она уже слышать не могла о том, что ранение, возможно, запустило или ускорило "дремлющий" процесс в организме, который мог проявиться в любой момент, о спонтанных последствиях травмы, о поражении зрительных путей и нервов, о неврологической природе прогрессирующей слепоты...
Понимала одно - ей грозила полная потеря зрения. И как с ней бороться гениальные врачи Ортакса не знали. Во время одного из консилиумов прозвучала шокирующая версия, что Марселин стала жертвой неизбежных последствий катастрофы, постигшей планету. По сути ее назвали мутантом, изменения, произошедшие с ней признали необратимыми, а слепота - началом неизвестности. И это не исправить, даже если нырнуть в чудодейственные воды Радужного водопада.
Время начало новый отчет. Многое из того, что составляло привычную жизнь, ушло: работа, научные исследования, активное общение с друзьями - все отодвинулась на второй план.
От Алексии Марселин узнала, чем завершилась миссия на "Калео" и что стало с ее участниками. Известие о том, что все выжили, внесла в перевернувшееся с ног на голову существование немного спокойствия и удовлетворения. Но очень ненадолго. Вскоре затишье уступило место постоянной борьбе с невозможностью смириться со своим положением.
Марселин разозлилась на саму себя, на свое состояние и снова взялась за работу.
При поддержке Александры, с которой очень сдружилась, начала писать и публиковать статьи, сначала надиктовывая их на ком. Затем отец заказал специально для нее не сенсорную, а кнопочную панель для компьютера. На первых порах очень выручала обычно невостребованная и никому ненужная функция полного голосового управления и коррекции текста, и вскоре Марси научилась бегло и почти без ошибок печатать вслепую. Совсем вслепую. То есть, не глядя на экран. И безжизненный электронный голос, повторявший набранный текст, все реже задавал вопрос "Исправить?"
Она еще видела - силуэты зданий, людей и предметов. Различала лица родных и знакомых, свет, тьму и цвета. Хорошо ориентировалась в пространстве, не наливала кофе мимо чашки и не спотыкалась на ступеньках.
Но мир уже погружался под пелену, которая с каждым днем становилась все плотнее. И Марси все глубже загоняла усиливающийся страх от неизбежного наступления момента, когда увидит рассвет или закат в виде размазанной мутной кляксы.
А потом не увидит их вовсе.

...Марселин повернула голову и открыла глаза - в широком дверном проеме, ведущем в гостиную, видны окна. А за ними - закат, во всем его великолепии.
Облегченно вздохнув, девушка произнесла:
- Я слушаю тебя, папа.
- Говорил сегодня кое с кем. - Вот теперь голос отца полон нетерпения и какого-то азарта, что вообще-то, не свойственно Бернарду Викко. - Хочу, чтобы ты меня выслушала внимательно. И, пожалуйста, не отмахивайся сразу, как ты это умеешь делать.
Марси не сдержала невольной улыбки - отец слишком хорошо ее знает, и привык авансом выдавать наставления о возможном неверном поведении дочери.
- Не буду отмахиваться и все внимательно выслушаю, - отозвалась она.
- Хорошо. Так я повторяю вопрос - каковы результаты тестов?
- Таковы, что все без изменений. - Марси набрала воздуху и на выдохе произнесла: - Вернее, изменения имеются, но не в ту сторону, в какую хотелось бы.
- В чем именно? - продолжал допрашивать старший Викко. - Рука? Зрение?
- С рукой изменений нет, папа, - коротко ответила Марселин. - Все та же ограниченная подвижность в локтевом суставе. Утверждают, что временная и должна пройти. Нужна физиотерапия, массажи, упражнения. Я все это делаю. И регулярно хожу в бассейн.
- Понятно. - Отец помолчал и затем спросил ровным голосом: - А как твои глаза, малыш?
- Глаза на месте, - спокойно отозвалась Марси, - но от них все меньше пользы. Впрочем, это ведь не новость. Верно?
- Верно. Тогда я сразу перехожу к сути. - Бернард Викко кашлянул и заговорил: - Некоторое время назад в Директории Конструкции был один ученый - Йен Беккер. Биолог, биохимик, доктор медицины и Всеблагой знает чего еще. Один из ведущих ученых каких-то там проектов, над которыми начали работать после дня Х. Он занимался разработкой способов восстановления различных функций живых организмов - людей, животных, даже синтетиков - после получения самых тяжелых травм и ранений, вследствие болезни. Добился невероятных успехов в этой области. Но вдруг свернул свои исследования и пропал.
- И? Зачем ты мне рассказываешь о каком-то пропавшем гении? - начиная сердиться, нетерпеливо вставила Марселин.
- Есть предположение, что Беккер жив и его можно найти, - ответствовала отец, не обращая внимания на явное недовольство дочери.
- Зачем его искать? Только не говори, что он может мне помочь?
- Марси, ты обещала не отмахиваться! - повысил голос отец. - Если это шанс, его надо использовать.
- И где его искать?
- Есть предположение, что он некоторое время назад находился и может находиться сейчас на военно-морской базе Моррейн.
- И чем же занимается великий ученый на военно-морской базе? Разве в Директориях он не нужнее всего с его изысканиями? - устало поинтересовалась Марселин. Поднялась с пола и медленно направилась в гостиную, ведя рукой по стене. Не потому что не видела, куда шла, а потому что ей нравилось ощущать кончиками пальцев чуть шероховатую поверхность.
- Информация неточная, проверить ее, лично у меня, возможности нет. По слухам он продолжает проводить свои исследования с помощью секретных военных разработок. А проверяет их эффективность на... Ну, в общем, ты должна понимать, - сказал Викко.
- То есть, ты хочешь сказать, что он использует людей, как подопытных животных?! - Марси остановилась у окна. - Ты что, предлагаешь мне стать одной из них?!
- Я предлагаю тебе не сдаваться и использовать все возможные шансы. Мир меняется, Марси. И меняет нас. Если мы не можем противостоять этим переменам, то надо постараться принять это, как двусторонний договор, включив в него свои условия, - ответствовал старший Викко. - Не сдавайся, дочь.
- И не думаю сдаваться. - Она подошла к окну, прислонилась лбом к прохладному стеклу. - Я думаю, что делать с этой твоей информацией. Как узнать, где на самом деле этот чудо-ученый. И как попасть на базу Моррейн. Это же не городской парк - заходи, кто хочет.
- У меня, к сожалению, нет возможности достать тебе допуск на базу, - вздохнул отец. - А вот у тебя он есть.
- И какой же? Отправлюсь туда проводить социологический опрос среди солдат на тему "Устраивает ли вас рацион питания в столовой?" - усмехнулась Марселин.
Она побрела на кухню, закрыв глаза. Хотела знать, как доберется, ориентируясь в полной темноте. Вполне справилась, безошибочно миновав все повороты, и ни на что не наткнулась.
- Кстати, неплохая идея, - отозвался отец. - У нас сейчас в моде социологические опросы.
- Да, но под эту идею мне никто не даст допуск на секретный, суперохраняемый военный объект, - отозвалась Марселин, доставая из шкафчика стакан.
- Зато туда пускают журналистов. Ты же теперь сотрудник "Вестника". У тебя есть подруга. Ну, эта красавица-блондинка. Александра, - говорил отец. - Поговори с ней. Если доверяешь ей, можешь рассказать всю правду. Если хочешь быть осторожной, скажи то, что посчитаешь нужным.
Закончив разговор с отцом, Марси погрузилась в раздумья.
Стоило ли так усложнять себе и без того не самую простую жизнь? Искать чокнутого ученого, который занимается опасными экспериментами и, может быть, стать жертвой одного из них? Неужели ее положение настолько отчаянное, что даже отец готов позволить ей рисковать, используя сомнительный шанс? И даже если она найдет этого Беккера и встретится с ним, где гарантия, что он заинтересуется ее проблемой и захочет помочь? Или хотя бы попытается разобраться, даря призрачную надежду. Нет, понятно, что ей вообще никто и никаких гарантий не давал и давать не собирается. Но все же. Готова ли она идти по этому пути? Не проще ли просто смириться?
Вопросы вихрем кружили в голове, цепляясь один за другой, порождая новые и новые "если". Марселин налила в стакан воды и долго пила, наслаждаясь прохладной жидкостью. Сквозь жалюзи пейзаж за окном виделся ей нечеткой картиной, разрисованной полосами.
Скоро вместо этого сюрреалистического полотна, она увидит просто тьму.
Поразмыслив, Марси нажала на коме вызов.
- Санни? Привет, дорогая, - сказала она, когда подруга ответила. - Найдется свободная минутка? Сегодня или завтра. Приезжай ко мне, есть разговор. Мне нужна твоя помощь.

...Тогда Марселин еще не знала, что обстоятельства, которые так или иначе привели бы ее на базу Моррейн, уже возникли. И через несколько дней они с Александрой совершенно официально отправятся туда, как аккредитованные журналисты.
Случайно ли так сложилось - трудно сказать. Особенно, если учесть, что ничего случайного в этом мире не бывает.

»» 29.03.15 18:33 Обсуждение текущего сюжета игры Кукловод. Директория Хаоса

Строчки сообщения о Майкле Кенте расплывались перед глазами, когда снова и снова перечитывала его. Я приложила ладонь к своему лбу. Мне было дурно и страшно. Казалось, время замедлило свой ход. Нет. Оно совсем остановилось. Нечем было дышать. Холодок пробежал по спине. Мне хотелось нервно смеяться. Мой мир, худо-бедно выстроенный за эти месяцы после разморозки, рухнул. Я снова на руинах своей жизни и не знаю, как с этим быть. От горестных раздумий меня спас вызов на моем коме-браслете

- Марси, - прошептала я бледными губами, натужено улыбаясь. – Через полчаса буду у тебя. У меня тоже есть для тебя новость.
Сделав несколько глубоких вдохов, я взяла себя в руки и направилась к выходу. Ради Марселин я должна быть сильной. Ей сейчас намного труднее, чем мне. О своих проблемах подумаю позже. Сейчас только подруга и предстоящая поездка на базу. Перед самым лифтом меня поймала помощница главного редактора и вручила два вирт-листка журналистской аккредитации. Они были составлены на имена Александры Хантер и Марселин Викко. Положив их в сумочку, подивилась, как расторопно работают каналы влияния «Вестника Ортакса» на базе «Моррейн». Видно, знают, на кого необходимо надавить. Через несколько минут я сидела в салоне своего экранера, припаркованного возле здания Страза. Экранер взмыл в воздух и направился к дому подруги.
По дороге припоминала о том, что сама знаю о военно-морской базе. Про «Моррейн» мне приходилось слышать, как о невероятно засекреченном месте с целым комплексом исследовательских лабораторий и научных доков. В этом морском храме науки неустанно несли вахту люди и синтетики. Большинство изысканий ученых «Моррейна» числились под грифом «совершенно секретно», что неудивительно. Природе Ортакса, находящейся вне барьерных куполов, был нанесен непоправимый ущерб от падения метеорита. Сама видела, как повлиял разряженный воздух на синтетиков, лишившихся шлемов от экза-скафандров в кратере Зед. Жуткое зрелище. Несомненно, живые организмы вне купольной системы мутировались. На свет появились целый отряды морских чудовищ, ранее неизвестных науке. Мои коллеги-журналисты, побывавшие на этой военно-морской базе, любили травить байки про мутантов Мертвого океана. Считанные единицы журналистов «Вестника Ортакса» побывали на «Моррейне». Как-то не жаловали любовью репортеров на засекреченном объекте. Вот и мне вместе с Марселин предстояло свалиться как снег на голову мистеру Чэду Гэлэксу. Надеюсь, что он оценит такой «контрастный душ».
Всеблагой с этим океанологом. Моя подруга важнее. Трагедия с Марселин крепкими узами привязала меня к ней. Она была не просто подругой. Скорее даже сестрой. Искалеченный Ортакс подарил мне родного человека. Поддержка Марси стала третьим смыслом в моей жизни и самым реальным. К двум другим целям мне еще идти и идти. В страдающей Марселин я видела отражение самой себя. Точнее, Александры Хантер первых дней после пробуждения из криосна.
Судьба жестоко поставила тебя перед свершившимся фактом. Твоя жизнь «до» закончилась навсегда, начинается новая. Ты не знаешь, как с этим жить и что делать. Чувствуешь свою беспомощность. Страх проникает глубоко внутрь твоего сознания. Течение судьбы несет тебя с устрашающей скоростью, безжалостно бросая из стороны в сторону и ударяя больно о камни невзгод. Ты злишься. Нет сил смириться. Начинаешь плыть против течения. И тогда жизнь начинает испытывать тебя на прочность. Именно в эти моменты необходима чья-то поддержка и опора.
Марселин, насколько это было возможно, не сдавалась и держалась молодцом. Когда она отворачивалась ко мне спиной, я с грустью и пониманием смотрела на нее, а потом переводила взгляд на свои ладони, сжимая их в кулаки. В моих руках была возможность подарить ей на время ощущение радости и эйфории. Но останавливала боязнь того, что это может травмировать и так израненную душу Марси. После сладостных мгновений придет горечь пробуждения. Проблема со зрением останется. Стоит ли напрасно вводить Марси в такое состояние наркотического кайфа, если все равно этим былое здоровье ей не вернешь? К тому же сама не знала, как на мне скажется оборотная сторона подобного эмпатического сеанса. Нет, я не боялась пропустить через себя болезненное состояние подруги. Просто после возвращения из экспедиции к кратеру Зед я обратилась в генетический центр «Эволюция» к специалисту и рассказала о весьма неприятных ощущениях, когда впитала себе боль Кинана. Мне предложили попробовать увеличить дозировку лекарства, которое мне вводили для снижения порога чувствительности после пробуждения. Но придется некоторое время воздержаться от использования своего дара, чтобы препарат мог усвоиться в организме. И тогда стопроцентной гарантии не будет, что отныне больше не буду испытывать болезненных ощущений. Но попытка не пытка. Я согласилась.
В то же время неоднократно мысленно порывалась отправиться в Кибергород на розыски Рокота и Хаоса. Выяснить у них, во имя чего они напали на Марселин на «Калео». Но вынуждена была каждый раз констатировать бессмысленность этой затеи. Во-первых, редакция в Кибер-город меня просто так не отпустит. Командировки туда можно было по пальцам пересчитать. По мнению главного редактора, я до такого еще не доросла. Во-вторых, мое присутствие важнее было здесь. Важнее помогать Марси тут, чем бегать в поисках двух синтетиков по всему Кибер-городу. Давать понять Марселин, что она нужна окружающим. Внушить ей, что потеря зрения - это не конец жизни. С этим можно жить. Она справиться со всем, что бы ни встало у нее на пути.
Работа оказалась для нее спасительным глотком свежего воздуха. Я искренне радовалась, когда Марси написала свои первые статьи. Правда, главный редактор долго ломался, прежде чем согласился прочитать их. Прочитал и приказал напечатать в ближайшем номере «Вестника Ортакса». Сегодня редактор на удивление быстро дал добро на то, чтобы подруга вместе со мной отправилась на базу. Он вполне мог придраться к ее состоянию здоровья, заявив, что она не справится с большим объемом работы. Будет, как палка в колесе, тормозить процесс сбора и обработки материалов. Устанет неустанно следовать за мистером Гэлэксом двадцать четыре часа в сутки. Не сможет спать на коврике под дверью квартиры океанолога, если того потребуют обстоятельства. Иными словами, главный редактор мог найти миллион причин, чтоб отказать в моей просьбе. Не знаю, какому факту приписать его стремительное согласие. Хорошему настроению, отменной сигаре в его зубах, очередному выигрышу в тотализаторе на гонки синтетиков на краш-дроме острова Паучий или магнитным бурям на Калео. Как бы то ни было, но Марси едет со мной. Надеюсь, смена обстановки и предстоящая командировка не много встряхнет подругу и пойдут ей на пользу.
Припарковавшись возле дома Марселин, я взглянула на себя в зеркальце, достав его из сумочки. Вид у меня был так себе. Пришлось послать подальше на время собственные заботы и привести себя в порядок. Рядом с Марси надо стараться излучать оптимизм и жизнерадостность.
Мелодичный звонок в дверь подруги. Несколько мгновений ожидания. Я стояла в прихожей, обнимая и целуя в обе щеки Марселин. Взяв ее под руку, направилась на кухню.
- Марси, дорогая, как ты? – сказала я, пока она хозяйничала на кухне. – Какая ты сегодня бледная. Дышала свежим воздухом?
Мы сидели за столом. Чашка с тинчем, стоящая передо мной, давно остыла. Я сжимала ладонь Марси в своих руках и старалась беззаботно повествовать о событиях этого дня. В ярких красках описывала жизнь в «Вестнике Ортаксе», чтобы подруга чувствовала себя не дистанционным сотрудником, а по мере возможности полноценным членом коллектива. Старалась описать ей характер и манеры коллег-журналистов, рабочую обстановку. Не скупилась на курьезные истории, происходящие у нас каждый день. Плавно подводила разговор к сегодняшней летучке у главного редактора, мимоходом упомянув о старте спецпроект «Портреты эпохи».
- Мне поручили сделать репортаж об океанологе Чеде Гэлэксе. По скудным сведениям, он выжил во время Апокалипсиса, но потерял свою семью. Известно, мистер ученый нелюдим и немногословен. Некоторые остряки из нашей редакции поговаривают, что он чуть ли не отшельником живет. Вся это информация к тому, чтобы… - Я достала из сумочки две аккредитации и положила одну из них перед подругой. – Парам-пам-пам… ты вместе со мной едешь на базу «Моррейн», где обитает наш затворник. Будем вместе готовить материал по нему.

»» 30.03.15 21:59 Обсуждение текущего сюжета игры Кукловод. Директория Хаоса
_________________

Александра, как светящийся солнечный луч. Узнав лучше её саму и то, что ей пришлось пережить, Марселин словно вынырнула из омута, в котором пребывала в полном одиночестве, без надежды выбраться. Стала на самом деле осознавать, что её проблема - не единственная на свете. То есть, она понимала это и раньше, но лишь очень приблизительно. Своё ведь всегда ближе, а заботы и беды других людей - они где-то там, далеко. О них знаешь в теории, но они очень редко пробираются тебе под кожу, и зудят, ноют и болят, как свои собственные.
Для Марси всё было именно так, пока она не стала близко общаться, а потом и работать вместе с Санни. И теперь рядом с ней становилось немножечко легче, а порой удавалось и просто забывать обо всём, что пугало и тревожило дни напролет.
Марселин видела Алекс светом, не только потому, что у подруги были чудесные золотистые волосы и светлая кожа. Просто Санни и есть такая - излучающая свет, внешне и внутренне.
И совсем неправильно будет вмешивать подругу в свои частные дела. В это насквозь до последней частички сомнительное предприятие с поиском загадочного доктора Беккера. Да и под каким предлогом она попросит ее сделать ей аккредитацию на базу Моррейн?
"Ах, Санни, я тут между делом, маясь от бессонницы, надумала прогуляться на базу Моррейн и написать статейку о том, как живется и работается на сверхсекретном военном объекте. Это будет просто чумовой авторский материал! Сделай мне пропуск, пожалуйста!"
Можно было наплести и такую чушь, только вот от Александры не хотелось совсем ничего скрывать.
- Алекс, привет. Проходи скорее. - Марселин заперла дверь, и вместе с подругой они уже привычно отправились на кухню. Последнее время девушки часто засиживались там допоздна, обсуждая совместную работу или просто болтая обо всем на свете.

Ставя чашки на стол, Марси не сдержала улыбки от вопроса подруги.
- Санни, я хорошо себя веду, как очень послушная и правильная девочка. Делаю зарядку и дышу свежим воздухом каждый день. А бледность - это моя пикантная особенность. Так я выгляжу аристократичней, - попыталась пошутить Марселин. - Расскажи лучше, что у тебя за новость?
Поставила на стол легкие закуски, присела рядом и, как всегда, беседа потекла легко и свободно, переходя с одной темы на другую. Марси в основном слушала, внимая негромкому голосу подруги, который успокаивал и уравновешивал, как журчание ручейка. В какой-то момент Александра начала говорить о работе, новостях редакции "Вестника Ортакса".
Почувствовав, как теплая ладошка Санни легла на ее руку, Марси невольно вздрогнула. Почему-то вдруг внутри стал подниматься какой-то протест. Неуместный, несвоевременный, больше похожий на каприз. Или, что куда хуже, внезапную паническую атаку.
Положив сверху свою руку, Марси чуть сжала пальцы подруги, тихо сказала:
- Милая, не вздумай втихаря проделывать со мной эти свои штучки. Не знаю, что ты там мыслишь, но я в порядке, правда, - выпустила руку Санни, напоследок сжав ее чуть сильней. - Ты и так делаешь для меня много. И твоя помощь и поддержка реальна и без всего этого... эмпатического. Рассказывай дальше свои новости.
Лицо подруги Марселин видела словно сквозь легкую дымку, но прекрасно различила улыбку Александры - легкую, как блик утреннего света, и чуть лукавую.
Алекс невозмутимо продолжила свой рассказ.

Услышав "база "Моррейн", Марселин застыла, едва не поперхнувшись напитком. Медленно поставила на стол чашку и начала смеяться.
- Не обращай внимания, Санни, - проговорила она, сквозь прорывающийся смех. - Я не сошла с ума. Хотя, кто знает...
Нахмурившись, посмотрела на лежащее перед ней свидетельство того, что доступ на базу для нее официально открыт, снова коротко рассмеялась. Только на этот раз смех получился какой-то нервный и отрывистый, как всхлип.
Если бы Александра сказала, что репортаж они будут делать не о... Как там его зовут? Словом, не об этом отшельнике-океанологе, а о докторе Йене Беккере, то Марселин, пожалуй, и не удивилась бы. Но это было бы уж слишком просто, а так не бывает. Никогда.
- Послушай, Санни. Я должна тебе рассказать кое-что. - Марселин налила подруге еще свежего тинча, поставила перед ней тарелочку с тостами. - Ешь, а я буду говорить. А потом сама скажешь мне, как все это называется - совпадение или какие-то невероятные вензеля судьбы. Знать бы еще, кто и где дергает за ниточки и рисует дорожные карты, по которым мы вынуждены шагать.
Марселин рассказала Александре про таинственного доктора, и про его исследования.
- Но все это только домыслы. У меня никакой информации насчет него нет. Всё, что удалось найти, это сухие отрывочные сведения - родился, выучился, работал, исчез. А куда, зачем, почему - тайна, покрытая мраком, - говорила Марселин. - Понимаешь, дело даже не в том, поможет ли он мне. Я просто хочу знать, существует ли такой кудесник в природе. И велись ли такие исследования. Ведь, если моя ситуация... - Она коротко взглянула на подругу и тихо добавила: - Да и твоя тоже, действительно свидетельствуют о том, что в нас начали происходить спонтанные изменения, необратимые мутации вследствие катастрофы, то подобные разработки крайне важны для очень и очень многих. Такой гений не на базе должен сидеть взаперти и играть в сумасшедшего ученого, а приносить пользу здесь, в Директориях.
Марселин подумала и добавила:
- Но я не сомневаюсь, что у него имелись и имеются самые веские причины для того, чтобы поступать так, как он поступил. Видимо, в Директориях для его исследований не сложились нужные обстоятельства. Так, когда мы отправляемся?

»» 31.03.15 20:02 Военно-морская база "Моррейн"